— Пошёл к чёрту! — молодой красивый альфа громко кричал на растерянного омегу. — Вали отсюда. Ты мне надоел. Я устал. Я не хочу тебя видеть!

      Омега вылетел из квартиры, громко хлопая дверью, оставляя разъяренного альфу крушить всё вокруг.

Им не впервой было вот так ссориться, но сегодня слишком много обидных слов сорвалось с губ. Сегодня всё было по-другому, слишком больно, и омега не выдержал. Столько лет он терпел всё происходящее, но сегодня его терпение лопнуло.

— Что он себе возомнил? — дрожа от пронизывающего ветра, говорил омега, кутаясь в тоненькую кофту, что он всё же успел накинуть на плечи.

       На улице было далеко не лето, и это омрачало ещё больше. Слёзы, скопившиеся в уголках глаз, обжигали, омега резким движением смахнул их, остановившись на перекрёстке. Идти было некуда, он ведь совсем не знал этого города. Почти год назад он бросил свою прошлую жизнь и сорвался за альфой, который стал для него всем, но видимо что-то пошло не так.

       Сперва их жизнь казалась идеальной, они не вспоминали о том, что когда-то их домом был лес. Жажда приключений заставила альфу направиться прямо в город. В их мире давно всё перемешалось: люди, волки, альфы, омеги. Пусть каждый раз они всё ещё продолжали делить территории, но мир людей мало-помалу принял их, позволяя жить и работать.

      Когда-то давно все эти территории принадлежали большой стае оборотней. Здесь был огромный лес, но с приходом цивилизации с соседних стран, лес становился всё меньше, а город всё больше.

      Люди истребляли неугодных соседей, это была кровавая война, но однажды случилось так, что по воле Божьей альфа-человек и омега-волк признали себя истинной парой. На свет у них появился красивый альфочка, что обладал силой отца и разумом папы, паренек стал залогом спокойствия — его так и прозвали Хранителем. Долгие годы хранитель жил на границе миров, его магия оказалась сильнее всей, что существовала на свете. Он мог одним взмахом руки разрушить оба мира, все боялись его, подчиняясь.

      Становясь старше, альфа понял, что его сила разделилась между двумя его сыновьями. Он отправил мальчиков в разные части света, баланс стал ещё крепче. Многие знали, что Хранитель, по сути, священное создание, но всё чаще в головах людей и оборотней начала возникать мысль о том, что не будь Хранителя на свете, они бы давно завладели миром.

      Многие пытались убрать Хранителя с дороги, но тот пресекал все попытки, много веков прошло, пока появился волк равный по силе Хранителю. Он обманом заманил мужчину в ловушку, похитил сына Хранителя, а потом убил мужчину. Он даже не подозревал, что страшное проклятие падет на их род. Так получилось, что впоследствии ни один омега клана не могла доносить ребенка, он умирал в утробе своего родителя. Волки старели, но не видели своего будущего.

      Они были готовы на всё: воровали омег из других кланов, пытались жить с омегами-людьми, но проклятие несло в себе их семя.

      Однажды лидер клана услышал об омеге, который должен был породить нового защитника мира, человека, что объединит в себе все части света. На ещё, по сути, ребенка была возложена тяжелая миссия. Лидер понял, что если этот омега станет его, он решит все свои проблемы. Разве может умереть ребенок, которому пророчили править миром?

      Он сделал всё, чтобы выкрасть мальчишку из своего дома. Он знал, что отец ребенка отнесет его к нужному месту. Хранитель забрал мальчишку себе, а все эти годы лидер искал способ избавиться от преграды. В дальних странах он нашел колдуна, что поведал ему о парности Хранителя и омеги, что только сила Хранителя сможет защитить ребенка от смерти и дать ему нужную силу. Лидер сказал, что попытается изменить пророчество. Колдун лишь усмехнулся планам волка, поведав о том, что мальчишка не сможет подарить ребенка никому, кроме истинной пары.

— У тебя есть сила Хранителя? — смеялся колдун.

— Будет, — прорычал лидер.

— Мне нравится твоя уверенность, — хитро сказал колдун. — Я дам тебе одну вещь: кинжал, который сможет забрать силу Хранителя для тебя, но есть одно «но», тот должен сам лишить себя жизни.

      Казалось, все было продумано, но истинные пары на то и истинные, что их не так просто разрушить. Хранитель оказался сильнее, истребив лидера и всех, кто жаждал власти. Многие волки клана покорно склонили головы перед Хранителем, и началась новая жизнь, но вот проклятие так и преследовало клан.

— Вы должны искупить свою вину, — сказал тогда Хранитель. — Вы должны понять ценность жизни.

      Омега шёл по улицам, было холодно, тело дрожало, но он не хотел возвращаться домой. В ушах всё ещё звенело.

— Я больше так не могу, Се. Пойми, мне хочется свободы, я… Я волк, Сехун. Наша жизнь стала такой однообразной, мне кажется, что мы изжили себя, что это уже не любовь, это привычка. Так не должно быть.

— Ты… ты больше не любишь меня?

— Я никогда не любил тебя, Сехун, — ответил альфа.

      Это стало последней каплей, Сехун больше не мог терпеть, он просто ушел.

      Они жили в городе не так давно, поэтому он ещё не успел обзавестись хорошими знакомыми. Сейчас ему, действительно, некуда было идти. Когда-то Сехун бросил всё ради этого альфы, а теперь…

      Омега вспомнил, как тот снова и снова вваливался домой поздно ночью. От него пахло алкоголем и другими омегами. Сехун молчал, а утром альфа извинялся, целовал так, что все обиды забывались. Он клялся, что это больше не повторится, а ночью все начиналось сначала.

      Громкий визг тормозов отвлек его от воспоминаний.

— Эй, парень, ты что, слепой что ли? — тяжёлый недовольный голос, а Сехун виновато поднимает заплаканные глаза.

      Напротив него дорогая машина, а в ней альфа. Сквозь слезы Сехун видит приятное лицо, смуглую кожу, темные волосы и красивые глаза, что смотрят на него с беспокойством.

— Эй, парень, ты чего? — альфа выходит из машины и подходит к Сехуну.

      Омега сделал глубокий вдох и каждой клеточкой почувствовал запах шоколада, что накрыл его с головой. Мягкий, молочный и дурманящий, а слёзы начинают литься сильнее.

— Так, давай ты успокоишься и скажешь, куда тебя отвезти. Где ты живёшь?

— Нигде, — шёпотом ответил Сехун. — Извините, что отвлёк вас. Вы, наверное, куда-то торопились. Я не должен больше вас задерживать. До свидания.

      Омега развернулся и попытался уйти, но почувствовал чужие пальцы на своём запястье.

— Так не пойдет, — ответил альфа. — Я…

— Какое вам дело? — сорвался Сехун. — Уезжайте, прошу! Я и так чувствую себя слишком жалким.

      Омега нервно смахнул слёзы свободной рукой, а потом выдернул руку из захвата. Он медленно опустился на корточки.

      Сехун почувствовал на себе взгляд альфы, но не в силах поднять на него глаза. Он не понимает, что с ним происходит, никто до этого не интересовался тем, как он себя чувствует, не холодно ли ему, а тут незнакомый человек.

      В семье Сехун всегда был изгоем. Он был самым младшим, братья всегда измывались над ним. В их клане омеги всегда были лишь развлечением. Познакомившись однажды в лесу с Луханом, он понял, что только этому альфе под силу вытащить его из того кошмара. Запах горького кофе сводил с ума, поэтому омега слепо шёл за альфой, а получилось…

      Они не были истинными, но Сехун поверил, а сейчас сам же жалел о своей доверчивости, потому вот сейчас перед ним стоит тот, кого предназначила ему судьба, но он не хочет портить жизнь ещё и этому альфе.

— Уходи! — шептал омега, прекрасно понимая, что альфа чувствует на нём запах другого, а метка, что Лухан поставил ему в очередном пьяном бреду, горит огнём.

      Тишина, а потом Сехун слышит, как открывается дверь машины и думает о том, что заслужил, пусть этот парень уезжает навсегда, а Сехун вернётся в лес. Он постарается не пропасть совсем, ведь возможно Хан ещё одумается и позовет его, хотя… Сможет ли Сехун ещё раз пережить всё то унижение?

      Руки на талии стали неожиданностью, омегу подняли над землей и куда-то понесли, Сехун неосознанно прижался к альфе, что опустил его на сиденье машины и закрыл дверь.

      Так же молча альфа сел за руль и направил машину в сторону центра города.

— Зачем? — шепнул Сехун, открывая глаза и поймав взгляд альфы в зеркале.

— Мой брат последняя скотина, — ответил альфа, а Сехун подавился воздухом. — Здравствуй, Сехун-и, ты меня не узнаёшь?

— Джонин? — неуверенно спросил омега, разглядывая черты лица, которые уже давно выветрились из памяти.

— Неужели я так сильно изменился?

