«Не в том месте, не в то время» — эта фраза надолго засела в голову детектива из-за того, что в его понимании для рядового фрилансера не может быть чего-то подобного в контексте получения физических травм. Особенно таких, как пулевое ранение, которое ни в коем случае нельзя назвать случайным, потому что в плечо целяться тогда, когда хотят намеренно принести боль без каких-либо серьёзных последствий, а значит Канэко что-то недоговаривает.

Вопрос — что именно?

Для выяснения этого Хэйдзо ещё раз открыл её досье и попытался вчитаться между строк, уделяя большое внимание в первую очередь работе, заключающейся на данной момент в сотрудничестве с одной дизайнерской компанией, которая разрабатывает новый, видимо, ещё не афишированный бренд. Иначе без проблем удалось бы найти хотя бы немного информации о том, чем конкретно Канэко приходится заниматься и кого из себя представляет её начальник, вполне вероятно, как в самой банальной криминальной истории, являющийся главной причиной, почему приходится молчать о насилии в свою сторону. 

«А что если это тот самый Рюдзи?» — в один момент пронеслась в голове мысль, заставившая всё оставшееся время провести за собственным расследованием, которое всегда намного более эффективно, чем совместная работа даже с тем же Горо, всегда проявляющего инициативу, ведь они какие-никакие напарники. И хотя, когда дело касается кого-то близкого, нужно рассуждать логически, без подчинения сердцу, Хэйдзо всё равно принимает решение делать всё в одиночку и сидит за ноутбуком до тех пор, пока не приходит сообщение о взрыве на форте Мумей.

— Твою ж мать... — слетает с губ ругательство, ведь, во-первых, он слишком сильно увлёкся.

Во-вторых, нужно быть глупцом, чтобы не понять, что это дело рук «Аратаки», под которых нужно копать усерднее, чем когда-либо, о чём напоминает взгляд криминалистки, уже не удивляющейся ничему, хотя масштаб поражал воображение: почти вся набережная обуглилась, повсюду валяются осколки стен, разлита кровь, смешавшаяся с цветными маленькими таблетками — такими же, как те, что удалось найти в ночном клубе до того, как Ёкай всё изъял, отправив Горо в больницу. Хотя больше всего привлекало внимание количество трупов: их было по меньшей мере двадцать, все с гербом клана Рюдзи, но у каждого разные травмы. 

— Вот эти трое умерли от пуль, — Кокоми указала на несколько бардово-тёмных пятен на форме, после переключив внимание на десяток тел с рваными ранами: — Вот эти от ножевых, а вот им свернули шею, — далее взгляд переводится на тех, кто лежал с неестественно вывернутой головой.

— Совсем не похоже на то, чтобы здесь работала наша банда, но...

— Ножевые похожи именно на те, что свойственны Ёкаю, а вот остальные — и правда принадлежат кому-то другому, но вполне возможно, просто другие члены банды тоже вышли в свет, — смело предположила криминалистка. — В конце концов, одного из их ребят вчера ночью обезглавили.

— В смысле? — Хэйдзо нахмурился.

— Ты случаем не болеешь? А то сам на себя не похож: рассеянный, не слышал ничего о том, что произошло, хотя уже почти все репортёры успели нет-нет, да пронюхать информацию, — с этими словами она подошла ближе и хотела было приложить тыльную сторону ладони к чужому лбу, как тот резко отошёл: 

— Со мной всё в порядке, просто... я слишком увлёкся поиском решения одной проблемы.

— Какой именно? 

— Это касается моей девушки, — решительно, хоть и не с особой охотой ответил Сиканоин, вслед за чем последовала вполне ожидаемая реакция: бледно-розовые брови взлетели вверх от удивления, потому что за несколько лет сотрудничества ещё ни разу не приходилось слышать подобную формулировку от того, кто по меркам других не способен на «высокие» чувства. 

— И давно она у тебя появилась? — в голосе Кокоми заиграли чуть игривые нотки. 

