После ужина Кристина и Эрик привычно расположились в гостиной. Эрик что-то писал, погрузившись в работу с головой. А Кристина задумалась о подготовке к свадьбе — такой ожидаемой и всё же неожиданной. В сущности она понимала, что нужно платье, фата и прочее, церковь и место для праздничного ужина. Но детали… Эрик наверняка знает, что требуется, до мелочей, и было бы разумно оставить организацию ему. Но хватит того, что он пытается контролировать и определять её жизнь, — подносить ему такую возможность на блюдечке с голубой каёмочкой она вовсе не собиралась.

А кроме того дата. Когда это случится? Эрик точно желает хоть завтра, при этом в лучшем виде, но… это ведь невозможно. Даже мадам Жири при всём её одобрении не обрадуется столь скороспелому браку. Но сколько будет прилично выдержать до свадьбы? Кристина окинула взглядом книжные шкафы. Нет, вряд ли Эрик располагает подобной литературой.

— Скажите, Эрик, вы уже думали о дате? — спросила Кристина, собрав волю в кулак. Но он даже не пошевелился. Она окликнула его погромче и, когда он посмотрел на неё, повторила вопрос.

— Через неделю вас устроит? Нам ведь не нужно рассылать сотни приглашений и… что там ещё делают аристократы?

— Эрик, мне не сошьют платье за неделю. Особенно в Сезон. Но можно купить его в магазине. Или, возможно, найдётся почти готовое и останется только украсить его.

— Из магазина? Свадебное платье? Нет, все должно быть безупречно, идеально! Тогда… Через месяц. В противном случае придётся ждать до лета. Вы одобряете?

— Месяц? Да, это очень хорошая мысль. А… что ещё нам предстоит подготовить?

Эрик со вздохом отложил планшет с какими-то рисунками, побарабанил по подлокотнику и наконец сказал:

— Нужно украсить дом, организовать ужин, найти ещё один приличный экипаж, музыканта в церковь, заказать для вас цветы и украшения. Вы, помнится, хотели участвовать в подготовке? — Эрик протянул ей планшет: — Это наброски для оформления дома. Нравится?

— Думаю, любой из этих вариантов будет выглядеть прекрасно. Хотя мне больше по душе третий, — улыбнулась Кристина, а Эрик в ответ только пожал плечами. — Но вы совсем забыли о себе. Вам ведь тоже нужен новый костюм. И шафер.

— О, проклятье! И откуда вы прикажете мне его достать? Я умею показывать фокусы, а не доставать людей из-за пазухи, точно кроликов из шляпы!

— А что, если не нужно будет никого ниоткуда доставать? — после молчания проговорила Кристина. — Эрик, может, вам попросить об этой услуге месье Жерара?

— Кто это такой? — недоверчиво посмотрел на неё Эрик.

— Ваш дворецкий, — спокойно ответила Кристина, хотя внутри неё боролись смех и негодование. Ну как он так может!

— И оставить дом без присмотра! Что за глупость! Нет, нужно придумать что-то ещё.

— Эрик, и Луиза, и Мари знают, что делать. Они справятся. И подумайте вот о чём: если вам что-то понадобится в Париже? Вы же не побежите в магазин сами! И месье Перса тоже не отправите. А месье Жерар знает все места в этом городе!

— Я подумаю, — буркнул Эрик и снова уставился в планшет.

Кристина ещё немного просидела в кресле, глядя на огонь в камине, потом пожелала спокойной ночи и ушла к себе.

Она хотела лечь спать, но сон не шёл. Теперь, когда всё определилось, стало одновременно и спокойно, и нервно. Месяц. Всего месяц до того, как она станет его женой. И хоть Эрик и сказал, что её жизнь не изменится, всё-таки мысли об этом нешуточно тревожили. Одно дело — жить здесь как птица на ветке¹, и совсем другое — жить здесь на правах его жены. Стать мадам Призрак Оперы. Или мадам Ангел Музыки. Или мадам Эрик Маршаль…

И где они будут жить? Всегда здесь, вдали ото всех? Помнится, раньше он хотел иметь обычную квартирку и гулять вместе по парку. Может, ему и не нужно общество людей, но сейчас Кристина вдруг осознала, что больше не может всё время проводить в таком уединении. Да, это было очень кстати, когда… не стало матушки Валериус. Но сейчас она возвращается к жизни, и ей хочется быть среди людей: ходить по магазинам, встречаться с подругами, посещать театры и выставки…

Кристина прошлась по комнате, остановилась в углу и окинула её оценивающим взглядом. Конечно, будет жаль расстаться со всем этим, если они переедут в город. Во вкусе и… заботе Эрику не откажешь, даже если захочешь. Впрочем, они же не обязаны расставаться навсегда с этим домом. Можно приезжать сюда на всё лето: в городе в это время всё равно делать нечего. А зиму проводить в Париже — словно обычная респектабельная семья.

