Самолёт уже ждал их около аэропорта. Коля последний раз проверил телефон на наличие сообщений от кого-нибудь, но когда понял, что за последнюю минуту никто ему не написал бы, убрал телефон в карман.

— Коля, пора идти.

Максим стоял рядом, нервно протирая потный лоб. Коля знал, что для Максима это не просто деловая поездка. Для него каждый выход в общество других городов являлся чем-то тяжёлым. Груз вины, который тяготил Максима, проявлялся сильнее всего, когда он находился среди других людей.

Только с Матвеем ему было более-менее спокойно. Коля даже не знал, почему это так. Ведь по их общению очевидно, что Матвей доминирует над Максимом.

— Хорошо. Идём.

— Руслан так и не написал? — осторожно спросил Максим.

Коля сжал кулаки в карманах пальто. В нём снова проснулась агрессия и злость, хотелось крушить всё и вся.

— С чего бы он написал?

Максим нахмурился.

— Разве ты не хотел поехать с ним?...

— Я? — Коля отупело уставился в одну точку. — Я считаю, что для него это может быть очень важно. Конечно, если он хочет улучшить свой город и край.

— Но разве ты не хотел?

Максим ненастойчив. Он тушуется от первого же проявления силы в свою сторону. И Коля мог бы, правда мог поступить как Матвей — рыкнуть или ещё лучше накричать. Максим бы ничего не ответил, он бы действительно замолчал. Он же не Руслан, который никого не слушает. Омск всё с первого раза понимает.

— Матвей говорил, что ты расстроился, когда Руслан тебе отказал. 

— Я не расстроился!

Коля был так резок и так груб, что Максим аж испугался. Раскалённые поведением Руслана нервы Коли действовали на него так, что он терял контроль над собой. Всё, чему учил Матвей, шло под откос. И всё из-за Руслана.

Максим не стал больше ничего говорить. Он виновато вздохнул и пошёл за Колей.

Полёт длился долго. Коля елозил на месте, стараясь сконцентрироваться на книге по ядерной физике. Но весь текст шёл мимо разума. В голове было только одно — Руслан. Коля злился, Коля почти ненавидел его. И все эти чувства удивляли. Никогда он не ощущал подобных эмоций, никогда в нём не было такого жара и желания на кого-то наругаться. Обычно спокойный и собранный Коля вдруг превратился во что-то новое, необъяснимое.

Почему он не поехал? Почему так халатно относится к своей работе? Неужели его хоть немного не привлекает мысль, что Сибирь может стать чем-то большим? Неужели, Руслану наплевать?

Коля захлопнул книгу, даже не положив на нужную страницу закладку. Максим удивлённо вздрогнул рядом, глядя на то, как резко ведёт себя Коля.

— Коля...

— Что?

Максим неуверенно поджал губы, словно до сих пор думал, как начать разговор.

— С кем ты оставил свою кошку?

Коля совсем не ожидал именно этого вопроса. Он ждал, что сейчас разговор зайдёт про Руслана или ещё хуже — Матвея. Но про Снежинку... Наверное, про неё ему больше всего нравилось рассказывать.

— Я отвёз её к Матвею. Он присмотрит за ней. 

Максим едва заметно улыбнулся, почуяв, что идёт по правильному пути.

— Я даже не ожидал, что ты когда-нибудь подберёшь бездомное животное. Я имею ввиду, что на это нужны силы и... большое сердце. Мы с Матвеем рады, что у тебя есть кто-то, кого ты любишь.

Теперь Коля был смущён. Максим умел подбирать такие слова, что порой хотелось умереть от смущения. Почему-то, когда он говорил о ком-то, то всегда подсвечивал самые лучшие стороны человека.

Вот таким был Максим. Даже жаль, что он до сих пор чувствует вину перед всей Россией.

— Главное, чтобы Матвей её не откормил, — весело хмыкнул Максим.

— Да... — только и сумел пробормотать Коля.

— Не бойся, Матвею можно доверить Снежинку. Он очень любит животных. Когда-то он мне даже рассказывал, что животные намного лучше людей...

— Чем же?

— Они умеют любить по-настоящему, без лжи и без расчёта. Матвей больше всего ценит верность, поэтому ему нравятся те, кто зависит от него.

Коля выгнул бровь. В груди снова забушевало то самое чувство, будто у него на ногах и на руках кандалы, и ему очень нужно освободиться от них.

— А тебе кто больше нравится, Максим?

Максим удивлённо разинул рот, но сразу же захлопнул его. Смущение и сконфуженность отразились на его лице. Коле очень понравилась такая его реакция.

— Мне?...

— Так кто?

— Мне больше всего нравятся люди, — признался Максим.

