Как назло, приснился его настоящий господин, так что для Астариона ночь точно не была «доброй».

Утром его растолкала Лаэзель, чтобы позвать на завтрак — а заодно на собрание ганзы. На нем Ретт, абсолютно трезвый и до тошноты собранный, предложил свой план. «Возражения? — спросил он, окончив. Ответом было молчание. Тогда он сказал: — Голосуем». Итог: шесть голосов «за» и два пропуска — атаман считал неправильным оценивать самого себя. Вернувшись из похода, они разбили лагерь на уже привычном месте, около пруда. Ретт предложил перенести его выше по течению притока Чионтар, недалеко от скалистых уступов, отделяющих лес от морских бухт. Причина была проста — совсем рядом, в той же скальной гряде, был прорыт тоннель, ведущий напрямик в подземные помещения Круга. «Нам будет удобней переговариваться», — сказал атаман. Я не позволю, чтобы туда пробрался кто-то из гоблинов, не сказал Ретт. Примерно в это же время в лагерь заглянули посланники Зентарим и передали целые охапки чертежей от… небольших магических пушек?..

«Какие красотки, — сухо произнес Ретт, внимательно просмотрев каждый желтоватый лист. — Особенно вот эта, ну просто чудо! Ваш товар воистину выше всяких похвал, мастера».

«Вы слишком добры, сударь, — земнтарим поклонился; этот рыжеусый мужчина со своим белокурым подмастерьем не в пример вежливее всех своих собратьев. — Ваши слова согревают нас даже в самый темный час».

«А сейчас как раз полночь, — хмыкнул Ретт, глянув на небо; зентарим прибыли после заката, перебудив весь лагерь. — Как скоро они будут готовы?»

«В пределах ближайшей недели, — нисколько не смутился зентарим. — Замечу, что рунный порох и ядра продаются отдельно».

«Еще бы. Я пришлю список того, что нам нужно».

«Вам потребуются артиллеристы».

«Да, и весьма скоро. Спасибо, что напомнили. Не желаете, мастера, выпить на дорожку? Мистер Анкунин, попросите мистера Декариоса разогреть вино…»

Пушки. Две толстенные магические пушки. Пушки! Помимо этого, Ретт заказал бомбы, разрывные болты, тяжелые арбалеты, тяжелую броню и несколько комплектов боевого оружия. А наутро сообщил, что пора рассылать «письма с приглашением». Состоится собрание ганзы — и на нем будут присутствовать «уважаемые гости». Разослали гонцов. За Флоррик в поход выдвинулся Уилл с Гейлом, за Зевлором Ретт отправился лично, прихватив с собой Карлах; за ними увязался Шкряб. Лаэзель оставалась на страже, пока Астарион присматривал за Шэдоухарт. Очередной приступ, хорошо, не такой сильный, как прежние.

«Я так понимаю, — хрипловато пробормотала Шедди, отпив немного укрепляющего отвара, — тебе выпадет честь сопровождать верховного друида».

«Льщу себя надеждой», — устало вздохнул Астарион, забирая у нее кружку.

«Не понимаю, — помолчав, тихо произнесла Шедди. — Как ты его терпишь?»

«Хальсина?» — ухмыльнулся Астарион.

«Ретта, — без улыбки сказала Шедди. — Это же издевательство. Пусть выберет кого-то одного, а не…»

«Он выбрал, — резко произнес Астарион, а заметив, как она дернулась, повторил, но уже мягче: — Он выбрал. Осталось, чтобы выбрали его».

Миледи долго не отвечала; чудесные бледно-зеленые глаза посверкивали в свете полной луны. Ее нежная ручка слегка коснулась его запястья, и он отвернулся. Но руку не отнял. Поразительно, как она может быть одновременно такой жестокой и милосердной? Воистину дитя противоположностей. Естественно она оказалась права. Естественно Астарион сопровождал дурида и даже имел с ним весьма… неприятный диалог. Проклятущий бугай! Синяки, между прочим, еще пару дней не сойдут!.. Ну, если бы они были — у чертового Хальсина была крепкая, но умелая хватка.

