«Как выглядит твоё райское место?» — этот вопрос разбудил внутри Куки то, что нужно было усыпить при вступлении в банду «Аратаки», чтобы сейчас не чувствовать опустошение, усугубляющееся тошнотворной рутиной: встать с дивана, после которого спина неприятно побаливает и хрустит, сходить в душ, налить себе кофе из общей капельной кофемашинки, открыть ленту новостей, где будет сразу несколько громких заголовков. Первый из них непременно относился к совершённому убийству, обнаруженному детективом Сиканоином, что при непривычно раннем для себя пробуждении решил поехать и проверить свидетеля, дом которого наёмница специально не запирала, чтобы ещё издалека стало понятно — нужно было приезжать раньше.
Именно с такой мыслью Хэйдзо достал из кобуры пистолет и слегка приоткрыл дверь, открыв вид на филигранно-ужасную работу: два мёртвых тела лежали напротив друг друга, у каждого в руках находилось оружие, залитое кровью, залившей весь пол настолько сильно, что удивилась даже Кокоми. А ей за всё время работы криминалистом приходилось видеть и не такое, чего не скажешь о других полицейских, прибывших на место уже через десять минут, за которые детектив самостоятельно попытался понять, что тут произошло.
Почему супруги лежат именно в такой позе? Это было всё же самоубийство или всё-таки кто-то из дружков Донгэя добрался до них ради избавления от улик, способных посадить того за решётку? Куда делись дети?
Часть вопросов отпала уже через пятнадцать минут:
— Есть две новости, — начала Сангономия, отложив в сторону необходимые для криминалиста приборы. — Хорошая — это не самоубийство, потому что такие ранения нанести нельзя нанести обычным кухонным ножом, да и лежат они не в слишком естественной позе, что значит, их положили так уже мёртвыми.
— А какая плохая?
— Судя по тому, что каких-либо отпечатков снова нет и детей, скорее всего, увели в какое-то другое место, поработал профессионал. Причём, имеющий цель исключительно на мистера Такамура и его жену, так как, как домохозяйка, она всё время дома и совершенно точно смогла бы увидеть убийцу.
— Хочешь сказать...
— Это Ёкай, — подтвердила догадку Кокоми.
В ответ Хэйдзо тяжело вздохнул и потёр переносицу.
Теперь в воздухе застыл вопрос, какого чёрта тут забыл новый член банды «Аратаки»? И тем более, как ему удалось достать информацию о свидетеле, о котором полиция сама узнала только пару дней назад, однако теперь сделать ничего нельзя, ведь Хиро был единственной ниточкой. В остальном Донгэя можно попробовать посадить только при каком-то счастливом стечении обстоятельств, которое запросто могло и не произойти, из-за чего детектив нервно курил уже вторую сигарету подряд, пока мысли продолжали носиться из стороны в сторону. Прямо, как у Куки по пути на базу, где пришлось остаться на ночь, несмотря на желание провести утро в гордом одиночестве.
И желательно без новостной ленты, где вторым крупным заголовком будет то, что детектив всё-таки арестовал Донгэя, и не важно, что без доказательств он не просидит за решеткой больше пятнадцати суток — это было хоть что-то, что позволило Хэйдзо улыбнуться, достать телефон и написать сообщение:
«Привет! Прости, что так внезапно — взял номер телефона из базы данных, и подумал, что будет не лишним поинтересоваться, как там твоя работа?»
«Вполне неплохо» — на автомате написала Синобу без особого удивления, что детектив решил воспользоваться своими полномочиями и вот так ворвался в личное пространство. — «Но жутко устала... так что мозг не варит»
«Ох... надеюсь, это состояние скоро пройдёт! И, кстати, не забудь потом написать, как тебе рамэн, а я пока побегу закончу парочку дел и потом при желании можем договориться на новую встречу»
«Хорошо, удачи тебе!» — это сообщение Куки отправил с несвойственной для себя интонацией из-за того, что на мгновение удалось отвлечься от рутины и вспомнить про то, что вчерашний рамэн был убран в холодильник, а желудок как раз сильно урчит. Ведь после совершённого убийства уже ничего не хотелось: ни есть, ни пить, ни разговаривать, что особенно удивило Акиру, очень любящего поболтать, почему стоит начать шуметь на общей кухне, как его силуэт моментально появляется в поле зрения:
— Доброе утро! Если ищешь свой рамэн, то он на самой верхней полке, — бодрый голос бьёт по ушам, но не вызывает раздражения, отчасти из-за того, что между ними царили более-менее, если так можно сказать, дружеские отношения. — Я убрал его туда, чтобы никто другой не съел раньше времени. Это же осталось после вчерашнего свидания?
