— Осторожнее, положите его на кровать, — слышится беспокойный голос.

      В светлой комнате слишком много народа, они толпятся вокруг широкой двуспальной кровати, на которой лежит молодой парень. На его теле нет ни одного живого места, следы когтей, ушибы, ссадины, кровь, смешанная с грязью, разодранная одежда. Мальчишка, едва дышит.

— Нужен врач, — вздохнул темноволосый альфа в светлой широкой рубашке.

— Но что мы скажем? — посмотрел на него невысокий омега.

— Правду, — пожал плечами альфа. — Скажем, что нашли парня в лесу, что он был без сознания, что мы не знаем, кто он и что привело его в наши края.

— Может, стоит отправить его в больницу?

— Я боюсь, что долгого переезда он не выдержит.

— Но…

— Пригласите Чанёля, — сказал альфа, бросая на бесчувственного парня сочувствующий взгляд.

— Как скажете, господин Ким, — поклонился альфа у выхода, и удалился.

— Расходитесь, здесь не на что глазеть, — оскалился на слуг омега. — Давайте же, ну.

      Все разошлись, оставив в помещение лишь альфу, омегу и раненого паренька.

***

      Солнце только начало подниматься, окрашивая землю в золотисто-розоватый цвет. Лес приветливо зашелестел листвой, а острые шпили башен, расположенного на окраине замка, отразили первые лучи.

      Место, разделившее лес и поместье местного землевладельца, считалось заповедником. Не каждому было дано разрешение пересекать его. В лесу жили озлобленные волки, а поместье приютило древний человеческий род, что по сей день хранил свои традиции. Границу же, как водится, охранял угрюмый лесник. Его чтили по обе стороны, его боялись, но к нему прислушивались. Знали ведь, что мужчина обладал не дюжей силой, острым умом, твёрдым взглядом и какими-то магическими способностями.

      Высокий, стройный, хотя его тело всё чаще скрывал длинный тёмный балахон с капюшоном. Люди боялись смотреть ему в глаза, а он не торопился их показывать, практически никогда не снимая капюшона. Грубый бас и змейка сизого дыма от прикуренной сигареты. Дым был его вечным спутником. Людям, жившим в поместье, всегда казалось, что как только этот человек входил на их территорию, всё словно заволакивало дымом: сизым, тяжёлым, опасным. Будто под землей что-то вспыхивало, а потом медленно тлело.

      Местные волки, как и люди, недолюбливали отшельника, но не могли не признать, что он был лучшим лекарем в округе. Он лечил всё и никогда не отказывал в помощи. Его древние методы порой пугали, а порой восхищали. Множество спасённых жизней немного сглаживали репутацию целителя, который не спешил становиться частью какого-либо общества. Было всего два существа, что пользовались его расположением. И всего один человек, что мог носить гордое звание друга, именно он сейчас нёсся на всех парах в сторону границы.

Пришпорив своего коня, молодой красивый альфа ещё издалека разглядел массивный замок на калитке дома. Спешившись, альфа осмотрелся и решил немного подождать, откинувшись на крепкий забор. Двухэтажный деревянный дом, небольшой двор и конюшня, что сейчас пуста. Невысокий забор отгораживает просторный загон для лошадей, рассчитанный на две особи.

— Где тебя черти носят, Пак Чанёль? — шепнул альфа, дергая рядом растущий колосок и засовывая его в рот.

***

      Солнце отражалось в воде небольшой речки. Яркие блики ослепляли, весело играя на шерсти двух крупных животных.

— Ну, же, давайте. Ну, чего как в первый раз? — смеялся высокий стройный мужчина, дёргая за узду и пытаясь загнать двух лошадей в воду.

      Животные упорно не хотели подчиняться.

— И что мне с вами делать? — потрепал он за гриву статного вороного коня. Животное фыркнуло и потянулось за лаской, тем самым погружаясь всё глубже в воду, в то время как белая кобыла сама сделала несколько шагов вперёд.

      Мужчина брызгал водой на животных, убегая вперед, они неслись следом, вода из-под копыт летела в разные стороны. Догнав хозяина, животные начали ластиться к нему.

— Мы немного помоемся и вернёмся домой, — сказал мужчина на ухо вороному. — Ну, согласись же, что вода сегодня прекрасна.

      Животные сдаются, позволяя человеку заняться своей шерстью. Парень с любовью вычесывает гривы и хвосты, смывая скопившуюся пыль.

      Через полчаса, закончив водные процедуры, мужчина запрыгнул на вороного и направился в сторону дома.

      На вид мужчине не больше тридцати. У него каштановые слегка вьющиеся волосы, глубокие карие глаза, большие торчащие уши, прямой нос и пухлые губы. Сейчас мужчина без рубашки, поэтому в районе сонной артерии можно отчетливо разглядеть узор, напоминающий большую птицу. Подкачанные руки крепко сжимают узду. Капли воды скользят по подтянутой груди к кубикам пресса, что отчетливо вырисовывается на животе. Парня можно было вполне принять за альфу, если бы не полное отсутствие запаха.

      Ещё издалека мужчина замечает постороннего у своего дома, нос улавливает знакомый запах прополиса, но вместо спокойствия внутри зарождается тревога, а с губ сползает улыбка. Животные, чувствуя настроение хозяина, с волнением раздувают ноздри.

— Какого чёрта ты здесь забыл? — почти прорычал мужчина на поднявшегося альфу.

— И тебе доброе утро, — как ни в чём не бывало отзывается гость, привязывая своего коня к забору и наблюдая за тем, как старший отправляет своих питомцев в конюшню.

      Хотя на первый взгляд они выглядят ровесниками, альфа знает, что лесник намного его старше, хотя бы потому, что волки живут дольше.

      Да, взглянув на лесника, никогда не определишь, что он волк, уж слишком много в нём человечности, а его общение с лошадьми просто поражает. Казалось бы, лошади должны были бояться хищника, а они наоборот ластились к нему. Может потому, что этот волк был наполовину созданием небесным?

— Так в чём дело, Се? — отозвался лесник, открывая перед гостем дверь дома.

— Меня прислал Чондэ, — ответил альфа. — Вчера в лесу наши люди нашли мальчишку. Омега лет двадцати. На теле практически ни одного живого места, следы от когтей и клыков. Судя по запаху, омега недавно стал папой, но прочесав лес и окрестности, найти больше никого не удалось. Местная стая не при делах. Чондэ верит им.

— А от меня что требуется? — спросил Чанёль, снимая с себя мокрые штаны и натягивая новые.

      Сехун деликатно отвернулся, разглядывая пейзаж за окном.

— Чондэ говорит, что везти мальчишку в больницу бессмысленно, он не выживет, а ты здесь единственный лекарь, а ещё…

      Альфа слегка обернулся, замечая, как лесник натягивает на себя свой черный балахон.

— А ещё у него на шее нарисована восьмиконечная звезда, Чан. В том же месте, что и у тебя феникс. Эта татуировка…

      Пак тихо зарычал, а Сехун отчётливо увидел в глазах собеседника языки пламени.

— Идём, — сказал Чанёль, накидывая на голову капюшон и скрывая свои полные гнева глаза.

      Сехун побежал к выходу. Чанёль первым сорвался с места, альфа заворожено смотрел, как полы черного балахона разлетаются в разные стороны, а черный конь и черный всадник сливаются воедино.

      Замок приближался, а Чанёль прокручивал в голове слова своего старого друга.

      Восьмиконечная звезда — символ света, одна из двенадцати сил хранителя миров, но как? Как она могла оказаться здесь? И почему досталась омеге, ведь испокон веков силы передавались от альфы к альфе? Может, это и правда, просто татуировка?

      Чанёль дернул шеей, он ведь прекрасно знал, что рисунок на ней совсем не росчерк чернил — это сила, скрытая под кожей древней магией. Этот рисунок проявляется на теле хранителя после смерти его предшественника, если ребёнок остается сиротой с младенчества, как Чанёль, символ проявляется, когда малыш начинает понимать свою силу и начинает учиться её применять.

      Чанёль вспомнил, как воспитатель рассказывал ему о том, что много веков назад в мире существовало два хранителя, но города росли, люди и волки завоевывали всё больше территорий. Наследники обоих хранителей объединились, и на свет появилось существо, способное своим могуществом сравнится по силе лишь с правителями ада и рая.

      Собрались вместе три стихии и решили, что нужно бы обезопасить мир от войн и насилия. И разделил каждый из них свою силу на четыре части и каждой даровал стражника.

      Расселились 12 стражников по свету и должны были поддерживать связь и объединиться в случае опасности.

      В мире жила Вселенная пока таинственная сила не начала истреблять стражников, одного за другим. Чанёль ещё помнил, как убегал из разрушенного дома и прятался в лесу, зализывая раны. Ему было пятнадцать, он был стражником силы огня в пятом поколении. Он был альфой, но смог на долгие годы скрывать свой пол с помощью магии, в глазах людей и волков он был бетой. Именно это и отводило людей от его дома и от его жизни. Беты всегда жили отдельно, поэтому никого не удивляло желание Чанёля жить одному. Все, кто хоть что-то знал о его истинной сущности, давно были мертвы, и лишь Сехун, который когда-то уговорил своих родителей приютить раненого подростка, знал о Пак Чанёле всю правду и мог по праву называться его лучшим другом, даже братом. Семья Хуна издревле служила местным землевладельцам, вот и сейчас О Сехун был управляющим во владениях нового правителя.

      Чанёль вихрем влетел на территорию замка, люди с опаской смотрели в его сторону, ведь стоило Чанёлю ступить на землю, как, словно по волшебству, по земле начал стелиться сизый дым.

— Опять неделю тушить придётся, — недовольно фыркнул О.

— Ты сам меня позвал, — тихо ответил Пак. — Я не виноват, что под вашим поместьем залежи торфа, и он мгновенно загорается, чувствуя мою силу.

      Чанёль прошёл в замок, где его уже ждал Чондэ.

— Доброе утро, Чанёль-ши, — сказал мужчина. — Я очень рад, что вы так быстро откликнулись на наш зов.

— Где мальчишка? — спросил Пак, он не слишком любил бесполезные разговоры.

— Да, проходите. Мальчик по-прежнему без сознания. С ним мой муж.

      Чанёль пошёл следом за темноволосым альфой. Сехун остался внизу, а потом и вовсе рванул в сторону оросительной системы, чтобы потушить пожар, что разгорелся под землей.

      Пак всегда был слишком горячим для этих засушливых мест. Может, одежда на нём и не горела, но вот залежи торфа под замком пылали каждый раз.

— Где вы нашли парня? — поинтересовался Чанёль, следуя за правителем.

