Тёмная улица освещена яркими огнями. Широкая трасса, в ряд выстроились шесть машин. На тротуарах не протолкнуться. Разномастная толпа возбуждённо шумит. Слышны свист, крики поддержки или же проклятия и грязная ругань. На горизонте – огни большого города.

      Тяжёлые биты грохотом отдаются в ушах. Земля под ногами трясется. Музыки практически не слышно из-за рёва моторов машин, что готовы вот-вот сорваться с места. Прямо за машинами установлены трибуна и большой монитор, который сейчас крупным планом отображает городские пейзажи. Картинки сменяются одна за другой, обозначая маршрут предстоящей гонки.

      На трибуну поднялся высокий светловолосый омега, он осмотрел толпу и на пару мгновений задержал взгляд на экране, на котором появилось его довольное лицо. Омега шлёт всем воздушные поцелуи, альфы свистят и кричат в адрес парня комплименты, омеги бросают гневные взгляды, ведь каждому их них хотелось бы сейчас оказаться на его месте.

      Омега крутит в руках небольшой флажок. Рёв моторов всё громче, а омега смеётся, наклоняясь к микрофонам, установленным на небольшой стойке.

— Привет всем любителям острых ощущений, — кричит он в микрофон. — Рады приветствовать вас на полуфинале уличных гонок. Сегодня здесь собрались самые отчаянные, ведь призовой фонд растёт с каждым выбывшим участником. Сейчас он составляет 50 миллионов вон, а к окончанию гонки может увеличиться вдвое, ведь не всем сегодня дано дойти до финиша. Напоминаю, что машина, вышедшая из строя во время гонки, лишает своего водителя возможности бороться за главный приз. Так что, дорогие участники, берегите своих малышек. Итак, я вижу, что вам не терпится начать?

      Толпа кричит.

— Тогда вперёд!

      Омега махнул флажком, и машины сорвались с места, оставив после себя клубы пыли. На большом экране шесть машин вихрем ворвались на улицы ночного города.

— Эй, Тао, какой сегодня маршрут? — крикнул светловолосому омеге высокий черноволосый альфа.

— Шесть кругов через центр без страховки.

— Ммм, значит, мы можем нарваться на копов?

— Не можем, а обязательно нарвёмся, — засмеялся омега.

      На мониторе замигали маячки патрульных машин, что сели на хвост одному их гонщиков.

— Как у тебя всё складно получается, — засмеялся альфа, замечая, как одна из машин, пытаясь избавиться от преследования, слетает с трассы и переворачивается несколько раз.

— Я тут совсем ни при чём, — лукаво улыбнулся блондин. — Воля случая и никакого мошенничества.

      Альфа, продолжая смеяться, ушёл, направляясь в сторону расположившегося у обочины мини-бара, где бармен крутил в воздухе своими шейкерами, завлекая омег.

      Тао усмехнулся и открыл небольшой ноутбук. На экране тут же отобразилась карта местности, где яркими точками мигали пять объектов, рассредоточенных по городу. Каждая точка имела своё имя и двигалась по установленному маршруту.

      Омега отыскал глазами точку с именем Кай. Она двигалась на максимальной скорости и лидировала. За ним попятам двигались ещё две. Тао достал телефон и набрал нужный номер.

— Да, послышался серьёзный голос.

— Объекты три и пять, северное шоссе.

— Понял.

      Послышались гудки, а Тао усмехнулся. По улице пронёсся недовольный гул голосов, а на экране было видно, как серебристый BMW пытается увернуться от выехавшей фуры. Машина свистит шинами и вылетает на встречную полосу, где тут же переворачивается, получая удар от графитово-чёрного Нисана. BMW вспыхивает, собравшиеся зеваки вытаскивают оттуда окровавленного водителя, что, кажется, смотрит прямо в камеру, стискивая зубы.

      Тао оглянулся по сторонам и довольно улыбнулся. Через десять минут толпа снова ликует. Четыре машины приближаются к самодельным трибунам.

— Последний круг, — крикнул в микрофон Тао, краем глаза замечая, как водитель чёрного Порше высовывает руку из окна и перехватывает протянутую бутылку воды. Омега довольно ухмыляется и следит за происходящим на экране.

      Толпа громко кричит, когда Порше на мониторе вдруг заносит, а потом, не справившись с управлением, водитель поворачивает в сторону ограждения моста и слетает вниз.

      Через полчаса на финише тормозит красный Феррари, Тао пытается сдержать довольную улыбку.

— И первым к финишу приходит Кай, — разносится по улице.

      Толпа ликует, а темноволосый смуглокожий альфа демонстративно кланяется, ловя на себе восхищённые взгляды, когда рядом с его машиной тормозит чёрный Ауди и синий Ягуар. Оба водителя кидают гневные взгляды на победителя, но тому всё равно.

— Поздравляем Кая, — слышится голос Тао. — Напоминаем, что это был полуфинал, а значит, что в финале встретятся трое. Это будет мега гонка. Впрочем, гонщики могут отказаться от продолжения биты.

      На экране появляется невысокий бета, что крутится возле водителей.

— Всем привет, это Хёншик, и сейчас я нахожусь в самом центре событий. Сейчас мы узнаем, будет ли продолжена гонка. Минхо-ши, собираетесь ли вы продолжать? Хорошенько подумайте, ведь в финале вам придётся внести в призовой фонд сумму, равную одной трети имеющегося, а это ни много ни мало, а семнадцать миллионов вон.

      Альфа смотрит на бету с презрением, но тот лишь усмехается, предвидя ответ.

— Я пас, — говорит он, разворачиваясь и направляясь к своей машине, а бета поворачивается ко второму водителю.

— Хесок-ши, вы…

— Я в игре, — сверкает глазами альфа и смотрит на Кая, на котором повисли уже две омеги.

      По трибунам разносится радостный гул, а на экране снова появляется Тао.

— Нас ждёт великая битва. Встретимся через неделю, где мы сможем стать свидетелями гонки на 100 миллионов вон.

      Толпа гудела, а Тао подмигнув в камеру, удалился.

      Поздняя ночь, перерастает в раннее утро, в ещё тёмной комнате, слышны сбившееся дыхание и тихие стоны. Две фигуры освещены лишь светом луны. Альфа прижимает к стене омегу, выцеловывая шею и скользя руками по обнаженной груди. Омега откинул голову и крепко вцепился в плечи альфы.

— Ты сладкий, знаешь? — шепчет альфа в самые губы партнера.

— Знаю, ты не раз говорил это.

      Альфа сжимает пальцами сосок омеги, отчего тот шипит и выгибается.

— Кай, я хочу тебя!

— Потерпи, милый, сегодня я хочу сделать всё не так быстро. Я должен тебя отблагодарить, ты был на высшем уровне.

— Я для тебя старался.

— Я знаю, малыш. Я знаю.

      Альфа скользит рукой по животу омеги, дразнит пальцами кожу у кромки брюк и проникает под неё, сжимая возбужденный член партнера. Омега стонет в поцелуй. Кай обводит головку большим пальцем, слушая мелодичные стоны. Ему с трудом удаётся сдерживать себя, но сегодня всё будет по-другому, ведь он почти решился, сегодня или никогда. Он сделает этого омегу своим, поставит метку, о которой этот мальчишка грезит уже второй год.

      Светлые пряди спали на глаза, губы приоткрыты и опухли от поцелуев. Этот мальчишка так и манит к себе. Может, пора забыть обо всём и погрузится в омут этих прекрасных кошачьих глаз?

      Вторая рука тянется к молнии на брюках омеги, а потом и вовсе тянет их вниз, вместе с бельем. Омега остаётся обнажен, хотя на альфе всё ещё непозволительно много одежды.

      Кай подхватывает омегу на руки и несёт в спальню, не прерывая поцелуя. Он бросает парня на кровать и смотрит в глаза, наполненные похотью и желанием. Этот омега любит его, этот омега хочет его, этот омега пойдёт на всё ради него, пора бы отплатить за эту преданность.

      Альфа снимает с себя рубашку, омега облизывается и приподнимается, пододвигаясь ближе. Тянет вниз молнию на штанах, освобождая твердую плоть, и тут же припадает к ней губами.

— Ах… Тао…

      Альфа путается пальцами в светлых волосах, задавая свой ритм. Он буквально вколачивается в рот омеги, но тот, кажется, и не против. Сладкий запах персиков смешивается с запахом крепкого чая, от чего кружится голова.

      Кай с громким стоном кончает, а потом притягивает омегу к себе за волосы и целует. Брюки летят в сторону, альфа медленно опускает Тао на кровать, скользит губами по шее, чувствуя пульсирующую венку. Омега шире раздвигает ноги, крепче цепляясь в сильные плечи. Они готовы раствориться друг в друге. Губы альфы скользят от шеи к ключицам, по груди к животу, который подрагивает от каждого прикосновения. Первый палец входит в омегу слишком легко, ведь они только вчера занимались сексом. Можно было вообще плюнуть на растяжку, но Кай так не мог, он не мог причинить боли человеку, что когда-то спас его от одиночества. Тао был для него очень дорог, вместе они вершили свои великие дела. Тао был тем, кто знал, что на самом деле представлял из себя великолепный Кай, он ещё помнил, что встретил альфу на побережье, когда оба пришли туда с целью умереть, но продолжили жить друг для друга.

      Когда в омеге свободно двигаются уже три пальца, и Тао уже готов молить о большем, альфа вынимает пальцы, целуя и медленно погружаясь в податливое тело. Омега выгибается и стонет, а в дверь начинают звонить.

— К чёрту всех, — шепчет Тао, и альфа послушно продолжает движения. Но настойчивый звонок в дверь не добавляет страсти, а наоборот остужает весь пыл.

      Кай злобно рычит и выходит из омеги.

— Подожди меня, милый, сейчас я убью этого идиота и вернусь.

      Омега беспомощно падает на подушки, а альфа накидывает на себя халат и идёт к двери, проклиная всех на свете. Сейчас он готов убить любого, кто окажется за этой дверью.

— Время четыре утра, какого…

      Кай застывает, увидев на пороге зарёванного омегу, что кутается в вязаную кофту и дрожит. Паренёк едва стоит на ногах, он бледен, пухлые губы искусаны в кровь.

— Прости, — дрожащим голосом говорит он. — Но мне некуда больше идти, я не знаю что делать. Они… Они похитили моего сына, Джонин.

      Альфа продолжает смотреть на омегу, словно тот приведение, словно он мираж, придуманный его больным воображением.

— Помоги мне. У меня больше нет знакомых в городе.

      Омега оседает на пол и заливается слезами, а Кай глубоко дышит, понимая, что запах корицы ему совсем не чудится.

— Кёнсу? — слетает с губ имя, которое много лет он пытался забыть.

      Из комнаты выходит растрепанный Тао и непонимающе смотрит на развернувшуюся перед ним картину.

— Что здесь происходит? — срывается с губ светловолосого. — Кай, кто это?

      Гость поднимает взгляд на Тао и слегка вздрагивает, а потом разворачивается к омеге.

— Пожалуйста, не прогоняйте меня. Мне нужна ваша помощь. У меня украли ребенка.

      Тао смотрит сперва на застывшего альфу, а потом на бледного дрожащего омегу. Что-то внутри кричит о том, что нужно затащить Кая в комнату и закрыть дверь, но сердце омеги всегда было слишком добрым.

— Успокойтесь, — подходит он к Кёнсу. — Давайте, поднимайтесь. Зайдём в дом, там всё и расскажете. Я не знаю, почему вы постучали именно в эту дверь, но я постараюсь вам помочь.

      Светловолосый подхватывает гостя за талию и проводит до гостиной, усаживая в кресло.

— Я сейчас принесу чаю, чтобы вы немного успокоились.

      Тао уходит, а Кёнсу оглядывается, он очень давно не был в этом доме, но здесь ничего не изменилось, вот только присутствие в каждой вещи персикового запаха несильной болью отдаётся в сердце.

— А вот и чай, — говорит Тао, опуская в руки незнакомца горячую чашку. — Пейте. Вам станет легче. Меня зовут Тао, а вас?

— Кёнсу, — отвечает гость, улыбаясь младшему. Этот мальчик ведь ни в чем не виноват, неправильно делать из него козла отпущения.

— Подождите, где-то я уже слышал это имя, — задумчиво трёт подбородок светловолосый, а старший прячет взгляд.

— Это мой брат, — отзывается стоящий в дверях Джонин. Он бледен, а его кулаки крепко сжаты в карманах халата.

— Оу, — говорит Тао.

— Простите, что вот так ворвался в ваш дом, но мне больше некуда было идти, мой малыш исчез из больницы. Врачи разводят руками, в полиции сказали, что они начнут поиски и просили ждать, а я не могу ждать он же моя жизнь, а если с ним что-нибудь случится?!

— А ваш альфа, — осторожно начал Тао.

— Он… — Кёнсу бросил нерешительный взгляд на Кая. — Он умер.

      Джонин почувствовал ярость, что закипела внутри, ах вот значит как. Мало того, что нагулял ребёнка непонятно где, так ещё и собственного альфу похоронил.

— Вы неместный, да? Просто Кай никогда не рассказывал о своей семье. Мы вместе уже два года, а только сегодня узнаю о том, что у него есть племянник.

— Я и сам как бы узнал об этом только сегодня, — сдерживая себя, сквозь зубы сказал альфа. — Кёнсу очень скрытен в плане своих отношений.

— Не хотел забивать тебе голову, — ответил гость, пряча взгляд. — Ты же, кажется, сам зарёкся иметь дело с собственной семьей.