— Которое сорвалось, да, — буркнула Синобу, загрузив аккуратно и плотно упакованную коробку с жидкостью в микроволновку. — И это было не свидание. Мы просто... ужинали и болтали.
— Ну-ну, — Акира хитро ухмыляется и, облокотившись на столешницу, подпирает голову кулаком. — Неужели у тебя до этого никогда не было ничего подобного? Или ты просто настолько хладнокровно относишься к самому детективу, который, кажется, слишком хорошо к тебе относится, раз аж завернул с собой ресторанную еду
— А ты разве не должен быть занят каким-нибудь делом? — уходит от ответа она.
— С твоим появлением в банде, обязанностей стало намного меньше, поэтому...
— Суйко, Ёкай! — внезапно на кухню врывается Тануки с таким выражением лица, что оба уже готовы подорваться с места из-за понимания, что за этим последует. — Босс хочет вас видеть. Немедленно!
— Две секунды: дожую и переоденусь, — Куки спокойно засунула ложку вкусного бульона с лапшой в рот и на мгновение даже закрыла глаза от внезапного осознания, как же это вкусно и необычно, учитывая, что рамэн простоял несколько часов в холодильнике и потерял всю свою первую свежесть.
— Никаких двух секунд! Просто натянула маску и пошли, — тот рявкнул ещё суровее, небрежно кинул в чужие руки демоническую маску и исчез в дверном проёме, на что остаётся только тяжело вздохнуть, как ей, кажется, едва почувствовавшей, что это утро может не быть столь паршивым, так и Акире, тоже не любящим внезапность.
В его стиле было действовать не спеша и желательно под какую-нибудь мелодию, что объясняло почти постоянное наличие в левом ухе наушника, который, однако, оказывается снят при входе в соседнюю комнату, где градус напряжения достиг тысячу кельвинов из-за того, что босс разговаривал с Иошиэки. Или, если быть точнее, кричал вместе, отчего становилось не по себе даже без контекста, лежавшего на поверхности благодаря тому, что массовые средства информации стали необычайно шустрыми.
— Правильно ли я понял, что вы хотите прекратить сотрудничество только потому, что арестовали какого-то вашего мелкого продавца, который был слишком неосторожен, чтобы засветиться на камерах? — Аратаки говорил это совершенно обыденным тоном, не совсем бьющемся разве что с образом из-за того, что появление партнёра по бизнесу застало его врасплох.
— Бросьте, — громко фыркнул Иошиэки, — вы заявили, что сможете решить все недоразумения, которые случились из-за того, что мы вздумали торговать вашим товаром, а по факту что? Хотя... наверное, стоило всё-таки пойти работать с Рюдзи, который явно более компетентен в таких вопросах!
— О, вот только не надо ставить под сомнение мои способности и связи, поскольку я сделал всё возможное, чтобы вашего друга не упекли за решётку, и даже если его сейчас туда засунули, то за неимением доказательств, выпустят уже через несколько суток. Или что, хотите сказать, ваш Рюдзи тоже так сделал бы, хотя, по-хорошему, после продажи товара, меня не должно волновать, что там твориться в вашей банде?
— Он бы вообще не допустил такой ситуации, — на мгновение мужчина понизил голос, начав смотреть в алые глаза напротив с презрением и недовольством, что также можно сказать и про Гэнту, готового в любой момент достать из-за пазухи нож и воткнуть его, например, в живот.
Конечно же, не смертельно. А только так, чтобы доставить боль и показать, что не стоит переходить дорогу тому, кто, если бы не вынужденные обстоятельства, сам давно размозжил его голову и для пущего эффекта выбросил тело поближе к городу для демонстрации того, как не надо вести себя с мафиози.
— Не забывайте, что Рюдзи и не допустил бы нашу с вами сделку, которая оказалась очень выгодной, — ловко ответил Итто, чуть сократив дистанцию с дилером. — Впрочем, если хотите уйти, то без проблем: возвращаете мне всё до грамма, а что будет дальше с вашим щенком — не моя забота. Ёкай и так запачкал руки ради того, чтобы свидетелей не осталось.
