— У вас? — нахмурился Саске, напрягаясь всем телом и резко останавливаясь.

Шикаку-сан только пожал плечами, приподнимая брови в легком удивлении и как-то устало напомнив:

— Моя семья отвечает за тебя, да и твой дом… не совсем пригоден сейчас для проживания, так что, естественно, что пока ты поживешь у нас. Или ты против?

Саске отвел глаза и промолчал, поправив на плече лямку небольшого рюкзака и невозмутимо продолжив путь.

На душе скреблись и заунывно завывали кошки.

Жить у кого-то, не в своем доме, с чужими людьми и порядками, не хотелось категорически.

Все то темное, что было в нем, собственнически рычало и протестовало против такого решения, вся его суть стремилась вернуться в свой дом и еще раз убедиться, что там никого нет, а происходящее не дурной сон.

Вот только ему уже давно не пять лет, и он понимал, что ничего не изменится, все реально, а этим решением Шикаку-сан решал сразу несколько проблем и ограждал себя от будущих — он под присмотром и ничего не натворит, нет нужды мгновенно что-то решать с его домом и приведением того в порядок, можно заняться вплотную работой…

Саске, правда, хорошо все понимал и потому не протестовал, однако будущая жизнь в доме Нара уже представлялась ему мучительной. С получением генинской повязки, он съедет в тот же день, подумалось как-то отчаянно, но ни одна эмоция не просочилась на лицо.

Квартал Нара располагался еще дальше от центра, чем Учиха, и представлял собой практически полностью частный сектор, лишь в самом начале была небольшая улочка с магазинами. Каждый дом просто утопал в зелени и был на значительном отдалении от остальных.

Дом же Шикаку-сана стоял на отшибе и при этом являлся практически копией его собственного, отчего сердце пронзила острая тоска. Конечно, были отличия, в виде той же зелени, но все равно… похожи.

Внутри их встретила осунувшаяся Ешино-сан, что возилась на кухне с обедом и, прервавшись, быстро обменялась с мужем взглядами, обращая внимание на Саске. Мягко улыбнулась, как-то рвано выдохнув, нервно вытерла руки о фартук, а потом вдруг обняла, прижимая к себе и не говоря ни слова.

Саске ошарашенно застыл, чувствуя, как внутри в очередной раз кольнуло болью, а сухие глаза обожгло песком. Грудная клетка сжалась в мучительном спазме, не давая вдохнуть.

Так его встречала дома каа-чан.

— Мне так жаль, Саске, — с острым сочувствием выдохнула Ешино-сан ему в макушку и быстро отстранилась, отворачиваясь к плите и продолжив уже совершенно нормальным голосом: — Обед будет готов через двадцать минут, а пока идите посмотреть комнату, что я приготовила для тебя, Саске. Надеюсь, она подойдет тебе.

Медленно кивнув, он с трудом оторвал взгляд от спины, так похожей на каа-чан, и направился вслед за молчавшим все это время Шикаку-саном.

Они родственницы, напомнил сам себе Саске, слегка злясь из-за того, что на мгновение увидел в чужой женщине свою мать, и одновременно испытывая тянущую, глухую тоску по родным объятиям.

Естественно, что они так похожи. Не настолько, чтобы видеть в Ешино-сан свою каа-чан, но достаточно, чтобы на пару мгновений забыть о случившемся и представить, что ничего не было.

Только Саске больше такого не допустит, потому что он не хотел забывать обо всем даже на пару мгновений — словно смерть родителей и пропажа нее-сан были ему безразличны.

Это будут тяжелые дни, обреченно осознал Саске, замерев на пороге в обычную комнату, отдаленно похожую на его, и с неожиданной досадой понимая, что скоро нужно будет спускаться обратно. Снова видеть столь похожее, но при этом совершенно чужое лицо не хотелось.

На плечо легла тяжелая рука, сжав в молчаливой поддержке, а после Шикаку-сан тихо напомнил об обеде, кивнул на еще одну большую сумку с его вещами, стоявшую возле кровати, и оставил его одного.