— И правильно сделал, не увидел бы того, как низко пал мой брат.

— Ну да, — усмехнулся Кёнсу. — Выходит, я всё же зря сюда пришел. Здесь мне вряд ли помогут.

      Омега поднялся и, улыбнувшись Тао, пошёл к выходу.

— Кёнсу-ши, подождите, — окликнул его светловолосый омега. — Не уходите, не обращайте на него внимания, он не в себе. Мы обязательно поможем вам. Вы ведь ничего не сказали о вашем малыше. У меня есть связи, я могу…

— Его зовут Чондэ, я ласково называю его Чен, у него запах апельсина, прямые тёмные волосы, слегка смуглая кожа и заразительная улыбка. Он лежал в больнице с небольшим воспалением, я навещал его каждый день, но сегодня… — омега выдохнул. — Я буду признателен, если вы подключитесь к его поискам. Он у меня большой трусишка.

      Кёнсу пошёл вниз по лестнице, даже не глядя на пару, застывшую в дверях.

— Кёнсу-ши, — крикнул ему вслед Тао. — Вы не сказали возраст малыша. Сколько ему?

— Не сказал? — усмехнулся омега. — Ах да, что это я? Ему пять лет. Пять долгих лет.

      Джонин почувствовал, как сердце срывается на бешеный ритм. В глазах потемнело, а уши заложило. Так не бывает, этого не может быть. Внизу хлопает дверь, словно отрезвляя.

— Странный он, — пожимает плечами Тао. — Зачем приходил? Нет, я мальчика, конечно, по своим знакомым пробью, но…

      Альфа отталкивает Тао в сторону и срывается вниз, выбегая на тёмную улицу, но она уже пустынна и лишь лёгкие нотки корицы ещё напоминают о том, что несколько секунд здесь был омега, его омега.

      То безумие Джонин всегда вспоминал с болью в сердце, потому что не мог смириться с тем, как судьба подшутила над ним.

До трех лет альфа жил с отцом. Они жили в небольшом домике в деревне на окраине леса. Папа Джонина умер после тяжелой болезни. Отец отдавал малышу всю свою любовь, но вскоре он встретил прекрасного нежного омегу. Старший долго не решался снова жениться, он боялся, что сын возненавидит его, но омега быстро нашёл отклик в сердце маленького альфы. Они стали хорошими друзьями, а после новый папа подарил Джонину маленького братика, что пах, словно ангел. Маленький альфа много времени проводил у кроватки младшего. Любовался его нежным чертами, большими глазами, пухлыми губами, светлой кожей и дышал, дышал прекрасным запахом. Чем старше становился альфа, тем сильнее становилась эта зависимость. Брат стал ему сниться. Джонин просыпался в поту и пытался забыть, какие картинки подавало ему воображение.

      Кёнсу тянулся к старшему, рядом с Джонином было тепло. Омега улыбался как солнышко, стоило ему увидеть брата. Он забывался в родных руках, даже не подозревая, какую боль приносил старшему.

      Джонин пытался прятаться, пытался отвлечься, но все барьеры рушились, когда он видел слёзы в глазах Кёнсу. Он бежал к нему и крепко прижимал к себе, нежно целуя в щёку.

      Родители, казалось, не замечали слишком сильной привязанности своих детей, поэтому часто уезжали, оставляя улыбчивого Кёнсу на попечение серьёзного Джонина.

      Альфе удавалось скрывать свои неправильные чувства очень долго, пока однажды, вернувшись домой, он не почувствовал сногсшибательный запах корицы. Отец снова куда-то собирался.

— Сынок, Кённи не здоровится, присмотришь за ним, а нам нужно отлучиться на пару дней.

— Но… — хотел было возразить Джонин.

— Возникли неотложные дела в городе, — появился в дверях старший омега. — Мы не можем взять вас с собой, а вдруг Кёнсу станет нехорошо в дороге. Я же могу рассчитывать на тебя, сынок?

      Джонин не знал, что сказать. С одной стороны он, как хороший брат, должен был заботиться о младшем, но с другой стороны он чувствовал приближение течки омеги, своего омеги. Хоть альфа уже почти смирился с тем, что его брат — его истинный, но он боялся, что не сможет сдержать себя. Не хотелось портить жизнь Кёнсу неправильными отношениями. Они братья, они не могут быть вместе, их не поймут, их не примут, о чём думал Бог, когда делал их парой?

      Родители уехали, а альфа несмело поднялся на второй этаж, где ещё сильнее ощущался запах корицы. Кёнсу недавно исполнилось шестнадцать, эта течка должна была стать первой. Почему папа ничего не почувствовал? Почему уехал, оставив сына на попечение альфы, молодого и горячего альфы.

— Кёнсу-я, у тебя всё хорошо? — спросил через закрытую дверь Джонин.

      Послышался тихий всхлип, а потом слегка дрогнувший голос:

— Всё хорошо.

— Родители уехали, если что-то понадобиться, зови меня. Я буду в своей комнате.

      Омега молчал, а Кай развернулся и пошёл к себе. Он не хотел донимать Кёнсу пустыми разговорами, потому что ему было очень плохо, хоть он так и не произнёс этого вслух, Джонин чувствовал, ведь их парности никто не отменял.

      Альфа лежал в своей комнате и кусал ребро ладони, пытаясь не сорваться, в горле застыл ком, казалось, что даже через стену он слышал тихие стоны омеги. Мучая себя, альфа заснул. Лёгкое движение рядом заставило очнуться. Кёнсу лежал рядом с ним и дрожал, прижимаясь ближе.

— Джонин-а, мне плохо, — шепнул он. — Мне очень плохо.

      Омега плакал, прижимаясь сильнее, а альфа боялся шелохнуться, ведь сейчас он мог совершить ошибку, о которой потом мог бы жалеть всю свою жизнь. Нос омеги уткнулся в шею альфы, судорожно вдыхая его запах, мурашки побежали по телу старшего, он сорвался, схватил Кёнсу за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза, но тут же пожалел об этом, полностью погружаясь в бездну. Все заслонки слетели, и он нежно коснулся губ своего омеги. Они забылись друг в друге, осознание содеянного пришло, когда началась сцепка. Кёнсу плакал на груди старшего, а Джонин думал о том, что теперь его жизнь не будет прежней.

      Когда омега уснул, он поднялся с кровати и, наспех покидав самые нужные вещи, вышел из дома в ночь, оставив на столе записку, и лишь сухое «прости». Джонин бежал, как последний трус. Он остановился у друга, который не стал задавать лишних вопросов, впустив растерянного Джонина посреди ночи.

      Он думал, что всё вот так просто, но утром он услышал телефонный звонок.

— Да, — сонно сказал он.

— Сынок, с добрым утром, — послышался голос папы. — Как у вас там дела? Кёнсу что-то трубку не берёт, спит ещё, наверное. Я четыре раза звонил.

— У нас всё хорошо, — сглотнул Джонин, а в сердце зародилась паника. Почему его омега не отвечает на звонки родителя? — Да, Кённи спит, когда проснётся, попрошу его вам позвонить.

— Нет, не нужно, пока ты рядом с ним, я спокоен.

      Сердце сжалось, а альфа, попрощавшись с родителем, сорвался обратно. Полчаса в дороге показались вечностью. Вбежав в дом, альфа был в ужасе, все вокруг было перевернуто, но омеги в доме не было. Записка лежала на полу, буквы расплылись под влажными каплями.

Джонин попытался настроиться на омегу и, следуя своим инстинктам, побежал в сторону леса. Когда он увидел хрупкую фигурку Кёнсу на краю обрыва, он несколько раз проклял себя.

— Кённи! — крикнул Кай. — Отойди оттуда немедленно!

      Омега обернулся, не веря своим глазам. Джонин видел слёзы на бледных щеках, омега обнимал себя руками и тяжело дышал. Ноги его не слушались, и вот-вот он был готов рухнуть вниз, но его тут же поймали сильные руки и крепко прижали к себе. Джонин целовал Кёнсу, забывая обо всем на свете, он крепко прижимал его к себе и думал о том, что никому не отдаст. Вот только не всё так просто.

      Отец начал замечать подозрительно нежные отношения своих детей. Кёнсу подолгу задерживал взгляд на старшем брате, то и дело норовил коснуться его. Джонин дольше положенного сжимал его руку, зависал на губах младшего и улыбался ему, сияя изнутри.

— Что происходит? — строго спросил отец, позвав старшего сына в свой кабинет.

— Ты о чём? — спросил спокойно Джонин, но внутри всё дрожало.

— Я о вас с Кёнсу, — продолжил мужчина. — Что между вами происходит?

— А что между нами? Мы заботимся друг о друге, так и должно быть, мы же братья. У нас просто хорошие отношения, мы доверяем друг другу.

— Тогда ты должен быть знаешь, с кем встречается твой брат. В последнее время он просто светится, здесь без альфы не обошлось. Я не хочу, чтобы мой мальчик попал в плохие руки.

— С чего ты взял, что это именно альфа? — отвел взгляд Джонин.

— Что я слепой и не заметил засосов, которые он прячет? Да, я понимаю, что твоему брату не пять лет, но почему он пахнет только тобой?

      Мужчина поднялся на ноги и схватил сына за воротник, открывая вид на почти сошедший синяк на шее.

— Да и от тебя не пахнет другими омегами. Что вы устроили за нашей спиной?

— Отец, мы не…

      Звонкая пощечина отразилась от стен, а Джонин схватился за щёку.

— Не смей врать мне! — прорычал старший.

— Чёрт с тобой! — с вызовом ответил Джонин. — Мы истинные. Мы любим друг друга и да, мы спим вместе!

      Очередная пощечина обожгла щёку альфы.

— Ах, ты! — рассвирепел мужчина. — Как ты посмел он же…

— Что? А ты бы устоял перед истинным?

— Он твой брат!

— Плевать! Я люблю его!

      Мужчина ударил кулаком о стену в нескольких сантиметрах от головы сына.

— Я немедленно найду Кёнсу мужа, и ты не посмеешь мне перечить.

— Кто сказал? Я…

— Если ты помешаешь мне, то больше никогда не увидишь его. Я позабочусь о том, что он попадёт в такую семью, которая тебя к нему на пушечный выстрел не подпустит. Ты хоть понимаешь, что портишь ему жизнь? Что люди подумают об омеге, который лёг под собственного брата. Обществу плевать на вашу истинность, вы станете посмешищем, и если тебе всё до лампочки, то подумай о Кёнсу. Вспомни, он мечтает стать известным певцом, он хочет быть среди людей, а своим поведением ты сделаешь его изгоем. Разве он заслужил такую жизнь?

      Джонин задумался, отец был прав. Кёнсу мечтал дарить людям счастье, а мир шоу-бизнеса был слишком жесток, если кто-то узнает об их связи, не видать омеге большой сцены. Джонин не мог лишить омегу мечты. Не мог отобрать у него жизнь. Он и сам понимал, что в их истинности больше минусов, их не примут, в них будут тыкать пальцем, над ними будут смеяться, Кёнсу не заслуживает такой жизни.

— Чего ты хочешь? — спросил Джонин, не глядя на отца.

— Я куплю тебе квартиру. Буду содержать, но отпусти Кёнсу и позволь мне найти ему хорошего мужа.

— Хорошо, но только позволь нам попрощаться.

— Даю тебе неделю.

      Кёнсу плакал, а в сердце Джонина разрасталась пропасть. Омега проклинал его, а в глазах альфы застыли слёзы. Он ушёл на рассвете, ласково поцеловав истинного в лоб.

      Квартира оказалась удобной, недалеко от университета. Джонин отрёкся от мира. Он перестал смотреть в сторону омег. Он учился, пытаясь отвлечься. Где-то через пару недель в дверь квартиры позвонили. Альфа только что вышел из душа, потому на нём был один халат. Открыв дверь, парень опешил, перед ним стоял Кёнсу. На омеге был широкий свитер, он был немного бледен, но по-прежнему прекрасен.

— Что ты здесь забыл?

— Здравствуй, Джонин, — усмехнулся омега. — А в дом родного брата уже не пустишь?

      Альфа открыл дверь шире. Омега вошёл внутрь, осматриваясь.

— Миленько, — улыбнулся Кёнсу. — Ты сам тут всё обставлял или отец?

— Сам, с другом, — кивнул Джонин. — А ты… кажется, ты говорил, что видеть меня больше не хочешь. Что же привело тебя сюда? Жених не удовлетворяет?

      Джонин знал, что через неделю после его отъезда отец привёл в дом молодого альфу, что должен был стать опорой для Кёнсу. Джонин отказался участвовать в этом фарсе, поэтому даже не видел альфу в глаза.

— Почему же, у нас неплохие отношения, но…

      Джонин подошел ближе, сразу чувствуя изменившиеся нотки в запахе омеги, внутри всё кипело, потому что его омега пах альфой, другим альфой.

— Вот и славно, — прервал брата Джонин. — Ты извини. Мне пора, меня мой парень ждёт.

— Парень… — растерянно повторил омега.

— А ты что думал, что я буду без дела сидеть и сопли на кулак наматывать? Прости, но это не в моем стиле.

      Джонин видел, как омега задрожал, Кёнсу обнял себя и грустно улыбнулся.

— Ну да, что это, мне пора, не буду тебя задерживать.

      Омега попятился к выходу, а потом и вовсе убежал, хлопнув дверью. Джонин ещё долго стоял в тишине, слушая биение своего сердца.