Прямо как у Ретта.

«Как поживает мастер? — спросил Астарион уже после собрания — и после того, как Ретт всласть намиловался со своим эльфийским гигантом. — Выглядит мрачноватым».

«Ему не понравилось, что я не рассказал про личинку, — вздохнул Ретт; последний раз он спал прошлой ночью, и по нему это было заметно. — Говорит, лучше бы мы признались, он мог бы помочь».

«Действительно! Мог бы, — язвительно процедил Астарион. — Правда тогда наших личинок давно уже не было бы. Но это так, пустяки».

«Я сказал ему, что это не выход, — устало произнес Ретт и добавил неохотно: — Пока он слушается. Пока я… ну…»

«Пока ты вертишь перед ним хвостом, — фыркнул Астарион и ахнул: — Какой мучительный выбор — сохранить рычаг давления или отдаться желанной страсти. М-м-м, сюжет любовного романа…»

«Ох, Кудряш…»

«…Что же выберет наш бравый атаман? Быть может…»

Его прервал звук в ближайших кустах. Еле слышный, словно приглушенный. Ретт вскинул палец, разом напрягшись. Прозрачно-голубые глаза настороженно глядели во мрак. Он махнул рукой, намекая продолжать говорить, и Астарион заливался, пока атаман не подошел к зарослям вплотную и не заглянул за них.

Слабая ухмылка растянула губы.

«Ладно, пошли, — бросил Ретт и от души зевнул. — Обожаю слушать твой голос, но я очень устал. Завтра много дел, надо выспаться хорошенько».

«Что там? — спросил Астарион, подошел ближе — и наткнулся на жесткую руку. — Да что там?!»

«Птички, — ответил Ретт, уже ухмыляясь в открытую. — Воркуют. Пошли».

«Да какого черта, отпусти!.. Ты не имеешь права мной распоряжаться, забыл? Я хочу посмотреть, и я-о, Боги. Что, во имя всех святых небес, здесь происходит?!»

«Кудряшка, — хохотнул Ретт, ни капли не смущаясь. — Эта самый некудряшковый вопрос, какой ты только мог задать».

«Мы, — выдал Гейл, поспешно вскакивая и отряхивая грязные колени. — Мы… эм… Мы, э-э…»

«Собираем цветы, — тонко улыбнулась Шэдоухарт и села, изящно подогнув под себя ноги. — Для алхимии. Правда, мистер Декариос?»

«Да! — воскликнул Гейл, просияв. Вскинул палец: — Вы должны помнить, господа, что у нас закончились некоторые алхимические ингредиенты. Час поздний, в Рощу идти нет смысла, так что мы подумали, что было бы неплохо восполнить нехватку и…»

«…пособирать цветы, в обнимку ползая по кустам, — кивнул Ретт, сквасив квазисерьезную мину. — Похвальное решение. Каких же цветов нам не хватает для алхимических наборов — подберезовиков? Или подосиновиков?»

«Э, а… Что за глупости? Это же грибы! А мы искали…»

«Да, я понял, цветы. Под кустами».

«Кхм. Да. Именно».

«Мистер Декариос, не хочу отрывать вас от этой увлекательной беседы, но…»

«О! Да! Прошу прощения!»

Книгочей протянул Миледи руку и помог ей встать. Пожелав друг другу «доброй ночи», их парочки разбрелись в разные концы лагеря. На полпути к своей палатке Ретт тронул Астариона за локоть. На его лице была довольная улыбка, и прозрачно-голубые глаза сверкали.

«Не желаете разделить со мной кружечку, мистер Анкунин? На сон грядущий», — нарочито манерно спросил Ретт.

«Только если одну», — кокетливо хихикнул Астарион, пряча глаза.

