Валькирия понимала одно: просто разрешить эту ситуацию у неё не получится. Закрыв дверь своего кабинета, она со вздохом взяла графин со стола, налила в стакан воды и в задумчивости остановилась. Чертыхнулась. Без сомнений, тот юноша, которого, взвалив на плечо, притащил Корг и чуть ли не бросил ей в ноги — Локи. Явно моложе того, что погиб от рук Таноса, и будто бы совсем иной. Ростом немного меньше, как и комплекцией, но это лицо и голос Валькирия никогда и ни с чем бы не перепутала. Забудешь такого, как же!

Она попыталась понять и представить, как же это произошло. Или, точнее, что именно произошло. Очередное невероятное и внезапное воскрешение? Ага, а потом он на радостях нажрался молодильных яблок. Или устроил заплыв в фонтане вечной юности, так, веселья ради? Но не поверить собственным глазам было бы глупо. Тот Локи, что остался запертым в комнате, на первый взгляд не был таким же спесивым, как тот, кого она встретила на Сакааре. Однако имел такую же дурную привычку разбрасываться ножами и задирать нос. Сложно было понять, что у него на уме. Он пока только задавал нелепые вопросы: Где он? Кто она и кто такой Корг? Откуда они знают Тора?

«Серьёзно?» — недоверчиво усмехнулась Валькирия.

Это было более чем странно. Притворяется младший отпрыск Одина или нет, специально ли он сделал себя моложе — неизвестно, а много времени тратить на выяснения было ни к чему. Узнав хитрого мага в общих чертах, Валькирия спустилась в хранилище, отыскала там антимагические наручники и сковала руки заблудшего принца, пока тот был без сознания. Во избежание точно таких же непредвиденных обстоятельств, как и само появление Локи в Новом Асгарде. Размеренная жизнь в этом городе со своими житейскими хлопотами и обыкновенными проблемами не предполагала в своём расписании подобных случаев.

Валькирия подумала о Торе, который, казалось, совсем недавно был переполнен жгучей болью. Несложно представить реакцию обычно импульсивного друга, даже несмотря на то, что в последнее время они редко виделись. Она знала, что таким, как он, лучше один раз показать, чем сто раз рассказать. Да, можно было бы самостоятельно разобраться с ситуацией и скрыть от громовержца все происходящее, но смысла в этом было мало — только сплошная морока. Может, и хорошо, что Корг не прибил Локи, а додумался привести его к ней. Одинсону потребовалось много сил и времени, чтобы примириться со смертью своих родных, а сейчас все эти старания могут превратиться в ничто и вывести его из равновесия, которое и так не отличалось стабильностью. Но это не её, Валькирии, дело — у неё своих проблем по горло. Пусть Тор сам разбирается со своим восставшим из мёртвых братом. И желательно заберёт и увезет его с собой. Куда-нибудь подальше.

***

Крутясь и искрясь от напряжения, секира со свистом пролетела мимо замершего Ракеты и врезалась остриём в бугристое тело монстра. Тот коротко взревел, брызгая кровавой пеной изо рта, опасно закачался, а затем рухнул, роняя голову с ядовитыми клыками на землю. Секира плавно поднялась в воздух, а затем рванула назад, подчиняясь невидимой силе твёрдой руки, легла в ладонь своего владельца.

— Готово, — с задорной улыбкой объявил Тор, закинул секиру на плечо и перешагнул через свежее бездыханное тело.