Наконец Кристина легла в постель и попыталась занять себя мыслями о грядущей подготовке. Завтра нужно ещё раз пересмотреть журнал, а потом снова поехать в Париж, взять с собой мадам Жири и Мэг и отправиться к модельеру. А ещё… ещё она отправится в банк и вернёт Раулю его деньги. Давно пора это сделать.

За завтраком Эрик был привычно молчалив и задумчив. Кристина всё пыталась улучить момент и завести разговор о новом визите в Париж, но он так и не представился. Наконец когда завтрак почти подошёл к концу, вдруг заговорил Эрик:

— Полагаю, вы ещё не ездили к портному? — Кристина помотала головой. — Хорошо. В таком случае вы закажете платье у Ворта². И я не потерплю возражений.

— Эрик, это же безумно дорого! Вы и без того достаточно потратились на меня.

— Я должен быть польщён этой заботой? Но уверяю вас: этого не требуется. Я могу себе позволить одевать свою будущую жену именно в этом ателье. Это понятно, надеюсь? Не вынуждайте меня ехать туда самому и заказывать для вас ещё одно платье.

— Если вы так настаиваете… Хорошо, я закажу у Ворта.

После занятия, не дожидаясь обеда и ничего не сказав, Эрик куда-то уехал и вернулся уже после ужина — нервный и вместе с тем какой-то поникший. Кристина поднялась за ним следом на второй этаж и аккуратно постучала в спальню. Эрик вышел к ней и после долгих уговоров согласился спуститься в гостиную.

Ждала его Кристина со страхом. Предположения, что случилось в Париже, были одно другого хуже: его узнали, он встретил Рауля, на него кто-то напал… Наконец хлопнула дверь, и Эрик прошёл к камину.

— Эрик, что с вами? — мягко спросила Кристина, дотронувшись до его плеча. — Вы выглядите… нездоровым. Расскажите мне.

— Ничего, что могло бы внушить вам опасения. Я ездил в церковь договориться о венчании. И мне заявили, что мы должны будем пару раз приехать туда, чтобы побеседовать, — выплюнул Эрик. — Они собрались учить меня, как мне жить! Да что они знают о жизни, о моей жизни? Они всю жизнь сидят в церковных стенах и теперь будут рассказывать мне, что правильно, а что неправильно? Думайте, что хотите, но я в этом не участвую!

Кристина с ужасом слушала его тираду. Как он может так говорить! Конечно, она никогда не считала его хоть сколько-нибудь набожным, но чтобы такое? И что с этим делать? Внутреннее чутьё подсказывало, что пытаться затянуть Эрика на беседу — гиблое дело. Но ведь без этого их не обвенчают…

— Эрик, я… думаю, что всё не так трагично, как вам представляется сейчас. Может быть, я ошибаюсь, но нам объяснят, что будет происходить, что нам нужно будет говорить и делать, — медленно говорила Кристина, гладя его по спине. — И спросят, чтобы убедиться в серьёзности намерений, насколько мы готовы к браку, почему решились на этот шаг.

— Что значит — почему? Потому что я люблю вас! Разве это не очевидно?

— Вот это вы и скажете. Поверьте, никто не будет лезть к вам в душу, если вы сами не захотите рассказать что-нибудь.

— Я должен подумать об этом, — после долгого молчания сказал Эрик и ушёл к себе.

Кристина устало посмотрела на огонь в камине. С момента их помолвки даже двух дней не прошло, а она уже чувствует себя такой вымотанной, будто минул по меньшей мере год. Может, вскоре это возбуждение спадёт, и подготовка будет проходить спокойнее? Кристина усмехнулась этим мыслям. Нет, с Эриком о спокойствии можно лишь мечтать.

