Глава 16. Дублёр Пингвинмена

День 11, Четверг. 

И снова меня будит противный писк будильника. Открываю глаза. Изо дня в день одно и то же. И ничего не изменится: ни сейчас, ни потом, когда я вернусь в Останию. Невесёлые мысли накидываются на меня комариным роем и противно звенят в голове.

Я потягиваюсь и собираюсь в бассейн. Всё-таки плавание неплохо бодрит по утрам. Вот только сегодня я не захожу к Ане, спускаюсь сам. Мы ведь теперь просто коллеги. Так и незачем нам общаться больше, чем того требуют рабочие отношения. От очередного напоминания об этом ноет в груди. 

Тяжело будет вести себя так, словно мы совсем чужие люди, но раз Аня так захотела, значит, так и будет. Что я могу? Только разозлю её, если не приму новые правила. 

В бассейне меня ждёт сюрприз: Аня уже там. Она быстро плавает, не замечая меня.

Я же стою в нерешительности: не знаю, развернуться мне и уйти или всё-таки поплавать. Я засматриваюсь. Она красивая и грациозная, так легко рассекает воду, быстро устремляясь вперёд. Разворот. Обратный путь. Так плавают те, кто много времени провел в воде. Мне, сухопутному, никогда такому не научиться. 

Когда Аня останавливается, чтобы отдышаться, спрашиваю у неё:

- Доброе утро, мисс Форджер, не помешаю?

Она на несколько секунд зависает. На её лице читается явное непонимание происходящего, а потом, приняв решение, кивает. 

- Не помешаете, мистер Десмонд. Это всё-таки общий бассейн, а не мой личный. 

И она снова уплывает. Ну, раз не помешаю, тогда остаюсь. Я делаю разминку и захожу в воду. 

Немного поплавав, отдыхаю. Вдруг слышу барахтанье в воде позади себя. Поворачиваюсь на шум и замираю. Аня трепыхается на месте и уходит под воду. Там, где она находится, - глубоко. Я пугаюсь и бросаюсь к ней. Подплываю к Ане и хватаю её за талию, тяну на себя. Она крепко обхватывает меня руками за шею. Плыву туда, где помельче.  

- Что случилось? - взволнованно спрашиваю у неё.

- Ногу свело, - смущаясь, с неохотой отвечает Аня. 

- Что, разминку забыла сделать? - не могу не поддеть её. 

Она теряется ещё больше и слабо кивает головой. Подхватываю её за талию и сажу на борт бассейна. Аня вскрикивает, но не вырывается. 

- Какая нога? - спрашиваю я.  

- Левая, - тихо отвечает она. 

Разминаю ступню, лодыжку, икры. 

В голове крутится мысль: почему всегда собранная, рачительная, добросовестная Аня забыла сделать зарядку? Последние несколько дней она слишком задумчивая, подавленная, потерянная. Её внезапные слезы выбивают даже у меня почву из-под ног. Что уж говорить о ней. У нее явно что-то случилось, но она упорно молчит, что именно. Ах да! Мы теперь просто два человека, вынужденных вместе работать. Зачем ей делиться со мной своими бедами? 

От этого пробирает злость, в первую очередь на самого себя. Если бы не моё вырвавшееся признание, мы бы общались как раньше. Но сделанного не воротишь. Почему нельзя повернуть время вспять? Почему не изобрели машину времени? Я бы… Я бы многое исправил, начиная с наших отношений в школе. 

Я обхватываю Анину лодыжку на левой ноге и меня уносит. 

Я медленно провожу по атласной коже лодыжки ладонями, плавно опускаюсь к ступне, касаюсь пальчиков, а затем целую колено, веду губами вниз, целую внутреннюю выступающую косточку лодыжки…

“Вот черт! Опять мои несбыточные фантазии! 

О чем мы разговаривали до того, как я снова уплыл? 

Точно! Массаж же. У Ани ногу судорогой свело”. 

- Ну вот, на меня ругалась, а сама такая же! - пытаюсь пожурить ее. 

Аня зажимается, ее плечи опускаются, она ссутулится. Форджер опускает покрасневшее до пурпурного оттенка лицо. 

Стыдно? 

То-то же! А если бы я не пришел? 

Заканчиваю с растиранием и оставляю её сидящей на бортике бассейна и уплываю.  

Мне надо остыть. Я завелся от такого простого действа, как массаж ноги. Аккуратной, восхитительной, соблазнительной ножки. 

Ныряю с головой. Я сошел от нее с ума и это не лечится. От любви нельзя вылечить. Только если вырвать сердце из груди и заметить его механическим. Но и тогда я не уверен, что меня оставят мысли об Ане. Не уверен, что пропадет это желание оберегать и защищать ее. И совершенно точно никуда не денется желание заняться с ней любовью. 