— Именитый Ёкай это она-то? — тот усмехнулся и окинул быстрым взглядом Синобу, что из-за отсутствия костюма, легко давала распознать в себе молодую девушку. — Признаться честно, думал, что работать с бабами — не ваш профиль, однако явно промахнулся и здесь, так что теперь ждите того, что какую бы выгодная сделка не была предложена — никто не приблизиться к вам ни на шаг. И останется только вопрос времени, когда ваша банда развалиться. Ну, или окажется убита в ходе «разборок».
— Что ж, риск — дело благородное.
На последнем слове губы босса вздёргиваются вверх в нахальной улыбке, за которой на самом деле скрывается целая буря гнева, вышедшего наружу только после того, как дилер исчезает в дверном проёме, а никто не предпринимает никаких попыток остановить его, продолжая стоять и смотреть друг на друга, до тех пор, пока грубые пальцы не сжимаются на горле Синобу. Да так неожиданно, что как бы она не пыталась ослабить хватку, чтобы получить немного воздуха, все попытки казались тщетны, и помощи ждать неоткуда, поскольку каждый из присутствующих понимал, что лучше не лезть под горячую руку.
— Ты же вроде говорила, что сделала всё идеально и у полиции не останется оснований, чтобы совершать арест, — Óни зарычал, как какой-то дикий зверь, и чуть приподнял руку, тем самым оторвав хрупкое с виду тело от земли. — Почему же я тогда узнаю, что та грёбанная мелкая сошка за решёткой, а?!
— Я... н...
— Отвечай!
— Н... — вновь попыталась произнести оправдание Куки, но перед глазами начали плясать чёрные точки и кислорода не хватало настолько, что губы, спрятанные за маской, почти тут же побледнели.
Не говоря уже о том, что от такого перенапряжения, начали слезиться в том числе и глаза, из-за чего картинка рассыпается на мириады кусков, позволяя понять, что дышать снова можно только по ощущениям от того, как швыряют на пол, словно тряпичную куклу. И не важно, что на самом деле наёмница куда сильнее, чем кажется — босс умел заставлять чувствовать себя самым жалким и беспомощным человеком, а другие лишь подогревали атмосферу своими отстранёнными позами, словно с ними не может случиться то же самое. Словно в порыве чужого гнева они не будут также лежать на полу и подавлять слёзы, пока в ушах звенит новый приказ:
— Узнай, где Иошиэки и другие его шавки тусуются, и прикончи их всех. Только на этот раз так, чтобы и правда невозможно было подковаться, ясно?!
В ответ Куки молча кивает.
Мамору, Гэнта и Акира же не думают перечить с тем, что совершить убийство можно ещё сейчас, пока тот далеко не уехал, и расходятся по своим комнатам, в одной из которых стоит опять остывший рамэн, но уже не готовый к употреблению, даже несмотря на приятный аромат, вкус и ещё присутствующую в животе бездну. Хотя если бы в тот день Аратаки не ворвался в её дом... если бы не нарушил идиллию... если бы не превратил в Ёкая, которого разыскивает полиция, и в частности детектив Хэйдзо, в один момент получивший немного неожиданное сообщение:
«Раз я должна как-то возместить сорванную первую встречу, то сегодня посетим Оперу»
«Интересный, однако, выбор...»
«Тебе понравится. Главное, оденься подобающе»
Хэйдзо с улыбкой хмыкает.
Ему никогда не приходилось бывать на опере, да и в принципе подобное, как и любые другие светские вечера, не похоже на его привычную среду обитания. Ведь куда роднее что-то небольшое, умеренно громкое и весёлое или что-то, где можно наслаждаться только компанией друг друга под закат, рассвет, фильм — всё, что угодно, лишь бы вместе. Лишь бы иметь возможность касаться чужой руки, ловить взгляд, чувствовать чужие губы, наверняка имеющие вкус свежей черники, почему, если Канэко всё же хочет посмотреть на то, как множество людей в несуразных костюмах поют чёрт знает что — он согласен.
Остаётся найти что-то приличное, вроде костюма, оставшегося ещё после выпускного из полицейской академии, но смотрящегося по прежнему хорошо: тёмно-синий пиджак с идеальной посадкой на плечах, белоснежная рубашка с запонками и насыщенного красного цвета, отдалённо напоминающего цвет волос, которые Хэйдзо, кажется, впервые за долгое время решил красиво уложить. Ну, или хотя бы попытаться сделать это, чтобы произвести безупречное впечатление и если что не выглядеть совсем несуразно рядом с прекрасной девушкой, наверняка, отдавшей предпочтение платью.
