Все выходные я потратила на то, чтобы выучить сраное «вступительное слово». Пришлось совмещать работу, подготовку к другим предметам и вот это. Получилось... На удивление хорошо. Всё-таки за два года универа я научилась распределять время и силы лучше, чем в школе. Где-то хуй забила, где-то поднажала. Просто я знала, где меня сильно прессовать не будут, а где откосить не получится. Для некоторых преподов даже очень важное мероприятие с присутствием важных дядек не будет оправданием того, что ты не выучил конспект.

В понедельник я отсидела три пары и побежала в актовый зал, где уже стоял наш любимый Тошнотик, возомнивший себя самым главным. Было смешно наблюдать за ним. Он, такой маленький, с залысинами, со скрипучим голосом и в костюме цвета серой мыши, руководил процессами декорации и проверки техники. Да он, наверное, до сих пор не знает, как микроволновку включать, что уж там говорить про микрофоны и колонки...

Я подошла поближе и решила осторожно привлечь к себе внимание, чтобы знать, что вообще делать сейчас.

– Здравствуйте, мистер Харрис, – отчеканила я.

– Здравствуйте, мисс Адамс, – эту фразу он буквально выплюнул и продолжил следить за бедной девочкой, которая поправляла украшения наверху.

Потом он всё-таки повернулся в мою сторону, и лицо его вытянулось в ужасе. Надо сказать, примерно этого я и ожидала.

Я пришла в чёрном платье с небольшими полупрозрачными рукавами-фонариками. Благодаря им была видна моя татуировка: змея, растянувшаяся на всё левое плечо и на часть надплечья, не доходя до шеи. Я знала, что Харрис, завидев её, с вероятностью девяносто процентов закатит истерику, но никакой другой официальной одежды у меня не было. Не люблю я эту всю херню: пиджаки, рубашки, всё строгое. На меня эта одежда как будто давит и не даёт дышать. Вот что-нибудь в готическом стиле – это по-нашему.

– Вы что... Собираетесь выступать перед столь важными людьми... С этим? – он с отвращением указал на мою татуировку.

– Да. У меня не было другой официальной одежды, – спокойно произнесла я.

Он отодвинулся, попытался что-то сказать, но получалось лишь невнятное блеяние. Я видела, как тряслись его руки. Еле сдержалась, чтобы не заржать прямо там. За неполную неделю я стала свидетельницей удивительных вещей: как на людей влияет гомофобия и как они боятся рисунков на теле.

– Это... Это... Неприемлемо! – наконец вскричал он. Это было похоже на лай собаки. – Они ведь... Они... Вы ведь не появитесь перед ними, как какая-то сидевшая?!

Да? Вот уж не знала я, что сидевшие носят дорогие чёрные платья, укладывают волосы самыми лучшими средствами, которые только есть в мире, и тратят деньги на качественные татуировки.

Странно, кстати, что он впервые за полтора года заметил тату.

– Может, у кого-то из присутствующих есть пиджак? – обессиленно предложила я.

– У меня есть, пойдёмте, – выпалил Харрис и поспешил к выходу из зала.

Блять, пожалуйста, нет! Я не хочу позориться в пиджаке, который пахнет старостью, перед таким огромным количеством важных людей! Я готова даже пойти удалять татушку, которую подарила сама себе на восемнадцатилетие, но не носить эту херню!

На негнущихся ногах я последовала за Тошнотиком, как вдруг у входа появился ректор. Мы поздоровались друг с другом, но он решил задержать нас с Харрисом.

– Здравствуйте, мистер Харрис, – протянул он и скептически оглядел его. – А вы куда? У нас не так много времени, чтобы расхаживать по университету.

– Мистер Кларк! – раздосадованно крикнул он. – Мисс Адамс должна произнести вступительную речь, но сегодня она оделась... Слегка неподобающе.

Ректор в недоумении нахмурился и внимательно оглядел меня.

– Я не вижу ничего неподобающего в её внешнем виде.

Он не мог не заметить мою татуировку: моё левое плечо находилось к нему ближе всего.

– Но... Как же...

Тошнотик снова указал рукой на тату.

Мистер Кларк смерил его насмешливым взглядом.

