22 декабря 1971
- Эй, Миллс! Ты чего это тут? – подбежал к девочке, сидящей в нарядном Большом зале, Джеймс.
Было раннее утро. Однако большинство учеников уже не спали. Сегодня в двенадцать часов приедет Хогвартс-Экспресс, который заберёт детей в Лондон. А оттуда родители увезут их домой на каникулы.
Римус ещё с вечера собрал все вещи и был очень рад поездке домой. Он мало говорил, но Джеймс сделал вывод, что его родители такие же замечательные, как и у него.
Питер, как понял Джеймс, не очень горел желанием ехать домой. У него были довольно требовательные родители. Они хотели видеть из него министерского человека, но желания Питера, влюблённого в травологию и астрономию, совершенно не совпадали с родительскими. Да и друзей, кроме Джеймса, дома у него не было. А здесь они впятером стали слаженной командой мародёров. Но вещи он тоже собирал вчера.
Сириус же даже не приступал к этому делу. С приближением каникул он каждый день мрачнел на глазах. Домой ему явно не хотелось абсолютно. С того письма Регулуса в сентябре он не получил ни одной весточки из дома, словно он был сиротой, как Эмили.
Даже с днем рождения семья не стала его поздравлять, на что Сириус был крайне огорчен, несмотря на то, что пытался не подать виду. В тот день родители мародёров прислали Сириусу подарки. А Эмили подарила ему одну из своих магловских книг – «1984». Кажется, она была написана Джорджем Оруэллом. Сириус, увлекшийся маглами, как запретным плодом, был в восторге. Книгу он осилил за неделю, а потом прожужжал о ней мародёрам все уши, пересказывая сюжет и высказываясь о том, что такого не может быть.
Сириус несколько раз общался с Андромедой – слизеринкой-семикурсницей, являющейся его двоюродной сестрой. Но та его лишь успокаивала, не рассказывая о том, как сейчас обстоят дела в семье. С Нарциссой, бросающей на него косые взгляды, он не хотел встречаться.
Мальчику предстояло ехать в неизвестность.
Джеймс говорил ему о том, что все образуется. Но действительно ли это будет так? Джеймс и сам не знал ответа на этот вопрос.
Сириус не стал собирать вещи вечером, а сразу лег спать, выпросив у Миллс последнее снотворное, которое она хотела оставить на чёрный день. Поэтому сейчас Джеймсу пришлось его будить, чтобы тот все успел. Когда Поттер выходил из комнаты, друг был мрачнее грозовой тучи. Питер и Римус остались помогать ему.
- А где мне быть? – спросила Эмили, сделав глоток какао, не отрываясь от книги.
В приют на каникулы она не уезжала, решив остаться в Хогвартсе. Джеймс после этого заявления все больше уверился в том, что приют – не самое лучшее место для ребенка.
Однако он сообщил об этом родителям, и они приняли совместное решение пригласить её к себе на каникулы. Они согласовали это с Дамблдором и предложили девочке.
- Ты вещи хоть собрала? Через несколько часов поезд! – протараторил Поттер. Девочка аж поперхнулась от этого. Она подняла глаза на него и сказала:
- Я же говорила, что не поеду в приют.
- Да причем тут он? Мы же решили, что ты поедешь ко мне на каникулы.
Миллс молчала так долго, что казалось прошла вечность. Она нахмурилась и проговорила, уже не смотря на Джеймса.
- Я думала, что ты шутил.
- Что?! Нет! Мы все согласовали с Дамблдором. Он сказал, что ты можешь приехать к нам, - он почесал голову. – Если хочешь, конечно.
Девочка молчала, смотря в свою кружку. А Джеймс ждал ответа, усевшись на лавку и облокотившись о стол.
Он прокручивал в голове разговор, где он предлагал съездить к нему на каникулах. Неужели это было похоже на шутку? Девочка ему тогда коротко ответила: «Ага». Только сейчас он увидел, сколько сарказма в это короткое слово было вложено. А он уже родителям сообщил о том, что она приедет.
