На фоне увядающего неба, расчерченного светло-синим цветом, плавно переходящего в мягкие розовые оттенки, а где садится солнце — в красные, тонула чёрными силуэтами деревня Кощеевка. После тяжёлого дня в колхозе, на грядках, где растут помидоры, огурцы, клубника и малина или в кухне возле плиты местные жители вышли насладиться долгожданным отдыхом и прекрасным закатом, уходящим далеко за горизонт. Бабушки расселись по лавочкам неподалёку от своих домов возле разноцветных заборов, чтобы обсудить молодёжь и пожаловаться на нынешнее поколение; дедушки в листьях винограда за старым столом курили сигареты, сетовали на жизнь и вспоминали страшные годы Великой Отечественной войны, пили водку или другие спиртные напитки. Маленькие дети, в основном чьи-то внуки, в которых даже под вечер бурлила сила играть и резвиться, скакали с палками по дорогам и, если видели крапиву, тут же начинали её молотить. Или же играли в «войнушку». В этом случае деревня превращалась в поле битвы. «Воевали» между собой либо «красные» и «белые», либо «советские солдаты» и «немцы».

     Автобус высадил Володю возле остановки, и дальше парень уставшей походкой направился по тропинке в деревню. Он задумчиво смотрел на небо и ел орехи, отданные товарищем по работе. День сегодня был насыщенным, а работа на заводе тяжёлая. Болела спина, руки больше не могли нести тяжёлые вещи, а ноги еле волочили парня по дороге домой. Зато вечерняя прохлада, исходящая из чащи леса, приятно била в спину и несла вперёд.

     Путь в деревню прокладывался через небольшой лужок сочной травы, стройных колосков, полевых цветов и репейников в редких местах. Этому месту особенное очарование придавал тёмный лес, вечером и ночью напоминающий чёрное царство. За ним текла маленькая речушка Калина, которая в особо знойные дни создавала образ райского места. По легенде, которую знали только жители Кощеевки, раньше Калина представляла собой не маленькую речушку, а большое бескрайнее море. На его берегу стояло Кощеево царство. Вот только со смертью Кощея Бессмертного царство рухнуло, а море со временем перестало быть морем и превратилось в маленькую деревенскую речонку. Кто знает, когда и она прекратит своё существование? Может, с её исчезновением умрёт и деревня?

     Володя доел последний орех и наконец-то вошёл в деревню. Местные бабки встретили его всплеском приветствий, старики закивали головами и принялись расспрашивать о своих сыновьях, работающих вместе со Страстным на пищевом заводе. Володя с живостью рассказывал о каждом из них, не опуская интересных новостей, жестикулировал, но сердцем и болью в теле желал поскорее лечь в кровать.

     — В общем, всё нормально, — подытожил парень свой очередной рассказ, положив руки на тупые зубья забора. — Завод работает, зарплату задерживают. Ничего нового.

     — Ничего нового! — воскликнул Сергей Емельянович и махнул рукой. — Ну, иди, отдыхай, Володь! А то надорвёшься ещё, а у тебя вся молодость впереди! Э-эх!

     — Иду, дядь, иду! Спокойной ночи! — Страстный махнул рукой и со вздохом направился домой.

     Через два дома стайка детей, играющих неподалёку, нагнала Володю и начала выпрашивать рассказать что-нибудь про мифических существ. Привидения, лешие, кикиморы, цари и царевны, демоны, мавки — о них они знали из сказок перед сном, но истории Страстного про эти создания были куда страшнее, а, значит, интереснее. Володя всегда был для них источником неиссякаемых рассказов, которые будоражили настроение. Вот и сейчас, когда уставший Страстный больше всего в этот момент желал очутиться в тёплой постели, дети стеной облепили его со всех сторон и начали выпрашивать рассказать про какую-нибудь нечисть.

     — Володя, расскажи про демонов! — рукав рубашки начал теребить соседский мальчишка с курчавыми волосами по имени Федя.

     — Лучше расскажи про призраков! — послышался возле уха звонкий голос семилетнего Саши.

     — Про утопленников расскажи! — другую руку начала теребить бойкая девочка Света.

     — Лучше про кикимор! — отозвалась скромная девочка из всей компании, которую звали вроде бы Таней.

     — Хорошо-хорошо, — сдался Володя. — Давайте расскажу про кикимор.

     Он прошёл к ближайшей незанятой лавочке, попутно вспоминая Марту. Как она там? Вспоминает хоть иногда Советский Союз? Счастлива ли она? И как вообще ей живётся в Соединённых Штатах? Вопросов было много, но в неподходящий для них момент ответов не было. Володя тяжело вздохнул. Конечно, он волновался за подругу после её отъезда, но сил предполагать чувства и ощущения Марты в новой стране у него не было. А ещё от него ждали истории, которая скорее всего затянется на добрых два часа. Но чем скорее Володя приступит и утолит интерес ребятни, тем скорее наконец-то доберётся до кровати и как следует отдохнёт. С этими мыслями Страстный уселся на голубую лавочку со спинкой, краска которой давно облупилась и в некоторых местах осела на траву, а ребята, сложив палки и выструганные из дерева оружия, уселись со всех сторон, приготовившись внимать рассказу.

