День близился к своей середине и оранжевое светило лениво, но щедро дарило свой свет и тепло земле. Воздух дрожал от жары.
От реки были слышны многочисленные голоса взрослых и детей. Всё небольшое селище Охуяны в этот день пряталось в ней от нестерпимого жара.
Старики говорили, что давно уже не было такого жаркого сезона зелёных листьев, не начались ли бы лесные и степные пожары, и на полях всё не засохло, чем тогда платить налог?
Староста селища вынырнул из воды, и, потянувшись, медленно выплыл на тёплый берег. Устроившись каменистой суше рядом с таким же мокрым кузнецом, он стал благовольно разглядывать купающихся селищных девок, пока рослая и сильная жена старосты не обратила на это внимание. Тогда он одел рубаху и поднялся по склону приречнорго холма.
- Милена, ну что ж ты такая злая? – с укором вопросил её староста.
- А нечего бездельем маяться и на бесстыжих девок пялиться… Пошёл бы лучше скотину покормил.
Понукаемый женой староста понуро поплёлся к селищу. На полпути он остановился и недоумённо посмотрел на небо.
Через всё безоблачное небо полыхало звёздное пламя, которое иногда бывает в пору белых листьев, когда день крайне мал, а ночь длинна и темна. Пламя переливалось всей дюжиной цветов. И вот оно погасло.
К оторопевшему старосте подбежал босоногий мальчонка восьми круговоротов от роду и вопросил:
- Дяденька староста, а что это было?
С тем же не высказанным вопросом к стоящему как столб старосте стали подбираться и прочие жители селища, но у него не было ответа. Зато ответ был у старой, ветхой, и как многие в селище считали, полубезумной ведовки:
- Большие беды и странные дела будут твориться. И грянет судный день, коль колдуны Города засуетятся.
- А если не засуетятся? – староста сглотнул. Мало им жары и возможного неурожая, так и ещё конец света надвигается… а налог тогда чем платить?
- А коль не засуетятся, то может напасть уйдёт сквозь и не вернётся ещё круговоротов много… - старуха пошатнулась и из уголка рта потекла тёмная вязкая струйка. Тело неловко осело на землю, и распахнутые глаза закатились белками вверх.
Кто-то заголосил. Кто-то крикнул, что они все умрут. Произошедшее на реке напугало жителей селища. Староста пробормотал что-то и рассержено плюнув на траву, развернулся и громогласно заявил, чтобы все принимались за работу и прекратили бездельничать, а сам отправился к себе в избу писать прошение в летучий город на новую ведовку или хотя бы ведаря.
***
Престарелый архимаг летучего города Аэполиса как обычно взирал на земли, принадлежащие городу через алмазный шар на золотой подставке. Собственно в этот день длиннобородый волшебник любовался молодыми ведовками-первогодками и вспоминал свою юность, которой по сплетням студиосов не было вовсе, и старик всегда был таким, каким его знал не один выпуск воздушной магической академии.
Он смотрел в эту почти метровую сферу, когда она запульсировала молочным светом, изображение с ведовками исчезло. На какие-то несколько секунд в свечении промелькнули какие-то ветки деревьев и лесная подстилка. Затем и эта случайная картинка куда-то исчезла, а сквозь свет начали проступать тёмные знаки, сплетающиеся в древнюю магическую печать.
Символ был виден очень отчётливо и, казалось, что печать вот-вот покинет границы шара. Как хрустальная сфера не выдержала бушующих магических сил и взорвалась.
На звук взрыва прибежали младшие маги и обнаружили главу под его тяжёлой роскошной кроватью.
- Что произошло, сир?- спросил чёрноволосый маг в зелёной мантии.
Старик поднялся и произнёс дрожащим голосом:
- Конец нашему спокойствию. Скоро весь мир погрузиться в первоначальную мглу.
- Да? Откуда вам это ведомо?
- Было видение в алмазном шаре, но даже тверджайший кристалл не смог выдержать эту силу.
Старик-архимаг присел на кровать.
Священное озеро плавучего города Аксиса вскипело, показав в струях пара знамение. Храмовницы пали ниц, а Верховная жрица нахмурилась.
- Сёстры мои, вам ведомы слова древних пророчеств и вот настал день одного из них. Близится время Очищения, когда обновятся и придут на землю самые достойные из ныне и прежде живущих. И никто не может отменить приговор. Будьте достойны очищения! – верховная покинула зал с высохшим озером и поднялась по серебряной лестнице в небольшую башню. Там она отворила ларец со священными писаниями и странно улыбаясь, стала перелистывать ветхие страницы.
В переходах пещер зловещей огненной крепости Фареры тоже было знамение. Совет магов был взволнован и каждый строил свои предположения и догадки.
Фельдмаршал и сильнейший маг огня долго не мог успокоить суматоху, пока не отрубил нескольким спорщикам головы.
- Чтобы это не было, но на наш век времени вполне может хватить, а это ведь источник великой силы. И кто будет обладать ей, тот и будет решать судьбу мира.
