Утро было дрянным. Как и большинство других дней, вечеров и ночей с тех пор, как медноволосое солнце Дагмара Энвера бесследно исчезло. Уступающая зима заползала в дома и во дворцы одинаково промозглым холодом и сыростью. В голове царил разброд от усталости. Дагмар чувствовал, что отупел после суточного дежурства, в течение которого ему пришлось беспрерывно сверять отчеты разведчиков и рапорты блокпостов северной границы со своими аналитическими прогнозами, и бегать, будто шавка, то туда, то сюда. Голова лопалась от обилия информации, но спать уже не хотелось. Ту черту, когда неимоверно хочется хотя бы на пять минут закрыть глаза, Энвер уже перешагнул. 

Он разделся и, несмотря на холод, стоя босиком и в одних только узких брюках, распахнул двери, выходящие в маленький сад, разбитый на террасе. В вазонах пробивалась местами яркая несмелая трава и темнели шипастые елки. Скоро зацветут весенние первоцветы, за ними начнут раскрашиваться клумбы между кустами можжевельника, но пока все стояло серо-черно-зеленое. Мужчина замер в проеме и щурился на сумрачный свет. Эти непонятные утренние сумерки, которые никогда не превращались в полноценный день, его раздражали, но очень хотелось свежего воздуха. Словно пытаясь надышаться после затяжного погружения, он снова и снова набирал полную грудь ледяного тумана, который здесь, в саду, чуть-чуть отдавал мокрым камнем балюстрады и оттаявшей землей.

В дверь постучался денщик, принес сообщение. С северных границ возвращался патруль, который умудрился взять "языка". Новость, на самом деле, была прекрасная, но это значило, что всего через несколько часов, когда аффлатос пришвартуется к причальной башне, нужно будет идти в казематы на допрос. Дагмар вздохнул и приказал разбудить его как только патруль прибудет, а до того времени никого не пускать и не беспокоить его. Нужно было немного поспать, чтобы иметь хотя бы относительно свежую голову на допросе. 

Энвер смешал в курильнице успокаивающий травяной сбор и, содрав с себя остатки одежды, плюхнулся в купальню, полную горячей воды. Как ни странно, его сморило почти мгновенно – как будто провалился в черную яму. Сны ему не снились. Он проснулся, когда вода начала остывать и перебрался в спальню. Казалось, после этого прошло всего несколько минут, а его уже тряс за плечо денщик. 

Начинало вечереть, комнату совершенно выстудило, поскольку двери в сад Дагмар так и не закрыл. Голова была такой же тяжелой, но все-таки не настолько мутной, как до этого. Энвер сел в постели, растер лицо и пробормотал:

- Приведи моего отдающего.

Денщик, подав начальнику халат, исчез.

Дагмар успел умыться, загасить курильницу, закрыть балкон и растопить камин, когда в двери робко поскреблись. Мужчина не стал кричать из спальни, он подошел и рывком распахнул входную дверь своих апартаментов. На миг зашлось сердце, и прервалось дыхание – из-под полупрозрачного покрывала, накинутого на голову, просвечивали рыжие с медным отливом волосы. Но едва только гость поклонился и пробормотал приветствие, Дагмар тихонько выдохнул – голос был совсем не тем, что он помнил. Он забыл, что на аукционе купил рыжего юношу, поскольку тот на миг, в каком-то помутнении рассудка, напомнил ему Язета. Цвет волос был немного похож, но в остальном – ни капли сходства. Дагмар впустил его в комнату и почувствовал прилив разочарованной злобы. В груди тупо заболело и стало трудно дышать. 

Язет... 

Он так хотел забыть и больше никогда не вспоминать это навсегда потерянное для него имя. А теперь растравляет собственные раны, покупая рыженьких мальчишек. Непростительная минутная слабость.

Язет… 

Это было как наваждение, как проклятье любовного зелья. Он хотел о нем забыть и – не мог. Мальчик-донор, стоя спиной к Дагмару, скинул с головы шарф, широко распахнул ворот рубашки, обнажив несколько аккуратных старых шрамов от клыков, и обернулся за дальнейшими указаниями к мужчине. Но тот посмотрел на него какими-то совершенно безумными глазами и резко приказал.

- Не смей поворачиваться! И говорить.

Вот так со спины Дагмар, прикрыв глаза, еще мог представить, что это и впрямь Язет. Но было еще кое-что, чего ему не хватало.

- Подбери на следующий раз духи… Холодный, свежий аромат… Как осенний лес после дождя.   

Мальчик кивнул в знак того, что понял. Мужчина подошел ближе, запустил затянутую в тончайшую кожананую перчатку руку в копну волос, переброшенную через плечо, и наклонился к белой шее. Его ждал цветной мир эмоций, который ненадолго сможет отодвинуть прочь его собственные чувства, от которых он бежал и прятался как только мог. 

***

Вопросы Дагмар давно уже знал наизусть. Они повторялись в различных вариациях снова и снова, набивая оскомину. Повторялись и ответы. Процесс был сродни легкому гипнозу, и Дагмар с облегчением погрузился в монотонность размеренных мыслей, бредущих по одному и тому же кругу.

Пока пленник просто сидел, привязанный к стулу, в пятне яркого света от химических светильников, которые пекли кожу жаром и слепили глаза. Дагмар, прислонившись к стене в темном углу, вел нудный допрос. Это утомляло больше любого дежурства, но сегодня Энвер слишком много вспоминал о Язете, чтобы давать себе поблажку. Ему нужно было вымотаться до бесчувствия, чтобы заснуть, не долетев до подушки. Иначе он будет вертеться в горячей неудобной постели и не сомкнет глаз до заката. А едва сомкнет – к нему примчится его личный медноволосый идеальный кошмар. 