     — Так вот, — Володя наиграно прокашлялся, придавая будущей истории особенный шарм. — Кикиморы — это нечисть. По поверьям они олицетворяют домашний дух. Их представляют вроде домовых. Но в Кощеевке кикиморы жили исключительно на болотах, потому что были злыми…

     — А почему они были злыми? Их кто-то обижал?

     — Ну… — Володя задумался. — Возможно, таковыми их сделали люди. Кикиморы выглядели не так, как люди, поэтому своим видом они чаще всего наводили страх и ужас. Те стали искать способы избавиться от них, и так эти существа перебрались в леса, а потом в место, где их никто не мог потревожить — в болото. Они начали завлекать простых людей, превращаясь в красивых женщин, а потом просто топили их.

     Среди детей прокатилось протяжное «о-о!» Они тут же начали переглядываться между собой, а сами детишки превратились в испуганные клубочки. Володя с улыбкой мысленно похлопал себя по плечу, гордясь произведённым эффектом.

     — А сейчас кикимор можно встретить? Они такие же злые? — робко спросила Таня, глядя на спокойного Володю с толикой доверия и надеждой услышать хороший ответ.

     — Конечно, — Страстный кивнул, как бы горячо подтверждая ответ. — Например, Марта. Она как раз происходит из рода кикимор, а её способность — связь с природой. И кстати, она живёт дома.

     «Пока что», — мысленно отметил про себя Страстный, вспомнив Георгия Михайловича, который отрицал всё на свете кроме коммунизма и ненавидел США.

     — Значит, она добрая? А почему её сейчас нигде нет? — спросила Света. — Она уехала?

     — Да, она уехала в другой город зарабатывать деньги для колледжа. Думаю, она вернётся в деревню где-то в конце лета… — ответил и грустно вздохнул Володя.

     С того самого памятного дня на кладбище они почти всегда были вместе. За долгие годы Кощеевка стала для них таким местом, в котором невозможно было представить Володю без Марты, а Марту без Володи. Их дни наивности были наполнены играми и весельем. Но подруга уехала исполнять свою мечту. И Володя, как самый лучший и преданный друг, мог только от всей души пожелать ей удачи и счастья.

     «Надеюсь, ты довольна», — мысленно обратился юноша к Страстной.

     — Надеюсь, что она скоро приедет, — взгрустнула рядом со Страстным Таня и вздохнула.

     — Смотрите! — курчавый мальчик Егор, внук бойкой бабы Тани, вдруг поднял голову наверх и указал пальцем.

     Володя проследил за направлением пальца Егора и взглянул на небо. На большом облаке, которое медленно проплывало над деревней, можно было увидеть замок, переливающийся в закатных солнечных лучах. Даже не обладая острым зрением, человек мог увидеть небольшое строение, башни которого тянулись к небу, а конусообразные крыши словно желали его проткнуть. Прозрачные стены замка открывали вид на очертания небольшого стула, стола и кровати, чем и подогревали воображение зевак во всём Советском Союзе и даже заграницей. Партия негодовала, что на небе живёт первородный, скрывающийся от властей, и не оставляли попыток его поймать, а сами первородные верили, что в нём живёт Всевидящая Марья — покровительница оракулов. По поверьям, именно она увидела мир, каков он есть сейчас, а по её видениям остальные боги и древние магические существа создали и его, и человека. Именно такой мир и был пригоден для жизни людям, первородным и вампирам.

     Володя опустился на прохладную землю на колени.

     — Да будет взор Твой ясным и чистым. Загляни в наше прошлое, увидь наше настоящее и укажи нам дорогу к светлому будущему. Да возрадуются Твоей милости наши души! Аминь.

     Володя сложил большой и указательный пальцы вместе, положил в виде «перекладины» средний палец и загнул остальные. Он коснулся сначала лба, затем сердца, после опустился лбом на землю и продержался так некоторое время. Ноги с новым приливом боли взвыли. Такое преклонение перед храмом

Богини вызвал неожиданный трепет в маленьких сердцах, окружавших Страстного. Они вслед за ним по очереди тихо проговорили те же слова, коснулись лба, сердца и приклонились, опустившись на землю.

     Володя открыл глаза и увидел, как многие пожилые люди, увидевшие проплывающий храм, вышли на улицу и преисполнились благоговением в молитве. Тем временем, облако неспешно плыло дальше, а жители Кощеевки начали потихоньку подниматься с колен. Считалось, что увидеть проплывающий храм Всевидящей Марьи — к большой удаче. Люди верили, что храм над городом или поселением — благословение самой Богини и её благодарность за веру и молитвы. В скором времени точно должно было произойти хорошее для всей деревни событие. Проплывающий над Кощеевкой храм вызвал бурное обсуждение и радостный всплеск эмоций. Казалось, вся деревня превратилась в жужжащий улей.

