— Эй, ты куда пропала вчера? — не прошло и пары минут после похвалы босса и установки всего нужного оборудования для прослушки, как послышался недовольный тон Гэнты, что сидел на кресле с широко расставленными ногами и ножом-бабочкой в руках. 

— Какая разница, если дело в конечном итоге сделано? — Куки даже не посмотрела в его сторону, предпочтя уделить больше внимания изучению холодильника для поиска чего-нибудь годящегося на завтрак. 

— Такая, что ты провела лишние несколько часов с детективом и вовремя не сообщила об убийстве Иошиэки, а подобное могло быть чревато, например, раскрытием твоей настоящей личности, — не думал так просто отставать тот. — Если, конечно, ты сама не захотела попробовать сыграть в тройного агента, иначе чем же вы там так долго занимались, а?

— Да, Кицунэ прав, — подключился Тануки, собрав руки на груди, что заставило тяжело вздохнуть и выругаться себе под нос прямо во время извлечения колбасы из пищевой плёнки. — В любом случае, если ты не делала ничего такого, то скрывать нечего, не так ли? 

— Я думаю, наш «демонёнок» просто начинает проникаться детективом — вот и всё, — Акира пожал плечами и ехидно улыбнулся, когда наёмница бросила на него недовольный взгляд, несмотря на то, что ни для кого не секрет, что отсутствие как таковой личной жизни — константа при работе с мафией.

— Это плохо для дела. 

— Или хорошо, потому что так проще и быстрее выудить всю нужную информацию. 

— Нет, не неси бред, — бросил Гэнта в унисон с лязганьем лезвий своего ножика. — Все мы прекрасно знаем, что нельзя смешивать личное и работу, особенно в такой сфере, как наша, потому что ничем хорошим это обычно не заканчивается. 

— Да-да, знаю, — многократно закивала головой Куки, безусловно, успевшая миллион раз подумать об этом с момента ухода из квартиры, в которой было слишком тепло и уютно. — Можете не переживать, чтобы между нами не происходило — всё закончится как только босс добьётся желаемого. Главное не лезьте, договорились? 

— Говоришь так, будто...

— Будто я женщина и лучше знаю, как соблазнить мужчину — это ты хотел сказать? — не побоялась довольно резко перебить она, чем больше приятно удивила Акиру в то время, как остальные сильнее насупились, хоть и не могли поспорить, почему перепалка прекратилась.

Однако Куки знала, что это ненадолго и вскоре найдётся что-то ещё, за что либо Тануки, либо Кицунэ обязательно зацепится, чтобы задеть, принизить или поставить в провокационное положение из-за недоверия, которое, безусловно, обосновано. Ведь с момента, как Аратаки основал свою банду, основной состав не менялся, а тут, спустя несколько лет, бац — и появился некий Ёкай, ещё и в облике девушки, позволяющей себе время от времени грубить и надеяться, что её слова хоть что-то весят. Хотя с вероятностью в девяносто девять процентов Итто просто завёл себе новую зверушку забавы ради или исходя из какой-то своей больной сексуальной фантазии, где из миллиона тех, кто готова беспрекословно отдаться, одна сопротивляется и ненавидит. 

За что — не секрет, отчего ещё приятнее наблюдать за тем, как она изо всех сил старается погрузиться в изучение Сиканоина, и не подозревающего, что в режиме реального времени кто-то удалённо может просматривать его переписки и галерею, где большую часть занимают снимки с работы. Конкретно — с мест преступлений будь то фотографии тела или скаченная запись с камер видеонаблюдения, что, впрочем, Куки пролистывает, уделяя особое внимание чему-то более таинственному и уютному.

Так глаз зацепился за короткое видео, где Хэйдзо почти в полной темноте стоит у мангала и, держа в одной руке бутылку пива, крутит шашлыки, пока остальная тусовка рядом с ним громко поёт песни и танцует. Иногда даже зовёт его к себе, но он остаётся стоять на месте и лишь иногда пританцовывает, шуточно ругаясь, когда оператор, каким, возможно, являлся его лучший друг, в очередной раз подходит с предложением отвлечься, что заставляет улыбнуться... совершенно искреннюю, неправильную и всё же... 

Синобу благословит всех Архонтов, что никто не может видеть этого. В противном случае сдержаться бы не удалось, а это чревато многими последствиями вроде того, когда плечо оказалось проткнуто и только недавно начало заживать так, что телесные пластыри не позволили даже во время страстной ночи заметить, что что-то не так. Хотя, возможно, будь детектив даже в бреду влюблённости чуть внимательнее, то не пришлось бы сидеть сейчас в палате Горо и вместе досконально изучать все возможные записи с камер:

— Да уж... всё это явно странно и на совпадение не смахивает, — спустя какое-то время выносит вердикт напарник, в сотый или тысячный раз изучая кадры, где видно, как влюблённая парочка спокойно танцует за пару минут до убийства. — Ты точно хорошо проверил свою девушку? 

— Да, — Хэйдзо уверенно кивает. — К тому же, сам видишь, она весь вечер была со мной и только один раз уходила в туалет. 

