Когда солнце стало пригревать ещё сильнее, отчего Марте приходилось часто щурить глаза и прикрывать их рукой, сердце Санта-Моники учащённым ритмом грохотало звуками проезжающих машин, криками загорелых детей в шортах, разговорами повсюду и недовольным бормотанием толстых женщин в местных забегаловках, которые не могли отойти от работающего вентилятора. Сунув исписанные листы бумаги в сумку, чтобы потом написать полноценные письма, Марта медленно шла вперёд до вокзала, где могла купить обратный билет. Иногда она поднимала камеру и тайком запечатлевала окружающих её людей. На снимках оказывались: проезжающие в коротких шортах или в одном нижнем белье девушки, компании весёлых ребят в машинах без верха, хлеставших алкоголь и напевавших песни на английском языке, люди в движении, люди в ярких одеждах, люди возле красивых зданий, люди, люди, люди. Именно их такое необычайное многообразие, казалось, на первый взгляд такое обыденное и непривлекательное по натуре, привлекало Марту и заставляло из раза в раз наводить объектив камеры и фотографировать. В каждых мелочах она видела отличие американских людей от советских и старалась сохранить это на плёнке.
Слова, высказанные на маленьких листочках будущим отправителям, не смогли полностью удовлетворить девушку. Внутри копилось ещё столько слов, ещё столько эмоций, которые нужно было излить, что единственным решением для Марты стало возвращение в дом Ветровских. Плотно пообедав в забегаловке, Страстная была полна сил вынести дорогу в обратную сторону и потом активно заняться мозговой деятельностью, чтобы привести в порядок себя и морально, и физически. Возвращаясь мыслями к Виктории и их отношениям, Марте казалось, что она нашла для себя лучшую тактику поведения с ней. Но новый день, наполненный эмоциями и впечатлениями, легко развеял убеждения и заставил снова задаться одними и теми же вопросами. Страстная приняла решение написать письма Алёне и Вове и попросить их совета. Конечно, Володя мало что мог посоветовать в таком деле, но жизненный опыт сестры вполне мог пригодиться.
Марта приподняла уголки губ и бодро зашагала по дороге в нужное направление. Страстная поудобнее устроила сумку на теле и прошла мимо группы подростков, готовая уже повернуть за угол. Но тут, словно гром среди ясного неба, на пути Марты образовались качающиеся фигуры. Одной из них был длинный всклокоченный бомж и несколько румяных девушек в туфлях на высоких каблуках, в топиках и джинсовых юбках. Грязный человек с косматой шевелюрой, несмотря на палящее солнце, был одет в шерстяное пальто с порванным шарфом, чёрные брюки, туфли и замызганную фуражку. И примечательным в этом человеке было не то, что его одежда не соответствовала погоде, а что вокруг него толпились гогочущие девушки в топиках, джинсовых коротких юбках и на каблуках.
— Ой, Франце, ты такой смешной! — громко заголосила одна из них, когда Марта оказалась рядом с весёлой компанией.
Страстную аж передёрнуло, когда красотка открыла намалеванный красной помадой рот и обнажила кривые зубы. Остальные бурно захохотали, и пышные груди тут же затряслись, из-за чего казалось, что тонкие топики сейчас порвутся и покажут прелести юных девиц не только их ухажёру. Тот в свою очередь активно пользовался моментом. Когда Марта сделала шаг в сторону, мутные глаза нищего человека уставились прямо на неё. Девушка вздохнула и ускорила шаг, сильнее взявшись за сумку, но хриплый голос заставил её вздрогнуть и остановиться.
— Во имя Всевидящей Марьи! — воскликнул бомж и остановился. Красотки рядом с ним перестали смеяться. Их глаза удивлённо перескакивали то с Марты на их воздыхателя, то с него на Марту. — Неужели это ты та дева, которая спасёт всех нас от холода и страха?