— Твой запах…

— Что? Нравится? Кажется, когда-то давно ты не чувствовал его совсем. Что, наигрался братик? Прости, что по больному, но ты не представляешь, как сейчас больно мне.

— Представляю, — шепнул омега, опуская взгляд и прижимая к себе ноги. — Куда мы едем?

— Ко мне домой, — ответил Джонин. — Я так понял, что Хан выставил тебя из дома?

— Нет, я сам… — тихо ответил Сехун.

— Что ж, я рад, что за столько лет, ты, наконец, понял, во что ввязался. Хан никогда не отличался долгой привязанностью.

— Что ты знаешь, — фыркнул омега.

      Альфа засмеялся.

— Ты ещё умудряешься его защищать. Не удивлюсь, если он позовет, а ты побежишь обратно, но я не гарантирую, что это его «прозрение» продлиться дольше недели. Знаешь, я недавно встречал его в клубе, на его коленях умудрились уместиться три омеги, Се.

      Сехун зажмурился, сильнее сжимая кулаки.

— Я мог бы продолжить рассказ о похождениях «твоего» альфы, но у меня есть совесть, я знаю, что тебе и так хреново.

      Машина въехала на подземную парковку.

— Идём? — сказал Джонин, открывая перед Сехуном дверь. — Обещаю, приставать не буду.

      Сехун осторожно вышел, оглядываясь.

— У меня много работы, поэтому я сейчас покажу тебе свою квартиру и уеду. Вернусь ближе к вечеру, ничего не бойся и будь как дома.

      Старший открыл перед омегой дверь, коленки Сехуна затряслись, когда он оказался в светлой просторной квартире, насквозь пропитанной ароматом альфы.

— Гостиная, там спальня, кухня, ванная. Надеюсь, что ты найдёшь, чем заняться. Мне пора.

      Альфа протянул руку к омеге, но замер в миллиметре от его головы.

— Хм, прости, — сказал он, разворачиваясь и убегая.

      Сехун остался совсем один, но почему-то не чувствовал себя одиноким, здесь в каждой вещи был Джонин, тот которого Сехун в последний раз видел так давно.

      Лухан был старшим, Джонин на немного, но всё же тоже старше Сехуна. Когда омега в очередной раз убежал от своих братьев, то наткнулся на них, играющих у реки. Се сразу понял, что эти альфы не принадлежали их стае. Видимо, они пришли с другой стороны леса. Было страшно, альфы всё-таки, но Лухан улыбнулся и поманил к себе. Омежка спустился и с этого мгновенья у него впервые появились настоящие друзья.

      Омега много раз спрашивал про запах Джонина, но Лухан отмахивался, говорил, что его младший родился с дефектом. Сехун часто замечал, что братья с каждым днём всё больше отдалялись, но не знал, почему. Хан был рядом, и сердечко Сехуна трепетно стучало рядом с ним. Альфа говорил такие красивые вещи, сильнее подчиняя себе омегу, а Джонин исчез, просто растворился, поначалу Сехун скучал, а потом жизнь закрутилась.

      Омега медленно ходил по квартире, рассматривая каждую вещь, ведь в ней был его альфа, альфа, которого он потерял по собственной глупости. Сехун вошел в спальню и осторожно опустился на кровать. Слёзы вымотали его, поэтому стоило голове коснуться подушки, глаза закрылись, а сон сморил омегу.

      Джонин сидел в своем кабинете, и молча смотрел в окно. В голове всё перемешалось, стоило ему увидеть наполненные отчаянием глаза Сехуна. Альфа не сразу узнал своего омегу, но стоило лишь носу уловить приятный запах орехов, он не смог остаться в стороне.

      Да, теперь Сехун пах по-другому. Лухан постарался, отчего кулаки Джонина сжимались сильнее. Он вспомнил, как они с братом готовы были перегрызть друг другу глотки за этого омегу. Вспомнил, как Лухан едва не убил его. Тогда Джонин проиграл и отступил, он даже не думал о том, что брат вот так просто выкинет Сехуна из своей жизни.

      Джонин ушёл из леса, оказался в городе и начал свою жизнь с начала. В четырнадцать он оказался в детском доме, там никто и не догадывался о его маленьком секрете. Он начал постепенно забывать, каково это быть волком. Он упорно учился, чтобы сейчас быть тем, кем он являлся. Исполнительный директор небольшой курьерской фирмы — Ким Джонин. Неплохой заработок, большая квартира в центре, дорогая машина, но всё ещё одинокое сердце.

Он всё не мог забыть запах орехов и глаза-полумесяцы. Иногда, по вечерам, он вспоминал своё детство в компании омеги и брата. Где они теперь? Счастливы ли? Чем занимаются сейчас, когда Джонин, так тщательно пытается не думать о них? Он думает о том, что, что бы было, если он всё-таки решился побороться, и доказать Сехуну, что именно он, его альфа, он, а не Лухан?

      Запах Джонина проснулся в восемнадцать, и многие омеги с интересом смотрели на красивого парня, но в его глазах всегда был один человек, он всё ещё любил, всё ещё ждал, всё ещё верил, что судьба подарит ему второй шанс. И вот настал этот миг, но Джонин не знал, что ему делать.

      Весь день прошёл, как в тумане. Многие заметили растерянность своего руководителя, но никто не решился ворваться в его мир. Собравшись, Джонин направился к выходу. Одно он решил точно, он должен поговорить с Луханом. Дорога успокаивала, Ким не был уверен в том, что найдет сегодня брата, но нужно было попытаться. Знакомый клуб встретил Джонина яркими огнями и громкой музыкой. Альфа сразу направился в зал, его уверенный взгляд сканировал всех присутствующих, быстро отделяя людей и волков. Омеги с интересом смотрели на него, а парень просто шёл к цели, не думая ни о чем.

      Брата он заметил сразу, тот сидел в компании двух омег и потягивал виски.

— Все пьёшь? — спросил Джонин, опускаясь на соседний стул.

      Лухан обернулся, и его губы растянулись в презрительной усмешке.

— Какая разница? — ответил старший. — Тебя это волновать не должно.

— Меня нет, а как же Сехун?

— Защитничек пришёл? Сехуна больше нет!

      Джонин почувствовал ярость, что зарождалась внутри.

— Он мне надоел, если ты из-за этого мозолишь мне глаза, то ради Бога, я мешать не буду, забирай его себе и играйся, сколько влезет.

— Он твой муж!

— Ах да, прости, забыл, что по пьяной лавочке поставил эту чертову метку, ну ничего, ты у нас сильный альфа, попытайся стереть.

      Кулаки чесались, но Джонин держал себя в руках.

— Я потратил слишком много времени на эту истеричку. Я хочу свободы, а он… Он слишком правильный.

— Хорошо, я задам тебе один вопрос, но подумай хорошенечко, обратного хода уже не будет.

      Лухан засмеялся, а Джонин лишь сдержано выдохнул.

— Я могу забрать Сехуна? Ты не будешь его искать? Не будешь лезть в нашу жизнь?

      Лухан перестал смеяться и посмотрел на младшего. Он вспомнил тот день, когда он задавал этот вопрос Джонину, после того, как хорошенечко его поколотил. Лухан вспомнил хриплый голос младшего, что сыпал в его сторону проклятья. Лухан вспомнил, как, оставив брата умирать, ушёл и в тот же вечер, опоив Сехуна, сделал его своим. Лухан думал, что Сехун — любовь всей его жизни, но… Все чувства со временем остыли, а запах омеги стал противен. Сейчас хотелось лишь навсегда вычеркнуть его из жизни.

— Забирай. Мне он не нужен.

— Смотри, ты сам отказался от него. Теперь Сехун мой. С этого дня, если ты попытаешься вмешаться в нашу жизнь, я убью тебя.

      Лухан пьяно засмеялся, а Джонин поднялся и молча пошел к выходу. Не смотря на время и расстояние, он продолжал любить. Было больно осознавать, что его омега принадлежал другому мужчине, но теперь они всё начнут сначала. Он покажет Сехуну настоящую любовь, он заслужит сердце своего омеги.

      На город опустилась ночь, Джонин мчался по трассе, освещённой огнями, вокруг было не так много машин, поэтому можно было расслабиться. Он заехал в ближайший от дома магазин и набрал продуктов, теперь он не один. Он должен думать о человеке, которого Бог отдал ему в руки, чтобы он согрел и позаботился о нем. Покрепче перехватив пакеты, Джонин пошёл к лифту, в квартире было тихо, и на мгновение в сердце альфы поселилась паника, неужели Сехун не дождался его? Продукты упали на пол, а парень нервно осматривал квартиру, замерев у входа в спальню и облегченно выдохнув.

      Сехун спал, обнимая подушку. Он был спокоен и слегка улыбался во сне. Джонин почувствовал тепло, что разлилось по его телу. Альфа переступил через порог и опустился рядом с кроватью, осторожно проведя рукой по черным волосам омеги. Хотелось поцеловать, хотелось прижать к себе, но Джонин понимал, что было слишком рано, а запах Лухана, что всё ещё витал вокруг младшего, напоминал Джонину о его никчёмности.