Они прыснули и пошли к атаманской палатке. Разогревать вино было лень обоим, так что пили холодным. Попутно затеяли игру, «кто каков на вкус».

«Что насчет милой Шэдоухарт? — спросил Астарион после «ликера из Амана» и «выдержанного бренди из Глубоководья». — Как, по-твоему, каков ее вкус?»

«Ночная орхидея», — не думая, выдал Ретт.

«Скучно, — Астарион сморщил нос. — Напряги воображение, мой дорогой».

«Хм-м, — Ретт немного помолчал, глядя на полог палатки и поигрывая вином в кружке. — Ключевая вода из горного родника».

«Оу. Именно так?»

«Именно так».

«Почему же?»

«Горная вода чиста и холодна, — заявил Ретт с легким придыханием. Не наигранным, совсем нет. — Она чем-то отдаленно напоминает обычную, и все же ты не перепутаешь ее ни с какой другой. Ее тяжело добыть, и истоки ее неизвестны. Воплощенная тайна, эссенция красоты. Ключевая горная вода — и ничего больше».

«Да ты романтик», — слабо улыбнулся Астарион.

«С Книгочеем не сравнюсь», — хохотнул Ретт.

А потом так откровенно рассмеялся, что невозможно было не подхватить этот смех. В палатке горела одна-единственная тусклая лампа, в ее свете загорелая кожа и золотые волосы отливали густым тяжелым блеском. Отставив кружку, Ретт прилег на подушки — и слегка оттянул ворот рубашки.

Приглашение, на которое просто невозможно не откликнуться.

«Мне все-таки любопытно, — произнес Астарион после, греясь на атаманской груди, — что произошло в ту ночь, на вершине водопада. Она изливала тебе душу? Воспевала твои выдающиеся физические и духовные достоинства? Ласкалась, точно влюбленная кошечка?»

«Да, — ответил Ретт, не открывая глаз. — Да, да, да. Но ты не слышал ничего».

«Т-ты… серьезно? — изумился Астарион. — Святые небеса! Зачем ты это сказал?»

«Потому что доверяю», — Ретт скованно пожал плечами.

«Идиот», — проворчал Астарион и полез за обезболивающей настойкой.

Ей можно пропитать бинты, чтобы стало легче.

«На твое счастье».

«Трудно спорить».

«Цени».

«Ежесекундно, — Астарион игриво чмокнул его в щеку; Ретт ухмыльнулся, а он продолжил: — Так это от несбыточных надежд милая леди бросилась на шею нашему драгоценному зануде? Решила найти тебе полную противоположность?»

«Отнюдь, — заявил Ретт и, открыв глаза, заложил свободную руку за голову. — Мы с «драгоценным занудой» похожи, это во-первых. А во-вторых… никуда она не бросалась. Если кто и сделал первый шаг, так это он. Ты этого не знаешь, тебя еще тогда не было, но Гейл уже в первый день начал посматривать на Шедди весьма… двусмысленно. Именно он заговорил с ней в первый вечер у костра, именно он предложил ей заклинания и зелья, чтобы уменьшить боль. Она… побаивалась его и поэтому жалась ко мне. Ему, думаю, было немного обидно — и завидно; не каждый день его обскакивает какой-то хмырь с большой дороги».

Еще бы. Ретт немного помолчал, над чем-то раздумывая. Астариону нравилось это выражение его лица. Настоящего, без маски.

«Знаешь, — протянул наконец атаман, — я ждал, что он одним из первых попросит рассказать о той ночи. Я даже накидал небольшой сценарий на этот случай. Однако он не попросил, и теперь мне кажется, что уже никогда не попросит. Последнее, что ему интересно — как одна из немногочисленных смертных девушек, которая ему действительно понравилась, лезла целоваться к его лучшему другу».

«Перед тобой трудно устоять, — сладострастно прошептал Астарион, и Ретт, фыркнув, ткнул его в бок. — Ставлю сотню золотых, что у кого-то из наших милых дам хранитель имеет довольно знакомые черты…»

«А у парней? — хмыкнул Ретт и снова взялся за кружку. — Напомни, как выглядит твой».