Она поднялась к себе и достала модный журнал. Боже правый, как же выбрать из всего этого обилия? Пойдут ей больше складки или лучше сделать лиф гладким, украшенным кружевом? А юбка? Нужно ли всю её укрыть кружевами? И если да, то одним полотном или же несколькими рядами оборок? Картинки смешались в голове, так что Кристина не могла отделить один рисунок от другого. Единственное, что она поняла точно, — самой ей не справиться. Конечно, она вновь отдаст бразды правления кутюрье, но без обеих Жири она не вынесет этой поездки. Значит, придётся отложить её до понедельника. А до этого можно заняться меню.

Но поведение Эрика на следующий день нарушило эти стройные планы. Во время занятия он едва не довёл её до истерики, и Кристина, выскочив в последний момент в холл, поняла, что с этим что-то нужно делать — и притом немедленно. Через несколько минут, уже успокоившись, она вернулась в кабинет и ледяным тоном произнесла:

— Я намеревалась посвятить сегодня время составлению меню, но сейчас у меня нет на это достаточно сил. И, сказать откровенно, желания. К тому же, — добавила она уже более миролюбиво, — вам нужно успокоиться и отвлечься.

— Отвлечься? Вам настолько противны мысли о браке со мной, что вы желаете, чтобы я тоже о нём не думал? — взревел он. — Зачем в таком случае вы дали согласие?

— Я сказала вовсе не это, Эрик. И раз вы намерены снова унижать себя, я предоставлю вам такую возможность. Только заниматься этим вам придётся в одиночестве, — жёстко ответила Кристина. — В то время как вы могли прогуляться в моей компании.

Она направилась к двери, но Эрик молнией метнулся наперерез и загородил собою дверь:

— Простите меня, я… Я с удовольствием составлю вам компанию, если вы этого желаете. Только прошу — не оставляйте меня.

Он весь ссутулился и в целом имел столь жалостливый вид, что дрогнул бы и камень.

— Я не хочу, чтобы вы не думали о свадьбе, — мягко сказала Кристина, положив руку ему на плечо. — Но если вы не будете отдыхать от подготовки и даже от мыслей о ней, то этот месяц превратится в ад для нас обоих. А это совсем не то, что мне захочется вспоминать когда-нибудь в будущем. Как и вам, я уверена. — Она перевела дух и после короткого раздумья предложила: — Давайте условимся, что до обеда и после ужина мы не будем обсуждать ничего, что связано со свадьбой. У нас ещё месяц впереди, мы всё успеем, поверьте!

— Если вам так угодно, — покорно проговорил Эрик.

— Пойдёмте, сегодня, кажется, чудесная погода. Не хотелось бы её упустить!

На улице мела позёмка и ветер выглядел довольно устрашающим, но Кристина оказалась непреклонна в своём желании пройтись, так что Эрику пришлось с этим смириться. Хотя он, конечно, не преминул напомнить, что её горло может пострадать, — Кристина в ответ только сильнее сжала его руку, и Эрик больше об этом не упоминал.

Время после обеда, как она и обещала, посвятили обсуждению приготовлений. Эрик будто бы порывался за один день решить сразу все вопросы, но Кристина в какой-то момент взмолилась о пощаде и попросила выбрать что-нибудь одно. Недолго думая, Эрик назвал цветы и всяческие украшения.

— Только учтите: никаких пионов, астр и прочей слащавой дряни. Я этого не вынесу.

— И какие же вам по вкусу? Я совершенно не против пионов.

— Пусть будут розы. Только белые и, возможно, розовые, — наконец пробурчал Эрик.

Кристина замолчала, задумавшись. Какая-то мысль настойчиво пробивалась в её голову вот уже больше суток, но ухватить её никак не удавалось. Кристина рассеянным взглядом пробежала по листкам с эскизами — и вдруг её осенило.

— Эрик, у меня будет одна просьба! — выпалила она и стушевалась, заметив его растерянный взгляд. — Нет, нет, это не что-то вроде секретного платья. Мне бы хотелось быть в этот день в миртовом венке. Это ведь возможно?

— В миртовом?! Я думал, у вас будет из флёрдоранжа, как принято.

— Да. Это шведская традиция. Конечно, мы сейчас не в Швеции, но для меня это важно. Всё-таки это моя родина.

— О… — выдохнул Эрик. — Да, разумеется, если вам это будет приятно… Конечно.