Аня больше не заходит в воду. Она недолго просто сидит на бортике бассейна, а потом встаёт, одевается и уходит. 

Нарочно плаваю долго, чтобы времени у меня было впритык, только собраться.

*

Завтракаем мы в полной тишине, между нами витает осязаемое напряжение. 

Раздражает!

Но что поделать, если это Анино требование? Мне остаётся только смириться и ещё глубже спрятать свои чувства, которые все чаще рвутся наружу. 

Жую завтрак на автомате и не чувствую его вкуса. Сейчас бы перекинуть Аню через плечо, унести в спальню, бросить на кровать и заняться с ней любовью: показать ей, насколько мы "совсем чужие"! А не вот это вот всё!

Ага! Бесит!

Но я молча дожевываю безвкусную еду и запиваю горьким кофе без сахара. Пусть лучше на языке горчит от него, чем от нашей ситуации. 

Перед выходом замечаю, что Аня берёт с собой небольшой бумажный пакет. Она ловит мой взгляд и, чуть смутившись, поясняет: 

- Взяла с собой на обед сэндвичи. Совсем не хочу идти в столовую и видеть там эту противную жабу! 

Я от злости сжимаю кулаки. Как же все бесит!

- Почему ты просто на него не пожалуешься? Он преследует тебя! 

- Кому? - она печально мотает головой и сводит брови к переносице. - Он сын одного из замминистров, - поясняет Аня. Для меня это новость. Вот почему этот говнюк ведёт себя так нахально. - Ему ничего не сделают, а я же останусь виноватой! Начнут распускать обо мне сплетни. Всего-то осталось пережить три месяца. Справлюсь, не впервые. 

Дальше она снова углубляется в свои мысли и молчит. 

Меня до дрожи в руках бесит ее холодное равнодушие к ситуации. Ну и что, что не впервые? А вдруг он псих? 

*

Сегодня на парковке мы никого не встречаем. Я подмечаю, как Аня облегчённо выдыхает. 

Добираемся до работы в такой же отстранённо-напряжённой обстановке, как и за завтраком. Не разговариваем друг с другом. Хорошо, что по пути мы не встретили Аниного преследователя. Не знаю, удержался бы я, чтобы не съездить ему по роже или нет. Скорее всего, нет. 

Короткие указания по поводу предстоящих на сегодня дел сухо даёт Аня и снова молчит отвернувшись. 

Я углубляюсь в работу, чтобы не чувствовать неприязни с её стороны, не чувствовать своей собственной тоски и разочарования. 

Все это задевает чувствительные струны моей души, о существовании которых я раньше и не подозревал. 

*

Во время обеда противный Рихард Цвенг снова допытывается у меня, где же Аня.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не врезать по его неприятной, как Аня называет, жабьей физиономии, отвечаю, что ей нездоровится, и отворачиваюсь. 

Быстро обедаю и возвращаюсь в кабинет на тот случай, если Рихард решит проведать Аню и заскочит к нам. Какими бы отстранёнными отношения между нами ни были, не хочу оставлять ее наедине с Цвенгом. Я верю, что Аня сильная и сможет постоять за себя, но она правильно сказала: таким как он многое сходит с рук. По себе знаю, я такой же, но с той разницей, что никогда не пользовался папиным положением в личных похабных целях. 

Когда я вхожу, вижу, что Аня жуёт сэндвичи. По кабинету распространяется ароматный запах кофе. Я не смущаю ее, не мешаю, подхожу к окну и рассматриваю залитые солнцем улицы. Наконец-то перестали лить дожди! 

Я не знаю, сколько я так стою. В голове ни одной мысли. Я просто бездумно пялюсь на то, как солнечные лучи освещают дома напротив. 

Но вдруг чувствую, как нежные тонкие руки обнимают меня за талию, и ладони скользят вверх, останавливаясь на груди. Аня прижимается ко мне сзади. Моё сердце гулко бьётся, ухает и падает куда-то в пятку. Я стою не шевелясь, боясь даже вздохнуть, чтобы не спугнуть момент. 

Что она делает? Мы же только коллеги! Или уже нет? Зачем она меня обнимает? Что случилось? Почему она опять резко меняет поведение? Множество вопросов роится в моей голове, сменяя друг друга со скоростью света. 

Аня упирается мне между лопатками лбом и приглушённо говорит: 

- Прости меня за вчерашние слова. Я не знаю, что на меня нашло…нет…знаю…и думала, что так будет лучше. Но я сама не смогу находиться с тобой рядом и вести себя как совершенно чужой, незнакомый человек. Прости меня. 