«Бледнокожая эльфийка с густыми белыми волосами, — ответствовал Астарион гордо. — Свежая и гибкая, как весенний цветок. А еще… кхм…»

«Ну давай. Я никому не скажу».

«Высокая. Сильно выше меня».

«Любишь сидеть на ручках?» — хохотнул Ретт.

«Быть может, — тонко улыбнулся Астарион. — А твой? Как выглядит твой?»

«Кхм».

«Обещания взаимны, дорогой. На моих устах печать молчания».

«Высокий, — Ретт снова отставил кубок и начал показывать — еще один «чистый», не наигранный жест, — широкоплечий, смуглокожий эльф. Лесной эльф…»

Ах, вот оно что. Ухмылка сама собой растянула губы.

«…со шрамом во все лицо, — закончил Ретт, к тому моменту тоже вовсю ухмыляясь. — Несбыточный идеал».

«Тоже мне идеал, — фыркнул Астарион и сморщил нос. — Фи, Ретт. Я все еще не понимаю. Он же некрасивый…»

«Некрасивый, — кивнул Ретт. — Но мне нравится. Мне никогда не попадались такие, как он. Жгучие брюнеты, блондины всех мастей, рыжие, как огонь, и золотые, как солнце, — да. А вот цвета каштана или русые… В первый раз».

«Все равно ты мог выбрать кого покрасивее», — поправляя волосы на затылке, заявил Астарион.

«Ризз был красив, — неожиданно заявил Ретт; его взгляд потемнел. — Идеальное сочетание вечной юности, полнокровной зрелости и породистых черт дроу-аристократа. Аристократа-изгнанника. Воплощение подземного божества. Для моего неопытного духа это было, что удар молнии. Он выжег меня до основания».

Еще один шрам, еще одна честность, от которой приятно трепещет в груди. Астарион подлил им обоим вина.

«Сколько тебе было?» — негромко спросил он.

«Когда впервые его увидел, лет шесть, — ответил Ретт подчеркнуто ровно. — Когда влюбился — пятнадцать. Я… Я был неопытен, горяч и по-юношески циничен. Ему нравилось это, нравилось меня выводить из себя. Слегка повзрослев, я пытался не поддаваться, долго терпел, а в итоге все равно взрывался, и он ликовал. Потом наступал мир, но длился он недолго».

«Звучит захватывающе», — заметил Астарион.

«Ты не понимаешь».

«Не понимаю».

«А должен понимать, — заявил Ретт; да так уверенно, что на миг стало не по себе — а потом он пояснил: — Тебе нужно найти того, с кем научишься этому».

«Самый заковыристый способ сказать «тебе нужен партнер», — тонко хохотнул Астарион; в груди неприятно жгло. — Я-я… Я правда не понимаю, что такое эти ваши отношения. Я не знаю, что это. Я не знаю, как это. Я не уверен… что хочу этого. Что мне это понравится. Я-я… Когда твоя основная задача сделать все, что угодно, чтобы соблазнить и удержать, ты редко задумываешься над тем, что тебе по-настоящему нужно. Почти никогда».

Горло пересохло, и он отпил немного вина. Последние отсветы лампы плясали в темно-голубых глазах. Допив, Ретт отбросил кружку — и единым слитным движением обхватил Астариона за плечи.

«Ты помнишь, что я сказал тебе?» — тихо спросил атаман, прижившись щекой к щеке.

«Помню», — ответил Астарион.

«Скажи».

«Я…»

«Давай. Станет легче».

«Ты рядом, — послушно произнес Астарион — слезы хлынули, и взаправду стало легче. — Ты всегда со мной».

«Я вскрою глотку этому уроду, — тихо заявил Ретт, поцеловав его в висок. — Честь добить принадлежит тебе. Это неизменно. Но предпоследний удар — мой. Договорились?..»