Утром накануне свадьбы, сразу после завтрака, Кристина переоделась для поездки в Париж, спустилась на первый этаж и застала Эрика за настоящей ревизией: он проверял скатерти, столовые приборы, нет ли заломов на шторах в гостиной… Кристина припала к стене и с улыбкой наблюдала за каждым его действием. За прошедшие месяцы она, казалось, должна была привыкнуть к его новому амплуа, но всё же оно каждый раз её удивляло.

Наконец Эрик закончил и, проворчав что-то о том, как вредно стоять на сквозняке, исчез на лестнице. Кристина осмотрела столовую, гостиную и решила, что лучше просто не может быть. Потом поднялась к себе за аквамариновой парюрой¹, а когда вернулась в холл, то Эрик уже стоял там полностью одетый и недовольно смотрел на неё:

— Вы так медлите, что мне в голову начинают закрадываться нехорошие мысли. Между прочим, вы требовали у меня избавиться от них, а сами делаете всё, чтобы они оставались.

— Всё в порядке, мы никуда не опаздываем, — примирительно сказала Кристина, завязывая ленты шляпки.

— Нужно было всё-таки подарить вам самые большие часы, — притворно вздохнул Эрик. — Надеюсь, завтра вы не опоздаете под аналогичным предлогом.

Кристина покачала головой и вышла следом за ним. Эрик держал её под руку, и Кристина чувствовала, как он дрожит — вряд ли от холода: погода стояла чудесная. Он помог ей сесть в экипаж, места в котором из-за сумок с вещами осталось не слишком много. Вскоре подошёл месье Жерар, и они тронулись в путь. Когда же они отъехали от дома на приличное расстояние, Эрик заговорил вновь:

— Завтра к мадам Жири придёт парикмахер. Только прошу, избавьте меня от возражений! Даже Антуанетта не была против, — надавил он. — Экипаж прибудет к трём часам.

— Если вы так настаиваете на парикмахере, то конечно… Хотя мы с Мэг справились бы своими силами, как и всегда. А что с моим венком?

— Его привезут утром, вам не нужно ни о чём волноваться, — нервно ответил Эрик и отвернулся к окну.

Остаток дороги прошёл в молчании и разглядывании снега: всё ещё белого за городом и грязного тающего — в Париже. Мэг и мадам Жири встретили их на улице. Мэг сразу бросилась к Кристине с расспросами, и та могла только краем глаза видеть, как мадам Жири тщетно пытается успокоить Эрика. Бедный месье Перс! Что ему предстоит сегодня!

Пока Мэг и Кристина разговаривали, Эрик в сопровождении Антуанетты отнёс сумку с вещами в квартиру. А потом переминался с ноги на ногу в некотором отдалении от Кристины. Она прервала Мэг, сказав, что у них будет ещё полдня, чтобы всё обсудить, и подошла к Эрику.

— Кристина… Вы знаете, что согласившись стать моей женой… — он прокашлялся, — вы сделали меня самым счастливым человеком на земле… И если ваше решение изменилось — скажите об этом сейчас. Я пойму вас. И оставлю.

— Иногда мне кажется, что вам хочется, чтобы я это сказала, — задумчиво произнесла она. — Нет, Эрик, моё решение не изменилось, оно всё то же, что было месяц назад. Пожалуйста, поспите сегодня. Завтра нам обоим понадобятся силы, и я хочу, чтобы вы сегодня отдохнули. Те жуткие круги под глазами совершенно вас не красили, не возвращайте их.

— Вы продолжаете вить из меня верёвки, вы знаете, что я не могу ни в чём вам отказать, — простонал Эрик. — Я не обещаю вам этого, но… я постараюсь, если это порадует вас.

Кристина кивнула и уже хотела уйти, но Эрик схватил её руку, прижался к ней губами, а в следующее мгновение вскочил в экипаж и уехал.

Остаток дня прошёл в примерках платья, которое доставили незадолго до приезда Кристины, а потом — в восторгах по поводу роскошной фаты из алансонского кружева. Разумеется, никаких сомнений в заказчике оной не было и быть не могло. Мэг забрасывала вопросами и мать, и Кристину и, казалось, ждала свадьбы едва ли не сильнее невесты.

Поздним вечером все наконец разошлись спать. Но Кристина не могла уснуть, как ни пыталась. Она всё представляла, как будет завтра одеваться, как пройдёт венчание, как все поедут в дом Эрика… нет, в их дом, как начнётся ужин, подарки и… потом они уйдут в спальню, чтобы… стать супругами… во всех смыслах слова. И всякий раз в голове возникали один за другим варианты того, как всё может пойти не так. Эти мысли так измотали её, что она надела тёплый халат и вышла на кухню попить воды.