- Ну, так что? Хочешь? – спросил Джеймс, у которого лопнуло терпение.
- Хочу, наверное, - девочка прикоснулась к шее.
- Вот и замечательно! – обрадовался мальчик. – Давай тогда собирай вещи и приходи к нам. Там Сириус опять хандрит.
***
Хогвартс-Экспресс уже скоро должен был подъезжать к платформе 9 и ¾. Мародёры оккупировали то же купе, в котором ехали 1 сентября. Но сейчас они уже были не такими чужими, как тогда.
Римус всю дорогу смотрел на заиндевевшее окно, на котором вырисовывались различные рисунки. Он смотрел и на пейзажи, что они проезжают. Питер спрашивал его, что он там выглядывает, а Люпин показывал ему картинки на окне и зимние просторы. Особенно ему понравился вид зимнего Хогвартса издалека.
Питер и Джеймс накупили сладостей и угощали остальных мародёров.
- Не забывай присылать нам открытки, - ухмыльнулся Сириус Петтигрю, все грезившему о предстоящей поездке в Финляндию. Питер улыбнулся, откусывая желатинового червячка.
- Рем, а вы как Рождество праздновать будете? – спросил он, жуя сладость.
Люпин отслонился от стекла и повернулся к друзьям. Он пожал плечами и сказал:
- Не знаю. Как всегда, наверное, семьей посидим. Бабушка с дедушкой может быть приедут.
- По маминой линии? Или папиной? – спросил Питер.
Питер многократно жаловался Джеймсу. У него самого все бабушки и один дедушка (по маминой линии) уже умерли. А Питер их очень любил. Остался только один дедушка по папиной линии. Но его Питер недолюбливал. Он вечно придирался и ещё сильнее родителей заставлял мальчика стать министерским. Питер терпеть не мог, когда он приезжал. Хоть и старался не показывать это и быть любезным.
- По обеим, наверное, - ответил Римус, продолжая рассматривать заснеженные поля.
Так они болтали всю дорогу, не думая ни о чем. По-детски, возможно наивно, веря, что все всегда будет так, как сейчас.
А пейзажи за окном сменялись с каждой минутой. Они раскрывали то заснеженные леса, то поля, покрытые белым покрывалом. Снежинки крутились в воздухе, водили хороводы, вырисовывая прекрасные картины. Зима постаралась на славу: природа была безукаризненно чистая, словно выкрашенная белилами. Морозное солнце перекатывалось по небу, не грея, но радуя глаз.
Время пролетело незаметно, и вот они уже подъехали к платформе 9¾. Взяв свои пожитки, они стали выходить из купе. Однако Сириус все медлил, желая как можно дальше отложить встречу с родственничками.
- Вы идите, - сказал Джеймс Питеру, Римусу и Эмили. – Мы сейчас.
Они молча переглянулись и вышли из купе, оставив мальчиков наедине.
Джеймс захлопнул дверь и обернулся на друга. Тот плюхнулся на сиденье и протер лицо руками, опершись локтями на колени. Джеймс сел рядом, положив руку на плечо Сириуса. Он не знал, чем помочь ему. Все-таки это его семья. Но как же ему, чёрт возьми, не повезло с ней!
- Эй. Не вешай нос. Новый год, Рождество же. А родители твои рано или поздно смирятся с этим.
Сириус отклонился на спинку и простонал.
- Ты их не знаешь. Да и не только в них дело. Я ведь сейчас опозорил весь род Блэков. Как на меня другие родственники смотреть будут? А священные семьи на нашу? Мне родители такой позор не простят. Да и я себе тоже.
Джеймс шутливо ударил друга локтем.
- Хочешь сказать, что Гриффиндор – позорный факультет?
Блэк рассмеялся и пробормотал, сквозь смех грустно глядя куда-то вдаль:
- Да нет, конечно.