Так, в занятиях и обсуждениях пролетали дни. Порой вечерами, после ужина, Эрик что-то писал или рисовал, но — молчал. Тогда уже ей приходилось вытягивать из него, чем он хотел поделиться: вид ёрзающего на месте от нетерпения Эрика был абсолютно невыносим.

Несколько раз она, в компании Луизы, ездила в Париж на примерки. Мадам Жири неизменно приезжала туда же, и Кристине временами даже казалось, что только её присутствие не даёт расклеиться. Но однажды мадам Жири завела такой разговор, что Кристине захотелось испариться или провалиться сквозь землю!

— А что насчёт ночи? — ровным голосом спросила мадам Жири за столиком в кафе.

— Простите? — Кристина вытаращилась на неё, одновременно пытаясь стереть из памяти этот вопрос. — О чём вы говорите?

— Я знаю, что ты невинное дитя, но тебе следует кое-что знать. Быть может, тебе эти знания не пригодятся… Ты ведь слышала в Опере кое-какие разговоры? — мадам Жири понизила голос. — Когда девушки обсуждали своих кавалеров.

— Я… я старалась не слушать.

— Что ж… Видишь ли, между мужем и женой происходит физическая любовь. Плотская близость, — выдавила мадам Жири. — Тогда м-м-м… соединяются не только души, но и тела.

— Боже, — прошептала Кристина. — Зачем вы всё это мне рассказываете?

— Затем, что ты собралась замуж. И довольно скоро. Я не представляю, насколько Эрик готов к тому, о чём я говорила… Но если же он готов… Тебе лучше знать заранее. У тебя и так будет трудный день, лишнее напряжение совершенно ни к чему. — Она перевела дыхание и отпила чаю. — Сначала тебе может быть неприятно, даже немного больно… Хотя я думаю, что он не будет торопиться… Так вот. В следующий раз этих неприятных ощущений не будет. Возможно, тебе даже будет хорошо.

Кристина буквально ощущала, как горят её щёки, её лоб, её шея… — да она вся пылала от смущения! От макушки до кончиков пальцев на ногах! Ещё в детстве, когда они с отцом колесили из деревни в деревню, она, конечно, порой замечала животных за странным занятием. Но папа всякий раз отвлекал её чем-нибудь и уводил подальше. Господи Боже, неужели они будут, как эти животные?..

— Дорогая, лучше спроси меня, чем накручивай себя домыслами, — мадам Жири старалась, чтобы её голос звучал как можно мягче, но в нём всё же слышалась строгость.

— Это… как у животных, да? — вполголоса проговорила Кристина, когда смазанные картинки в памяти обрели некую чёткость.

— Боже правый, конечно нет! То есть… в некотором смысле да, но они ведь неразумные твари в отличие от человека. И вот ещё что: тебе нужна одежда. Для вечера.

— У меня есть ночные сорочки, — непонимающе взглянула на неё Кристина.

— Тебе нужны особенные, — со смешком ответила мадам Жири. — Пожалуй, нам пора наведаться в Au Bon Marche. Поедем сейчас.

Вечером, когда Кристина вошла в дом, прижимая к груди пару свёртков, Эрик попытался встать у неё на пути и вытрясти, что случилось. Но она только помотала головой и, чувствуя, как смущение вновь накрывает её, прорвалась наверх. Там она сбросила их на кровать, сняла шубку и торопливо умылась. Нет, Господи, нет, она не сможет, не переживёт, не вынесет! Всё то, о чём говорила мадам Жири… Это же ужасно! А теперь ещё и эти одежды. Господи, пожалуйста, пусть ей не пригодятся ни эти кружева, ни эти знания!

До дня свадьбы оставалось чуть больше недели, когда Кристина напомнила Эрику, что они так и не съездили в церковь для беседы. А ведь без этого они не смогут пожениться. На что Эрик с язвительной улыбкой сказал:

— О нет, моя дорогая. Мы ведь прежде распишемся в мэрии, так что мы поженимся в любом случае. Даже если не будем выслушивать нравоучения святош.

— Как вы можете так говорить! Эрик, без венчания ничего не будет, ничего!

Кристина вышла из гостиной, громко закрыв за собой дверь, но, едва она приблизилась к лестнице, как её догнал Эрик. Он, конечно, долго извинялся и молил о прощении, то и дело скатываясь в самоуничижения. Но Кристина не стала его останавливать и, конечно, в итоге простила.