Мужчина выскользнул из объятий красоток и упал на колени к ногам Марты. Его страшное лицо, испещрённое ранами, ссадинами, изуродованное крестообразным шрамом на лбу, выражало не то безумную радость, не то сильное горе. Человек простёр руки к небу, словно пытался произнести заклинание, а потом упал на шлёпанцы Страстной и прикоснулся к ним лбом. По смачным прикосновениям к коже ног Марта поняла, что незнакомец начал целовать её.
— Что вы творите?! — воскликнула Страстная и присела, пытаясь отцепить от себя безумца. — Мужчина, немедленно встаньте! Вы не в себе! Немедленно прекратите!
Марта пыталась взять его за плечи и оттолкнуть от себя, но бомж был слишком для неё тяжёлым. Его противные поцелуи не останавливались ни на секунду, продвигались всё выше и выше, почти достигнув колен. Страстная безрезультатно пыталась это прекратить, трясясь от страха, но тот словно не слышал её отчаянных восклицаний и только кричал во всё горло: «Спасены! Спасены!». Восклицания прерывались и безумным хохотом, и страшным плачем. От беспомощности глаза Марты наполнились влагой. Реальность предстала смазанной и неестественной. Губы пытались выдавить хоть какие-то слова, но вместо них вырывались всхлипы и невнятные фразы с просьбой оставить её в покое. Откуда-то доносились истеричные визги, среди которых можно было различить имя Франце.
Безумец продолжал целовать ноги Марты, а Страстная делала судорожные движения всем телом, надеясь вырваться из цепкой хватки и убежать как можно дальше. Однако через время девушка смогла различить среди сумасшедших воплей новый молодой голос, принадлежавший юноше. А вскоре смачные прикосновения губ бомжа прекратились, и теперь тот кричал во всё горло с требованием отпустить его. Страстная вздрогнула, всхлипнула и провела рукой по глазам, стирая слёзы. Прямо перед ней стоял юноша в джинсовых штанах и чёрной майке и держал сильными руками возмущённого таким отношением к своей персоне бомжа. Красавицы, которые прежде визжали и кричали, кинулись спасать своего ухажёра, молотя юношу сумками и даже обувью.
Марта просто не знала как на это реагировать! Парень, терпя дождь ударов, ругался по-английски во всё горло, стараясь не отпустить вырывающегося бомжа. Красавицы, возмущённые плохим отношением к Франце, требовали немедленно оставить его в покое. Тем временем сам бомж крепко получал по лицу и охал, пытаясь прикрыться руками. Девушки не особо различали кого они бьют, опьяненные желанием спасти их бедного любовника.
Марта, совсем забывшись, бросилась оттаскивать красавиц от юноши. Слёзы ещё текли по её щекам, оставляли мокрые дорожки, и падали на кого попало, но девушка не обращала на это внимания. Ею двигали горячая благодарность и желание помочь своему спасителю, который вместо добрых слов получал синяки и ссадины. Страстная вцепилась в блондинистые волосы одной из девушек, и та громко завизжала, прекратив избивать сумкой и Франце, и парня. Марта напрягла силы и оттащила её назад, продвигаясь вперёд. Брюнетку с ярко накрашенными губами она просто оттолкнула, но та в отместку пихнула Марту в самую глубь потасовки, из-за чего девушка получила несколько ударов сумкой по голове. Страстная зажмурилась и прикрыла голову руками. Когда сумка перестала опускаться на неё, Марта приоткрыла глаза и заметила на балконе возвышающегося неподалёку здания цветочный горшок. И вместо того чтобы дальше пользоваться физической силой, Страстная собрала магическую энергию в руках и пошевелила пальцами. Зелёные пласты тут же стали длинными, потянулись к участникам драки. Не прошло и минуты, как юноша, бомж и красотки зависли в воздухе. Их окутывали зелёные листья, которые не давали им упасть. К удивлению Марты, бомж Франце почти сразу успокоился, расставив руки в стороны, а юноша выпучил глаза прямо на Страстную. Красотки с новой силой начали визжать.