Грохот битвы и визги чудовищ постепенно стихли. Пустынный пейзаж погрузился в тишину, прерываемую лишь стенанием умирающих и порывами ветров, что вздымали в воздух красную пыль. Та скрипела на зубах и забивалась под одежду, ложилась на кожу, как маска, смешиваясь с пóтом. Послышались шаги — это Ракета подошёл к Тору. Енот перевёл дыхание, коротко провел когтистой лапкой по лбу, и с ухмылкой взглянул сначала на Одинсона, а затем на оставленную им вереницу обезображенных монстров. Свежие трупы, словно оставленные кем-то хлебные крошки, дорожкой вились позади громовержца. Да уж. Всего-то? Похмыкивая, он принялся их считать, и с каждым подсчитанным гулкое хмыканье становилось тише, а сам Ракета принимал всё более кислый вид. Снова поднялся песчаный ветер, обдав жаром пустыни лица напарников. Ракета сплюнул, прищурившись, рывком поднял опущенный до того бластер и шмальнул в сторону Тора. Смертоносный луч новой любимицы Ракеты попал прямо в цель — бьющегося в конвульсиях монстра одномоментно разорвало на куски. Счастливчик наконец умер.

— В яблочко, — хихикнул Ракета, поглаживая металлическую сторону оружия. — Ты проиграл, Тор.

— Эй, — возмутился громовержец, которого чуть не задело выстрелом. — Мы же договорились не мешать друг другу! Он на моем счету.

— Ну-ну, конечно, — начал глумиться Ракета. — Ты только не плакай, личико побереги своё. Ты не добил его, а я да, так что теперь он на моем счету.

— Это не считается. Ещё мгновение и он бы сам издох!

— Ещё как считается!

— Не считается, — встрял в спор из ниоткуда появившийся Дракс. Всё его тело было измазано непонятной гадостью. Желто-бурая слизь вязко стекала ему на лицо, выражающее чрезмерную серьёзность и озабоченность несправедливостью, которая свершалась в тот момент. — Я всё видел. Тор первый нанёс ему смертельный удар.

— А ты что, судьёй заделался?! Заняться нечем? — тут же взвился Ракета. Лёгкий испуг, вызванный внезапностью появления Дракса он предпочёл скрыть, как обычно, за агрессией.

— Нет, — просто ответил Дракс и растянул рот в широкой улыбке. — Я не судья, я победитель.

— Да с какого ляда? — Енот чуть не поперхнулся от такой наглости. — Не примазывайся! Ты бы видел себя. С твоими успехами полагается только утешительный приз. Вот! — Ракета выкинул фигурно сжатый кулак, а затем разразился противным смехом.

Вязкая субстанция достигла переносицы, грозясь перетечь на глаза. Дракс, не изменяя своей бесстрастности, вытер лицо шершавой ладонью, а затем отошёл в сторону, пропав из виду. Вскоре он вернулся, но не с пустыми руками: огромная голова убитого монстра слепо смотрела в пустоту, а отвиснувшая челюсть волочилась по земле. Дракс, остановившись прямо перед Ракетой, поднатужился и выставил трофей вперёд, приподняв его над головой. Размерами она была немногим меньше самого Дракса; и то ли неприглядный вид был тому виной, то ли длинные и острые, как сабли, клыки, то ли вонючая жидкость, крупными каплями падающая со среза шеи монстра, однако друзья пришли в ужас.

— Вот, — с натуги хрипло произнес Дракс, умудряясь при этом поигрывать мышцами, а затем оскалился. — Я выиграл!

— О, проклятье, Дракс, ты зачем это сюда приволок? — по несчастью оказавшийся совсем рядом Тор наморщил нос и закашлялся. — Ну и вонь!

— Да ни черта ты не выиграл! — не отступал тем временем Ракета, заводясь с каждой секундой всё сильнее и еле сдерживаясь от того, чтобы повторить за Тором. Голос его стал сиплым.

— Да. Я.

— Нет же, идиот! У тебя меньше всего жмуриков! У меня тридцать шесть, у Тора тридцать пять. А у тебя всего десять! Кто добил последнего? Я! Я выиграл!

— Ты бессовестно украл у Тора одного. И вообще. У вас одна мелюзга, а я добил самого большого. Вот, смотри какая башка только, — желая доказать свою правоту, Дракс сунул голову монстра Ракете прямо в морду. Тут же вихрем поднялся шквал брани, а за ним взрыв хохота.