От её слов внутри меня искрит фейерверк. Глупая, совершенно глупая надежда на то, что я ей небезразличен хотя бы настолько, чтобы мы могли вполне себе дружески общаться, едва совсем не погаснув, разгорается с новой, ещё большей силой. Я снова запрещаю себе мечтать о большем, чем Аня согласна дать.

Я кладу свои руки поверх её ладошек, она сжимает мои пальцы. Я плавным движением раскрываю её объятия и отпускаю руки. Медленно поворачиваюсь к ней. Аня стоит, опустив в голову, ссутулившись, руки, словно верёвки, висят вдоль туловища. 

- Что с тобой происходит в последние дни? - мой голос от переизбытка чувств звучит как надтреснутая чашка. - Расскажи мне, что случилось? Ты сама не своя. Всё время плачешь. Настроение подавленное. Тебе пришли плохие вести от родителей? 

Аня, не поднимая головы, отрицательно мотает.

- Что тогда? Это по работе?

Она снова мотает головой. 

Кладу руки ей на плечи, она всхлипывает. 

- Я совершенно не понимаю тебя. Не понимаю, что с тобой, Аня. Поэтому я не знаю, как помочь тебе.

Делаю полшага вперёд и обнимаю её. Она обнимает в ответ и крепче прижимается. 

Я утыкаюсь носом ей в макушку и вдыхаю аромат волос. Неожиданно это успокаивает. Хаос, творящийся в моей душе, на мгновение застывает и стихает, оставляя после себя умиротворение. Надеюсь, с Аней происходит то же самое. 

Я не знаю, сколько мы так стоим, но, когда Аня успокаивается и вытирает слёзы, она улыбается и говорит: 

- Я забронировала билеты на игру на сегодняшний вечер. Совсем не хочу сидеть в номере больше. Мне надо развеяться. Ты любишь баскетбол? 

И опять резкая смена темы. Так же, как и Аниного настроения. Такими выкрутасами она выбивает меня из колеи. Я теряюсь. И чувствую себя дураком. 

Я не фанат спортивных игр, больше необходимого в школе не играл, но я никак не могу сказать ей нет и отпустить одну.

- Хоть я и не большой любитель спортивных игр, но с удовольствием схожу с тобой. 

Аня слабо отталкивает меня. Не удерживаю, размыкаю объятия, хоть мне вовсе не хочется этого делать. 

- Пора возвращаться к работе. Обед закончился, - в замешательстве говорит она. 

Замечаю у Ани порозовевшие щеки. От её стеснения мое сердце сильнее стучит. Это волнительно. Подавляю желание провести по нежной персиковой щеке пальцами и прильнуть к приоткрытым губам. 

Мы снова можем вести себя как друзья. Глупо улыбаюсь. В душе расцветает сад. Как мало мне надо, чтобы чувствовать себя счастливым: её теплая улыбка, задорный взгляд, нежное прикосновение или ласковое слово. 

Я счастливый озабоченный идиот. 

Вернувшись на свое рабочее место, она снова сосредотачивается на работе. 

Меня радует, что напряжения между нами больше нет.

Сажусь рядом с ней. Мы спокойно выполняем свою часть работы, успеваем сделать даже больше, чем запланировали. 

Когда рабочее время подходит к концу, Аня у меня спрашивает: 

- Ты не против, если мы не будем заезжать в отель?

- Предлагаешь нам идти на спортивную игру в деловых костюмах? Я-то не против, но тебе не кажется, что мы будем там слишком выделяться в такой одежде? 

Она бросает на меня оценивающий взгляд и кивает. 

- Давай заедем куда-нибудь. Что может поднять настроение женщине лучше шопинга? - хихикая, говорит Аня.

Ну я что? Я не против, шопинг так шопинг. Лишь бы она улыбалась. 

- Могла бы сразу сказать, что хочешь обновку, - шутливо отвечаю ей. - И обязательно где-нибудь поужинаем, - добавляю я. 

- Идёт, - соглашается Аня, довольно прищуривая глаза. 

Мы, как конспираторы, спускаемся на подземную парковку, озираясь по сторонам. Меня забавляет эта игра в шпионов. А вот желание врезать противному Рихарду растёт с каждым днём.  

Аня, как всегда, права: обновка действительно поднимает ей настроение. Вот только я не понимаю, что нравится ей больше: выбирать одежду себе или мне. И от того, и от другого она радуется, как ребенок. А вкусный сытный ужин делает её более сговорчивой и покладистой. 