Кто-то из дознавателей лорда предложил сменить его, когда Дагмар отвлекся на глоток воды – промочить горло. Но тот лишь покачал головой в ответ. Уйти можно будет, когда допрос начнется с применением посторонних предметов: сегодня смотреть на кровь и мясо под аккомпанемент оглушающих воплей не было настроения.

Внезапно на заданный в очередной раз вопрос пленник взорвался:

- Да не знаю я ничего! Распоряжений не поступало – у лорда новый наложник, и он от него не отходит, срать он хотел на все эти вылеты и нападения! У него для этого есть стратеги, и они мне о своих планах не докладывают!..

- Новый наложник у главаря ваших банд? – отупело переспросил Дагмар. – И… Давно?

- Не знаю. Несколько месяцев… Может, полгода.

Дагмар смотрел на грязного избитого мужчину из Детей Истинных. Так и предполагалось, что он вряд ли скажет хоть что-то ценное – слишком мала сошка – но эти слова о новом наложнике вселяли в Дагмара какое-то смутное нервное волнение, непонятное ему самому. Тень предчувствия. Он хотел знать об этом наложнике как можно больше. Тем не менее, голос начальника охраны лорда остался абсолютно таким же: усталым, монотонным, ровным. 

- Ты видел его? – спросил Дагмар.

- Кого? Эту шлюху? Нет. Я не вращаюсь среди избранных. Я просто наемник, солдат, я уже говорил, что ничего не знаю, кроме слухов. Мне платят - я делаю, что приказали.

- В таком случае, поделись слухами. За сотрудничество я мог бы попросить у лорда Морета помилование для тебя… Ввиду незначительности твоей роли. 

- Мне не интересны сплетни. Может, вообще никакого наложника нет, а все просто злословят! Не знаю!

- Насколько дороги вашему царьку его игрушки?

- Не думаю, что дороги. Он их меняет по пять раз за ночь. Больше полугода никто не жил, этот, может, тоже уже сдох.

Внутренне Дагмар похолодел, но на деле лишь склонил голову к плечу.

- А может, ты все-таки попытаешься вспомнить что-нибудь из того, о чем трепались? Я могу позвать кого-нибудь тебе помочь… Так ты будешь вспоминать быстрее. 

Пленник судорожно сглотнул и отвернулся, напряженно вспоминая.

- Не знаю… Может… Вроде бы он красавчик. Из наших… Из Детей Истинных, в смысле. Или даже аристократ. Больше ничего не знаю, клянусь. 

Красавчик-аристократ…

Ни единого даже приблизительного описания, нет даже уверенности в том, что это найдазе. Ни единого намека на то, что этот новый мальчик северного главаря может быть Язетом. Однако сердце Дагмара бухало где-то в голове. И внезапно замирало, когда он думал о том, что никто из шлюх главаря северных банд не жил больше полугода. С момента пропажи Язета прошло уже гораздо больше полугода. И единственным местом, где его не искали, был север. Зачем только северным бандитам Язет? Выкупа за него не дали бы... Разве что приглянулся. Дагмар ухмыльнулся криво своим мыслям: этот мотив он мог понять как никто.

- Так значит, организованные налеты не собирали уже давно? – Дагмар перевел тему и снова начал спрашивать о планах нападений на города Кланового Собрания, но мыслями он был совсем не здесь.

- Да.

- Насколько давно? О каких неорганизованных налетах ты знаешь из тех, что уже были и что планируются?  

- Я уже все сказал, я больше ничего не знаю!..

- Подумай… Мне начинает хотеться спать. Как только уйду я, придут дознаватели с чемоданчиками.

*** 

На самом деле спать ему расхотелось сразу. Дагмар дословно передал весь допрос лорду Морета, ничего не добавляя и не украшая. Лишь под конец он осмелился сказать о том, что целиком занимало его мысли. 

- Мы искали его везде, милорд, но нигде не обнаружили и следа. Может ли быть так, что… - Дагмар, не решаясь продолжать, замолчал.

Дьюла закончил за него.

- Может ли это быть наш строптивый рыжий мальчишка? Вполне допускаю подобный исход. Вопрос в том, что раньше никто из северных патрулей не забирался так далеко на юг. И для чего он им понадобился? Им от него проку, как от аффлатоса без парусов. Просто раб.

- Мы что-то упускаем... Какой-то фактор. Я думал и копался в прошлом семьи Орсис, но они никак не могут быть связаны с северными отступниками. Ума не приложу, для чего мальчик мог бы им понадобиться...

- Тем не менее, эта вылазка не была случайной. Должно быть объяснение. Найди его.

Дагмар покусал губы. Морета высказался неопределенно, кроме того, своего старого приказа о возврате пленника он не отменял.

- Хотите чтобы мы организовали карательную операцию? Тем самым мы вернем мальчишку и проучим северные банды.