Он замолчал, закрыв глаза. Джеймс не стал прерывать его раздумий. Он решил подождать. Время – это то, что всегда нужно человеку. Именно оно помогает адаптироваться, успокоится. Странная эта штука. Время. Минута бывает мучительно долгой. А часы пролетать настолько быстро, будто их и не было. Время позволяет человеку завершить все дела. А кому-то наделать больше глупостей. И кто знает, что будет, если в него вмешаться.
- Блэк, - тихо проговорил Джеймс. – Я знаю, что за семья Блэк. Да, я никогда не пойму тебя, за что очень благодарен своей судьбе, но знай, мы с тобой. Я, Питер, Римус, Эмили – мы все за тебя горой. И если потребуется, ты всегда сможешь на нас положиться.
Сириус усмехнулся, вставая.
- Спасибо. Спасибо, брат, - он положил руку на плечо друга. Они немного постояли так. А затем Сириус резко обнял Джеймса, чего Поттер совсем не ожидал. У него округлились глаза, но всего на пару секунд. Он улыбнулся и обнял друга в ответ.
Всё-таки он такой сентиментальный. Этот Сириус Блэк.
После чего они уже в приподнятом настроении вышли из вагона. Они осмотрелись. Увидев неподалеку ждущих их мародёров, мальчики подошли к ним.
- Ты как? – спросил Питер Сириуса.
Блэк улыбнулся своей фирменной улыбкой и с аристократичным растягиванием произнес:
- Прекрасно.
Тут к ним подбежал какой-то мальчишка. Он был одет в шикарный зимний плащ из дорогущего шелка с гербом рода Блэк. По краю накидки был пришит мех, подозрительно напоминавший мантикору, охота на которую запрещена. Но не по плащу Джеймс понял, что это и есть брат Сириуса – Регулус Блэк.
У него были такие же резкие черты лица, такие же губы, нос. Поразительное сходство между братьями. Однако от Регулуса веяло чем-то другим – холодом, спокойствием, каким-то ледяным равнодушием. Возможно, дело было в его глазах, которые были одной из самых ярких отличий между братьями. Глаза младшего из Блэков были голубыми, почти белыми. Они напоминали алмаз. Таким же твердым, но безжизненным был его взгляд. Глаза Сириуса же были серыми, вечно смеющимися, яркими, наполненными неиссякаемой энергией. А волосы Регулуса были такие же длинные, как и у Сириуса, но, в отличие от братских, они вились с невероятной силой.
Мальчик не смотрел ни на кого из них всех, кроме брата. Он тихо сказал ему, вероятно надеясь, что другие не станут слушать их разговор:
- Сириус, пойдем. Если родители увидят тебя с ними, - он произнес это с таким презрением, будто говорил про каких-то слизней. Он поморщился и продолжил. – То твое положение будет гораздо хуже.
Сириус нахмурился. Он всегда говорил, что его брат не такой как вся остальная семья. Но, похоже, пока его не было дома всё, что было светлое в Регулусе, высосала тьма, поглощающая каждое поколение дома Блэк.
- А что с нами не так? - пытаясь разрядить обстановку, сквозь смешок произнес Джеймс.
Мальчик впервые бросил взгляд на окружающих брата. Он уже хотел было что-то сказать, но вдруг замер. Его взгляд резко поменялся с презрительного, равнодушного на какой-то другой. Джеймс не мог точно сказать, что с ним произошло. Регулус смотрел на что-то, не отрывая глаз. Поттер проследил за его взглядом и понял, что взор брата Сириуса устремлен на Эмили. Теперь лед в глазах мальчишки растаял. Теперь он не был похож на чистокровного богатого маглоненавистника. Сейчас его глаза больше напоминали чистое небо в майский день. Он растерял всю собранность. Теперь он выглядел живым – обычным мальчишкой со своими детскими заботами.
- Сириус, тебе правда пора, - сказала девочка, смотря на младшего из Блэков со смешком. Сейчас её волосы уже немного отросли, и она смахнула мешавшуюся прядь с лица.