А если это будет юбка и как на первом свидании? Или что-то ещё более сногсшибательное?
«Нет, заранее лучше не думать» — прервал поток мыслей Хэйдзо и поспешил скорее в машину, чтобы к назначенному времени встретиться по указанному адресу, где Куки стоит вот уже пять минут в ожидании встречи, вполне возможно, способной улучшить этот день засчёт стирания воспоминаний об утре. О том, как пришлось собирать своё достоинство по кусочкам в процессе нанесения макияжа, вопреки ожиданиям не похожего на что-то повседневное из-за стрелок и угольно-чёрных теней с металлическим отблеском, также расположившемся в уголке глаз.
— Вау...
— Что, не нравится? — сделав шаг вперёд, вместо приветствия Синобу опускает голову вниз, посмотрев на майку и пышную юбку с асимметрией, подчёркивающей длинные стройные ноги, обутые в довольно массивные ботинки с серебристыми шнурками.
— Нет-нет, выглядишь прекрасно, просто... — принялся оправдываться детектив, если честно, ожидающий чего угодно, но не этого.
В хорошем смысле.
— Уверена, что нас пустят в этом в театр?
— А кто сказал, что мы идём именно туда? — левая лаймовая бровь принимает форму дуги прежде, чем до мозга доходит, что, скорее всего, Сиканоин просто не понял, что имелось в виду, почему и вырядился, как самый порядочный человек на свете. — Погоди, ты подумал, что мы идём на настоящую оперу?
— Ну... да, — послышалась неуверенность в голосе, и наёмнице не оставалось ничего, кроме как еле слышно хихикнуть:
— Да уж, я думала, самый известный детектив в городе поймёт, что подразумевался паб.
— Тот самый, где постоянно играет электро музыка и все танцуют, как зомби?
— Он самый, — она кивает, и теперь нечто наподобие улыбки расцветает и на лице Хэйдзо, которому придётся позориться в самом именитом для панков месте, что, впрочем, звучит не так плохо.
В первую очередь потому, что в тёмном помещении вряд ли кто-то будет пытаться рассмотреть вышитый четыре года назад костюм.
Во вторую очередь потому, что Канэко рядом: красивая, яркая, улыбчивая, а этого достаточно настолько, что при пересечении порога достаточно шумного помещения, где люди в пьяном угаре дрыгалась под какую-то странную и не совсем приятную для ушей музыку, всё происходящее теряет смысл. Словно ничего не существует и не могло существовать, хотя ещё совсем недавно он предпочитал придерживаться мнения, что он, как трава, которая прорастает сквозь удушающий асфальт — упрямая, колючая, одинокая. И куда лучше самому возводить стены недоверия, чтобы никто никогда не смог подобраться достаточно близко и навредить.
Сейчас же, смотря в фиолетовые, как аметист, глаза, в которых как-то по особенному переливались разноцветные лучи, Хэйдзо осознал, что влюбился. Окончательно и бесповоротно. Как какой-то мальчишка, несмотря на то, что на самом деле они оба из разных друг для друга миров: она — правая рука главаря преступной банды, способная безжалостно убить любого, а он — лучший детектив Тэнрё, чья работа заключается в том, чтобы ловить и сажать за решётку как раз таких, что Куки постоянно пыталась держать в голове.
Однако с каждым мгновением рядом с ним получалось всё хуже и хуже: с первого дня знакомства привычный ритм жизни изменился, и если по началу можно было подумать, что это нормально, когда голова забита чем-то более крупным, чем простое устранение конкурентов, то к тому времени, как пришлось не на шутку задуматься, нормально это или нет, было уже поздно. Всё оказалось поглощено человеком, которого, если честно, она знала только по досье, и то оно не является показателем того, что в голове у того, с кем прямо сейчас беззаботно танцуешь, сперва едва касаясь кожи, а затем...
Куки не заметила, как тёплые руки упали на талию, а дистанция сократилась на несколько сантиметров, позволяя без особых усилий дотянуться до губ, и не важно, что они накрашены ярко-вишнёвой помадой — Хэйдзо, наоборот, желал, чтобы на нём остались отпечатки, как бы говорящие, что появилась та, кому можно целиком и полностью довериться. Та, рядом с которой чуйка замолкает, в то время как у наёмницы всё обостряется по щелчку пальцев, стоит в поле зрения появиться нескольким тёмным силуэтам в сопровождении до боли знакомого лица.