— Ну да, это как раз произошло в промежуток, который Кокоми назвала примерным временем смерти Иошиэки, — Горо покосился на открытую снизу страничку с уже готовым отчётом криминалистки и затем снова перемотал запись на несколько минут назад в попытке разглядеть, по какой именно траектории Канэко пошла в туалет. 

— Всё равно, за минуту или две убить несколько вооружённых людей невозможно, не говоря уже о том, что Ёкай не мог не позаботиться о своей безопасности, надев костюм или хотя бы маску для скрытия своего лица, а с собой у Канэко была только маленькая сумочка. — сразу отвёл все подозрения от своей пассии он.

— Звучит логично, но... не знаю, всё равно в этом есть какая-то несостыковка, а вот какая — сказать уже труднее, потому что даже несмотря на наличие одной камеры в самой вип-комнате, где сидел Иошиэки, из-за плохого освещения ничего толком не разобрать. И вдруг это вообще не Ёкай? 

— Кокоми сказала, что почерк убийства напоминает именно его. Плюс нельзя исключать, что таким образом наш Óни избавляется от более-менее крупных конкурентов, так что... — на этих словах Сиканоин внезапно запнулся и тяжело вздохнул от осознания, что продолжение предложения не приходит на ум. 

В том числе из-за того, что в нынешнем деле и правда слишком много несостыковок, которых теперь станет ещё больше засчёт того, что Куки могла слышать всё от первого и до последнего слова, записанного на лист А4 красивым и в то же время не самым аккуратным почерком. 

— Придётся найти тех, кто может стать его следующей целью, а таких кандидатов у нас немного, насколько я знаю, — быстро сообразил Горо. — По крайней мере, из самых крупных это точно максимум Мидори Накамура, Нацуки Сайто, Дори Сангема-бай и... тот парень, про которого нам неизвестно ничего, кроме имени. 

— Кстати, да, надо будет попробовать поискать что-нибудь и на него, — на этот раз голос детектива прозвучал намного живее, заставив Куки также встрепенуться, потому что про Рюдзи они знали только то, что он вот так просто появился на рынке и стал загребать под себя всю самую верхушку. 

Причём, даже быстрее, чем это удалось тому же Аратаки, у которого были все данные для того, чтобы стать мафиози: богатая семья, огромное количество денег и власти практически с самого рождения, наличие уже нескольких арестов за мелкие грабежи, угоны автомобилей и уличные драки к двадцати годам, любовь к оружию и, наконец, неимоверная любовь к кровожадности. Иначе наёмница не могла объяснить ту часть биографии, где Итто ради создания собственного бизнеса убил почти всех членов своей семьи, не тронув разве что дедушку, который в силу своего преклонного возраста даже при всём желании никак не смог бы уберечь внука от столь опасной дорожки.

Хотя будь у него правда возможность... будь хоть капелька влияния на неугомонного мальчишку с больным самолюбием... возможно, всё бы сложилось иначе. Но Куки не собирается думать об этом в сотый или даже тысячный раз, потому что в противном случае ей бы не повстречался детектив, который буквально через десять минут после выхода из больницы пишет с предложением забрать её после работы и поехать к нему, чтобы устроить романтический ужин. Возможно, с продолжением, отчего Куки опять чувствует где-то на уровне диафрагмы жар, усиливающийся, когда из машины выходит Хэйдзо, по-джентельменски открывает пассажирскую дверь и при старте движения отдаёт свой телефон:

— Зачем? — сразу возник вопрос.

— Выбери, чем мы будем ужинать, а то, признаться честно, еды у меня не много и готовить сил нет, — прозвучало вполне обыденным тоном, в котором лишь на мгновение промелькнула искренняя усталость. — Есть разве что парочка бутылок пива, но пить без закуски такое себе, поэтому доверюсь сегодня твоему выбору. 

— Ладно, — Куки искренне удивляется.

Пальцы же начинают неловко водить по экрану, где в приложении доставки представлен огромный выбор ресторанов: от фастфуда до высокой кухни со сложными блюдами и подачей, теряющей свой смысл из-за подачи в картонной коробочке, удобной для курьера, почему выбор падает на что-то среднее. Конкретно — на лапше-вок, идеально вписывающейся в контекст домашней посиделки под незамысловатый фильм и огромное количество разговоров, в которых в один момент наёмница теряется. И от более-менее хладнокровной убийцы в ней остаётся только обычная девушка, забывающая обо всём, как только губы сливались в долгожданном, сладком поцелуе, приводящему к одному исходу. 

Исходу, который, безусловно, неправильный, но всё же Куки позволяла нависать над собой, заставлять вздрагивать, кричать и поджимать пальцы на ногах от дурманящего удовольствия, потому что это намного приятнее и лучше, чем та жизнь, где нет и намёка на существование отношений. Тем более с Хэйдзо, чья влюблённость, заранее обречённая на поражение, каким-то образом забралась под кожу и пробила рёбра так, что её оттуда уже никак не вытащить — и хотя кажется, что это плохо, на самом деле так не кажется. 