      Альфа грустно вздохнул, поднимаясь и направляясь в сторону ванной, нужно было прийти в себя. Горячие струи воды скользнули по смуглому телу, на котором всё ещё были заметны шрамы, оставленные когда-то любимым братом. Джонин опёрся руками о стену, погружаясь под струи и пытаясь выкинуть из головы воспоминания. Ту боль, то разочарование и тот запах, запах орехов, что до сих пор вызывает дрожь в теле.

      Полотенце на бедра и прямиком в комнату, где оставил свои трико. Джонин не хотел, чтобы Сехун узнал, что такое боль, но раз уж так получилось, он должен излечить сердце омеги, ведь это под силу лишь истинному альфе.

Кинув взгляд на спящего, альфа натянул трико и, укрыв Сехуна пледом, подошёл к окну. Ночной город жил своей жизнью и панорамное окно, как никогда, сейчас передавало его дыхание. Где-то на окраине города виднелся лес. Их родной лес, когда-то бывший для них единственным домом, но теперь все было по-другому и, кажется, никто не жалел об этом. Молодежь все чаще уходила в город, оставляя стаю, старейшины не одобряли их стремлений, но кровь уже настолько смешалась, что уже не было разницы, где жить.

      Думал ли Джонин о возвращении в лес? Практически никогда. Там бы ему вряд ли удалось выжить, а здесь, здесь он еще надеялся на чудо.

      Тихий стон, сорвавшийся с губ омеги, вывел его из раздумий, Джонин обернулся, поймав на себе внимательный взгляд таких любимых глаз, и несмело улыбнулся.

      Сехун проснулся потому, что все мышцы затекли, спать в одежде было не слишком хорошей идеей. Открыв глаза, первое, что он увидел — был Джонин. В тусклом освещении комнаты, на фоне панорамного окна, он казался таким волшебным. Идеальное тело, блестело от света уличных фонарей, стройная фигура приковывала к себе взгляд. Волосы были влажными после душа, альфа слишком печально вглядывался вдаль.

      Сехун повернулся, а с губ сорвался слабый стон. Альфа обернулся, а внутри Сехуна всё сжалось, когда он увидел тёплый взгляд.

— Проснулся? Я приготовил для тебя вещи, переоденься. Я сейчас приготовлю ужин.

      Сехун кивнул, бросив взгляд на лежащие рядом футболку и штаны.

— Пойду, не буду тебя смущать.

      Джонин пошёл в сторону кухни, забирая по пути, оставленные в коридоре пакеты.

      Альфа вышел, а омега тихо всхлипнул, притягивая к себе колени. Снова захотелось плакать, но всё внутри горело, слёз не было.

      Он думал о том, что Джонин слишком добр к нему, что всё это кажется слишком странным сном. Омега медленно поднялся и, взяв приготовленные Джонином вещи, пошёл в сторону ванной. По дороге он заметил суетящегося на кухне Кима, что всё ещё не удосужился надеть рубашку. Сехун сглотнул, пробежавшись взглядом по идеальной груди, и скрылся в ванной.

      Омега набрал ванную и погрузился в тёплую воду, мышцы немного расслабились. Бессонная ночь в ожидании, скандал с Луханом, встреча с Джонином — всё промелькнуло перед глазами, омежка попытался отбросить ненужные мысли прочь. Может, всё-таки стоит попробовать начать всё с начала?

      Помывшись и одевшись, Сехун вышел из ванной, по квартире разнесся запах тушёного мяса. Омега пошёл на запах и застал Джонина за плитой. Альфа помешивал овощи на сковороде, его движения были слегка неуклюжими, а когда он почувствовал присутствие омеги, он на мгновение замер, а потом неуверенно обернулся.

— Садись, ещё пару минут, — сказал Ким, не смело улыбнувшись.

      Сехун опустился на стул и осмотрелся. Кухня была небольшая, но уютная. Хотя чувствовалось, что хозяин проводил в ней не так много времени. Квартира в целом много говорила об альфе. Отсутствие посторонних запахов говорило о том, что Джонин не имел привычки водить в дом омег, почему-то именно это подбодрило Сехуна.

— Ты один живёшь? — всё-таки спросил омега, чтобы быть уверенным до конца.

— Я вообще один по жизни. Как-то не сложилось.

— Прости, — шепнул Сехун, опуская взгляд.

— Твоей вины в этом нет. Просто, я, наверное, разочаровался в людях, когда собственный брат клыками впивался в горло…

      Джонин неловко потёр шею, а Сехун чётко увидел затянувшиеся шрамы, и ему стало ещё хуже.

— Не бери в голову, — сказал альфа. — Ешь, тебе нужно поправляться, ты себя в зеркало видел? Теперь моя задача привести тебя в нормальный вид.

      Джонин поставил перед омегой тарелку с ужином.

— Зачем тебе это?

— Я всё ещё хочу заботиться о тебе, — тихо ответил Джонин. — Я… я не знаю, стоит ли тебе говорить, но я не могу скрывать от тебя то, что ты обязан знать. Я сегодня встречался с ним в клубе.

      Сехун вздрогнул и крепче сжал вилку, опуская в рот первый кусочек мяса.

— И что он сказал? — чуть дрогнувшим голосом спросил Сехун.

— Дал мне свободу действий, — усмехнулся альфа, замечая, как глаза омеги снова померкли. — Ты не думай, я не собираюсь принуждать тебя или навязываться. Давай пока побудем просто друзьями, как когда-то. Моё плечо всегда к твоим услугам.

      Сехун отбросил вилку и побежал в сторону спальни, опускаясь на кровать и снова заливаясь слезами. Это ужасно, слышать о том, что ты оказался не нужен человеку, которому отдал свою жизнь, а истинный альфа предлагает остаться друзьями. Метка на шее горит и хочется разодрать её, чтобы ничего не напоминало о том, что жизнь разрушена.

      Теплая рука легла на голову и ласково поглаживала волосы, а потом омегу развернули, притянули к себе, усаживая на колени, крепко обнимая. Сехун хочет, чтобы этот миг не заканчивался.

— Всё будет хорошо, — прошептал Джонин. — Я не оставлю тебя.

      Сехун прижимался ближе, потому что только этот человек может одним прикосновением высушить все слёзы омеги. Легкий поцелуй в висок, а потом ощущение невесомости.

— Идём, я покормлю тебя, ты ведь так и не поел, — сказал Ким, на руках относя Сехуна в кухню.

      Альфа кормил омегу из рук, и Сехун ел, потому что в этих руках очень хорошо, тепло и не одиноко.

— Где ты был всё это время? Почему позволил мне докатиться до этого? Ты…

— Я проиграл, — ответил тихо альфа. — По закону волков проигравший должен исчезнуть.

— К чёрту! Все эти законы изжили себя, видишь, что ты натворил? Я так низок… Почему ты обнимаешь? По тем же законам ты должен убить меня, того кто носит под сердцем чужого ребенка!

      Джонин замер, а потом посмотрел на омегу, который попытался вырваться из объятий.

— Этого не может быть, — прошептал альфа, принюхиваясь и теперь, действительно, ощущая лёгкие нотки третьего незнакомого запаха. — Сколько?

— Два месяца, — ответил Сехун, переставая брыкаться. — Ему было всё равно, он взял меня, поставил свою чертову метку, а потом снова ушёл. Он приходил и уходил, а я ждал, ждал и верил, а сегодня… Сегодня он так просто избавился от меня, он даже не почувствовал.

— Это невероятно, — шепнул Джонин, заглядывая в глаза младшего. — Ты понимаешь, что это значит?

      Сехун непонимающе смотрел на альфу.

— Се, наш клан был проклят, дети наших альф не проживали дольше месяца, они умирали внутри своих родителей, а твой малыш прожил аж два. Се, может ты тот, кому под силу снять проклятие?

      Омега неосознанно положил руки на свой живот.

— Се, если он родится на свет, значит, Бог простил нас. Значит, и у всех остальных всё получится. Если этот ребенок появится на свет, значит, мы сможем подарить ему прекрасных братьев. Если он выживет…

— Лухан никогда не говорил мне о проклятье, — напугано сказал омега. — Точнее, я слышал о нём, но никогда не думал, что вы…

— Хан видимо не рассчитывал обзаводиться потомством, — усмехнулся Ким. — Но сам того не зная, зародил толику надежды для нашего рода. Мы должны…

— Поклянись мне, что он никогда не узнает о том, что у него будет ребёнок! — перебил Джонина Сехун. — Никогда, слышишь! Это только мой сын… Хану наплевать на него. Джонин-а, пожалуйста…

— Как скажешь, — ответил альфа. — Только… Могу ли я рассчитывать на то, что однажды он станет и моим тоже?

— Зачем тебе это? — посмотрев в глаза старшего, спросил Сехун.

— Я всё ещё люблю тебя, — ответил альфа, целуя младшего в макушку.