— Мы возвращались с переговоров, — ответил Чондэ. — Мы с вожаком местной стаи, наконец-то, решили обсудить раздел северных земель. Я просил его дать разрешение на использование их полей под возделывание новых сортов пшеницы, привезенных нам гостями из соседних стран. Мы почти договорились, а по пути домой волки, сопровождающие нас, почувствовали запах крови. Парнишка лежал среди колючих кустов терновника. Как он туда попал, осталось загадкой. Нам с трудом удалось вытащить его оттуда. Он ни на что не реагировал и едва дышал.

      Чондэ открыл дверь перед Чанёлем, альфа уверенной походкой перешагнул через порог, сразу замечая рыжеволосого омегу, что с какой-то нежностью протирал мокрым полотенцем лицо лежавшего на кровати человека. Рыжеволосый обернулся на шум и грустно улыбнулся.

— Мне кажется, ему хуже, — сказал омега. — Он перестал реагировать. Поначалу он ещё дергался, когда я касался ран, а сейчас…

— Оставьте меня одного, — сказал равнодушно Чанёль.

— Мин, идем, — поманил мужа Чондэ.

— Но…

— Чанёль знает, что делает.

      Пара вышла, Пак повернулся к двери и щелкнул замком, потом подошёл к окнам, распахивая их и проветривая помещение от посторонних запахов.

      Когда в комнате остался лишь легко уловимый запах сливы с легкими нотками молока, альфа закрыл окна и задёрнул шторы. В комнате воцарился полумрак. Альфа расстегнул свой балахон и сложил его в кресло, закатывая по локоть рукава своей белой рубашки.

Наконец, он повернулся к лежащему на испачканных кровью простынях парню. Молодой красивый светловолосый омега был ужасно бледен. На лице виднелись свежие ссадины и глубокие царапины. Чанёль сорвал с омеги одеяло, разглядывая обнаженное тело. Сердце сжалось. Парень, действительно был буквально изуродован: следы когтистых лап и острых зубов невозможно было перепутать ни с чем. Альфа пробежался взглядом по покрытым синяками ногам, слегка дряблому животу, что говорил о том, что с момента родов прошло чуть больше месяца. Пак подошёл ближе, раздвинув ноги омеги, и коснулся пальцем тугого колечка мышц, а потом и вовсе протолкнул палец внутрь. Омега не дернулся, а альфа вытащил палец, по сухим стенкам понимая, что до течки ещё далеко, так чего же этим похотливым тварям было нужно от парня?

      Чанёль прощупал каждую кость, к счастью все оказались целы, а потом коснулся шеи омеги, пальцы неосознанно тянулись к звезде, но альфа не торопился, всё ещё не веря в то, что перед ним может оказаться потомок столь древнего рода, хранитель столь древних сил.

      Лекарь разглядывал рисунок с каким-то трепетом, стоило первому пальцу коснуться звезды, как в глазах потемнело. Чанёль понял, что находится в какой-то темной комнате. Он видел омегу, что трепетно прижимал к себе младенца и пятился к двери.

— Куда же ты собрался, Бэкхён-и? — услышал Чанёль властный голос. — Один, на ночь глядя, да ещё и с моим ребенком на руках?

— Кай… — шепнул омега. — Отпусти меня. Я не хочу, нет! Вы что-то напутали, я не тот, кто вам нужен.

      Из темноты появилась стройная фигура высокого смуглокожего альфы. Его выбеленные пряди торчали в разные стороны, а глаза отливали красным.

— Это ты все путаешь, малыш. Ты один из 12…

— Ты тоже!

— Вот именно, дорогой. Я — один из, а хочу быть единственным, понимаешь? Эти идиоты, много веков назад, не понимали, что делить власть глупо.

— Одумайся! Наши предки не для того создавали систему 12, они…

— Они ошиблись, а я всё исправлю. У меня уже есть десять сил. Я много лет ждал, и вот я почти у цели.

— Ты прекрасно знаешь, что убив меня, ты ничего не добьешься. Я лишь временное хранилище, только потому, что в моём роду не было альф, я не стражник, я…

— Ты нет, а вот та кроха, что сейчас в твоих руках, вполне может стать им.

      Чанёль видел, как омега прижал к себе сына сильнее.

— Я убью тебя, твоя сила перейдёт к нашему сыну-альфе. Символ сформируется к пяти-шести годам, за это время я найду последнюю силу, а потом стану единоличным правителем трёх миров.

— Ты убьёшь собственного сына? — в ужасе спросил омега.

— Я для этого его и породил. Если ты думал, что я реально потерял от тебя голову, то уж извини, это бред.

      Чанёль видел, как слёзы побежали по щекам омеги.

— А я любил тебя. Очень любил.

      Альфа засмеялся.

— Прости Бэкхён-и, но сегодня наши пути расходятся.

      Кай начал наступать, а омега пятился, пока и вовсе не сорвался на бег. Он бежал, не видя ничего вокруг, прижимая к себе своего кроху.

— Омегу уничтожить. Ребёнок нужен мне живым, — прорычал Кай, и со всех сторон начали появляться волки, что мчались за омегой.

      Мальчишка уворачивался, получая всё новые и новые раны. Чанёль видел, как тяжело парню давался каждый шаг. Он забежал в какую-то пещеру и пятился, не замечая появившегося за спиной альфу.

— Ну что ж, прощай, котёнок, — усмехнулся Кай, с силой вонзая нож в спину омеге.

       Глаза Бэкхёна закатились, и тот медленно осел на пол. Альфа буквально выдернул из его рук плачущего ребёнка и исчез. Омега упал на землю, что-то хрипя. Чанёль видел, как начали светиться края звезды на шее. Мальчишка потянулся к ней пальцами, а Чанёль словно почувствовал чужое прикосновение к своей руке. Он сильнее вцепился в протянутую руку и дёрнул омегу наверх, понимая, что снова становится темно, а потом они оказываются среди кустов дикого терна. Это ранит сильнее. От новой волны боли омега теряет сознание, а Чанёль снова оказывается в полутёмной комнате. Он резко переворачивает хрупкого мальчишку на живот и замечает глубокую ножевую рану, что, видимо, не заметили при осмотре, ведь она не слишком-то и выделялась среди остальных.

      Альфа надавил на рану, омега захрипел и судорожно дёрнулся. Чанёль рванул к своей дорожной сумке, доставая оттуда перевязанную салфеткой баночку с какой-то мазью. Он аккуратно смазал кожу вокруг раны, а потом раскрыл ладонь, по которой запрыгали язычки пламени. Альфа закрыл глаза и соприкоснулся раскалённой кожей к свежей ране. Омега громко закричал, а Чанель, словно в замедленной съемке видел всё то, что происходило внутри человека. Он изучал все повреждения и решал, каким способом стоит их устранить. Именно так он вылечил себя когда-то.

      Чанёль облегченно вздохнул, понимая, что у него есть все шансы вытащить омегу, вот только методы лечения не были предназначены для посторонних.

      Альфа завернул младшего в простынь, а потом, надев свой балахон и накинув капюшон, поднял омегу на руки и пошёл к выходу.

Чондэ и Минсок шокировано смотрели на мужчину.

— Этот мальчик будет жить у меня, — сообщил Пак. — Здесь ему оставаться не безопасно. К тому же не хочу подвергать опасности ваши жизни. Будьте начеку и передайте своим соседям, что за этим нападением стоят очень опасные люди, хотя даже и не люди вовсе. Я обещаю, что постараюсь защитить границы, но я один, а их много…

— А он…

— С ним всё будет хорошо, но прошу вас не вмешиваться, если не желаете ему зла.

      Чанёль подошёл к своему коню, который заметив хозяина с незнакомой ношей, немного напрягся, но потом в поклоне склонил голову и опустился на землю, позволяя Чанёлю поудобнее устроить омегу, а потом аккуратно поднялся.

— Если заметите что-то подозрительное, сразу сообщите, — сказал Пак, запрыгивая в седло и устраивая омегу в своих руках. — Се…

— Я понял, — кивнул Сехун, замечая, что рисунок на шее омеги словно стал чётче.

      Попрощавшись, альфа направился в сторону дома. Конь шёл медленно, чтобы не потревожить ценную ношу, а Чанёль внимательно разглядывал младшего. Этот мальчишка вызывал в нём много разных чувств, во-первых, альфа не думал, что когда-нибудь встретит где-нибудь себе подобного, а во-вторых, выходит, на этом свете их осталось всего трое, а значит, эта битва будет не простой, ведь десять сил против одной полноценно активной и одной пассивной это вам не шутки. Откуда взялся этот Кай? Как он находил стражников? А главное как он смог избавиться от остальных стражников? Получается, что тогда их деревню разорили Кай и его люди?

      Добравшись до дома, альфа внёс омегу в свою комнату и уложил на кровать. Спустившись на кухню, он достал несколько скляночек из шкафа, смешав их содержимое, он замочил в них несколько бинтов. Потом нагрел воду, наполняя деревянную кадку, что служила ванной, горячей водой и содержимым еще нескольких склянок, ему повезло, что всегда имелся запас, сейчас было бы не очень выгодно идти в лес за свежими ингредиентами. Когда комнату наполнил приятный запах летних трав, Чанёль пошёл в спальню, поднимая на руки бесчувственного мальчишку и опуская его в приготовленную ванную. Широкие ладони скользнули по израненной коже, замечая, что с каждым прикосновением омега дёргается сильнее, а значит, боль возвращает его к жизни. Чанёль знает, что есть ломающая, терзающая боль, но сегодня эта боль исцеляющая, придающая сил. Боль, что непременно заставит бороться. Альфа видит, как по щекам младшего текут слёзы, а веки дрожат и медленно поднимаются. Чанёль видит, ослепляющий взгляд синих глаз, и сердце вмиг замирает. Альфа сильнее натягивает на себя капюшон, не позволяя себе поддаться искушению, ведь слишком много отчаяния в этих глазах, такого же неотвратимого, которое было в глазах его умирающего папы.

— Ты не умрешь, — шепнул альфа. — Не умрешь!

      Закончив водные процедуры, Чанёль снова поднял омегу на руки и понёс в сторону кровати. Мальчишка был в сознании, но явно не соображал, что с ним происходит. Альфа смазал все раны мазью, а на самую глубокую наложил пропитанные отваром бинты. Зафиксировав все повязки, Чанёль надел на младшего свою рубаху и завернул в одеяло. Разбросав вокруг кровати пучки высушенной травы, альфа сел у изголовья и начал что-то нашептывать, прикрыв глаза. Трава начала дымиться, а потом и вовсе вспыхнула. Чанёль продолжил обряд, чем тише он произносил слова, тем ярче вспыхивало пламя. Оно буквально окружило кровать, подбираясь ближе к раненому.