Покачивая пальцами и управляя энергией в руках, Марта медленно и плавно поставила юношу на землю. Но когда она собиралась проделать то же самое со всеми остальными, из-за угла вдруг показалось несколько мужчин в форме. «Милиция!» — завопило всё существо Страстной, и девушка, потеряв контроль над силами, бросилась бежать. Следом за этим раздался глухой звук — бомж и красотки грузно упали на асфальт и словно по команде застонали.
Один из милиционеров крикнул Марте: «Стоять!», но девушка только быстрее припустила вперёд. Через время ей удалось оторваться от погони: один из пышных кустов бережно укрыл Страстную в своих зелёных объятиях, и мужчина в форме просто пробежал мимо.
***
Однако сердце девушки после потрясений и погони успокоилось не сразу. Марта приложила руку чуть ниже груди и стала слушать, как бедный мешочек — центр её жизни — постепенно сбавляет темп ударов и переходит в привычный ритм. При этом глаза девушки были закрыты. Она сосредоточилась на резком спокойствие звуков, воцарившихся с уходом милиционера, напомнила себе, что находится в безопасных зелёных объятиях, которые при необходимости уберегут её от новых неприятностей. Но как назло перед глазами вновь и вновь возникал облик страшного бомжа. Марта с отвращением вспомнила его причмокивающие поцелуи и поморщилась. Страстная тут же открыла глаза, но увидела перед собой лишь темноту, которую прерывали маленькие надрезы света.
Вложив в пальцы всё спокойствие, что только осталось внутри, Марта отодвинула широкий лист и выглянула наружу. Растение медленно развело остальные зелёные пласты и позволило девушке выйти. Страстная опасливо выглянула, огляделась и опустилась на асфальт. Неподалёку от неё люди с умиротворённым выражением на лицах сидели на лавочках и просто отдыхали, обмахиваясь газетами, книгами и другими вещами, чтобы спастись от удушающей жары. Марта позволила себе выдохнуть и приподнять уголки губ.
— Спасибо тебе, мой друг, — произнесла девушка по-английски и нежно провела рукой по макушке куста. Растение тут же подняло зелёные листья к Страстной и весело защекотало её по оголённым участкам кожи. Марта рассмеялась и попрощалась с кустом, ещё раз поблагодарив за помощь.
После сегодняшнего инцидента девушка точно была уверена, что пора возвращаться в дом Ветровских. Спросив местных жителей дорогу до автовокзала, Страстная направилась в строго указанном направлении. Примерно через пятнадцать минут она дошла до того места, откуда началось её наивное приключение по Санта-Монике. Марта купила билет и прошла в просторный зал ожидания с большими окнами. Она села рядом с миловидной девушкой в жёлтом платье, и воспоминания этого дня завертелись с новой силой.
Знакомство с приятной женщиной в автобусе, впечатления от парка Палисейдс и встреча с Дороти Сисманс, несомненно, оставили после себя приятные воспоминания. Марта мягко улыбнулась, вспомнив добрые слова женщины из автобуса, красивый пейзаж, открывающийся из парка, и разговор с новой подругой. Об этом она позже напишет в мельчайших подробностях в будущих письмах. А вот что делать с… уголки губ Страстной опустились вниз. Марта сложила руки в замок и стала сжимать их. Что делать с плохими воспоминаниями? Постараться забыть их? Но на память вновь, как заклинание, пришли слова Дороти: «…да любите друг друга…».
«Забыть? Сделать вид, что ничего не произошло?» — подумала с сомнением Марта, вспомнив бомжа и его ужасные поцелуи. «Но можно ли сделать это так просто?» — пришёл следом другой вопрос, на который девушка не знала точного ответа. Она воскресила образ бомжа в памяти, вспомнила его странные слова и выкрики, смешанные чувства. Кто он такой? И что хотел? Почему рядом с ним были такие хорошенькие девушки, которым рядом с ним было вполне комфортно? Человек в старой одежде не по погоде явно был больным или с ним произошло нечто ужасное. «Может быть, вместе с теми девушками он пытался забыть свои проблемы?» — предположила девушка. Другого объяснения она не могла найти, тем более многие мужчины так и поступали, когда их плечи не могли вынести тяжкого груза. Тогда…
— Я не держу на него зла, — поразмыслив, приведя некоторые аргументы в защиту бомжа, произнесла вслух Марта и почувствовала неприятное послевкусие.
