Они оставались в заброшенном ранчо уже несколько дней. Была ночь, Тарталья сидел на подоконнике на втором этаже дома и смотрел как дождь бьет в окно. За спиной послышались шаги и тихий зевок. 

- Не спится? - спросил он, поворачиваясь к Люмин. Ее блондинистые волосы были растрепаны, но собраны в низкий хвост на затылке.

Люмин покачала головой в ответ и села рядом на подоконник. В последнее время она была более молчаливой. Не то чтобы она всегда была болтушкой, но последние дня три она почти все время молчала. 

- У брата день рождения был в конце весны. Всегда шел дождь, - пробормотала она. 

“Вот оно что,” подумал Тарталья, “брата опять вспоминает”. 

- Разве вы не близнецы? У вас же день рождения в один день должен быть. 

- Это забавно, но у нас в разные дни. Мы же родились уже после начала эпидемии, было некогда оформлять свидетельства о рождении и всю вот эту бюрократическую шелуху. Поэтому мама просто решила, что будет две даты, мы же и родились в два разных дня. Он в без пяти минут двенадцать ночи, а я в три минуты первого, но уже следующего дня. 

- Забавно… у тебя странные представления о юморе, девчуля. 

- Да, мне говорили, - пробормотала Люмин и отвернулась к окну.

- Что-то еще у тебя на уме?

Повисла тяжелая тишина. Единственным звуком был шум капель о стекло. Она ощущалась физически, напряжение можно было разрезать ножом. Люмин долго молчала, прежде чем спросить:

- Ты когда-нибудь влюблялся?

Еще несколько минут тишины. Тяжелые капли барабанят о поверхность окна. Тарталья тяжело вздохнул, почесал затылок и сказал:

- Что это ты вдруг? Разве ты не говорила, что у тебя были отношения?

- Говорила. Но мне тогда было шестнадцать. Потом он погиб при перевороте в карантинной зоне и я быстро продолжила двигаться дальше…

- И в чем проблема? - в голубых глазах Люмин явно читала непонимание. Она вздохнула и сказала:

- В том, что я быстро начала двигаться дальше. Я видела как люди годами горюют о своих погибших любимых,  а я смогла выкинуть это из головы спустя несколько месяцев. 

- Было некогда думать о нем. Нужно же было выживать вне карантинной зоны, сама говорила.

- Да, но ситуация заставляет задуматься насколько это была именно любовь. Может, так, просто влюбленность… я просто ужасный человек…

- Ты - выживальщица. Все мы - ужасные люди. Тебя это так беспокоит? - Люмин кивнула, снова не смотря на Тарталью. - Что же, мне мама рассказывала, что когда настоящая любовь придет,  то ты сможешь это понять и без всяких слов и заверений. 

- Настоящая любовь… звучит как что-то из сказок. 

- Да, мне вообще кажется ее не существует. Так что, отвечая на твой вопрос, нет, не влюблялся. Так, то здесь, то там перепадало, но не влюблялся. 

Люмин только кивнула. Она обняла свои колени, будто еще сильнее закрываясь в своем маленьком мире. Понятное дело, что она очень переживает, но с чего бы вдруг. Они сидели так еще около получаса, пока Люмин тихо не сказала:

- Иди поспи, у нас еще около четырех часов до восхода солнца.

- Хорошо, ты тоже иди спать. 

Люмин кивнула в ответ. Она распрямила ноги и тихо ушла в комнату, где и спала. Тарталья тоже пошел в другую комнату. В доме было тихо, а за окном все шел и шел дождь, успокаивая мысли, убаюкивая. 

***

Днем уже светило солнце, от ночного ливня не осталось и следа, небо было чистое, ни облачка. Люмин и Тарталья вышли из их временного убежища, чтобы получше осмотреть территорию вокруг, зачистить зараженных, если такие были. Спустя несколько часов исследования они наткнулись на небольшое озеро. Вокруг тихо, только мерный шум волн. Было жарко, поэтому Люмин, не долго думая, пошла к воде.

- Вода, вроде, хорошая. Чистая, - сказала она, проверив воду рукой. 

- Ты хочешь искупаться?

- Если ты не хочешь, не значит, что я не буду, - пробормотала Люмин и начала стягивать одежду. 

- Сегодня действительно жарче, чем обычно…

Тарталья решил не отставать, поэтому тоже быстро снял одежду. Он заметил, что взгляд Люмин задержался на его шрамах, которые обильно украшали его тело. 

- Так много шрамов… - пробормотала она, когда снова отвернулась и посмотрела на гладь озера. 

- Живем в такое время. На удивление, большинство из них все равно от людей, а не зараженных. 

- Знакомо, - Люмин вздохнула и приподняла край майки, чтобы показать длинный шрам, который проходил по всему животу. - Охотники оставили как сувенир. Видимо, очень понравилась им.