Когда Чанёль открыл глаза, огонь был повсюду, но он не сжигал всё на своем пути, он двигался только к указанной цели.

На лбу и висках омеги выступил пот, младший сжимал простыни, а альфа чувствовал, как кровь в жилах начинает бежать быстрее, восстанавливаются поврежденные ткани, синяки начинают рассасываться, а мелкие раны на теле затягиваются.

      Альфа грустно улыбнулся и поднялся. Огонь тут же исчез. Чанёль поставил рядом с кроватью графин с чистой водой и стакан, поплотнее закутал омегу в одеяло и вышел. Спустившись вниз, он немного перекусил и вышел на улицу, наконец, сбрасывая с себя капюшон и закуривая. Лошади, завидев хозяина, забили копытами, привлекая к себе внимание. Чанёль обернулся и улыбнулся, направляясь к ним, чтобы открыть загон. Животные, чувствуя свободу, выбежали в поле, что находилось за домом.

      День и Ночь — Чанёль не был оригинален в выборе имен. Он ведь и не думал обзаводиться питомцами, вот только сердце сжалось, когда он увидел двух маленьких жеребят среди волков. Альфа выкупил их, спасая им жизнь, и вот уже пять лет нет ему никого ближе.

Так получилось, что его День, был черен, как уголь, а Ночь бела, как снег, но альфа был уверен, что не ошибся в именах. День был дерзким, игривым своенравным жеребцом, а Ночь тихой, спокойной, ласковой кобылицей. Чанёль верил, что эти двое чувствуют его, как никто другой, поэтому не удивился, когда День положил свою голову ему на плечо и деловито фыркнул.

— Да, я помню, что обещал бросить, но сегодня я выжил из себя все силы, а это помогает немного прийти в себя, — усмехнулся альфа. — Я должен был его спасти. Он ведь такой же, как я, даже его запах… Слива, я уже и забыл, как она пахнет. Запах его слив похож на мой, но всё же другой. Его слива нежная, домашняя, а я… когда-то я пах терносливом, но это в прошлом. Странно то, что его обнаружили именно среди кустов моего «собрата». Если я правильно истолковал видение, его сюда привели силы света, они направили его туда, где ему могли помочь. Они направили его ко мне, последнему носителю действующей силы. Значит, мы всё ещё связаны между собой, а значит, тому другому тоже не составит труда нас найти, тем более, если в нём ужились десять могущественных сил. Мне интересно, каким образом он получил их? В случае Бэкхёна всё ясно, но вот остальные… Ведь не все же стражники нашего поколения родились омегами? Как смогли пасть перед обладателем нематериальной силы вода, земля, холод, ветер? Неужели существует какая-то другая магия, что сильнее нашей?

      День тихо фыркнул, а Ночь ткнулась носом в щёку альфы, подбадривая.

— Нужно понять, что это за силы и найти защиту от них, а пока, думаю, что нужно сидеть тихо и не дать понять, что я знаю врага в лицо.

      Лошади медленно и настороженно подняли головы. Чанёль тоже обернулся в сторону леса, замечая несколько волчьих силуэтов.

— А этим чего здесь надо? — спросил Чанёль, набрасывая капюшон и направляясь в сторону незваных гостей.

      Большой черный волк сделал несколько шагов, обращаясь невысоким брюнетом, остальные четверо остались стоять позади.

— Ну, здравствуй, Джиён, какими судьбами в мои владения?

— Чондэ передал нам твоё предупреждение, а я подумал, что должен тебе кое о чём рассказать. Несколько дней назад мои волки прибыли с побережья. Местные мореплаватели славятся своими байками, но то, что они поведали в этот раз, заставило нас насторожиться. Они говорили о беспределе, что творит один белый волк на просторах других стран. Говорят, что этот волк — настоящий демон. Он беспощаден, а его стая кровожадные монстры.

— И какое отношение этот волк имеет к нам? — спросил Чанёль, чувствуя тревогу внутри.

— Говорят, среди этой стаи был омега, нежный, добрый, словно ангел, заблудившийся в аду. Говорят, он душой и телом принадлежал вожаку стаи и подарил ему сына. Говорят, тот омега пах сливами.

— Ты думаешь, что эта кровожадная стая проникла на наши территории?

— Я полагаю, что этот омега либо сбежал, либо был похищен, хотя в обоих случаях его альфа придет за ним. Я боюсь, что на наших территориях начнется кровопролитие, и прошу тебя, пока не поздно, вернуть омегу тому, кому он принадлежит.

— На омеге нет метки, — ответил Чанёль, стиснув зубы. — Поэтому он сам волен выбирать, где он останется. Сейчас он без сознания, как только он придёт в себя, я спрошу его об этом, и если он решит остаться здесь, я не буду ему мешать.

— Воля твоя, но учти, что если нам из-за него пригрозят войной, я долго думать не буду и верну его альфе любым способом.

— С этим мы как-нибудь разберёмся, Джиён. Если ты сказал всё, что хотел, будь добр, покинь заповедные земли.

      Гость тихо зарычал, но попятился, скрываясь в лесу.

— Похоже, что здесь больше небезопасно, — шепнул Пак. — Нужно немного потянуть время, мальчишка должен хотя бы восстановить силы.

      Альфа бросил взгляд на бегающую по полю Ночь и День, мирно жующего траву. Пусть резвятся, ведь скоро им предстоит длинный путь.

      Чанёль зашёл в дом, солнце медленно клонилось к земле, придавая скромному жилищу лесника какую-то таинственность. Чанёль сел в кресло напротив большого зеркала и внимательно вглядывался в чуть дрогнувшую гладь.

      Огонь — создание ада, поэтому сейчас альфа очень рассчитывал на то, что ему удастся связаться с одним из тех, кто когда-то создал систему двенадцати. Воспитатель многое успел поведать альфе о возможностях его сил, и Чанёль всегда старался пользоваться им на полную мощь. Когда в зеркале отразилось пламя, Пак выдохнул.

— Кто ты и что тебе нужно? — послышался грозный голос. — Как посмел ты взывать к правителю ада?

— Я один из двенадцати стражников силы, мой символ — огонь. Я наследник тайны в пятом поколении. Мой огонь — дитя ада, поэтому я взываю к тебе, высшая сила, с мольбой о помощи.

      В зеркале появился зрелый мужчина в чёрных одеждах, что с подозрением смотрел на Пака, но заметив феникса на его шее, смягчился.

— Что заставило тебя обратиться ко мне? — спросил мужчина, не сводя пристального взгляда с волка.

— Война, господин. Не знаю, известно ли вам о том, что девять стражников истреблены одним из «братьев» и собраны в его теле.

— Как? — недоуменно спросил демон.

— Несколько десятков лет назад стражник, владеющий силой телепортации, начал истреблять своих «братьев» с целью снова собрать все силы в одном теле и править тремя мирами. Он всё ближе подбирается к цели, сейчас ему не подвластны лишь огонь и свет, поэтому он ещё не получил доступ к аду и раю, но уже успел подчинить себе почти весь мир людей. Я не знаю, чья магия поддерживает его, и у меня нет ни малейшего представления о том, как его остановить. Сила света сокрыта в теле омеги, а значит, не имеет физического проявления. Я остался один. Именно поэтому я и взываю к высшим силам о помощи.

      Зеркало разделилось на две части, являя перед Чанёлем второго мужчину в белых одеждах.

— Я тоже слышал твой зов, стражник, но решил, что это не так важно, а тут…

      Чанёль в почтении склонил голову перед высшими силами.

— Мы не можем допустить хаоса, — заметил демон. — Этот предатель слишком хорошо маскировался, раз за столько лет мы не почувствовали его активности. Собрать девять сил…

— Сегодня он едва не забрал десятую, но в последнюю минуту силы света привели своего временного стражника ко мне. Я излечил его раны, но… Что я могу один против десяти сил?

— А я говорил, что оставлять способ нового объединения было глупой идеей, — фыркнул демон. — Я слишком хорошо знаю, что большинство жителей земли алчны, это вы ангелы всегда готовы дать шанс даже самому отпетому негодяю.

— Разве сейчас время, чтобы вспоминать старые обиды? — спросил ангел. — Да, мы поступили необдуманно, сохранив этот клинок, но уже ничего не исправишь.

— Клинок? — спросил Чанёль, с любопытством глядя на правителей.

— Да, клинок, блокирующий силу и передающий её обладателю, — ответил ангел. — Он был создан на случай того, если кто-то из стражников не захочет жить такой жизнью, и попросит освобождения от тяжкой ноши. Мы не думали, что кому-то под силу найти его. Он был очень хорошо спрятан. Только трое знали о его местонахождении. Я, правитель демонов и Хранитель.

— Выходит, что Хранитель проболтался, — фыркнул демон. — Я говорил…

— Или потомок Хранителя как-то связан с Каем, — перебил демона Чанёль.

— Это похоже на правду, — пожал плечами ангел. — Мы давно потеряли его из вида. Возможно, Кай каким-то образом оказался хранителем двух тайн одновременно. Просто эти тайны оказались сильнее его.

— Не нужно оправданий, нужен способ вернуть всё на свои места.

      Ангел задумался.

— Есть способ, но нам нужен клинок, без него мы всё равно не сможем остановить стражника, — сказал он. — Только уничтожив угрозу, мы сможем восстановить все двенадцать сил снова.

— Но как… — растерялся Чанёль.

— Говоришь, второй стражник омега? — задумчиво спросил демона, а потом хитро улыбнулся, бросив взгляд на ангела, что засмеялся.

— Это так в стиле демонов, — выдохнул ангел.

      Чанёль непонимающе смотрел на правителей.

— Вы сами всё поймете, — сказал демон, посмотрев на Пака. — Сейчас ваша задача заманить Кая на священные земли, туда, где всё началось. Там уж мы поможем вам сделать всё необходимое для того, чтобы вернуть баланс. У нас нет возможности действовать на земле, но там… там другой мир.

— Вот, возьми, — сказал ангел, кивнув в сторону тумбочки, на которой появился небольшой медальон. — Он укажет вам на приближение опасности. Не вступайте в битву и не подвергайте жизни необоснованной опасности, будет нужно — прячьтесь, но не сворачивайте с пути, предатель должен оказаться на священных землях. Мы свяжемся с тобой и постараемся сделать ваш путь менее опасным.

      Правители исчезли, а Чанёль увидел в зеркале своё отражение и хрупкий силуэт у двери в спальню. Омега стоял на ногах, придерживаясь за косяк, и каким-то пустым взглядом осматривал дом, а потом его глаза остановились на Чанёле, что уже успел накинуть на себя капюшон.

— Кто ты? — дрожащим голосом спросил омега. — Где я? Где мой сын? Где мой Джонин?

      Младший сорвался на крик, а потом сполз вниз по стене, глотая слёзы.

