Ничего не было видно в ту ночь. Единственное, что видел Эн – это огромный космос, усеянный созвездиями, лунами, другими планетами, отражавшими свет своего солнца и кометами, как трассеры прорезавших небесную твердь. Наблюдая за этим завораживающим вселенским полотном, он задумывался кого оставил там. Друзья, знакомые, смысл своего существования – всё осталось позади.
Он падал на пустынную планету – когда представлялась возможность он видел её жёлтую, как его глаза, как нанитовая кислота, поверхность. Эн видел бесконечные горные хребты, низины, возвышенности, остатки древних городов, в которых, как ему казалось, ещё теплилась жизнь. Может, это были уцелевшие после схожего катаклизму на Коппере-9 дроны? Или это бастион человечества? В любом случае, ему своя же судьба казалась глубоко незавидной. Но что ему ещё оставалось делать?
Он приземлялся где-то в районе терминатора, на закате. Звезда уже зашла за горизонт на поверхности, но тут, в вышине, она всё ещё светило ярко. Языки яркого-яркого пламени плазмы начали обхватывать своими объятьями иллюминатор корабля. Но Эн не смотрел в ту сторону. Он лихорадочно, на эквивалентных животным инстинктам алгоритмах, пытался спасти свою казавшейся безвыходной ситуацию. Последнее топливо он сжёг на орбите, дабы не стать очередным космическим мусором, когда он неизбежно перегреется от недостатка машинного масла и от космического излучения. Теперь у него был лишь один путь – вниз!
Понемногу пламя превращалось в ударную волну, корабль терял свою скорость. Последней надеждой при столкновении не стать лишь только лужицей масла на песке были резервные парашюты. Они не были предназначены для подобной скорости, какую развивал посадочный модуль, и по этой причине Эн боялся, что в любой момент их может просто разорвать от гравитации и сопротивления атмосферы планеты.
Медленно, но верно корабль продолжал замедляться. Но по быстрым головным расчётам получалось, что модуль не выдержит столь сильного удара: к моменту падения (если, конечно не порвутся парашюты), корабль будет иметь скорость около семиста двадцати километров в час, или, если переводить в метры в секунду – двести. Человеку не выдержать такого удара, а вот дрону – вполне по силам, особенно дрону-разборщику. Когда до земли оставался километр, Эн открыл люк, встал точно под ним по стойке «смирно» и закрыл глаза.
Когда через несколько минут он вновь их открыл, его виду представилась ужасная картина: вокруг него повсюду были развалины корабля, один из обломков передавил ему ноги, он их не чувствовал; второй обломок застрял у него в правой руке, не давая ей пользоваться и причиняя огромное количество боли. Из неё хлестало масло тёмными ручейками, он не мог регенирировать – лишь чудом ему хватило масла добраться до этого места.
Он вновь смотрел в горизонт, сумерки прошли – теперь была глубокая ночь. Эн пытался глазами зацепиться хоть за что-нибудь, за любой свет который он мог только увидеть. И среди бесчисленной мириады звёзд он глазами поймал пульсирующий красный огонёк, как путеводный маяк в туманности. И Эн по непонятной ему до поры до времени причине пополз по направлению к огоньку, несмотря на всю казавшуюся его разуму бессмысленность данного мероприятия. Он знал, что как только придёт рассвет – он точно погибнет, если не раньше от маслопотери. Полз он так практически всю ночь.
Та гора, к которой он приближался, всё больше напоминала ему одно из предприятий Джей-Си-Дженсон; и действительно, уже на рассвете, когда солнце этой системы всё ещё только-только собиралось выйти из-за горного массива на горизонте, Эн увидел знак: «ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ ПОЛЁТАМИ Джей-Си-Дженсон В КОООСМОСЕЕЕ!!!!» и из последних сил лёг на спину. Смотря, как ему казалось, в последний раз в небеса, в эти холодные, далёкие звёзды, Эну показалась крылатая фигура с жёлтым свечением на конце своего хвоста, пролетавшая у него над головой высоко над землёю. Крайней мыслью в его голове было: «Неужели и тут есть дроны-демонтажники?!», пока Эн не отключился из-за перегрева.