На спортивном стадионе шумно и не протолкнуться. Она совершенно не против, когда моя рука ложится ей на плечо и притягивает ближе. Нет ни намека на недовольство. Вокруг нас толпа народа, все снуют туда-сюда, торопятся, галдят.

Мы находим свои места. Я не признаюсь Ане, что на таком мероприятии я впервые. Но, похоже, она и сама догадалась, потому что очень многое мне подсказывает. 

*

Это действительно оказался интересный опыт: покричать, поорать, попрыгать в общественном месте так, чтобы на тебя не смотрели косо. Для меня это в новинку. Но это помогло скинуть значительное эмоциональное напряжение. Выходили мы с Аней довольные и смеялись. 

*

Поднявшись в номер, Аня первым делом по обыкновению проверяет, не было ли у нас непрошенных гостей, и, убедившись, что всё в порядке, подходит к бару и достает оттуда пару бутылок пива. Одну протягивает мне. 

- Будешь? 

Я удивляюсь её поведению, но бутылку беру. 

Мы садимся на диван и включаем очередную комедию по телевизору. Но не смотрим ее. Аня воодушевлённо рассказывает о понравившихся моментах в игре, а я слушаю её и любуюсь раскрасневшимся от волнения лицом. Она такая эмоциональная сейчас, взбудораженная. Такой контраст по сравнению с утром! Вот такая Аня мне нравится ещё больше. Она напоминает саму себя из прошлого: взбалмошную, непоседливую девочку. 

Немного успокоившись, мы просто смотрим телевизор. 

Никогда бы не подумал, что можно опьянеть от половины бутылки пива. Но Аня убеждает в обратном. Ее взгляд становится стеклянным, её язык пьяно заплетается, она тычет мне пальцем в щёку и что-то бормочет о том, что я козёл. Жаль, что и половину слов не могу разобрать. Интересно же послушать её мнение обо мне. 

А потом она виснет на мне, обняв руками за шею, и через пару секунд сладко сопит. 

- Кто бы мог подумать, что ты опьянеешь, понюхав крышку от бутылки? - беззлобно ворчу я. 

Я подхватываю её на руки и уношу в комнату, бережно кладу на кровать, скидываю с Ани кроссовки и пытаюсь укрыть одеялом. Неожиданно она хватает меня за шею и прижимает к себе. 

Я пытаюсь отстраниться, но для сонной и пьяной Аня держит очень крепко. 

- Мистер Пингвинмен, - сонно бормочет она и сжимает крепче. 

Ладно, решаю дождаться, когда она уснёт и отпустит меня. Ложусь рядом. Неудобно. Приходится перекинуть одну руку через Аню, обнимая. Она всё так же крепко держит меня за шею. 

Я сам не замечаю, как проваливаюсь сон. 

Просыпаюсь под противный, но слегка непривычный писк будильника. Пытаюсь нашарить его рукой на тумбочке и не нахожу. Разлепляю глаза и понимаю, что я нахожусь не в своей комнате. Медленно поворачиваюсь. И встречаюсь со встревоженным взглядом изумрудных глаз. 

Аня широко раскрытыми глазами смотрит на меня, натянув одеяло до подбородка, и негромко говорит:

- Что ты здесь делаешь? 

Я вспоминаю вчерашний вечер: шопинг, ужин, игра, возвращение в номер, пиво, Анино пьяное бормотание. 

- Ты вчера опьянела от нескольких глотков пива и вырубилась на диване. Я отнёс тебя в кровать, а ты схватила меня за шею и не отпускала, обзывала меня мистером Пингвинменом. 

Я наблюдаю, как она стремительно краснеет. Краснеют даже её уши. 

- Видимо, я уснул здесь. 

- Вот оно как, - бубнит Аня.

Она заглядывает под одеяло. 

Эй! А вот это обидно! 

- Не было ничего! - возмущаюсь я. - За кого ты меня принимаешь? Ты думаешь, я воспользовался бы тобой в невменяемом состоянии?

Аня смущается ещё больше, откидывает одеяло и улепётывает, скрываясь в ванной. 

Перед тем, как она закрывает дверь, мне слышится очень тихое:  

- Жаль, что ты не воспользовался ситуацией.

Дверь закрывается. 

Ну всё, приплыли! 

Теперь у меня ещё и слуховые галлюцинации! Мало мне было моих видений. Теперь ещё и слышится всякое. 

Похоже, пора действительно забронировать отдельную палату в психушке. Как вернусь в Останию, так сразу туда и отправлюсь. 

А это идея!

Кому нужен муж псих? Может, невестушка откажется от жениха шизофреника? 

От воспоминаний о ней сразу свело зубы. 

Тьфу, зараза!