— Успокойся, ты в безопасности. Люди нашли тебя в лесу раненого и принесли ко мне. Я местный лекарь, и я не советовал бы тебе сидеть на полу.

— Пошёл к чёрту! — прошипел омега, стиснув зубы, а потом прошептал. — Он всё-таки забрал его. Он забрал моего Нини.

      Чанёль поднялся на ноги и направился в сторону омеги.

— Твои раны очень серьёзны, — сказал альфа, пряча взволнованный взгляд в капюшоне. — Особенна та, что на спине, поэтому лучше тебе вернуться в кровать.

      Чанёль поднял на руки обессиленного Бэкхёна, и отнёс обратно в комнату.

— Что он сделает с моим мальчиком?

— Ничего, — ответил Пак. — Ему нет смысла причинять тому вред. Во-первых, убив его сейчас он не получит силу, а во-вторых, ты ещё жив, а значит, твой сын пока в полной безопасности.

— А ты… — трусливо сжался омега.

— Зови меня Чанёль, считай, что меня прислала к тебе стихия. Я бы посоветовал тебе ещё немного поспать. Ты должен восстанавливать силы, потому что нам предстоит трудный путь.

— Куда?

— На священные земли, там будет безопаснее, а здесь… Я думаю, что твоему мужу не составит труда найти тебя здесь.

— Он мне не муж, — всхлипнул Бэкхён.

— Ты любишь его…

— Люблю, — плакал омега. — Вот только я ему не нужен, он… Он воткнул нож мне в спину.

      Бён Бэкхён считал себя счастливым человеком. У него была любящая семья, верные друзья и тёплый дом. Папа с улыбкой встречал сына с занятий, которые проводил для деревенских детей один местный учёный. Бэкхёну нравилось учиться, и он мечтал, когда вырастет изобретать новые вещи. Учитель поощрял омегу в его стремлениях, говорил, что многое ещё предстоит покорить людям за свою жизнь.

      Омеге всё всегда доставалось легко, потому что его отец был главным в их маленькой деревне. Омежка иногда очень тщательно разглядывал красивый узор восьмиконечной звезды на шее старшего. Отец улыбался, когда маленький Бэкхён пальчиком касался тёмного рисунка.

— Тебе, малыш, суждено стать временным хранилищем силы, пока в этот мир не войдёт сильный альфа. Тебе дана возможность воспитать достойного стражника силы света, только будь осторожен, сынок, очень трудно не потерять силу, будучи просто омегой. Многие захотят воспользоваться ситуацией, верь только своему сердцу.

      И Бэкхён верил, даже не подозревая, под какой удар оно его подведёт.

      Большой красивый белый волк вошёл в их поселение, едва передвигая лапами. Он был весь в крови и, сделав пару шагов, рухнул в ноги шестнадцатилетнему Бэкхёну.

— Отец! — напугано закричал омега. — Здесь раненый.

      Их деревня славилась дружелюбным отношением к волкам, поэтому парня приютили, вылечили. В человеческом обличье волк был не менее прекрасен: бронзовая кожа, светлые волосы, пухлые губы и глаза, буквально затягивающие омегу в свой омут. Бэкхён потерял голову, а отец начал что-то подозревать. Он запретил Бэкхёну видеться с чужеземцем, но омега сбегал из дома и засыпал в нежных объятиях Кая. Ему казалось, что его альфа самый лучший на свете.

      Бэкхён был ослеплён и ничего не замечал вокруг. Не замечал, что жители деревни неоднократно начали жаловаться на нападения волков. Не видел слёз и не слышал криков омег, что все чаще теряли мужей. Однажды, вернувшись домой после очередной ночи с Каем в лесу, Бэкхён увидел лишь кровь и трупы, заполнившие деревню. Все были убиты и папа, и отец, и друзья омеги. Старший альфа лежал на полу, его глаза были распахнуты, а из страшного пореза на шее ещё вытекала тёмная кровь. Ноги омеги подкосились, и он рухнул рядом.

      Через неделю после похорон, Бэкхён начал чувствовать жжение в районе шеи. Символ словно прожигал кожу. Омега плакал в руках Кая, а тот не сводил взгляда с выжженной на коже звезды.

      Бэкхён вспомнил слова отца и чаще стал приглядываться к окружающим, но главного врага так и не видел. Он думал, что раз Кай один из них, то рядом с ним он в безопасности, а вот как получилось.

      Первый раз Бэкхён заметил красный отблеск в глазах любимого, когда сказал ему, что ждет ребёнка, это насторожило, но ведь сердце верило.

      Кай был нежен до последнего, омега ощущал себя самым счастливым, но потом он случайно услышал странный разговор. Кай во дворе разговаривал с незнакомым Бэкхёну волком.

— Следы ведут в южные районы, думаю, что «огонь» скрылся там. Я уже отправил людей на поиски странных явлений связанных с огнем. Я думаю, что после того нападения огненный стражник будет прятаться.

— У нас есть, как минимум пять лет, чтобы найти его. Силы в ребёнке проснуться не раньше. Я так долго ждал объединения, что несколько лет роли не сыграют.

— Господин станет великим правителем. Я надеюсь, он не забудет о своих верных слугах, — склонил голову волк.

      Кай засмеялся и похлопал мужчину по плечу.

— Я всегда помню о вас, мой друг. Вы те, кто проложил мне путь к величию, и я рассчитываю на вас и в будущем.

      Волк поклонился.

— Будут ещё какие-то распоряжения?

— Ищите «огонь», а с мальчишкой я сам разберусь, если бы ты знал, как мне надоела эта глупая игра. Хочется хорошенечко проблеваться от той любви и нежности, что мне приходится изображать. Уже не терпится перерезать ему глотку так же, как я сделал это с его отцом.

      Мужчины засмеялись, а Бэкхён в панике убежал. Ему стало очень страшно, он весь дрожал, организм дал сбой, вызывая преждевременные роды. Омега боялся, что его убьют, пока он будет без сознания, но Кай не был дураком, он прекрасно понимал, что первый месяц малыш просто не выживет без родителя. Восстановив силы, Бэкхён попытался сбежать, но его поймали, отобрали ребёнка и попытались убить.

      Бэкхён посмотрел на Чанёля, этот человек был странным, неужели он, действительно часть стихии? Но какой? Ведь Бэкхён совсем не чувствует единства сил. Незнакомец не показывает лица, чем пугает ещё больше, у него нет запаха, но почему же омеге так спокойно рядом ним?

— У нас не так много времени, — сказал Чанёль. — Боюсь, что Кай скоро будет здесь. Я сделал всё возможное, чтобы подлатать твоё тело, но на полное восстановление уйдёт не один день. Мы будем здесь пока это место безопасно, а потом…

— Почему я должен тебе верить? — спросил омега, пытаясь разглядеть под капюшоном хоть что-то.

— А у тебя есть варианты? Это место — заповедная зона, сюда запрещён вход посторонним. Ты можешь уйти, я тебя не держу, но ты уверен, что там, за границей, ты проживешь хотя бы час?

— Я ни в чём не уверен, — откинулся на подушки Бэкхён. — Я просто хочу вернуть сына.

— А я хочу, чтобы стражников было двенадцать, — ответил Чанёль. — Отдыхай, мне нет смысла тебя убивать.

      Альфа поднялся и пошёл к выходу, омега проводил его взглядом и поудобнее устроился на кровати, обнимая одеяло. Хотелось плакать, но он держал себя в руках. Этот странный человек был прав, нужно было беречь силы. Кай ничего не сделает с сыном, он ему нужен пока, а потом Бэкхён вернётся и заберёт малыша, обязательно! Он тоже очень хочет, чтобы стражников снова стало двенадцать.

      Бэкхён вспоминал, о чём он думал, прежде чем отключится. Он думал о том, что все миры в большой опасности, он думал о том, что должен предупредить стражника силы огня. Отец рассказывал, что силы связаны между собой. Бэкхён призывал огонь, и вот он здесь, так значит…

      Послышались шаги, Чанёль заглянул в комнату.

— Так и знал, что ты не спишь, но, может, это и к лучшему, я тут кое-что приготовил, поешь, это поможет тебе немного прийти в себя.

      Альфа поставил на тумбочку у кровати тарелку с дымящимся бульоном и два кусочка хлеба, а потом повернулся к младшему.

Бэкхён, собрав все силы, резко приподнялся, срывая со старшего капюшон. Спину прострелило, но это стоило того, ведь сейчас омега отчетливо видел перед собой тёмные волосы, растерянные большие глаза, плотно сжатые губы и тёмного феникса на шее.

— И чего ты этим добился? — с укором сказал Пак, видя как на бинтах расползается кровавое пятно.

— Теперь я знаю, что ты не враг, — поморщился омега, переворачиваясь на живот и прикусывая ребро ладони.

— И все мои усилия коту под хвост, — возмутился Чанёль. — Ты ещё не понял, что это не просто царапинка. Эта рана может лишить тебя жизни. Я просил тебя лежать.

— Прости, но я должен был…

— Ладно, проехали, — отмахнулся Пак, взяв в руки ложку. — Садись, я тебя покормлю.

— Не могу, мне кажется, что если я пошевелюсь, меня разорвёт на части.

      Чанёль вздохнул, откладывая ложку, а потом повернулся к омеге и положил ладонь на закрытую бинтом рану. Бэкхён почувствовал тепло, что рождалось на коже и проникало глубже, бежало по венам и успокаивало потревоженные раны.

— Иди сюда, — сказал альфа, не убирая ладони и помогая омеге принять сидячее положение. — Клинок Кая блокирует силы стражников, раны, нанесённые им, с трудом поддаются лечению, поэтому мне придется потратить очень много сил, чтобы избавить тебя от этой боли, но я постараюсь.

      Бэкхён благодарно улыбнулся, получая улыбку в ответ.

— Давай, ты всё же поешь. Кулинар из меня, конечно, никакой, но я старался.

      Омега кивнул, устраиваясь. Чанёль протянул ему ложку и взял в свободную руку тарелку с бульоном.

— Поставь, она же горячая, я дотянусь.

— Ты забываешь, что я огонь, для меня жар тарелки ничто. Я даже могу поработать грелкой и сделать так, что бульон не остынет, пока ты будешь есть.

      Бэкхён неловко улыбнулся и принялся за еду.

— Почему ты ничем не пахнешь? — несмело спросил омега. — Ты же ведь альфа, верно?

— Когда-то давно в нашу деревню ворвалась стая незнакомых волков. Они уничтожали всех, кто попадался им на пути. Они искали меня. Я был ещё юн и не понимал всей опасности ситуации. Я слышал крики и плач, хотя папа пытался тщательно закрыть мне уши руками. Он что-то очень долго говорил моему воспитателю-бете, а потом приказал нам убегать.