Альфа продолжал жить дальше, он не пытался поддерживать отношений с семьей, чтобы не тревожить заживающие раны, но три года спустя один телефонный звонок нарушил всё. Альфа мчался как бешеный, скорость звенела в ушах. Вбежав в дом, он увидел лишь зарёванного папу у кровати умирающего отца. Старший альфа ни на что не реагировал.

— Врач сказал, что он протянет ещё пару дней. Мне тяжело тут одному. Побудь со мной эти дни, — плакал омега, прижимаясь к сыну.

— А где Кёнсу? — все-таки сорвалось с губ альфы.

— Не знаю, — заплакал еще сильнее омега. — Я не видел его три года. После того, как ты уехал, а отец попытался выдать его замуж, мой мальчик сбежал. Я не слышал его голоса три года.

— Значит, свадьбы не было?

— Ни свадьбы, да и помолвки-то толком не было, — выдохнул омега. — Он сказал, что лучше умрёт, чем свяжет свою жизнь с кем-то, кроме истинного. Отец тогда был очень зол, он бил его, а когда мы утром проснулись, Кёнсу и след простыл. Если где найти тебя я знал, то сына своего я потерял.

      Джонин вспомнил тот день, когда он видел омегу в последний раз, выходит тогда они могли начать всё сначала, но Джонин снова всё испортил, хотя… Он ведь по-прежнему не мог уберечь омегу от косых взглядов.

      Каждая вещь в комнате Кёнсу хранила его запах, и альфа сходил с ума. После похорон отца, альфа вернулся в город, но мысли о Кёнсу не давали покоя, отчаяние, страх и безумная любовь привели альфу на побережье. Он хотел покончить со своей никчёмной жизнью, но заметил светловолосого омегу, что отчаянно шёл навстречу бурлящему прибою, ледяные волны омывали его ноги, омега дрожал, но продолжал идти всё дальше.

      Джонин кинулся к нему, и оба они оказались в воде, холодные волны отрезвили, альфа вытащил на берег бесчувственного парня. Вот так они впервые встретились с Тао.

      Истинный Тао разбился на машине во время уличных гонок, отказали тормоза. Всё бы ничего, но Тао сам лично проверял их перед заездом. Омега был уверен, что здесь был замешан организатор.

      Джонин пообещал, что они обязательно разберутся с этим делом. Альфу не вернуть, но разоблачить нечестных на руку людей стало для Джонина делом чести. И вот день за днём они с Тао всё ближе подбирались к цели и всё ближе становились друг для друга. Джонин мог бы сказать, что он любил Тао. Если бы не образ Кёнсу, всплывающий в его сознании.

      Год назад им удалось подобраться слишком близко к цели. Джонин гонял по разным районам и, наконец, ему предложили работу. Сперва он был в массовке, а потом всё чаще начал лидировать. Организатор гонок — Мин Джино был известен всему городу, на поверхности его бизнес был идеально чист, он слыл меценатом, помогал больницам и детским домам, а если копнуть глубже, то можно было наткнуться не только на нелегальные гонки, но и на торговлю органами и людьми.

      Тао строил глазки Джино, пока Джонин выигрывал гонку за гонкой, и вот уже омега стал одним из приближённых, а Кай тёмной лошадкой, которая выигрывала для Мина миллионы. Парни ждали подходящего момента, чтобы разрушить империю, и вот сегодня они почти подобрались к цели. Джонин уже бы готов связать себя с омегой навсегда, но судьба подбрасывает ему очередной сюрприз в лице Кёнсу и его пропавшего пятилетнего сына.

      Джонина бьёт дрожь, потому что он понимает, что пять лет назад, он впервые позволил себе сорваться, впервые они с Кёнсу познали друг друга, но ведь этого не может быть. Почему он не сказал?

      Кай снова вспомнил их последнюю встречу. Апельсины, именно они тогда вывели альфу из себя. Джонин обидел Кёнсу, Джонин прогнал Кёнсу, а ведь этот запах действительно принадлежал альфе, но тот альфа был ещё внутри своего родителя, почему же Кай был таким идиотом?

      Сейчас альфа стоял посреди улицы и смотрел на поднимающееся над городом солнце, хотя в его душе сейчас была непроглядная тьма.

— Что с тобой? — спросил подошедший Тао, заметив слёзы на щеках альфы.

— Я полный кретин, Тао, — шепнул Кай, опускаясь на корточки и путаясь пальцами в своих волосах. — Кажется, я снова потерял его.

— Я так не думаю, — грустно улыбнулся омега. — Он обязательно вернётся, ведь ему больше некого просить помочь ему найти сына. Ты — его единственная надежда. Ты — его альфа.

      Джонин поднял на младшего полные боли глаза.

— Я вспомнил, где я слышал имя Кёнсу, — грустно ответил омега, отвернувшись. — Ты звал его во сне, много раз. Ты молил его не уходить, шептал, что любишь, а я завидовал, ведь меня больше никто не будет так любить.

      Кай поднялся на ноги и крепко прижал омегу к себе.

— Прости меня, — шептал альфа, прижимая младшего сильнее. — Прости…

— Тебе не за что извиняться. Ты мне ничего не обещал. У нас всего лишь есть общая цель, ради которой мы вместе, а потом…потом, я надеюсь, нас ждет счастье.

      Джонин поцеловал светлую макушку омеги, чувствуя его слёзы на своей груди.

      Кёнсу бежал, не разбирая дороги, было больно. С одной стороны, чего он ещё ждал? Того, что его брат крепко прижмет его к себе, поцелует, снова признается в любви и поможет в поисках сына? Их сына.

      Омега остановился и, опустившись на асфальт, тихо заплакал. Что ему делать теперь? У любимого другая жизнь, она его не касается, но ведь Чондэ… Кёнсу снова прикусил губу, где ему искать его малыша?

      У Чондэ был слабый иммунитет, врачи сказали, что это что-то наследственное, но Кёнсу прекрасно знал, почему так получилось, смешение крови никогда не проходило бесследно, но он не считал свою любовь к брату чем-то ужасным. Они были истинными, а значит, сама судьба свела их.

      Вот и в этот раз Чондэ лежал в больнице для того, чтобы укрепить иммунитет. Кёнсу каждый день навещал его после работы и подолгу сидел у его кроватки, рассказывая сказки. Маленький альфа крепко обнимал родителя и всегда искал защиты в родных руках. Чондэ говорил, что ему очень страшно одному в больнице, но Кёнсу говорил, что ничего не случится, что добрые дяди врачи ничего ему не сделают, а получилось…

      Омега заплакал сильнее, вспоминая глаза главврача, который смотрел равнодушно.

— Возможно, мальчик сам ушёл, — пожал плечами альфа. — Знаете же, что он у вас слишком своенравный.

— Он пятилетний ребёнок, — возмутился Кёнсу. — Ребёнок, который нуждался в присмотре. Вы несете за него ответственность. Я обращусь в полицию.

— Обращайтесь, куда хотите, — отмахнулся врач.

      Внутри всё кипело, а сердце дрожало от страха, куда мог уйти его маленький Чондэ? В полиции сказали, что проверили близлежащие районы, но мальчика нигде нет.

— А вы уверены, что он не вернулся домой? — спросил полицейский.

      Кёнсу сорвался в квартиру, которую он снимал, но следов Чондэ там не было, а в дверь была воткнута записка. Омега нервно развернул ее и рухнул на пол. Это был детский рисунок, на котором был изображен волчонок.

      В городе люди до сих пор не слишком приветствовали волков, их притесняли, их обделяли, над ними смеялись, хотя когда-то было наоборот. Люди с презрением относились к своим соседям, им доставалось худшее обслуживание везде. Волки пытались бороться с дискриминацией. Кёнсу был в числе тех, кто вступил в организацию по правам волков. Он помогал таким же нуждающимся, как и он. Недавно к ним в штаб прибежал напуганный омега, он дрожал, плакал, его с трудом удалось успокоить, он рассказал, что чуть не стал жертвой «охотников». Возмущению общины не было предела, они обратились к правительству, но исчезновения волков продолжались. Никто не знал, кто стоит за этим и почему те люди истребляли их.

      Волки вели расследование, ведь среди них можно было встретить и опытных адвокатов и именитых медиков и даже полицейских, но «охотники» очень тщательно прятали свои следы. Президент обещал, что обязательно разберётся в этом, но дело не двигалось с места.

Кёнсу разрывался между работой и болеющим сыном, лидер понимающе отпускал омегу пораньше и обещал помощь во всём. Однажды, направляясь к сыну в гости, Кёнсу и стал свидетелем странного разговора. Один из врачей больницы стоял у чёрного входа вместе с высоким альфой.

— Что сегодня? — спросил врач.

— Омега, — ответил альфа. — Молодой, здоровый. Есть заказ из-за границы. На кону миллион вон.

— Хорошо, выгружайте.

      Кёнсу притаился и достал телефон, снимая на камеру происходящее. Несколько альф вытащили из машины бесчувственного омегу и поволокли к двери. Врач проводил их равнодушным взглядом.

— Через два часа будет готово, — сказал врач. — Вы подготовили контейнеры для перевозки?

— Да, они в машине.

— Помните, что нужно сделать всё быстро, пока не началось разложение клеток?

— Обижаешь, док, наученные уже.

— Ладно, ждите.

      Кёнсу боялся шелохнуться, все два часа он простоял как вкопанный, а потом чуть не закричал от ужаса, когда из клиники выехала тележка, на которой стояли несколько контейнеров.

— От трупа сами избавитесь? — спросил альфа, когда врач перекладывал контейнеры в специальные хранилища для органов.

— Да, езжайте.

— Да встречи, док.

— Деньги…

— Вечером, когда эти коробочки достигнут покупателя.

      Врач кивнул и ушёл, а машина с органами выехала со стоянки. Кёнсу не долго думая, отправил отснятый материал своему лидеру, а сам попытался незамеченным пробраться в сторону палаты Чондэ.

      Неужели кто-то узнал о том, что Кёнсу стал свидетелем преступления? Или его малыш сам стал жертвой этих мошенников? Омеге было страшно, очень страшно и первым, к кому он побежал, был любимый человек, но…

      Зазвонил телефон, Кёнсу попытался взять себя в руки.

— Да, — дрожащим голосом сказал он.

— Кёнсу-ши, доброе утро, — сказал спокойный голос, а у омеги затряслись поджилки.

— Кто вы?

— Это не так важно, — ответил незнакомец. — Важно то, что сегодня ваш малыш погостит у нас.

— Зачем вам мой ребенок, отдайте. Он болен, только не мучайте его!

— Почему же вы не подумали о своем малыше, когда снимали то видео? Кажется, ещё тогда в вас должен был проснуться инстинкт самосохранения. Вам, как волку он должен быть хорошо известен.

— Я… я удалю это видео, я забуду обо всём, только отдайте мне моего сына! — плакал Кёнсу.

— Нам нужны гарантии того, что вы хорошо запомните наш урок.

— Что я должен сделать?

— Двадцать миллионов вон и вечное молчание — цена вашего ребенка.

— Но…

— Принесёте деньги — увидите сына. Нет — соберете его где-нибудь по частям, знаете же, что мы в этом профи.

      Послышались короткие гудки, а Кёнсу почувствовал, что задыхается. Где он достанет такие деньги? Возвращаться в общину было нельзя, ведь получается, их лидер был заодно с этими монстрами. Куда идти, что делать?

      Кёнсу не помнил, сколько он просидел вот так в слезах и на холодном асфальте, от мыслей его отвлекли теплые руки, что легли ему на плечи.

— Ну, наконец-то, я думал, что придется ещё полгорода перерыть, — послышалось облегчение в незнакомом голосе.

      Кёнсу поднял глаза на говорившего. Сквозь пелену слёз он заметил улыбающееся лицо Тао.

— Ты…

— Я, — кивнул младший. — Давай, поднимайся, поехали домой, Кай там с ума сходит.

— Больно я ему нужен, — неосознанная злость рождалась где-то в глубине сердца.

— Нужен, очень нужен, — выдохнул Тао. — Мне-то уж можешь верить, я с ним два года прожил. Идём.

      Младший помог старшему подняться и посадил его в свою машину, набирая номер альфы.

— Я нашёл его, мы едем домой.

      Стоило им оказаться у знакомого подъезда, им навстречу выбежал всклокоченный альфа. Он бросился в ноги Кёнсу, крепко его обнимая и утыкаясь носом в его живот.

— Прости меня, Кённи, прости. Мне казалось, так будет лучше для тебя. Отец сказал…

— А меня ты спросил, Ким Джонин? — сквозь слёзы прошептал омега. — Вы оба так просто всё решили за меня, а мне не нужно было ничего, кроме любимого альфы рядом, ты даже представить себе не сможешь, сколько я всего пережил за эти годы. Ты…

      Кёнсу замер, чувствуя нежные поцелуи на своем животе. Злиться больше не было сил, он зарылся пальцами в тёмные волосы альфы, осторожно поглаживая его по голове, как когда-то.

— Джонин-а, они забрали нашего сына, — сорвалось с губ омеги. — Они сказали, что если я не отдам им двадцать миллионов, они вернут мне его по частям.

      Кёнсу медленно опустился на пол, тут же оказываясь в объятиях своего альфы.

— Никто не посмеет прикоснуться к нашему мальчику, слышишь? Я уничтожу всех.

      Тао стоял в стороне, пытаясь снова не заплакать, он ведь знал, что этот альфа никогда до конца не принадлежал ему. Он был для Кая лишь утешением, способом сбежать, а дом этого волка находился именно здесь в крепких объятиях Кёнсу. Сейчас Тао был счастлив, хоть и на сердце скребли кошки.

