Горло сильно пересохло и Элиас хрипло попросил воды, но вдруг перед его затуманенным взором предстала фигура вовсе не милой бабули, которая была рядом с ним в прошлый раз. Эта широкоплечая фигура с бледными волосами и лицом, была Элиасу хорошо знакома. Этот мужчина наклонился над ним, и Элиас смутно увидел голубые пятна глаз на его лице. Голову пронзило болью, когда он попытался повернуть лицо к незваному гостю.

- Ну что братишка, пришёл в себя? Что-то ты бледный... - Со зловещей насмешкой поприветствовал его Джон, и голос его сквозил ядом ненависти.

- В-воды... - Хрипло прошептал брат некроманта.

Джон взял кувшин со стола и вылил содержимое на голову Элиасу, вода не была холодной, но Элиасу пришлось зажмуриться, чтобы она не попала в глаза.

- Ч... Что ты делаешь? - Прохрипел Элиас, он едва ли понимал где находится, и что происходит, всё ещё пребывая где-то между сном и реальностью.

- Ой прости... Думал может от злости ты превратишься... Похоже нет... Знаешь, твоя матушка сейчас... - Джон явно собирался дразнить брата, но Элиас его оборвал.

- Плевать на неё... Элриса... Где Элриса? - Прошипел он.

- У-у-у, что ты помнишь? - С любопытством и нотками угрозы спросил Джон.

- Помню... Чёртово серое платье... - Тяжело дыша ответил Элиас.

- Серое платье? Ты по-моему бредишь... - Недоумённо переспросил Джон.

- Не утомляй разговорами моего пациента Джон, он ещё очень слаб, - Вдруг оборвал расспросы некроманта знакомый голос знахарки. Гробовщик бросил на неё недовольный взгляд, но женщина покачала головой и ему пришлось смириться. Она была единственной надеждой для него получить от бесполезного надоедливого братца хоть какой-то прок, поэтому Джон предусмотрительно не хотел ссориться с ней.

- Чёртова старая карга... - Прошипел Джон покидая комнату.

- Элриса... - Пробормотал его брат, снова погружаясь в сон.

***

Стоило Элиасу уснуть, и его снова захлестнули воспоминания об Элрисе. На этот раз, он лежал рядом с ней на кровати, после очередной их встречи, переводя дыхание. Им редко удавалось провести вместе целую ночь, они знали, что Джон может проследить за ними, поэтому были очень осторожны. Она открыла в городе алхимическую лавку и приезжала туда иногда, посылая Элиасу алую розу. После рабочего дня Элриса приходила в таверну, где он мог её найти. Он знал, что может прийти в любой день в течении недели, но какая-то сверхъестественная сила тянула его в таверну, стоило ему лишь услышать о том, что ему принесли розу. Часто ему не хватало терпения даже до конца дня. Стоило им встретиться взглядом в таверне, и они храня молчание выходили на улицу, стараясь, чтобы их уход не выглядел скоординированным, и встречались за углом. Такая таинственность придавала их отношениям особый шарм. Лишь чувство вины перед братом омрачало для Элиаса эту постыдную связь с ведьмой. Он часто думал об этом, когда она целовала его, и когда его отпускал огонь страсти в постели. Пусть он и не знал, как теперь следует относиться к брату после того, как он узнал о том, что Джон убийца и чернокнижник, Элиас всё равно не мог отделаться от мысли, что получать удовольствие от того, что унижаешь и предаешь другого человека непростительно.

- Почему мы это делаем? - Спросил он, перебирая в пальцах тёмные гладкие волосы Элрисы.

- Потому что ты мужчина, а я женщина, разве это странно? - Ответила она вопросом на вопрос, с озорством улыбаясь.

- Я не об этом... Почему именно мы с тобой... Есть ведь множество других женщин, у тебя есть Джон... - Удручённо потупив взгляд, вздохнул Элиас.

- Джон, да... Почему всегда он? Это ведь просто развлечение, нет ничего зазорного, чтобы развлекаться иногда с кем-то другим? - Горячие мягкие пальцы ведьмы коснулись его щёк и повернули к себе его лицо, но он всё ещё не хотел смотреть на неё.

- Ты правда так думаешь? Этот мир живёт немного по другим правилам, Элриса... - Снова вздохнул мужчина, задумчиво накрыв её ладонь своей и поглаживая костяшки её пальцев.

"Руки совсем как у обычной женщины." - Подумал он.

- Хочешь сказать, кто сорвал ягодку тот её и кушает? - Капризно спросила Элриса, и Элиас поднял на неё взгляд, едва не рассмеявшись от того в какой абсурдной манере она преподнесла то, о чём в приличном обществе обычно не разговаривают.

