Со стороны наблюдаю за мечниками, за тем, как они переглядываются. На Мангетсу порой кидают задумчивые оценивающие взгляды. Знакомое отношение к молодым и не заставшим Третьей везунчикам. Я сама участвовала лишь в самом её конце два раза, и, честно скажу, не хочется выполнять эти «лёгкие» миссии снова.

— Косетсу, — обращаются ко мне, и в этом звучании чудится... такой холод. Мечники ему ближе, верно. Скоро я сама стану мечником. Я — наследница Ринго Амеюри. — Ты можешь быть свободна.

— Есть, — отдав честь, разворачиваюсь и спокойно выхожу прочь, закрывая за собой дверь.

И вокруг никого нет, кроме меня. Со вздохом отпускаю ручку двери и направляюсь к лестницам. Могла бы, конечно, поступить по-варварски — разбив окно да прыгнув, но что-то желания нет. К тому же зачем демонстрировать собственную неадекватность лишний раз? У нас в Тумане ценится прежде всего контроль над собой, а не нечто эфемерное, вроде знаменитой Воли Огня. Воля Воды... Губы растягиваются в лёгкой улыбке. Прячьтесь в тумане. Бейте волнами. Увлекайте омутом. И сердце ваше пусть будет как лёд. Ледяное сердце — сердце того, кто умеет держать себя в руках. Амеюри-сенсей часто говорила, что в каждом ниндзя Тумана плещется Воля Воды, а уж грибной то дождик или беснующийся шторм — зависит от силы человека.

Именно это взращивает в нас Ягура-сама. Такой человек достоин восхищения.

Небо темнеет с востока и немного ещё горит на западе. Туман плотнеет, становясь всё гуще и гуще. Закатные лучи почти не пробиваются сквозь него. Неожиданно и полубезумно от идеи улыбаясь, вытягиваю руку вперёд и с минуту смотрю на растопыренные на максимум пальцы. Что я делаю, блин? Смешно даже. А в голове уже танцует битва и звенит сталь. Вот Ягура-сама работает над отчётом, вот над ним появляется чёрный силуэт, вот взмах меча сносит господину голову, и вверх взметается и быстро успокаивается фонтан яркой артериальной крови... и в следующий момент становится ясно, что всё — спектакль. Убита копия, и на наёмника летят два меча одновременно — Нуибари и Кубикирибочо, но тут появляюсь я с парными клинками Киба...

— Кстати, — слетает улыбка с губ, — о Киба...

Интересно, в какой уже раз за сегодня я прохожу мимо этой медсестры с волчьим взглядом и игнорирую само её существование? Она поступает аналогично. На путь досюда я угрохала минут десять, так торопилась, не хотела опаздывать на часы посещения. И даже не от того, что с сенсей увидеться вряд ли смогу — при желании это вообще не проблема, — а потому, что очень надо узнать о Киба!

— Амеюри-сенсей? — со стуком открываю дверь и заглядываю внутрь.

— А? — переводит женщина скучающий взгляд на меня и заметно оживляется: — О, Косетсу, пришла? Я ждала тебя пораньше, если честно.

— Как вы себя чувствуете? — Дверь с негромким стуком закрывается, чуть ли не сливаясь с таким же белоснежным наличником. Быстро, чуть ли не подпрыгивая к кровати, оказываюсь рядом с сенсей и устраиваюсь на стуле рядом. Она уже отмахнулась, мол, нормально всё. — Сегодня Мизукаге-сама завалил работой... Мне миссию дали. S-ранга.

— О, доверять стали, видать? И не надо уже этого официоза... А чувствую я себя нормально, — в привычной манере игриво-насмешливо вскидывает бровь Амеюри-сенсей. Неприятная, нездоровая бледность некрасиво оттеняет тёмно-карие, почти чёрные глаза, и становится понятно, что спит она плохо. Я не верю, что она нормально себя чувствует. — Спрашивать, что за задание, не буду. Секретно ведь? — в голосе звенят радостные нотки. Как же хорошо, что я пришла. Даже самой улыбаться хочется.