      Я видел, как он снял со стены меч отца и ринулся в бой. Воспитатель пытался меня увести, но я не мог уйти, я хотел вступить в бой, но когда самый большой волк вонзил свои клыки в шею папы, я оцепенел. Эти глаза, наполненные болью, ужасом и отчаянием, до сих пор являются мне во сне.

— Ищите мальчишку. Он не мог далеко уйти!

      Воспитатель утащил меня под крышу, там, среди протухшего пыльного барахла, мы дождались рассвета. Гниль перебила мой запах, и, пользуясь этим, мы скрылись в лесу.

      Мы долго скитались, пока на побережье не нарвались на ищеек. Мой воспитатель был убит, а я обессилено рухнул в трюм одного из пришвартованных кораблей. Я сам восстанавливал свой организм и на одной из стоянок ночью я выбрался наружу. Так я и оказался здесь.

Учитель много успел мне рассказать. Я стал частью легенды, научился пользоваться силой. Изучил древнюю магию и скрыл свой запах от посторонних. Для окружающих я лишь лесник-бета, что увлекается нетрадиционной медициной. Ты второй человек за десять лет, кто видит моё лицо.

— Мою деревню тоже истребили, — вздохнул Бэкхён. — Я тоже надолго запомню взгляд отца. Он ведь предупреждал, а я… Это всё произошло из-за меня.

— Ты вряд ли чём-то смог бы помочь, просто стал бы ещё одной жертвой.

— Но тогда у Кая не было бы возможности заполучить силу света.

— Но и у меня не было бы возможности восстановить баланс.

— Как мы сможем это сделать вдвоём? — спросил омега, откладывая ложку. — Спасибо за ужин.

— Пожалуйста, — улыбнулся Чанёль. — Я пока не знаю, как вернуть на землю всех стражников, но правители обещали найти способ.

— Ты…

— Я пошёл на крайние меры. Я поставил в известность ад и рай, ведь они вправе знать, что на них объявили охоту.

      Альфа отложил тарелку в сторону и, наконец, убрал руку с раны омеги.

— А теперь ложись и спи.

— Но…

      Чанёль достал из-под рубашки медальон, что оставили ему правители, внутри него дрожал огонёк. Стоило медальону почувствовать силу Бэкхёна, он стал ярко-красным.

— Коснись его, это оберег. Он подскажет, когда нагрянет опасность, и нужно будет убегать.

      Омега несмело потянулся к медальону, касаясь его длинными пальцами. Красный свет исчез, а рядом с огоньком засияло маленькое солнышко. Тихий щелчок разделил медальон на две части. Альфа снял с себя солнышко и повесил его на шею омеге.

— Когда он снова станет красным – пришло время бежать.

      Омега спрятал медальон под рубашку и осторожно опустился на подушку.

— Всё будет хорошо, — подмигнул ему Пак.

— Обязательно, — появился в комнате мужчина в белых одеждах.

      Парни в почтении склонили головы.

— Мы всё подготовили, — сказал ангел. — Неблагодарный, посягнувший на мир Вселенной, заслуживает тяжелой кары. Он умрёт столько раз, сколько сил внутри него.

— А мой сын… — сорвалось с губ Бэкхёна.

— Он станет частью легенды. Их будет двенадцать. Я верю в вас.

      Ангел улыбнулся и исчез. Парни переглянулись.

— Что он имел в виду? — спросил омега, зевнув и устраиваясь на подушке.

— Он предложил нам заделать одиннадцать детей, — усмехнулся Пак.

— Что? — недоумённо спросил омега.

      Чанёль улыбнулся, замечая, как расширились в смятении глаза младшего.

— Забудь, — ответил он. — Спи, если что, я внизу.

      Альфа поднялся и направился в гостиную, не замечая румянца на щеках Бэкхёна.

      За окнами совсем стемнело, Чанёль сполоснул тарелку и пошёл к дивану, стараясь удобнее устроиться, побыстрее заснуть и забыть о том, о чём намекнул им ангел. Правитель не сказал прямо, но почему-то у обоих в голове возник только один ответ. Если Кай исчезнет, все силы либо вновь соберутся в едином сосуде, либо поделятся между ними двумя. Передать их можно лишь посредством наследования, вывод напрашивается сам, но ведь не обязательно же это должны быть их общие дети? Бэкхён найдёт себе достойного альфу, Чанёль встретит хорошего омегу, хотя… Место, куда их направили правители, пустует ни одну сотню лет.

      Так, терзаемый мыслями, Чанёль и заснул, а снились ему красивые и манящие глаза омеги, который спал в его спальне на его кровати.

      Утром альфу разбудил шум на кухне, Чанёль поднялся на ноги и пошёл на звук. Бэкхён замешивал тесто. На столе стояли очищенные от кожуры яблоки. Почувствовав присутствие альфы, он обернулся, альфа отметил, что синяки побледнели, а царапины подсохли. Омега был в той же рубашке Чанёля, что прикрывала всё, что нужно.

— Доброе утро, — сказал он, откладывая миску с тестом и начиная резать яблоки. — Чем ты вообще здесь питаешься? Я с трудом нашёл хоть что-то съедобное.

— Я как-то не рассчитывал на гостей, — ответил альфа, почесав затылок, — а сам я обычно много не ем, чаще перекусывая по пути где-нибудь в ближайших деревнях, когда навещаю своих пациентов. Как ты себя чувствуешь?

— Спину ломит, а, в общем, вполне сносно, спасибо. По сравнению с той болью, что я пережил при родах, эта боль так, цветочки.

— Я сейчас приведу себя в порядок и вернусь.

      Бэкхён кивнул, чиркая спичкой и пытаясь разжечь огонь в печи. Чанёль щелкнул пальцами, дрова запылали, а омега непонимающе обернулся.

— А…

— А это для посторонних, — засмеялся альфа, направляясь во двор.

— И часто в твоём доме бывают посторонние? Эй, Чанёль?

      Альфа лишь громче засмеялся, расслышав ревнивые нотки в голосе младшего.

— Странный он, — пожал плечами омега, посмотрев на отсыревшие спички, а потом на яркий огонь в печи.

      Чанёль вышел во двор, улыбаясь утреннему солнцу. Он так отвык от того, что в его доме есть кто-то кроме него. Кто-то заботливый и тёплый.

      То ли сила так проявлялась в этом омеге, то ли сам он был созданием слишком нежным, что вокруг него было слишком тепло и уютно. Альфа бросил взгляд в конюшню. Ночь жевала корм, а День топтался на месте, не отрывая глаз от леса. Чанёль проследил за его взглядом, чуткий нос уловил несколько знакомых запахов. Стая Джиёна бродила вдоль границы, что-то выжидая. Лесник нахмурился, видимо, времени оставалось всё меньше. Альфа знал, что волки не видят его, но всё же следовало быть осторожным и не демонстрировать, кому попало свой знак.

      Пак умылся и вернулся в дом, натягивая свой привычный балахон, и пошёл на кухню. Бэкхён скучающе болтал ложкой горячий чай. В его светлых волосах играли лучи солнца, а синие глаза были печальны. Услышав шаги, он повернулся и осмотрел альфу с ног до головы. Чанёль почувствовал, что мурашки побежали по телу.

— Что-то не так? — спросил он у омеги.

— Ты всегда носишь это? — поморщил носик младший.

— Ну, да, — ответил альфа. — Мне, как бы, невыгодно показывать всем, кто я есть на самом деле.

      Бэкхён поднялся и обошёл Чанёля вокруг, разглядывая затертый балахон.

— Он у тебя один что ли?

— Два, — неуверенно ответил альфа.

— Снимай, — выдохнул омега. — Позорище, дыра на дыре, а нам с тобой ещё на другую часть света ехать.

      Альфа несмело переминался с ноги на ногу.

— Снимай, снимай и иди завтракать.

      Омега потянул вверх балахон альфы, старший подчинился.

— Где второй?

— Наверху, но Бэкки…

      Омега обернулся на лестнице и сверкнул глазами, Чанёль попятился.

— Это ещё что такое? — возмутился омега. — Что за Бэкки?

— Тебя что-то не устраивает?

      Бэкхён задумался, его имя звучало мило, но, кажется, они с Чанёлем не настолько хорошо друг друга знают, чтобы переходить черту просто знакомых, а с другой, они оба были частью одной большой тайны, которая связывала их прочной нитью. Да, первые стражники были братьями, но потом вся родственная связь была утеряна, оставляя между потомками лишь связь силы. Вчерашние слова высшего ангела немного встревожили омегу. По сути, восстановление сил возвращало их к истокам, а значит, чтобы начать новый цикл, должно появиться двенадцать братьев, и если цикл начался с его маленького Джонина, значит, остальным стражникам суждено было родиться его братьями, а значит…

      Бэкхён покраснел, он и подумать не мог о том, что когда-то свяжет свою жизнь с каким-то посторонним альфой, а Чанёль… Омега поднял глаза на старшего и понял, что погружается в океан этих больших тёмных глаз; руки невольно сминают чёрную ткань, на которой без труда угадывается лёгкий запах тернослива.

— Почему ты молчишь? — осторожно спросил Пак. — Если тебя что-то не устраивает, то скажи сразу, и я постараюсь не допустить этих ошибок в дальнейшем. Нам нужно мирно просуществовать до завершения миссии.

— И после неё, — тихо шепнул омега.

— Что?

— Нет, ничего, всё в порядке, называй меня как тебе удобно, просто… Просто это так внезапно…

— Да, в нашей жизни слишком много внезапностей, — улыбнулся Пак. — Ну, я…

— Иди, позавтракай, я справлюсь.

      Чанёль кивнул и пошёл на кухню, слушая биение своего сердца. Этот омега странно на него действовал, а после слов ангела, альфа не мог смотреть на омегу как прежде, теперь он смотрел на него, как на нежное создание, которое нуждается в его заботе.

      Бэкхён задумчиво пришивал заплатки к балахону альфы и думал о том, что возможно Кай чем-то приворожил его к себе, иначе как можно было объяснить то, что его безграничная любовь к белому волку постепенно меркла, выдвигая на первый план мысли о мрачном лекаре, который вовсе не был мрачен. Омега вспомнил улыбку Чанёля, и на душе стало теплее.

      На кухне послышался грохот, а Бэкхён почувствовал, как что-то зажгло на груди, опустив взгляд, он понял, что медальон налился красным.

— Бросай всё, — вбежал в комнату Чанёль. — Пора сматываться. Одевайся.

      Альфа забрал из рук омеги свой балахон и кивнул в сторону второго.

— Но как мы, — сказал Бэкхён, натягивая одежду, которая была ему большой.

— Идём, — взял омегу за руку Чанёль и потянул к выходу.

