Двадцать первое декабря: Адама выписали из хосписа домой. Привезли его на скорой вместе с аппаратурой. Установили в его комнате, подключили к машине. Началась праздничная неделя. В магазинах подлинное сумасшествие — люди, обливаясь слюной, как на чёрную пятницу, устраивали набеги на торговые центры, дабы закупиться подарками по липовым скидкам. Родители приводили туда своих деток, чтобы те, посидели на коленях у Санты.

      Ничего не соображающий юноша, сидел в вязанном свитере около ёлки, и изумлённо рассматривал разноцветные лампочки гирлянды. Сегодня был один из… из плохих дней. Адам не узнавал ни Азирафеля, ни Кроули. Даже не мог вспомнить своё имя. Эфирным приходилось сопровождать его в туалет, ибо тот испытывал серьёзные трудности с самообслуживанием. Банально не мог застегнуть пуговицы, или завязать шнурки. Ангел подал ему кружку тёплого шоколада — Адам пролил его себе на свитер с оленями. Пришлось переодеть его.

      Демон кусал губы от подступающих слёз. Сердце щемило в груди. Смотреть на Адама оказалось… невыносимо. Ангел же не унывал. Подал юноше коробку в цветастой обёртке. Помог открыть её. Внутри лежал сложенный костюм собачки.

      — Помнишь, ты говорил, что хочешь стать аниматором? Вот — твой первый шаг на пути к мечте!

      — А… спасибо…

      Сидя в своём инвалидном кресле и разглядывая костюм, Адам терялся. Взгляд блуждал по гостиной. Тонкие узловатые пальцы сжимающие ткань, дрожали. Он так исхудал. Так обеднел. Уже не тот подвижный гиперактивный мальчик. Запах, голос, движения — чужие. И это разбивало сердце Кроули. Он приблизился к Адаму, опустился на колени, и взяв его ладонь в свою, спросил:

      — Помнишь это? — незаметно вложил конфету. Юноша рассмотрел золотистую обёртку, и радостно заулыбавшись — кивнул.

      Часто бывало, когда Адам был ещё ребёнком, Кроули подсовывал ему конфеты незаметно от Азирафеля. В контейнер с обедом. Перед прогулкой. Всегда, когда попросит. Из-за этого у Адама появились проблемы с кариесом, и они с Ази намучались водить мальчика к стоматологу.

      Ещё демон вспоминал, то, как учил Адама драться на кулаках. Как одобрял первые его стычки в школе. Велел никогда терпеть насмешек. Отстаивать свои границы. Защищать своё достоинство. Защищать своих близких.

      Вспоминал как они принимали ванную вместе. Как тот учил Адама водить машину. Бриться. Как ухаживать за девушками. Какой алкоголь не стоит смешивать, и т.д.

      Тем временем ангел и сам погрузился в воспоминания, взяв в руки фоторамку с полки над камином. Там они втроём корчили рожицы на фоне Альпийских гор. Вспомнил их путешествия. Захватывающие приключения. Как они катались на сноубордах и на лыжах. Как пробовали настоящую итальянскую пиццу и танцевали фламенко на площади.

      Азирафель старался не быть Адаму строгим родителем. Получалось это не всегда. Сердце сжималось при воспоминаниях о том, когда ангелу приходилось наказывать Адама за проступки. Нет, он, конечно же не ставил мальчика в угол, и не бил его розгами. Однажды Адам пришёл домой с фингалом под глазом, и ангел убедил мальчика сходить в гости к обидчику и помириться с ним. Испекли пирог. Пришли, а там — крупный такой детина с явной задержкой в развитии. Жил с мамашей-алкоголичкой в трейлерном парке. Адаму стало вдруг так жалко того мальчика, что больше он с ним не связывался.

      Ещё Азирафель вспоминал те счастливые деньки, когда они втроём всей семьёй веселились на встречах «Добрых соседей». Как показывали фокусы маленьким детишкам. Походы на пикники летом. Вспомнил, как учил Адама танцевать вальс для школьного бала. Как правильно надевать костюм. Как причёсывать его непослушные кудри. Вспомнил, как когда-то много лет назад, ещё будучи совсем маленьким, Адам просыпался в ночи от кошмаров. Азирафель успокаивал малыша, проверял под кроватью и в шкафах на наличие монстров.

      Вспоминал его открытый детский смех. Его лучезарную улыбку. Умилительное до скрежета зубов — «Папа Ази». И сердце сжималось тугим комком. Ангел отдал бы всё на свете, чтобы ещё хоть раз услышать этот зов.

      Двадцать четвёртое декабря — сочельник. Всякий раз они с Кроули ломали голову над тем, чего бы подарить Адаму? Ведь мальчик на разговоры на эту тему особо не распространялся о своих желаниях, а на коленях у Санты в торговом центре, каждый год говорил одно и то же: «Хочу, чтобы у Ази с Кроули всё было хорошо! Чтоб у моих друзей всё было хорошо! И чтобы… у мамы с папой на Небесах тоже — всё было хорошо!» Для себя он редко чего желал. Вон барабанную систему и ту, старался купить сам. Накопить из карманных денег. Эфирные, когда прознали — дали ему все необходимы средства, аргументируя это вроде как «за хорошую успеваемость в школе». Правда в тот год Адам едва ли поспевал за одноклассниками, и совершенно им не поверил. Но деньги взял. Всё влияние демона Кроули.