Тарталья хотел прикоснуться, провести пальцами по чужим шрамам, узнать все истории. Он встряхнул головой, физически выбрасывая эти идеи оттуда. 

- Что произошло?

- Я попалась к ним в руки, моя группа тогда только развалилась. Я была неосторожна, попалась выживальщикам. Настолько они, видимо, изголодались по женщинам, что… скажем так, мой нож был больше и быстрее. Они ничего не успели сделать, кроме как порезать меня, но это был самый опасный порез из всех, что были у меня, даже по сей день. 

Тарталья тяжело сглотнул, когда она опустила край майки. Через что только она не прошла… Он наблюдал, как Люмин снова спустилась к воде и заходила все дальше и дальше, пока вода не доставала ей до талии, а затем она нырнула, полностью скрываясь от его взгляда. 

Через несколько минут Тарталья тоже зашел в воду и окунулся. Когда он снова вынырнул, он увидел как Люмин возвращается к берегу. Она выходит из озера, все тело светится от капель воды, скатывающихся по ней. Ее майка… майка насквозь сырая, прилипает к телу и ничего не скрывает… Тарталья к своим двадцати шести годам, конечно, видел обнаженное женское тело, он не врал, когда сказал, что ему перепадало, но с ней, что-то было по-другому. Что-то было в этой гребанной майке, в том как она облегала тело, даже подчеркивая формы девушки, оставляя простор для взволновавшей фантазии Тартальи. 

Он снова быстро нырнул, остужая разгорячившиеся щеки. Что на него нашло? Он же уже не подросток с бушующими гормонами, в самом деле. 

Несколько минут спустя, Тарталья тоже вернулся на берег. Люмин уже оделась, но она распустила свои волосы из хвоста на затылке. Солнце уже клонилось к горизонту, отбрасывая теплые лучи на все вокруг. Свет путался в светлых волосах Люмин, красиво ложился на ее лицо, заставляя глаза светиться изнутри. 

- Нам уже надо возвращаться, - сказала Люмин, продолжая смотреть на озеро. 

- Да, одежду сухую надо надеть быстрее, - тяжело сглотнув, согласился Тарталья. Он быстро надел на себя свои джинсы и рубашку и они поспешили обратно на ферму. 

Пока они шли по лесу, Тарталья все бросал взгляды на Люмин. Смотрел как листья бросают замысловатый узор на нее, как солнце отражается в ее карих глазах, как волосы снова начинают виться, и как ее одежда… нет, в эту степь он больше не пойдет сегодня. 

***

Несколько дней спустя Люмин и Тарталья решили отправиться на вылазку в ближайший город, чтобы пополнить свои припасы. 

В городке было, на удивление, тихо. Это должно было сразу насторожить таких опытных выживальщиков, как Люмин и Тарталья. Однако они спокойно прошли по тихой улице и заходили в магазинчики в поисках припасов. Солнце было еще высоко, время только перевалило за полдень. На небе плавали тяжелые облака, грозящие перерасти в тучи. 

Громкий крик раненного животного разрезал тишину главной улицы, а потом и крики щелкунов разнеслись по округе. Послышался топот, крики и щелканье приближались к маленькому кафе, в котором затаились Тарталья и Люмин. В здании были выбиты все окна, стекло валялось на полу и при каждом шаге хрустело.Тарталья схватил Люмин за руку и утащил в подсобку, которую только что сам нашел. Он закрыл дверь за собой, повернув защелку. 

Перед Тартальей теперь встала другая проблема. Подсобка была очень маленькой, здесь явно хранили мелочевку или швабры для уборки главного зала кафе. Теперь же ему предстояло сидеть здесь хрен знает сколько времени вместе с Люмин, тело которой буквально впечаталось в его собственное. 

Было бы, наверное, спокойнее, если бы всего пару дней назад он не видел ту картину влажного от воды тела Люмин, но в этом он сомневался. Она была так близко. Слишком близко. Казалось, люмин могла слышать как бешено бьется его сердце от волнения и смущения. Хотелось успокоить свои разбушевавшиеся гормоны, отодвинуться на несколько метров, да, господи, даже несколько сантиметров бы подошли, только бы не быть так близко. Главное контролировать свое тело, иначе она может почувствовать…

- Твой пистолет упирается мне в поясницу, Тарталья, - прошептала Люмин, ее голос низкий, почти неслышимый. 

- Прости, сейчас, - Тарталья переместил кобуру за спину, действительно мешался. - Хорошо тут вентиляция есть, а то мы бы задохнулись, - пробормотал он.

- Сегодня и так душно. Гроза будет, похоже. 