      Сехун вмиг понял, что теперь он находится в правильном месте и с правильным человеком.

— Давай, ты доешь, и мы пойдем спать, мне завтра на работу, — сказал Джонин.

— Расскажешь мне о том, как ты выжил? Лухан ведь очень сильный волк, — спросил, заглядывая в глаза альфы, Сехун.

— Расскажу, — улыбнулся Джонин. — Только не сегодня. У меня был сложный день.

— Прости, я причинил тебе столько хлопот. Ты иди, отдыхай, я справлюсь.

— Уверен? — с беспокойством спросил старший.

— Уверен, — кивнул Сехун, потёршись носом о щёку старшего, как в детстве.

      Омега слез с колен альфы. Позволяя тому подняться.

— Если что, я буду в гостиной. Спальня в твоем распоряжении. Там есть компьютер, книги, если что-то не найдешь, разбуди меня.

— Иди, — улыбнулся Сехун. — Отдыхай.

      Джонин склонился над Сехуном, нежно коснувшись губами его темной макушки. Он чувствовал запах Лухана на омеге, но почему-то был уверен в том, что ему под силу всё изменить. Они будут непременно счастливы.

      Альфа ушёл в гостиную, а Сехун молча доел ужин и принялся за мытье посуды, в этом доме ему было очень уютно. Он вдыхал запах Джонина и вспоминал их беззаботное детство. То, как Хан и Джонин всегда опекали его, как Лухан смотрел строго, а Джонин закрывал глаза на многие шалости омеги. И когда Сехун плакал, Лухан всегда умудрялся покритиковать омегу за его беспомощность, а Джонин же прижимал к себе и объяснял что хорошо, а что плохо. Сехун не понял, когда получилось так, что Лухан полностью завладел его разумом, ведь сердечко всегда больше тянулось к Джонину. Оба брата казались омеге идеальными, он не мог определиться и, возможно, готов был просить совета у сердца, но один брат исчез, а другой окружил его заботой.

      Лухан всегда говорил о том, что Джонин встретил своего омегу и ушёл, а Сехун верил, разве мог самый любимый человек так подло обманывать? Но он не только обманывал, оказалось, что он просто использовал его для удовлетворения своих потребностей. Он принял желание за любовь. Привычку за привязанность. За что он был благодарен Хану, так это за то, что тот не стал его обманывать и ещё сильнее путать, за то, что прямо сказал, что омега стал ему не нужен, за то, что не стал держать.

      Сехун прошёлся по кухне, вышел на небольшой крытый балкончик, вдыхая свежий воздух. Октябрь в этом году выдался особенно холодным. Сехун подумал о том, что не встреть он Джонина, он бы, возможно, замёрз на этих улицах.

      Омега невольно сомкнул руки на своём животе. Он сам недавно узнал о том, что ждёт ребенка. Ему было очень плохо, его тошнило, ломало, но Ханя как всегда не было дома. Сехун не понял, как выжил, в те мгновения, когда было очень больно, он вспоминал своего папу, что нежно целовал его в щёку, когда было плохо. Вспоминал Джонина, что дул на его разбитые коленки, когда они, преобразившись, резвились с деревенскими детьми. Он всегда думал о Киме, когда было особенно больно. Интересно, Джонин чувствовал его боль?

      Сехун усмехнулся своей глупости, разве так бывает? Ведь Сехун и не догадывался о том, что их с Джонином связали крепкие нити. У Джонина не было запаха, а омега был слишком ослеплён.

      Сехун не знал, что помогло оклематься в тот день, но он выдержал, а на следующий день все же купил тест, потому что из памяти не исчезала та ночь, когда Лухан окончательно обезумел.

      Он видимо пытался понять себя, но зачем было ставить метку? Для чего была сцепка, если ты планировал выкинуть омегу из своей жизни? Сехун не понимал, да и вряд ли понял бы когда-то.

      Омега вернулся в комнату, выключил везде свет и пошёл в сторону спальни, замирая у входа в гостиную и не решаясь войти. Через небольшую щель он видел свернувшегося на диване Джонина. Тот спал, обнимая одеяло. Омега перешагнул порог и подошёл ближе, опускаясь рядом.

      Джонин спал в одних штанах, поэтому сейчас, даже в этой темноте Сехун отчетливо видел все шрамы на бронзовой коже. Становилось страшно и больно. Как он выжил? Видно же было, что Лухан хорошенечко поиздевался над братом, и всё это из-за него. Почему Джонин ничего не сказал, даже не намекнул? И если Сехун не чувствовал, то альфа-то наверняка всё знал.

      Омега тяжело вздохнул, но тут же почувствовал боль где-то внизу живота. Тихий стон сорвался с губ, а рука крепко вцепилось в одеяло Джонина.

— Сехун? — сонно спросил альфа, открывая глаза. — Что-то случилось?

— Больно, — шепнул омега. — Живот… Снова…

— Чёрт, — подскочил на ноги альфа. — Как же я не подумал. Ты слишком много пережил за сегодня.

      Альфа подхватил омегу на руки и понёс в спальню, опуская на кровать и тут же набирая на телефоне номер скорой помощи.

— Алло, доктор, срочно приезжайте. Мой беременный муж жалуется на боли в животе.

      Назвав адрес, альфа подлетел к кровати, на которой свернувшись клубочком, тихо плакал Сехун.

— Джонин-а, прости, я, наверное, не смогу снять ваше проклятие…

— Ничего не говори. Всё будет хорошо. Сейчас приедет доктор, он поможет тебе. Только ты не сдавайся, мой маленький, держись, ты же у меня очень сильный.

— Ты, наверное, с кем-то меня путаешь, — ответил Сехун, чувствуя крепкие объятия. — Я слабый, я не выдержу этой боли.

— Это ты себя недооцениваешь, милый, — сказал Джонин, осторожно касаясь сомкнутых губ омеги.

      В дверь позвонили, Джонин сорвался к выходу, впуская в дом врача.

— Доктор, он…

— Подождите в другой комнате, я сейчас его осмотрю, — сказал пожилой альфа, входя в комнату и закрывая перед Джонином дверь.

      Полчаса альфа нарезал круги по гостиной, а когда врач вышел сразу бросился к нему.

— Доктор, как он?

— Успокойтесь, сейчас ему ничего не угрожает. Я провел поверхностный осмотр. С папой всё в порядке, а вот развитие плода меня немного напрягает.

— Что это значит? — насторожился Джонин.

— Сейчас я ничего не могу сказать, привозите его завтра ко мне в клинику, проведём полный осмотр, а сейчас он нуждается в покое.

— Спасибо доктор, — сказал Джонин, пожимая руку старшему. — Мы приедем.

      Альфа проводил доктора и вошёл в спальню, где дремал Сехун. Услышав шаги, омега открыл глаза.

— Извини, я не хотел тебя будить, я просто…

— Иди сюда, — тихо сказал Сехун. — Обними меня, пожалуйста.

      Джонин подошёл ближе, опускаясь рядом и прижимая омегу к себе.

— Доктор сказал, что с малышом что-то не в порядке. Проклятие…

— Тише, маленький. Всё будет хорошо. Мы спасём этого ребенка. Я сделаю всё, чтобы он увидел этот свет. Он частичка тебя, а значит, я уже его люблю, а ради тех, кого я люблю, я готов на многое.

      Джонин нежно поцеловал Сехуна и потянулся к выключателю, погасив свет в комнате. Впервые за столько лет он чувствовал рядом такое родное тепло. Они справятся, они избавят свой род от проклятия, ведь как говорил Хранитель: «Вы должны понять ценность жизни». Вот сейчас Джонин понимал, он не хотел терять ни Сехуна, ни маленького человечка, что жил внутри него. Пусть даже этот ребенок был не его.

      Утром Джонин осторожно выбрался из объятий спящего Сехуна и, подарив ему поцелуй, пошёл умываться и готовить завтрак. Сегодня предстоял сложный день, нужно было съездить на работу, перенести все важные дела, забрать вещи Сехуна и отправиться на приём к доктору.

      Альфа тщательно смешивал яйца с молоком, когда на кухню пришёл Сехун. Омега выглядел бледным, но улыбнулся старшему.

— Доброе утро, как ты себя чувствуешь? — сказал Джонин, обнимая младшего и даря ему ласковый поцелуй в щёку.

— Как в сказке, — ответил омега.

— Я рад, — улыбнулся Ким. — Давай позавтракаем, а потом я сгоняю по делам на пару часиков. В полдень у нас прием у врача, так что пока отдыхай.

— Джонин-а, а мои вещи…

— Я заеду за ними по пути.

— А можно… — Сехун неуверенно посмотрел на Кима. — Можно я сам заберу их.

            Джонин немного напрягся, но, улыбнувшись, кивнул.

— Как скажешь, милый.

Они молча завтракали. Джонин казался спокойным, но внутри него была буря. Он боялся, что возвращение в тот дом могло подорвать кое-как созданное спокойствие, но отказать в этой маленькой просьбе младшему он не мог.