— Так, — сказал он. — Давайте вы оба успокоитесь, и мы всё обсудим.

      Джонин кивнул, не выпуская руки Кёнсу из своих рук. Он никуда его теперь не отпустит, ведь он больше не в состоянии жить без него.

Оставив пару в гостиной, Тао пошёл заваривать чай.

— У Чондэ ослаблен иммунитет, — сказал омега, разглядывая переплетённые пальцы. — Возможно, это произошло из-за смешения крови, а может, из-за того, что я много плакал во время беременности.

      Джонин в который раз проклял себя за своё бездействие.

— Мы побывали во многих больницах, а недавно я стал свидетелем очень странного события.

      Кёнсу протянул Киму телефон, на котором был сохранена та запись. Джонин внимательно следил за происходящим на экране.

— Я знаю этого альфу, — сказал Тао, протягивая Кёнсу чай. — Это один из прихвостней босса.

— Я отправил эту запись лидеру общины, а сегодня они позвонили и сказали, что должны меня проучить, что эти двадцать миллионов будут мне уроком.

      Джонин выключил запись, а на экране отобразилось лицо улыбающегося мальчишки.

— Это…

— Это наш сын, — сказал Кёнсу, пряча взгляд в чашке с чаем.

— Красивый, — заметил Тао. — Похож на вас обоих. Ты, хён, не переживай, мы обязательно вытащим его оттуда. К тому же у нас с этими гадами свои счёты.

— И пора бы их оплатить, — кивнул Джонин. — Кённи, тебе нужно отдохнуть, ты не спал всю ночь, давай ты немного вздремнешь. Ни о чём не беспокойся. Я не позволю никому причинить вред нашему сыну.

— Но…

— Идём, я уложу тебя. Всё будет хорошо, ты мне веришь?

      Кёнсу посмотрел в глаза альфы, что были наполнены безграничной любовью. Сейчас перед собой Кёнсу видел своего любимого братика, к которому тогда пять лет назад воспылал совсем не братской любовью.

      Джонин улыбнулся, наклоняясь и накрывая губы младшего своими, нежный поцелуй зародил где-то в глубине пожар, что побежал по венам и скопился где-то в сердце. Всё пылало внутри, но Кёнсу знал, что так и должно быть, так правильно.

      Тао деликатно ушёл на кухню. Через полчаса Джонин вернулся, положив подбородок на плечо младшего, что стоял у окна и смотрел вдаль.

— Думаю, что сегодня же вечером я перееду. Не имею права стеснять вас. К тому же…

— Прости…

— Нет не нужно, всё в порядке, правда. Сейчас наша задача вытащить малыша Чондэ из лап этих уродов.

— У меня для тебя есть небольшое задание, — несмело начал Джонин. — Я понимаю, что не имею права управлять твоей жизнью…

— Что ты хочешь?

— Нам нужен О Сехун, — сказал Джонин, посмотрев на Тао.

— Это тот альфа, что вечно крутится у моей трибуны? — удивлённо вскинул глаза светловолосый.

— А ты ещё не понял, почему он возле тебя крутится? — усмехнулся Кай.

— Потому что питает ко мне нежные чувства, — засмеялся Тао.

— Потому что он коп, малыш, а ты его задание, — засмеялся Джонин, видя, как бледнеет омега.

— Ты серьёзно?

— Серьёзней некуда. Он ведёт независимое расследование деятельности Мина. Он сам по себе и ни от кого не зависит. Работает непосредственно под руководством министра внутренних дел. Так что, сам понимаешь, нам придётся начать с ним более плотное сотрудничество, хотя не спорю, он испытывает к тебе симпатию и надеется, что ему удастся вырвать тебя из лап Джино.

— Ты хочешь подложить меня под копа? — с подозрением спросил Тао.

— Упаси Боже. Я ничего не хочу. Нам просто нужно связаться с ним. Когда-то мы были лучшими друзьями, а потом пришлось прервать все связи с прошлой жизнью. Я очень удивился, заметив, что он крутится возле тебя. Он следил за тобой, а я за ним, а потом мы встретились и поговорили.

— Я представляю, что ты ему сказал, — усмехнулся Тао.

— Это сейчас не так важно, — отвёл взгляд Джонин, вспоминая, как болела челюсть после аргументов Сехуна, но уже тогда друг был прав. Джонин не сможет без Кёнсу.

— Хорошо, я попробую сейчас же связаться с ним, а вы… Хорошенько отдохните.

      Альфа кивнул, а Тао направился в комнату собирать вещи. Джонин как тень ходил следом. На все попытки альфы задержать, омега отрицательно мотал головой.

— Я здесь лишний, — сказал он, но, не сдержавшись, всё же позволил себе поцеловать альфу напоследок.

— Спасибо за всё, — улыбнулся омега. — Мы же не прощаемся?

— Ни за что! — прижал младшего к себе Джонин. — Я всегда готов прийти к тебе на помощь. Надеюсь, мы останемся друзьями?

      Тао улыбнулся и кивнул, пряча слёзы. Попрощавшись, Джонин закрыл за младшим дверь и откинулся на стену, сжимая кулаки. Они, действительно, зашли слишком далеко, и если бы Кёнсу…

— Кёнсу, — шепнул альфа, а губы тронула горькая улыбка. Его любимый Кёнсу. Теперь он снова рядом, и Джонин ни за что его не отпустит.

      Альфа вошёл в спальню, где, обнимая одеяло, спал омега, его омега. Кай опустился рядом, несмело обнимая и утыкаясь носом в затылок омеги и вдыхая такой любимый запах. Как же он мог жить без него столько лет? Отдаленные нотки апельсина больше не вызывали раздражения, а заставляли сердце учащенно биться, а кулаки сжиматься. Он обязательно уничтожит ту тварь, что посмела похитить их ребёнка.

— Джонин-а, — шепнул Кёнсу, беспокойно заворочавшись. — Не уходи, не оставляй нас. Мне страшно.

      Омега плакал, а альфа чувствовал, как сгорает сердце.

— Нет! Отдайте мне сына! Не трогайте его! Чондэ…

— Тише, Кённи, успокойся, — пытался разбудить младшего Джонин.

      Слёзы на щеках омеги оставляли ожоги на сердце альфы. Кёнсу открыл глаза и бросился на шею старшего. Джонин крепко прижал его к себе.

— Тише, маленький, всё будет хорошо.

— Они же не сделают ему ничего плохого? Они же…

— Если они коснутся хоть волоска на голове нашего сына, я не оставлю и камня на камне от этого террариума. Я уничтожу их одного за другим. Они ещё не знают, на что способен разъяренный волк. До сегодняшнего дня я молчал, но больше не намерен. Этот урод узнает, что такое гнев Ким Джонина.

      Кёнсу сжался под метающим молнии взглядом. В этот миг ему вдруг стало ещё страшнее. Заметив испуг омеги, Джонин вздрогнул, а потом притянул его к себе, целуя.

— Прости. Не слушай меня. Я иногда говорю такой бред.

— Джонин-а, я не хочу потерять тебя снова. Ты себе не представляешь, каково это жить и понимать, что любимым людям наплевать на твои чувства. Отец и ты — вы не хотели меня слушать, вы сделали так, как нужно было вам.

— Связь со мной сделала бы тебя несчастным, — отвёл взгляд Джонин. — Ты хотел стать артистом. Я не хотел становиться преградой на пути к твоей мечте.

— А ты меня спросил? — схватил альфу за грудки Кёнсу. — Ты спросил, чего хочу я? Да, я думал о карьере певца, пока не понял, что единственное, чего я хочу от жизни — это чувствовать твои руки, целовать твои губы, млеть от твоих ласк, сходить с ума от твоей страсти. Заботиться о тебе, поддерживать, готовить для тебя завтраки, обеды и ужины, засыпать и просыпаться рядом с тобой. Ты всегда был для меня на первом месте, Джонин, а ты… Ты растоптал меня. Я бы не выжил, если бы не Чондэ. Осознание того, что внутри меня бьётся сердечко нашего сына, останавливало меня от неверных шагов.

      Джонин чувствовал слёзы на своих щеках, каждое слово Кёнсу словно иголка вонзалась в сердце. Каждая слезинка вытягивала из альфы силы. Он чувствовал себя последней сволочью, но ведь он был уверен, что так будет лучше.

— Прости меня, Кённи, — шепнул старший. — Отец сказал, что если я помешаю, то больше никогда тебя не увижу. Я верил в то, что помолвка, задуманная им, состоялась. Ты пах по-другому, и я решил, что ты согласился, что ты будешь счастлив без меня. Мне и в голову не могло прийти, что изменившийся запах говорил совсем не об измене. Я старался держаться в стороне, ведь для общества наши отношения выглядели бы аморально. Мы бы стали посмешищем, я не мог допустить этого, ведь я слишком тебя люблю. О том, что ты сбежал из дома, я узнал только три года спустя. Папа плакал, рассказывая о том, что потерял тебя. Он говорил, что уже давно принял нас, как пару и пытался убедить отца, но тот оставался непреклонен.

— Он бил меня каждый раз, когда я говорил о тебе. Я не мог там оставаться, а потом, когда понял, что жду ребенка, решил, что в собственном доме нам не будут рады. Я ушёл, прибился к стае, что жили недалеко от нашей деревни. Я сказал, что мой альфа умер. Было больно, но если бы я рассказал правду, не знаю, приняли бы меня. Беременность проходила очень тяжело. Чондэ вымотал меня, но я был счастлив, когда смог взять его на руки. Когда сын немного подрос, а я освоился в стае, вожак предложил мне поработать в общине. Я согласился, мне выделили комнату, мы с Чондэ перебрались в город. Как только мы оказались здесь, Чондэ начал постоянно болеть. После очередного приступа его увезли в больницу. Я не могу сказать, что моего малыша чем-то обделяли, но держали нас отдельно, волки же. Доктор очень удивился, узнав о нашем происхождении, ведь обычно волки на здоровье не жалуются. Чондэ кололи витамины, малыш плакал, и я вместе с ним. Нам выписывали дорогостоящие лекарства, я старался экономить на всём, ел один раз в день, а то и вовсе обходился без еды, чтобы только обеспечить ребенка всем необходимым. Больницы стали постоянным нашим местом обитания, а вчера…

      Кёнсу всхлипнул, а Джонин нежно поцеловал его в макушку.

— Я боюсь, что с ним что-нибудь случится. Ему нужны витамины, покой, а если там сквозняки? Он ведь очень напуган сейчас.

      Джонин судорожно соображал, что можно сделать. Если Чондэ похитили люди Джино, значит, мальчик должен быть где-то рядом с ним. Ребёнок напуган, а значит, он будет кричать и плакать. Джино не любит шума, он попытается ребёнка заткнуть. Убивать он его не будет, пока не убедится, что Кёнсу не уничтожил запись, следовательно, он отправит к мальчику того, кто сможет успокоить ребёнка. Лучше всего с детьми ладят омеги, а значит, к Чондэ пойдёт кто-то из приближенных к Джино омег. Так получилось, что этот жлоб всё чаще отдавал предпочтения Тао, но тот всячески избегал старшего, ссылаясь на дела, а сегодня…

      Сердце Джонина сжалось, нет, он не мог указывать омеге, он и так причинил ему слишком много боли. Кёнсу постепенно успокаивался в руках альфы. Джонин ласково гладил его по голове и дарил лёгкие поцелуи.

— Я и не думал, что когда-нибудь снова увижу тебя, — тихо сказал Кёнсу. — Я думал, что у тебя давно своя семья, что мы не нужны тебе.

      Джонин поцеловал Кёнсу в тёмную макушку.

— Я почти готов был сделать предложение одному чудесному человеку. Он принимал меня любым. Он дарил мне тепло, даже не смотря на то, что во сне я снова и снова повторял твоё имя. Его альфа погиб, он был в отчаянии. Я просто хотел помочь, но…

— Ты искал тепло, он тоже. Вы согрели друг друга. Он, видимо, очень сильно тебя любит, раз просто, молча, ушёл. Мне неудобно перед ним, я…

— Ты — моя семья, моя жизнь, моё сердце, мой дом, папа моего ребенка. Ты — лучшее, что есть в моей жизни. Тао знает об этом, поэтому ушёл. Он мне очень дорог, я не смогу оставить его одного. Я пойму, если ты будешь против, но я не могу просто так прогнать из своей жизни человека, у которого никого нет кроме меня.

— И что ты предлагаешь?

— А что, если Тао станет мне братом?

— А я…

— А ты теперь мой муж, и мне плевать, что скажут другие, правда, если ты не хочешь этого…

      Нежные губы не дают альфе закончить. Кёнсу целует сперва осторожно, а потом забывается в любимых руках. Звонок телефона прерывает пару. Джонин смотрит на номер и сразу же берёт трубку.

— Да, Тао.

— Чондэ в доме Джино, — послышался беспокойный голос омеги.

— Я так и думал, — выдохнул Джонин, сжимая руку Кёнсу.

— Я попробую пробраться к нему. Будь наготове. Ребёнок не должен находиться в этом логове разврата. Гонка завтра вечером, нужно потянуть время. Я отвлеку Джино на себя, а вы с Сехуном завершите наш план.