     Володя медленно поднялся на ноющих ногах и плюхнулся на лавочку. Дети начали вставать, не сводя глаз с неба, но больше ничего интересного в нём не проглядывалось. Только тёмная скатерть, облака и солнце.

     — А она добрая богиня? — спросил Федя.

     — Конечно, — ответил без сомнения Володя.

     — Наверное, она красивая, — поделилась своими мыслями Таня.

     — В книгах, в которых я её видел, она всегда изображалась с короткими волосами и в длинном чёрном платье с дырками. Можно подумать, что она не представляет никакого интереса, но это совсем не так, — Володя помолчал, вспоминая картинки из книг. Все с замиранием сердца ожидали его следующих слов. — Это связано с тем, что долгое время она вела обычную жизнь. Её платье некрасивое и чёрное, потому что она вместе со всеми работала на поле и сеяла пшеницу. А ноги на картинках всегда грязные из-за того, что ей босиком приходилось ходить по земле, — он снова замолчал. — Она изображается всегда с завязанными глазами, потому что в древности люди выкололи их ей.

     Дети изумлённо ахнули и теснее придвинулись к Володе. Тот смотрел на небо, мерцающие звёзды и вспоминал иллюстрации из книг и историю Всевидящей Марьи.

     — Люди посчитали, что она ставит себя выше других людей, говоря о своём даре, поэтому и поступили с ней так. Однако глаза ей были не нужны, чтобы видеть будущее. А через время Всевидящая даже поделилась своим даром с людьми. По легенде, она раздала его семи обычным крестьянам: Сергею Соколову, Чарльзу Лонг, Эвелин Перес, Труди Белл, Евгению Страстному, Фёдору Солнцесветову и одному неизвестному, у которого нет рода, — быстро перечислил Страстный.

     Между детьми повисло молчание, которое позже разбил незнакомый детский голос:

     — А вы с Серафимой Солнцесветовой являетесь их потомками? — это был мальчик Ваня. Его глаза напоминали блюдца из дорогого сервиза.

     — Да, — ответил Володя, нисколько в этом не сомневаясь.

     — А Марта? — спросила Таня.

     — У нас просто фамилии одинаковые, а так потомок Евгения Страстного — это я, — улыбнувшись и снова мысленно похлопав себя по плечу, ответил Страстный.

     Между детьми вновь возникло молчание. Володя только на миг подумал, что это конец его рассказам, как послышался новый вопрос:

     — А почему у Всевидящей Марьи волосы короткие? — спросила белокурая девочка в дедовской фуфайке.

     — Как раз из-за этого поступка ей и отрезали волосы. Посчитали её… э-э-э… нехорошей женщиной.

     Дети снова замолчали и заметно поникли. Они прокручивали сказанные слова и словно молчанием скорбели из-за непонимания того, почему к этому божественному созданию относились с такой жестокостью. В этот момент им сильнее всего хотелось коснуться этой женщины и заверить, что чувствуют к ней только доброту и сочувствие, желание по-детски обнять и сказать, что она этого не была достойна. Но слова, которые не были высказаны при всех, так и остались в мыслях маленьких детей, которые ожидали продолжения рассказа о Всевидящей Марье.

     Но Володя был слишком уставшим. И продолжать эту тему у него не было никакого желания. Всеми его действиями, которые вызывали восхищение у других, двигало только чувство уважения. Всевидящая Марья была далеко от него так же, как и все остальные боги от первородных, вампиров и людей. Живой интерес воскресал в душе Володи при изучении научных трудов в области чёрной магии и экспериментированию с ней.

     Володя слез лавочки, сказав, что на этом его рассказы закончились, чем вызвал всеобщее недовольство, и поплёлся домой, слушая своё имя из детских уст.

     Дети с серьёзным расположением духа, которое уже не предполагало весело играть, начали разбирать игрушки и плестись домой. Бабки и молодые матери уже ждали их во дворах, окликали и громко звали домой, жалуясь, что невозможно загнать этих непосед домой. Те были вынуждены подчиниться.

     Володя отпёр калитку, вошёл во двор, усаженный яблонями, и потянул за ручку двери. Несмотря на то, что дома никого не было, та была не заперта, а внутри дома стояла полная тишина. Дед, догадался младший Страстный, видимо опять застрял в сарае — корпел над производством самогона. На единственного внука он давно плевал, углубившись в свой мир, однако Володя давно к этому привык. Он скинул обувь, опустился на прохладный паркет и прошёл к своей комнате.