— Да, секретно, но не думаю, что не справлюсь, — и тут вспоминаю, зачем всё-таки сюда явилась. — Кстати, насчёт этого. Я хотела узнать о Мечах. Когда вас забра... положили в больницу, — быстро поправляюсь, заметив морщинку меж бровей сенсей, — вы были без мечей.

— А-а-а, это? — тянет она с толикой легкомыслия, а я чувствую в голосе её нотку фальши. — Недавно у меня спрашивали то же самое.

— То же самое? — Амеюри-сенсей внезапно серьёзнеет и внимательно всматривается мне в лицо. Оглядывает всё, кажется, что до чёрточки. — Что-то не так? — Но в ответ лишь качают головой:

— Нет, всё в порядке. Я почувствовала твою чакру, когда ты сегодня явилась за Мей... — Когда явилась за Мей... Стоять, так значит, сенсей не спала?! — До этого мы с ней говорили о Мечах. На время моей болезни она за ними присмотрит; у неё как раз отпуск. К тому же я узнала о ситуации с Мизукаге-сама.

Она резко смолкает и только смотрит на меня, будто ждёт чего. Чего? Подробностей?

— Я многого не знаю, Амеюри-сенсей. Хотя думается мне, что и сами уже поняли, зреет война.

— Давно уже, — кивает в подтверждение сенсей. — Так что слушай меня, Косетсу, и запоминай: никогда не предавай Мизукаге-сама. Никогда. Да и тебе, судя по всему, печать не позволит, — скользнув взглядом по узору на лице, добавляет наставница. — Почему я это тебе говорю? Потому что по мечникам непременно пройдутся и по их ученикам тоже. Если сильные окажутся среди оппозиции, от них Мизукаге-сама избавится, а это ещё сильнее ослабит Туман.

— Избавится? — Снова вспоминается то ощущение, когда задание получала: что не вернусь.

Сенсей только фыркает:

— Предателей никто не любит и мало кто прощает. Так продолжу. У нас два варианта: либо война разгорится и выльется в полноценную гражданскую, как десять лет назад, либо восстание подавят ещё до его начала.

— Первый вероятнее.

— Да.

— Кстати говоря... Это отличная возможность испытать новую технику, — Амеюри-сенсей на этих словах неожиданно лицом чуть ли не каменеет, а потом оно искажается в довольной, предвкушающей ухмылке:

— Это верно.

У меня аж руки зачесались! Так и хочется показать технику прямо сейчас, вот только вряд ли госпиталь и его директор оценят. Сжимаю и разжимаю кулаки — это всегда помогает, а Амеюри-сенсей это сразу замечает и насмешливо глядит в ответ на жест, после расслабленно откидываясь на подушку, что от захвативших Деревню сумерек сереет, прогнав прочь белый. Провод капельницы чуть качается следом, но никто не обращает на это внимания.

— Кстати, мы ушли от вопроса про мечи, — напоминает мне сенсей. — Когда меня сюда... — обводит помещение взглядом она, — с позволения сказать, положили, клинки мои лежали дома.

Дома. Лежали. Когда хозяйка топала незнамо где. Нет, что-то мне в это не верится... И плевать, что я своими глазами это видела — она и правда была без оружия. Но... Ветеран войны — хотя это выражение теряет смысл тогда, когда едва ли не всё население эти самые ветераны — не мог вот так просто оставить оружие без присмотра. Стараюсь не меняться в лице, только молча, точно рыба, смотрю на Амеюри-сенсей и пытаюсь понять, где она сказала правду, а где солгала.

— Угадала, Косетсу, — ухмыляется учитель, — они лежали не без присмотра.

— Но почему вы вообще оставили мечи?

— Хотела узнать, кто же за мной охотится, а это оказались, — Ринго едва ли не хохочет, — врачи!

Скоро я уже смеюсь вместе с сенсей. Блин, я уже было подумала на наёмных убийц, кому там Амеюри дорогу перебежала, а может, она просто стала не нужна Ягуре-сама, но никак не догадалась бы до столь обыденных «охотников». Правда, успокаиваемся мы быстро: дела у нас, увы, незабавные. Амеюри-сенсей на мой вопросительный взгляд только пожимает плечами:

— Мой мужчина присмотрел за клинками, за ними завтра придёт Мей.