— Ты же не будешь рисковать? Не подвергай себя опасности. Я могу…

— У тебя другая миссия, помнишь? Так давай не отступать от нашего плана. Джино должен исчезнуть, а Чондэ… Обещаю, что через пару дней передам его лично в руки Кёнсу. Твой сын будет в безопасности. Верь мне.

— Верю. Только будь осторожнее.

— Буду.

      Послышались короткие гудки, а Джонин сжал кулаки.

— Что…

— Тао нашёл Чондэ, — ответил Джонин. — Он попытается вытащить сына оттуда.

      Кёнсу напугано выдохнул, цепляясь за альфу.

— У нас старые счёты с человеком, что угрожает тебе. Именно он убил альфу Тао. Мы два года искали способ разорить его империю, и, кажется, нашли. Осталось подождать совсем немного.

      Кёнсу чувствовал, как сердце колотится в ушах. Ему было страшно, он догадывался, что тот человек не так прост.

— Всё будет хорошо, милый. Твой альфа родился быть победителем.

      Позавтракав, Кёнсу решил сходить на свою квартиру и собрать вещи.

— Может, я поеду с тобой? — нервно ходил за омегой Ким.

— Нет, — помотал головой младший. — Не хочу, чтобы ты оказался под подозрением, ведь за моим домом могут следить. Я и так поступил опрометчиво, примчавшись к тебе среди ночи.

— Я не могу отпустить тебя. У меня нехорошее предчувствие.

— Всё в порядке, — улыбнулся Кёнсу, поднимаясь на носочки, и поцеловал старшего.

      Кёнсу вышел из дома. Джонин проводил его взглядом, а потом сорвался в сторону припаркованной на стоянке Феррари. Машина медленно следовала за омегой, который, казалось, не замечал слежки. На одном из светофоров дверь Феррари открылась, и рядом с водителем опустился черноволосый альфа.

— Ты следишь за мной?

— Тао слёзно умолял приглядеть за тобой, — усмехнулся брюнет. — Говорит, что ты можешь натворить глупостей.

— Это льстит, — огрызнулся Кай.

— А это миниатюрное создание, за которым ты так яро следишь, и есть тот, кто лишил малыша Тао счастья?

— Кёнсу — мой омега, — прорычал Джонин. — А Тао я ничего не обещал.

— Но…

— Это не твоё дело, О Сехун.

      Брюнет засмеялся, поднимая руки в примирительном жесте.

— Ладно, проехали, — ответил Сехун. — Какой у нас план?

— Прежний, — ответил Кай, замечая, что к Кёнсу пристроились двое незнакомых альф.

      Омега, казалось, ничего не замечал. Он медленно шёл по улице, глядя себе под ноги.

— Это ещё что за личности? — пригляделся О.

— Вот и мне хотелось бы знать, — напрягся Джонин, останавливаясь у подъезда.

      Незнакомцы вошли следом за омегой, Сехун с Джонином выскочили из машины, догоняя. Громкий крик омеги отразился от стен. Ким и О подняли взгляды наверх, замечая, как двое альф прижали Кёнсу к стене.

— Ну, привет, птенчик, — шипел один из мужчин. — Ты подготовил деньги?

— Нет, я…

— Совсем не думаешь о своём малыше, — оскалился второй. — Чем больше ты будешь ломаться, тем дольше твой щенок будет у нас. Он так жалобно скулил, всю ночь звал папочку.

      Джонин дёрнулся, но Сехун поймал его за руку.

— Я сам. Уходи, ты не должен светиться.

      Джонин бросил взгляд наверх.

— Уходи! — прошипел Сехун, отталкивая Кима и поднимаясь наверх, привлекая к себе внимание. — Эй, парни, вы чего это удумали? Вдвоем на одного омегу.

— Иди своей дорогой, — огрызнулся один из амбалов.

— Ну, уж нет, — возмутился Сехун. — Не привык я, знаешь ли, молчать, когда слабых обижают.

— Слушай ты… — начал было один из мужчин, но второй жестом остановил его.

— У нас нет времени на всяких дураков, — сказал он, а потом повернулся к омеге. — Я надеюсь, мы поняли друг друга? Один неверный шаг и ты потеряешь всё. Мы свяжемся с тобой завтра.

      Мужчины, отпихнув Сехуна с дороги, направились вниз, а Кёнсу медленно пополз по стенке, путаясь пальцами в своих волосах.

— Ну, все, Кённи, успокойся, всё хорошо, — присел рядом с омегой Сехун.

      Младший поднял на альфу растерянный взгляд.

— А вы…

— Совсем меня не узнаешь? А некоторые говорят, что я ничуть не изменился.

— Се… — хлопая глазами, сказал омега, узнавая в альфе друга Джонина, что часто прикрывал их перед отцом. — Сехун!

      Омега тут же оказался в крепких объятиях и заплакал.

— Успокойся, всё будет в порядке. Мы справимся.

      На лестнице послышались торопливые шаги, а нос Кёнсу уловил любимый запах чая. Запыхавшийся Джонин пытался отдышаться.

— И куда ты так мчался? — усмехнулся Сехун, растрепав темные волосы Кёнсу. — Я велел тебе сидеть в машине.

— Но…

— Ничего тебе нельзя доверить, — улыбнулся Кёнсу, вытирая слёзы. — Я ведь тоже просил тебя не рисковать.

— Но если бы мы не приехали…

— Что они могли бы мне сделать? — пожал плечами омега, открывая дверь и впуская альф в свою обитель. — Они пришли ещё раз напугать меня. Они даже не прикоснулись ко мне, хотя могли бы забрать телефон, в котором хранится то видео, могли бы убить меня, но они лишь угрожают мне сыном. Я не понимаю их мотивов, они реально уверены, что такой омега, как я, сможет раздобыть такие большие деньги?

— Видимо, они чего-то ждут, — задумчиво сказал Сехун.

— Чего? — спросил Джонин, помогая омеги подняться.

— Не знаю — пожал плечами Сехун, а потом, почесав затылок, спросил: — Кённи, а тебе ничего не говорит имя Мин Джино?

— Господин Мин очень много помогал нашей общине. Я встречался с ним в доме лидера. Он очень воспитанный и приятный альфа.

— А он не предлагал тебе познакомиться поближе? — спросил Сехун, а Джонин напрягся.

— Да нет вроде, поухаживал за ужином, но я чётко дал понять, что у меня есть сын, а другие альфы меня не интересуют.

— Вот и разгадка, — пожал плечами Сехун, а Джонин со всей силой ударил кулаком по стене и зашипел.

      Кёнсу схватил его за руку и поцеловал разодранные костяшки.

— Что всё это значит? — непонимающе спросил он, посмотрев на старших.

— Мин Джино известный в узких кругах коллекционер, — сказал Джонин, не глядя на Кёнсу. — Только вот коллекционирует он совсем не монеты или картины, он коллекционирует людей.

— Если быть точным, омег, — продолжил за друга Сехун. — А когда очередной экземпляр ему надоедает, ну или теряет свою былую прелесть, он просто избавляется от него. На поверхности его бизнес чист, он занимается благотворительностью, помогает больницам, детским домам, таким вот общинам, как ваша, а на самом деле он занимается продажей органов заграницу.

      Кёнсу ахнул, Джонин прижал его к себе.

— Джино бы не составило труда избавиться и от тебя, и от записи, но она ему не нужна. Ему нужен ты, Кёнсу. Вы с Тао необработанные алмазы, которые ему так не терпится заполучить в свою коллекцию, и если Тао умеет огрызаться и его нечем прижать к стенке, то у тебя есть слабость, которой он и воспользовался.

      Омега неверяще смотрел на альф. Неужели тот галантный и обходительный мужчина — бандит? Он хочет затащить Кёнсу в свою постель?

— Сегодня, они, видимо, не успели предложить тебе альтернативу, но я думаю, скоро он лично предложит тебе помощь, ведь ты сообщил лидеру о пропаже Чондэ?

      Кёнсу кивнул, пытаясь взять тебя в руки.

— Мы уже два года следим за деятельностью Мина. Органы не единственный его бизнес. Джино азартный человек, но продуманный. Он организовал уличные гонки и установил свои правила. Эти гонки единственные в своем роде, поэтому они привлекли огромное внимание публики. Это реалити-шоу, где финальный приз растёт с каждым заездом. В итоге гран-при этой гонки, что разыгрывают раз в год, доходит обычно до ста миллионов вон. В течение года из огромного числа гонщиков к финалу доходят только двое. Джино изначально выбирает свою тёмную лошадку, которой не мешают побеждать. Соперники устраняются один за другим, в зависимости от их материальных возможностей. До финала доходит «тёмная лошадка» и какой-нибудь подставной супербогатый папенькин сыночек. Зрители ставят огромные деньги на победу одного из финалистов, а Джино, делает так, что тот, на кого больше поставили не доходит до финиша. В итоге деньги со ставок и скопившийся джек-пот идет в карман Мину. На этот раз «тёмной лошадкой» Джино был я. Я выиграл все гонки и завтра состоится финал, на котором «мой благодетель» подпишет мне смертный приговор. Вот так же когда-то погиб альфа Тао.

      Джонин вздохнул, а Кёнсу крепче вцепился в его руку.

— Я знаю, что у меня очень мало шансов добраться до финиша целым, но если я выиграю эту гонку, Джино будет разорен. Он, во-первых, потеряет огромные деньги, а во-вторых, ему придется выплачивать выигрыши всем, поставившим на меня. Мы с Тао за этот год сделали всё, чтобы моих болельщиков стало как можно больше.

— Я мог бы давно арестовать Джино, но он скользкий, как змея. У него очень много связей в верхах. Он не будет сидеть в тюрьме, а значит, у нас есть только один способ уничтожить его. Полицейский во мне всё ещё кричит о законе, но человек внутри меня мечтает увидеть распахнутые в ужасе мёртвые глаза этой твари.

— Мы пойдём на всё, Кёнсу, — сказал Джонин. — У меня сейчас только один вопрос. Ты с нами?

— Куда я от вас денусь? — выдохнул омега. — Тем более, зная, что тот человек похитил моего сына, я готов сполна вернуть ему ту боль, что он причинил мне.

      Сехун и Джонин обняли омегу.

— Мы вытащим Чондэ, — шепнул Джонин. — Обещаю. Тао уже там, а значит, нашему сыну ничего не угрожает. Верь Тао так же, как веришь мне.

— Я верю, — кивнул Кёнсу.

      У Сехуна зазвонил телефон, альфа нервно поднял трубку к уху.

— Да, — сказал он взволнованно. — Ты в своём уме? Тао, а если он…

      Альфа чертыхнулся.

— Упрямый ребёнок, — прошипел Сехун.

— Что он задумал?

— Он решил остаться в доме Джино на ночь, чтобы быть поближе к Чондэ, а ночью попытается пробраться к мальчику, потому что тот плачет и зовёт папу. Тао хочет, чтобы Кёнсу немного приободрил сына, но…

— Он там совсем, что ли? А если Джино его поймает? А если Мин попытается воспользоваться ситуацией и попытается «приручить» Тао. Тот ведь уже два года морочит ему голову.

— Но заметь, очень успешно морочит, ведь альфа ещё не пытался избавиться от него, как от надоевшей игрушки. Твой запах на Тао не почувствовал бы только дурак. Вы даже не пытались прятаться.

— А для чего? — усмехнулся Джонин. — Именно благодаря этому Джино и выбрал меня «тёмной лошадкой». Он чувствовал меня, видел, как Тао предан мне, но держал нас рядом, уверяя в своём расположении, а знаешь для чего?

      Сехун недоуменно посмотрел на друга.

— Потому что в случае моей нелепой гибели, омега прибежит за утешением к нему, — усмехнулся Джонин. — Я думаю, что мне он приготовил что-то похлеще перерезанных тормозов.

      Кёнсу вцепился в Джонина сильнее.

— Не бойся, милый, я не так прост. Он ещё узнает, как обижать тех, кого любит Ким Джонин.

      Сехун отвёл взгляд, а Джонин улыбнулся.

— У тебя есть шанс завоевать своевольное сердце мальчишки. Он нуждается в тепле.

— Предлагаешь залечивать нанесённые тобой раны?

— Предлагаю нам всем начать всё сначала, — заметил Кёнсу.

— Верно, только сперва нам предстоит избавиться от того, кто тянет нас назад.

      Альфы помогли Кёнсу собрать вещи, а потом вернулись в квартиру Джонина.

— Вы пока отдыхайте, а я свяжусь с Тао. Не нравится мне его самодеятельность.

— Если будет нужна помощь, звони, — похлопал друга по плечу Джонин.

      Сехун кивнул и ушёл, а Кёнсу занялся вещами. Квартира Джонина для омеги казалась маленьким раем, и пусть в воздухе витал запах персиков, Кёнсу это совсем не злило. Да, он ревновал своего альфу, но понимал, что они сами допустили то, что случилось. Альфа боялся сломать, а омега не поборолся. Зная по себе, Кёнсу понимал, что раненому сердцу всегда хочется тепла. У него был Чондэ, а Джонин был один, и если бы не Тао, вряд ли бы Кёнсу сейчас увидел бы брата прежним.

      Кёнсу видел, как изменился старший, видел первые морщинки. Джонин много хмурился и сейчас, когда альфа задумчиво сводил брови, омеге хотелось разгладить получившиеся складки.

— Иди поспи, — шепнул омега, целуя альфу. — Я слишком рано поднял вас сегодня.

      Джонин прикусил губу, ведь он не мог признаться, что совсем не спал до прихода омеги, но ведь Кёнсу об этом знать не обязательно. Иногда, чтобы обрести счастье стоит о чём-то умолчать. Теперь они вместе, а о прошлом стоит забыть.