Люмин все не могла найти подходящую позу, она все вертелась на месте, создавая так ненужное трение между ними. Тарталья положил ладонь ей на талию, заставляя остановиться. Однако теперь было не удобно ему. Черт бы побрал эти тесные пространства. Тарталья сделал пару неловких движений, прежде чем Люмин остановила его, схватив за руку и прошептав:

- Тихо, я слышу щелкунов совсем близко.

Крики зараженных раздавались, по скромному мнению Тартальи, еще целую вечность. вечность он торчал с Люмин, впечатанной в него, но на самом деле прошло меньше получаса. Послышался дождь. Снова большие капли ударялись о поверхности, разбиваясь на много маленьких лужиц. Крики стихли, видимо, щелкуны пошли на охоту в другое место. Люмин выглянула из подсобки и подала сигнал, что можно выдвигаться обратно на ферму, в их временное убежище. 

До фермы пришлось идти в дождь. В городе оставаться было слишком опасно оставаться, а на ферме была привычная, исследованная обстановка. До дома идти было около часа, даже в небольшой дождь Люмин и Тарталья бы насквозь промокли, не то что в тот ливень, который снова начался после одного дня передышки. 

Когда парочка наконец-то добралась до своего убежища, вода с них стекала ручьями. С одежды капало, вокруг образовывались большие лужи. Тарталья сразу же разжег камин, а Люмин принесла сухую одежду и тряпки, вместо полотенец, со второго этажа. Она сама уже успела надеть сухую футболку и штаны, поэтому воображению Тартальи ничего не угрожало. Хотя он мог заметить как длинные волосы оставляют сырые полосы на ткани футболки… нет, не будет. Он быстро переоделся в сухие рубашку и джинсы и сел на диван ближе к камину. 

Люмин принесла две банки бобов, которые они разогрели в камине и принялись есть, пока вода в чайнике, тоже в камине, грелась. Горячая еда была гораздо лучше, чем сухой паек, который они то и дело находили. В комнате было тепло, в руках теплая еда и скоро будет горячий чай, рядом хорошая компания, за окном опять бушевала природа… почти нормальный вечер, такими они, наверное, и были до эпидемии. Тарталья мог представить во всех красках, как в другой вселенной он с Люмин сидит в таком же доме, обнимаясь, вокруг бегают собака и дети… он быстро качнул головой, прогоняя эти глупые мысли. 

Входная дверь распахнулась и в дом ввалился высокий мужчина. Тарталья быстро схватил недалеко лежавший дробовик, а Люмин направила на мужчину свой пистолет. Новоприбывший упал на колени и поднял руки. Слезы потекли по его лицу, а может это были капли дождя…

- Не стреляйте! - попросил он, - Мне негде укрыться от дождя, а в городе везде зараженные! Прошу!

Люмин переглянулась с Тартальей. Мужчина не был похож на охотника, ему явно нужна была помощь. Тарталья подошел ближе к нему, все еще держа его на прицеле, он встал за спину мужчины, проверяя на наличие оружия. Он не нашел ничего и кивнул Люмин.

- Вам нужна сухая одежда или что-нибудь еще? - строго спросила она. Тарталья и забыл какой грозной может быть эта девушка. Мужчина кивнул:

- Если у вас есть, то было бы хорошо, - немного помолчав он добавил. - Еда у меня есть…

Люмин быстро убрала свой пистолет и поднялась на второй этаж. Тарталья тоже опустил дробовик и внимательно осмотрел мужчину. Люмин вернулась спустя несколько долгих минут молчания и протянула одежду мужчине. 

- Все что нашла, - пояснила она и отошла от мужчины. 

- Как звать? - спросил Тарталья, все еще настороже от того как этот мужчина посмотрел на Люмин. 

- Маркус, - пробормотал мужчина и поблагодарил их за гостеприимство. 

Люмин и Тарталья решили поделиться своим убежищем. Тарталья разогрел еще одну банку бобов, которую Маркус умял за обе щеки, а Люмин потом отвела его наверх в оставшуюся комнату. Когда она вернулась и села рядом на диван, она тихо, но четко проговорила:

- Я перенесла все наши вещи в свою комнату и закрыла ее на ключ, так что не переживай, - от ее слов стало немного легче, Тарталья выдохнул, даже не заметив, что задерживал дыхание. 

- Это хорошо… тогда сегодня спим здесь, - сказал он. Подумав, Тарталья добавил, - по очереди, будем дежурить сегодня. Я разбужу тебя через пару часов.

Люмин кивнула и устроилась на диване, а Тарталья пересел на пыльное кресло. Рядом с собой он положил дробовик, в руки снова взял кружку с уже остывшим чаем. 

С утра Маркус спустился со второго этажа и обнаружил Люмин и Тарталью за завтраком. Парень поднял на него взгляд и сказал:

- Ну, рассказывай свою слезливую историю, Маркус. 