— Тебе тоже не спится? — почти шёпотом спросила мадам Жири, и Кристина вздрогнула.

— Не могу, — она помотала головой. — Представляю всякое…

— Всё будет в порядке. Это не тот случай, когда Эрик позволит своему характеру всё испортить, — усмехнулась мадам Жири.

— Я не этого боюсь. Что, если экипаж сломается? Или нас откажутся венчать? — Кристина сжала кружку в руках. — Это глупости, но я так волнуюсь…

— Значит, мы найдём другой экипаж и другого священника. Дорогая, не ищешь ли ты в суевериях знака, чтобы сбежать?

— Вы так думаете? — встрепенулась Кристина. — Быть может, и так. Я… немного боюсь, что Эрик изменится после свадьбы. Он ведь получит то, чего так хотел столько лет. Я окажусь целиком в его власти. Я сейчас рада, что не вышла за Рауля: мы так скоро позабыли друг о друге… — Она осеклась, увидев озадаченное выражение лица мадам Жири. — Что случилось?

— Рауль женился. На какой-то виконтессе.

— Женился? — ахнула Кристина. — И давно?

— Несколько недель назад. Стоило сказать тебе, но я решила, что лучше тебя не тревожить такими новостями, тебе и без Рауля хватало, чем занять голову.

— Что ж… Я рада за него, — выдохнула Кристина. — Ему прочили подобный пристойный брак, и теперь он достиг этой цели. Я правда рада за него, пусть он будет счастлив с ней.

— Это как сказать. Пару недель назад он объявил, что возвращается во флот. Боюсь представить, что там за жена.

Кристина пожала плечами. Это ведь был его выбор. Как и решение выйти за Эрика — её выбор. И им обоим придётся отвечать за последствия.

Она вернулась в постель и вскоре, окончательно измотанная мыслями, всё же уснула.

Перед завтраком принесли венок из мирта, а сразу после пришёл парикмахер. Скрыть удивления при виде необычного украшения невесты он не смог, но причёски сделал всем троим, так что к часу дня все были готовы. Едва за ним закрыли дверь, мадам Жири и Мэг принялись облачать Кристину — дрожавшую всё сильнее, — и ушли переодеваться сами.

Кристина подошла к зеркалу на стене и осмотрела себя. Она больше походила на даму с парадных портретов в галерее особняка Рауля, чем на дочь нищего скрипача. И в этой скромной комнате выглядела крайне чужеродно в своём платье от самого модного портного. Но что теперь об этом? Точка невозврата пройдена, отступать уже некуда.

Экипаж в самом деле приехал ровно к трём. Возница, расточая восторги, помог дамам сесть и погнал в сторону мэрии. Мэг сначала пыталась говорить о чём-то отвлечённом, но и Кристина, и мадам Жири были слишком взволнованы и напряжены, чтобы слушать её, так что она скоро замолчала и обиженно уставилась в окно.

Перед мэрией уже стоял другой экипаж, а у входа дежурил месье Жерар с букетом в руках. С букетом красных роз, перевязанных чёрной лентой. Кристина ахнула, увидев цветы, и обернулась на мадам Жири. Но, прежде чем они успели произнести хоть слово, подошёл месье Жерар и, поздоровавшись, сказал:

— Месье Маршаль настаивал именно на таком букете. Я пытался его переубедить, но…

Кристина приняла розы:

— Не волнуйтесь, всё в порядке. — Месье Жерар коротко поклонился и удалился в мэрию, и Кристина добавила: — Надеюсь, это будет самое сильное потрясение сегодня.

Букет несколько зловеще алел на фоне её белоснежного платья, но… Эрик прав: другой букет был бы не столь же символичным. Она сжала стебли и двинулась вперёд.

Здание мэрии внутри оказалось красивым, но строгим, без особой роскоши. Кристина в сопровождении мадам Жири и Мэг поднялась на второй этаж. Эрик уже нетерпеливо расхаживал вдоль стены с дверью в кабинет и замер, едва Кристина показалась из-за угла. Эрик бросился навстречу и, схватив её руку, прижался щекой:

— Вы всё-таки пришли…

— Конечно, Эрик, — успокаивающе говорила Кристина, — конечно пришла.

Вместе с гостями они вошли в кабинет, послушали торжественную речь, от которой хотелось спать, потом поставили подписи в книгу. И всё это время служащий не сводил взгляда с Эрика и его маски. Кристина приблизилась к нему и шёпотом пояснила, что её жених пострадал во время войны и не терпит, когда об этом говорят. Служащий лишь почтительно кивнул, и Кристина тихонько выдохнула.