     Старые половицы приятно поскрипывали под весом, двери вторили им своим протяжным языком. Дом семьи Страстных представлял собой большое неуклюжее здание, в котором насчитывалось четыре комнаты. Две из них принадлежали Володе, а две остальные — Алексею Михайловичу. Но несмотря на то, что дом был большим, внутри он казался ужасно маленьким и неуютным. В коридорах годами стояли старые ящики и грубые шкафы со всяким хламом, который не разрешалось выкидывать. Вдобавок требовался ремонт. Старые обои, ещё клееные младшей дочерью Алексея Михайловича, сами отставали от стен. Потолок представлял собой замызганное неизвестной жидкостью полотно, из которого свешивалась лампочка. Про мебель так и говорить было нечего: Алексей Михайлович сам признавался, что она досталась ему от родителей. Об элементарной уборке, стирке и готовке тут никто не вспоминал. Дед и Володя складывали грязные вещи в таз и терпеливо ждали прихода старшей дочери старика — Евгении, которая приходила несколько раз в неделю и приводила дом в терпимый порядок. Кроме стараний бедненькой Евгении ничего на благо этого дома не делалось, а так как деньги в руках Страстных не задерживались, ни о каком ремонте речи быть не могло.

     Володя прошёл в комнату и сразу же упал на заправленную зелёным покрывалом кровать. Он медленно стащил с себя пропотевшие вещи и скинул их на стул. Подобрав покрывало и закинув его туда же, Страстный залез под одеяло и удобно устроился на подушке. Железная кровать под его весом издала глухой звук, напомнив о старости, но Володя только натянул одеяло до подбородка, отвернулся к красному висящему ковру и закрыл глаза.

     Следом со стороны коридора послышался звук шагов, и Страстный приоткрыл глаза. «Видимо, дед», — подумал Володя и не обратил на возню старика внимания. Но шаркающие шаги приближались к его комнате, и младшему Страстному ничего не оставалось делать, кроме как встретить Алексея Михайловича, облокотившись на кровать.

     Дверь резко открылась, и на пороге вырос седой мужчина лет семидесяти. Внешне он походил на портрет Льва Николаевича Толстого: седая борода на груди, волосы, кустистые брови, широкий лоб. На сморщенном старческом лице рисовались маленькие глаза, смотревшие на мир с блистательным вызовом, словно он — арена, а дед — бык. Страстный-старший в любое время года носил излюбленную фуфайку в клетку, летом переодевался в простенькие синие штаны и в жару ходил по дому босиком. Резко открыв дверь в комнату внука, Алексей Михайлович огляделся и, встретившись с внуком настороженным взглядом, не по своим годам громко произнес:

     — Вшивый щенок, ты видел, что сегодня в небе происходит?

     — Я помолился, старый хрыч, отстань от меня уже наконец!

     — Тебе был передан от нашего предка дар оракула, а ты занимаешься непонятно чем! Ты должен часами стоять на коленях и просить Всевидящую Марью о прощении! — взревел Алексей Михайлович подобно медведю.

     — Если тебя так сильно это беспокоит, вот и займись этим, дед! Или лучше налей себе что-нибудь покрепче и наслаждайся жизнью, а мне дай поспать!

     Старик ничего не сказал, хлопнул дверью и по звукам направился к входной двери. Володя остался один в тишине, улыбнулся и вновь подставил тело и душу мягким оковам сна. Усталость за долгий день, ноющие руки и ноги призвали пленительный сон, окутывающий тело, а подушка и одеяло только сильнее погружали душу в прочные оковы прохладной ночи. Страстный лежал с закрытыми глазами, приняв более-менее удобную позу в кровати, и отпустил мысли. Перед глазами — одна темнота. Он — и есть та темнота. Она становилась всё чернее, душа падала в неё все сильнее, тонула, как в болоте, не желая более видеть жестокую реальность. И сквозь эту темноту начали пробиваться звонкие стуки. Словно кто-то бил по стеклу.

     Володя не сразу, но откликнулся. Страстный недовольно открыл глаза, медленно перевернулся и поднял голову вверх, откуда доносился звук. Кто-то стучал в небольшое окошко, занавешенное белыми шторками на нити. «Илья? — подумал Володя, представив друга. — Он же вроде спать уже должен».

     Страстный опёрся на руку и кончиками пальцев открыл форточку. Однако вместо Ильи в узкой форточке показалось другое лицо. Оно принадлежало девушке, внешне похожей на отличницу-зубрилку в очках в коричневой оправе с толстыми стёклами. На чуть загорелом лице широко были посажены большие пытливые глаза, которые с помощью тех же очков могли, казалось бы, рассмотреть всё на свете. Они сидели на ровном аккуратном носу, под которым в ровную полосочку были стянуты розовые губы. На голове девушки, что было необычно, светлые пшеничные волосы свободно колыхались на ветру, не стянутые в косы. Сама она была одета в растрёпанную рубашку с мелким рисунком и коричневую строгую юбку. Никто бы не подумал, что эта девушка приходилась сестрой Марте Страстной.