      Двадцать пятое декабря — Рождество. Едва стрелки перевалили за полночь, как юноша поник. Ослаб. Склонил голову, будто засыпая. Кроули его позвал — Адам не реагировал.

      — Ангел! — встрепенулся тот. Ази прильнул к сыну с правой стороны. Схватил его за руку, а та — ледяная! — Он почти не дышит! Сделай что-нибудь! — в голосе демона вспыхнула паника. Дыхание замерло. Всё тело напряглось, а нервы — как натянутая струна, что вот-вот лопнет.

      — Сейчас, — спокойно ответил Азирафель.

      Демон сдвинул свои очки, разглядывая печальное лицо своего любимого. Тот прижал к губам ладонь Адама, закрыл веки. Слабый дрожащий свет от камина танцевал на его ресницах. Вдруг — мягкое сияние окутало ангела. Из спины появились белоснежные крылья! Тихий шёпот сорвался с губ Азирафеля:

      — Ты не умрёшь сегодня, мой мальчик. Я отдам тебе всю свою благодать.

      — ЧТО?! — опешил Кроули. Сердце в груди совершило кульбит. (Благодать — это энергия эфирных, делающая их теми, кто они есть. Без неё ангелы и демоны есть ничто иное — как пародия на высших существ. Те же люди, только не рождённые естественным путём). — Это твой план? Стать человеком?

      — Да, — коротко ответив, Азирафель схватился за свои крылья, намереваясь вырвать их вместе с благодатью. Потянул-потянул, но был тут же остановлен Кроули.

      — Ты не должен жертвовать собой! По крайне мере не один.

      Крепкие руки демона цепко удерживали ладони ангела за спиной. Азирафель взглянул не него с возмущением и… гневом.

      — Отпусти.

      — Не отпущу, мой ангел. Я не могу позволить тебе отдать всю свою благодать!

      Вслед за этим Кроули проявил и свои крылья. Жёлтые стрельчатые глаза буравили решимостью. Рыжие брови нахмурились. Такой смелый. Такой искренний! Азирафель аж прослезился. Кивнул ему.

      — Ладно. Как-никак мы вместе с тобой в одной лодке, Кроули.

      — Никаких жертв, мой ангел. Только компромиссы!

      Они взялись за руки, а другими принялись вырывать по одному крылу. Боль оказалась нестерпимой. Хрипы да стоны слились друг с другом в симфонии адских мук! К этому прибавился звук ломающихся костей. Треск. Булькающие хлопки. Эфирная плоть едва поддавалась. Демон сжимал челюсти до скрипа. У ангела на лбу вспухла вена. Оба покраснели от напряжения. Сжимали ладони друг друга до синяков.

      В конце концов крылья превратились в сгустки энергии. В тёмную и светлую Благодать. Ангел и демон соединили их, после чего направили в грудь мальчика. Поначалу Адам никак не реагировал. Благодать влилась в его душу, переплелась с нею, однако ничего не происходило. Обессиленный Азирафель завалился на бок, теряя сознание.

      — Ангел! — позвал его Кроули, но позже и сам отключился. Они разложились друг на друге прямо на полу у ног Адама со всё ещё точащими из спин одиночными крыльями.

***

      Имя Адама Янга исчезло из списков Смерти. Это не осталось незамеченным, а посему обеспокоенный Гавриил, решил спуститься с Небес на Землю для разбирательств. Вельзевул как бы тоже должна была явиться, однако это же просто один тупой смертный. Так что ну его.

      Не обнаружив Азирафеля в его книжной лавке, архангел отправился искать их дом. Проблема не казалась очевидной до тех пор, пока Гавриил не потерялся в лабиринте Лондонских улиц. Всё и всюду украшено флажками, мигающими вывесками, гирляндами. Пахло карамелью, имбирным печеньем, и пивом. Отовсюду играли Рождественские песни. У Гавриила разбегались глаза. Он не смел подойти и спросить дорогу, ибо люди — это же простые глупые смертные. Что они могут знать? Ничего!

      Позвонил Михаилу, попросил дать навигацию. Другой архангел долго где-то копошилась, будто только что разбуженная многодетная мать. (Хотя эфирные не спят, так что… плевать).

      Гавриил пришёл пешком в минусовый двадцатиградусный холод на Вэст-Энд. Снег, что припорошил ему плечи сливался на белой ткани костюма. Подойдя к двери, он… постучался. Естественно никто ему не открыл. Он не умел пользоваться домофоном. Не знал, что надо набрать номер квартиры на панели. Долго ждал, пока другие жильцы не вернулись домой, открыв архангелу дверь. Поднялся наверх, ещё раз постучался. Ему открыл… юноша в вязаной шапке. В руке яблоко в карамели, в глазах любопытство.

      — Чем могу помочь? — спросил он.

      — Азирафель здесь проживает?

