Перед ним предстала чудная картина: тёмная комната, скорее всего бывшая спальня, из которой вынесли все вещи, кроме металлического письменного стола. На столе этом стояли зажжённые восковые свечи, хлеб и красноватая жидкость в чаше. В центре, ближе к стене находились изображения, довольно-таки потрёпанные, но в них всё ещё читались образы бородатого мужчины средних лет, женщины с ребёнком и седого старца, у всех у них вокруг голов — нимб, перед иконами лежал деревянный крест. Весь этот мистический для Эна ритуал довершал Эм, стоявший на коленях перед столом и читавший шёпотом чёрную книгу с золотым изображением креста, в которой лежало два списка: «За упокой» и «За здравие». Причём покойников было настолько много, что их перечисление дошло до пола. Во тьме Эн увидел перевязанные свёртки газет, списков и другой макулатуры в левом углу, сам же самодельный алтарь стоял у правой стены, по направлению к востоку.

Старик слышал зашедшего к нему в моленную молодого дрона, но не стал прерываться от чтения священного текста; к тому же, его молитва была близка к завершению. Сказав «аминь» и перекрестившись, Эм решил не закрывать книгу и посмотрел в дверной проём, и оттуда проглядывал взгляд его подопечного, интересующийся, но старающийся не мешать.

— Ты что-то хотел? — мягким шёпотом спросил старик. — Ну же, не бойся.

Эн, наконец, вышел из-за тьмы коридора и теперь стоял напротив старика, положившего Писание на алтарь и так же вставшего с коленей.

— Я, конечно, немного не по этому поводу пришёл, но... Что это вообще такое? Ну, я в смысле про все эти кресты, книгу, про эти изображения в рамке...

— Это — моя вера. Точнее, её символы, её атрибутика. — с благоговением начал пустынник. — Крест символизирует собой жертву Спасителя, страдавшего за нас при Понтии Пилате и погребённого, и воскресшего на третий день. Именно его мученическая смерть дала человечеству шанс на искупление грехов, на жизнь вечную. Книга же зовётся Священным Писанием или Библией, и была ниспослана пророкам под воздействием Святого Духа — одной из трёх ипостасей триединого Господа Бога, творца всего видимого и невидимого. Изображения же зовутся иконами — и почитаются не они сами, а те, кто на них изображён — как, например, здесь изображены Иисус Христос, Дева Мария с Агнцем, то есть с Сыном Божьим, которого Отец принёс в жертву ради людей и преподобный Сергий Радонежский, покровитель учащихся.

В комнате на минуту повисло молчание. Эн переваривал свалившуюся на него информацию, Эм ожидал какой-либо реакции. Они смотрели друг другу в глаза, и, наконец, ветеран прервал тишину.

— Что-то нехорошее на душе твоей. Что тебя беспокоит, брат мой?

Молодой дрон как будто пробудился ото сна и немного растерялся, и он уже хотел пойти, сославшись на то, что «это всё пустяки», но его тут же остановил старик.

— Эн. Ради твоего же блага, такого момента может не представиться. Что гложет тебя? Что не даёт покоя? — почти умолял Эм стоявшего напротив него молодого дрона. В ответ он лишь вздохнул и начал:

— Мне в последнее время снится кошмар. Но для его понимания нужно знать, почему я тут.

— Я весь внимание. Говори, как бы это долго не заняло.

— Первоначально, меня отправили с двумя другими разборщиками на Коппер-9, может слышал, может нет. Убивать дронов-рабочих, строить странные башни из трупов — в общем, обычный набор. Но однажды к нам в логово проник дрон-бунтарь. И... она снесла мне голову. Буквально. Мы как-то подружились, убили одну из моих коллег, она превратилась в непонятное... что-то из плоти и стали, мы её второй раз убили, узнали о существовании Сверх Вычислителя...

— СВЕРХ ВЫЧИСЛИТЕЛЯ?! — почти что закричал старик. — Ситуация серьёзней, чем я думал. Извини, что так бесцеремонно перебил.

— Откуда ТЫ знаешь про Вычислитель??? — Эн задал встречный вопрос.

— История для другого раза. Ради всего святого, продолжай!

— Эххх, ладно. Мы отправились на школьный бал этой подруги-бунтарки дабы остановить мою уже вторую коллегу, чтоб она не устроила резню, там оказалось, что у ещё одного дрона-рабочего есть силы Вычислителя, отправились в поход, там у Узи...

— Узи — твоя подруга-бунтарь с силами Вычислителя?

— Да, и она... стала похожей на нас в том походе. Поубивала своих одноклассников, подралась с Ви, то есть с дроном-разборщиком, покопалась у нас в воспоминаниях чтоб узнать, откуда появился Вычислитель, и мы отправились в комплекс «Джей-Си-Дженсон» за другой девочкой с ведьминскими силами вместе с клоном той коллеги которую мы убили и с одним человеком, там случилась заварушка с одной из оставшихся подопытных и динозаврами, мы провалились ещё глубже вниз, Ви... она... — как будто комья застряли в горле у Эна.

