Он сидит неподвижно сгорбившись в таком неестественном положении, в каком врядли смог бы долго пробыть живой человек. Его бледное лицо напоминает топорно сделанную маску с кривыми мазками нарисованным ртом, а глаза, потерявшие свой цвет, выглядят кукольно-стеклянными. И только переливающиеся оранжевыми бликами в рассветных лучах волосы кажутся совершенно неуместно яркими в этом замершем безжизненном образе.
Какая-то животная паника охватывает девушку, сродни той, что разрывала на части изнутри, когда на её руках умирал мракоборец. Она слишком хорошо знает этого человека, слишком хорошо помнит кем он был, был для всех и был для неё. И уж точно не может себе позволить потерять сегодня и эту жизнь, даже в таком непрямом смысле, каким является безумие, уже явно пустившее в нем свои корни.
Широкими шагами преодолев расстояние до его скамейки, Линда присаживается рядом и решительно разворачивает его к себе лицом.
- Джордж! - громкий шепот змеиным шипением раздаётся по ощущениям на пол зала, но он его не слышит.
В мыслях проносятся абзацы из книг по колдомедицине. Проверить зрачки, Люмос, Нокс. Диагностические заклинания срываются скороговоркой с губ, а в голову лезут почти болезненные сейчас воспоминания.
- Привет! Я Джордж! - радостно машет рукой сразу всему столу Гриффиндора весело улыбающийся одиннадцатилетний мальчишка, усаживаясь с ней рядом на скамейке сразу после аналогичного "привета" от своего брата. И ответная улыбка сама собой расцветает на лице только что распределенной на львиный факультет первокурсницы.
- Бежим скорее! Там Филч! - двое рыжих налетают на задумчивую третьекурсницу из-за угла и, схватив её под руки, утягивают за собой. Но к несчастью за следующим поворотом коридора они натыкаются на профессора Снейпа, и всю неделю она совершенно незаслуженно драит вместе с ними в подземельях котлы. Хотя к концу первого дня отработок это не кажется таким страшным наказанием, ведь с этими двумя неугомонными мальчишками даже очистка котлов превращается в удивительное приключение. А через неделю она уже без труда различает близнецов не только внешне, но и по голосу. А ещё с энтузиазмом присоединяется к планированию их следующей шалости, на время заменив собой в их команде так неудачно попавшего в больничное крыло Ли Джордана.
- Эй, у тебя здесь неправильно написано,- он заглядывает через плечо в её эссе по зельеварению и бесцеремонно тычет пальцем в аккуратно выведенные строчки. А она даже не знает, чему больше удивляться: его познаниям в этом предмете, который они с братом считай не посещают, или тому, что он оказался в библиотеке, где уж меньше всего ожидаешь увидеть кого-то из главных шутников и балагуров школы. И тогда Линда узнает ещё об одном отличии близнецов. Если Фред больше увлечен Заклинаниями и за чары в их неподражаемом дуэте чаще отвечает именно он, то Джордж, как оказалось, неплохо разбирался в зельях, хоть и предпочитал урокам самостоятельные эксперименты. И эта его особенность становится ещё одной точкой их соприкосновения.
- А ты не хочешь сходить на Астрономическую башню сегодня? - слова, предвещающие самый незабываемый вечер её пятого курса и первый, такой волнующий поцелуй. Пусть и в том момент Линда даже не задумалась о романтической подоплеке предложения, ну что там за шутку Джордж мог ещё придумать? В конце концов, она же ещё с их посиделок в библиотеке на 4ом курсе запретила себе и думать влюбляться в эти невероятные, искрящиеся весельем голубые глаза. Нечего себе воображать невозможное, девочка! Только увидев заботливо разложенный на полу башни плед, несколько оплавленных свечей и пару бутылок сливочного пива, она позволила себе предположить, что невозможное всё-таки случается.
И всё же они не смогли стать той самой парой, от начала и до конца вместе. Она ушла в учебу и подготовку к практике целителя, он - в свои шалости и вредилки. А к началу 6 курса оба признали, что им лучше просто дружить. Но и просто дружба с ним давала ей очень много. Его с братом шутки, неизменно отрывавшие её от учебы. Ее первые пробы целительных заклятий после очередных экспериментов близнецов. Вечные споры над книгами по зельеварению. И просто разговоры по душам у мерцающего рыжим, как его непослушные волосы, пламени камина в факультетской гостиной. Этого ей уже было достаточно, пусть поначалу сердце сжималось в груди, когда Линда видела его флиртующим с другими, а на святочный бал она и вовсе не пошла, отговорившись завалом в учебе и отказав парочке приглашавших её однокурсников.