«Действительно ли ты сможешь простить его за свои чувства?» — спросил коварный внутренний голос. Ведь бомж так сильно напугал её! Марте потребовалось время, чтобы успокоиться.
— Я прощаю его, — ответила ему девушка мягким голосом.
Если у того человека действительно случилось страшное, то кто она такая, чтобы судить за его поступки? В этом случае Марта могла только посочувствовать ему и пожелать, чтобы жизнь этого бомжа приобрела другие краски, была к нему не такой суровой и эгоистичной.
— Я прощаю его, — ещё раз повторила Марта и немного улыбнулась.
Да, она действительно может его простить. Пусть он сильно её напугал своим поведением, но Страстная была не такой злой и мелочной, чтобы держать обиду долгое время. «Пусть у него всё образуется», — пожелала она ему, вспомнив старую одежду бомжа.
Страх и другие серые чувства, которые сопровождали образ бездомного человека, ушли. Не сразу, но покинули и тело, и душу. Марта перестала сжимать пальцы. На миг в душе возникла пустота, которая чуть позже заполнилась удовлетворением. Страстная поняла, что больше не чувствует ужаса к этому человеку. От того странного инцидента осталось только неприятное послевкусие, которое было временным явлением. Марта сделала глубокий вдох и следом — выдох. Она откинулась на спинку кожаного потрепанного дивана и позволила себе расслабиться. Перед тем как писать письма, нужно было успокоиться и настроиться на позитивный лад. К счастью, автобус, который привёз Страстную в Санта-Монику, уже готов был отвезти её назад.
***
Марина Андреевна была удивлена, увидев Марту на пороге дома ранним вечером. Она думала, что Страстная вернётся поздно ночью, когда все уже давно будут спать, но вопреки её ожиданиям, девушка вернулась намного раньше.
— У тебя точно всё в порядке, дорогая? — спросила Марина Андреевна, выслушав заготовленное объяснение Марты. — Или в Санта-Монике тебе не понравилось?
— Нет, напротив, — закивала головой Страстная, надеясь тем самым добавить словам уверенности. — Я познакомилась там с замечательными людьми. Когда Доминика и ваш муж вернутся, я обязательно вам всё расскажу! И фотографии вам покажу обязательно, я их много сделала!
Марина Андреевна с полминуты изучающе смотрела на Марту, но позже медленно кивнула и отправила на второй этаж отдыхать. Марта с благодарностью обняла Марину Андреевну, помыла руки и направилась по лестнице на второй этаж в свою комнату. Но отдыхать после насыщенного дня она не собиралась. В мыслях — письма для сестры Алёны и Володи, которые наверняка уже с нетерпением ждали новостей от Марты.
Страстная вошла в свою комнату, переоделась и сразу же села за письменный стол, перед этим вытащив черновики. Написанное лишь отчасти удовлетворило Марту, девушка переписала письма на большой белый лист, изменив тон нескольких предложений и точки вместо восклицательных знаков. В остальном же строки из маленьких клетчатых квадратиков плавно и немного криво переходили на чистый лист, который постепенно заполнялся словами. Перечитывая своё письмо снова, Марта переживала те события, которые откликнулись в её душе. И, конечно же, центральное место занимали слова Дороти Сисманс о прощении. Они до сих пор крутились в голове как после просмотра недавно вышедшего фильма.