Дьюла хмурился. Он точно знал, что эта акция была спланирована. Он догадывался, что она значила: дело было не в мальчишке Орсис, дело было в нем самом, в прим-лорде. Это было послание. Откровенное и умопомрачительно наглое, адресованное именно ему. Напоминание о том, что он нигде не в безопасности. Северные лорды имели свои глаза и уши в самой Столице, раз уж, прознав о его новой игрушке, сразу же ее отобрали. Конечно, напасть на огромную крепость в разы сложнее, чем на крошечное уединенное поместье с горсткой охраны, но более открытого вызова и вообразить было нельзя. Вернуть мальчишку представлялось наиболее логичным ответом на наглую выходку, но делать это лишь из-за рененой гордости было глупо. Основания для подобного приказа должны быть вескими, как никогда, поскольку начавшись, эта война с северными отступниками затянется надолго. И это, в свою очередь, ударит по его авторитету в Клановом собрании. А лорлы-отступники были кто угодно, но не дураки: они не давали серьёзных поводов организовать против них настоящий фронт.

Итак, открытая карательная акция - нет. А вот маленький полуразбойный налет – вполне допустимо… Но не сейчас. В конце концов, поразмыслив еще немного над предложением, лорд Морета отрезал:

- Для такой операции нужны точные данные - попусту разбазаривать силы нельзя. Потому сейчас куда важнее заняться нашей сетью резидентов и охраной, Дагмар. Охраной Столицы, - еще раз жестко повторил лорд, в упор глядя на Энвера. 

Дагмар несколько нервно сглотнул и прошептал, поскольку голос внезапно сел, и отнюдь не от страха.

- Да, милорд, как прикажете.

Лорд Морета махнул ему рукой, отпуская, и отвернулся. Сейчас он хотел, чтобы через его сеть не проскочила ни одна мышь. Чтобы Столицу прочесали мелким гребнем и нашли тех, кто доносил лордам-отступникам о том, что там творится. Ему хотелось кого-нибудь наказать.

Энвер... Он снова мысленно вернулся к своему бывшему начальнику охраны, который после отстранения от должности оказался в странном подвешенном состоянии, однако даже из такой невыгодной позиции сумел доказать свою полезность и эффективность. Морета до сих пор не приказал его придушить только потому, что Дагмар Энвер был слишком жаден до положения в обществе найдазе и тех привилегий, что оно ему давало. Жадностью можно манипулировать. До тех пор, пока Энвер приносит пользу.

Дагмар был подавлен. Он понимал и принимал абсолютную правоту Дьюлы, но ему самому хотелось немедленно все бросить и действовать в совершенно ином направлении. К сожалению, Дагмар не мог. Хуже всего была неизвестность. Язет это был или нет, но возможно, его уже вообще нет в живых, если то, что сказал пленник – правда. На пути к своим апартаментам Энвер пытался прикинуть, есть ли хоть малейший шанс отправить на север своего агента. И не просто на север, а к местному «двору». А для этого действительно имело смысл подумать над тем, как улучшить ситуацию с сетью шпионов лорда во всех концах материка.

***

Язет тонул в бесконечных повторах пустых дней, запертый в колодце холодной комнаты. С той ночи, когда Рагвальд пообещал, что больше никого не приведет к нему, юноша видел только крохотный клочок неба в узком окне. И ему казалось, что это не небо. Кто-то менял за окном картинки пять раз в день, и он все никак не мог заметить, кто и когда это делает. 

Сил-Халар позволил ему подпитываться эмоциями постоянного донора. Того же самого мальчишки, ставшего между ними камнем преткновения. Язет помнил, как пренебрежительно кривился при виде мальчика раньше. Но монотонные дни взаперти сделали его куда более терпимым. Он был рад даже такому скромному обществу, хотя бы потому, что мальчишка был единственным, кто не стремился затащить его в постель или как-то иначе использовать его тело. 

Когда невольный компаньон прикорнул возле окна, усыпив сам себя нехитрыми песнями, которые он пел Язету развлечения ради, юноша впервые воспользовался возможностью его рассмотреть. Непокорные пушистые волосы длинной до плеч тонкой паутинкой прикрывали маленькое ушко. Смуглое лицо побледнело и заострилось за прошедшее время, но по-прежнему оставалось привлекательным. Густые длиннющие ресницы полукружиями угольных росчерков ложились на щеки. Во сне розовые губы приоткрылись, и сквозь них вырывалось слабое ровное дыхание. Язет помнил, какие у него глаза: такие же угольно-черные как ресницы и ровные брови. Непривычные для найдазе, у которых глаза всегда светлые. На щеке у раба красовалась кокетливая темная родинка, которую Язет заметил только сейчас. Юноша протянул руку и кончиком пальца прикоснулся к ней. Мальчишка резко открыл глаза и сел, пошатываясь со сна, пытаясь понять, что понадобилось его господину. 

- Почему ты не сказал Сил-Халару, что я сбежал? – тихо спросил Язет, продолжая рассматривать мальчика перед собой. 

Последний хлопнул в ответ своими темными, мутными еще после сна глазами, а когда, наконец, сообразил, о чем его спрашивают, – растерялся, попеременно краснея и бледнея: к нему впервые обратились не с окриком, а с вопросом. Он заикался, когда пытался ответить.

- Н-не знаю… Мне по... показалось…что вам здесь плохо… 

Язету стало горько и неприятно от того, что его жалеет человеческое существо, стоящее настолько ниже его самого. Но он только скривил в презрительной гримасе губы, пряча чувство стыда, и прошипел, имитируя досаду, которой не испытывал:

- Не смей жалеть меня. 