      Они выбежали во двор. Бэкхён чувствовал боль, что рождалась в ране на спине. Тёплая струйка неспешно сорвалась вниз, а на глазах выступили слёзы.

— Прости, — шепнул альфа. — Но нам нужно убегать отсюда.

— Я понимаю. Я верю тебе.

      Чанёль забежал в конюшню, День и Ночь встрепенулись. Альфа усадил Бэкхёна на коня и запрыгнул сам, взяв в руки поводья.

Оба коня вылетели в поле, когда на территорию заповедника ворвались волки, во главе с Каем.

— Чёрт! — крикнул альфа, обращаясь. — Их явно кто-то предупредил.

      Чанёль гнал коня что есть силы, Ночь бежала рядом, не отставая. Они скрылись глубоко в лесу. Альфа осматривался, пытаясь найти место, подходящее для ночлега, когда медальоны перестали светиться, Чанёль заметил небольшой овраг и поваленные деревья. Притормозив около них, он осторожно снял с коня потерявшего сознание Бэкхёна. Омега прерывисто дышал, а одежда пропиталась кровью.

— Потерпи немного, — шепнул альфа, неосознанно касаясь губами виска младшего.

      Ночь опустилась на землю, а Чанёль непонимающе посмотрел на кобылу, которая, не отрываясь, смотрела на Бэкхёна. Альфа опустил раненого рядом с животным, что согревало мальчишку своим теплом. Чанёль стянул с омеги балахон и пропитавшуюся кровью рубашку. Рана снова открылась, нужна была чистая вода, но альфа понятия не имел, где её искать.

      День настороженно крутил головой, прислушиваясь, а потом сорвался вперёд.

— Куда? — растерялся Чанёль и побежал следом. Через двадцать минут конь привёл волка к небольшой речке, что протекала на дне оврага. Вода была прозрачной, альфа облегчённо выдохнул.

      Через полчаса он уже разводил костер у реки, а Бэкхён спал, согретый теплом животных. Альфа откинулся на траву и смотрел на просвечивающееся через листву небо, думая о том, что очень испугался, когда почувствовал жжение медальона. Так вот значит, как чувствуют себя те, кто постоянно находятся в бегах? Он думал, что им удастся хоть немного подготовиться, а теперь… У них нет ни еды, ни нормальной крыши над головой. Рана Бэкхёна не давала Чанёлю покоя, ведь потеря крови очень сильно выматывала омегу, это не очень хорошо влияло на его здоровье, а ведь им предстоял не близкий путь.

      Омега заворочался и открыл глаза, делая глубокий вдох. Потрепав животных по гривам, он медленно поднялся на ноги и направился в сторону Чанёля, что смотрел на огонь разведённого костра. Омега опустился рядом и положил голову на плечо старшего.

— Где мы?

— Если б я знал, — осветил Чанёль, приобнимая младшего. — Я хотел просто увезти тебя подальше от опасности.

— Но нам нужно двигаться в сторону священных земель.

— Я знаю, — кивнул Чанёль и кивнул в сторону лошадей. — Они знают путь, ведь они родились там.

      Бэкхён успокоился, чувствуя тепло альфы, и снова закрыл глаза, чувствуя, как Чанёль осторожно укладывает его в своих руках.

— Спи, когда ты восстановишь силы, двинемся в путь, — сказал альфа, погладив младшего по голове.

      Вечер неторопливо опускался на лес, а Чанёль по-прежнему сидел, прижимая к себе Бэкхёна, и боялся потревожить омегу и его лечебный сон. День и Ночь резвились недалеко от речки, а альфа улыбался, глядя на них, ему сейчас хотелось вот так же забыть обо всём и не думать о том, что может случиться с ними завтра. Правители сказали, что встретят их у священных земель, но как добраться до них, сохранив силы и здоровье.

      Альфа ласково гладил омегу по раненой спине и думал, каким же жестоким существом был Кай, раз мог так просто вонзить свой кинжал в спину человеку, который его безумно любил и бесконечно верил.

      Чанёль посмотрел на Бэкхёна и вздохнул, сейчас почему-то он безумно завидовал Каю, если бы его так сильно любили, возможно, у него бы никогда не возникло желание управлять вселенной. Зачем, если вся его вселенная уместилась бы в этом милом, нежном, хрупком омеге?

      Бэкхён открыл глаза, встречаясь с нежным взглядом альфы. Дрожь прошла по телу, хотелось раствориться в этих глазах навсегда. Что бы он ни делал, что бы он ни говорил, куда бы он ни шёл, Бэкхён был готов следовать за ним. Сейчас в глазах альфы словно горел огонь, но омеге почему-то не было страшно, ему казалось, что этот огонь был предназначен для того, чтобы исцелить самые глубокие раны. Руки потянулись к Чанёлю, обвили его шею, лица были слишком близко, казалось, мгновение, и их дыхания сольются в одно, молчание только распаляло пламя внутри обоих. Если бы сейчас какой-нибудь звук нарушил это единство, они вряд ли бы смогли ещё раз взглянуть друг на друга, но сейчас они не отрывали глаз, а губы тянулись за порцией сладкой муки. Бэкхён не выдержал первым, касаясь своими губами губ альфы, Чанёль крепче прижал его к себе, отвечая, казалось, что в этот миг они забыли обо всём. Поднявшийся ветер не смог разрушить единения, что образовалось сейчас между парой. Бэкхён сильнее цеплялся за альфу, впервые чувствуя себя таким защищённым, даже с Каем было не так. С Каем он всегда чувствовал рядом опасность, оглядываясь по сторонам и ожидая удара, а с Чанёлем всё было иначе, омега знал, что если сейчас кто-то попытается ворваться в их мир, альфа разорвёт того на мелкие кусочки.

      Они теснее прижимались друг к другу, альфа водил по спине омеги своими горячими ладонями, но они не обжигали, они сводили с ума, заставляя омегу представлять, как эти ладони будут ласкать его тело.

      Беспокойное ржание лошадей, отвлекло пару друг от друга, Чанёль отстранился, не выпуская Бэкхёна из объятий и замечая пылающий красным медальон.

— Пора бежать, — выдохнул он. — Ты как?

— Лучше, — кивнул омега. — Спасибо.

— Пока рано благодарить, — поднялся на ноги Пак и протянул младшему руку.

      Они вместе побежали в сторону лошадей, что уже были готовы сорваться в путь.

— Сам сможешь? — спросил Чанёль, кивнув в сторону Ночи.

      Бэкхён кивнул, когда-то он брал уроки верховой езды. Альфа помог ему забраться на лошадь и запрыгнул на своего коня.

— Держись крепче и не напрягай спину, — сказал он, пришпорив День и срываясь с места, Ночь рванула за ними, то и дело, поглядывая на своего всадника и стараясь не тревожить раненого омегу.

      Чанёль доверился чутью своих питомцев, поэтому дал им полное право самим выбирать лучшую дорогу. Через несколько часов животные вошли в небольшой городок. Медальоны перестали светиться, Чанёль пытался бороться со сном, а Бэкхён с волнением смотрел на то, как альфа едва держится в седле.

— Нам нужно найти приют на ночь, — заметил омега.

— Ты думаешь, что кто-то приютит путников посреди ночи? — сказал Пак, оглядываясь.

— Здесь где-нибудь должна быть гостиница. Я слышал, такие места стали чаще появляться, потому что многие люди выбирают путешествия верхом.

— Как мы её узнаем? — спросил Чанёль. — Здесь все дома на одно лицо.

— Не все, — сказал Бэкхён, указав на дом с большой деревянной вывеской.

      Чанёль кивнул, направляя коня в нужную сторону. Из дома на топот выбежал невысокий полный альфа, на нём был длинный потрепанный коричневый сюртук. Альфа сонно потирал глаза, но улыбался парням.

— Добро пожаловать, господа, — сказал он. — Наша скромная обитель всегда рада новым посетителям. Вы, видимо, очень устали с дороги, могу предложить сытный ужин, мягкую постель и вежливый персонал. Так же мы можем устроить ваших лошадей, у нас всегда имеется свежий корм и чистые загоны.

      Чанёль усмехнулся, спрыгивая с коня и похлопав вороного по чёрному боку.

— И сколько стоит такое удовольствие? — спросил он, поправляя свой капюшон.

— Пятьдесят золотых, господин, — улыбнулся мужчина, замечая, что альфа подошёл к своему спутнику и помог ему спуститься. Его, конечно, немного напрягало, что оба гостя скрывали свои лица под капюшонами, но ведь если ему хорошо заплатят, он готов на все закрыть глаза.

— Что ж, дам вам семьдесят, если вы окажете нам услугу.

— Все, что угодно, господин.

— Мы останемся у вас до утра, а вы сделаете вид, что нас здесь не было.

      Альфа поклонился.

— Откуда у нас такие деньги? — шепнул Чанёлю Бэкхён.

— Не переживай, у меня всё под контролем, — сказал Пак. — Я вообще-то подозревал, что придется вот так убегать, поэтому подсуетился ещё вчера.

      Альфа отвязал от седла Дня пузатый мешочек и отдал его омеге.

— Отсчитай ему его деньги, а я пока устрою лошадей.

      Чанёль повёл животных в стойла, а Бэкхён пошёл следом за хозяином, что учтиво кланялся.

— Вам нужна одна комната или две? — спрашивал мужчина, принюхиваясь.

— Одна, — ответил омега, отсчитав хозяину нужную сумму. — И вы обещали ужин для нас и наших лошадей.

— Да, да, сейчас я покажу вам вашу комнату и разбужу повара, мы не ждали гостей так поздно.

— Простите за неудобства, — смутился омега.

— Ничего страшного, это наша работа. Идёмте, а ваш спутник…

— Он найдет комнату, не переживайте.

      Альфа пожал плечами, повёл омегу на второй этаж и открыл перед ним дверь комнаты, зажигая свечи.

— Располагайтесь, — сказал он. — Есть какие-то предпочтения насчёт ужина?

— Мы полностью доверяем вашему повару, — сказал Чанёль, появившийся в дверях.

— А… ну, да, — кивнул альфа, удаляясь.

— И ещё… — окликнул хозяина Чанёль. — Не могли бы вы снабдить нас перекисью и чистыми бинтами. Мы долгое время находимся в дороге. Ноги стёрты в кровь…

— Да, конечно, сейчас всё будет, — поклонился хозяин.

— Спасибо, — сказал Пак, положив в карман старшему альфе ещё пару монет.

— Это расточительство, — фыркнул Бэкхён, когда хозяин вышел.