— Завтра? — Они мне завтра и нужны! Значит, пойду к сенсей домой прямо сейчас... то есть после того, как уйду отсюда, а делать это не хочу... — Тогда в таком случае за мечами я приду сегодня. Вы же не против, Амеюри-сенсей?

Она с деланной обречённостью вздыхает, прикрывая глаза:

— Отучать тебя от официоза, насколько я поняла, снова бесполезно? — на последнем слове неожиданно кидает на меня взгляд она и видит почти-что-извиняющуюся, говорящую будто «ну что ж тут поделать, какая есть», улыбку в ответ. Ну, мне хочется надеяться, что поняла она всё верно. — А насчёт Киба — не против.

И всё же интересно, кто же этот загадочный «мой мужчина» сенсей? Она ничего не говорила о нём, я вообще впервые слышу подобное... и только-только собираюсь спросить, как в кабинет без стука заглядывает медсестра... с волчьим взглядом. При виде меня всё так же щурится и выдаёт холодно-торжествующее:

— Часы посещения окончены, посетителей, — выделяет она это слово, и Амеюри, заметившая это, заинтересованно смотрит то на меня, то на эту волчицу, — просим оставить пациентов в покое.

Отыгрывается за тот раз, похоже. Впрочем, извинений она от меня не дождётся. Хотя про себя давно уже решила, что да, виновата тут я, а не эта волчица. Стоит мне только подняться, как слышится голос сенсей:

— Ну что ж, тогда передавай ему привет от меня.

— Кому “ему”? — тут же цепляюсь за эти слова, но учитель только хитро улыбается и машет рукой, намекая на то, что мне явно пора. Фыркаю. Как на неё похоже. — До завтра тогда, сенсей!

На миг мы с волчицей пересекаемся взглядами, когда я покидаю палату, но лишь на краткое мгновение. Я не закрываю за собой дверь, не считаю нужным, и скоро уже стою на первом этаже перед всё ещё ждущим Забузу мальчишкой. Как же его там звали?.. Бьякуя? Широ? Что-то белое... Белое... О! Хаку!

— Хаку, верно? — с улыбкой обращаюсь к нему я, а мальчишка уже с минуту смотрит на меня светлыми, наивными глазами. — Забуза ещё не пришёл?

— Забуза-сан часто так задерживается, — улыбается мне он, сидя на скамье и болтая ногами. — Он сказал мне ждать, значит, надо ждать, и он всегда возвращается за мной. — Этот ребёнок... Хаку... Ему лет шесть-семь, наверное.

Он так красиво улыбается... так светло. На миг мне даже кажется, что он не из Тумана. По крайней мере, явно не из Кровавого. Я бы задержалась с ним, но времени, увы, нет, так что наскоро распрощавшись, убегаю к выходу. Мне надо к Амеюри-сенсей домой, где хозяйничает неизвестный мне мужчина. Очень странно. По крайней мере, мне так кажется. Сенсей ведь привередлива в выборе мужчины, в конце концов! Ну, насколько я поняла это из наших с ней разговоров. И другой вопрос: надёжен ли этот человек? Амеюри-сенсей всё же не идеальна, никто не совершенен, она может ошибаться в человеке. Точно ли этот неизвестный не трогал её мечи? То, что вскорости станет моим?

Ночь встречает меня резкой прохладой, а туман так сгустился, что за три метра уже ничего не видать. Нет, даже меньше. Что ж, в таком случае ориентируемся на память, реакцию и немного на удачу. Вряд ли я свалюсь с какой-нибудь многоэтажки, это едва ли вероятно. Я ученица Ринго Амеюри, в конце концов.

Сенсей живёт не так далеко от госпиталя. Через три улицы от него начинаются жилые кварталы, в первом доме которых и находится квартира Амеюри. Рядом с тёмно-синей дверью висит традиционно чёрная табличка, на которой белыми иероглифами ясно значится: «Ринго». Ключей у меня от этой двери нет, окна из квартиры выходят на другую сторону, так что лучше уж попытать удачу для начала... Тыльной стороной ладони негромко стучу в дверь. Даже не стучу — так, постукиваю.