— Почему?

— Я хочу быть полезным для них, хочу помогать. Это делает меня счастливым.

— Но разве тебе не нравится беспрекословная любовь, которую ты можешь получить?

— Мне не обязательно, чтобы меня любили. Я рад просто помогать...

За окном были зелёные леса и голубое небо. От этой природной картины так и веяло свободой, а если в неё добавить слова Максима, то становилось так похоже на один из фильмов, которые так нравились Вове. Будь он сейчас рядом, то точно бы расчувствовался.

А Коля лишь задумчиво моргнул.

— Но ведь у всех есть потребность в обществе. Мы ведь существа не только биологические, но и социальные.

— Я признаюсь, что тоже желаю этого. И если бы меня полюбили хоть на секундочку, хоть чуть-чуть, то я был бы счастлив. Но это непохоже на то, чего хочет Матвей.

— Почему?

Максим заправил прядь волос за повязку. В общем-то он был очень умным и понимающим человеком, но задавленным кем-то, у кого было больше силы. Коле было жаль, что с Максимом такое случилось.

— Разве любовь похожа на подчинение?

Губы пересохли, а в горле образовался ком. Коля отвернулся к окну и стал рассматривать бескрайние леса. Всё сильнее его тянуло туда, в неизвестность.

***

Михаил Московский славится тем, что любые мероприятия, которые проходят в Москве, всегда организованы наилучшим образом. Он тщательно обдумывает всё, поэтому если бы Руслан Енисейский всё-таки поехал на конференцию, то никогда бы не оказался рядом с Юрием Татищевым. Но благо, в этот раз Московскому повезло, и уровень опасности снизился.

Коля был рад оказаться здесь. Он был рад стоять рядом с Москвой и Санкт-Петербургом. Коля был горд, когда его назвали третьим по численности населения городом России. И как же ему было печально, что он все равно чувствовал себя здесь чужим.

Даже Максим здесь был «своим». К нему тут же подошёл Ростов-на-Дону, а затем и Санкт-Петербург. Максим больше всего чувствовал вину за то, что подвёл их раньше. А сейчас они очень положительно к нему относились.

А вот Коля стоял один, в самом дальнем углу. Ему хотелось, чтобы и к нему подошли, чтобы у него что-нибудь спросили. Но никто так и не подошёл, потому что с Колей говорить не о чем. Мало кто разбирался в биологии, в физике. И уж точно никто не хочет думать о математике. Поэтому только Москва перебросился с ним парой дежурных фраз, а затем ушёл.

Даже исконно немецкий город Кёнигсберг, сейчас Калининград, влился в семью. Он сдержанно, но смеялся над шуткой Волгограда, слушал очередную байку Пятигорска и вместе с Александром Романовым презрительно оглядывал Татищева, который искал место для курения.

Вся Россия — это одна большая семья. Пусть даже Романов презирал Татищева, но за него он порвал бы всех врагов. Вот такая у них семья. Ею можно только гордится и защищать до последнего, чтобы никто никогда не смел соваться к ним.

Веселее всех было Камалии Зилант. Она слонялась по помещению, вклиниваясь в беседу то одних, то других. Камалия даже дружески потрепала Москву по голове, на что получила недовольный, но весёлый взгляд Московского. Романов тут же увёл Михаила под предлогом, что ему нужно поправить причёску.

И когда она подошла к Коле, то он даже этого не заметил, потому что наблюдал за остальными городами.

— Коля! — Камалия радостно замахала руками. — Как ты вырос!

— Здравствуйте, — кивнул он.

— Мы же с тобой друзья, к чему эти формальности? — засмеялась она.

— Простите.

— Ох, Коля, Коля. Помню тебя ещё вот таким. По пояс мне был и вечно ходил задумчивый! Как ни спросишь тебя, о чём ты думаешь, так всегда отвечаешь про какие-то странные штуки.

— Я думал о селекции.

— Точно-точно. Я вот знаю, что если скрестить осла и лошадь, то получится наш Миша!

— Камалия! — недовольно пробурчал только подошедший Москва. За ним с пьяным взглядом шёл Романов.

— А что, Миша? И где я не права?

— Если скрестить осла и лошадь, то получился мул, — тихо сказал Коля.

— Видишь!

— Нет, Мишка. Это ты.

— Да почему я-то? — хмуро спросил Московский.

— А кто ещё? — широко улыбаясь, сказала Камалия. — Обезьяна и осёл?

На это прыснул даже Романов. Он быстро скрыл смех за покашливанием.

— Какая я тебе обезьяна! Совсем умом тронулась, старуха!

— Кто-кто? А ну повтори, Москва? Забыл, как я тебя в 1552 году отпинала?