Сказал как отрезал. Остальные волшебники и простые воины сразу поддержали своего вождя. Всё же мировая погибель или нет – старая бабка-шепталка надвое пробормотала и то невнятно. А воинственный фельдмаршал – вот он, рядом.
Следующим вопросом на заседании огненных магов было найти, обезвредить и использовать источник силы.
Впрочем, и в небесной и в водной твердыне тоже не все были напуганы предстоящим концом и смирились со своей судьбой. Для многих молодых магов воздуха, конец мира был байкой, которая постоянно обещалась, и ни разу не исполнилась. Они, как и огненные маги – саламандеры - рассчитывали найти источник новой силы и использовать его в своих интересах. Девы-водяницы тоже строили свои планы на новую силу. Верховная жрица поведала им об озарении, что снизошло на неё от самой богини, и та поручила девам найти того, кто расшатывает устои и разрушает миры.
У каждого был свой интерес в этом деле, и каждая из трёх сторон боялась, что кто-то другой из двух других успеет опередить её.
***
Жуткий вой высших сфер, который звучит когда проносишься по небытию со скоростью превышающей не только световую, но и всякие рамки приличия, наконец-то медленно утих и в ушах прекратило звенеть.
Приоткрыть глаза… Перед глазами величественно и нагло расплываются разноцветные пятна-медузы. Закрыть глаза и вновь открыть. На этот раз за пятнами хоть что-то видно. Зелень, ветки и кусок неба…
Ещё немного полежав на куче прошлогодних листьев, травы, мелких веток и земли парень попробовал подняться. Из разбитого носа хлынула красная струя.
- Вот чёрт…
Переход из одного мира в другой дался не так просто, как думалось. Впрочем, хорошо, что хоть вообще по пространству тонким слоем не размазало. Потом пару тысяч лет пришлось бы восстанавливать тело по атомам.
Всё же не стоило переходить из одного мира в другой за пару секунд до столкновения с той паровой громадиной. И вообще, стоило воспользоваться порталом или хотя бы кропотливо рассчитать параметры входа-выхода, расхода энергии и путевых линий…
Молодой человек мотнул головой. Не было времени на всё это, чтобы убраться из той передряги по правилам, да и правила никому бы не понравились, так что получилось, как полилось. Бывает и хуже.
Он потянулся. Уже ничего не сломано – и на том хорошо. Кровь из носа – тоже проблема небольшая, всё же удар был не слабый: межмировой бросок не был скоординирован под движение обоих точек пространства, да и расстояние между ними явно было не меньше десяти миров. Всё в пределах нормы, осталось только выяснить, куда это занесло, а там решить что делать.
«Если бы мир был девственен и необитаем это бы отпуск получился», - размечтался странный парень, но его иллюзия рассыпалась в прах буквально через полчаса блужданий по лесу.
Земляная дорога проходила через лес довольно замысловатыми петлями. По обе стороны от неё были посыпаны линии то ли из мела, то ли из соли.
«Забавно. Это что ли разметка такая или защита от нечисти?»- Хмыкнул парень и переступил черту. В скольких мирах он бывал и сколько подобных наивных предрассудков встречал, но толку от них… Пришелец наугад выбрал направление и пошёл вдоль глинистой дороги.
«Что ж. Дорога – это свидетельство наличия разума, ведь её кто-то провёл в лесу. К тому же вполне ухоженная, а значит, это вряд ли артефакт исчезнувшего народа. Конечно, есть вариант, что тут просто прошла улитка из рода гигантус, и глина вовсе не глина, но эти подозрительные ровные белые линии… нет. Тут точно поработали разумные существа, только у них хватит глупости придумать какую-нибудь ерунду и самим жё верить, а потом из-за своих чепуховых убеждений устраивать полномасштабное истребление собственного рода…»
Дорога всё вилась и вилась, и неизвестно было, куда она приведёт, и какими будут «цари природы» этого мира.
***
В этом мире помимо трёх великих волшебных городов-крепостей и многочисленных селищ существовало несколько полисов - городов ремёсел, которые не имеют права на собственную магию и как маленькие поселения пользуются милостью крепостей и трудом их младших магов – ведовцев и ведовок.
Сила волшебников, и её направленность легко определима по ореолу – незримому для простых смертных свечению, что окружает все живые существа и магические артефакты. По окраске, размеру и насыщенности этого свечения можно судить многое узнать. У животных и растений, как и у людей - не магов ореол серо-белесый, лишь изредка окрашиваемый другими цветами при сильных эмоциях. Впрочем, и маги могут скрыть свой ореол под подобной пеленой, что и сделала Хаднесса, ведовка третьего круговорота обучения.
Хадни, как девушку звали родные и друзья из родного полиса, торопливо шла по площади, осторожно перешагивая через «подарки» запряжённых в телеги и сани лошадей. Вокруг голосил базар. Какой-то подвыпивший голос окликнул девушку. Она сгорбилась под тёмно-серым плащом и натянула капюшон ещё ниже.
