-Она нищая! Понимаешь? Нищая. Ей даже обувь купить не на что. Эта девка, она на десять лет моложе меня, и уже не может себе позволить дрянные ботинки. Внутри все переворачивается. Она смотрела на меня как на бога, просила сделать скидку или отложить на неделю. Ты представляешь, где она достанет деньги?
-Тебя так это волнует?
В этот момент, его волосы тряслись от каждого поворота головы, глаза бегали в недоумении пытаясь найти ответ на поставленный вопрос. Глаза твой девушки запали в душу мужчине. Тело юное, как тростник тонкое, одежда на ней грязная, а глаза извиняющимся и ускользающие. Но в то же время, лицо приобретало такой страдальческий вид, словно на последние деньги она готова купить себе обувь, лишь бы не замерзнуть.
-Конечно это меня парит! Ты сам подумай, она же еще, черт возьми, малолетка. Куда катится этот мир, если детей обуть некому? Я не смог продать ей ботинки, она ушла босая.
-Значит ты сам виноват, что сейчас тебе это не даёт покоя.
-Да пошел ты.
Мужчина поднял к губам бутылку и сделал большой глоток, после чего закурил и сделал глубокую затяжку, втянул дым и задержал его в лёгких и выдохнул.
Его кружило. Он так сладко умирал.
-Мой дом стоит на отшибе города, каждый раз когда я захожу туда воняет мочой и блевотиной. Как только я поднимаюсь на этаж, я становлюсь свидетелем того, как кто-то снова откинулся или кого-то убили. Всем плевать. Свежие трупы могу лежать неделями у моего порога, пока я не вызову катафалк, да и тот не спешит, едет очень медленно и неспешно, будто понимаю что спешить уже некуда. Самая трогательная работа, я считаю. Ещё трогательней работать могильщиком -закапывать трупы, и чувствовать как ты завершаешь одну жизнь за другой, каждый раз видя как лица людей, синие от трупного окоченения показывают разные эмоции, как калейдоскоп- собираешь крупицы человеческой смерти, чтобы почувствовать себя живым. Они, наверное, приходят когда домой, открывают банку блевотного пива и чувствуют себя счастливее всех на свете. А потом засыпают сладким сном. Мрази, блять. Или вообще они не пьют, потому что, и без того спокойные как моржи. Редкие ублюдки.
Ризотто смотрел как его лицо, в этот момент времени бесконечно прекрасное, на его взгляд, менялось от каждого слова, глаза ясно смотрели сквозь завесу дыма, а губы снова вытянуты в тонкую полоску, что немного показывало его отношение ко всему.
-Я ненавижу тебя, Ризотто.
-Почему?
Мужчина взял сигарету и положил ее в рот, приблизился к сигарете Прошутто и закурил от нее. В этот момент он поймал взгляд глаз, с досадой увиливающих, и как ему показалось, излучающих печальную нужность, в момент времени, очень специфичную и незаметную для многих людей. Ризотто смотрел внимательно в его лицо, ловя себя на мысли, что не может оторвать взгляд.
-Ты меня слушаешь и не перебиваешь. Чтоб ты сдох. Я болтаю без умолку, а ты слушаешь. Ненавижу когда меня слушают.
-Я могу рассказать тебе про свою работу.
Прошутто напрягся и внимательно смотрел на Ризотто. Он ожидал этого, ему было интересно, что тот может ему рассказать. Однако он не спешил признавать свой интерес.
-Мясник! Тоже мне работа. — Прошутто поддал плечи и сделал затяжку. Он взял в руки бутылку и после того как выпустил дым изо рта вновь глотнул.
-Могу не рассказывать.
-Нет уж, расскажи, коли начал.
Ризотто протянул руку, взял прядь его волос на пальцы, и скользнул на длине вниз, зафиксировал свою ладонь на его щеке. Глаза всё ещё были красные, и затрещина на щеке все еще горела красным, под глазами синяки, такие темные, что в пору подумать, что у него проблемы с гемоглобином.
-У тебя плохая свертываемость крови.
-Тебе какое дело до моей крови?
-Умрешь, если будешь плохо питаться.
Прошутто молчал, он не стал возражать или спорить, а молча убрал руку со своей щеки и вновь закурил, откинул голову назад, он остался неподвижен.
-Ты бесподобен.
-Иди ты.
Прошутто наклонился к губам Неро и закусил их. Он нахально впился в губы своего собеседника и напористо целовал их, сильно и больно покусывая, словно он их ел. Неро не чувствовал боль, только привкус железа. Глаза Прошутто не закрывал, всё ещё нагло вглядываясь в спокойное, большую часть времени, лицо. Казалось, что он совсем ничего не чувствует. Тот стал ещё сильнее кусать, чтобы посмотреть на него, на его чувства, на боль, как он сведет брови, или, хотя бы, шелохнуться его ресницы.
Губы стали покрываться кровью и Прошутто сдался быстрее, чем хотел. Он потерял интерес. Его раздражало все в нем, но в тот же момент, он находил очарование в этом идеальном спокойствии.
Он отстранился, но Ризотто взял его грубо за шею, и притянул обратно к себе. Его сильные, и широкие руки не были тем, от чего человек способен убежать. Он точно не мог.
-Мразь, отпусти меня.