Московский ухмыльнулся.

— Так я всё равно выиграл.

— Конечно! Армия у тебя была больше! Как бы я выиграла? — Камалия скрестила руки на груди.

— Так это не моя вина, милая. Нужно было делать армию больше.

Камалия фыркнула.

— Саша, плохо мы его воспитали. Посмотри на него, он с точно таким же лицом меня захватил. Вот гад.

— А нечего меня называть обезьяной!

Камалия закатила глаза, весело улыбаясь Коле. Тот удивлённо вздрогнул от такого взгляда.

Если бы можно было описать то, к чему Коля стремился, то его цель выглядела бы именно так. Дружная семья, которая называется Россией. Вот такие конференции, где съезжаются самые значимые города страны. И весёлая улыбка столицы.

Вот, что по-настоящему ценно. И теперь оставалось только стать достойной частью этой страны. Коле нужно было, нет, он обязан был, привести свой округ в порядок. Ему нельзя тратить силы на то, чтобы уговорить Руслана. Ему нужно видеть именно эту часть, где города находятся в центре всех событий. Коле нужно стремиться сюда.

Он должен. Обязан.

***

Вечером, когда первый день конференции был окончен, Московский пригласил их в ресторан. Было ясно, что здесь не обошлось без влияния кого-то изысканного, потому что в стиле Москвы было бы пойти спать сразу после работы.

Собрания столиц округов, на которые Коля каждый месяц приезжал в Москву, сильно отличались от этой недельной конференции. Во-первых, собрания проходили в формальной обстановке, они старались поскорее решить все проблемы и разъехаться. Во-вторых, не было так много народу. Коля даже половину городов никогда не видел. И теперь они могли друг с другом познакомиться, сблизиться.

— Предлагаю тост, — Московский поднял бокал и весело посмотрел на Романова. Тот закатил глаза, но взял своё шампанское. — За нас. За Россию.

— Кто бы мог сомневаться в твоей оригинальности, — засмеялась Камалия, но подняла свой бокал.

Коля стал чокаться бокалами с сидящим рядом Вовой и Максимом.

— Тогда давайте выпьем и за будущее. Чтоб оно у нас было замечательным!

Пить здесь любили. Красивые тосты вскоре переросли во всякие глупости. Выпили и за шутки Пятигорска, и за медведей, и за хороший урожай. Выпили за Москву, чем ему очень польстили. Бедный Вова осмелился сказать тост за Санкт-Петербург. Он весь краснел и дрожал, Коле пришлось поддерживать его, чтобы он не упал в обморок. Но пьяный Романов потом очень долго благодарил Вову за такие добрые слова. Коля считает, что это был лучший день в жизни Владивостока.

После череды тостов решили потанцевать. Московский исчез, а с ним Романов. Камалия мычала текст песни, обнимая Святослава. Вова куда-то ушёл. Коля остался сидеть за столом почти один.

— Коля! — Максим, очень радостный и улыбающийся, показался рядом.

На его голове больше не было той повязки, которую он носил. Теперь он выглядел почти как раньше.

— Отличный вечер, да?

— И правда хороший.

— Жаль, что наших здесь нет. Вот бы им понравилось.

Коля почти болезненно улыбнулся. Нет. Их Сибирь была бы совсем другой. Им бы точно не подошёл такой отдых.

— Руслан бы всё испортил, — тихо пробормотал Коля.

— Что?... 

Коля взял свой бокал и налил туда первое, что попалось под руку. В начале он пил яблочный сок, объясняя другим, что алкоголь убивает печень. А через какое-то время сок кончился. Осталась выпивка покрепче.

— Я пойду, нужно спать.... Завтра важный день, мне нужно будет презентовать Сибирь.

— Коля, стой!... А как же праздник? Вроде никто пока не собирается спать. Ведь ещё рано.

Коля посмотрел на часы, но перед глазами всё только расплывалось. Ему хотелось спать и увидеть Руслана. Но здесь его не было.

— У меня болит голова.

— Давай, я тебя провожу до номера?

— Хорошо.

Коля встал из-за стола и сразу пошатнулся. Перед глазами всё плыло. Это ощущалось как в первый раз, когда Коля выпил водку из запасов Москвы. Тогда ему досталось, но этот эксперимент того стоил.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил Максим.

— Всё хорошо, спасибо.

Максим улыбнулся, и Коле тотчас же пришла в голову мысль, что Максим уже так улыбался. Только его желание помочь в тот раз обломилось о стальные цепи, которые были наброшены на его шею.

— Коля, ты можешь сказать мне правду. Я ведь хочу тебе помочь.