      Омега легонько толкнул альфу в сторону спальни.

— Иди, я справлюсь. Мне же удалось немного поспать.

— Может, ляжем вместе, ты тоже устал.

— Но Тао может позвонить в любую минуту. Иди. Я пока разберу вещи.

— Хорошо, но если…

— Если случится всемирный потоп, я тебя разбужу, — улыбнулся омега.

      Джонин притянул младшего к себе, целуя. Он очень сильно скучал по своему Кёнсу.

— Спать, спать, спать, — затолкал в спальню альфу Кёнсу.

      Альфа ушёл, а омега принялся наводить порядок и раскладывать свои вещи, так было легче отвлечься, но мысли о том, что его Чондэ сейчас неизвестно где не давали омеге покоя. Да, Джонин сказал верить Тао, но кроме этого омеги было еще много факторов, что могли повлиять на его малыша. Сквозняки, пыль, голод, стресс — это всё могло вызвать очередной приступ. Кёнсу часто винил себя за то, что происходит с его сыном, ведь, это последствия были того, что они с Джонином родственники, но убить частичку любимого альфы Кёнсу не смог. Они бы справились, не возникни в их жизни этот ужасный Мин, но если бы его не было, решился бы Кёнсу ворваться вот так в жизнь брата?

      С самого детства Джонин был идеалом для юного омежки, когда его спрашивали, каким должен быть его альфа, он всегда повторял: «Таким, как братик», и ведь угадал, вот только он не встретил другого человека, а безумно влюбился в того, самого родного и близкого. Кёнсу вспомнил, как ему было страшно в тот день, когда всё тело ломало, а папа сидел рядом и грустно улыбался.

— Это называется течка, малыш. Ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что это такое. Прости, что не могу остаться рядом, нужно уладить кое-какие дела в городе, от этого зависит ваше с Джонином будущее. Не переживай, на тумбочке я оставил лекарства, если будет совсем плохо, прими их, только не выходи из дома. Я попрошу Джонина приглядеть за тобой.

      Кёнсу почувствовал дрожь, что пробежала по телу, оставаться наедине именно с Джонином он боялся больше всего. Омегу безумно тянуло к брату, даже с открытыми глазами он видел перед собой лишь один образ.

— Мне пора, отдыхай.

      Папа поцеловал сына в лоб и ушёл, а Кёнсу зарылся под одеяло с головой, но даже так он не мог избавиться от преследовавшего его везде запаха чая. Стало жарко, омега услышал, как хлопнули двери машины, завёлся мотор, а потом стало тихо, всё словно замерло перед бурей.

      Холодная ванна не могла снять напряжение, всё внутри горело, хотелось кричать, а с губ срывались тихие стоны, когда руки неосознанно касались требующей внимания плоти. Лежа в холодной ванной, Кёнсу закатив глаза, ласкал себя, но руки было мало. Между ног стало влажно, а щёки запылали. Ладонь соскользнула с члена, палец очертил сочащееся смазкой отверстие. Неосознанно омега начал просовывать туда палец, перед глазами возникли картинки того, что это руки Джонина сейчас ласкают его. Стало стыдно, но организм требовал разрядки. На уроках по половому воспитанию несмышлёным омегам много рассказывали о течке, но Кёнсу даже не представлял, что это может быть так больно.

      Кёнсу не знал, сколько времени прошло, он был словно в беспамятстве, ему хотелось тепла, хотелось любви и плевать на всё остальное, он чувствовал человека, который мог дать ему всё это. На негнущихся ногах он добрался до спальни альфы. Джонин, казалось, спал. Кёнсу опустился рядом и тут же зарылся носом в грудь старшего, вдыхая его безумно привлекательный запах. Вот сейчас всё было правильно, и пусть, внутри огонь разгорался сильнее, на сердце стало спокойно.

— Джонин-а, мне плохо, — сорвалось с губ омеги, а все внутри затрепетало, ведь он уже чувствовал, что старший не спит. — Мне очень плохо.

      Слёзы лились непроизвольно, а тело так и хотело быть ближе. Губы потянулись к губам и не получили сопротивления. Джонин сдался, а Кёнсу ликовал, чувствуя на своём теле чужие руки.

      Одежда полетела в разные стороны, а руки альфы скользили по бокам омеги. Губы Джонина были везде, и Кёнсу забывал дышать от того, как ему было хорошо. Альфа ласкал каждый участок оголённой кожи, дразнил чувствительное место за ухом, спускался губами по шее, целовал ключицы.

      Кёнсу пытался узнать какой он на вкус, его любимый альфа, поэтому целовал в ответ, отдавая себя полностью, задыхаясь, когда губы старшего сомкнулись на одном соске, а рука в это время пощипывала второй.

— Джонин-а, — шептал в беспамятстве омега, прогибаясь от каждого прикосновения.

      Отвлёкшись от сосков, старший заглянул в глаза омеги, словно спрашивая разрешения двигаться дальше. Кёнсу потонул в этом взгляде, крепче цепляясь в плечи альфы, раздвигая шире ноги и прогибаясь так, что их возбужденные члены коснулись друг друга. Кёнсу видел, как огонь мелькнул в глазах его брата и понял, что хотел бы видеть его всегда. Он вспомнил, как ещё пару часов назад доставлял себе удовольствие рукой, поэтому пока Джонин наклонился к нему, чтобы украсть очередной поцелуй, омега осмелел и коснулся члена альфы, скользнув по нему ладонью. Большой, с выраженными венами, головка сочилась прозрачной смазкой. Член альфы восхищал. Кёнсу обвел головку большим пальцем. Старший простонал в поцелуй, это заводило, поэтому омега начал двигать рукой сильнее, пока альфа не перехватил его запястье и не припечатал его руки к кровати.

— Так не пойдёт, малыш, — улыбнулся Джонин.

— Чего ты хочешь? — шепнул Кёнсу, глядя в глаза старшего.

— Я хочу, чтобы тебе не было больно, — ответил старший. — Мы…

— Я сам пришёл к тебе, — ответил омега. — Разве этого мало? Мне никто не нужен, кроме тебя, и если этого не сделаешь ты, я сейчас же уйду из дома, там много желающих. Я…

      Джонин прервал омегу поцелуем. Кёнсу тогда думал, что попал в рай, потому что губы старшего снова вернулись на его тело, а к пульсирующему анусу был приставлен первый палец. Старший действовал аккуратно, а омега метался по кровати, пытаясь осознать, чего всё же больше, боли или наслаждения. Когда Джонин задел что-то внутри, тело задрожало, а Кёнсу не сдержал громкого стона. Они были в доме одни, поэтому омега совсем не боялся быть услышанным. Ему было хорошо.

      Кёнсу упустил момент, когда пальцы пропали, а Джонин резко толкнулся вперед, заполняя омегу собой. Младший закричал и прогнулся.

— Прости, малыш, — сказал старший, сцеловывая скатившие слёзы. — Но я… Я так хочу тебя.

— Двигайся, — шепнул Кёнсу, крепче цепляясь в спину старшего.

      Джонин закинул ноги омеги себе на плечи и начал движение. Он то ускорялся, то замедлялся, а Кёнсу просто кричал от наслаждения, ещё никогда ему не было так хорошо. Он был словно натянутая струна, которая могла в любое мгновение лопнуть.

      Недовольный стон сорвался с губ, когда внутри вдруг стало пусто, Джонин улыбнулся, а потом подхватил омегу и перевернул, заставляя встать на четвереньки. Кёнсу не сопротивлялся, он знал, что Джонин не сделает ему больно. Руки старшего скользнули по спине, сменяясь губами, Джонин выцеловывал каждый позвонок, а потом снова заполнил младшего собой. Кёнсу простонал в подушку, они снова слились воедино. Поцелуи, резкие толчки, у Кёнсу не было сил больше терпеть, всё накалилось до предела, а потом где-то внутри что-то взорвалось, остались лишь нежные руки, что придерживали его за живот. Перед глазами потемнело и хотелось кричать от переполняющего счастья. Джонин сделал ещё пару толчков, а потом упал сверху. Кёнсу чувствовал, как его заполняет семя альфы, обжигая, а потом начинается то, что немного пугает омегу.

— Джонин-а…

— Твою мать, — ругается старший, но предпринимать что-то поздно, узел прочно закрепил их на ближайшие несколько часов. — Прости.

— За что? — дрогнул голос Кёнсу.

— Я полный кретин, я не должен был, я…

— Заткнись, — прошипел на старшего омега. — Просто поцелуй меня.

      Джонин подчинился. Они лениво целовались, растворяясь друг в друге, а утром… Кёнсу было очень трудно описать то, что было с ним утром, когда он проснулся один в холодной постели. Безумие овладело им. Он просто встал и, накинув на себя рубашку своего альфы, пошёл в лес. Туда, где у подножья высокого холма текла река. Это место звали обрывам обречённых, потому что в ночной мгле много заблудившихся путников сорвались вниз. Не было смысла жить, и если бы не любимые руки, что снова вырвали его из ада, Кёнсу бы непременно шагнул туда.

      Омега вытер, выступившие слёзы, сейчас, находясь в квартире Джонина, воспоминания одолевали его одно за другим, но они ведь хотели забыть обо всём и начать все сначала. Кёнсу вытер слёзы и пошёл на кухню готовить ужин. За окном стемнело. Поставив рис на плиту, Кёнсу задумчиво смотрел в окно, когда где-то рядом зазвонил телефон. Омега огляделся, замечая в коридоре на тумбочке светящийся аппарат. На мониторе горела фотография красивого омеги.

— Да, — сказал Кёнсу, поборов дрожь в голосе.

— Кёнсу-хён? — удивленно сказал младший. — А Джонин, он…

— Спит, — ответил омега.

— А, ну ладно, мне, в принципе, он и не нужен. Я всё равно хотел тебя позвать к телефону. Чондэ не верит, что скоро мы вернёмся домой. Поговори с ним, он плачет, у него температура.

— Я… — сердце застучало в висках.

— Папочка? — всхлипнули на том конце.

— Сынок, — сжал кулаки омега. — Сыночек, любимый, не плачь. Всё хорошо, дядя Тао говорит правду, скоро мы снова будем все вместе.

— Папочка, дядя Тао сказал, что ты уехал, чтобы найти отца, ты нашёл его?

— Нашёл милый, — тихо всхлипнул Кёнсу, чувствуя, как его обнимают любимые руки и целуют за ухом. — Он сейчас рядом, а скоро мы приедем за тобой. Слушайся во всём дядю Тао и больше не плачь.

— Хорошо, но мне страшно. Мне не нравятся те дяди, что привезли меня сюда.

— Скоро всё закончится, милый. Ложись спать, пусть тебе приснятся сладкие сны.

— Хорошо, папочка.

      Было слышно, как Тао что-то говорит младшему, а потом голос омеги снова разорвал тишину.

— Мне с трудом пополам удалось его накормить.

— Прости, что тебе приходится возиться с чужим ребёнком, — тихо сказал Кёнсу.

— Он мне не чужой, — сказал Тао, а потом тихо усмехнулся. — Прости.

— Всё в порядке. Я надеюсь, что ты на меня не в обиде?

— Это ты вправе злиться на меня, — ответил младший.

— Я не злюсь, честно…

— Я ведь всё ещё люблю его.

— Я знаю, — ответил Кёнсу. — Но ты же понимаешь, что я теперь не отступлю.

— И ты выиграешь, ведь ты истинный, а я…

— Ты тоже будешь счастлив, оглянись вокруг, ведь не перевелись ещё прекрасные альфы, вот к примеру…

— И ты туда же? — засмеялся Тао. — Вы сговорились? Ваш принц караулит меня возле дома, хоть бы менее заметное место выбрал. Если я его заметил, то и Джино не составит никакого труда это сделать.

— Так позвони ему и скажи об этом, — улыбнулся Кёнсу.

      Тао хмыкнул, но ничего не ответил.

— Джино собирается предложить тебе помощь в поисках ребёнка, — сказал Тао. — Я подслушал его разговор. Соглашайся, сделай вид, что веришь ему, это немного притупит его бдительность. Он назначит тебе встречу на завтра, ведь ему нужен совсем не ребёнок. За Чондэ не переживай, я вытащу его отсюда сегодня же.

— Спасибо.

— Не за что, хён. Мне не терпится всадить пулю в лоб этой твари. А теперь отдыхайте. Всё остальное будет ясно завтра, после того, как Джино определиться с местом встречи. Сехун вам всё расскажет. Пока.

— Будь осторожен и… — Кёнсу несмело шепнул. — Ты не мог бы поспать рядом с Чондэ, ему часто снятся кошмары и температура… Ему нужно теплое молоко.

— Хорошо, хён. Не переживай, я всё сделаю. Спокойной ночи.

      Кёнсу сбросил вызов и передал телефон Джонину.

— Выспался? — спросил омега старшего.

      Альфа кивнул, крепче прижимая к себе любимого, ему хотелось чувствовать Кёнсу, дышать им. Он ведь и мечтать не мог, что когда-нибудь снова прижмет его к себе.

— У нас какой-то неправильный распорядок дня получился. Ночь наступает, а я только встал. Чем займёмся? Не хочется терять ни мгновения. Я так сильно скучал по тебе.

      Джонин склонил голову к шее омеги. Теплый язык скользнул по бледной коже. Кёнсу прикрыл глаза, пытаясь удержать пожар, что рождался внутри.