– Вы серьёзно считаете, что кому-то есть дело до этого? Что кто-то вообще её заметит? Сцена достаточно далеко от сидячих мест. Да даже если кто-то и заметит, то какая разница? Я уверен, что Ру прекрасно справится со своей задачей, а такая деталь в её внешнем виде – это уже последнее дело.

Я улыбнулась краешками губ. Наконец-то этого упыря поставили на место! Всё-таки слова ректора всегда работали безотказно. Сегодня он появился как нельзя вовремя.

– Н-но... Это ведь... В правилах внутреннего распорядка...

– ...Ничего не написано про тату, пирсинг, яркие волосы и в целом про внешний вид. Успокойтесь, мистер Харрис, – слегка раздражённо протянул мистер Кларк и подтолкнул нас в сторону актового зала. – Давайте уже займёмся делом.

Я облегчённо выдохнула и не смогла сдержать улыбку. Ректор как всегда разъебал Тошнотика по фактам, да ещё и меня защитил от этого разъярённого чихуахуа. Какой хороший день!

Мне сказали пока отдохнуть. Я уселась на самый дальний ряд, достала из шоппера папку с текстом и решила повторить всё, что учила. Краем уха услышала, как ректор ругает Харриса за то, что тот дал неправильные указания для оформления зала. Как же я рада, что он и второй раз дерьма пожрал! Может, ещё несколько таких выходок, и мистер Кларк уволит его к хуям. Попросила бы маму помолиться за это, да только она неправильно воспримет такую просьбу.

Минут через пять меня позвала на сцену какая-то девушка. Я быстро спустилась и стала внимательно слушать.

– Я Ирэн. Мистер Харрис попросил рассказать тебе о твоих действиях.

Я кивнула и вспомнила, что где-то уже видела её. Она часто помогала организовать мероприятия, проходящие в университете. Сейчас её, как я вижу, вообще назначили самой главной. Интересно, сильно ли это мешает учёбе? Она училась где-то на экономическом факультете. То ли на экономистку, то ли на менеджерку по персоналу. Впрочем, не важно. Кого попало не попросили бы организовать такое ответственное мероприятие.

– Минут через пять начнут прибывать гости. Ты можешь постоять за кулисами, чтобы не мешать никому и самой отдохнуть.

– Могу я оставить там свой шоппер?

– Да, конечно. Я прослежу за ним, не беспокойся.

Ирэн взяла меня за руку и провела к центру сцены.

– Так, вот здесь будешь стоять ты. Мы положили папку с текстом на случай, если ты что-то забудешь.

– Она ничего не забудет, – вмешался появившийся из неоткуда Тошнотик. – Всё должно пройти идеально.

Обычно мне говорили что-то вроде «Ты ничего не забудешь» тогда, когда были уверены в моих силах и хотели подбодрить. Сейчас эта фраза звучала как «Я убью тебя, если ты запнёшься хоть один раз». Старый хрыщ хотел, чтобы я не опозорилась. Возможно даже не доверял мне и ждал какого-то подвоха. Конечно, я ведь девушка с татуировкой. Точно из тюрьмы сбежала. Было противно думать об этом.

Ирэн еле заметно закатила глаза, выдохнула и продолжила:

– Я дам тебе знать, когда выходить. Как только закончишь с речью, просто иди за кулисы, папку оставь здесь, – она постучала ногтями по трибуне. – И наверное, потом... Мистер Харрис, она ведь может потом идти домой?

– Да, может. Она отвечает только за приветственную речь.

Я кивнула. Хорошо хоть, что не на весь день здесь застряну.

– Всё поняла? – уточнила Ирэн.

– Да.

– Они начинают прибывать! – крикнул парень, который до этого возился с декорациями.

Панику, отразившуюся через секунду на лице Тошнотика, надо было видеть. Он бы точно начал вырывать оставшиеся волосы у себя на голове, но, на удивление, взял себя в руки и снова принялся командовать. Хорошо, что не мной.

Ирэн поманила меня за собой. Надо сказать, сейчас тёмное закулисье было единственным спокойным уголком в актовом зале и в целом в университете, так что я даже с неким удовольствием пошла за ней. Правда, надолго девушка со мной не осталась: её тотчас же позвали на контрольную проверку техники. Тем лучше для меня. Тёмное безлюдное пространство, где никто меня не потревожит и не услышит – это описание звучало как кошмар для параноика. Хорошо, что я таковой не являюсь.