Мальчик резко вскинул на аристократа не по-детски серьезные глаза:

- Я не жалею, господин. Я завидую и восхищаюсь. Потому что у вас хватило смелости сделать то, о чем я всю жизнь боялся даже подумать. Наверное, есть кто-то, кто вас ждет далеко отсюда… 

Язету на миг перехватило горло, и он поспешил отвернуться, пряча лицо. Привычка видеть в мальчике никчемную, раздражающую вещь подвела его. Это то, против чего всегда предостерегал его отец. Если бы мальчик знал, как больно он попал в самое сердце пленника… «Наверное, есть кто-то, кто вас ждет…». Его ждал только опозоренный Род и смерть. И смелость его была продиктована вовсе не силой духа, а чем-то сродни истерике и наваждению – чаша его терпения выплескивалась через край, и не было сил сносить то, что с ним делали. 

Язет долго молчал, созерцая невидящими глазами каменную пустошь долины. Наконец, все-таки спросил:

- Как тебя зовут?

- Кириэн, господин. 

- Кириэн… - Язет словно пробовал на вкус это имя, медленно растягивая слоги. – Я буду называть тебя Ри. 

Ри пытался по-своему развеять тоску Язета. Но мотивы песен его родины вгоняли в сон и быстро приедались. Когда Язет уступал своему голоду, он таял в мягком, обволакивающем сознании мальчика, иногда дарил ему наслаждение из прихоти. Ему нравилось это неспешное унылое существование. Казалось, что он спит наяву. Все отступило. Вся грязь, что была раньше, сейчас казалась промелькнувшим кошмаром. Хотя в глубине души пленник знал, что это был совсем не сон, он предпочитал забывать об этом. 

Кириэн с каким-то ненавязчивым поклонением готовил ему питье, чтобы легче спалось, и делал массажи. Он оказался на удивление умелым и незаметным. Со временем, запертый в башне и никого кроме мальчика-раба не видевший, Язет даже начал находить удовольствие в том, чтобы плыть по течению. Дни тянулись за днями, вынужденное безделье убивало. Единственным фактором, вносящим разнообразие, был Сил-Халар, иногда приходивший ближе к утру. Не смея спорить с приказом, Язет всегда ждал его нагим и благоухающим дорогими маслами после ванны, но при этом неизменно забившись в самый дальний угол постели и по шею замотавшись в покрывала.

Сил-Халар всегда смеялся и манил его оттуда пальцем. Юноша, дрожа как последний осенний лист, медленно приближался и обреченно ждал, когда его заставят кричать от боли или от удовольствия. Он никогда не сопротивлялся, помня последний урок северного лорда. Но едва только Сил-Халар уходил, оцепенело замирал, свернувшись в комок на разворошенной постели. Он давно уже не испытывал былого отвращения к себе. Он бездумно подчинялся и ощущал только всепоглощающий страх перед повторной ночью с друзьями Рагвальда Сил-Халара. Испытываемое порой удовольствие все еще заставляло стыдиться себя, но уже не было таким шокирующим откровением относительно собственной природы. После этих визитов заставить юношу встать и пойти в ванну мог только Ри. Он медленно мыл и расчесывал отросшие волосы Язета, до тех пор, пока последний не просил принести халат и оставить его одного. 

Со временем однообразие, апатия и относительная мягкость обращения сыграли с Язетом странную шутку: первобытный гипнотизирующий страх ушел, затаившись на дне души. Юноша подчинялся, скорее, по инерции, не задумываясь - так было положено. Время для него измерялось крохотными мгновениями, когда на пике наслаждения он рассыпался на звездные осколки и чувствовал себя заново родившимся, тая в этом ощущении. В эти мгновения переставало иметь значение все пережитое. И тогда, когда он искренне и полно погружался в глубину страсти, лорд-отступник не причинял ему боли. С течением дней это превратилось в рефлекс: расслабься, прими всё, что тебе дадут – и получишь несколько дней передышки. 

*** 

Конец мая подкрался к северным склонам материка почти незаметно. Стало теплее, стихли шквалистые бора, засыпающие снегом маленькую крепость, притулившуюся под защитой склонов гор. Неласковое солнце слегка потеплело, оставив то здесь, то там лоскуты и ошметки грязного льда в долинах. Язет за все прошедшие месяцы успел детально изучить заоконный неприглядный пейзаж, уже не находя занимательным каждый раз новое, как в калейдоскопе, перетекание предрассветных акварелей в небе.

На звук повернувшегося в замке ключа Язет среагировал немедленно - соскочил с подоконника и замер, глядя на дверь. В последние дни Сил-Халар не баловал его своими посещениями и не сообщал о своем визите заранее, как раньше.

Лорд-отступник неспешно вплыл в небольшую спальню. По сравнению со своим обычным ухоженным видом, было заметно, что он устал. Кисть руки описала в воздухе невнятный полукруг, и Сил-Халар попросил:

- Налей мне вина, мой милый, будь так добр. 

Юноша неспешно приблизился к столику у стены, почти наслаждаясь гибкостью своего тела, запертого в одной комнате слишком долго, и плеснул на дно бокала темную густую жидкость, больше похожую на красные чернила. Сил-Халар с бокалом вина занял у окна обычный наблюдательный пост Язета и смотрел, как взбегают по небосводу сумерки, оставляя за собой сверкающие прорехи в сплошном полотне неба – звезды. Сегодня ночь была на удивление ясной, как в мороз. 

Язет отошел от лорда-отступника и окинул быстрым взглядом сухощавую фигуру аристократа. В ней не было ничего от основательной мощности Дагмара. Высокий, стройный, гибкий, почти как юноша. Под одеждой на бледной коже Язет несколько раз замечал узоры от магии на крови – словно сеточка причудливых капилляров, складывающихся в обрывки символов. Только сильный гематор мог носить на себе подобные следы... Светлые, почти совсем белые волосы крупными волнами спадали до поясницы – Язет по опыту знал, какие они гладкие и тяжелые на ощупь, как охапка распущенных нитей шелка. Он даже чуть-чуть завидовал это роскоши - его собственные волосы были тоньше и легче.