— Ты собирайся, — сказал Джонин. — Я подброшу тебя домой, а сам поеду на работу, на обратном пути, я заеду за тобой, и мы поедем к доктору.

— Хорошо, — кивнул Сехун и пошёл в сторону спальни, но у самого входа обернулся и тихо шепнул. — Мой дом здесь. Рядом с тобой, теперь я точно знаю.

      Джонин почувствовал, как сердце ускорило ход, он резко обернулся и в два шага оказался рядом с Сехуном, прижимая его к себе и страстно целуя. Так, как когда-то мечтал, так, как часто целовал в своих снах. Омега цеплялся за альфу, ноги подкашивались, но крепкие руки не давали ему упасть. Теперь всё было правильно.

— Так, — оторвался от желанных губ альфа. — Если мы не остановимся, мы ничего не успеем, так что…

— У нас еще будет время побыть вдвоём.

— Теперь нас трое, малыш. Трое…

      Сехун улыбнулся и, подарив старшему поцелуй, побежал переодеваться.

      Через полчаса они ехали в машине в направлении квартирки, которую Сехун делил с Луханом. Альфа не хотел работать и весь их маленький бюджет держался на омеге, что подрабатывал в ближайшей кофейне, моя полы по вечерам. Так и жили. Сейчас Лухан должно быть отсыпался после ночных приключений.

— Давай, я пойду с тобой, — сказал Джонин, когда они остановились возле дома.

— Я справлюсь, мне просто надо собрать вещи, их у меня не так много.

— Тебе нельзя поднимать тяжёлое, — крепче сжал руки на руле Ким.

— Я дождусь тебя, — улыбнулся Сехун, погладив альфу по щеке. — Он ничего мне не сделает.

— Я всё же волнуюсь, ты ещё так слаб, он может…

— Я не буду обращать на него внимания. Он не заставит меня волноваться. Я знаю, что это вредно для меня и нашего с тобой сына. Всё будет хорошо.

— Ладно, иди. Полчаса, я вернусь совсем скоро.

      Сехун поцеловал альфу и вышел из машины. Он помахал Джонину и пошёл к подъезду. Всё внутри тряслось, но Сехун старался гнать от себя все мрачные мысли. Он открыл дверь своим ключом и поморщился. В помещении витало слишком много запахов, омега шагнул в квартиру и замер, на кровати в компании двух омег спал Лухан. Вокруг были разбросаны бутылки. Все трое спали. Сехун закрыл глаза и, пересилив себя, вошёл в комнату. Он открыл шкаф, достал оттуда сумку и начал сбрасывать туда свои вещи. Видимо шум привлек внимание, потому что кровать скрипнула, а Сехун замер.

— Кто тут у нас? — с усмешкой сказал альфа. — Сехун-и, ты ли это? Какими судьбами? Вещички собираешь?

— А ты ждёшь, не дождёшься? — ответил Сехун, не оборачиваясь и продолжая свое занятие. — Потерпи меня еще полчасика, скучно тебе явно не будет.

— Это точно, посмотри, какие красивые мальчики. Знаешь, они просто бесподобны. Ты не умеешь и процента из того, что могут они.

— Больно надо.

— А ты не думал о том, что со своим сексуальным опытом ты скоро надоешь своему благодетелю.

      Сехун обернулся, замечая на себе сразу три насмешливых взгляда.

— Что? Правда глаза колет, признай же, что в постели ты бревно, те несколько раз, что у нас были — это чисто моя инициатива. Мы прожили с тобой почти десять лет, пять из них, как супруги, но ты…

— Тебе прямо не терпится унизить меня перед своими шлюхами? Что ж, тебе это удалось, а теперь дай мне спокойно собрать вещи и уйти. Мой муж ждет меня внизу.

      Лухан зарычал, отшвыривая прочь одного из омег и подскакивая к Сехуну.

— Я твой муж…

— Ты выгнал меня вчера, — ответил омега, пытаясь вырваться из крепкого захвата альфы. — Теперь я свободен. Джонин тоже. Знаешь, он рассказал мне о том, как ты обманул всех, присвоив чужую пару. Что, других игрушек не было? Ты чуть не убил моего альфу…

— Да уж, жаль, что не добил его ещё тогда. Он выглядел так жалко, когда, поджав хвост, уходил из деревни. Не думал, что встречу его снова. Вижу, он хотел избавиться от моего запаха, но это не так просто сделать.

— Но мы постараемся, слышишь. Мы будем счастливы, а ты сгниешь в этом разврате.

      Сехун поднял свою сумку и пошёл к выходу.

— Сделай мне одолжение, хотя бы ради всего хорошего, что у нас было. Оставь нас в покое.

      Омега вышел, хлопнув дверью и, кутаясь в свое пальто, побежал вниз по ступеням. Он не мог там больше оставаться, а волноваться было вредно. Уже около подъезда он опустился на лавочку и глубоко вздохнул, смыкая руки на своем еще плоском животе.

— Когда всё пошло не так? — спросил сам себя омега, с тоской глядя на свою сумку.

      Он собрал только самое дорогое, а вещи… У него ещё будет всё, потому что рядом с ним самый лучший альфа на свете.

      Через двадцать минут к подъезду подъехала машина.

— Ты почему здесь? — с беспокойством спросил Ким. — Он…

— Давай уедем отсюда, хочу забыть об этом месте, — сказал Сехун, поднимаясь. — У нас есть более важные дела.

      Джонин с подозрением посмотрел на омегу, но, забрав из его рук сумку, направился к машине. Сехун занял место и, бросив взгляд на окно, когда-то своей квартиры, прикрыл глаза, стараясь восстановить дыхание.

      Джонин направил машину в сторону клиники. Он не знал, стоит ли сейчас говорить о чём-то. Омега выглядел спокойно, хотя был натянут как струна.

— Всё хорошо? — не выдержал альфа.

— Да, всё прекрасно, — ответил Сехун. — Он назвал меня бревном, пожелал тебе смерти и снова выгнал меня из дома.

      Джонин резко затормозил на светофоре.

— И ты говоришь, что всё в порядке?

— А что? Разве его пустые слова могут навредить нам? Знаешь, сколько он всего сказал за эти годы, если всё воспринимать всерьёз, можно сойти с ума. Ты же сам сказал, что волноваться вредно, вот я и пытаюсь…

      Сехун поправил челку дрожащей рукой.

— Все хорошо, милый, мы справимся, — натянуто улыбнулся омега, целуя в щёку напряжённого Джонина.

      Машина въехала на территорию клиники. Пара вышла и, крепко взявшись за руки, направилась внутрь. В регистратуре их попросили немного подождать. Они сели на небольшой диванчик, Джонин прижал омегу к себе и поцеловал в висок.

— Он привёл в нашу квартиру сразу двоих, он спал с ними на нашей кровати. Он унижал меня перед ними, сказал, что я тебе быстро надоем, я…

— Ты — мой истинный омега, и я тебя люблю. Я никогда тебя не оставлю. Вас не оставлю.

      Джонин положил руку на живот омеге. В этот момент из кабинета вышел доктор и попросил их войти.

— Первый вопрос, который я вам задам, будет очень провокационным, но я надеюсь на вашу честность. Вы же пришли сюда из леса?

— Да, доктор, — ответил Сехун. — Но разве отличия столь заметны?

— В обычной жизни нет, а вот для развития малыша очень даже. Сейчас, когда в мире все перемешалось, в медицине мы всё ещё делим своих пациентов на людей и волков.

— Доктор, надеюсь, наше происхождение не отразится на вашем отношении.

— Нет, конечно, как вы могли подумать о таком?

— В этом мире ещё кое-где можно встретить дискриминацию, — пожал плечами Ким. — Если нужны деньги, я…

— Об этом пока речи нет, господин Ким. Сехун-ши, проходите в соседний кабинет и раздевайтесь, а мы пока с вашим альфой ещё немного побеседуем.

      Сехун кивнул, удаляясь, а Джонин внимательно посмотрел на доктора.

— Есть что-то такое, что я должен знать? — спросил доктор. — Я знаю о том, что в мире волков всё ещё не так просто.

— На альфах нашего клана издревле лежит проклятие, ни один омега на протяжении нескольких десятков лет не смог выносить ребенка. Проблема в семени альф, но доктор, я прошу вас сделать все, чтобы этот малыш жил, потому что, возможно, именно он станет спасением для волков нашего вымирающего клана.

— Я сделаю всё возможное, — кивнул доктор и удалился в комнату к Сехуну.

      И снова ожидание. Джонин никогда не отличался терпением, а теперь его мучило ещё и волнение, он сходил с ума, но покорно ждал. Вскоре из смотровой вышел Сехун, он выглядел взволнованно, следом за ним шел врач, сосредоточенно о чём-то размышляя.

— У меня есть две новости, — сказал он. — Хорошая — есть все шансы спасти малыша. Плохая — это может стоить жизни папы.

      Джонин почувствовал дрожь, что пробежала по телу. Он крепко сжал руку Сехуна.