Я прикрыла глаза и облокотилась на стену, предварительно надавив на неё рукой, чтобы убедиться, что это действительно стена, а не какая-то часть сцены, которая обвалится от моего веса. Было приятно слушать тишину, как бы абсурдно это не звучало. Моя голова наконец-то не была занята ничем. От чувства умиротворения по телу пробежали мурашки. Там, за стеной, все так сильно суетились, а я спокойно себе стояла и наконец-то могла отдохнуть.

Мой отдых не продлился долго: за кулисы прошли люди, которые должны были выступать после меня. Их было человек пять. Чисто теоретически мне было интересно, что такого ещё можно сказать нашим «дорогим гостям», но спрашивать я не стала. Не нужно загружаться бессмысленной информацией.

Чуть позже я решила посмотреть, сколько людей прибыло. Выглянув, я увидела огромное количество людей в зале. Откуда их вообще столько набралось? У нас так много университетов в стране?

Надеюсь, все сидящие в зале не являются копиями Тошнотика. Было бы не очень комфортно находится рядом с таким количеством уебанов. Тем более, вдруг они меня пинками под зад выпроводят из зала за татуировку?

– Можешь выходить, – шепнула мне Ирэн. Я кивнула и уверенно прошла вперёд.

Волнения не было. От страха публичных выступлений я избавилась ещё на первом курсе. Было просто дикое желание уйти отсюда как можно скорее.

– Здравствуйте, дорогие гости, – с лёгкой улыбкой начала я. – Мы рады приветствовать вас в стенах нашего университета...

***

В папку с текстом я подглядывала всего пару раз. Под конец моей речи я, провожаемая под громкие аплодисменты, мельком взглянула на Харриса. Он явно был доволен. Я улыбнулась самой себе и, как и полагалось, прошла за кулисы.

– Ну всё, молодец, – с улыбкой прошептала Ирэн.

– Спасибо, – я улыбнулась ей в ответ, взяла свои вещи и пошла дальше, к выходу из актового зала, а потом и из университета.

Улица встретила меня непривычной прохладой. Я даже слегка поёжилась и накинула на себя кожанку.

Глянула на время. 16:43. Ещё хорошо, что не позже, иначе я бы домой на такси добиралась и платила бы дохера.

В панели уведомлений я, помимо времени, увидела и несколько сообщений: Корин спрашивала, как всё прошло. Итан и Рене по-любому бы увиделись со мной в универе, поэтому писать не стали, а увидеть сообщения от Корин было довольно приятно.

——————————

Корин

Ну что, как оно? Ты там жива?

Я

Жива, что удивительно.

——————————

Чтобы сэкономить время и не поцеловаться с асфальтом по дороге, я решила записать ей голосовое, где рассказала обо всех своих похождениях. Постаралась сильно не распинаться, но в то же время не упускать ни одной важной детали. Особенно про тату.

——————————

Корин

Да, Харрис, конечно, уёба ещё та... Я не знаю его лично, но была уверена в том, что что-то такое произойдёт

Не устала хоть после всей этой беготни?

Я

Устала, конечно. Спасибо за беспокойство

А в художке что сегодня было? Я ничего интересного не пропустила?

——————————

Рядом с именем Корин появилось уведомление о том, что она записывает голосовое. Значит, я точно что-то пропустила. Плохо, конечно.

Я чувствовала, что рассказ будет длинным, так что спрятала телефон в шоппер, чтобы дать ей время. Сама же решила глянуть расписание автобусов, ведь я как раз дошла до остановки.

Спиной я вдруг почувствовала чьё-то присутствие, а затем услышала голос:

– Девушка, не подскажете, на чём можно доехать до улицы Черчилля?

Он показался мне болезненно знакомым. Я наплевала на все правила приличия и резко развернулась. Передо мной стоял тот, кого я меньше всего ожидала увидеть.

– Папа! – радостно вскрикнула я и заключила его в крепкие объятия.

Он рассмеялся и обнял меня в ответ. Когда он звонко чмокнул меня в макушку (хотя я миллион раз просила так не делать), я почувствовала, как колется его борода. Это ощущение было знакомо мне с детства, и от этого оно было невероятно приятным.