Тор наблюдал за друзьями, стоя в стороне, когда в коммуникаторе раздался суровый голос Небулы:

— Вознаграждение получено. Кончайте сотрясать воздух попусту и возвращайтесь.

Наскоро утерев лицо быстрыми движениями лап, Ракета раздраженно цокнул и подобрал оставленную на земле пушку. Ну вот что за кретин! Теперь ему придётся целый час, если не весь день потратить на то, чтобы отмыться от этого позора. У Ракеты на языке ядом крутилась новая порция сарказма вперемешку с ругательствами. Енот открыл рот, а потом вдруг понял, что он с Драксом остался один посреди красных песков пустыни. С чего это вдруг ангельский пират так спешно ретировался? Енот неопределённо фыркнул, рефлекторно обвёл взглядом местность, махнул Драксу и спешно направился к Милано.

— Ну, ладно—ладно, 1:1, здоровяк, — обратился он к Тору, нагнав его по пути к главной панели управления. — Я бы обошёл тебя, не болтайся ты у меня под ногами!

— Ну, конечно, — улыбнулся Тор и окинул Ракету взглядом. — В следующий раз обязательно, кролик.

— Тюю, — протянул Ракета. — Один выигрыш ещё не повод бахвалиться, дорогуша. В следующий раз ты у меня так просто не отделаешься, понятно?

— Понятно.

Ракета с ворчанием пару раз клацнул по экрану браслета, переводя на счёт Тора деньги, и по виду величайшего пилота во Вселенной было понятно, что сделал он это с большой неохотой. Зато совесть его была чиста.

— Вот твой выигрыш.

Коротко пискнул ровно такой же браслет Тора: перевод был совершён. Громовержец не глядя провёл пальцем вниз по экрану, после чего браслет Ракеты так же отозвался писком. Ракета опустил взгляд, увидел выскочившую иконку счастливого зелёного цвета и исторгнул из себя короткое, вопросительное «А?».

— Оставь себе, — пояснил Тор. — Мне такая большая сумма ни к чему.

— Ты прикалываешься, что ли? Нафига тогда спор развязал?

Тор молча пожал плечами, так, как если бы сказал, что сделал это от скуки. И это было не совсем так: кошмары, беспокоящие Одинсона по ночам с новой силой, как в первые дни, давили на него грузом вины, с которым он справлялся, как умел. Вся веселость в его словах и действиях, огнём горевшая в глазах пару минут назад, испарилась без следа. Ракета взглянул на Тора и понял, что что-то не так.

— Чего это ты сегодня такой покладистый? — с усмешкой спросил он, — Из-за чего опять раскис?

Тор неопределённо хмыкнул. Он знал, как Ракета злится, если кто-то своевольничает на корабле, что было в порядке вещей для Одинсона, но сегодня на подобное его не тянуло. Тор действительно был не таким, как обычно последние пару дней. Он чувствовал себя уставшим, и всё казалось ему до безобразия тоскливым. И как же он обрадовался, когда несколько часов назад Стражи получили очередное задание от жителей планеты в далеком секторе, которых мучали, по их словам, вредители. Хороший повод встряхнуться, — подумал он, ощущая прилив сил в тот момент.

Тор и Ракета прошли в контрольную, где собралась вся остальная часть команды Стражей.

— Вернулись, — встретила их Мантис своей непосредственной улыбкой.

— Ага. Быстро справились, — улыбнулся в ответ Тор. — Соскучились без меня?

— Мы пытались, — пробормотал Квилл, напряженно глядя на панель. — Что там с монстрятиной, Ракета?

— Всё чисто, — Ракета занял свое кресло, положил лапы на руль и выдохнул: — А теперь сматываемся отсюда.

— Я есть Грут.

— Послание? — озадаченно переспросил Тор. — Что ещё за послание?

— Пару минут назад пришло. От твоей подруги. Как там её… Ну, с Земли которая… — отозвался Квилл.

Тор мысленно перебрал все возможные варианты, запнувшись об один из самых невероятных. Джейн? Нет же, быть не может. А кто тогда?