      — Папа Ази! Это к тебе! — обернувшись, прокричал Адам.

      — Кто там, мой мальчик? — раздался приглушённый голос ангела.

      — Не знаю. Какой-то странный тип…

      — Гавриил, — представился тот.

      Уже через минуту архангел сидел в гостиной на диване, попивая чай с пряниками. Напротив него стояли ангел с демоном. Адам был отправлен в свою комнату. Оба эфирных не желали присаживаться, а потому просто… ждали, когда же Гавриил заговорит.

      — Я так понимаю, вы теперь… вместе? — разглядывая фотографии, делал вывод тот.

      — Ага. И сколько же это прибавит нам годков к заключению? — отвечал демон. — Давай, Гаврюша, не томи. Мы вмешивались в жизнь своего подопечного. Спасли его! Мы нарушили не одно, а целых три правила. Так что давай опустим формальности, и перейдём сразу к делу?

      — Не указывай мне, демон, — прошипел тот. — Азирафель, скажешь что-нибудь в своё оправдание?

      — Нет, архангел Гавриил, — виновато опустив голову, сказал ангел.

      — Что ж, тогда вы не оставляете мне выбора. Я сообщу Ведомству о ваших нарушениях. Состоится суд. Ты и демон будете судимы за свои нарушения. А этого… смертного, — поглядев на дверь детской, добавил архангел. — Я заберу на Небеса для…

      — Ты и пальцем к нему не прикоснёшься! — шикнул Кроули, приближаясь.

      — Адам тут ни причём. Оставьте его в покое.

      — Он — важный свидетель! Убивать его мы, конечно, не будем. Пока что. Нам интересно то, каким образом вы, без применения чуда, смогли спасти смертного от прописанной судьбой смерти? Вы можете прямо сейчас сознаться, и тогда, возможно… повторюсь: возможно — вам облегчат приговор. Или… уповать на, как это смертные говорят? На удачу? Да — на удачу.

      Эфирные сомкнули губы сохраняя тишину. Гавриил сверлил то одного то другого взглядом, но ничего так и не добившись, вызвал ангелов из охраны. Те — полностью облачённые в белоснежную форму спецназа, окружили Азирафеля и Кроули. Заломили им руки за спинами. Ворвавшийся в гостиную Адам, закричал изо всех сил:

      — Не трогайте моих отцов! Оставьте их!

      — Адам — нет!

      Но было уже поздно. Мальчик сорвал с себя шапку, под которой скрывались кудрявые волосы. Щёки покраснели от гнева, а глаза — засветились. Одетый в хлопковую синюю пижаму со звёздами, тот смотрелся нелепо, но в то же время величественно. Изо спины вырвались крылья! Слева — чёрное, справа — белое. Адам явил архангелу свою подлинную сущность. Сущность нового эфирного. Не ангела, но и не демона.

      — Это что ещё за жалкая пародия на Мальбонте?! — рассвирепел Гавриил. — Схватить его!

      Охранники двинулись на юношу, а тот зарычал нечеловечьим голосом. Энергия, вышедшая из его рта — свалила всех на пол, но не ранила. Гавриил, вылупив глаза, не мог поверить во всё происходящее. Адам метнулся к своим отцам, освободил их руки из золотых ангельских силков. Эфирные загородили собой мальчика.

      — Мы вам его не отдадим. Ни за что! — твёрдо заявил Кроули.

      — Можете хоть войну на нас объявить. Мы будем биться до конца! — добавил Азирафель, сжав ладонь демона.

      — Невозможно-невозможно-невозможно! — тараторил архангел. — Как?

      — Хах! Когда любишь — нет ничего невозможного! — отвечал Кроули.

      — Наша благодать вечно будет хранить Адаму жизнь. Даже если мы сами умрём, частички нас останутся в нём навсегда.

      — Это уже ни в какие рамки! Это не просто нарушение — это вопиющий прецедент, Азирафель! Я сейчас же отправлюсь к Метатрону. Сама Господь об этом узнает!

      — Вперёд, — с вызовом в голосе подначивал его ангел. — Кабы Бог была против этого — она бы уже вмешалась.

      — То же касается и Сатаны. Им, как мне кажется, всё равно. Только Ведомства всё ещё цепляются за эти глупые правила. «Хранить баланс» — ха! Баланс чего? Мир — не чёрно-белый!

      — Пап… — с улыбкой отозвался Адам. — Ты запомнил.

      Гавриил и его сподручные, поднявшись на ноги, покинули квартиру. Архангел всё продолжал недовольно ворчать да пыхтеть себе под нос. Никогда его ещё так не унижали. И гнев кипел в жилах его эфирного тела.

      Он поведал обо всём Метатрону, от чего тот выпал в осадок. Рот разинул, долго уставившись на архангела. Сей случай и впрямь требовал отдельного разбирательства. Ангелы объединились с демонами — впервые за всю историю мироздания. Штурмовали квартиру. А там — пусто. Ни мебели, ни вещей. Лишь одна-единственная записка на полке над камином: «Удачи в поисках, дурачьё!». Обозлённый Гавриил смял её, чуть только пар из ушей не шёл.