Когда к Страстной пришла мысль о том человеке по имени Франце, который странно себя вёл, тем самым напугав Марту, девушка отвела ручку в сторону и задумалась. Если пишешь письмо Алёне, то нельзя утаивать и минуты своей жизни, иначе сестра сама возьмёт и приедет, чтобы выведать все обстоятельства. Страстная вновь склонилась над письмом и начала новый абзац: «Алёна, мне бы не хотелось скрывать от тебя все подробности своей жизни, какими бы пугающими они ни были, но я хочу рассказать тебе ещё кое о чём. Сегодня я встретила человека, (который, вероятно, бездомный). Со мной он вёл себя настолько странно и непредсказуемо, что я не на шутку испугалась. Не буду вдаваться в мелкие детали, что он творил. Но скажу: я сильно испугалась, и мне потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться. Но я его простила. (Вспомни слова Дороти). Я решила попробовать последовать её советам и простить того бродягу. Всё-таки мне кажется, что с ним не всё в порядке, что у него есть какие-то проблемы, и в моём случае я могу только посочувствовать ему. И простить. И у меня получилось, как бы странно это не звучало. Я больше не чувствую того страха и какого-то отвращения. Надеюсь, ты сможешь меня понять. Всё-таки ты более чутко чувствуешь людей, нежели я.
Марта выпрямилась и отвела ручку в сторону. Да, всё как надо. Добавив ещё несколько строк, Марта закончила писать письмо Алёне и достала новый лист.
Теперь письмо Володе. Марта с широкой улыбкой вывела первые завихристые буквы и продолжила: «Что ты там, с Илюхой ещё не спился в деревне, пока меня нет? Или зарабатываешь честным трудом? Эх, Володя, мне так недостаёт тебя и Ильи в этой стране! Я даже не представляю, чтобы ты сказал, очутившись здесь. Но здесь, и правда, красиво. Я отправлю Алёне фотографии в следующем письме, она тебе потом покажет…»
После нескольких строк Марта перешла к самому интересному, что особенно развивало её мысль и заставляло неистово двигать ручкой: «Володя, ты просто упадёшь, когда узнаешь, что со мной здесь произошло! Тебе такое даже и не снилось! Я встретила свою Единственную, Викторию Грант. Ты не представляешь как она меня раздражает и выводит из себя! Я её как вижу, мне тут же хочется ей все волосёнки повыдёргивать! Эта ведьма порвала мне платье, а ещё ведёт себя так, будто она центр Вселенной! Побывала бы она в нашей Кащеевке, её бы наши бабки мигом поставили на место! Особенно баба Таня! Я её просто не…»
Марта застыла. А вместе с ней и тонкая ручка, готовая написать рядом со словом «не» «выношу». Страстная засомневалась. А стоит ли вообще писать это слово? Она смогла простить бездомного человека за то, что он напугал её, но получится ли простить Викторию за порванное платье и за отвратительное отношение к себе? Марта положила ручку и обняла себя руками, задумавшись. Они обе решили игнорировать друг друга, делать вид, что не знают друг друга, но возможно ли это? Страстная поняла, что при каждом намёке на Викторию она вспоминает те ужасные события драки, ругательные слова, встречу у пляжа. И при каждом моменте чувства восставали, хотелось говорить об этой девушке и говорить, перелопачивать каждую секунду их совместного времяпровождения и говорить об этом, говорить, говорить. Но почему? Потому что так требовала душа.
Но какие чувства возникали при этих воспоминаниях? Злость от того, что судьба или кто-то там свыше распорядился именно так; раздражение, вызываемое мерзким характером Истинной; несправедливость из-за их слишком ярких отличий, которые никак не могут соседствовать друг с другом и уж тем более полюбить; и, да, чёрная зависть из-за разного положения. Подруга была полностью права: Марта завидовала Виктории, хотя старалась убедить себя в обратном. У Виктории было всё, что только может получить человек в этой жизни, и это всё — её, стоит только сказать лишь слово. А что было у Марты? Деревянный домик в деревне, о которой мало кто знает, ничтожные крохи денег, которые нужно экономно тратить; запрет заниматься любимыми вещами; поношенная одежда от дальних родственников без возможности приобрести новую и более добротную.