Скорее наоборот, детектив бы громко рассмеялся, если бы ещё недели две назад кто-то сказал, что он будет с нежностью смотреть на девушку с лаймовыми волосами и улыбаться при виде, как на следующее утро она натягивает одну из его футболку, чтобы встать и всё же приготовить на завтрак что-то максимально простое, быстрое и питательное. Прямо, как хотелось в прошлый раз, но помешал Акира и собственная совесть, которая сейчас мирно спала до тех пор, пока внезапно Хэйдзо не подходит со спины и не начинает целовать в оголённую кожу, натыкаясь на большой телесный пластырь.  

— Что это?

— Ничего, — Куки моментально отстраняется и хочет натянуть футболку обратно на плечо, на котором находилось то самое ранение, только-только начавшее заживать, как вдруг Сиканоин перехватывает её руки и плавно разворачивает к себе. — Просто царапина.

— Царапина? — узнав те самые больничные пластыри, что ему ни раз клеили в больницах после перестрелок, взгляд Хэйдзо наполнился искренней тревогой. — Поверь мне, такое не используют во время безобидных царапин, поэтому сейчас по дороге в больницу ты мне расскажешь, кто и при каких обстоятельствах это сделал, ясно? 

— В этом нет необходимости. Правда. Я... — наёмница запнулась от подступающего к горлу кома от того, что идиллия оказалась нарушена из-за такой глупой ошибки из того, преступного мира, — просто оказалась не в том месте и не в то время, но сейчас мне уже ничего не угрожает. Считай, это просто была небольшая производственная травма.

С этими словами она попыталась его оттолкнуть и всё же закрыть рану тканью футболки, что напоминает те бесчисленные допросы, когда женщины по каким-то причинам защищают своих обидчиков даже после того, как те причинили ужасную физическую боль, отчего внутри появляется целая буря чувств, начиная от ещё большей обеспокоенности и заканчивая гневом. В первую очередь, на самого себя, потому что не заметил раньше. 

Куки же начинает внутренне грызть саму себя за то, что всё произошло так внезапно и глупо, не говоря уже про то, что после такого интерес к её поддельной личности возрастёт не в том смысле, который нужен, а значит — её рассекретят. Хотя хуже всего, конечно, не это, поэтому лучшим решением сейчас будет быстро переодеться под и под предлогом надобности ехать на работу, покинуть эту квартиру, параллельно начав писать Акире — единственному, к кому можно обратиться почти по любому вопросу в любое время суток и не получить осуждения. По крайней мере, вне стен базы.

Проблема заключалась лишь в том, что он не брал трубку.

Куки звонила ему, наверное, уже раза два, оставив одно голосовое сообщение на почту и одно в мессенджере, повторив эти действия ещё раз спустя пятнадцать минут в надежде, что так Акира соизволит ответить и не придётся слушать очередное «абонент недоступен, перезвоните позже», что злит ещё больше и заставляет принять решение в конечном счёте ехать к нему. И плевать, что со стороны это может выглядеть не совсем этично и профессионально — всё же лучше, чем чтобы первыми об этом узнали Тануки и Кицунэ с чем тот бы обязательно согласился, но...

Стоит подъехать к многоквартирному красному дому в самом дальнем районе центра, как чуйка начинает бить тревогу. Почти точно такую же, как в день, когда в жизнь ворвался Аратки Итто с поправкой на то, что теперь она была по ту сторону баррикады и медленно приближалась к двери, которая не оказалась заперта. Словно Акира куда-то спешил или кто-то ворвался с такой скоростью, что дверь стала последним, о чём стоило подумать в доказательство чего по полу растянулись красные капли.

«Твою мать, нет, нет, нет» — залепетал в этот момент внутренний голос.

Тело же машинально пошло дальше, не послушав ту часть себя, что просила остановиться и позвонить боссу, которому было бы намного проще переварить воцарившуюся в маленькой комнатке картину: три тела лежит вдоль дивана — два женских, одетых в красивое нижнее бельё, и одно мужское, полностью раздетое, и все они обезглавлены. В самом прямом смысле этого слова, несмотря на то, что Куки сначала подумала, что ей кажется, а потом посмотрела влево и увидела на тумбочке стоящие также вряд серые головы с гримасами ужаса, которые, кажется, отныне всегда будут преследовать и заставлять плакать.

Не навзрыд. А безмолвно. Всего с парочкой слёз, катящихся по щекам, пока Тануки и Кицунэ на громких тонах обсуждают что-то с боссом, безусловно, догадывающимся от кого такой «подарочек» и что может последовать после него. Ведь ещё совсем недавно он сам промышлял подобным, чтобы никто из конкурентов или врагов лишний раз не рыпался — прямо, как Синобу, не слышащая ничего, кроме внутреннего голоса, отсылающего в место, где всё спокойно. Где в воздухе витает приятный лёгкий ветерок с привкусом морского бриза. Где голубо-сиреневая трава, по которой можно ходить босиком. Где множество деревьев, ветки которых усыпаны нежно-розовыми лепестками.

Пускай в один момент непременно и они окрасятся в ярко-алый.