Регулус словно очнулся ото сна. Он опустил глаза и стал ждать своего брата.
Сириус мрачно попрощался с друзьями и поплелся вслед за Регулусом. Оба выглядели задумчиво. Каждый из них сейчас размышлял о своем. Джеймс же, провожавший взглядом Блэков, задумался о поведении Регулуса. «Неужели влюбился?» - усмехнулся про себя Поттер. Больше он ничем не мог объяснить резкую смену в его настроении.
Из размышлений его вывел теплый голос:
- Джеймс!
Это мама подбежала к мальчику и обняла его. Поттер обернулся к ней и тоже обнял её. Тут подошёл и его папа, которого мальчик также не оставил без объятий. Затем родители Джеймса посмотрели на его друзей:
- Здравствуй, Питер, - улыбнулась Петтигрю мама Джеймса. – А вы верно Римус и Эмили? – перевела взгляд на других детей она.
Римус засмущался, как это с ним часто бывает, и опустил взгляд, еле слышно пробубнив:
- Здравствуйте. Меня родители ждут, я пойду.
И он быстро ретировался, сливаясь с толпой. За ним, попрощавшись, скрылся и Пит. Его уже ждали родители в стороне. Они помахали Поттерам издалека, но подходить не стали.
Джеймс перевел взгляд на девочку, в глазах которой читал неловкость. Девочка тихо поздоровалась и больше старалась не поднимать глаза ни на кого.
- Милая, все хорошо? – обеспокоено заметила вид Эмили женщина. Она слегка присела, чтобы быть на уровне с девочкой и посмотрела ей в глаза. Эмили отвела взгляд, смущенно улыбаясь. Она залилась пунцом. Кажется, взрослые к ней никогда так не относились.
- Да. Всё хорошо, - сказала она, почесав мочку уха.
- Эмили, где твои вещи? – улыбаясь, спросил папа Джеймса, который уже забрал чемодан своего сына. Девочка посмотрела на мужчину и тихо, неуверенно сказала:
- У меня ничего нет...
- Вот оно что, - медленно проговорил папа, задумавшись о чем-то. – Ну, тогда пойдемте быстрее к порталу, пока он не исчез, - поторопил всех папа Джеймса.
И они все поспешили к выходу с вокзала. Джеймс стал расспрашивать родителей о том и о сем, интересуясь даже самыми что ни на есть мелочами, таких как покупка нового шампуня и очередной кошке жены двоюродного дяди по папиной линии. Тут глаза Джеймса загорелись новыми искрами. Он остановился и посмотрел на родителей, широко улыбаясь:
- А вы уже нарядили дом?
Мама Джеймса звонко засмеялась, а его папа весело ухмыльнулся и сказал:
- Нет, дорогой. Решили вас подождать. Всё же это семейная традиция. Эмили, ты наряжала когда-нибудь рождественскую ель?
Джеймс прыснул от такого вопроса.
- Пап, ну что за глупости? Конечно, каждый человек ежегодно наряжает елку!
Мальчик посмотрел на подругу, ища поддержку. Однако её грустная улыбка заставила его взгляд потускнеть. Неужели она действительно никогда не занималась этим? Этот процесс казался Джеймсу настолько обыденным, что он никогда не задумывался, что кто-то ни разу не чувствовал этот восторг в душе, когда ты надеваешь шар на ветвь, радостно смотрящую на тебя, когда вокруг тебя любящие люди. Он спросил поблекшим голосом, все ещё надеясь, что он был прав:
- Правда же?
Девочка лишь покачала головой. Он замолчал, но потом приободрился и сказал:
- Ничего страшного! Мы сегодня же это исправим. Ведь так?
- Конечно, милый, - мама Джеймса положила руку на плечо сына, после чего они вновь отправились в путь под расспросы мальчика о том, что происходило дома в его отсутствие. Так, они зашли за угол одного из здания, где одиноко стояла дырявая кастрюля.