Люмин внимательно слушала, пытаясь уловить хоть малейшие признаки лжи в словах мужчины. А Маркус рассказывал, что на его группу напали зараженные недалеко от городка, в который они вчера ходили за припасами. Из всей группы выжил только он. Тарталья заметил, что Маркус нервно оглядывается по сторонам и постоянно теребит свои руки. Люмин тоже это заметила и шепнула: 

- Волнуется? - Тарталья неопределенно кивнул и сказал уже Маркусу. 

- Ты можешь остановиться в этом доме на несколько дней, но потом ты должен уйти. 

- Спасибо, вы так добры, - почти благоговейно прошептал Маркус и принялся за свой завтрак. 

Прошло несколько дней и вся группа снова отправилась на вылазку в тот городок. Они все знали, что их там ждут щелкуны и бегуны, но не могли себе представить, что они втроем будут убегать из города, отстреливаясь, потому что целая орда погонится за ними. Люмин, Тарталье и Маркусу пришлось спрятаться у озера, бросив рюкзаки на берегу и зайдя достаточно глубоко, чтобы зараженные их так быстро не заметили. В этой погоне было много моментов, когда любой из них был в шаге от укуса или даже мгновенной смерти, но они смогли выбраться. Вечером Люмин и Тарталья снова сидели у камина, шептались о чем-то, а Маркус поднялся в свою комнату. Он понимал, что долго скрывать укус, который ему оставил один из бегунов, не получится. Его уже начинало лихорадить, а руки дрожали сами по себе… 

Люмин дежурила в ту ночь первой. Она сидела в пыльном кресле и смотрела как мерно поднимается и опускается грудь Тартальи. Он спал, как обычно, неглубоким сном, то и дело что-то бормоча себе под нос. Его рыжие волосы были спутаны и так и требовали расческу, но в апокалипсисе не особо можно уследить за своей укладкой. 

Со второго этажа раздался глухой стук, а затем хруст разбитого стекла. Тарталья подскочил на диване и сразу схватился за пистолет, а Люмин за винтовку рядом с ней. Оба переглянулись и направились к лестнице, попутно схватив дробовик. 

Когда они поднялись, ветер был слышен из приоткрытой комнаты, в которой должен был спать Маркус. Медленными шагами Тарталья подошел к двери и открыл ее, направляя дуло дробовика на что бы там ни было. Однако комната оказалась пуста. Люмин быстро проверила остальные комнаты - они были нетронуты. Тарталья же все также медленно и тщательно осматривал комнату Маркуса. Он проверил под кроватью, в шкафу и за комодом, но Маркус точно сбежал в разбитое окно. 

Тарталья заметил записку на, все еще теплой, кровати. Он протянул дробовик Люмин, а сам прочитал записку вслух:

- “Люмин и Тарталья, я слабак и не смог покончить с собой. Меня укусили сегодня. Признаки заражения уже появляются. Я вас больше не могу беспокоить. Спасибо за все, вы были очень добры. Маркус”. 

- Его укусили во время погони…

- Похоже на то… нам нужно его найти и разобраться с зараженным.

- А если он еще не превратился? Просто убьем человека? 

- Какая разница? Ему и так и так умирать, лучше быстро, чем замыкаться в своем же сознании. И мне кажется, что он уже превратился. Прошло почти двенадцать часов с погони. 

- Хорошо, тогда разделимся и найдем его, он не мог уйти далеко.

- Да, хорошая идея, - согласился Тарталья. 

Они быстро оделись теплее и направились на поиски их зараженного знакомого. Тарталья бродил вокруг фермы, но ничего и никого не нашел, а Люмин решила пойти чуть глубже в лес, ближе к озеру. 

Темно, без фонарика почти ничего не видно на земле. Приходиться светить себе под ноги и смотреть и вперед и вниз. Тихо, слишком тихо даже для ночного леса. Издалека послышался стон, почти вой, характерный для зараженных, которые все еще пытались отвоевать свое тело обратно у грибка. Люмин ступала еще тише, пистолет наготове, фонарик светит только вниз. 

Она вышла на небольшую полянку в лесу, посередине стояла фигура человека, весь сгорбленный, держащийся за голову, стонущий от боли и страха. Люмин тихо подошла ближе, его кожа была покрыта испариной, а вены прочерчивались точнее, заполняемые зараженной кровью. Под ногой хрустнула ветка, зараженный замолчал и резко повернулся ней, заверещал и накинулся. Несколько оглушающих выстрелов и он упал на землю, истекая кровью. Маркус, это и был он. Человек, которого еще несколько часов назад Люмин видела в полном сознании, который спас ее несколько раз во время погони… 

Люмин медленно вернулась обратно на ферму. Руки тряслись, сердце бешено колотилось, а голова была пуста. Пугающе пуста. Тарталья сразу заметил Люмин, а потом и ее состояние. Она подошла ближе к нему и уткнулась в грудь, прошептав: 

- Я разобралась с этой проблемой… 

Тарталья крепко сжал ее плечи, притягивая Люмин к себе еще ближе. Тарталья был все еще рядом, когда Люмин легла на свою кровать и заснула.  Молчаливое утешение, которое переросло в беспокойный сон.