Юноша отвернулся от Сил-Халара и, не дожидаясь приказа, начал раздеваться. Взобрался на ложе, спрятавшись под грудой меховых одеял, и стал ждать, когда лорду-отступнику надоест однообразный пейзаж за окном, и он присоединится к нему. Может, поцелует, может, сразу возьмёт без подготовки, и тогда будет больно, но терпимо...

Бывали такие дни, когда Язет не ощущал никакого отвращения при мысли о том, что следующие несколько часов проведет в постели с северным лордом, но он старался не задумываться над этим. Довольно было и того, что его не наказывали. Внезапный вопрос Сил-Халара застал юношу врасплох:

- Ты бы хотел получить свободу? Полную свободу от всех?

Язет поднял удивленный взгляд на Сил-Халара, пытаясь в очередной безуспешный раз расшифровать, что за смысл кроется за его словами. Под вопросительным взглядом Рагвальда юноша поежился и ответил практически первое, что пришло в голову.

- От себя не убежишь и не освободишься. 

Рагвальд небрежно махнул рукой.

- Я спрашиваю о свободе фактической, а не об идеальном понятии. 

Язет помолчал и переспросил:

- Фактической свободе?

Мужчина поморщился с оттенком раздражения, но все же пояснил:

- Включи уже голову, мой хороший. Я говорю о свободе делать что хочешь, идти куда хочешь, не зависеть от воли других. О той свободе, которой ты обладал раньше.

Язет надолго замолчал. Он лежал, подперев голову и перебирая пальцами другой руки мягкий белый мех одеяла. Слова Сил-Халара всколыхнули в нем то, что он давно не поднимал из пластов своей памяти: дом, семья, беззаботное детство и юность, книги, учителя, ветер в парусах личного аффлатоса… Столица... Это было так внезапно остро и больно, что защипало в носу. Наконец, с заметным усилием юноша ответил:

- Ты пришел меня подразнить?

Сил-Халар хмыкнул:

- Так ты хотел бы вернуть себе свободу?

Язет медленно моргнул, расслабил мышцы лица с ровным глубоким вздохом. До этого дня ему казалось, что все, что когда-то составляло его личность, умерло и похоронено. Осталась лишь некая функциональная кукла. Но теперь он чувствовал, как вызревает где-то в глубине его тела тягучая, невыносимая тоска и ненависть к себе за то, что он ничего не делает и по-прежнему живет страхом, не находя сил защищаться или сил принять смерть от издевательств. Вместо этого, опустив глаза на собственную руку, он тихонько прошептал:

- Ты никогда не отпустишь меня, Сил-Халар.

Лорд-отступник тихо рассмеялся:

- Какая ирония: я – единственный хозяин, от которого ты никогда не сможешь избавиться, и я же – единственный, кто может дать тебе полную свободу. Я ведь могу освободить тебя даже от Дьюлы Морета – это куда проще, чем кажется на первый взгляд.

Язет уже знал, что Сил-Халар имеет некоторое количество влиятельных друзей в Шадах-Мекхес. Но ведь не настолько много и не настолько влиятельных, чтобы подействовать на прим-лорда?.. Или настолько?..Язет также знал, что Рагвальд слишком расчетлив, чтобы идти на поводу у одного лишь желания. Какую выгоду он получал от Язета как от пленника, кроме очевидной? Юноша не раз задавался этим вопросом, но достойного ответа на него не находил. А может быть, Сил-Халару просто нравилось с ним играть. Ломать и собирать заново. В коллекции предметов искусства северного лорда тоже не было особенного смысла, в конце концов, кроме чистой эстетики. 

Язет молчал и смотрел на руку. Ему не хотелось хамить, - Сил-Халар наказал бы его, - но и поддерживать игры в слова тоже не хотелось.

Рагвальд отвернулся от окна, отставив полупустой бокал, и взглянул на задумавшегося юношу. Среди белых простыней и светлого меха его медно-красные волосы выделялись ярким пятном, порождая ассоциации с кровью на снегу. Заезжено, но от того не менее красиво. Несказанно жаль будет расставаться с этой красотой.

- Ты полагаешь, что я опять играю с тобой в слова. Впрочем, как угодно. Я предложил тебе свободу, а твое дело – согласиться либо отказаться. 

- Свободу?.. Ты на самом деле сейчас предлагал мне свободу? Сил-Халар, ты любишь со мной играть, любишь причинять мне боль и подчинять в угоду своим желаниям. Прости, но после всего этого мне сложно поверить, что ты готов подарить мне свободу. - Говорить не хотелось, даже думать не хотелось об этом, мысли были густыми и вязкими как желе, язык ворочался через силу, логика ускользала от Язета. 

- А ты не допускаешь, что я пришёл так открыто и предложил именно то, что ты хочешь, потому что это как раз не игра? – вскинул брови лорд-отступник.

Юноша молчал. На спокойном лице уже не отражалось ничего – всё было надежно спрятано за маской. Но в глазах, когда Язет поднял их на своего владельца, читалась глубоко затаенная мука, проснувшаяся робкая надежда, недоверие и над всем этим – страх. Страх, что если его обманут еще раз, пообещав свободу, он уже больше никогда не будет собой, не будет вообще ничем кроме секс-куклы с мертвой душой и пустым сознанием. Можно ведь умереть не только физически, верно? Но насколько сумасшествие будет хуже физической смерти?.. 