- Ну что? Готовы? – спросил папа.
Все кивнули и взялись за портал. Джеймс почувствовал привычное ощущение: из-под ног пропала земля, голова слегка закружилась. Но вот хлопок, и они уже оказались перед знакомой калиткой их дома.
Джеймс, как и Эмили, упали на землю. Родители же плавно подлетели к ним и улыбнулись юным волшебникам, ещё не научившимся правильно приземляться. Мальчик вскочил и как истинный джентльмен, воспитанник благородного дома протянул руку подруге и помог ей встать. Девочка отряхнула свое пальто, которое ей предложил Джеймс в поезде, чтобы слиться с маглами. Мальчику его прислала мама специально для Эмили. Она купила его в каком-то магловском магазине. Но Джеймс, зная характер подруги, не стал говорить, что пальто было куплено специально для неё, а сказал, что это мамино старое.
Эмили подняла взгляд на дом. Джеймс прочитал в её взгляде восхищение. Действительно, дом семейства Поттеров был шикарен. Это был прекрасный трехэтажный особняк, выкрашенный белой краской и с черной крышей. Широкие балконы на втором и третьем этажах выступали посередине. На втором он был больше, а на третьем чуть поменьше. Вокруг них расположилось много больших окон. А внизу доброжелательно всех встречала лестница, простирающая свои ступени каждому прибывшему.
Вокруг дома был благоухающий сад. Особенно много было топиарных фигур. Папа сам вырезал их. И даже как-то пытался научить сына. Он дал ему указания, как вырезать зайчонка, а сам ушёл выпить чашку кофе. Зайчонок не получился. В итоге все посмеялись, а папа сделал из каракулей сына неплохого цыпленка.
Мама открыла калитку и позвала всех за собой. Джеймс с папой пропустили вперёд гостью и зашли следом. На пороге в дом всех ждала домашняя эльфийка Тенера. Она вежливо со всеми поздоровалась.
- Тенера! Как дела? – обрадовался ей Джеймс.
- Хозяин Джеймс! - домовик ласково улыбнулась мальчику. Она с восхищением смотрела на мальчика и его родителей.
Зайдя в дом, Джеймс помог снять пальто девочке и снял своё. Они разулись и прошли внутрь. Изнутри дом был очень уютен. Мальчик вздохнул полной грудью, оказавшись в родовом гнезде.
За обедом у них зашёл разговор о гостях, которых миссис и мистер Поттер пригласили на Рождество.
- А мы можем пригласить к себе Люпинов? – спросил Джеймс, жуя пюре.
- Я приглашала, милый. Но они сказали, что у них уже есть планы, - сказала мама, сочувственно улыбнувшись сыну.
Джеймс тяжело вздохнул. Питер уезжает в Финляндию. А про Сириуса даже нет смысла спрашивать – не отпустят. Блэк жаловался на то, что у них на рождественскую ночь семейный прием, а на новогоднюю – прием всех священных семей. Хоть и друг говорил, что это невыносимая скука, Джеймсу хотелось бы хоть раз побывать на таком балу.
Зато Эмили здесь. Правда она ни одного слова не проронила с приезда. Если её и спрашивали о чём-то, то отвечала односложными ответами или вовсе жестами. Сейчас она сидела за столом, но к еде даже не притронулась.
Её взгляд был прикован к колдографии, стоящей на камине. На ней были сам мальчик, его родители, тетя Милеса – мамина старшая сестра, бабушки и дедушки мальчика. Колдография была сделана четыре года назад. Сейчас родители мамы Джеймса уже умерли. Мальчик подумал, что этот снимок напомнил девочке о своих родных.
Тяжело, наверное, жить без поддержки и заботы любящих тебя людей. Жить как одинокое деревце, семя которого небрежно бросили в землю и оставили на произвол судьбы. Брошенное и забытое оно пытается пробиться вверх. Но как это сделать без заботы дождей, солнечного света и плодородных почв?