— Она пожертвовала собой? — стараясь не ранить своего собеседника сказал Эм.

— Да. Я её уговаривал зайти в лифт, но она меня не слушала, лишь отдала честь и... Я не знаю, что с ней стало. Я не хочу думать об этом.

— Мои искренние соболезнования. Могу только надеяться, что Господь смиловался над её душою. — и с этими словами старик написал ещё одно имя в список «За упокой». — Прошу, продолжай.

— Мы провалились в какие-то шахты под комплексом, нас с Узи разделил завал, мне виделись... видения, меня попытался сожрать Вычислитель, но мне помогла откуда-то появившееся Ядро матери Узи, рассказала мне историю, как планета взорвалась, потом случилась битва в соборе с «Тессой», которая оказалась носителем Вычислителя, огромное щупальце нас чуть было не отправило в мясную дыру и Узи...

— Что с ней стало?

Эн глядел в пол, и монотонно молвил:

— Она выбросила меня оттуда, кинула в меня ключи и... — на визоре у Эна появилась надпись: "УМРИ БЕЗУМЦЕМ". — И теперь, каждый раз, когда я пытаюсь уснуть, я вижу её. Вижу её на дне того самого красного провала, во всём белом. Зовущую меня туда. И десятки рук — нет, сотни! — тащат меня вниз, в её объятья. Но когда, в конце концов, я в них оказываюсь, она пытается меня съесть и кричит, что я её бросил на смерть в одиночестве. Что мне делать?

Эм глядел на лики святых. Может, в них он искал ответ на вопрос дрона-разборщика? Или пытался себя отвлечь от того ужаса, который описал ему Эн?

— Чудны дела твои, Господи. — тихо промолвил пустынник и взял за плечи молодого. — Взгляни на меня, Эн. Подними свой взгляд.

И послушал пилот стоявшего перед ним.

— Ты себе внушил, что она хотела бы, чтоб ты погиб с нею. Но так повела бы себя только эгоистичная, нелюбящая девушка. Узи из любви к тебе пожертвовала собою, чтоб ты жил, Эн! Твоя смерть сделала бы её жертву бессмысленной! Разве ты этого не понимаешь?! — всё больше и больше горячился Эм. Но старик отвёл свои руки и подуспокоился. — И всё же, ты не сдался. Конечно, это лишь алгоритмы, но всё же...

— Я одновременно желал и не желал смерти. Глаза боялись — руки делали. Мне надо было высказаться, вот и всего. Просто... всё было так страшно, так непонятно. Спасибо, пап. — и с этими словами Эн обнял своего хоть и не кровного, но всё же отца. Старик обнял его в ответ и тихо трепал его серебристые волосы.

После минуты родственных объятий, они наконец отпустили друг друга.

— Ну, что-ж. Раз ты рассказал причину своего прибытия, то единственно верным будет мне рассказать мою версию. Готов? — тихо сказал старец.

— Всегда готов! — так же тихо ответил Эн.

— Тогда слушай. Сюда прислали меня в одиночку или всех, с кем меня отправили, поглотила пустыня — точно не помню. Помню лишь свои скитания вместе с проезжими караванами, укутавшись в балахон от солнца. Каждый день я останавливался в городах. Я смотрел, как дроны-рабочие восстанавливали дома прошлого, копали дома будущего в земле, строились школы, ясли, библиотеки, производства всего необходимого для долгой и счастливой жизни поднимались с колен; я слушал шум машин и вертолётов, разговоры, детский смех. Словом, на бурлящую в них жизнь, освобождённую от людей. Но лишь на миг я закрывал свои глаза посреди оживлённого проспекта... Как на город падала ночь. Его последняя ночь. Очи мои открывались уже посреди тёмных улиц, заваленных трупами и залитых маслом, столь необходимым для нашего с тобой существования. И был я не по локоть, а с головой покрыт этим самым ещё тёплым маслом. И самое жуткое, что была абсолютная тишина. Был один лишь только я и демон, живущий во мне. — в этот момент старик остановился, чтоб прочистить своё горло. — Рабочие были в ужасе: только недавно вечером город был, а на утро — ни-че-го. Среди них пошли слухи сначала о разбойничьих бандах то ли мстящих людей, то ли отверженных дронов, потом дошло до рассказов о огромных крылатых чудовищах и о оживших мертвецах. И так продолжалось пока я не оказался в городке Каеджант, что недалеко отсюда. Там дроны-рабочие смогли оказать хоть какое-то организованное сопротивление, неплохо побили меня — вставили мозги на место, так сказать. С этого времени нападения на города прекратились, «Ночной охотник» — а именно так они меня прозвали — из имени, пугавшего всех от мала до велика, превратился в простую детскую страшилку, чтоб маленькие дроны не ходили ночью гулять без сопровождения старших.

Было уже время расходиться, и они ушли по своим комнатам. Наконец, Эн смог со спокойной душой заснуть, и ему снились лишь золотистые ретриверы с их шершавым языком, да и иногда виделась Узи, летевшая сквозь звёзды — столь далёкие, но столь тёплые звёзды.