- А может, также, ты просто специально не стал прятать свою игру, чтобы я поверил в то, что это не игра… Сил-Халар… Пожалуйста, ты как хочешь ломаешь мое тело и мое сознание, но не убивай меня совсем... Не таким способом. Я сделаю все, что прикажешь, ты же знаешь, ты этого добился, - юноша смотрел в бледно-лиловые глаза с ожиданием, меж бровей залегла неосознанная горькая складка, в выражении лица легко читалась боль.

Сил-Халар улыбался, слушая тираду. Потом слегка склонил голову на бок и произнес:

- И все же, допустим, это – правда, и я пришел не играть.

- А что тогда? Торговаться? 

- Пожалуй. Но для того, чтобы начать торг, я хочу, чтобы ты ответил мне на вопрос, мой сладкий. Не надо заставлять меня напоминать тебе, что условием нашей предыдущей сделки было послушание. И я свою часть выполнил.

Язет понимал, что скрывать не имело смысла – Сил-Халару и так было известно, что ради свободы он отдал бы все. Просто Рагвальду хотелось еще раз насладиться унижением своего узника. Вероятно. А исполнение желаний Сил-Халара в последние месяцы стало стойкой привычкой юноши. 

- Да, - разлепил он в миг пересохшие губы, - я бы хотел свободы. Но что такого ценного есть у меня, или что столь важное я могу сделать, чтобы ты меня отпустил? Ты не потерял ко мне интереса, и тебе нравится делать со мной то, что ты делаешь, я же вижу...

- Точно. Только обстоятельства поменялись. Приходится расставлять приоритеты, - Сил-Халар шутливо развел руками. 

- А потом, когда обстоятельства снова поменяются, ты еще раз пошлешь своих головорезов отыметь меня во все дырки и потом притащить к тебе?

Северный лорд рассмеялся.

- Дерзость наказуема, мой мальчик, помнишь?..- он довольно улыбнулся, видя, как Язет сжался и подобрался на постели. – Я хорошо научил тебя слушаться, но заставить верить мне не могу. Ты прав, будет невозможно трудно отпустить тебя раз и навсегда. Но вместо этого я могу дать слово, что не стану преследовать тебя специально. А вот если ты случайно столкнешься со мной нос к носу на каком-нибудь рауте на Острове, я вряд ли смогу отказать себе в удовольствии насладиться тобой в укромном уголке. Впрочем, я и тебе сделаю приятно, - лорд-отступник насмешливо подмигнул с совершенно очевидным намеком и с удовольствием смотрел, как на смертельно-бледные щеки Язета неясным пятном легли оттенки кармина. 

Сложно было поверить в то, что после всего, что с ним произошло, юный аристократ до сих пор в состоянии испытывать стыд.

Юноша молчал, Сил-Халар разглядывал его – комната погрузилась в задумчивую сосредоточенную тишину. Все внутри пленника гремело: «Свобода! Свобода!». И ему хотелось этой свободы так внезапно и так сильно, что было сложно оставаться на месте. Тело требовало немедленного действия. Внутри ширилось что-то необъятное, огромное, безграничное, что хотелось назвать счастьем. На глазах выступали слезы, но Язет старался не показывать их, кусая губу. О да, он хотел эту свободу, как больше никогда ничего не хотел. Даже вернуть своего отца в мир живых он не хотел так сильно. Сумбур эмоций его сердца отравляли размышления более холодного разума. Что, если лорд-отступник не лжет? Тогда получается, что Язет своими руками уничтожает единственный шанс освободиться от всего этого кошмара и спокойно отмыть свое имя. Хотя бы и смертью. Сейчас для него даже это – роскошь. А если Рагвальд Сил-Халар лжет… То он всего лишь еще раз растопчет его душу. Не в первый раз. Зато потом Язет не будет беспокойно ворочаться в постылой постели, думая о том, на самом ли деле он мог стать свободным?

- Что же ты тогда хочешь за мою свободу?

Сил-Халар сладко улыбнулся. Он и не сомневался, что живучая, как истинный таракан, надежда сделает свое дело. Он слишком много ломал таких мальчиков, чтобы ошибаться.

- Для разнообразия нечто такое, что тебя порадует. Сущая безделица, мой сладкий. Дай мне возможность подобраться к Дагмару Энверу так близко, чтобы я смог его убить. Усыпи его бдительность. И – ты свободен, как ветер.

Язет привстал на постели и от удивления во все глаза уставился на северного лорда. 

- Убить Дагмара? Это все, что тебе нужно?.. Так мало?.. 

Сил-Халар пожал плечами:

- Я ведь предупреждал тебя, мой солнечный мальчик. 

На самом деле, все зависело от того, с какой позиции смотреть. Даже одна единственная песчинка на весах способна была потянуть вниз целую чашу с песком, но вот об этом Сил-Халар распространяться не собирался. 

Язет же онемел. Он хмурился, недоверчиво смотрел, стараясь прочесть эмоции на улыбающемся лице, но не видел ничего кроме ироничного ожидания. Как-то не укладывалось все это в голове. Наконец, сомнения выплеснулись вопросом.

- Зачем тебе Дагмар?.. Он ведь даже не найдазе. И… - Язета, наконец, настигло внезапное прозрение: - О, боги! Все это время… Ты издевался надо мной только для того, чтобы иметь возможность подобраться к Дагмару?! - Язет потрясенно замолчал и уставился в пол, медленно осознавая масштабы истории, в которую ему не повезло вляпаться, и, что самое обидное, не по своей воле. 