- У вас есть сестра? – хриплым от долгого молчания голосом проговорила вдруг девочка.
- У меня? – ласково переспросила мама Джеймса у девочки и обернулась на колдографию, с которой Эмили не сводила глаз. – Да. Её зовут Милеса. Она училась в Дурмстранге и потом решила остаться жить в Болгарии. Правда, она уже целых пять месяцев не выходит на связь. Но она и раньше порой не отвечала долгое время.
Девочка кивнула головой, мол, понятно. Она опустила глаза в тарелку и начала ковыряться в еде. Что-то было не так. Джеймс чувствовал это всем нутром. Но спросить не хватало духу. Однако за него это сделала его мама.
- А почему ты спрашиваешь? – улыбнулась она.
- Просто, интересно, - пробурчала девочка, смотря в тарелку.
После обеда мальчик потащил подругу наряжать дом. Папа вытащил из чулана елочные игрушки, мишуру и всякие другие красивые штучки. Достали и елку. Все вчетвером стали расправлять ей ветви. А после папа с мамой ушли украшать стены, оставив детей наедине.
- Ну как тебе? – спросил счастливый мальчик, надевая на ветку оловянного солдатика.
- Я все равно не понимаю, почему нельзя всё это сделать с помощью магии? – девочка повесила стеклянный шар на елку.
Мальчик усмехнулся. Он повертел в руках щелкунчика и попытался понять, где он будет смотреться лучше всего.
- Потому что это традиция! Это ведь так интересно! – мальчик посмотрел на девочку, которая с тоской смотрела на елку. Улыбка сползала с его губ. Ему вдруг стало так жалко девочку. Бедняга осталась без родителей так рано. А они даже ни разу не обсуждали с ней эту тему. Джеймс постоянно рассказывал о замечательных родителях. Римус тоже был не обделен этим. Питер и Сириус всегда жаловались на своих, но у них они хотя бы были. У всех четверых были родители. Какие-никакие, но это ведь лучше, чем совсем без них? Так?
И почему в этом мире все так сложно? Жизнь состоит из череды проблем, которые вечно нужно решать. Люди бегут и бегут в попытке устранить их из жизни. И, к сожалению, останавливаются лишь перед вырытой ямой, куда должны лечь и заснуть вечным сном. И лишь перед этой самой ямой человек задумывается о том, куда же он всё спешил? Может быть, стоит сортировать проблемы и на какие-то из них не обращать внимания? Ведь если так долго бежать, можно упасть раньше времени.
- Ты из-за воспоминаний о родителях такая? – тихо спросил Джеймс.
Девочка опустила взгляд. Она не стала отвечать. Эмили часто пыталась так уйти от проблем и вопросов, которые слишком давили на неё. Однако Джеймс хотел, чтобы она открылась ему. Ведь если долго держать в себе всю боль, то может произойти что-то нехорошее. Мальчик не читал об этом в маминых книгах, но чувствовал это сердцем. Ему казалось, что человеку нужна поддержка. Всегда.
- Ты помнишь их? – Джеймс понимал, что она, скорее всего, не ответит. Но неожиданно для него она коротко сказала:
- Да.
- И какие они были?
Девочка повесила на елку игрушку и, смотря в отражение, искаженное шаром, ответила:
- Великолепными, - она села на пол и посмотрела снизу вверх на украшенное дерево. Мальчик подсел рядом с ней и тоже взглянул наверх. Елка получилась прекрасная. Джеймсу показалось, что она была другой. Не такой как раньше. Что-то поменялось во всем этом убранстве деревца с прошлых лет, когда он наряжал её с родителями. Мальчик посмотрел на подругу, заворожено смотревшую на их творение. Кажется, ей тоже нравится.
- Что случилось с твоими родителями? – девочка опустила остекленевший взгляд на свои руки. Мальчик тут же добавил. – Если не хочешь, не говори. Просто я подумал, что тебе нужно поделиться и отпустить ситуацию.