***

Утром Люмин проснулась от лучей солнца, которые пробивались сквозь тяжелые облака. Она потянулась и спустилась вниз, где уже на кухне копошился Тарталья. Парень повернулся к ней и с небольшой улыбкой показал, что он готовил - каша с ягодами. 

- Ты где нашел крупу? - удивилась Люмин, каша была лучшим завтраком в постапокалипсисе. Питательная и сытная, то что нужно, когда еды не то чтобы очень много. 

- Вчера в городе, перед тем как на нас накинулась орда. Тебе нужно поесть, Люмин.

Люмин села за стол и Тарталья поставил перед ней тарелку. Он сел напротив, тоже с тарелкой полной еды. Люмин взяла ложку, каша была еще горячая и приятно согревала горло и желудок. Девушка тяжело вздохнула и продолжила есть. 

- Выговорись, тебе станет полегче, - прошептал Тарталья, отставляя свою уже пустую тарелку в сторону. Он внимательно смотрел своими голубыми глазами, казалось, прямо в душу. 

- Выговориться… а что я могу сказать? Я даже не знаю, почему это ситуация так сильно задела! - Люмин всплеснула руками, вставая из-за стола. - Маркус же не был с нами даже полной недели! Почему я вдруг переживаю так сильно? - Она положила руку на грудь, пытаясь успокоить дыхание, которое вдруг стало неровным и поверхностным. Тарталья выдержал небольшую паузу, прежде чем робко сделал предположение:

- Ты вспомнила как распалась твоя группа, с которой ты путешествовала до меня? Ты говорила, что тебе пришлось застрелить одного из своих друзей…

- Возможно… - прошептала Люмин, все еще беспокойно дыша. - Это просто отвратительно. Знать человека, а потом стрелять в него, потому что он уже не может себя контролировать из-за этого гребанного гриба! - она услышала звук отодвигаемого стула, а затем звук шагов. Тарталья положил свои руки ей на плечи, молчаливо предлагая поддержку. - В пизду это все… - снова прошептала Люмин, поворачиваясь к парню и утыкаясь в него и чувствуя его руки на своей спине. Руки двигались спокойными большими кругами, успокаивая. 

Тарталья чувствовал как Люмин постепенно успокаивалась в его руках, как ее переставало трясти, а ее дыхание на его коже замедлялось. Внезапно Тарталья понял, что Люмин очень близко, а он и не становится внезапно возбужденным. Похоже это чувство гораздо глубже, чем он думал. Более многогранно, чем просто влечение. Спустя несколько минут, Люмин немного отодвинулась и посмотрела на Тарталью. Ее большие светло-карие глаза блестели в тусклом свете, который просачивался через доски и плотно задернутые шторы. Ее ладони лежали на его груди, она, наверняка, могла почувствовать как его сердце начинало колотиться все быстрее и быстрее. 

- Что мы сейчас делаем? - Тарталья заправил выбившуюся прядь за ухо Люмин, бережно поддерживая голову девушки.

- Ничего странного… - ответила она, прижимаясь телом ближе. 

- Я… я тебя сейчас поцелую… - прошептал Тарталья и наклонился ближе. Теперь их разделяло всего несколько сантиметров. 

- Тогда не медли, - так же тихо ответила Люмин и сама сократила оставшуюся дистанцию. 

Быстрый, поверхностный поцелуй, просто прикосновение губ друг к другу. Люмин сразу же отстранилась, все также смотря в глаза Тарталье. Он сглотнул и снова приобнял ее за талию одной рукой, а другой неопределенно махнул рукой между ними. Все невысказанные чувства тяжело повисли на нем во всей своей недавно осознанной ясности. Голос в голове кричал громче, чем обычно, призывая выкинуть всю эту чепуху из головы, сосредоточиться на выживании, но Тарталья чувствовал тепло Люмин напротив своего тела, чувствовал как она двигается немного когда дышит - настоящая, живая, прямо перед ним. 

- Это все глупо, я понимаю, - прошептал он, поглаживая Люмин рукой на ее талии. - Только вот… я ничего не могу с собой поделать. Из-за тебя я чувствую… - Тарталья запнулся. В попытке выразить свои чувства его мысли путались. 