— Зато теперь я уверен, что он не сдаст нас первому встречному, — ответил Пак, обнимая омегу. — Сейчас нам не выгодно светиться. Нам снова удалось оторваться, поэтому нужно хотя бы немного отдохнуть, потому что я не уверен, что в следующий раз у нас будет еда и мягкая кровать. К тому же День и Ночь устали, им тоже нужен хороший отдых, без них мы не доберёмся до священных земель.

— Мне страшно, Чанёль-и, — сказал Бэкхён, откидывая голову на грудь альфы.

— Ничего не бойся, я с тобой.

      В дверь постучали, пара отпрянула друг от друга. Альфа открыл дверь, впуская хозяина с бинтами и перекисью.

— Вот, ужин будет через полчаса, вам принести его сюда или вы спуститесь вниз?

      Чанёль посмотрел на омегу.

— Я слишком устал, можно принести всё в комнату?

— Как скажете, господин, — поклонился хозяин, удаляясь.

      Стоило двери закрыться, как Бэкхён сбросил с себя капюшон, стирая капельки пота с виска.

— Как ты в них ходишь? — спросил он.

— Привычка, — ответил, улыбнувшись, Чанёль и потрепал омегу по волосам, целуя в щёку.

      Бэкхён вздрогнул и покраснел.

— Раздевайся, нужно перевязать твою рану, пока не принесли ужин, — сказал альфа.

      Бэкхён послушно снял с себя балахон и пропитанную кровью рубашку. Чанёль выдохнул, разрывая испорченную вещь на части.

— И как я теперь…

— Наденешь мою, — ответил альфа. — Повернись.

      Омега тихо шипел, пока альфа осторожно обрабатывал рану и накладывал бинты. Чанёль боялся сделать что-то не так, поэтому старался действовать как можно осторожно.

      В дверь постучали, Бэкхён растерянно посмотрел на старшего.

— Спрячься за дверью, — сказал тихо альфа, поднимаясь и открывая дверь шире, тем самым скрывая омегу от посторонних глаз.

— Ваш ужин, господин, — сказал хозяин.

— Спасибо, — ответил Пак, забирая поднос из рук опешившего хозяина, что бросил растерянный взгляд на валявшуюся на полу окровавленную рубашку. — Спокойной ночи.

— Да, — сглотнул мужчина. — Спокойной.

      Чанёль закрыл дверь на замок и поставил поднос с ужином на небольшой столик.

— Идем, поедим и спать, нам нужно отдохнуть и рано утром двигаться дальше.

      Бэкхён кивнул, наблюдая, как альфа стягивает с себя свой балахон и рубашку, протягивая её омеге. Младший нерешительно помял вещь в руках, а потом натянул на себя, пытаясь надышаться полюбившимся запахом. Он не чувствовал его на альфе, но отчетливо ощущал его на одежде.

      Ели они, молча, сказывался голод, ведь они едва успели позавтракать. Бэкхён зевал, а Чанёль пытался не закрыть глаза. Сложив пустую посуду на столе, они оба перебирались в кровать. Омега устроился на сильной груди альфы, Чанёль склонился к нему и поцеловал, этот поцелуй позволил забыть обо всём на свете, оставляя лишь лёгкость и безмятежность.

— Спи, мой маленький, — тихо сказал альфа. — Мы обязательно справимся.

      Бэкхён заснул, вслушиваясь в биение чужого сердца.

      Чанёль открыл глаза, стоило только солнцу показаться над горизонтом. Он повернул голову и посмотрел на Бэкхёна, который прижимался к нему всем телом. Сейчас он такой хрупкий и уязвимый, отчего внутри альфы ещё сильнее разгоралось желание защитить.

— Джонин! — шепнул омега. — Нет! Верни мне сына! Он только мой!

      Альфа осторожно гладил младшего по голове, успокаивая. Бэкхён снова тихо засопел, а Чанёль выбрался из кровати, выглядывая в окно. Отсюда ему было хорошо видно конюшню. Его лошади уже стояли на ногах и жевали корм. Внизу были слышны голоса. Мальчишка лет двенадцати выбежал во двор, выливая чистую воду в поилку для животных.

— Эй, малец, — крикнул альфа.

      Ребёнок обернулся.

— Хочешь заработать?

— Кто ж не хочет, господин, — сказал мальчишка, разглядывая незнакомца и подходя ближе.

— Я дам тебе пять золотых, если раздобудешь для меня острый нож, парочку свежих рубах и хороший завтрак.

— А не врёте? — сощурился мальчишка.

      Чанёль усмехнулся, бросая мальчишке монету.

— Остальное получишь, когда выполнишь задание.

      Мальчишка проверил монету на зуб, а потом, улыбнувшись, побежал в дом. Чанёль отошёл от окна, поймав на себе внимательный взгляд омеги.

— Что? — растерянно почесал затылок Пак.

— Ты решил весь город скупить? — спросил омега, ему было непривычно видеть, такие траты. Их семья не была бедной, но и богатой их вряд ли можно было назвать. Отец всегда говорил ему, что деньги надо тратить с умом, а тут…

— Только скажи, и он будет твой, — улыбнулся Чанёль. — Знаешь, даже смешно, я могу купить многое, но вот спокойствие и мирную жизнь для тебя купить не могу. Говорят, что имеющий деньги может всё, но я не могу купить улыбку на твоём лице, не могу купить для тебя спокойный сон без кошмаров. Мой отец когда-то погиб из-за этих денег, а я… Я всегда отказывался от звона этих монет, но сейчас, осознавая, что они могут помочь нам дольше оставаться в безопасности, я готов потратить их все.

      В дверь постучали. Чанёль натянул на себя балахон, а Бэкхён спрятался под одеяло. Альфа открыл дверь, впуская в комнату мальчишку, что внёс кувшин с молоком, несколько свежих булочек, пару белых рубах и острый клинок.

— Молодец, — улыбнулся Чанёль, отсчитывая в ладошку мальчика четыре монеты. — Надеюсь, что ты не сильно рисковал из-за нас?

— Это мелочи, господин, — отмахнулся мальчик. — Внизу прибыли какие-то господа из столицы, они что-то говорят о волках на границе, думаю, что через пару тройку часов они будут здесь, если не хотите быть замеченными, думаю, вам стоит поторопиться.

— Спасибо, — кивнул Чанёль, добавляя ещё одну монетку.

      Мальчишка засиял.

— Если спуститесь по северной лестнице, попадёте прямо в конюшни, минуя главный зал.

      Чанёль потрепал младшего по голове. Мальчишка помахал альфе рукой и убежал.

— Слышал? — сказал альфа. — Поднимайся, моя принцесса.

      Бэкхён швырнул в альфу балахоном, Чанёль засмеялся, наблюдая, как возмущённо фыркает омега, а потом подошёл ближе, касаясь его надутых губ своими. Омега углубил поцелуй, обвивая шею старшего руками. Эти губы лишали его воли, но он готов был сдаться им навечно.

      Быстро позавтракав и переодевшись, парни спустились к конюшням, седлая лошадей и стремительно срываясь со двора, в тот самый миг, когда медальоны снова начали краснеть.

      Леса, города, деревни сменялись одна за другой, парни ночевали в придорожных гостиницах и двигались дальше. Кай буквально висел у них на хвосте, не давая расслабиться, две недели, три, месяц. Бэкхён уже устал от постоянных скитаний, но Чанёль старался его подбадривать. Ласковые поцелуи и нежные руки сводили с ума. Но с каждым днем омега понимал, что хочет большего, а приближающаяся течка всё сильнее лишала разума в объятиях альфы. Чанёль говорил, что осталось совсем немного, и Бэкхён ждал, сжимая кулаки.

      Горная местность сменялась равнинами, а потом всё начиналось сначала, омега сбился со счёта, сколько городов и деревень они посетили, но когда на горизонте показался огромный замок, покрытый диким плющом, сердце Бэкхёна затрепетало. Он много слышал о священных землях, но даже не представлял, что это место будет так прекрасно. У въезда в древнее поместье их уже ждали. Оба правителя стояли и улыбались им.

— Я так рад видеть вас, — сказал ангел, обнимая Бэкхёна и подмигнув Чанёлю.

— Вы проделали долгий путь, — по-отечески похлопал по плечу Чанёля демон. — Думаю, что теперь пришло время вам отдохнуть.

— Стая Кая отстала от нас примерно на сутки, — сказал Пак. — Думаю, что завтра они будут здесь.

— Мы встретим их, — кивнул ангел, не выпуская Бэкхёна из объятий. — Это место, в котором правим мы. Он даже не догадывается о том, куда ведёт его желание власти, но он узнает все его последствия.

— У нас есть какой-то конкретный план? — спросил Бэкхён, чувствуя, как в руках ангела вся боль уходит, новые и старые раны затягиваются, а сердце трепетно бьётся, ощущая давно забытое родительское тепло.

      Ангел и демон хитро переглянулись.

— Есть, но вы узнаете о нём позже, — ответил демон, — а теперь отдыхайте, вам нужно набираться сил перед решающей битвой. Ничего не бойтесь, мы в каждом сантиметре этого поместья. Здесь вы, как за каменной стеной.

      Правители растворились, оставляя пару посреди большой площади. Бэкхён огляделся. После разделения сил, братья ещё некоторое время жили здесь, а потом разбрелись по свету, поэтому старый каменный замок за несколько веков оброс диким плющом. Здесь всё выглядело таким таинственным и волшебным, воздух вокруг, казалось, дрожал.

— Пойдём в дом? — спросил Чанёль, взглянув на заходящее солнце и протягивая омеге руку.

— Ты думаешь, что там внутри есть что-то уцелевшее? — спросил Бэкхён, крепко сжимая ладонь Чанёля.

— Не знаю, но если мы не пойдем туда, мы не узнаем.

      Омега кивнул, и они направились в сторону главного входа в замок, что открыл перед ними свои двери. Внутри, и, правда, ощущалось присутствие трёх миров. Земля, небо и огонь: плети плюща, звезды, проглядывающиеся через дыры в крыше и веселые огоньки пламени в старинных канделябрах.

— Здесь красиво, — вздохнул омега, разглядывая витиеватую лестницу, что вела на второй этаж.

      Ступени прогнили и кое-где просвечивали насквозь. Чанёль посмотрел на ряд спален и, выбрав самую целую, потянул омегу к лестнице. Стоило им ступить на нее, как ступени тихо скрипнули.

— Как бы она не развалилась, — трусливо сказал Бен.

— Не развалится, — улыбнулся Чанёль, подхватывая омегу на руки.

— Я бы и сам дошёл, — фыркнул Бэкхён, но обвил шею старшего руками, ему уже так привычно было находиться в объятиях альфы.

      Чанёль внёс омегу в комнату и поставил на пол. Бэкхён подошёл к окну, распахивая его и впуская в помещение свежий воздух. Альфа тем временем снимал с большой кровати старые покрывала и выносил в коридор, вытряхивая их от пыли.