Прошутто выбивался, он ударил его по рукам, по груди, шее и щекам. Он бил и кусал его, как необузданное животное, он защищал до безумия упорно, и казалось, что он не может допустить к себе отношение иное, что он хотел к себе получать. Он не желал чтобы над ним властвовали, по этому он резко убрал голову в сторону и ударил Ризотто лбом в нос. У мужчины пошла кровь.
-Я сказал отпустить.
Ризотто прикоснулся к носу и как только он видел на пальцах кровь он рассвирепел, но ударить его так и не смог. Он понимал, что его останавливает что-то, быть может это жалость к нему, к этому юному блондину, которые вел себя так вызывающе, так напыщенно, но на самом деле ему ничего не стоило сгинуть.
Мужчина даже не пытался утихомирить его, он знал что этот плохо кончит. Единственное, что сейчас его волновало это забава, что он мог получить просто дразня его, и испытывая на слабость. Пусть этот, будет выпендриваться сколько хочет — он все равно получит то, что хочет.
Ризотто встал с кресла и пошел в ванную умыться.
За ним тут же после парень. Он стал за его спиной и курил, смахивая пепел в раковину.
-Ты хочешь еще получить?
-Кто из нас получил? Умываешься ведь ты.
Ризотто вздохнул и повернулся на него, в глазах читался вызов, но было понятно что извиняться за свои слова и поступки он не намерен.
Ризотто взял его за шею и сжал ее одной рукой. Казалось, что он этой самой рукой способен надломить, прервать жизнь в тонком теле.
-Столько спеси, а на деле ты кто? Мне стало интересно, лёжа в луже крови, умирая, ты будешь также смотреть? Ты правда такой, или просто притворяешься? Способен ли ты, даже на грани, оставаться таким спесивым, или поджав хвост будешь убегать, спасая свою жалкую шкуру? Будешь ли ты молить о пощаде и трепать в моих руках? Какой ты, Прошутто?
Прошутто не мог дышать, ему перекрыли кислород и на мгновение он не мог уловить реальный мир, вокруг все начало плавать и свербеть. Он закрыл глаза. Капилляры на глазах начали лопаться, давление подниматься, голова из бледно синей, получила розовый оттенок. Он ловил ртом воздух, но идти ему было некуда. Он терял связь с реальностью. Даже выронил сигарету из рук. Ноги теряли силу. Было невозможно терпеть это. Но Прошутто молчал, он открыл глаза и зло с простым вызовом смотрел на него, и был готов к тому, что ему действительно сломают шею, задушат и выбросят. Единственное, последнее чувство что приносило ему удовлетворение — это желание покончить со всем этим.
-У… бе — Прошутто не мог набрать в рот столько кислорода чтобы договорить.
Мужчина отбросил того как мусор из ванной и блондин лежал на полу, почти не видя. Дышать, хоть убей, не хотелось, хотелось испытать это чувство снова, чувство, на грани между жизнью и смертью.
Прошутто возбудился. Он почувствовал как сильнейшее желание течет по его телу, и сосредотачивается между ног. Он был готов наброситься на Ризотто.
-Мерзость какая.
Презрение Ризотто к нему, ещё сильнее возбуждало его. Мужчина подошёл к нему и наступил на член, прижимая его к животу.
Поршутто издал стон и выгнулся.
-Моя жизнь не имеет смысла, пошел ты нахуй, я вообще… я вообще. — Он что-то лепетал, вперемешку со стонами, что растекались по всему коридору, ему нравилось пренебрежение и взгляд отвращения что сейчас был направлен на него. Было до безумия странно видеть перед собой такого человека, и даже пусть он будет таким ненормальным, в себе он сейчас заключил искренние, безумные и честные чувства.
Самое очаровательное и честное в человеке, и в то же время, самое мерзкое и порицаемое — это чувство, возбуждения и страсти. Что часто путают с любовью.
Ризотто взял его за грудки и начал избивать. Кровь лилась из его носа, глаза закатывались, он уже не сопротивлялся. Ризотто не мог его оскорблять, сейчас он видел как сильно этот человек хочет этого. Он стонал и кряхтел, плевался кровью. Ризотто бросил его на пол, прижал ногой к полу, а руками начал раздевать.
Прошутто уже не понимал что происходит, его золотые волосы окрасились кровавыми пятнами. Он не знал чего хочет, но точно не хотел останавливаться. Глаза заволокла синяя дымка, все вокруг кружилось. Неожиданно он почувствовал как что-то глубоко и больно проникло в него сквозь задний проход. Он издал сдавленный крик. Его снова взяли за шею и прижимали щекой к полу. Ебали так пока он не привык. Глубоко и больно, с каждым разом глубже и сильнее. Словно пытаясь прорваться до сердца.
Прошутто кричал, даже когда его сжимали шею, он не мог лежать спокойно; царапал руки, пол и стены. Бил воздух перед собой, так как не видел ничего.
-Как же тебе нравится, черт побери, ебнутый извращенец.
Прошутто не мог согласиться с этими словами. Ему было больно до слез, он ни капельки не чувствовал, кроме как того, что его задницу омывает липкая кровь, что внутри и снаружи холодно и пахнет смрадно.
Его шею не отпускали, его руки держали, он уже даже биться не мог. Его подчинили себе, он кончил. Его ноги тряслись, смотря перед собой он видели черные, как у лика смерти, глаза, и видел как они прекрасны.
Его всё ещё трахали. Долго. Казалось, что Ризотто никогда не закончит. Прошутто чувствовал одну лишь боль. Лишь сладкую боль, от которой, он чувствовал себя живым.