О! За дверью слышатся чьи-то шаги. А я уже было приготовилась ждать с полчаса этих звуков! Чёрт, неадекватно же радоваться подобной ерунде... Наверняка из-за случая с Мей всё так. Несколько раз щёлкает замок, и скоро я уже смотрю на крепкого молодого парня, на вид моего ровесника, с большими глазами, напоминающими рыбьи. Таких глаз у наших ниндзя много... Криво ухмыляюсь: врагам это не нравится, им непривычно. Хотя в остальном обычный мужчина: крепкое телосложение, в тайджутсу наверняка искусен, волосы тёмно-зелёной растрёпанной шапкой окаймляют светлокожее лицо, губы большие.

— Я ученица Амеюри-сенсей, она отправила меня сюда за клинками Киба, — с ходу выдаю я и хочу было войти в квартиру, но незнакомец не двигается с места. Благосклонность моя к нему живо начинает испаряться... Что ж, повторим: — Пропустите. Я от Амеюри-сенсей.

— Хм... — одаривают меня задумчивым взглядом. Оценивают. И не доверяют. — Она что-то говорила о тебе, да. — Хм, а зубы у него не такие, как у сенсей, не акулоподобные.

— А вы часом... не тот самый «мой мужчина» сенсей?

— Можно сказать и так, — в сторону этот субъект так и не отходит.

Поджимаю губы и мысленно уже читаю целую тираду на тему того, почему он просто обязан впустить меня внутрь, потому что у него нет никакого права задерживать меня здесь, вот только вслух говорю только то, что актуально:

— Что ж, раз не хотите меня впускать, то принесите мне мечи Киба. Амеюри-сенсей сказала, что вы за ними присматривали, когда она со мной отправилась узнавать, кто же за ней охотится. Кстати, передавала вам привет.

— А с чего мне тебе верить? — внезапно режет вопрос по ушам.

Что? Мне не верят?

Мне не верят. Это, конечно, неудивительно, я тоже этого человека впервые вижу, но неужто он не может узнать меня хотя бы по словесному портрету от сенсей?! А она, по ходу, всё же говорила с ним обо мне. Где-то глубоко внутри начинает пошевеливаться любопытство — что же обо мне говорили-то? хорошее? плохое? — но сейчас явно не до этого.

— Почему я должна доказывать очевидный факт? — недовольно складываю руки на груди, но желаемого эффекта это, похоже, не производит: незнакомец так и остаётся с каменным выражением лица. Чем-то напоминает выдержку АНБУ...

Проходит несколько секунд, а он так ничего и не отвечает, только сверлит меня равнодушным взглядом. Надо что-то делать. Чёрт, ну почему? Ну почему именно сегодня?! Именно сегодня, когда на меня свалилась столь важная миссия?! Я не собираюсь торчать тут всю ночь!

Быстро проведя языком по зубам, чувствуя их острые концы, судорожно хмурюсь и пытаюсь найти выход из ситуации. Конечно, случай этот не как с этой Теруми, которой вообще дома не оказалось, но в чём-то похож: попасть внутрь я не могу. Случай с Теруми? И Амеюри-сенсей... Что-то, чёрт возьми, там было. Что я делала? Постучала, подождала, терпение лопнуло и кулаком по оконной раме... О!

— Амеюри-сенсей не рассказывала вам о брате-домушнике, которого ей пришлось арестовать по приказу Мизукаге-сама? — Мужчина сенсей пару раз моргает. Это хороший знак...

— Похоже, ты не врёшь. — Действительно хороший знак! А какие в его голосе удивлённо-недоверчивые нотки, м-м-м... Думаю, что-то в нём всё же есть. Что-то зацепило Амеюри-сенсей, раз уж она подпустила его к себе. Да и внешне он ничего так... только не в моём вкусе.

И всё равно он не пускает меня внутрь! Ещё перед самым носом дверь закрыл, сволочь! Ну, я с ним ещё поговорю... В крайнем случае это сделает сенсей.