— Чанни, а как ты думаешь, Джонин сейчас с Каем? — вдруг спросил омега. — Этот изверг таскает младенца следом за собой? Он хорошо заботится о нём? Вовремя ли кормит?

      Бэкхён всхлипнул, смотря на то, как солнце очередной раз скрылось за горизонтом, а небо заволокло темными тучами.

— Он же хочет, чтобы сила проснулась в малыше, а значит, он ему нужен здоровым, так что не переживай, милый, с твоим сыном всё в порядке.

— С нашим сыном, — тихо сказал омега, обернувшись. — Ты же примешь моего ребёнка? Я никогда не откажусь от него. Он моя частичка, он часть легенды, он…

— Самое дорогое, что у нас есть, — ответил альфа, положив руки на щеки омеги. — Всё будет хорошо, мы вытащим нашего сына из лап этого зверя, а потом…

      Бэкхён не дал старшему закончить, касаясь его губ и завлекая в поцелуй, терпеть больше не было сил. Тело дрожало, руки сами снимали с альфы одежду, омега сходил с ума, чувствуя горячие прикосновения, они были совсем такие же, какими он представлял в своих грёзах. Чанёль тихо рычал, срывая с младшего ненужные тряпки, он чувствовал нарастающий запах сливы, а ещё понимал, что больше не в силах сдерживать своего внутреннего волка, что уже давно хотел заявить права на омегу. Чанёль чувствовал нежную кожу под своими пальцами, хотелось оставлять на ней следы, хотелось сделать так, чтобы все видели, кому принадлежит этот омега.

      Бэкхён вскрикнул, почувствовав острые когти на своей спине, а языком нащупал острые клыки, что царапали его губы. Боль заводила сильнее, всё внутри сжималось, внизу стало влажно, а с губ сорвался сладкий стон.

      Альфа шептал тихие извинения, но продолжал сжимать и царапать, но Бэкхён только сильнее распалялся.

— Ещё, — шептал он. — Чанни, как же хорошо…

      Чанёль подхватил омегу на руки и понёс в сторону заправленной заново кровати. Бэкхён видел огонь в тёмных глаза и чувствовал, что горел, горел под этим взглядом. Альфа целовал каждый участок его тела, заставляя выгибаться, а когда язык старшего скользнул в истекающее смазкой тугое колечко мышц, Бэкхён закричал, впиваясь ногтями в сильные плечи. Альфа мучил его своими ласками, и Бэкхён уже был готов молить того о большем, кода почувствовал в себе первый палец, а губы накрыли чужие губы, блестящие от смазки.

— Какой же ты сладкий, — шептал альфа, едва сдерживая себя, ведь хотелось ворваться в этого омегу и вбивать его в эту кровать до потери сознания, но ведь он не зверь, хотя внутренний волк всё же брал своё.

      Альфа посмотрел в глаза омеге, что сияли неземным светом, он бы многое отдал сейчас, чтобы любоваться этим светом вечно. Взгляд скользнул по хрупкому телу, что сейчас было, как холст расписано свежими подписями автора шедевра. Его Бэкхён был несомненно шедевром, лучшим, что Чанёль видел за свою жизнь.

— Чанни, я больше не могу, — шепнул омега, притягивая к себе старшего и целуя так, что у альфы вмиг сорвало крышу, и он резко подался вперёд, заполняя омегу собой.

      Бэкхён закричал от накрывшей волны боли и удовольствия, за окном сверкнула яркая молния. Гроза разыгралась не на шутку, но паре, что сейчас отдавалась друг другу, было всё равно. Быстрые толчки, крики, безумный запах сливы, что наполнил каждый сантиметр этого дома — всё сейчас кричало об огромной любви, что переполняла два искренне чистых сердца. Они не видели ничего кроме друг друга, они полностью растворились в своей любви, даже не догадываясь о том, что происходило снаружи.

      Белый волк во главе стаи ворвался на священные земли и оцепенел, оказываясь посреди огромной площади, земля под ним задрожала и начала проваливаться, волки падали в образовавшиеся трещины, оставляя своего предводителя один на один со стихией. Громкий крик наслаждения отразился от каждого здания, поросшего былью времен, в небе вспыхивали молнии, ветер сбивал с ног, кажется, что время то замирало, то двигалось вновь. То ли снег, то ли дождь срывался с неба, и хотелось убежать, но волк был отрезан от всего живого.

— Ну, здравствуй, Кай, — появился перед волком ангел. — Мы ждали тебя.

      Волк зарычал и оскалился.

— Мы так рады, что ты откликнулся на наше приглашение, — появился рядом с ангелом демон.

— Спелись, да, — зашипел волк. — Что-то поздно вы спохватились, дядечки. Десять сил мои и мне не составит труда расправиться с вами.

— Десять, а не двенадцать, — заметил ангел. — Пока эти две силы подчиняются нам, ты не сможешь ничего сделать.

— Вы тоже не можете мне ничего сделать, я не уязвим, — прохрипел альфа, ярко красные глаза наполнились ненавистью.

— За пределами этих земель да, но здесь другие правила, здесь правит любовь. Знаешь, когда-то давно, когда твои предки приняли участие в создании двенадцати сил, они сами наложили это заклятье на замок. Это поместье – тринадцатая сила, и имя ей любовь. Только ей подвластно собрать все силы воедино ради спасения вселенной. Твой клинок отбирает силы, а это место даёт им новую жизнь.

— Сейчас, мы станем свидетелями зарождения новой силы, новой жизни, новой любви.

      Из замка послышался грозный рык и громкий стон. Яркая молния вспыхнула в небе, а Кай почувствовал, как проваливается в бездну, от сковавшей его боли.

— Минус один, — деловито согнул палец ангел. — У них впереди целая ночь, а у тебя девять жизней, так что подумай, стоит ли эта боль того.

— У вас есть, что предложить мне взамен? — прохрипел Кай, скрючившись от боли.

— У тебя есть клинок, ты можешь лишить себя всего за раз.

— Вы предлагаете мне убить себя?

— Мы даём тебе последний шанс спастись, — ответил серьезно демон. — Лучше смерть мгновенная, чем мучения, несравнимые даже с адским пламенем. Ты испытал на себе силу «молнии», хочешь узнать, что такое холод, ветер, разрывающий на части, вода, что медленно заполняет легкие, хочешь разлететься тысячей частиц по просторам вселенной? У омеги течка, они не остановятся до утра, а каждый его оргазм — эта твоя смерть. Хочешь узнать, что такое умирать снова и снова?

      Кай чувствовал, как острые льдинки неспешно стучат об его кожу, еще несколько мгновений и вместе со сладким стоном Бэкхёна в тело альфы вонзаются тысячи ледяных осколков.

      Когда он открывает глаза перед ним лишь демон, что протягивает ему светящийся клинок.

— Ты проиграл, так проигрывай достойно, — усмехнулся мужчина.

      Волк схватил клинок из рук правителя и вонзил его себе в живот, закатывая глаза.

— Правильное решение, мой мальчик, — засмеялся демон, вытаскивая клинок из раны и наблюдая за тем, как тело волка медленно исчезает.

— Это было жуткое зрелище, — поморщился ангел, укачивая на руках спящего ребенка.

— Он заслужил это, Син, — заметил демон. — Так будет со всеми, кто посягнет на спокойствие двенадцати.

— Ты прав, Мён, но всё же эта картина ещё долго будет стоять у меня перед глазами.

— Я знаю способ, как тебя успокоить, — хитро подмигнул ангелу демон.

— У тебя только одно на уме, — выдохнул ангел.

— Это у меня в крови.

— Как ты думаешь, эти двое не возненавидят нас за то, что им предстоит восстановить аж одиннадцать сил.

— По-моему, они будут только за, — засмеялся демон, когда по замку раздался очередной стон Бэкхёна.

      Исин улыбнулся, касаясь губами лба малыша.

— Ну, здравствуй первый наследник силы двенадцати. Прекрасный ангел Джонин.

      На шее малыша появился едва заметный символ телепортации.

      Когда Бэкхён открыл глаза, он не мог понять, что происходит. Он находился в большой светлой комнате ничуть не напоминающей ту, в которой они вчера заснули. Всю ночь они не могли насытиться друг другом, и где-то под утро, когда силы кончились, провалились в сон. Омега покраснел, вспоминая свои стоны. Посмотрел на спящего рядом Чанёля, который в свете солнечных лучей выглядел самым прекрасным человеком на земле. Бэкхён потянулся, чувствуя ломоту в теле, впервые после секса он чувствовал себя по-настоящему полноценным и удовлетворённым. Он склонился над альфой и поцеловал его в щёку, вдыхая полной грудью аромат дикой сливы, что теперь исходил и от самого альфы, а не только от его одежды.

      Послышалось тихое хныканье, и омега неверяще обернулся, замечая детскую кроватку, укрытую полупрозрачным пологом. Омега выбрался из объятий альфы и подорвался к ней, доставая оттуда крошечного альфу.

— Нини, — сорвалось с губ Бэкхёна, а по щеке потекли слёзы. — Сыночек!

      Омега прижал к себе ребёнка, осторожно целуя крохотное личико, пальчики и тельце. Малыш тихо фыркал, но терпел порывы нежности своего папочки.

— Чанни! — подбежал к альфе Бэкхён. — Чанни, просыпайся, смотри…

      Альфа разлепил глаза и непонимающе уставился на зарёванного омегу.

— Что…

      Ребёнок тихо что-то залепетал, а Чанёль опешил, наконец, приходя в себя.

— Чанни, это Джонин, наш Джонин, понимаешь?

      Альфа увидел бледный символ на шее ребенка и выдохнул, понимая, что правители сдержали своё слово.

— Смотри, этот замок, он изменился, он, словно снова возродился, неужели это значит, что…

— Мы победили, малыш, — улыбнулся Пак, а потом посмотрел на ребенка. — А можно мне… Подержать.

      Бэкхён кивнул. Альфа трепетно прижал к себе малыша.

— Я ведь совсем не умею обращаться с детьми, — растерянно сказал альфа.

— Поверь мне, любимый, у тебя будет уйма времени, чтобы научиться.

— Ещё бы, ведь ты мне должен ещё одиннадцать карапузов, родной.

— Десять, — улыбнулся смущенно омега, вспоминая, сколько раз за ночь они сегодня сцепились.

— Ах да, десять, — засмеялся Чанёль, прижимая к себе Бэкхёна и целуя.

      Теперь в их жизни всё наладится, потому что в их сердцах живет любовь, в жилах кипит любовь, а дом – есть сама любовь, тринадцатая сила. О которой все почему-то всегда умалчивают, но трепетно хранят в сердце.

 Редактировать часть