— Покажи-ка, — Тор встал рядом с сидящим в кресле Грутом и, наклонившись, положил руки на панель, сосредоточенно уставился на пока ещё тёмный экран.

На экране высветилось лицо Валькирии. Она казалась спокойной, но лёгкое подёргивание правого глаза и плотно поджатые губы в момент паузы выдавали её с головой. Тор узнал это выражение лица. Он коротко сглотнул.

Одинсон не дал себе и минуты для раздумий. Перехватив покрепче секиру, он окинул взглядом друзей и на улыбке произнёс:

— До следующего раза, Кролик.

***

Искрящийся красками столб света разрезал серое небо и вгрызся в склон холма. Раскат грома прокатился по местности, поднялся ураганный ветер, волной пробежав по свежей зеленой траве. Радужный свет развеялся, и из него вышел Бог Грома.

Получив странное послание от Валькирии, он сразу же прибыл в Новый Асгард. Тор мало что понял из слов подруги, только то, что произошел какой-то непредвиденный случай. Какой именно предполагалось узнать на месте.

Настороженно оглядываясь, будучи готовым к любой опасности, Тор увидел, как к нему на зелёный пригорок поднялась Валькирия. Он кинулся к ней с расспросами, но подруга ничего не сказала ему по поводу своего сообщения. Только попросила следовать за ней без лишнего шума.

Тор шёл по главной улице Нового Асгарда за Валькирией, добродушно приветствуя тех редких жителей поселения, что встречались ему по пути в то раннее утро. Заглядывая в их лица, Бог Грома искренне не понимал, что могло такого произойти, когда все асгардцы так спокойны и вокруг тишина.

Они зашли в невысокое здание, которое почти не отличалось от других вокруг. Пройдя немного по коридору, Тор издали увидел, что около одной из дверей их ждёт Корг. Тот активно замахал ему рукой и, кажется, тоже был спокоен. Валькирия остановилась недалеко от кронанца, повернулась к Тору, а затем сказала, прямо глядя на него:

— Чтобы ты сейчас не увидел и чтобы сейчас не произошло, пожалуйста, пообещай мне держать себя в руках.

Эти слова заставили Тора в миг стать серьёзным. Ему не понравился тон подруги, но, будучи привычным ко всяким неприятностям, спорить не стал. В её взгляде он заметил что-то похожее на сочувствие или сожаление, однако не придал этому особого значения. Валькирия снова внимательно оглядела его, а затем прошла вперед и открыла ближайшую к ним дверь.

Небольшая комната, ставшая временным пристанищем для нежданного гостя, была погружена во мрак, который разрезал проникший из коридора свет. Валькирия не помнила, чтобы она выключала лампу перед выходом. Правительница сделала знак рукой Тору, чтобы тот оставался на месте, и потянулась к выключателю.

Тор же, не обращая внимания на подругу, замер на месте без всякого знака. Странное, тревожащее душу чувство, похожее на эхо из былых времен, обрушилось на него ледяным потоком, когда он беспокойно осмотрел комнату и увидел то, что не рассчитывал когда-либо ещё встретить. Он не мог заставить себя пошевелиться и вовсе глаза смотрел на рогатый шлем, мирно покоящийся на журнальном столике в углу комнаты. Тор отказывался верить тому, что видел, он надеялся, что все это — игра теней с уставшим разумом, не более. Призрак прошлого, который недавно мучил его во снах, вдруг обрёл материю.

Свет от потолочной лампы осветил комнату, и Тор крепко зажмурился, желая, чтобы горькое напоминание об утерянном навсегда исчезло из этой комнаты вместе с тьмой холодной ночи, когда он откроет глаза.

Он услышал как выругалась Валькирия и только тогда обратил на неё внимание. Она подошла к кровати, одиноко стоящей возле окна, заглянула под неё. В ту сторону, где ему привиделся шлем мёртвого брата, Тор перевести взгляд не решился. Никого, кроме них двоих, в комнате видно не было.