Недовольная, скрещиваю руки на груди снова — я успела ими всплеснуть от удивления и негодования — и отхожу к перилам, что идёт на манер балконных вдоль всего, наполовину уличного, коридора. Четвёртый этаж, самый верхний... но даже при этом туман достаёт и досюда. Захотелось внезапно ощутить эту почти материальную прохладу снова. Протягиваю руку, но словить туман не получается, он сочится сквозь пальцы. Чуть напрягаюсь, направляя туда чакру, и по руке мельком пробегает молния. Волоски на коже мгновенно встают дыбом, а мне хочется смеяться — нервно, истерично. Как легко меня довести.

Но не проходит и двух минут, когда дверь снова открывается, а мне вручают вожделенные клинки. Честно говоря, я чувствую даже некое благоговение, когда принимаю мечи сенсей из рук её мужчины. Рукояти тёплые, согрелись, видимо, в домашней температуре, и немного замёрзшие на улице ладони явственно это ощущают. Холодная сталь красиво переливается, отражая мертвенный лунный свет. С улыбкой оборачиваюсь к небу — да, сегодня полнолуние.

— Спасибо большое, — и не прощаясь бегу прочь.

Завтрашнее задание должно быть выполнено в полночь, когда будет наступать послезавтра. На подготовку и разработку плана у меня полдня, а дальше я уже буду подстерегать наёмника и оининов-телохранителей. Интересно, а кого назначили на роль последних? Если я это узнаю, то выполнить миссию будет значительно проще. К тому же надо придумать, что делать для того, чтоб мне поверили. Допустим, спасу я этого наёмника — и конечно же, с меня потребуют объяснений, иначе и быть не может. Тогда я буду якобы против Ягуры-сама и его политики. И это надо обосновать... Кстати говоря, у меня же и второе задание есть. Что там мне поручили? Разузнать за неделю ту же информацию, которую узнал Куриараре, и либо подтвердить, либо опровергнуть её... Вот чёрт.

Резко останавливаюсь на последней ступеньке последнего лестничного пролёта.

Я же прослушала всё, что говорил Ягуре-сама Куриараре. Вот чёрт! Надо узнать, какую информацию мне подтверждать-то, чтоб знать хотя бы то, где искать! А это значит визит к этому маниакальному грубияну... Как не хочется-то, чёрт...

Понадеявшись на то, что собрание мечников у Ягуры-сама ещё не закончилось, я резко стартую в ту сторону, но останавливаюсь на крыше удобнее перехватить клинки Киба. Надо бы крепления купить для них, чтоб носить удобно было.

Когда я стою уже рядом с Резиденцией, то учащённо дышу — слишком торопилась, похоже. Надо узнать, здесь ли мечники, может, я ещё успеваю... Вахтёры-стражники сидят всё те же, только уже с куда более скучающим безличным видом. При виде меня оба сначала даже в лице не меняются, а потом один из них вспоминает, где видел «эту девчонку»:

— Эта девчонка... Ты же с Куриараре-саном приходила?

— Да. Можно у вас спросить? Вы не знаете, мечники ещё не уходили?

— Буквально минут десять назад разошлись, — незамедлительно следует ответ, а я разочаровываюсь в собственной скорости и думаю, что снова мне не везёт. Придётся идти к Куриараре домой... Надеюсь, он будет дома, а не пойдёт, например, в бар. Хотя с учётом завтрашних событий это вряд ли.

— Мне срочно нужен Куриараре Кушимару, — в голосе, однако, даже я сама этой срочности не слышу. — Он может быть дома, только я не знаю его адреса. Не подскажете? И пожалуйста, только не говорите мне, что не верите... — Последние слова вызывают смешки у стражников, но они — пусть и с прежними выражениями лиц — всё же дают мне адрес, и один из них по-доброму едко добавляет, что если я и иду прикончить этого мечника, то вряд ли из этого что-то путное выйдет. Он по-своему прав.

Перед уходом кидаю взгляд на часы, висящие здесь же в фойе на стене, от которой идут в разные стороны два темнеющих ответвления. Днём они, к слову, неплохо освещаются ламповым электричеством — окон там не встречается. И времени сейчас — почти что два ночи. До них остаётся каких-то пятнадцать минут. Как хорошо, что сегодня я выспалась, не то сейчас не было б сил даже дойти до нужного дома...

Но, чёрт возьми, как же неохота встречаться с этим человеком снова.