— Боже, Кёнсу, ты даже не представляешь, как мне было плохо всё это время. Я сходил с ума, бросался из крайности в крайность, я…

— Представляю, — шепнул омега. — Потому что мне было не лучше. Я не мог понять, как люди рвут нити, что связывают истинных. Я хотел научиться, я хотел забыть, потому что поверил, что я был тебе не нужен. Если бы ни Чондэ… Сын не должен был видеть моих слёз. Я врал ему о том, что отец живет в другом городе, что там нет связи, и он не может бросить срочные дела. Я говорил и старался сам верить в это. Как мы теперь будем жить?

— Как ты и хотел, начнем всё сначала, а сейчас…

      Джонин взял омегу за руку и потянул к выходу.

— Куда…

— Я хочу показать тебе одно место. Там потрясающий вид, давай, проводим последний день нашей прошлой жизни.

      Кёнсу доверился альфе, потому что не было на свете безопаснее кольца этих рук, родных и любимых.

      Когда они садились в машину у омеги зазвонил телефон. Кёнсу взглянул на незнакомый номер, Джонин кивнул, сжимая руку младшего.

— Да, — несмело начал омега.

— Кёнсу-ши, добрый вечер, это Мин Джино, надеюсь, вы помните меня?

— Господин Мин, — тихо сказал омега. — Простите, я сейчас не в состоянии с кем-то разговаривать.

— Да, я понимаю, господин Кан рассказал, что с вами произошло, но, может, я смогу вам чем-нибудь помочь?

— Моего сына похитили и требуют выкуп, но… но у меня нет таких денег.

      Кёнсу всхлипнул в трубку, Джонин улыбнулся и показал большой палец.

— Успокойтесь, сколько нужно?

— Двадцать миллионов…

— Я могу вам одолжить эту сумму.

— Вы? Как? Разве возможно?

— Для хорошего человека ничего не жалко. Вашим глазам не идет грустить, а вы ведь сами говорили когда-то, что ваш сын — ваше счастье.

— Сэр, как я могу вас отблагодарить. Это ведь большие деньги.

— У меня есть к вам одно предложение, но это не телефонный разговор.

— Да, конечно, где и когда?

— Я сейчас же перечислю вам деньги, а вы, надеюсь, не откажете мне и услуге. Я хочу, чтобы вы вместе со мной посетили одно очень увлекательное мероприятие.

— Какое?

— О, можно пока это останется тайной. Увидимся завтра. Я позвоню и сообщу адрес.

— До завтра, господин Мин.

      Кёнсу опустил трубку, а Джонин крепко его обнял.

— Завтра всё закончится, родной.

      Утро встретило пару в салоне Феррари. Кёнсу спал, прижимаясь к старшему, а Джонин гладил его по волосам. Телефонный звонок нарушил идиллию.

— Да, Се, — тихо сказал Джонин, осторожно перекладывая голову Кёнсу на сидение и выходя из машины.

— Я только что забрал Чондэ из дома Джино. Еду в направлении леса. Тао ехать отказался, сказал, что скроется на время, но я не могу оставить его одного. У меня нехорошее предчувствие. Сейчас я отвезу малыша к вашему папе, а сам вернусь за омегой. Предупреди дедушку о внуке.

      Джонин немного растерялся. Он не разговаривал со старшим с момента похорон отца, а Кёнсу и того дольше.

— Хорошо, но…

— Не переживай. Джино, я думаю, пригласит Кёнсу посмотреть гонку. Там-то мы его и повяжем.

— Ты думаешь, он не поймёт, что Кённи связан с пропажей ребенка?

— Я ничего не знаю, Джонин, но ведь и не Чондэ его цель. Давай, звони дедуле.

— Ладно, — выдохнул он.

— Удачи, — хихикнул Сехун. — Представляю, что вас ждёт от родителя.

— Замолкни.

      Джонин сбросил вызов и посмотрел на город, что расположился у подножья высокого холма.

— Кто звонил? — спросил Кёнсу, выбираясь из машины и потягиваясь.

— Сехун, — ответил Ким, целуя младшего в висок. — Он сказал, что везёт Чондэ к твоему папе.

      Альфа видел, как резко побледнел омега.

— Кённи, рано или поздно нам всё равно предстояло бы встретиться с ним. Он скучает. Он ведь даже не подозревает, что у него есть внук.

— А примет ли он его, узнав, что тот плод порочной любви? — тихо сказал омега, опуская голову.

— Ты считаешь нашу любовь порочной?

— Не я, люди…

— Главное, что мы любим друг друга, а остальные, пусть подавятся своей желчью. Наш Чондэ чудесный ребёнок…

— Ты его ещё не видел, как ты можешь…

— Могу, он ведь наш сын, твой и мой, а значит, самый прекрасный ребёнок на земле.

— Джонин-а, — крепко обнял старшего Кёнсу. — Я так тебя люблю.

— Я тоже люблю тебя, маленький, — сказал альфа, чмокнув омегу в макушку. — Нужно предупредить папу о визите Се.

      Кёнсу кивнул, а Джонин набрал номер, который «пылился» в его телефонной книге.

— Да, — послышался неверящий слабый голос.

— Привет, пап, — сказал неуверенно Джонин.

— Господи, сынок, — запричитал омега. — Как давно я тебя не слышал? Как ты? Всё хорошо?

      Альфа почувствовал угрызения совести, и пусть этот человек не подарил ему жизнь, он был рядом и дарил любовь, неужели он не заслужил простого звонка хотя бы раз в месяц?

— Всё хорошо, а ты как?

— Я… У меня тоже всё хорошо. Устроился в местную школу, преподаю деткам грамматику. Местные помогают мне. Недавно затеяли ремонт в доме, но пока приостановили, денег не хватило… Нет, ты не думай, я не жалуюсь, скоро зарплата, и я смогу всё доделать. Я так рад, что ты позвонил.

      Альфа услышал, как омега тихо всхлипнул. Кёнсу, что стоял рядом потянулся к трубке. Джонин отдал омеге телефон и положил подбородок на плечо младшего.

— Пап, не плачь, пожалуйста, — сказал Кёнсу.

      На том конце воцарилось молчание, оба парня напряглись.

— Пап, ты меня слышишь? Это Кёнсу, прости меня! Прости, я такой дурак, но я так сильно испугался. Я так скучаю, мне так плохо было без тебя.

— Сыночек, — послышался дрожащий голос. — Маленький мой, родной, это я должен просить у тебя прощения. Что я за родитель такой, если собственный сын меня боялся? Я недостоин называться твоим папой…

— Нет, — перебил омегу Кёнсу. — Достоин, ты лучший папа, но он… Он мой альфа.

— Я понимаю сынок, теперь понимаю. Я так хочу тебя обнять.

— Мы приедем. Вечером, обязательно. Жди нас.

— Правда?

— Да, только…

      Кёнсу не знал, как начать, но нужно было предупредить старшего о приезде Сехуна.

— Пап, — начал несмело омега, чувствуя легкий поцелуй в висок. — Сегодня к тебе заедет Сехун. Наш друг, помнишь такого?

— Как же не помнить, помню, — с улыбкой сказал старший. — Тот, что прикрывал вас с Джонином от отца. Много шишек получил он из-за вас. Неужели он всё ещё рядом?

— Он всё это время был с Джонином, и вчера они очень мне помогли. У меня настали не очень хорошие времена.

— Что-то серьёзное? — насторожился старший.

— У меня похитили ребёнка, — выдохнул Кёнсу.

— Подожди, — растерянно сказал старший. — Какого ребёнка?

— Я ушёл из дома, потому что забеременел от собственного брата, — ответил Кёнсу, чувствуя нежные руки на талии. — Никто не знал об этом, даже Джонин, но позавчера Чондэ похитили, и мне пришлось найти брата, потому что один я бы с этим не справился.

      Омега молчал, а Кёнсу, вздохнув, продолжил.

— Сехун выкрал нашего сына у тех людей. Он везёт его к тебе, а я пока буду отвлекать внимание его похитителя.

— А чего хочет этот странный тип? — серьёзным голосом спросил старший.

— Меня, — усмехнулся Кёнсу.

— Вы… Что у вас там происходит, чёрт возьми?! — злился старший. — Мало того сами без головы, так еще и ребенка впутали. Ох, получите у меня оба, когда приедете. Сехуна я встречу, не переживай и…

— У Чондэ очень слабый иммунитет, он немного простужен.

— Не переживай, малыш, я разберусь. Только будьте осторожны. Я так понял, тот человек не шутит.

— Спасибо, папочка.

— Не за что, милый. Мне так не терпится обнять вас всех: тебя, Джонина и Чондэ.

— Вечером, — сказал Кёнсу.

— До вечера, родные мои. Джонин ведь слышит нас?

— Да.

— Нин-а, береги его, второго шанса может и не быть.

— Я знаю, — сказал Ким.

      Альфа крепко прижал к себе младшего.

— Он не заслужил того, как мы поступили с ним, — шепнул Кёнсу.

— Согласен, но у нас есть время всё исправить.

      Тёмная улица освещена яркими огнями. Широкая трасса, на которой стоят две машины. Красный Феррари и Черный Ауди готовы к старту. На тротуарах не протолкнуться. Разномастная толпа возбужденно шумит. Слышится свист, крики поддержки или же проклятия и грязная ругань. На горизонте маячат огни большого города.

      Тяжёлые биты отдаются грохотом в ушах. Земля под ногами трясётся. Музыки практически не слышно из-за рёва моторов машин, что готовы вот-вот сорваться с места. Прямо за ними установлены трибуна и большой монитор, который сейчас крупным планом отображает городские пейзажи. Картинки сменяются одна за другой, обозначая маршрут предстоящей гонки.

      Кёнсу несмело шёл рядом с высоким темноволосым альфой. Попадающиеся им навстречу люди в почтении склоняли головы.

— Почему мы именно здесь? — спросил Кёнсу, оглядываясь. Джино позвонил ему около полудня и сказал, что у него возникли небольшие проблемы с банком, но он сможет отдать нужную сумму Кёнсу наличными. Омега не знал, известно ли альфе о том, что Чондэ уже нет в его доме или же его остолопы ещё не рискнули признаться в том, что облажались, поэтому продолжал играть роль убитого горем папаши. — Вы здесь известная личность.

      Мужчина улыбнулся, но молчал.

— Что-то не так? — спросил омега, понимая, что альфа с момента их встречи не проронил ни слова.

      Джино сощурился.

— Вы ведь знаете где ваш сын, Кёнсу-ши?

— Его похитили какие-то бандиты, — выдохнул омега. — Они сделали это из-за того, что пару месяцев назад я снял вот это видео.

      Омега подошёл к старшему, доставая телефон и нажимая на кнопку плэй.

— Они думают, что я такой дурак и не отправил это видео, куда следует? Эту трансляцию посмотрел уже даже сам президент, говорят, того врача сегодня арестовали, а в поставщике узнали правую руку какого-то известного бизнесмена, жаль, что я не успел ещё узнать его имени.

— Вот и славно, — оскалился Мин. — Давайте прогуляемся немного.

— А как же деньги? Я должен отдать их. Мой Чондэ не должен находиться в лапах тех монстров.

— Деньги в моём кабинете, туда мы и направляемся.

      Мин схватил омегу за руку и потащил в сторону небольшого двухэтажного здания у трассы. С виду это была просто придорожная забегаловка, на самом же деле это место представляло из себя штаб гонок.

— Джино-ши, мне больно, отпустите, — пытался вырваться младший.

      У омеги зазвонил телефон. Он потянулся к карману, доставая трубку.

— О, подождите, это из полиции, наверное, есть новости о Чондэ.

      Омега хотел было ответить, но его руку грубо перехватили, выхватывая трубку.

— Гонка объявляется открытой, — раздалось на всю улицу. — На старт, внимание, марш.

      Рёв моторов оглушил трибуну, а Джино усмехнулся.

— Минус один, — подмигнул он Кёнсу, отчего омега почувствовал, как холодеют его пальцы.

— Сэр, верните мне телефон, — пересилив волнение, сказал Кёнсу.

— Он тебе больше не понадобится.

— Что?

      Альфа открыл дверь и втолкнул омегу в помещение, в центре которого на коленях стоял побитый Тао. Младший был весь в крови, но с усмешкой смотрел на альф, что окружили его, вооружившись битами.

— Я же просил не портить внешний вид товара, — огрызнулся Мин, а потом посмотрел на светловолосого. — Ну, привет, малыш, и что вы за игру затеяли за моей спиной?

      Кёнсу попятился, но тут же был окружен ещё двумя крупными альфами.

— Думали, что я такой идиот? Я хотел по-хорошему…

— По-хорошему? — огрызнулся Тао. — Ты считаешь, что похищение больного ребенка — это лучший способ привлечь внимание его папы?

— Но ведь план сработал? — усмехнулся Джино. — Вы оба здесь. Через пару часов я уничтожу последнюю преграду и со спокойной душой смогу покинуть эту страну, а вы куколки, поедете со мной.

— Я никуда не поеду! — закричал Кёнсу.

      Альфа подошёл ближе и, схватив омегу за волосы, пододвинул к себе, заглядывая прямо в глаза.

— А тебя никто не спрашивает, крошка. Теперь ты мой!

— Я принадлежу только своему мужу, — с вызовом ответил Кёнсу. — Ты ему даже в подмётки не годишься.

— Ты не замужем, детка. Не пугай меня.

      Послышался смех Тао. Джино обернулся.

— Что? Ты даже не в курсе, что похитил двух меченых омег?