— Нет, это не говорит о том, что вам предстоит выбирать. Я сделаю всё возможное. Знаете, я посоветовал бы вам переселиться на время поближе к лесу. Малышу и его папочке будет необходимо много свежего воздуха. Я выпишу некоторые препараты. Раз в месяц будете приезжать на осмотр. Если будут какие-то осложнения, звоните, я сразу приеду. Естественно, Сехун-и противопоказаны всякие волнения, нагрузки и стрессы. Если хотите, чтобы всё закончилось благополучно, следуйте моим инструкциям.

— Мы будем стараться, доктор.

— Хочется верить, — улыбнулся старший альфа. — Всё будет хорошо.

      Вечером, когда Сехун накрывал на стол, Джонин задумчиво смотрел в одну точку.

— Как думаешь? — тихо сказал он. — Может, нам стоит вернуться в лес? У нашей семьи есть небольшой домик. Мы сможем прожить там эти месяцы…

      Альфа почувствовал крепкие объятия и лёгкие поцелуи на своем лице. Улыбка расползлась на лице, и он крепче прижал к себе омегу.

— Ты такой нежный сегодня, — сказал Джонин, замечая, как краснеют щёки младшего. — К чему бы?

— Я просто счастлив, наконец, просто по-человечески счастлив. Спасибо, что появился в моей жизни.

— Я бы обязательно тебя нашёл, не в этой жизни, так в следующей, потому что я очень тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю. Прости, что мне пришлось натворить столько глупостей прежде, чем я понял это.

— Я давно обо всем забыл, и тебе советую. Завтра мы соберём всё необходимое и отправимся в лес.

— А твоя работа? — неуверенно спросил омега.

— Буду работать дома, а потом отсылать материалы в фирму. Я все-таки директор, могу себе это позволить. Мы вернёмся в город, когда вам, мои хорошие, не будет ничего угрожать.

      Сехун снова поцеловал альфу, но теперь вложил в этот поцелуй всю свою нежность и любовь.

      Беременность проходила очень тяжёло. Джонин в любой момент был готов сорваться за доктором. Сехун корчился от боли, малыш рос и выматывал своего папочку сильнее. После очередного приступа, альфа молча сидел у кровати любимого и целовал его руки. Сехун только что уснул, шёл седьмой месяц, становилось всё страшнее, ведь теперь они чётче ощущали живого человечка, что реагировал на их голоса, и терять его не хотелось ещё больше, как Джонину не хотелось потерять своего мужа. Запах другого альфы практически выветрился, теперь Сехун принадлежал лишь им с малышом.

— Джонин-а, — окликнул альфу доктор.

      Альфа обернулся, а потом, поцеловав руку Сехуна, вышел, прикрыв дверь.

— Спасибо вам доктор, что вот так срываетесь к нам каждый раз, путь не близкий и…

— Всё нормально. Это мой долг, к тому же я к вам очень привязался, и я не могу видеть, как мучается Сехун-и.

— Спасибо, — шепнул альфа, смахивая выступившие слёзы.

— Знаешь, я провел одно исследование. Организм Сехуна в последнее время стал слишком пассивен, поэтому он так часто начинает реагировать на такие провокации своего малыша. Мне кажется, нам нужно немного его растрясти, чтобы он проснулся.

— В смысле?

— Нужна шоковая терапия, яркие эмоции…

— Но вы же сами сказали, что стрессы могут навредить.

— Разве я говорю о стрессах? Разве на этом свете нет других эмоциональных вещей?

— Например?

— Когда вы вместе спали в последний раз?

      Глаза Джонина расширились.

— Оргазм — одна из мощнейших эмоциональных встрясок.

— Вы предлагаете мне заняться сексом с Сехуном?

— А что? Это очень хорошая терапия.

— Но его положение…

— Я врач, Джонин-а, я знаю, что хорошо для моего пациента, а что плохо. Я уверен в том, что ни Сехуну, ни малышу это не навредит. Твоему мужу не хватает положительных эмоций в жизни, так подари их ему. Если всё пройдет так, как я думаю, малыш станет крепче, Сехун почувствует себя лучше, и, в конце концов, вы станете ближе.

— Я…

— Я понимаю, что ты волнуешься, но нужно помнить о том, что наше счастье в наших руках. Я оставил в тумбочке кое-что для вас. Воспользоваться этим или нет, решать вам. Мне пора, отдыхайте, если что, звони.

      Джонин кивнул и проводил доктора до машины. Обратившись волком, он вывел старшего из леса на трассу, и вернулся в дом. Осторожно открыв дверь спальни, он опустился рядом с Сехуном и ласково убрал с глаз слегка влажную чёлку омеги. Вопрос доктора немного смутил альфу, но старшего можно было понять, он ведь даже и не догадывался о том, что Джонин никогда не занимался сексом со своим омегой. Сехун привлекал его, но положение, в котором находился омега, останавливали Джонина. Он не знал, как отреагирует Сехун на его попытки стать ближе. Альфе было тяжело, но он держался ради Се и малыша, а теперь… Сам лечащий врач намекнул ему о том, что пора бы отстоять свои права, но всё ещё было страшно, Джонин не знал, как ко всему этому отнесется его омега.

      За окном было темно, но сон не шёл. Джонин поднялся с кровати и подошёл к столу, на котором стоял ноутбук. В лесу сеть ловила плохо, но всё же что-то удавалось открыть. Сейчас Джонин с увлечением читал о том, как можно довести до оргазма беременного мужа, не навредив при этом малышу. Он так погрузился в текст, что не услышал тихих шагов.

      Сехун проснулся от холода, потянув на себя одеяло, он заметил, что находится в постели один. Он огляделся, замечая легкое свечение и Джонина, который что-то внимательно читал за ноутбуком.

      Настойки доктора действовали, боль ушла, но страх всё ещё был где-то внутри. Сехуну хотелось оказаться в крепких объятиях любимого. За эти месяцы они стали очень близки, Сехун понял, что Джонин самый прекрасный человек на земле. Никто на этом свете никогда не заботился так о нём. Альфа всегда был рядом, лишь изредка уезжая в город по работе. Каждый раз он рассказывал всё новые и новые истории, лишь однажды приехал каким-то слишком мрачным.

— Лухана поместили в наркологическую клинику, — тихо сказал он.

— Откуда…

— Ко мне приходил его омега. Просил денег.

— Ты же…

— Денег я ему, конечно, дал, но о тебе, о вас, ничего не сказал, да и не нужно ему это, он ещё намучается с моим братом.

      Сехун тогда просто обнял Джонина, понимая, что всё они сделали правильно. Он надеялся, что Хан выберется из болота, но без них…

      Омега поднялся с кровати и, опустив ноги в теплые тапочки, осторожно подошёл к альфе, пытаясь понять, чем тот так увлечен. Когда до омеги дошёл смысл статьи, его щёки запылали. Неужели Джонин думал о том, о чем писали на этом сайте. Он хотел его? Сейчас?

      Сехун задумался, а ведь, и, правда, они были вместе длительное время, но альфа не навязывался. Они ограничивались лишь поцелуями, от которых порой сносило крышу, но дальше не заходили, как должно быть тяжело было альфе. Может, и правда, стоит рискнуть, но…

      Омега опустил взгляд на свой животик и сглотнул, он ведь не знал, как это отразится на малыше. Сехун вспомнил всё, что говорил ему Лухан, ведь он отчасти был прав, омега ничего не умел, не мог чем-то удивить, он просто подчинялся, пока альфа брал, что ему было нужно. Сехун облизал губы, вспоминая, как Хан дерзко вколачивал его в кровать. Омега боялся, что разочарует Джонина. Может, лучше сделать вид, что он ничего не видел и продержаться до рождения малыша, а дальше…

      Сехун снова сглотнул, думая о том, что дальше всё же придется подчиняться, а потом, потом Джонину надоест, и он уйдет, он бросит его…

      Тихий всхлип нарушил тишину, а Джонин обернулся, замечая зарёванного омегу за своей спиной.

— Се, что случилось? — подскочил альфа. — Я… Это доктор, он посоветовал нам сделать это, я просто решил проверить. Он сказал, что это поможет сохранить малыша, но ты не думай, я не буду тебя заставлять, если ты не хочешь, мы справимся и без этого. Я готов ждать тебя вечно…

— Джонин-а, я же ничего не умею. Лухан он… Он просто брал то, что ему было нужно, но как видишь, я наскучил ему. Я очень хочу быть с тобой, но вдруг ты во мне разочаруешься, я…

      Джонин поймал губы омеги в плен, прерывая его бессмысленный лепет.

— Я тебя люблю, любого. Как ты мог подумать, что ты можешь мне наскучить? Ты моя жизнь, моё счастье, моя любовь. Ты — моё всё, Сехун-и. С первого дня нашего знакомства.

— Тогда… — поднял на альфу глаза Сехун. — Давай попробуем спасти нашего ребенка.