— Мы поедем впереди. У вас ещё есть время. Бог — не мэр, он разводов не терпит, — нервно хохотнул Эрик и сел в экипаж. Кристина приложила руки к вискам.

Потом она тоже села в экипаж, и они медленно поехали к церкви. Там мадам Жири и Мэг её покинули. Кристина встала у дверей, не решаясь войти. Но ведь она уже стала его женой для Франции… Она глубоко вздохнула, поёжилась от ветра и переступила порог.

Путь до алтаря казался бесконечным. Свет не ослеплял: он мягко подсвечивал, заставляя сиять всё и всех. Только высокая чёрная фигура в самом конце прохода будто избегала этого влияния. Фигура стояла спиной и словно не собиралась поворачиваться. Но когда Кристине оставалось до неё не больше трёх шагов, Эрик резко развернулся. От его пожирающего взгляда Кристина замерла на несколько мгновений, потом взяла себя в руки и подошла к Эрику.

Эрик взял Кристину за руку, что-то начал говорить пастор… Кристина опомнилась, лишь когда от неё потребовали повторить какие-то слова и протянули блюдечко с кольцами. Она повторила за пастором свадебные клятвы, потом трижды ответила «да» — и Эрик дрожащей рукой надел ей на палец кольцо, едва не выронив. В этот миг сердце Кристины остановилось. Кольцо не упало, но всё же это дурной знак…

В следующее мгновение к ним подошли гости: они обнимали, поздравляли, шутили, улыбались, и Кристина старалась отвечать им с двойной любезностью — за себя и за Эрика, который мог только кивать на манер китайского болванчика. Наконец месье Жерар пригласил всех сесть в экипажи, чтобы отправиться на ужин. Кристина облегчённо выдохнула.

На улице же оказалось, что в экипаже они поедут с Эриком вдвоём, и от этого обстоятельства она ощутимо смутилась. Хотя они ездили вдвоём прежде, но сейчас ей показалось, что это выглядит и ощущается несколько иначе.

— Я всё ещё не могу поверить, что вы… что вы стали моей женой, — с трудом проговорил Эрик, когда их карета уже приближалась к выезду из города. — Вы ведь не жалеете?

— О чём же я могу жалеть? Мы женаты всего около часа, — засмеялась Кристина. — Нет, Эрик, я не жалею. И думаю, что не пожалею в будущем.

Он ухмыльнулся и дёрнул плечами, что нужно было трактовать как «Посмотрим ещё».

— Может, в честь этого дня вы позволите мне поцеловать вас? — выпалил он.

Кристина удивлённо взглянула на него, и он отвернулся к окну.

— Эрик, вы мой муж. Вы можете не спрашивать у меня подобных вещей.

— Я должен спрашивать у вас подобные вещи, — ядовито протянул он. — Мало кому захочется моих прикосновений. Или мне нужно снять маску и напомнить, почему я спросил?

Кристина улучила момент, чтобы пересесть к нему, но карету так мотало из стороны в сторону, что она не удержалась и повалилась на Эрика. А он, прижав её к себе, не смог отпустить, и Кристина опустила смущённый взгляд. Он так близко… Он не держал её вот так с того самого утра на крыше Оперы. У Кристины уже начала затекать спина от неудобной позы, когда Эрик наклонился и прижался к её губам. И она обвила рукой его шею, скользнула вверх, зарывшись пальцами в его волосы, пока он сжимал её талию. Когда же Эрик отпустил её, и Кристина тяжело задышала.

Остаток пути до дома они провели в молчании и редких разговорах обо всяких мелочах вроде тех, что в саду можно будет посадить не только красные розы и что в Опера-Комик скоро новая постановка. Так что по приезде они не выглядели возбуждёнными счастливыми молодожёнами, что все без исключений гости продемонстрировали удивлёнными взглядами.

Месье Жерар отправился проводить гостей в их спальни, а Кристина поднялась к себе и вытащила из коробки сменный лиф. Сама она не видела в нём особой надобности, но в ателье её убедили, что в церкви и на праздничном ужине стоит появиться в разных нарядах. И раз Кристина не хотела шить ещё одно платье, ей предложили сменный лиф: от того, в котором она была на венчании, его отличало куда более глубокое декольте и больше украшений.

Кристина спустилась в столовую и мысленно согласилась с работницами ателье: все гости воспользовались возможностью и оделись понаряднее. Впрочем, наверняка это не единственная причина. За полдня в дороге подолы платьев запачкались, и появиться в таком виде и в столь маленькой компании было попросту неприлично.