– Ты почему не предупредил, что заедешь?

– Да я здесь буквально на полдня. Дам лекцию в колледже, а потом уже пора будет домой возвращаться. Мне ведь пары вести нужно.

Папа работал преподавателем этики в университете в моём родном городе уже лет пятнадцать. Студенты его очень любили. Кто знает, может, если бы он и у нас этику вёл, я бы не ненавидела эту дисциплину.

– И даже не останешься на чуть-чуть? – разочарованно протянула я.

– Нет, солнышко, прости, – он потрепал меня по голове.

Мы с папой виделись довольно редко. У него было слишком много работы, да и у меня её было не так уж и мало. Так что на каникулах и на выходных приезжать домой смысла не было; разве что летом, и то в августе. Ладно, хорошо, что мы вообще видимся.

– Как дела твои? – несколько виновато поинтересовался он.

– Да нормально. Учусь, работаю. Сегодня, правда, такой день напряжный был...

Я вкратце рассказала ему то, что до этого говорила Корин. Даже про тату упомянула.

– О-о-о-о, Харриса до сих пор не уволили? Ему ведь давно в гроб пора! – он рассмеялся и слегка закашлялся. – А тату красивое. Он просто не ценитель.

– Да он нас всех переживёт, наверное. Бесит. Но чёрт с ним. У тебя-то что? Всё в порядке?

– Потихоньку, как и всегда. Всё стабильно уже лет пятнадцать.

Он всегда говорил так, когда я спрашивала, всё ли хорошо. Здо́рово, когда хоть у кого-то всё спокойно.

– А как... Мама?

– Да тоже нормально. В лавке, говорит, продажи расти начали. Это хорошо.

Я кивнула.

Мама устроилась на непыльную работу в церковной лавке ещё лет десять назад, когда поняла, что с финансами в нашей семье всё стабильно и она может не напрягаться. Вполне справедливо: у неё были проблемы с ногами, а у нашего городка – проблемы с трудоустройством. Выбор профессий невелик: либо ты продавец, либо какой-нибудь грузчик, либо преподаватель в университете. Образования у мамы не было, но, даже имея проблемы со здоровьем, она смогла найти работу. В церковной лавке особо на ногах стоять не нужно, да и из всех вариантов этот для мамы стал самым лучшим: она ведь религиозный человек. Решила, так сказать, быть ближе к богу.

– С Итаном виделся?

– Нет, но, может, успею. У него ведь первая смена?

– Да, но сегодня он на практике с трёх до семи, кажется.

– Ну вот, а я в восемь уже уезжаю.

– Он обидится, пап, – я выжидающе посмотрела на него. – Может, написать ему, чтобы хоть на вокзале с тобой побыл?

– Да ну, уставший будет, а тут я ещё...

– Поверь мне, ради встречи с тобой он даже с другого конца страны бы сюда приехал.

Папа неуверенно кивнул.

– Я пишу.

– Ладно, – его голос потеплел.

У нас с Итаном всю жизнь отношения с папой были лучше, чем с мамой. Папа не твердил нам каждый день о Боге, не заставлял ходить в церковь каждое воскресенье (даже Итана, хотя он католик, а не православный) и, что самое главное, принимал нашу ориентацию. Я до сих пор в красках помню день, который сблизил нас ещё больше обычного.

Flashback

4 года назад

Холодный осенний день. Дождь барабанил по стёклам так же громко, как в груди барабанили наши с Итаном сердца. Мы стояли около кабинета папы и пытались набраться смелости, чтобы зайти.

Я вскинула было руку, чтобы постучаться, но смелость тут же покинула меня.

– Может, лучше ты?

Брат кивнул и постучался первым. Он понимал, как мне было страшно, ведь недавно я столкнулась с... Очень сильным непониманием, которое явно травмировало меня. А ему это, видимо, только предстояло.

– Войдите, – послышался спокойный голос отца.

Мы одновременно выдохнули и зашли.

– Пап, мы хотим тебе кое-что рассказать, – робко сказал Итан.

– Это очень срочно? – тот оторвался от важных бумаг и наконец посмотрел на нас.