— Не думаю, что сейчас самое время обсуждать такое, не так ли? — в свойственной себе манере ответил он и поспешил обратно в сторону машины, несмотря на то, что хотелось поделиться столь радостным событием и заодно опасениями по поводу того, что Канэко может быть в серьёзной опасности.

Особенно учитывая, что конфликты между бандами обострились, и убили кого-то из «Аратаки», о чём уже пришлось расспрашивать одного из патрульных, который согласился показать дорогу прямиком до многоквартирного красного дома в самом дальнем районе центра, где уже несколько часов трудятся другие криминалисты. Большую часть из них Хэйдзо даже не знал, но раз они знали его, то всё как всегда упрощало работу, тем более, что труп уже вывезли и остались лишь разные вещдоки, которые захотелось изучить самостоятельно, без лишних людей, мыслей и отчётов, никогда не дающих полной картины. 

Самым банальным доказательством тому стало то, что при детальном изучении комнаты заметны следы борьбы: Кицунэ — он же Акира Сато, являющийся не безызвестным лицом в банде — явно не ждал гостей и пытался отбиться от них, поэтому небольшой коврик у дивана смят и кровавые следы тянутся аж до ванной. Крохотной, полупустой, с тусклым светом, частично окрасившимся в розовый из-за попавших на лампочку капель крови, по количеству которой можно понять, что именно тут другой клан обезглавил парня и несчастных девушек по вызову. Хотя даже Аратаки оставлял в живых тех, кто совсем никак не связан с жертвой, потому что публичными домами часто заправляют такие же мафиози, способные неправильно воспринять лишнюю кровь. 

Тем более, что отрубленная голова — самый серьёзный знак в преступном мире, означающий одно: грядёт война. И больше всего в ней, конечно же, пострадает полиция, если, конечно, не поторопится и не найдёт способ, как всё предотвратить, например, с помощью телефона, который следователи не нашли в тумбочке гостиной и потому приятно удивились, когда детектив, вооружившись перчатками, включает его и видит несколько пропущенных. Однако от кого — неизвестно, потому что нужен пароль. 

Добыть его могли только хакеры, почему Хэйдзо даже не предпринимает попыток сделать что-либо самостоятельно и сразу едет в участок, по пути замечая пришедшую смску от Канэко: 

«Мы можем увидеться? Пожалуйста»

«Что-то случилось?» — с вполне очевидным беспокойством пальцы левой рукой медленно набирают текст на клавиатуре, пока всё остальное тело сосредоточено на дороге и вождении автомобиля. 

Однако ответа не последовало, несмотря на отображение того, что ещё секунду назад девушка активно печатала, не всегда точно попадая по клавишам из-за лёгкого тремора и мокрых глаз, не позволяющих в прямом и переносном смысле этого слова оценивать обстановку, в которой она не имеет право переписываться. Особенно с детективом, потому что это она пробралась на склад к Рюдзи. Она убила несколько человек одним только кинжалом и подорвала всё к чёртовой матери с именем Акиры на губах, пропитавшихся чужой кровью настолько, чтодаже после душа во рту накрепко засел металлический привкус.

«Чтобы не произошло, скинь мне геолокацию и оставайся на месте — попрошу своих парней заехать за тобой, а сам подъеду, как только закончу оформлять протокол. Хорошо?»

«Не стоит. Занимайся работой» — всё же отвечает Куки, откладывает телефон в сторону и запрокидывает голову назад, чтобы слёзы остались на ресницах и не покатились вниз. То ли от того, что в груди чувствовалась пустота, как будто кто-то вырвал сердце, то ли от того, что глупо было надеяться на сострадание со стороны детектива — как бы там ни было, Куки кажется, что весь мир обрушился на её плечи, но сил держать этот груз нет. И дело даже не в том, что единственный более-менее понимающий член банды погиб таким ужасным способом. 