Ужин, что удивительно, проходил хорошо, местами даже весело. К удивлению Кристины Эрик тоже чуть расслабился и ближе к середине вечера отпустил пару шуток. И всё же маленький гадкий червячок внутри говорил, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Как бы Кристина ни улыбалась, она не могла отделаться от этих мыслей.

Торт остался почти нетронутым. Еды было так много и она была такая вкусная, что торту, очевидно, не находилось места. Прислуга сегодня превзошла себя. Через некоторое время, после того как принесли десерты, мадам Жири вновь произнесла тост, пожелав молодожёнам счастливой семейной жизни. К ней присоединились остальные, но она внезапно добавила:

— Уже, кажется, неприлично поздно. Да и нашим молодым наверняка хочется остаться наедине. Не будем им мешать, у них сегодня начинается медовый месяц.

Сразу после этого и месье Перс, и Мэг торопливо поздравили их со свадьбой и скрылись наверху, а мадам Жири в дополнение к этому бросила на Кристину многозначительный взгляд.

— Антуанетта права, уже поздно. Вам пора спать, Кристина, — неуверенно сказал Эрик. — Но может вы позволите…

— Вам не нужно спрашивать, вы мой муж, Эрик, — терпеливо повторила Кристина. — Только… вы можете снять маску?

— Хотите кошмаров во сне? Я не могу снять маску, вы это прекрасно знаете!

— А мне очень неудобно целовать вас, когда вы в ней.

— Меня увидят.

— Сюда никто не посмеет зайти.

Кристина приблизилась к нему, опасливо протянула руки к его лицу, и её сердце болезненно сжалось, когда она увидела, что он зажмурился. Она едва касаясь провела кончиками пальцев по его щеке. Бедный, бедный Эрик!

Она коснулась его губ — и вдруг он прижал её к себе, углубляя поцелуй, так что у Кристины свело низ живота, а бёдра хотелось сжать сильно-сильно. И так же внезапно всё закончилось. Эрик тяжело дышал, стоя вполоборота, и Кристина обняла его со спины.

— Идите спать, — прохрипел он. — Больше вам ничего не грозит, как я и обещал.

Кристина вздохнула — даже несколько разочарованно, — но спорить не решилась. Да и это не привело бы ни к чему, кроме очередной стычки, которую она бы проиграла. А портить себе настроение и таким образом ещё и день свадьбы ей вовсе не хотелось.

Она поднялась к себе и вытащила из спрятанной коробки ночную одежду. Правда, сначала хотелось хоть немного освежиться после столь насыщенного дня. Однако, сколько она ни пыталась оттягивать, пришлось облачиться в эти полупрозрачные роскошные вещи. Теперь нужно было преодолеть площадку на этаже и лестницу, и у Кристины внутри всё холодело при мысли, что кто-то мог застать её в подобном виде.

Но всё же она приоткрыла дверь и выглянула в холл — пусто. Тогда Кристина тихонько покинула комнату и на цыпочках спустилась на второй этаж. У спальни Эрика она остановилась и долго не решалась постучать, но воспоминание о последнем поцелуе вдруг обожгло её всю изнутри, и она торопливо несколько раз постучала в дверь.

— Кто там? — раздражённо спросил Эрик.

— Это я. Кристина.

Через несколько секунд он появился на пороге: в криво надетой маске и в халате поверх расстёгнутой рубашки, при одном взгляде на которую Кристина покраснела.

— У вас что-то случилось?

— Нет, я пришла к вам. Как… ваша жена, — с трудом проговорила Кристина.

— Я не приму от вас этой жертвы. Вашей чистоте ничто не угрожает, — Эрик посмотрел в сторону. — Возвращайтесь к себе и ложитесь спать.

— Я не могу! Эрик, что скажут все, если эту ночь мы проведём порознь?

Эрик прошипел что-то на незнакомом Кристине языке.

— Ладно. Вы лучше меня в этом понимаете. Заходите, — он отступил с прохода, — переночуете у меня.

Кристина вошла на ватных ногах, и первое, что ей бросилось в глаза, — открытая бутылка коньяка даже без стакана. Эрик поднял с пола фрак и жилет и бросил их в кресло. Потом снял покрывало с постели, забрал одну из подушек и со всем этим направился к двери в кабинет.

— А как же?.. Разве вы не останетесь со мной? — растерянно спросила Кристина.

— Нет. Я вас не оскверню, — подрагивающим от злости и напряжения голосом ответил Эрик и ушёл в кабинет.

Кристина машинально сняла пеньюар, сложила его на банкетку в изножье кровати, потушила лампу, легла под одеяло… и беззвучно разрыдалась.