Сил-Халар подошел к постели, возвышаясь над юношей:

- Все, что нужно понимать тебе – это то, что одним махом ты можешь отомстить обидчику и стать свободным от всех нас. Как я уже говорил, мои личные планы пришлось поменять в свете последних событий на Острове. А тебе просто представился шанс, который выпадает раз в тысячу лет. Воспользуйся им, ибо меня на самом деле устроят оба твоих ответа: либо ты в моей постели в качестве игрушки, пока мне не надоест, либо голова Дагмара Энвера.

Язет молчал, пристально уставившись на лицо северного лорда. Он напряженно размышлял, и мысли его скакали как перепуганные кролики – кто куда. Пока, наконец, не зацепились за то, что было проще всего.

- Месть к низшему это так…. – Язет сморщился не находя слов, чтобы выразить свои эмоции по этому поводу.

- Мелко? – подсказал северный-лорд. 

- Скорее, низко. 

- Низко было подстроить ловушку, которая привела тебя в постель Энвера, а потом, по стечению обстоятельств, и в мою. 

Язет второй раз за вечер вытаращился на Сил-Халара, поскольку тот выразил вслух то, что даже в голову не могло прийти ввиду полной невероятности.

- Что?... – растерянно пробормотал он, вряд ли осознавая, что вообще говорит.

- Мммм… Сладкий, - Рагвальд со вздохом закатил глаза под потолок, - ты столько пережил, а до сих пор остаешься наивным как отдающая из инкубатора! Неужели ты всерьез веришь в такие совпадения? Ты не думал, почему так ловко и точно свалился в жадные ждущие руки господина Энвера? Такая страсть не рождается за ночь или за месяц.

Язета охватил противоестественный липкий ужас. Он мог поверить во все, что угодно, но поверить в эту кошмарную чушь было выше его сил. А если посмотреть правде в глаза, ему было страшно в это верить. Ведь тогда получалось, что все еще хуже, чем он думал: не просто жертва обстоятельств, а еще и истинный виновник всего произошедшего, смерти отца, краха семьи и собственного унижения... Просто потому, что родился со слишком смазливой мордашкой.

- Ты… ты хочешь сказать, что вся эта история была подстроена?.. Да еще и ради того, чтобы… - слова застряли у юноши в горле, и он больше ни звука не смог выдавить из себя, кроме хриплого, истеричного, недоверчивого смешка.

Сил-Халар несколько безразлично пожал плечом.

- Не хочу утверждать, что вся история была подстроена, но, зная Энвера и его безгранично изворотливую и изобретательную сущность, благодаря которой он и поднялся так высоко для низшего, могу смело предположить, что, скорее всего, он узнал о том, что твой отец не совсем доволен текущей политикой лорда клана. А потом просто воспользовался представившимся случаем, достроив недостающие звенья и подведя тебя к краю пропасти. Сейчас вряд ли хоть как-то возможно доказать его причастность к этому делу: он всегда тщательно заметает следы за собой, когда нагадит.  

 - Но мог ли Дагмар в своем плане предусмотреть, что Дьюла отдаст меня ему? Энвер ведь не настолько провидец… Или он имеет на лорда столь огромное влияние? Это попросту невозможно… 

- Хорошо зная Дьюлу – а Дагмар знает его как свои пять пальцев – не так уж сложно угадать, как он поступит в той или иной ситуации, и подтолкнуть его к верному решению. Прожив долгую жизнь, особенно когда от твоего языка зависит твое благополучие, быстро учишься манипулировать словами и искать точки, на которые можно надавить, когда не имеешь права приказать.

Язет вскинул глаза на стоящего над ним мужчину. Не хотелось продолжать тему. Концентрация потрясений на последние двадцать минут была слишком высокой, и все это нужно было обдумать в тишине и одиночестве. Сил-Халар как будто услышал его мысли.

- Не требую у тебя ответа на свое предложение прямо сейчас, мой огненный. Думай. Но попозже. Сейчас лучше развлеки меня… 

Сил-Халар умолк, неспешно сбросил хорт, пояс и длинную рубаху, оставшись только в обмотанном вокруг бедер тонком полотне тонга, ниспадающем до пола. Лорд-отступник погладил щеку Язета, и тот прикрыл глаза, пряча свою тревогу и задумчивость. 

Юноша медленно, словно во сне, выбрался из-под одеял и потянулся к телу стоящего перед ним мужчины. Он давно уже выучил все жесты и движения, которые тому нравились. Привычный аромат можжевельника окутал Язета - Сил-Халар склонился над ним, слишком явно собираясь его поцеловать, и, против воли пленника, по венам хлынул поток горячей крови и ударил в лицо, заставив его разрумяниться и почувствовать, как напряглось в ожидании прикосновения все тело. Язет не знал, каким сегодня будет Рагвальд. Перемены в настроении лорда-отступника были непредсказуемы и часты. Страстный любовник мог в одно мгновение превратиться в безумного садиста или требовательного учителя. Но сейчас то, что он нежно трогал языком губы юноши, позволяло надеяться на относительно спокойную ночь. Язет приоткрыл губы, впуская ловкий язык в глубину рта, и скользнул ладонью под складки тонга.

Северный лорд тихо рассмеялся как от щекотки, заставил его поднять на него взгляд.

- Ты сегодня хочешь получить награду за отличительное рвение, мой милый? Ты же знаешь, что я не поощряю за само собой разумеющиеся вещи. Я пришел получить удовольствие, и ты мне его доставишь.