      Джонин снова наклонился к губам омеги, целуя, а потом подхватил его на руки и понёс к кровати. Он целовал нежно, словно в первый раз, Сехун понимал, что все ощущения проживает заново, сейчас альфа снова доказывает ему свою любовь.

      Джонин опустил младшего на кровать и стянул с него футболку, тут же припадая губами к круглому животику, он выводил на нём узоры, поднимался к соскам, захватывая их в плен. Сехун дрожал, но теперь не от страха, а от наслаждения, никто не ласкал его вот так. Хотелось кричать, когда Джонин вылизывал языком шею, втягивая кожу там, где когда-то горела яркая метка. Он поставит свою и не раз, а сейчас он осторожно поглаживая животик омеги, повернул младшего на бок и потянул вниз его штаны. Сехун впервые обнажён перед своим альфой, это так необычно, но так прекрасно.

      Омега заметил, как Джонин раздевается сам. Лунный свет заставляет его смуглую кожу сиять. Ким берёт что-то из тумбочки у кровати и опускается рядом, поворачивая к себе лицо омеги, и снова целует. Губы Сехуна мягкие и такие родные.

— Ты мне веришь? — спросил альфа, глядя прямо в глаза младшего.

— Как себе, — ответил омега.

— Малыш, придется немного потерпеть. У тебя давно никого не было, я…

— Я только твой, делай со мной всё, что хочешь.

      Джонин снова поцеловал омегу и выдавил на пальцы смазку, что оставил доктор. Первый палец вошёл в Сехуна, и тот шипит в поцелуй. Джонин осторожно водит пальцем по кругу, пытаясь найти ту заветную точку, и улыбается, когда омега стонет, удивленно распахивая глаза.

— Родной мой, — шепчет Джонин, поглаживая свободной рукой грудь и живот Сехуна, ласкает соски и спускается вниз к чужому члену, чувствуя, как напряжен его омега. — Расслабься, милый.

      Рука альфы, скользит по члену омеги, играет с яичками, обводит головку, в то время как в Сехуна скользит второй палец. Джонин не торопится, хотя сам уже на пределе. Он ждал этого слишком долго. Слушать рваные стоны Сехуна это рай для ушей.

— Это точно не навредит… — сквозь стоны шепчет омега.

— Если что-то пойдет не так, останови меня, — сказал Джонин, добавляя третий палец и задевая простату.

      Омега кричит, закатывает глаза, а Джонин начинает чаще двигать рукой. Чем больше сегодня Сехун получит удовольствия, тем крепче станет их малыш, Джонин верил доктору, поэтому сильнее прикусил шею омеги, почувствовав, как тот задрожал и излился ему в руку.

— Ты же не думаешь, что на этом всё закончится? — сказал Джонин, ловя губами губы омеги.

— Продолжай, мне ещё никогда не было так хорошо, — ответил Сехун, слегка прикусив губу альфы.

— Ты готов принять меня, сладкий?

      Альфа вытащил пальцы, устроившись поудобнее, раскатал презерватив по своему члену и, смазав его, начал медленно входить.

      Сехун закусил губу, комкая простыни, ему очень хотелось вцепиться в сильные плечи альфы, ему хотелось видеть глаза Джонина, но в его положении сейчас было вряд ли возможно. Эта поза казалась более безопасной.

Альфа двигался медленно, отчего Сехун задыхался, каждая клеточка была напряжена, но в то же время это было неописуемое наслаждение. Руки Джонина были везде, от этого хотелось кричать. Омега повернул голову, встречаясь с полным обожания взглядом. Джонин потянулся к нему, целуя губы омеги и толкаясь глубже. Сехун сильнее сжал простыни.

— Ты невероятный, — шепнул на ухо омеге альфа.

      Толчки стали интенсивнее, рука Джонина на члене омеги ускорилась. Сехун громко закричал, очередной раз кончая с именем Джонина на устах. Ким сделал ещё пару толчков и кончил, затягивая кожу на шее омеги. Теперь этот мальчик навсегда его.

— Господи, какие же мы идиоты, — засмеялся Сехун, откидываясь на спину.

      Джонин прижал его к себе и поцеловал в висок.

— Мы упустили столько времени.

— Нет, малыш, всё что ни делается, всё к лучшему, — ответил Джонин. — Знаешь, сегодня я ещё чётче понял то, как я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю.

      Время шло, срок приближался, приступы стали реже, потому что молодые родители всё чаще следовали советам доктора, который гордился их успехами. Когда до родов оставалось пару недель, доктор пригласил пару на очередной осмотр.

— Всё идет по плану, только…

      Сехун напугано посмотрел на Джонина, альфа напряженно улыбнулся, крепче сжимая руку своего омеги.

— Только? Не томите, доктор.

— Я думаю, что рожать, Сехун-и, тебе придется в твоем истинном облике.

— В смысле? — непонимающе переспросил омега.

— В образе волка у тебя больше шансов родить здорового малыша и выжить самому. Ты не переживай, я все подготовлю, но всё же мы не можем так рисковать. Мы должны…

— Хорошо, — ответил Джонин. — Мы согласны.

— Я думаю, что сейчас вам стоит вернуться домой. Завтра я подгоню все необходимое, надеюсь, вы выделите мне местечко на пару недель?

— Конечно, доктор, — ответил Джонин, всё ещё сжимая руку дрожащего мужа.

— Ну что ж, теперь можете быть свободны. До завтра.

— До свидания.

      Джонин поднялся, помогая Сехуну встать, и повел младшего к выходу.

— Любимый, посмотри на меня, — сказал альфа, когда усадил омегу в машину.

      Сехун посмотрел на него и натянуто улыбнулся.

— Всё будет хорошо. Я буду рядом. Я не оставлю тебя одного. Мы вместе поможем появиться на свет нашему ребенку.

— Джонин-а, я ведь совсем ничего не знаю о родах в волчьем обличье. Я думал, что буду рожать в больнице, я…

— У нас ещё есть время. К тому же, я думаю, что в каждом волке заложены эти знания изначально. Ты справишься, малыш.

      Джонин подарил мужу поцелуй и занял свое место. Машина двинулась в сторону леса.

— Я ведь совсем забыл, каково это — быть волком. Я так давно не преображался. Получится ли у меня?

— Родной, это у тебя в крови. Хочешь, я тоже преображусь для тебя? Давай проживем эти недели, как настоящие волки. Ты, я и наш малыш.

— И доктор. Ты думаешь, он примет такое наше решение?

— Он сам предложил это, — улыбнулся Джонин. — К тому же… Разве ты еще не понял, что он один из нас.

      Сехун удивленно вскинул брови.

— Доктор…

— Видимо, он был одним из первых, кто покидал деревни и уходил учиться, чтобы помогать таким как мы.

      Доехали они быстро, маленький домик встретил их теплом и человеком, что сидел на пороге. Сехун поморщился, Джонин крепко сжал кулаки.

— Что ты здесь забыл? — прорычал альфа.

      Сехун же сидел в машине и боялся шелохнуться.

— Я… — Лухан растерянно переводил взгляд с одного парня на другого. — Я извиниться пришёл.

— Спустя полгода? — возмутился Джонин.

— Я только вышел из клиники, и сразу к вам, — почесал затылок Хан.

— Твои извинения нам ни к чему, — заметил Ким. — Мы выслушали тебя, теперь проваливай.

— Да, ты прав. Я заслужил. Просто у меня больше никого нет на этом свете…

— А как же тот омега? — спросил Сехун, поборов своё волнение. Ведь, по сути, чего ему волноваться. Этот человек не сделает ему ничего плохого, ведь рядом есть Джонин. Сейчас Лухан в глазах Сехуна выглядел жалко. Он был бледным, волосы спутаны, взгляд пустой.

— Омега? — усмехнулся Лухан. — Он ушёл. Я ему наскучил, да и кому понравится возиться с неуравновешенным алкоголиком. Он сказал, что вы оплатили моё лечение, спасибо.

— Мы не могли позволить тебе умереть. Каким бы ты ни был, ты часть нашей семьи, — сказал Сехун, выбираясь из машины.

      Джонин тут же подскочил к мужу, поддерживая его за талию.

— Мы не звери, Хан.

      Старший альфа шокировано смотрел на большой живот омеги.

— Приятно было повидаться, — сдержано сказал Джонин. — Но Сехуну нужно отдохнуть.

— Как? — непонимающе смотрел на пару Лухан. — Проклятие же…

— Настоящая любовь сильнее любых проклятий, — ответил Сехун.

— Подожди, — задумчиво почесал переносицу Хан. — Этот ребенок…

— Джонина, — опередил альфу Сехун. — И только его. Он с первых дней заботился о нём, делал всё для того, чтобы он жил, любил его. Только благодаря Джонину, мы смогли дожить до этих дней. Мне было приятно тебя увидеть, Хан, но я, правда, устал. Прощай.

      Сехун улыбнулся Киму и направился к дому. Он даже не заметил, руки Лухана, что потянулась к нему, потому что Джонин был проворнее.