     — Алёна?! Ты что здесь делаешь?! — сон как рукой сняло.

     — Что ты орёшь? — нахмурила непослушные брови Страстная. — Я приехала, потому что Марта прислала мне письмо. Тебе она что-нибудь написала?

     Володя нахмурился и отвёл голову в сторону стола, на котором высокими стопками громоздились старые, потрёпанные книги по чёрной магии. На одной такой стопке лежал пухлый белый конверт, на котором был написан фальшивый адрес и имя Марты. Страстный вытянулся, взял в руки конверт и повертел в руках.

     — Заходи! — сказал он Алёне, которая уже вытянула голову.

     — А дед? — шепнула она в ответ.

     — В сарае! Заходи давай!

     Алёна кивнула и исчезла, а Володя распечатал конверт, порвав его с нескольких сторон, и вытянул два исписанных листа. Размашистый почерк напомнил о подруге, и сердце забилось в груди с учащённым темпом. Словно она никуда не уезжала. Страстный откинул разорванный конверт на стопку книг и принялся читать, пока Алёна обходила дом. Первые строки заставили губы широко изогнуться, а глаза восторженно засиять: «Что ты там, с Илюхой ещё не спился в деревне, пока меня нет? Или зарабатываешь честным трудом себе на колледж? Эх, Володя, мне так недостаёт тебя и Ильи в этой стране!» — писала Марта.

     — Чёрта с два я сопьюсь! — воскликнул Володя. Сон ушёл, как поспешный гость, стоило начать читать письмо.

     «Мне тоже тебя не хватает», — прочитав следующие строки, ответил мысленно Володя и удобнее расположил один из листов в пальцах.

     Дверь в комнату открылась вновь, и на пороге выросла Алёна. Володя метнул взгляд на её очки, но опустил глаза, заметив в руках такой же конверт. Глаза Страстной прорезала странная печаль, на лбу залегли складочки, а губы и руки чуть подрагивали. Это показалось Страстному нехорошим намёком, предупреждением, что приезд старшей сестры Марты и письмо в её руках — предвестники нехорошего будущего. Касалось ли это всех, кто замешан в опасной афере Марты или только её саму? Володя ещё раз рассмотрел внимательным взглядом взъерошенную Алёну и сказал:

     — Садись, — кажется, получилось слишком грубо, чем Страстный закладывал в это слово интонацию.

     — Ты прочитал письмо? Что она пишет? — Алёна прошла по скрипучему паркету и села рядом со Страстным, не обратив внимания на то, что из одежды на нём — только трусы. В обычной жизни девушка не позволяла себе заглядываться на полуголых парней, даже из-за этого на речку ходила рано утром.

     — Я только взял его в руки, — ответил Володя с толикой злости. — Дай мне нормально его прочитать.

     — Читай, — сказала Алёна и отвела голову в сторону.

     Страстный понял, что теперь не сможет насладиться письмом от Марты в полной мере. Алёна, её вид и письмо, которое она держала в руках, посеяли в душе зерно сомнения в благополучное послание от подруги. Володя вновь уставился в знакомые буквы и продолжил чтение. Вопреки ожиданиям, Марта писала о событиях дней, проведённых в США, в спокойной интонации, и ничего не предвещало плохих новостей. Наоборот: хоть Страстный никогда не интересовался политикой, но рассказы об Америке и жителей этой страны заставили его брови взметнуться вверх, а глаза жадно читать и перечитывать строки.

     Факт, что в США можно свободно использовать свои магические способности, не был для него новым, но разгорячил сердце и чувство зависти. «Если бы в Советском Союзе так, — думал Страстный. — Жизнь первородных была бы куда легче, чем сейчас». Между строками у него в голове возникла мысль самому когда-нибудь поднакопить денег и улететь в США, но эта идея рухнула, не успев укрепиться в сознании. Здесь он находился в кругу друзей, которые ему были дороги, деда, пусть тот и не показывал любовь, и многих других людей. Они бы не смогли находиться с ним там, в США. А их близость — то, что не давало ему сломаться и на сегодняшний день, когда жизнь сильно била по душе.

     — Ты из-за Америки так расстроилась? — Володя повернул голову и встретил напряжённый взгляд Алёны. Сама Страстная вдруг напомнила ему ученицу, получающую замечание от учителя.

     — Не только это, — холодно сказала Алёна, проглотив ком в горле. — Ты не дочитал письмо? Читай дальше, поймёшь.

     Володя нахмурился и вновь погрузился в чтение. Рассказ о США постепенно переходил к теме, которую Страстный никогда бы не поднял даже под пристальным взглядом Георгия Михайловича. Их общий секрет — Единственная Марты. Виктория Джамайка Грант — враг их страны. Он внимательно перечитал эту часть несколько раз и не мог решить: завидует ли подруге или нет. Ведь богатство и власть всегда привлекали человека.