- Как? Как ты себя чувствуешь? - тихо спросила Люмин. Тарталья собирался с духом и на выдохе прошептал:

-  Живым. Благодаря тебе, я чувствую себя живым. Я себя так не чувствовал уже слишком долго. Благодаря тебе, я снова ощущаю те чувства, которые уже и забыл как объяснять. Чувства, которые я даже не знал что существуют. 

- Серьезно? Ты вот ни капли не шутишь? - Люмин нежно погладила его щеку своей теплой ладонью, описывая небольшие круги большим пальцем на его коже. Тарталья мог только кивнуть ей в ответ, когда Люмин потянулась к нему и прижалась губами к его щеке. Внутри будто плотина прорвалась. Такое простое действие, а будто током шибануло, прорезало насковозь стрелой. 

- Люмин, - тихо, с нажимом позвал Тарталья. Жажда заполнила его полностью. 

- Я тоже чувствую себя живой рядом с тобой. Ты же понимаешь, что я уже бросила идею найти “Цикад”, потому что хочу быть с тобой и не важно как именно. 

- Правда? - неуверенность и удивление были в его голосе, - Разве ты не искала кого-то важного?

- “Цикад” больше нет, тогда наверное и его тоже. Если нам суждено встретиться вновь, то мы встретимся. Он это тоже знает. А я здесь, никуда не ушла за все это время, не так ли?

Тарталья не мог поверить, что все происходило по-настоящему, что он был здесь, с Люмин, и она хотела быть с ним. Быть вместе. Он коротко хохотнул, а его сердце будто пропустило удар. Люмин была права, она до сих пор была рядом, не оставила позади, даже когда они ругались или были на волоске от гибели. 

- Не ушла, - Тарталья улыбнулся, той редкой, искренней улыбкой, от которой у Люмин внутри все потеплело. - И я очень рад, что ты осталась.

- Я тоже. 

Тарталья посмотрел на Люмин, смесь нежности и желания пробежалась по всему его телу. Она была такой красивой, такой сильной, она сама решила остаться с ним, хотела быть с ним ближе. Это было всем, о чем он мог даже мечтать. 

- Я просто хочу быть ближе, помогать зашивать и промывать раны, оставаться рядом даже когда приходит ночь, понимаешь? - после небольшой паузы сказала Люмин, все еще поглаживая щеку Тартальи. 

Волна нежности и теплоты снова накрыла его. Такие простые слова, простые жесты заботы, но сколько смысла и глубины было в них… Тарталья привык быть один до того как встретил Люмин, привык отталкивать людей, строить защитные стены вокруг своего сердца и не подпускать никого ближе чем на выстрел пистолета. Но Люмин же другая, она не все остальные. Она сама хотела быть с ним, даже ничего не получая взамен. Но он не хотел только получать:

- Ты уже заботишься обо мне больше, чем кто-либо до тебя, - честно признался Тарталья, - Но я тоже хочу это все с тобой. 

- Похоже на сделку, - улыбнулась Люмин.

- Конечно. Тогда, я весь твой девчуля.

- Что-то я не вижу конкурентов, но так и быть, возьму, что дают. 

- А мне и нужен никто другой.

- Это хорошо, потому что в радиусе тридцати миль только зараженные, - Тарталья хохотнул. С ней было сложно спорить.

- Что есть, то есть… в наши дни нет особо большого выбора. Да даже если бы и был, я бы выбрал тебя, - искренне признался он. Люмин тепло ему улыбнулась:

- Я тоже.

Тарталья снова тепло улыбнулся. Он знал, что они жили в слишком непредсказуемом мире, чтобы обещать друг другу что-то большее, но сейчас, когда Люмин была близко, прямо в его руках, он чувствовал себя живым, в почти нормальном мире. Тарталья снова провел рукой по ее талии прижимая ближе. Он просто смотрел на нее, запоминая все черты ее красивого лица. Он не хотел быть слишком резким, слишком напористым. Не хотел ее пугать этим. Его взгляд то и дело снова цеплялся за ее губы. Призрак того быстрого поцелуя все еще был на его губах. 

- Я же вижу куда ты смотришь, - снова прошептала Люмин. 

- Ничего не могу поделать с собой, - Тарталья даже не стал отнекиваться. Все и так было понятно. 

- Тогда чего ты опять ждешь? - спросила Люмин и снова сократила ту дистанцию между ними. 

Сердце пропустило удар, когда Люмин снова коснулась его губ своими. Волна желания прошла сквозь него, затапливая все остальные мысли и не давая им снова всплыть на поверхность его сознания. На секунду, Тарталья был слишком поражен, перегружен ощущениями, чтобы среагировать, но он быстро восстановился, отдался моменту и крепче прижал Люмин к себе. Он углубил поцелуй, его язык проскользнул в ее рот. Их обоих больше не волновало, что вокруг могут бродить зараженные, что мир уже как двадцать лет погряз в апокалипсисе из-за мутировавшего гриба. Единственное, что сейчас имело значение - этот момент, Люмин в его руках, ее поцелуи на нем и то как его тело реагировало на нее так близко к нему. 