Просто она прекрасно понимала, к чему всё идёт, и понимала, что Аратаки её убьёт. Если не прямо, то косвенно точно, как это и случилось с Кицунэ — вопрос лишь времени, границы которого словно перестали существовать после возвращения на базу, почему тяжело сказать сейчас день или ночь. Да и число какое вспомнить тоже было трудно, а смотреть на экран не хотелось, потому что тогда снова появится соблазн написать Хэйдзо, должно быть, не на шутку перепугавшегося в доказательство чего рана на плече под пластырем неприятно заныла. 

— Ёкай, — неожиданно в комнату заходит Тануки: такой же уставший, но хотя бы отмытый от чужой крови и в чистой, более деловой одежде:  — босс сказал, что к нам приедет скоро Рюдзи, поэтому вытирай сопли и пошли. А то разнылась тут.

— Говоришь так, будто тебе насрать на произошедшее, — безэмоционально фыркнула Куки.

— Нет, не насрать, — прежним, немного пренебрежительным тоном ответил он, продолжив держать скрещённые руки на груди. — Просто в отличие от некоторых мне хватает профессионализма продолжать работать дальше. Не говоря уже о том, что кому-кому, а точно не тебе учить меня скорбеть по давнему другу, ясно? Хотя уверен, если бы ты здесь не появилась — он был бы жив.

— Предъяви это Аратаки — он же меня сюда притащил и сделал частью команды, — последние слова произносятся с особой интонацией, демонстрирующей весь спектр эмоций, который удалось испытать в тот роковой день.

Удивление — когда тишину и покой на острове Ватацуми нарушило несколько неизвестных, о чём сообщил дозорный с одной из башни.

Ожидание — когда весь клан «Онино Кагэ», включая саму наёмницу, взялся за оружие и встал в боевую позицию на случай, если прибывшая сюда банда окажется враждебной и захочет посягнуть на поместье, растягивающееся на несколько сотен квадратных метров, как небольшой городок.

Тревога — когда один воин за другим по какой-то причине терял бдительность и падал замертво от удара шипастой биты по голове, хотя, казалось бы, отражать подобного рода удары учили каждого с самого детства. Что уж говорить в принципе о том, что численное преимущество было на их стороне, и всё равно удавалось проигрывать.

Гнев — когда порог поместья переступило три человека разного телосложения для того, чтобы убить всех жителей дома, включая сэнсэя, чья голова разлетелась на мелкие кусочки прямо на глазах у Синобу, вырвавшейся из захвата, чтобы схватить лежавшую неподалёку катану и замахнуться. 

Радость — когда один из мужчин не успевает увернуться и лезвие рассекает его левую руку раньше, чем остальные решат что-то предпринять. 

Отчаяние — когда после недолгого сражения, кто-то со всей силы ударяет в кисти рук и вонзает острое лезвие в плечо так, что получается себя поставить на место бабочки, приколотой булавкой к стене, потому что сколько бы наёмница не пыталась освободиться, всё было тщетно. В том числе потому, что за каждое новое движение мафиози по кличке Óни расшатывал катану, заставляя и без того травмированную кожу гореть от поступающей агонии, что больше напоминало пытку, во время которой Куки точно бы умерла, но вот она здесь, а плечо постепенно начало заживать. 

И рад всему этому разве что Итто, на лице которого расцветает наглая ухмылка стоит только Ёкаю появится в его кабинете, куда уже через десять минут заходит Рюдзи: такой же ухоженный и пафосный, как в их первую встречу, но более хмурый и задумчивый, что неудивительно, ведь теперь его репутация знатно пошатнулась. Особенно в глазах тех, кто уже заключил с ним контракт, по итогу оставшись без товара из-за того, что тот взлетел на воздух — почти также, как голова Акиры. Только в чуть больших масштабах. 

— И снова рад вас видеть, господин Рюдзи, — босс наигранно выполняет поклон и указывает на свободный стул за небольшим тёмным столом с пепельницей и пистолетом. — Как вам наш перфоманс? Понравилось наблюдать за тем, как горит склад со всем «непосильно» нажитым трудом?