     — Она нашла свою Единственную?! — вскричал Володя, вытаращив на письмо глаза, а Алёна в ту же секунду поспешила закрыть ему рот ладонью.

     — Что ты кричишь?! — зашипела девушка, как разъярённая кошка. — Представь, что будет, если об этом кто-нибудь узнает!

     — Иш…вини, — пробормотал Володя сквозь пальцы, и Алёна перестала зажимать ему рот. — Тебя это так сильно расстроило?

     Алёна опустила глаза и развернула своё письмо, которое получила от сестры. Из неё вырвался тяжёлый вздох; светлые пряди упали на лицо и чуть прикрыли глаза с поблёскивающими слезами.

     — А если она захочет остаться вместе с ней? Вдруг эта Вика вскружит ей голову своими деньгами и машинами? Мы же не такие, как она. У нас только дом в деревне и всё. А она… она многое может предложить Марте, не то, что мы. А, Володь? Думаешь, она останется? — Алёна всхлипнула и провела рукой по глазам.

     — Что ты говоришь? — вспыхнул Володя от слов Страстной. — Конечно, она не останется в Америке насовсем! Тем более, Марта сама пишет, что отношения у них плохие. Вика ей не нравится, она так и сказала. Так что… — Володя взял девушку за плечи и приблизился лицом к её лицу, стараясь успокоить.

     — Но ведь это же временно! — вскричала Алёна, и сорвался новый всхлип. — Они ведь Единственные! Пройдёт время, и они поладят. Они не смогут друг без друга, понимаешь? — Алёна подняла покрасневшие глаза на Володю, и Страстный содрогнулся, опустил плечи и выпрямился. — Она останется там навсегда, понимаешь?! А я не смогу без неё! Без неё… он… он… он задушит меня! — Ещё один всхлип, и Страстный прижал девушку к себе, заботливо положил её голову на плечо.

     Алёна перестала говорить. Она лишь всхлипывала и тщетно вытирала слёзы.

     — Я не смогу! — вырвалось между рыданиями.

     Володя вздохнул. Его голова мягко коснулась головы Алёны, которая всё никак не могла успокоиться. Рука начала медленно поглаживать растрёпанные волосы. Однако переживания Алёны прилились незаметным потоком и в душу Володи. А что, если Страстная права? Вдруг у Марты с Викой всё получится, и подруга решит остаться? Ужас застал Страстного врасплох, картинки ужасных сцен завертелись перед глазами, полностью оторвав Володю от реальности. Тело парня задрожало в такт содроганиям Алёны. Сейчас в них вертелась лишь одна мысль. И она причиняла жгучую боль, объединявшую их обоих. «А что, если…»

     — Может… — Алёна прервала мысли Володи и шмыгнула носом. — Может быть, мне тоже стоит поехать в Америку?

     — Что? — это разом отрезвило Страстного.

     Парень вновь примкнул к девушке и заглянул в покрасневшие глаза. Сейчас он понял: их мысли — всего лишь вариант худшего исхода их ситуации. Володя долгое время провёл с Мартой и точно знал: она никогда не бросит их в деревне. Она не бросит своих друзей в том месте, где их растерзает коммунистических взглядов её отец, власти и чёрт знает кто ещё. «Нет, она точно вернётся. Что бы ни случилось, вернётся. Обязательно вернётся!» — сказал себе Володя и более уверенно заглянул девушке в глаза.

     — Послушай меня, Алёна. Ты не должна никуда ехать, — Володя посмотрел на Страстную сверху вниз, Алёна приоткрыла рот для новых слов, но не успела. — Мы создали лучшие условия, чтобы Марта за столько лет смогла исполнить свою мечту — полететь в Америку. Твои родители и наши в деревне думают, что она с тобой в городе, так пусть так и будет. Мы будем поддерживать эту ложь, и Илья тоже.

     Володя замолчал, дав «переварить» Алёне слова, а затем продолжил:

     — Если ты сейчас улетишь, наш план рухнет. Ты всех подвергнешь опасности, Алён! Ты понимаешь это?! — Страстный вновь замолк, дождался кивка головы. — Если ты боишься, то так и напиши ей об этом, — голос понизился. — Я тоже напишу. Ты меня сильно напугала, поэтому я тоже напишу ей письмо. Ты же знаешь, как его отправить?

     — Д-да, — проговорила Алёна и провела рукой по красным глазам. — Она мне рассказала, что на конверт нужно наложить особое заклинание.

     — Хорошо, — снова молчание. — Когда ты уезжаешь в город?

     — Наверное, послезавтра. Я всем скажу, что Марта осталась там.

     — Да, — кивнул Володя и сложил пальцы в замок.

     В груди Страстного металась буря, но отражалась в глазах печальным блеском. В голове он твердил одну фразу: «Вернётся!» и не позволял себе думать иначе. Одно успокаивало: завтра напишет письмо Марте и расскажет ей обо всём. «Я просто хочу быть уверенным», — говорил Страстный.