      Мин зарычал, разрывая ворот футболки Кёнсу, замечая свежую метку, а потом подбегая к Тао и стаскивая с того водолазку.

— Что? Удивлён? — усмехнулся светловолосый, когда альфа как ошпаренный отскочил в сторону, замечая яркое пятнышко на шее омеги. — Ты теперь уголовник, сладкий. Наши мужья имеют полное право пустить тебе пулю в лоб.

— Что ты теперь предпримешь? — сказал Кёнсу.

— Но… Запах…

      Альфа зарычал, толкая Тао ногой. Омега упал и закашлялся, Кёнсу хотел броситься к младшему, но его схватили и крепко держали.

— Почему на тебе метка неизвестного мне альфы? — зашипел Мин.

— Потому что он тот, кто поклялся мне в вечной любви. Он тот, кто обещал умереть за меня. Да, он не истинный мне, моего истинного ты убил. Убил два года назад, но теперь у меня есть муж, который отомстит за мои слёзы.

— Но Кай…

— А Кай перегрызет тебе глотку за меня и за нашего сына, — ответил с усмешкой Кёнсу. — Знаешь что такое разъяренный волк? Волк, который любого порвёт за свою семью. Ты не на тех напал, Мин Джино.

— Что они мне сделают? — нервно засмеялся старший. — Одного сюда и на пушечный выстрел не подпустят, а второй… второй катается по городу в заминированной машине. Стоит мне нажать кнопку, и он взлетит на воздух.

      Кёнсу услышал, как сердце застучало в висках, а Тао медленно поднялся с колен, с вызовом глядя на Мина.

— Ты так думаешь? — послышался серьёзный голос Сехуна. — Ты думаешь, что какая-то бомба остановит волка?

      Джино заозирался по сторонам.

— Ты говорил, что мне не пробраться сюда? — усмешка в голосе, а на стене вырисовывается темный силуэт.

— Стой, где стоишь, — закричал Джино. — Дёрнешься, Ким взлетит на воздух.

      Сехун засмеялся. А тень на стене медленно начала трансформироваться. Кёнсу и Тао с восхищением смотрели, как человек медленно становился волком. Мин начал в ужасе пятиться. Послышался грохот, Джино обернулся, замечая, как его люди были раскиданы в сторону, а на месте Кёнсу стоял большой серый волк и, скалясь, смотрел на альфу. Сехун спрыгнул сверху, раскидывая мужчин, что окружили Тао. Металлические ворота сорвало с петель, и в ангар въехал красный Феррари.

— Ну что, нажимай свою кнопочку, — засмеялся Джонин, выпрыгивая из машины и уже три волка, смотрели на Джино, закрывая собой Тао.

      Мин кинул взгляд на большой экран, на котором как раз мелькали претенденты на победу.

— Там…

— Ты думал, мы не предвидели то, что ты сделаешь что-нибудь с машиной? На старт вышла копия, а твоя бомба сейчас здесь, давай решим всё разом, — сказал Тао, опираясь на белого волка.

      Мужчина рванул к двери, но волки тут же преградили ему дорогу. Джонин и Сехун рычали, а Кёнсу поддерживал ослабевшего Тао, что едва стоял на ногах. Он не верил, что омега сам пошёл на это, что позволил себя избить, чтобы сейчас они смогли вот так прижать к стенке своего врага. Что значила метка младшего? Он принял Сехуна? Когда они успели? Хотя от них не было новостей с самого утра. Да и Джонин уехал сразу после звонка Мина.

      Джино выбежал из ангара, но его тут же настиг чёрный волк, что зубами вцепился в руку, которая сжимала пульт. Мин закричал, пытаясь отбиться. Никто не обращал внимания на копошение у ангара, поскольку все были увлечены гонкой.

— Нам нужно к пульту, — сказал Тао. — Эта вещичка управляет тут всем. Нам нужно остановить гонку.

      Кёнсу осторожно коснулся зубами запястья Тао, поддерживая. Младший поднялся на ноги. Дотянувшись до упавшего пульта, светловолосый нажал какую-то кнопку, большой монитор потух, по трибунам раздался недовольный вой.

— Дорогие друзья, — раздалось в микрофон. — С вами говорит министр внутренних дел. Попрошу всех оставаться на своих местах. Полигон оцеплён. Данное мероприятие было организованно в целях ограбить честных граждан. Тем, кто хочет вернуть свои деньги, советую обратиться в местное отделение полиции.

      Со всех сторон набежали полицейские, что тут же скрутили Джино. Мужчина держался за прокушенную руку. Сехун и Джонин скалились.

— Я понимаю, что вам хочется его уничтожить, — подошёл к ним высокий мужчина, — но это не выход. Мы должны судить его и привести приговор в исполнение. Мы должны показать, что в нашей стране закон не дремлет.

— В нашей стране закон слишком скользкий, — заметил Тао.

— Мы боремся с этим, малыш, — усмехнулся мужчина.

— Отец, — фыркнул Тао.

      Мужчина засмеялся, потрепав за ухом белого волка, что покорно склонил голову.

— Министр, — подошёл к мужчине офицер. — Бомба обезврежена.

— Спасибо, капитан. Отвезите арестованного в отделение.

      Офицер кивнул и удалился.

— А вы, идите-ка домой. Офицер О, я надеюсь, что эта метка была не только целью операции.

— Отец, — возмутился Тао. — Может, мы как-нибудь сами разберёмся?

— Ладно, идите, у меня ещё много дел.

      Мужчина удалился. Оставшись одни, Джонин, Сехун и Кёнсу преобразились. Тао повис на шее О. Кёнсу оказался в крепких объятиях Джонина.

— Я так ничего и не понял, — засмеялся Кёнсу.

— Поехали домой, по дороге всё объясним, — улыбнулся Кай.

— Я не сяду в эту машину, — фыркнул Тао, когда Сехун, подняв его на руки, понёс его в сторону Феррари.

— А тебя никто не спрашивает, сладкий, — улыбнулся О, целуя младшего в щёку.

      Омега хотел было возмутиться, но смутился под пристальным взглядом альфы.

      Когда машина выехала за город, Кёнсу вопросительно поднял бровь.

— Ну, так…

— Как ты знаешь, мы с Тао встретились, когда этот мальчишка чуть не совершил самую большую глупость на земле.

— Ага, а сам ты оказался там с какой целью? — фыркнул омега, прижимаясь к Сехуну, что гладил его по голове.

— Опустим этот момент, — потёр переносицу Джонин. — Ну, так вот, тогда я ещё не знал, что у парня такие влиятельные родственники. Мы стали общаться ближе, тогда-то он и познакомил меня со своей семьёй. Отец Тао очень благодарил меня за то, я помог его сыну пережить утрату, а потом предложил мне помочь ему с расследованием. Он многое рассказал мне о Джино, всё вроде было на поверхности, но местная полиция закрывала на всё глаза. До министра доходили лишь сухие отчёты, по которым Мина не за что было привлечь. Я согласился, мы с Тао работали вместе, но некоторые вещи я скрывал от него, например то, что О Сехун — человек, которого прислал господин Хуан мне на помощь,– мой друг. Он и не догадывался, что мы с Хуном знаем друг друга давно. Сехун же в свою очередь даже не догадывался о том, что Тао сын министра.

— Я его вообще в упор не видел, — заметил виновато Тао.

— А я сходил с ума от ревности, потому что с первого взгляда потерял голову, — добавил Сехун.

— Всё шло по плану, пока лидер волчьей общины не принёс министру одну запись, — продолжил Джонин, — на которой, вёлся очень странный разговор. Машина, засветившаяся в видео, была отловлена, а внутри были обнаружены контейнеры с органами. Опять же эта машина была никоим образом не связано с Джино. Вот тогда-то министр и предложил лидеру сдать омегу, снявшего видео, Мину. Лидер заметил, что меценат смотрит на омегу с неприкрытым желанием, этим и решили воспользоваться, понимая, что убивать желанную игрушку сразу он не станет. Когда я увидел перед собой фотографию того омеги, то есть твоё фото, всё внутри меня затряслось. Министр сказал, что я должен найти способ, чтобы наладить с тобой контакт, потому что с сегодняшнего дня именно ты будешь целью Джино. Я сказал, что ты вряд ли пойдёшь мне навстречу, тогда министр попросил задействовать Сехуна. Я, правда, рассчитывал на то, что работать с тобой будет Се, но…

      Джонин выдохнул.

— Я сам постучал в твою дверь, — кивнул Кёнсу.

— Да, но я был в растерянности, услышав о том, что у тебя есть сын. Мне было плохо, пока я не понял, что это мой сын. Тогда-то мне стало ещё хуже, ведь я знал о том, в руках какой твари находится наш малыш.

— Проникнуть в дом Джино мне не составило труда, — продолжил Тао. — Этот мужчина питал ко мне слабость. Да и его охранники с вожделением глядели мне вслед. Я добрался до Чондэ, он поверил мне только после разговора с тобой. Мы много разговаривали, он рассказал мне, что научился трансформироваться сам, вот тут-то я и придумал план. Маленькому волчонку очень просто удалось уместиться у меня на груди. Я кутался в большую теплую куртку, пряча Чондэ, так и вышел, отдав мальчика Се, я вернулся в дом, казалось, никто не заметил моего раннего путешествия. Когда солнце полностью встало, я сказал охранникам Джино, что пора готовиться к гонке и смылся. Я сразу заметил машину Сехуна. Джонин раскрыл мне его намерения, мы поговорили и…

      Тао неловко потёр метку, а Сехун, улыбнувшись, продолжил:

— Мы направились на полигон, отзвонившись министру и Джонину. Машину Кая как раз осматривал механик Джино.

— Когда он закончил и сказал, что можно ехать на старт, мы подменили машину. Мы ждали, когда Мин привезёт тебя. А дальше ты всё видел сам.

— А я-то думал, что это ты вчера был такой нежный и щедрый, значит, эта метка была частью плана, — скрестил руки на груди Кёнсу.

— Глупый, — улыбнулся Джонин. — Я люблю тебя. Я же уже делал тебе предложение, а вчера просто совместил приятное с полезным.

      Машина въехала в давно забытый двор. Кёнсу почувствовал, как сердце сбилось с ритма. Как же он скучал по этому месту. Стоило им выйти из машины, как послышался звонкий голосок.

— Папочка!

      Маленький черноволосый альфа с ярким запахом апельсинов выбежал из дома, тут же оказываясь в объятиях омеги, что начал бесперебойно целовать сына.

— Милый мой, родной, прости, что заставил тебя пройти через это. Боже, как же я соскучился.

— Папочка, дедушка сказал, что теперь у нас будет большая семья.

      Кёнсу поднял взгляд, замечая, как старший омега крепко обнял Джонина, а потом поманил их пальцем.

— Чондэ-я, — несмело сказал Кёнсу, поднимая малыша на руки и направляясь в сторону папы и мужа. — Я хочу тебя кое с кем познакомить.

      Мальчик заворожено смотрел на красивого альфу, что выглядел немного смущённо и растерянно.

— Папочка, это же отец, да? Мой отец?

— Да сынок, это твой отец.

      Джонин протянул руки, а малыш тут же повис на нём. Кай крепко обнимал сына, пытаясь надышаться этим неповторимым запахом. Кёнсу же подошёл к папе.

— Прости меня, папочка, — сказал омега, тут же оказываясь в родных руках.

— Хватит извиняться, теперь мы начнём всё сначала.

      Когда с приветствиями было покончено, старший омега пригласил гостей в дом. Сехун попытался отправить Тао спать, но омега категорически отказался. Он опустился на диван и щёлкал пультом телевизора. Сехун с Джонином помогали омегам накрывать на стол, малыш Чондэ вился хвостиком вокруг Джонина, который то и дело дарил сыну спонтанные поцелуи.

— Сегодня на северном шоссе произошла крупная авария. Водитель торговой фуры не справился с управлением и выехал на встречную полосу, где протаранил полицейский кортеж. Несколько полицейских машин смело с дороги на обочину. Основной удар пришёлся в начало колонны, где находился подозреваемый в мошенничестве, массовых убийствах и торговле людьми - Мин Джино. Пострадавшие были доставлены в больницу, господин Джино скончался по пути в клинику, — говорил диктор.

— А отец-то жжёт, — сорвалось с губ Тао.

Альфы переглянулись и засмеялись.

— Ох, Сехун-и, берегись, опасно иметь такого тестя, — улыбнулся Кёнсу.

— Они друг друга стоят, — ответил О.

— Эй, я что-то не понял…

Ночь опустилась на лес. В доме стало тихо. Джонин, Кёнсу и Чондэ лежали на кровати. Малыш заснул, а старшие, молча, смотрели друг на друга. Не в силах отвести взгляда.

— Как же я тебя люблю, — сказал Ким. — Спасибо. Спасибо, что ты есть в моей жизни, спасибо за такого прекрасного сына.

— Если бы в моей жизни не было тебя, я бы не был таким. Ты моя сила, Ким Джонин. Знаешь, если бы мы тогда остались вместе, возможно, всё было бы по-другому, но почему-то сейчас у меня ощущение того, что всё правильно. Теперь всё верно.

Джонин пододвинулся к Кёнсу, завлекая омегу в нежный поцелуй. Теперь между ними будет лишь любовь. Теперь они семья, а люди… Люди никогда не будут чем-то удовлетворены, всегда найдется кто-нибудь недовольный, так стоит ли под них равняться. Даже время не сможет убить их любовь. Потому что они любят всем сердцем, так сильно, как только могут.