Все еще поглощенные поцелуем, Люмин и Тарталья добрались до дивана у камина. Список важного пополнился, теми звуками, которые вырвались у Люмин, когда Тарталья уложил ее на этот диван и вжал ее в мягкую обивку. Он пробежал своими пальцами по ее бокам, очерчивая изгибы ее талии и бедер, чувствуя как бешено бьется ее сердце под его касаниями. 

Его губы медленно переместились с губ Люмин на ее шею, и с каждым легким прикосновением слово взрывались фейерверки. Люмин никогда еще не хотела кого-то так сильно, что вокруг больше ничего не имело значения. Невольно тихий стон сорвался с ее губ, на что Тарталья только ухмыльнулся в ее шею. Он прикусил нежную кожу, только чтобы вызывать этот прекрасный звук снова. Его руки более уверенно исследовали ее тело, забираясь под край футболки и поглаживая обнаженную кожу. 

Тарталья потянул ее футболку наверх, освобождая Люмин от этого ненужного сейчас предмета одежды. Его пальцы обводили контуры мышц, тонкие и грубые края старых шрамов на светлой коже, нежными, но настойчивыми движениями. От таких прикосновений по коже Люмин пробежали мурашки. Тарталья оторвался от ее шеи и медленно поцеловал каждый шрам на ее животе, будто пытаясь забрать ту боль, которую они принесли в прошлом. Он не хотел больше думать о чем либо другом, его мысли были здесь и сейчас, а не на недосягаемом прошлом. 

- Не надо, - Люмин прерывисто вздохнула, - не надо там. 

Тарталья легко усмехнулся, удивленный уязвленностью в голосе Люмин. Он прислушался к просьбе и оторвался от поцелуев на животе и вернулся обратно к ее губам, запечатлевая на них долгий, тягучий поцелуй. 

Люмин запустила свои пальцы ему в волосы, оттягивая длинные рыжие пряди. Тарталья простонал от такого действия. Он и не знал, что его голова такая чувствительная к ее касаниям. Он чувствовал как его тело реагирует на нее, его желание становится все сильнее с каждой прошедшей секундой. Тарталья сильнее прижимается к Люмин в надежде ощутить ее каждой клеточкой своего тела. Его руки продолжали исследовать все ее тело, бережно обводя контуры в поисках чувствительных мест, то сжимая, то едва заметно касаясь кожи. Тарталья снова начал целовать шею Люмин, оставляя яркие следы, от самых сильных поцелуев. Он чувствовал, как она выгибается ему навстречу, как она тоже хочет быть ближе, слиться в одно.

Тарталья опустил руки ниже по ее телу, прижимая ее бедра сильнее к себе, оставляя красные следы от крепкой хватки на ее коже. Он подвинулся, удобнее устраиваясь между ее ног, телом придавливая ее все больше в этот старый диван. Кожей он чувствовал жар ее кожи, чувствовал ее тяжелое дыхание, как часто вздымалась ее грудь. Тарталья оторвался от ее шеи и начал выцеловывать одному ему известные узоры на ее груди, языком проводя по затвердевшим соскам, играясь, сжимая сильнее в ладони, кусая. 

- Блять, - выдохнула Люмин с тихим стоном. 

Тарталья усмехнулся на ее ругательство, зная что у него получается сводить ее с ума, точно также как она сводит с ума его. Он, не отрываясь от игр с грудью Люмин, посмотрел ей в глаза:

- Тебе это нравится так сильно? - поддразнил он, его голос пропитан похотью.

- Если продолжишь кусаться, у меня появятся неправильные идеи, - с трудом выдохнула она. 

- И какие же, девчуля? - невинно спросил он, продолжая выцеловывать каждый миллиметр ее кожи.

- Что ты откусить кусочек хочешь.

- Ну я бы не отказался тебя попробовать на вкус, - промурлыкал Тарталья и продолжил дразнить Люмин поцелуями и настойчивыми касаниями.  

Люмин выгнула спину, бедрами притираясь о его пах. Движение однозначное. Тарталья снова переместил свои ладони на ее бедра, держа ее на одном месте. Он чувствовал, как Люмин уже переполняет то же желание, что и его, затуманивает все остальные мысли, оставляя только одну - ближе.   

- Тарталья, - позвала Люмин, низкий стон вырвался вместе с именем. Волна наслаждения прокатилась по нему, когда он услышал свое имя, произнесенное таким голосом.