Саске кинул рюкзак в угол, приземлился на кровать и тяжело вздохнул, потерев лицо руками. Может, притвориться сытым и никуда не идти? Или и вовсе тихо спуститься и погулять где-нибудь до самого вечера…

Но, несмотря на все свои мысли, он остался на месте и, подождав ровно двадцать минут, тихо спустился обратно вниз, стараясь не смотреть на Ешино-сан. За столом уже сидел задумчивый Шикаку-сан, его жена раскладывала по тарелкам порции… Шикамару все еще не было.

Пару мгновений он колебался, но все же негромко задал вопрос, присаживаясь слева от мужчины:

— А Шикамару?..

— Шикамару задержится сегодня у Чоджи и появится поздно вечером, — улыбнулась Ешино-сан и пожелала ему приятного аппетита.

Саске машинально откликнулся, пожелав всем того же.

Обед прошел в слегка тягостном молчании — Саске пребывал в своих мыслях, а взрослые почему-то молчали, не переговариваясь между собой даже на бытовые вещи.

На самом деле, за всю ту неделю, что он пробыл в госпитале, пока Нара оформляли документы и о чем-то договаривались с Хокаге, Саске ни разу не задумывался о том, как отнесется к его появлению у себя в доме сам Шикамару. И только сейчас, уже сидя на чужой кухне и обедая, он вдруг подумал о реакции своего одноклассника.

Не то, что бы Саске был так сильно зациклен на себе и случившемся, нет, он старался вообще об этом не думать, однако для него, второго ребенка в семье, было привычным делиться вниманием родителей и жить… не в одиночестве. Шикамару же был первым и единственным ребенком, наследником, для него такое могло быть неприятным.

Саске мало с кем общался в своем классе, но Шикамару был одним из тех, с кем он мог иногда поболтать или перекусить, не чувствуя при этом раздражения, непонимания или смущения. Он даже считал его своим приятелем и ругаться или враждовать с ним не хотелось.

Конечно, Шикамару на редкость умный и спокойный парень, и вряд ли он будет так реагировать, скорее отнесется с сочувствием и пониманием, но это пугало, на самом деле, еще больше. После всех тех преследующих его взглядов и шепотков в госпитале Саске с ужасом представлял учебу в Академии, жалостливое внимание одноклассников и сенсеев… терпеть же такое еще и дома? Вражда и то лучше.

Задумчиво поблагодарив за обед, он неспеша поднялся в свою комнату, разглядывая ее по-новому и медленно разбирая свои вещи. Кровать, шкаф, стол со стулом, пара полок на стене. Комната как комната.

Перебирая и расставляя вещи из сумки, принесенной Шикаку-саном, Саске неожиданно наткнулся на рамку с недавно сделанным семейным фото — улыбающаяся каа-чан, то-сан, прячущий веселую улыбку, милая нее-сан, похожая вопреки себе на девушку, и счастливый он в их объятиях.

Пальцы дрогнули, выпустив скользкое стекло, и рамка полетела вниз.

Его сердце, кажется, почти остановилось в этот момент.

— Вот же биджуу! — с нескрываемым облегчением и одновременно вспыхнувшим на себя раздражением выдохнул Саске, поймав ее у самого пола.

Пару минут он молча рассматривал фотографию родных, с тоской обводя по стеклу их лица, а потом с сожалением отложил ее в сторону, клятвенно пообещав себе во что бы то ни стало найти Итачи и во всем разобраться.

Только вот где она сейчас?

И без того плохое настроение испортилось окончательно.

***

Короткий замах, кувырок, подсечка, снова удар…

В размеренную атмосферу очередной тренировки внезапно врывается что-то постороннее, и я, не успев ни о чем подумать, на одних инстинктах ухожу от чужого удара в сторону, отбивая вытащенным из подсумка кунаем сюрикены и прибивая их к противоположной стене.

Из груди вырывается рваный выдох, когда я перевожу взгляд к двери и вижу довольную, скалящуюся морду, забинтованную по самое не хочу.

— Неплохо, мелочь, — оскалился он сильнее, показывая заостренные зубы и демонстративно вытаскивая из-за спины Обезглавливатель. — Но для звания моего напарника недостаточно! Покажи мне все, что можешь!

И рванул ко мне с удушливо испускаемой жаждой крови…

— Вот же блять, — вырвалось невольно, когда эта двухметровая махина достигла меня в два шага. — Блять! — с трудом уворачиваясь от его удара.

Да как Какаши вообще умудрялся уворачиваться от этой шпалы?! Он же крупнее меня!