Только Валькирия подумала заглянуть в шкафы, стоящие вдоль противоположной стены, как вдруг из самого крайнего стремительно выскочил Локи, сначала показавшийся громовержцу тёмной тенью без лица. Он машинально повернул голову в его сторону и снова застыл. Тор почувствовал, что он разом ослеп и прозрел, и летит в пропасть, не видя дна, когда узнал в мимо пронёсшемся пятне знакомый силуэт. Не до конца осознав происходящее, он часто заморгал, пытаясь прогнать, по его мнению, наваждение. Сердце сделало кульбит, оглушило и лишило возможности ясно мыслить и действовать.

— Стоять! — рявкнула Валькирия, мысленно отругав себя за то, что не догадалась проверить в таком очевидном месте с самого начала, и рванула вперёд.

Локи уже успел скрыться за дверью. Секунда, и раздался приглушенный, короткий возглас, а затем в комнату зашёл Корг, внося ночного гостя обратно. Он обхватил Локи своими лапищами поперёк груди и держал до того крепко, что дышать тому было явно не легко.

— Поймал, — беспечно возвестил Корг, который вёл себя так, будто каждый день его был похож на этот.

Валькирия выдохнула, остановившись у самого порога, а потом настороженно посмотрела на Одинсона через плечо. У Тора на глазах закипали слезы. Валькирия не знала: это от счастья или еле сдерживаемой злости. Тот ошарашенно глядел на брыкающегося в захвате Локи, и ладони его опасно сжимались в кулаки. Тор смотрел на него и ему казалось, что он видит очередной дурной спектакль или ночной кошмар. Взгляд с трудом фокусировался на… брате? Ему совсем поплохело. К горлу против воли подступил противный ком, а в груди тяжело заныло.

Локи пытался вырваться из захвата и уже не сдерживал себя в ругательствах. Каменные руки больно впивались в его тело и он ощущал это даже через слои своих одежд. Внутри него разверзлась буря, и она была пострашнее того, что творилось за окном. Что-то страшное и крайне неприятное заклокотало в нём, когда Локи до конца осознал, что ему не выбраться из этого подозрительного места привычными способами. Ему ничего не сказали. Схватили, сковали, промолчали на все вопросы. И ему ничего не дали толком сказать. Не калечили, но это не давало надежды и спокойствия, а настораживало сильней. У него было достаточно времени в одиночестве, чтобы всё обдумать. В конце концов этот ворох эмоций, рвущийся из его груди, вдруг вылился на всех находящихся криком, что был громче предыдущего:

— Пустите меня! Да кто вы, Хель вас задери, такие?! Вы хоть знаете кто я и кто мой отец?! Пустите!

Валькирия и Тор замерли, не произнося ни слова. Локи не унимался, он все кричал и угрожал, не вглядываясь в лица своих пленителей, а потом вдруг замолчал, к ужасу своему осознав, что его трясёт то ли от злости, то ли от страха, и взгляд был мутный, словно он смотрел на всё вокруг сквозь пыльную толщу стекла. После недолгого молчания он прошипел еле слышно и чуть хрипло:

— Мой брат от вас и мокрого места не оставит, когда узнает. Вот увидите!

Это было сказано с таким надрывом, что Тор, пораженно стоящий с пересохшим от волнения горлом, вдруг отмер, и сделал шаг по направлению к Локи. Сердце защемило от этих слов, они заставили окончательно поверить в то, что происходит. Глаза его лихорадочно блестели, и взгляд стал ясней, по лицу ходили желваки, а брови были в напряжении сведены к переносице. Он посмотрел на Корга и тихо, отрывочно проговорил:

— Отпусти его.

Взгляд Тора был куда красноречивее слов, и Коргу не понадобилось повторения. Он разжал руки, а Локи, непроизвольно все ещё трепыхающийся, чуть было не упал вперёд. Тор бросился к нему, хотел придержать за плечи, но не решился. Локи удалось устоять на ногах. Откинув скованными руками волосы от лица, он уставился на своего освободителя.