– Да. Очень, – твёрдо, но в то же время с сильнейшим волнением в голосе сказала я. – Просто... Будет лучше, если ты узнаешь об этом от нас лично, чем от кого-то третьего.

«Особенно от мамы», – подумала я, но не произнесла этого.

– Говорите, – папа заинтересованно посмотрел на нас.

– В общем... Я бисексуалка, – выпалила я. – И Итан тоже.

– Да, и я тоже, – подтвердил Итан, в страхе сжимая моё плечо. – Это всё, что мы хотели сказать.

Папа сощурился, припал губами к трубке, которую часто курил, и выпустил прямо в комнату облако дыма. Благо, окно было открыто, да и мы стояли довольно далеко от него.

– Значит... Бисексуалы.

Мы кивнули.

– Не птеродактили. Не убийцы. Не насильники, – продолжил он и на секунду замолчал. – Бисексуалы.

Мы ещё раз энергично закивали.

– Прямо вдвоём? – переспросил папа и указал рукой сначала на меня, а потом на брата.

– Вд-д-двоём, – с некоторой настороженностью пролепетал брат.

И тут папа сделал то, чего мы ожидали от него меньше всего: рассмеялся.

По-доброму, своим привычным низким смехом. Без сарказма, без злости, с чистым спокойствием.

– Я знал, что вы у меня одинаковые, но чтобы настолько...

Он рассмеялся ещё раз.

– Ох, дети. И вот это вы боялись мне рассказать? Советовались за дверью, кто первый войдёт? Серьёзно?

– А что... Ты нормально к этому относишься? – непонимающе спросила я.

– А как иначе? Вот если бы вы банк ограбили, тогда бы я насторожился. А сейчас что? Ну да, любите и мальчиков, и девочек. Неужто это такая трагедия? – он по-доброму улыбнулся и отложил трубку.

Я на физическом уровне почувствовала, как градус напряжения в комнате понизился. Стало даже легче дышать. Итан посмотрел на меня с улыбкой, как будто говорил: «Представляешь, он действительно это сказал!». Я тоже не верила своим ушам. Улыбнулась ему в ответ и снова взглянула на папу.

– Простите, мне придётся вас выгнать: очень много бумажной работы накопилось. Вы только маме секреты такие не рассказывайте, – он подмигнул нам.

Он тогда ещё ничего не знал. Мы подумали, что знать ему не нужно, так что просто закивали и вышли.

Flashback ending

Мама, конечно, тоже любила нас с братом, но делала это по-своему и слишком давяще. В подростковом возрасте меня это бесило, а сейчас я это принимаю. Такой уж она человек, что поделать. Надо отдать ей должное: она любит нас несмотря ни на что, и это действительно греет душу.

– Написала. Позже прочитает и как раз приедет.

– Спасибо, – полушёпотом произнёс папа.

Мы поговорили ещё немного. Мой отец был тем человеком, с которым особо и не нужно было искать темы для разговора, ведь они находились сами. В ходе таких бесед я всё чаще замечала наши сходства. Если внешностью я пошла в маму, то характером точно в папу. В общем, взяла от обоих родителей всё самое лучшее. Получилось прекрасное сочетание, думаю.

И да, я всё-таки сказала ему, на чём можно доехать до улицы Черчилля.

– Ну всё, я поеду, – с тоской протянул папа. – Я... Очень рад, что смог увидеть тебя.

Я улыбнулась и кивнула. На душе была светлая грусть.

– Я тоже очень рада.

Мы одновременно потянулись друг к другу, чтобы обняться. Объятия с папой ещё со школьных лет дарили мне чувство тепла и защищённости. В то время я, конечно, была той ещё колючкой и отталкивала каждого, кто пытался ко мне прикоснуться, но папа – это другое. Не знаю, почему так. Возможно, из-за того, что проявления любви от него вообще были редкостью, да и видела я его не так часто, так что старалась ценить каждое мгновение.

– Обязательно повидайся с Итаном! – крикнула я ему вслед.

Прежде, чем двери в автобусе закрылись, я увидела, как он выставил большой палец вверх. Значит, точно увидится. Верю.

А мне пора было дождаться хоть какого-то транспорта и наконец отдохнуть. Ах, да, и прослушать голосовое от Корин.