— Не смей прикасаться к моему омеге, — прошипел Ким. — Будь добр, исчезни. Сегодня я тебя прощаю, но если ты вмешаешься в жизнь нашей семьи ещё раз, я разорву тебе глотку.

— Тише ты, — усмехнулся Лухан. — Не нужны они мне. Просто… Этот ребенок, он ведь мой, правда?

— Уж поверь мне, он никогда не узнает об этом. Ты не заслужил носить гордое звание отца. Ты своими действиями чуть не убил его. Мне было трудно восстановить гармонию, я помню каждую слезинку своего омеги, и готов прямо сейчас отплатить тебе за них, но не стану, потому что не хочу опускаться до твоего уровня.

— Вроде бы не оскорбил, а чувствую себя полным дерьмом, — ответил Лухан. — Хорошо, я уйду. Только пообещай мне, что сделаешь их жизнь лучше. Лучше той, которую им бы смог дать я.

— Уж не сомневайся.

      Лухан похлопал брата по плечу и пошёл прочь, кинув тихое «верю» на прощание.

      День родов приближался. Сехун передвигался по дому с трудом. Всё чаще сворачивался клубком на мягкой соломе. Он последовал совету доктора и преобразился. Джонин не мог налюбоваться своим мужем, и выполнял все его капризы, на что доктор лишь смеялся.

      Омеге было страшно, но оба альфы старались подбадривать его изо всех сил. Хотя всё чаще Сехун старался оставаться один и разговаривать со своим сыночком.

— Думаю, что уже скоро, — сказал доктор, когда после очередного осмотра вошёл в столовую.

— Боже, как же страшно, — произнёс Джонин.

— Да, нам есть чего бояться, но Сехуну этого знать не стоит. Иди к нему, я подготовлю все для родов.

      Ким кивнул и, обратившись, вошёл в спальню. Сехун лежал на соломе и вылизывал себя, услышав шорох, он поднял взгляд и посмотрел на вошедшего. Джонин осторожно подошёл и лизнул младшего в нос, опускаясь рядом. Им сейчас не нужны были слова, потому что они и так могли прочитать чувства друг друга во взглядах. Джонин пару раз ткнулся носом в живот омеги, за что тут же получил легкий укус в ухо.

      Они лежали так несколько часов, просто разглядывая друг друга, пока Сехун не почувствовал лёгкую боль. Он тихо проскулил, а Джонин поднялся на ноги.

— Кажется, началось, — совсем тихо проскулил омега.

— Поднимайся, доктор приготовил специальное место. Осторожнее.

      Оба волка медленно направились в гостиную, где доктор раскладывал какие-то лекарства. Заметив их, он напрягся, а когда Сехун тихо проскулил, подскочил на ноги.

— Так, Сехун-и, иди сюда, мой мальчик.

      Доктор помог устроиться Сехуну на мягких одеялах. Омега рычал, скулил, но Джонин, что был рядом, ласково лизал нос своего мужа, успокаивая.

— Всё хорошо, родной, я с тобой.

      Доктор суетливо осматривал омегу, ощупывая напрягшийся живот.

— Сехун-и, запомни одну вещь, как только волчонок выйдет, ты должен его растормошить, он должен закричать, понимаешь? Делай все что хочешь, облизывай, кусай, но мы должны услышать его приятный голосок.

— Я понял, я…

      Омега нервно сжался.

— Тише, тише, расслабься, — говорил доктор, поглаживая серый бок. — Всё пока хорошо.

      Джонин как мог поддерживал любимого, его мальчику было плохо, но он не знал, как помочь, хотелось закричать от своей беспомощности. Когда Сехун перестал отвечать на его ласки, альфа забеспокоился.

— Он не реагирует, доктор, что с ним?

— Видимо сильный болевой шок, — сказал дрожащим голосом врач. — Он потерял сознание, но ведь малыш только начал появляться.

      Доктор переводил взгляд с мечущегося рядом Джонина, на бесчувственного Сехуна.

— Мне придется вызвать роды самому. Джонина, ты должен мне помочь.

— Я… — растерялся альфа.

— Да, сейчас я помогу малышу выбраться на этот свет, а тебе предстоит сделать то, о чем я еще несколько минут назад просил Сехуна. Ребенок должен закричать, понял?

      Джонин неверяще смотрел на доктора.

— А Се? Что будет с Сехуном? Он придет в себя, он же не…

      Альфа в панике подскочил к мужу, начиная вылизывать его морду, кусать, тормошить, но тот не реагировал, он слабо дышал и тихо поскуливал.

— Джонин, у нас мало времени, — сказал доктор, а Ким заметил слёзы на щеках старшего. — Ты готов?

      Альфа слышал стук собственного сердца, ему хотелось забыться, исчезнуть, вернуть себе любимого мужа, но в тоже время он уже не представлял жизни без этой крохи, что вот-вот увидит этот свет.

— Джонин! — прорычал доктор.

      Альфа подскочил к нему ближе.

— Давайте, — уверенно сказал Ким. Он обещал Сехуну, что спасет его малыша.

      Дыхание омеги замедлялось, в то время как доктор умело водил руками по животу младшего. Джонину казалось, что он спит, что он видит дурной сон, но когда показался маленький черный комочек, альфа почувствовал дрожь. Он бросился к ребенку, начиная его вылизывать.

— Кусай пуповину! — сказал доктор.

      Джонин подчинился, а потом вернулся к малышу, продолжая тормошить его в то время, как доктор возился с задыхающимся Сехуном.

      Волчонок двигался, но никак не хотел кричать, а потом и вовсе замер. Джонин чувствовал слёзы на своих щеках. Он плакал, он молил Бога лишь о том, чтобы это маленькое чудо закричало.

— Почему он молчит? — спросил Джонин доктора, что надел на Сехуна какое-то приспособление, что помогало волку дышать. — Почему он не кричит!

— Укуси его, — сказал доктор. — Не сильно. Кусай, пока он не очнется.

      Джонин, не переставая, покусывал маленькое тело, потом снова облизывал, переворачивал, и, когда он уже было совсем отчаялся, с губ малыша сорвался первый звук.

      Альфа почувствовал, что ноги его уже не держат. Он опустился на матрас и продолжал вылизывать своего малыша, который с каждым разом пищал все громче. Джонни неосознанно двигал волчонка к задыхающемуся Сехуну.

— Малыш, смотри, это наш папочка! — плакал Джонин.

      Волчонок начал тыкаться в живот омеги, в то время как Джонин пытался растормошить мужа. Сехун казался таким неживым, что альфе было страшно. Он слышал тихие всхлипы доктора, который всё ещё пытался привести омегу в чувства.

— Почему так? — шептал врач. — Он же не заслужил. Это наше проклятие, черт возьми!

      Ким поднял на старшего пустые глаза.

— Вы…

— Когда-то я тоже был частью вашего клана, Джонин. Я остался совсем один, а сейчас, встретив вас, я словно увидел знак. Я принял вас, как своих детей. Я поклялся, что помогу этому малышу появиться на свет, но сейчас… Я не знаю, что делать сейчас.

— Вы не можете опустить руки! Вы обещали спасти его! — прорычал альфа.- Вы…

      Послышался громкий писк, малыш продолжал тыкаться в своего папу, веки Сехуна дрогнули, он медленно открыл глаза и посмотрел на комочек, что не давал ему спокойно оставить этот свет. Волчонок не сдался, он продолжал тормошить родителя своими лапками.

— Маленькие мои, — бросился к своей семье Джонин.

— Сехун-и, ты как? — осторожно спросил его врач.

— Бывало и хуже, — ответил омега. — Что это за штуковина? Дайте мне посмотреть на своего ребенка.

      Джонин и врач облегченно вздохнули. Альфа носом пододвинул к лицу омеги маленький комочек, а доктор снял с Сехуна маску.

— Малыш, ты прости, что я у тебя такой непутевый, — шепнул Сехун, начиная вылизывать своё маленькое чудо.

— Если всё будет хорошо, то через месяц ваш сын испытает первое обращение, а в каком образе он проведет оставшуюся жизнь решать ему, — сказал доктор.

— Спасибо, — ответил Сехун. — Спасибо, что не сдались. Теперь у вас всё будет хорошо. Теперь проклятие пало, вы можете…

— Я слишком стар для этого, — улыбнулся старший. — Я буду рад, если вы позволите мне иногда навещать вас.

— Мы всегда рады вам.

      Доктор улыбнулся и вышел, оставив молодых родителей наедине. Сехун и Джонин ласково смотрели друг на друга.

— Я почти поверил, что потерял вас, — сказал Джонин, лизнув мужа в нос. — Как же мне хочется сейчас почувствовать твои губы.

— Мы никогда тебя не оставим, — лизнул мужа в ответ Сехун. — А о поцелуях придется забыть на ближайший месяц. Я должен соответствовать своему ребенку.

— Я потерплю, — сказал Джонин. — Теперь впереди у нас целая вечность. Я люблю вас.

— Мы тоже любим тебя. Спасибо, что не бросил нас.