Девочка молчала. Она продолжала смотреть на руки. Но Джеймс был терпелив. Он не торопил её. После долгой тишины Эмили все-таки решилась.
- Мама... Она умерла. А папа, - девочка говорила медленно, тихо. Она прерывалась, чтобы набрать воздух. Но продолжала говорить. – Он... Он решил, что будет лучше, если я буду жить в приюте.
Мальчик молчал, переваривая услышанное. Девочка посмотрела на Джеймса и протараторила:
- Обещай никому не говорить!
- Клянусь, - серьезно ответил Поттер. Он подал руку девочке. Эмили посмотрела на неё и какое-то время не двигалась. Однако, в конце концов, взяла её. Так, державшись за руки, они просидели, смотря на шикарно украшенную ими самими елку, до того момента, как мама позвала их на ужин.
***
23 декабря 1971
Утром мальчик проснулся в хорошем настроении. Он взглянул на часы. Те показывали только восемь утра. Джеймс свесил ноги с кровати и подошёл к окну. Было ещё темно.
В городке, где они жили, было много маглов, но со всеми соседями Поттеры были в дружеских отношениях. Они даже часто ходили друг к другу в гости. Джеймс был знаком со многими детьми-маглами, но ни с кем из них крепкую дружбу завести не получилось.
Дом Поттеров располагался на окраине городка. В окно своей комнаты мальчик всегда наблюдал за лесом. Он был небольшой. Даже с крыши дома, куда мальчик вчера забирался с папой, чтобы повесить гирлянду, можно было увидеть, как он заканчивается. За лесом был холм, а дальше невооруженным глазом видно ничего не было. Однако, несмотря на небольшие размеры, лес всегда казался мальчику загадочным и таинственным.
Летом родители часто водили его с Питером купаться на озеро в этом лесу. Джеймс как-то в десять лет хотел сходить туда с другом без взрослых, но ни его родители, ни родители Питера им это сделать не разрешили. Они ссылались на то, что они ещё слишком маленькие, чтобы гулять по лесу одним. Джеймс тогда знатно обиделся на родителей.
Сейчас лес был припорошен снегом. Он спал тихим сном, не нарушая спокойствия остальной природы. На улице шёл снегопад. Снежинки падали на стекло, и Джеймс улыбался каждой из них.
Вскоре он, насмотревшись на красоту зимнего леса, решил выйти из комнаты. Он спустился на первый этаж. За столом уже сидела мама, пьющая чай с травами, который она пила каждое утро. Она выглядела очень задумчивой. Когда мальчик подошёл к столу, он заметил перед ней листок пергамента.
- Это из «Éclat de goût»? – спросил мальчик.
Мама Джеймса была владелицей магического ресторана «Éclat de goût». Даже священные 28 любили это место и часто бывали там. Сейчас, под Рождество и Новый год, у него особенно много дел. Мало того, что многие семьи забронировали себе места в этом ресторане, так ещё и было много заказов на дом. По этой причине мальчик решил, что маму тревожат с работы. Однако она покачала головой и сказала:
- Вот, посмотри.
Она протянула ему листок. Как только он оказался в руках мальчика, тот сразу узнал почерк подруги.
«Уважаемые Миссис и Мистер Поттер, Джеймс.
Я искренне благодарна Вам за Ваше великодушное приглашение меня к себе на эти праздники. И я была бы счастлива отметить их с Вами. Однако оказалось, что я не имею права покидать территорию Хогвартса, в случае если я не еду в приют. Профессор Дамблдор не согласовал это с миссис Коул. Поэтому мне пришлось отправиться обратно в школу. Однако спешу уверить, что со мной все хорошо. Я пишу Вам это письмо уже из Хогвартса. Ещё раз хочу поблагодарить за доброту и любезность по отношению ко мне. Я Вам несоизмеримо признательна.
С глубочайшим почтением и благодарностью,
Э. К. М.»