— Око за око — это я уважаю, однако ваш поступок оказался чересчур низким и жалким, — в голосе Рюдзи послышалась надменность и будто бы усталость, словно данный диалог шёл уже несколько часов. —  Ни один мафиози не будет продолжать мстить, когда знает, за что провинился.

— Провинился? — Аратаки искренне усмехнулся. — Умоляю, Иошиэки не такой ценный ресурс, чтобы ради него стремиться убить кого-то из моих людей. Да и к тому же — я не все. Или думал, раз удалось взять часть рынка себе за столь короткое время, то появилась возможность устанавливать новые стандарты? 

В ответ тот негромко фыркнул и сложил руки на коленях, удобнее устраиваясь в кресле, пока Синобу и остальные тщательно следили за обстановкой. 

— Если вы позвали меня к себе, чтобы запугать — напрасно. Лишь потратите своё и моё время, так как сгорел склад или нет — это не последнее место, где я храню товар, — спустя десятисекундную паузу произносит Рюдзи. — А если всё же хотите нормально, по-деловому поговорить, то не мельтешите, как собачка при виде косточки, и называйте условия, ведь при начале войны между нами...

— Пострадают невинные люди — есть такая вероятность, и всё же это не главное, — перебил Итто. — Скорее, полиция начнёт вести себя ещё более бдительнее, а это никому не нужно, несмотря на то, что с какой-то частой правоохранительных органов мы на короткой ноге. 

На этой фразе он перевёл взгляд на Куки, поджавшей губы под маской, что можно заметить по небольшим морщинкам у глаз. 

— В общем, предлагаю сделать так: вы можете продолжать вести свой бизнес, но без меня товара не видать, поэтому с кем бы вы не заключали сделки — всё только через меня. И раз уж прежде, чем прийти к этому выводу, пришлось пролить кровь — условия будут другими.

— Сколько? — мафиози озадаченно вздыхает.

— Во время нашей прошлой встречи вы сказали, что дадите 100 миллионов моры, чтобы я уничтожил свой товар и вышел из игры, так что, — наглая улыбка стала напоминать чеширского кота, — 200 миллионов моры каждый месяц и товар у вас без задержек, чётко по расписанию и без наличия каких-либо проблем. 

— Не слишком ли высокая цена? 

— Как раз в самый раз, — босс ещё сильнее ухмыльнулся и одним жестом пригласил к себе Тануки, всё это время державшего в руках планшет с составленным на скорую руку договором, обязывающим обе стороны соблюдать прописанные правила: — Мелкий шрифт тут отсутствует, но ознакомиться всё равно можете и подпись если что ставить внизу. Ручка же при себе имеется? 

— У меня тоже будет ответное условие, — прежде, чем даже ознакомиться с текстом, произнёс Рюдзи, тем самым сумев привлечь к себе внимание всех присутствующих в комнате.

— Выкладывайте.

— Убейте одного из своих помощников, — прозвучало вполне обыденным тоном в то время, как все остальные заметно напряглись и стали переглядываться между собой. — Это докажет, что ваши намерения тверды, и к тому же, договор на крови — самая верная клятва, которую можно друг другу дать, не так ли? 

Аратаки озадаченно хмыкнул, кинув взгляд на Ёкая, которая, кажется, больше всех нервничала, так как большая вероятность, что выбор падёт именно на неё: за все совершённые «грехи» и просто тот факт, что она — представитель враждебного клана. Уже вымершего, но тем не менее, босс настолько непредсказуем, что...

Воздух разрезал выстрел.

Громкий. Оглушительно громкий. 

И мир вновь перевернулся с ног на голову: пуля вошла между глаз Гэнты, позволившего закрепить новый договор, который развязывал боссу руки и сильнее связывал наёмнице, отныне не надеявшейся на спасение, так как ровно в этот же момент Хэйдзо получает доступ к телефону Акиры и видит, что в телефонной книжке висит несколько пропущенных от контакта «Ёкай».