     — Извини, Володь, — через время заговорила Алёна, немного успокоившись.

— Наверное, мне просто непривычно, что она не рядом, да ещё в другой стране.

Я напишу письмо, чтобы просто успокоиться.

     — Да, — Страстный не посмотрел в сторону девушки, но кивнул.

     — Спасибо тебе, — произнесла Страстная и тихо вышла из комнаты, пожелав спокойной ночи.

     Володя снова улёгся в постель и удобно устроился на подушке. Сон к нему не сразу пришёл; слишком уж сильно сестра Марты растормошила его мысли и чувства. Но когда он всё-таки явился, дедовской пьяной походкой проникая в сознание, он являл собой беспокойную черноту без последующих ярких красок.

***

     После пробуждения, наскоро позавтракав яблоками с деревьев во дворе, Володя первым делом принялся писать ответное письмо Марте. Оно не вышло таким же пылким, как вчерашние его чувства, вызванные страхом Алёны, но беспокойным, полным вопросами. Что она чувствует, находясь в Америке? Володя попросил подробнее описать места, в которых подруга уже побывала, рассказать про людей и магию. Что подруга чувствует, когда видит человека, в открытую показывающего свои магические способности? Страстный задал ещё несколько вопросов, не касающихся Истинной, рассказал о делах в деревне и лишь в последних строках высказал свои переживания. Ему не хотелось окрашивать своё письмо невесёлыми чувствами, но и свои волнения выразить не мог. Володя же друг Марты. А друзья, тем более хорошие друзья, должны делиться друг с другом тем, о чём они переживают. «Мы с Алёной за тебя сильно переживаем. И это связано не только с твоей Истинной, которую ты встретила США, а просто о том, что с тобой происходит в чужой стране. Надеюсь, что в скором времени ты напишешь нам ответное письмо.

     Говоря о твоей Единственной, то я мало что могу посоветовать. Как ты знаешь, о своей Истинной или Истинном я ничего не знаю, даже имени. Могу предположить, что у меня Единственного вообще нет. Что касается Серафимы, то на её счёт я сомневаюсь ещё больше. Она не перестаёт оказывать мне знаки внимания и намекать, что хочет от меня взаимности. А мне ей нечем ответить. Я не чувствую к ней того, что она, вероятно, чувствует ко мне. Может быть, она действительно та Самая, но… даже мысль об этом мне не нравится.

     Я надеюсь, что ты сможешь найти с Викой общий язык, но, пожалуйста, не забывай о нас. Мы с Алёной, Ильёй и остальными ждём тебя дома…»

     Володя, внимательно перечитав письмо, добавил несколько строк, а затем свернул лист бумаги и сложил его в конверт. Письмо он собирался отдать Алёне сегодня вечером. Сейчас нужно было подготовить нужные книги по чёрной магии, котёл и дождаться Илью, который должен был подойти в течение часа. Сегодня они планировали сварить снадобье, позволяющее поменять внешность на трое суток. Ранее друзья готовили похожее зелье, но его длительность ограничивалась несколькими часами. Этим жарким летним днём в своих умениях друзья должны были совершить настоящий прорыв. Выходные на работе и уход деда из дома на весь день как раз этому располагали. Володя с нетерпением ждал прибытия друга, чтобы поскорее начать.

     Илья Берёзов не заставил себя долго ждать, постучавшись в дверь

Страстных сразу после того, как Алексей Михайлович отправился ждать автобус на остановку. Друзья без промедления ринулись в старый сарай, не став идти далеко в убежище в лесу, воспользовавшись отсутствием деда.

     — Это будет наш новый уровень! — перелистывая книжку с разноцветными картинками и мелким текстом на страницах, взволнованно поделился мыслями с Володей Илья. Руки его подрагивали, отчего особо повреждённые страницы не слушались пальцев.

     — Да! — ответил Страстный. — Мы будем варить не какие-то там мелкие зелья, а настоящие снадобья. Если всё получится, мы на шаг приблизимся к своей цели!

     Друзья немедленно принялись за работу, сверяясь с собственными записями, книгами и заметками. В самом начале их трудов Володя и Илья нашли оборотное зелье в одной из колдовских книг по чёрной магии, но список ингредиентов был слишком большим и сложным, а само приготовление — запутанным и местами непонятным. Тогда Володя и Илья решили вывести своё заклинание, которое было бы простым в приготовлении, но качественным и с меньшим количеством побочных эффектов. Друзья много раз ошибались, смешивая не те ингредиенты, перечитывали книгу снова и снова, начинали заново, взрывали всё вокруг, а потом пробовали и пробовали, пока не пришли к окончательному результату. Сегодняшнее зелье они собирались испытать друг на друге. Володя должен был превратиться в Берёзова, а Илья — в Страстного.

     — Щепотку натёртой лягушачьей кожи, — зачарованно произнёс Илья, добавляя нужный ингредиент.