— Ладно, работа зовёт, — поворачиваясь к вахтёрам, бормочу себе под нос я, после шутливо отдаю честь: — До свидания, не скучать вам.

— И вам тоже, — добродушно отзываются они, когда я уже выхожу из здания.

Ночной Скрытый Туман достоин того, чтобы снимать в нём фильмы ужасов. Резиденция освещается фонарями, что висят почти у каждого окна, так что во мраке улица не тонет, да и луна разгоняет немного тени. Туман по-прежнему вьётся вокруг, собираясь захватить всё, что ещё не захвачено. Вдыхаю, глубоко вдыхаю ночной прохладный воздух, чувствуя, как реагируют на него лёгкие. Сомневаюсь, что Куриараре сейчас спит, а если и так, то разбудить его труда не составит — ниндзя спят чутко. По себе знаю.

Так, а для начала вспомним, где же находится Ядовитая... Судя по названию, недалеко от сорок пятого полигона — печально известного Озера Яда. А может, эта улица идёт вдоль проспекта Ядовитого Тумана? Он рядом с Вечным Льдом Первого Мизукаге — очень красивая ледяная скульптура. И воистину нетающая даже летом. Но чёрт... куда мне идти-то? Надо было бы и дорогу спросить, но возвращаться не хочется. Хотя к чёрту всё! Мне надо найти Куриараре Кушимару, чтоб узнать, как выполнить задание, какая тут может быть гордыня?! Именно гордыня, а никакая не гордость.

Пока запал не проходит, пока крик на себя ещё действует, быстро разворачиваюсь и чуть ли не врываюсь внутрь, заставляя ниндзя мгновенно ощериться кунаями, но при виде меня оба успокаиваются и убирают оружие:

— Что-то случилось?

— Да, случилось, — подбегаю я к ним, быстро кивая. — Дело действительно срочное, а я понятия не имею, где находится Ядовитая...

— Где находится? — переспрашивают, но после минуты раздумий отвечают: — Это южные районы, между Рощей Третьего Мизукаге и Великим Мостом Второго. Где-то в тех кварталах. Думаю, там на месте разберётесь...

Быстро благодаря их, вылетаю прочь, заставляя двери закрыться и хлопнуть от отдачи повторно. Хорошо хоть, что не разрубила их к хвостатым, клинки в руках вполне могут оставить от дверей одни щепки. Сжимая рукояти крепче прежнего, в прыжке оказываюсь рядом с южным белокаменным спуском, чуть ли не летя по нему вниз. Хорошо, что не понадобилось здание оббегать. Ядовитая, оказывается, вообще в стороне и от Озера Яда, и от проспекта Ядовитого. Хорошо, что плюнула на гордость...

И почему я этому радуюсь?!

Навскидку на путь уйдёт минут двадцать при той скорости, на какой я к Резиденции неслась. Клинки приятно рассекают туман, и куноичи во мне радостно на это смотрит и одновременно с этим вечно поторапливает, будто если опоздаю, то опоздаю на собственную жизнь — и подоспею к смерти.

Дома здесь строят на пару тональностей темнее остальных, и серого здесь тоже меньше. Дороги состоят из каменных прямоугольных блоков, как на парадном входе в Деревню. Жилые же районы... действительно жилые, и здания построены по одному образцу, только иной раз отличны украшениями и декорациями балконов и наполовину уличных коридоров, по одну сторону которых идут двери в квартиры. Меня ждёт Ядовитая, дом шестой, пятнадцатая квартира...

Найти всё это не составляет труда, следующая же улица оказывается нужной, если верить адресным табличкам. И вот я стою перед абсолютно чёрной дверью без глазка, рядом на табличке значится «Куриараре». Наверняка здесь раньше жило два брата, сейчас же — лишь один из них, младший. Спокойно постучав костяшками по крашеному дереву, опускаю руку с мечом и жду. Заодно сюрприз ему сделаю...

Открывают мне без вопросов, и когда дверь распахивается, к мужской груди уже приставлен холодный, покрытый лёгкой моросью меч:

— Именно так и избавляются от сильных, Кушимару. — Пусть мысленно и зову его Куриараре, я не буду звать его по фамилии, пока он так не зовёт меня.