- Скажи еще раз, - прошептал он ей на ухо, слегка кусая за мочку. - Снова скажи мое имя.

- Тарталья, - низкий голос, задыхающийся от жажды, был словно музыка для его ушей, симфония страсти, отказаться от которой было бы крайне сложно. Особенно со всем напряжением у него в штанах.

- Еще раз.

- Чайльд, - пробормотала Люмин, вспомнив множество имен, которые были у парня. По коже Тартальи пробежали мурашки - никто еще так не говорил его прозвище, с такой смесью похоти и мольбы. 

- Еще, - прошептал он, оставляя цепочку поцелуев на линии ее подбородка. 

- Аякс? - с еще одним требовательным стоном позвала Люмин. Она знала все его имена, все его личности. И каждое имя ощущалось по-разному от того как она произносила его имена этим голосом пропитанным страстью к нему. 

- Да, оно. Скажи его снова. Скажи мое настоящее имя.

- Аякс, прекращай валять дурака, - голова шла кругом от команды и мольбы в одном предложении. 

- А я и не валяю, - ответил Тарталья, снова покусывая нежную кожу на шее Люмин.

- Аякс, просто… - она теряла последние крохи самоконтроля. Ее дыхание сбивчивое, нерегулярное. 

- Просто что? - промурлыкал Тарталья ей на ухо, пальцами забираясь под ее джинсы. - Используй слова, их так много. Что ты хочешь?

- Просто, блять, прикоснись ко мне уже. 

- Да? И где же ты хочешь-

Тарталья не успел закончить предложение, как Люмин сильно толкнула его, забираясь на него сверху и стягивая свои джинсы вниз. Она оседлала его бедра, взяла его ладонь и приложила ее к низу своего живота. Тарталья одной рукой поддерживал ее в сидячем положении, а другой провел ниже по ее телу, прикасаясь к ней, сквозь тонкую ткань ощущая ее жар. Он продолжал дразнить Люмин, начиная водить пальцами круговыми движениями, на что девушка крепче сжала его бедра своими. Люмин хотелось больше трения, хотелось уже получить нужную разрядку, сладкие волны удовольствия.

- У нас нет в всего времени на планете… давай уже, - Люмин двинула бедрами навстречу пальцам Тартальи, на что он убрал их и опустил ее полностью на себя. Она сразу же начала больше двигать бедрами, в поисках трения, разрядки. 

Тарталья держал ее обеими руками за бедра, помогая настроить нужный им обоим ритм. Никто из них так и не снял нижнее белье, но они усердно терлись друг о друга, достигая разрядки вместе. Они продолжали двигаться, напряжение все росло, пылающее желание становилось все тяжелее выносить. Люмин тяжело дышала куда-то в шею Тарталье, ее ногти впивались в его плечи от всего этого безумия, что они вытворяли в порыве страсти. 

- Отпусти себя, девчуля, - прошептал Тарталья в плечо Люмин, оставляя невесомые поцелуи на открытой коже. 

Все тело Люмин напряглось, она громко и неприкрыто простонала, когда ее накрыла волной наслаждения. Тарталья держал ее крепко, пока она переживала все прелести оргазма, тело расслабилось, словно лишилось всех костей  в один момент. Тарталья тоже словно растекся по дивану, переживая свой собственный оргазм. 

- Ты что? Тоже кончил в свои боксеры? - усмехнулась Люмин.

- Что могу поделать, ты сводишь меня с ума, девчуля. 

- Все же, хорошо, что мы без проникновения… тут нельзя рисковать.

Тарталья немного поник, быстро приходя в себя после сильного наслаждения. Ощущения близости тел все еще свежи в его голове, когда он вздохнул, желая чтобы они не жили в поганом грибном апокалипсисе, где им нужно заботиться о своем собственном выживании, а не создавать новую жизнь. Потенциальный корм для зараженных. 

- Да, - после нескольких минут молчания отозвался Тарталья, - не можем рисковать и подвергать тебя опасности. Пусть это все и останутся лишь фантазиями, несбыточными мечтами.

- Пусть так, - в ответ прошептала Люмин и снова уткнулась ему в плечо. - Давно я так легко себя не чувствовала.

Тарталья крепче обнял ее, внутри бурлила любовь и привязанность к этой девушке, которая так легко отобрала его сердце и нежно держала его в своих руках. 

- Что дальше? - спросила Люмин, после того как они переоделись. - Нам нужно уходить с фермы из-за Маркуса?

- Да, пора двигаться дальше, мы и так долго сидели здесь.

- Тогда выдвигаемся через час,  - предложила Люмин. Через несколько минут молчания она продолжила. - Странно, это место стало таким привычным. Почти как дома.

Тарталья ничего не ответил, только медленно кивнул и ушел собираться.