- Фу... Это ещё что значит... Что за такие метафоры... - Скривился он, сдерживая смешок.

- Ты понял о чём я, - Ехидно улыбнулась она, с озорством глядя в его глаза. Короткий проблеск веселья на его лице вновь потух, и он с виноватым видом отвёл взгляд, взяв её руки в свои ладони, он отвёл их от своего лица и, перебирая её пальцы, поднёс их к своей обнажённой груди.

- Проблема не в этом... Вы всё ещё вместе, а ты его предаёшь... И я тоже предаю... - Уточнил он свою мысль.

- Хочешь, чтобы я его бросила? Ты же знаешь, я пыталась, но во-первых я начинаю скучать по нему, а во-вторых он сходит с ума... Замкнутый круг какой-то... А что на счёт тебя, почему ты не можешь довольствоваться только своей женой? - Элриса говорила об этом с такой лёгкостью, словно всё, что волновало его это пустяки.

- Я её не люблю... И никогда не любил... - Честно ответил Элиас, его отношения с женой никогда не были романтическими, ему было неловко даже прикасаться к ней. Эти отношения были слишком официальными, он не мог позволить себе делать с женой всё что вздумается на подсознательном уровне, он боялся показаться ей слишком развратным или может быть жестоким. Его женили в семнадцать на девушке, которую он видел до этого буквально несколько раз. Он был не так хорош в потакании интересам семьи как его брат, и по юности часто игнорировал свою невесту, предпочитая общество более прелестных девушек, даже не пытаясь наладить с ней контакт. Неудивительно, что он продолжал флиртовать со всеми подряд и после свадьбы. Отцу пришлось запретить юноше появляться на светских мероприятиях, чтобы он не позорил семью, мать была встревожена охлаждением отношений между отцом и сыном и предприняла отчаянную попытку вернуть расположение главы семейства. Из-за чего в последствии досталось Джону. Элиас понимал, что легче было бы , если бы он заставил себя полюбить свою жену. Она была не плохим человеком, но он продолжал впадать в ступор, когда ему нужно было вести себя с ней как с женщиной.

- Ха, как будто меня ты любишь... Ты ухлёстываешь за каждой юбкой с тех самых пор как я тебя знаю... - Элриса жестоко усмехнулась. Наверное в её видении мира слово любовь казалось ей лишь ложью, шуткой. Она точно не понимала его смысла, ведь, если бы понимала, наверняка бы не предавала так беспечно того, кого по её собственному утверждению любит. В глубине души, Элиас надеялся на то, что и его она тоже любит, ведь он её любил, хоть ему и стыдно было в этом признаться.

- Я бы не стал такого делать с тобой только потому, что я бабник... - Неловко возразил он ей, намекая на то, что в их отношениях есть нечто большее чем похоть.

- Мне в общем-то плевать. Неужели ты пытаешься оправдаться за то, что спишь с девушкой брата? Это пустая трата времени, милый, не пытайся убедить себя в том, что ты меня любишь, чтобы сговориться со своей совестью... Это жалко, - Голос Элрисы был дерзким и томным, как у суккубы и её слова ранили его сердце, в них не было и намёка на возвышенность её чувств, - Ты просто отвратительный грешник, а я демон, соблазнивший тебя, думай так, так будет проще... -

- Ты не очень умеешь утешать, да? - С горечью произнёс он, со сладкой болью ловя каждое её слово произнесённое этим томным соблазнительным голосом и улыбнулся.

- Но ты же улыбнулся, значит всё таки, я не так безнадёжна, - С лёгкой улыбкой ответила она.

- Я улыбаюсь только потому что ты со мной... - В тот раз он так и не произнёс этих слов, но это был сон, в котором могло быть всё так, как он хотел и сон вновь продолжился эротической фантазией, в которой они вместе и они счастливы, в которой исчезли все вокруг и остались только они в объятиях друг друга. Однако с каждым мгновением сон становился всё тревожнее, с каждым поцелуем, с каждым прикосновением. Элиас всё навязчивее чувствовал на себе чей-то зловещий ненавидящий взгляд, но их ласки продолжались, он никак не мог вырваться, да и не хотел, он чувствовал приближающуюся смерть, он дрожал от чувства паранойи в её объятиях. Это был сон, и он не отпускал его вместе с чувством опасности и близкой смерти. Он перестал замечать глаза Элрисы перед собой, из темноты на него со всех сторон смотрели иные глаза, голубые и мёртвые, пожирающие его глаза, желавшие ему бесконечных мук.