- Вы, ведомо, ошиблись…
Нет ответа. Девушка торопливо пошла прочь.
Стукнула входная дверь небольшого полуподвального помещения и в комнату ворвались запахи улицы, свет и тепло. Хадни осторожно спустилась по шаткой лестнице и присела около смятой и грязной постели. Рядом с кроватью в тени едва был виден женский силуэт.
- Я попробую что-нибудь сделать.
- Пожалуйста, милая.
Ведовка откинула дырявую почерневшую простынь. Там, под ней свернулось калачиком тощее небольшое тельце. Сквозь тонкую папирусную кожу, покрытую бледными пятнами, явственно просматривались рёбра и внутренние органы. Ребенок трёх - четырёх круговоротов зашёлся в натужном изнуряющем кашле.
- Потерпи немного, - пробормотала ведовка и, взяв у матери кружку с водой, обмыла свои руки и оголенный торс больного. Затем достала из большой холщовой сумки небольшую книжицу, где она мелким подчерком записывала лечебные наговоры, и с десяток крохотных флакончиков с целебными снадобьями. Попросила у хозяйки толстую жировую свечу и зажгла её от скрытого в крохотном хрустальном сосуде золотистого живого огня.
Девушка начертила свечой в воздухе несколько ведовских знаков. Взяла один из пузырьков и напоила его содержимым ребёнка. Мазью из другого обтёрла больную кожу. Ещё пара была подогрета огнём свечи, и ароматный пар из них окутал комнату.
Почти перешагнувшую границу Мрака почти не пожившую девочку заколотила дрожь. Слабым голосом она заплакала.
Хадни напоила её ещё одним зельем и начала торопливо читать наговоры излечения от чёрного навета, при этом чертя почти дотлевшей свечой магические знаки над головой ребёнка.
Слова произносились быстро, чётко, на одном дыхании. Нельзя было прервать чтение ни на пару секунд, даже чтобы перевести дыхание, иначе ничего не получится.
Наконец слова наговора закончились и свеча потухла. В темноте девушка напоила свою пациентку последним отваром и сказала матери, что всё, теперь её дочь либо должна выздороветь, либо уйти во Мрак к восходу солнца, а она сделала всё, что могла.
- Благодарю вас, - бедная горожанка низко поклонилась ведовке в сером плаще.
- Не стоит благодарности, - ведовка поклонилась в ответ, и, собрав свои рабочие инструменты, взяла у бедной женщины небольшой узелок всего с горстью мелкого серо-жёлтого неправильной формы жемчуга, половиной буханки свежего хлеба и двумя крысиными котлетами, - но жемчужины не надо было.
- Бери, дорогая. Это благодарность за помощь.
Ведовка вздохнула и не стала выкладывать жемчуг из узелка. Взобравшись по лестнице обратно к дверям, она покинула это пристанище бедняков. На улице она вдохнула свежий воздух и пошла к постоялому двору в обход центральной площади.
***
Это назвать городом было нельзя, но это было городом по здешним меркам.
Парень внимательно вглядывался в обширную лужу, залившую почти половину улицы площади. По воде плавали какие-то листья, бумажки, отходы животной жизнедеятельности. Пару раз попадались печальные утонувшие пообгрызенные булочки и гнилые яблоки.
«Весело. Это ж, в какую дыру меня занесло?» - пытаясь как-то перебраться на другую сторону, думал он, - «интересно, местные отели, или как их там, постоялые дворы, также будут убоги?»
Беззвучный монолог был настолько занимателен, что путешественник даже и не заметил, как столкнулся с невысокой женской фигуркой, закутанной в серый, заляпанный грязью плащ.
- Нельзя ли осторожней? – возмутилась жертва столкновения, подбирая выпавшие из небольшого матерчатого мешочка жёлтоватые, неровные камешки, - смотрите, куда идёте.
- Эксьюз ми, пардон, маурус, суримасен, извините, - парень наклонился к девушке, - замечтался.
- И о чём же вы мечтали? – недоверчиво спросила незнакомка. Возможно, полиглоты в этом мире не были в почёте.
- О чём-нибудь достаточно тёплом и съедобном. И где можно бы было протянуть ноги до утра.
- Ничем не могу помочь, - девушка наконец собрала рассыпавшиеся кругляши и поднялась с колен, - Поищите трактир самостоятельно.
Она ушла, а юноша вздохнул и с риском для жизни – вдруг лужа чересчур глубокая – продолжил путь на другую сторону площади.
«Не местный что ли?» - Хадни всё же обернулась и посмотрела вслед сбившему её парню. На селищного не похож, на горожанина тоже. Ведун? Не встречала она его в академии. Да и на мага летающего города он не очень похож. Водные же чародеи – все женского пола, жрицы. Огненный? Тоже не похоже. Тогда бы тут всю площадь сожгло дотла. Да и не извиняются они.
Впрочем, у ведовки было и без того достаточно забот, чтобы ещё рассуждать о всяких встречных. Вскоре она забыла об этом инциденте и вернулась на свой постоялый двор.
А над миром сгущались тучи.