Ей было достаточно этого и на 7ом курсе, когда за учебой, сборами ОД и побегами от инспекционной дружины Амбридж сил и времени делать или чувствовать что-то большее просто не оставалось. Даже когда близнецы феерично улетели из школы, а её жизнь после выпуска с огромной скоростью закрутилась вокруг стажировки и дежурств в Святого Мунго, девушка была готова довольствоваться лишь воспоминаниями, одними из самых светлых уголков её памяти.
И сейчас Линду накрывал с головой страх, неистовый страх потерять и это. Так уже было, всего чуть больше полугода назад. Едкий дым, уносимый промозглым осенним ветром от того места, что было домом её родителей, домом её детства. До боли знакомый мамин браслет на почерневшей мертвой руке вынесенного из сгоревшего здания трупа. И застывшее лицо отца с остекленевшими невидящими глазами, почти такими же как у Джорджа в эту минуту. Как ей потом сказали, Авада видимо настигла папу во дворе ещё до пожара. От этих мыслей и невольного сравнения девушку передёрнуло. Тогда, после смерти родителей, образы и картины той роковой ночи стали накладывать свою черную мохнатую лапу Грима на все её радостные детские воспоминания. А телесный Патронус перестал восторженным вихрем срываться с кончика её палочки, лишь серебристой пылью осыпаясь на пол в неудачных попытках призвать волшебного защитника.
Сегодня материальный Патронус был нужен ей как никогда.
- Экспекто Патронум, - решительно прошептала девушка, воскрешая в памяти ночь на Астрономической башне, догорающие на полу свечи, немного неуверенные, но безумно теплые и нежные объятия и его мягкие губы со вкусом сливочного пива на её губах.
Призрачная сорока сияя серебром взлетела с волшебной палочки и сделав пару взмахов крыльями приземлилась отрешённому парню на плечо.
- Джордж! - голосом Линды заговорила птица, и он слегка дёрнул плечом, отчего робкий лучик света надежды начал пробиваться сквозь пелену страха.
- Джордж! Посмотри на меня! - она заглянула в его глаза, силясь разглядеть в рассветном полумраке большого зала хоть на миг оживший взгляд.
- Джордж! Пожалуйста... - хотелось расплакаться от отчаянья. Пожалуйста, нет... только не сейчас, не сегодня, пожалуйста... Всё это так эгоистично с её стороны... Может, в небытии безумия ему было бы и правда лучше? Может, если удастся вернуть его, он уже через мгновение возненавидит её за то, что отняла возможность жить без боли? Но прекратить попытки достучаться Линда была уже не в силах. Пусть возненавидит, пусть оттолкнет, она будет готова, потому что иначе тяжесть всех потерь этой войны окончательно погребет под собой её сердце, уничтожит последнюю часть души, что ещё могла чувствовать, что осталась от той девчонки, которая умела искренне улыбаться.
- Джордж? Ты узнаешь меня? - ладонь невесомо касается его груди, когда он резко делает глубокий вдох и наконец в растерянном, но осмысленном взгляде мелькает тень узнавания.
- Линда... - рвано выдыхает Джордж, - Линда, его больше нет...Ф-фреда.. нет...
Дрожащие губы шепчут слова, режущие по живому будто ножом. Она видела как принесли Фреда, стоя в другом конце зала. Видела, как мадам Помфри подходит к семейству Уизли, как миссис Уизли заливается слезами, как Джордж бросается к брату и, стоя на коленях возле тела, трясет его за плечи, будто пытаясь разбудить. Видела всё это и не могла заставить себя сделать хоть шаг в их сторону, убеждая себя, что ничем не сможет помочь. Что сама не выдержит и окончательно расклеется, если окажется рядом. Ещё пол часа назад она накрывала простыней остывшее тело Колина Криви, принесенное Вудом, и её до сих пор трясло изнутри, стоило взгляду зацепиться за тот угол зала, где оставляли мертвых, где лежал ещё один её товарищ, не переживший сегодняшнюю битву. А Фред... это просто уже слишком... слишком. И она не подошла.
- Фреда... нет... - нетвратимая правда зависает между ними в воздухе и Линда в порыве обнимает сгорбленно сидящего на скамейке парня, прижимая голову к груди и поглаживая по спине.
- Джордж... я знаю... знаю... мне жаль... мне так жаль... - тихо повторяет девушка, пока он почти беззвучно плачет в её лимонный халат, хватаясь за неё, как за спасательный круг, и вздрагивая с каждым всхлипом. А внутри нее самой неожиданно прорывает плотину, что сдерживала переполняющие её чувства всю ночь, весь прошлый день, а возможно и намного дольше... Боль, горе, страх, отчаянье, опустошение, чувство вины... Её уставшие глаза наполняются слезами, и каждая пролитая соленая капля будто освобождает Линду от оков, плотно сжимавших её душу до этого момента.