- Нет, Сил-Халар… Я не жду награды.

Лорд склонился над ним, почти опрокинув юношу на постель. 

- А чего бы ты на самом деле сегодня хотел? Может, я слегка помучаю тебя плетью? Не до боли.

Язет отрицательно качнул головой, пожалуй, слишком поспешно, и спохватился, что это может не понравиться лорду-отступнику. Но тот по-прежнему улыбался, разглядывая враз побледневшее лицо и догадываясь, что послужило тому причиной.

- Нет? Что же тогда?

Быстрый язык нервно пробежался по губам.

- Быть может… Ты мог бы быть… просто нежным?..

Сил-Халар сузил глаза, и заставил юношу затрепетать, когда пальцы очертили кромки ушей, скользнули по впадинам на шее, по разлету ключиц, а потом нарисовали пунктир прикосновений вниз по животу. Язет откинул голову и всхлипнул, машинально раздвинув ноги для руки лорда-отступника - нет ничего более возбуждающего, чем страх, смешанный с ожиданием. К его стыду, у него уже стояло.

- Тогда предлагаю компромисс, мой солнечный мальчик, - промурлыкал Сил-Халар, переворачивая юношу на живот, а затем доставая из прикроватной тумбочки кисть для письма с длинным тонким ворсом. – Я буду писать на твоей спине символы, а ты будешь угадывать. За каждый правильный ответ – поцелуй, - губы легко коснулись шеи под затылком, возбуждающе прошлись вниз до выступающего позвонка. - За каждую ошибку – удар, - раскрытая ладонь легла на обнаженные ягодицы и погладила. – Идет?

Юноша затрепетал, ощущая тепло ладони, в горле резко пересохло, страх перемешался с возбуждением, заставляя его плоть наливаться тяжестью с новой силой.

- Идет… - пробормотал он в ответ. Сил-Халар умел бить больно, но сегодня, похоже, у него не было настроения издеваться над пленником по-настоящему.

Сил-Халар тихо рассмеялся.

- Тогда начнем, - прошептал он, рисуя на бархатистой спине символ, означающий свободу.  

***

Когда юноша уснул, почти мгновенно сломленный усталостью после визита северного лорда, Сил-Халар медленно одевался, рассматривая лицо спящего. Пожалуй, Рагвальд мог поздравить себя с успешным завершением самого ответственного этапа дрессировки. Правда, радости это ему не принесло, как ни странно. От сегодняшнего вечера, помимо удовольствий плоти, он ощутил только какую-то усталость и смутную тоску. 

В этот раз слезы мальчика с огненными волосами, когда он нещадно лупил его, были такими искренними – почти на грани возможного для найдазе, чаще всего просто не способного на столь сильные эмоции после определенного возраста. Сначала просто физическая, переходящая в душевную, боль Язета выплескивалась через край. Он инстинктивно искал утешения у того, кто был рядом с ним, и юноше было все равно, что утешитель и довел его до этого состояния. В какой-то момент Сил-Халар поймал себя на мысли, что ему хочется слиться с мальчишкой в едином чувстве, как с отдающим: забрать его кровь, ощутить это смятение, несущееся на него неотвратимо, как волна цунами… Ощутить жизнь. Он сдержался – между двумя равными по происхождению этот жест имел слишком глубокий и интимный смысл. Лорд-отступник задушил голод чувств, до отказа насытив тело. Но все равно не был удовлетворен до конца. 

Он все-таки выпорол мальчишку после долгих поцелуев и нежного секса, задав ему серию сложных знаков, просто чтобы тот не забывал о своем месте. Лорд-отступник бил, не щадя ни руку, ни лилейную кожу, ставшую ярко-алой.

Рагвальд ушел от своего пленника, едва только ночь полностью вступила в свои права. Он точно знал, что смог засеять в его медноволосой голове целое поле сомнений. Несмотря на выпавшие на его долю испытания, мальчик все еще оставался до боли наивен. Он верил почти всему, что ему говорили, даже зная теоретически, что в каждом слове есть второй смысл и двойное дно у каждого намерения; и что для того, чтобы скрыть свои истинные цели, совсем не обязательно лгать. Достаточно просто сказать не все. Для отпрыска пусть маленького, но все-таки аристократического рода такая наивность была почти удивительной. 

Детей сознательного возраста родители без жалости кидали в бурлящий котел интриг на Острове как раз для того, чтобы лишить подобной беззащитности, либо по возможности отправляли служить в семьи более могущественной ветви Рода. Они учили их выживать. С Язетом родители, видимо, поступили иначе. Иногда лорду-отступнику очень хотелось лишить юношу иллюзий и розовых очков, чтобы дать ему защиту от «изысков» реальной жизни, но тогда он дал бы ему оружие и против себя. На самом деле пока Язет даже не догадывался об истинных целях Сил-Халара. Единственное, в чем последний был полностью искренен – это то, что он действительно даст ему свободу. И даже от себя. Хотя ему было жаль отпускать мальчишку. И да, стоило признаться самому себе из справедливости, что ему просто жаль это красивое, но глупое создание. Однако ради поставленной цели Сил-Халар готов был сломать еще десяток мальчишек, если это потребуется. Даже если произойдет невозможное, и он не сможет спокойно спать после этого. 

В дверях Сил-Халар еще раз оглянулся, поправляя воротник туники. Возможно, дело в том, что мальчик его ровня. Табу на издевательства над себе подобными глубоко сидели в мозгу у его соплеменников, но… Это пройдет, сказал сам себе северный лорд и тихо защелкнул замок.