На следующий день, сразу после завтрака, они отправились в Париж. Эрик всеми силами пытался отсрочить эту поездку — даже напомнил, что у них занятие в полдень, — Кристина в ответ на его заявление сказала, что если они не поедут, то она лишит его возможности слышать её голос на неделю. Эрик сдался и с самым скорбным видом забрался в экипаж.

На встрече с пастором он вёл себя нарочито любезно, но при этом безукоризненно. И почти всё время просидел с ехидной усмешкой, лишь изредка прерывая молчание для односложных ответов. Почти всё время говорить приходилось Кристине. К некоторому её облегчению встреча прошла довольно быстро — меньше часа.

Уже на обратном пути домой её вдруг осенило, что вопрос с шафером так и остался нерешённым. Она аккуратно спросила Эрика, что он думает по этому поводу, но он лишь раздражённо дёрнул плечами.

— Вам придётся кого-то найти. Попросите месье Жерара. Если вы его наняли на подобную должность, значит, он внушил вам… некоторое доверие.

— Раз у меня нет иного выхода… — Эрик театрально вздохнул и закрыл глаза рукой. — Поговорю с ним сегодня.

— И я вспомнила ещё кое-что, — с улыбкой сказала Кристина.

— Господи, что ещё? — взвыл Эрик. — Посмотрите, жестокое дитя, до чего вы меня довели! Я уже поминаю Господа!

— Вам понравится, уверяю. — Эрик недоверчиво покосился на неё. — Мы совсем забыли о торте. Нам нужно поехать в город, попробовать много сладкого и выбрать самый лучший.

— Эрик не нуждается в сладком. А вы… Шоколад вреден для связок.

— Ну, одно мы уже знаем точно — он не будет шоколадным. Но и не крокембуш³ — терпеть не могу профитроли, — Кристина поморщилась. — Поедем завтра? Времени остаётся совсем мало.

— Если вам так угодно… Вы, кажется, хотели заняться меню. Ваше намерение всё ещё в силе? — усмехнулся Эрик.

— Более чем. Я уже составила меню, а месье Жерар заказал все продукты. Их доставят накануне. За ужин вы можете быть спокойны.

Вскоре они подъехали к дому. Эрик помог Кристине выйти из экипажа, проводил её до комнаты и ушёл вниз. Кристина закрыла дверь спальни и села к туалетному столику. Всего неделя — и она поедет в Париж не для приготовлений, а чтобы лечь спать в квартире мадам Жири, а на следующий день стать женой Эрика. Три недели прошло, а до конца осознать этот факт так и не получалось. Слишком это невероятно.

Кристина окинула взглядом комнату, припоминая, как переехала сюда около года назад. Какой раздавленной она была тогда! И как Эрик день за днём вытаскивал её из той пучины боли и печали, куда её… куда она отчасти сама себя затолкала. Никто не мешал ей быть не такой бесчувственной и невнимательной, не такой зацикленной лишь на себе.

И вот теперь она собирается выйти за Эрика. Два года назад от одной этой мысли хотелось бежать на край земли — только бы этого не случилось. Но два года были очень давно: очень много событий произошло за столь короткое время. И ни она, ни Эрик не похожи на тех людей, что обезумели в ту ночь в подвале Оперы. Как плавно протекали эти изменения — так плавно, что она даже не замечала их. По крайней мере в себе. Когда дело касается другого человека, это немного проще. А Эрик в самом деле изменился, и очень сильно.

Она быстро сменила прогулочное платье на более простое домашнее и спустилась на первый этаж. Но перед дверью столовой остановилась, пригвождённая голосом Эрика.

— …жно. Однако я не имею права настаивать.

— Это будет честью для меня, месье Маршаль, — ответил дворецкий.

Кристина затаила дыхание.

— Благодарю. Вы оказываете неоценимую услугу мне и моей невесте.

— Надеюсь, что согласились.

Кристина на цыпочках отбежала к лестнице и медленно направилась обратно к столовой. В эту минуту из её дверей вышел Эрик.

— Можете быть спокойны, у меня будет шафер. Месье… Жерар великодушно согласился.

— Я… — она чуть не сказала «слышала». — Я рада это слышать.

Оставалась всего неделя.