И кто в этом виноват? Государства, приверженцы разных идеологий? Или за этим стоит нечто большее? Или так определила сама судьба-злодейка? Девушка поджала ноги и опустила на них голову. А что, если бы у Марты не появилось желание прилететь в Соединённые Штаты? Они бы так и остались, неведомые друг для друга, чужие люди, которым лучше никогда не встречаться? Была бы Марта тогда счастлива? Страстная нахмурилась и ещё больше втиснулась между ногами и животом. Что бы тогда было?
Девушка провела рукой по глазам и приняла прежнее положение на жёстком стуле. Так можно ли простить Викторию за то, что случилось? Страстная скомкала наполовину исписанный листок и швырнула его в ведро с мусором. Она достала чистый лист и начала писать письмо заново. На этот раз на бумагу легли такие строки: «В Америке я встретила свою Единственную, Володь. Ты знаешь, про кого я говорю. И мне с ней сложно». Определённо не сможет простить. Марта дописала письмо и отложила его к другому чистому листу. Всё, что она хотела за этот день, произошло. Письма написаны, и теперь осталось дождаться только Доминики с работы.
Марта обернулась и посмотрела на часы, которые висели над входом в комнату. До возвращения подруги оставалось каких-то полчаса. Марте захотелось встретить Доминику и вместе с ней вернуться домой. Девушка вновь переодела шорты и майку и вышла на первый этаж. Крикнув Марине Андреевне, Страстная вышла на улицу.
***
Девушка вошла в небольшой парк в Марине-дель-Рэй, через который Доминика всегда возвращалась домой. Страстная села на лавочку с высокой изогнутой спинкой и сложила руки на коленях. Девушка расположилась прямо на месте, с которого открывался вид на проезжую часть. К вечеру машины заполонили дороги и создавали пробки.
Марта позволила себе расслабиться. Она положила голову на спинку и стала лениво смотреть на мимо проезжающие машины. Среди них был
милиционерский автомобиль, выделяющийся среди прочих. Только сейчас Марта поняла, что в Соединённых Штатах есть только полиция, а не милиция. Марта вздохнула от своей забывчивости и припомнила сегодняшний день. Она рассказывала о себе только то, что могла рассказать, но не сболтнула ли она случайно лишнего? Девушка покопалась в воспоминаниях, но ничего, что могло как-то раскрыть тайную туристическую организацию, она не выдала. Следовать правилам этой организации было не так уж и просто, чем казалось на первый взгляд. Марта сделала пометку внимательнее следить за языком и снова откинулась на спинку.
В ожидании Доминики она не нашла лучшего развлечения, чем рассматривать проезжающие автомобили. Их было так много! И ведь неудивительно, Страстная ведь находилась не в каком-нибудь захолустье, а в огромном городе — Лос-Анджелесе!
Светофор, стоящий поблизости, замигал красным светом, и машины начали останавливаться. Среди них появилась та, которую Марта отлично знала. Это был дорогой автомобиль цвета вина, принадлежащий семье Грант.
От удивления Страстная поддалась вперёд, вытянула шею и неожиданно встретилась взглядом с Викторией. Та определённо смотрела на неё, но её лицо не было искривлено в злости и презрительности и даже не выражало холодного равнодушия при виде Марты. Оно было чем-то сильно опечаленным. И эту печаль даже не смогло прервать неожиданное появление Истинной для неё. Можно было предположить, что в этом роскошном автомобиле Викторию везли на вечную каторгу или собирались с ней сделать что-то плохое.
Глаза Единственной Страстной блестели, но только от слёз.
Светофор засветился зелёным цветом — и машина плавно покатила дальше. А через несколько мгновений скрылась с глаз девушки.
Но Марта до сих пор видела перед собой эти ужасающе грустные глаза, наполненные влагой, и даже не подозревала, что запомнит их и потеряет покой.