     — Затем несколько волосков из шерсти рыжего кота… — продолжил Страстный.

     — Для волос, — закончил Илья.

     — Два куриных яйца, обычных…

     Список продолжился, и варево в большом котле сияло всё ярче. Володя с удовлетворением отметил, что пока всё

идёт хорошо, своим чередом. Но впереди — ещё эксперимент. Всё могло пойти не по плану и снова в любой момент взорваться, но ничего к этому не располагало. Зелье медленно меняло цвет, как и в прошлые разы, чтобы потом превратиться в вязкую неприятную жижу, напоминающее болото.

     — Ещё пятнадцать минут, и можно будет добавлять амулет жизни, — внимательно рассматривая бурлящую жидкость, в которой плавали добавленные ингредиенты, сказал Илья. — Мне кажется, что всё должно пройти как по маслу.

     — Я тоже так думаю, — ответил Володя, не отрывая глаз от котла. Сердце парня вдохновенно стучало в предвкушении наконец-то увидеть плоды долгих проб и ошибок. Он улыбался лёгкой улыбкой, а его глаза сияли миллиардами звёзд. Илья вполне разделял радость друга. Берёзов украдкой хмыкнул, увидев довольное выражение лица друга, и после тоже опустил глаза в котёл.

     Варево постепенно начинало приобретать нужный оттенок, означающий, что зелье в скором времени можно будет использовать, и Илья с Володей аккуратно опустили последний деревянный ингредиент, чтобы наконец-то завершить начатое зелье. Осталось самое интересное и одновременно рискованное — взять пробу. Для этого были приготовлены две увесистые чаши с широкими ручками и старинными рисунками. Володя, зачарованно глядя на болотную муть, которая у них получилась, сначала отлил небольшим половником сначала себе, потом — Илье. Берёзов покрепче взял чашу в руки, чтобы ненароком её не выпустить, дождался, когда Страстный отставит половник в сторону и с улыбкой сказал:

     — За нас и наши достижения?

     — За нас! — поддержал его Володя, и они чокнулись.

     Друзья залпом выпили обе чаши и стали прислушиваться к внутренним ощущениям. В первые минуты ничего не происходило. Ребята вместе встали напротив заранее приготовленного зеркала во весь рост, чтобы сразу заметить изменения во внешности. Однако заклинанию потребовалось время. Первый заметил в себе перевоплощения Илья. Его кожа начала светлеть, через неё начали проглядываться вены. Затем поменялись волосы, став более курчавыми и пышными, глаза, нос, губы, а под конец — всё тело. Форма лица, туловища, руки и ноги. Тело стало более тонким и словно утончённым, ловким и вместе с этим сильным. Увидев себя в обличии Володи, Илья с разинутым ртом касался носа, губ, ощупывал свою талию, руки и никак не мог поверить, что выглядит в точности как друг.

     — Это… невероятно. Заклинание подействовало… да так точно передало черты лица и даже тела… просто… — прошептал он. Илья перевёл круглые глаза на Володю, но вместо друга увидел свою точную копию и вздрогнул.

     Володя стоял в обличии Ильи с довольным выражением лица. Его волосы осветлились, разгладились и немного отросли, чуть касаясь плеч. Глаза окрасились в незнакомый Берёзову лучистый голубой цвет, засияли так, как сияют глаза только у Володи. Однако нос стал меньше и ровнее, губы приобрели более насыщенный розоватый оттенок, исчезли ямочки. Кожа стала немного темнее. Лицо округлилось, руки, ноги и туловище уменьшились, став похожими на веточки молодого неокрепшего деревца, которые можно легко сломать. В этом был сам Илья: слабый телом. Берёзов в облике Страстного внимательно оглядел друга и в который раз понял, что его тело далеко до идеала настоящего крепкого пацана.

     — Володька…

     — Думаю, что заклинание удалось на славу, — Володя в облике Ильи перевёл на друга радостные глаза. — Теперь нам нужно засечь время и узнать сколько продержится заклинание и какие ощущения в это время возникали.

     Илья смутился, всё ещё не отойдя от нового обличия, но слова друга отрезвили его и заставили снова подумать об эксперименте, который ещё не завершён.

     — Да, — кивнул он. — Я думаю, что нам стоит вести заметки.

     Володя раскрыл рот, но тут друзья услышали знакомый девичий голос, окликающий одного из них. Страстный, нахмурив брови, первым вышел из сарая и направился в сторону дома. Илья следом ринулся за ним, желая узнать, что происходит. Они обогнули двор и у самой двери в дом Страстных увидели девушку. Это была Серафима Солнцесветова, главная красавица на деревне, по уши влюблённая в Володю Страстного несмотря на то, что они не являлись друг другу Единственными.

     Увидев Илью в облике Володи, глаза девушки тут же вспыхнули.

     — Володя! — радостно крикнула Серафима и кинулась Илье на шею.