— Максим, мне не нужна помощь. Я знаю, что делать.

— Я просто имею ввиду, что ты можешь мне рассказать. Матвей говорил, что тебе тяжело и нужна поддержка...

— Что? — Коля не сразу уловил смысл слов, которые произнёс Максим.

Максим недоумённо выгнул бровь. Как же он был похож на себя сто лет назад. Только армейской формы не хватало и горячей решимости отстоять страну и старые устои.

— Тебе нужна поддержка, ты ведь ещё юн.

Голова заболела ещё сильнее. Перед глазами повалил туман. Коля вдруг вспомнил Руслана. И его мерзкие, противные, пошлые слова.

— Руслан поступил неправильно, это правда. Тебе не нужно обращать на него внимание. Ты же знаешь, что он сам на своём уме. Никто его никогда не поймёт. Он единственный из нас, кто совсем не меняется. Я не знаю, каким он был в детстве, но сколько я его знаю, он всегда оставался таким же. Поэтому его не нужно слушать.

— Не нужно? — сипло спросил Коля.

Максим был пьян, его опьянило внимание городов, которых он когда-то подвёл. Его опьянил и алкоголь, чтобы сейчас он сказал:

— Не нужно. Не расстраивайся из-за него. Матвей пока не научился держать его под контролем, но думаю, и этому он скоро научится.

Глаза полезли на лоб от того, что прямо сейчас произнёс Максим. Милый, добрый и очень сочувствующий всем Максим. Он действительно сказал это. Сказал то, что так долго не мог понять Коля.

Матвей держал его под контролем. И если он чего-то не мог контролировать, то очень злился. А Руслана, одного единственного Руслана он контролировать за триста лет так и не научился.

И Максима Матвей контролировал. Он держал его при себе, словно собаку. Собаку, которую можно отправить вместе с Колей куда-угодно, чтобы эта собака приглядывала за воспитанником.

Вот какая Сибирь. Она внутри замёрзшая, ледяная. В ней нет любви и сочувствия, в ней есть только Матвей и его желание, чтобы их округ был неотъемлемой частью страны. И он собрал вокруг себя собак, которые будут исполнять этот план. Максим облажался, когда подумал, что сможет спасти страну от большевиков. Теперь он был разрушенным виной человеком, которого восстановить ничего не сможет. И был Коля. Самый удачный проект Матвея. Третий город по населению в стране. Мальчик, который не знает, что такое забота о себе. Коля только знает, что такое работа.

— Руслан просто говорит глупости. Он всех обижает словами.

Они подошли к двери Колиного номера.

— Я пойду... пора спать.

— Спокойной ночи. Я пойду, может быть, ещё успею поговорить с Александром Петровичем.

Все это казалось нереальным. И только когда дверь захлопнулась за ним, Коля осознал, что это не сон.

Вот как всё обстояло у них. Порядок и холодный расчёт доминировали над чувствами. У него даже не было возможности, чтобы осуждать Матвея. Он просто не знал, как ещё поступить, чтобы их округ не был забыт центральной Россией.

Теперь оставалось понять только то, как Матвей к этому пришёл. И как Коле снять с себя петличку, которую Матвей очень крепко держал.

Засыпая, Коля видел перед глазами холодный и проницательный взгляд Матвея. Он держал их всех под контролем, выкручивая им руки всякий раз, когда наступал сложный момент. А Коле хотелось бежать, он хотел быть как они... как остальные города. Он хотел свободно общаться со всеми как Камалия Зилант. Хотел дружить с остальными городами.

И чтобы это всё было без влияния Матвея. Коле хотелось, чтобы он больше не руководил им, словно солдатом, который будет готов голову положить за честь хозяина.

***

Москва была другой. Не такой как Новосибирск. Конечно, схожесть в архитектуре и в стиле была заметна, но город очень сильно отличался. Коле здесь нравилось, ему вообще нравилось бывать в разных местах России. Это доставляло даже больше удовольствия, чем посещение других стран. Ведь исследуя разные уголки своей страны, он больше понимал своих знакомых. А до иностранцев ему дела не было.

Были в Москве такие места, где было спокойно. Особенно Коле нравилось гулять по Красной Площади. Здесь всё было освещено солнцем, а красные цвета лишь подтверждали, что это — значимое место.

Коля часто гулял здесь, когда был маленьким. Он, как любой советский ребёнок, любил брать велосипед и ездить по городу. В кармане всегда была копейка на мороженое из ларька или на газировку с сиропом. В Новосибирске тогда такого не было, поэтому Коля каждый раз воспринимал это как настоящее чудо.

Как мало порой нужно для счастья ребёнка.

Чуть позже и ларьки с мороженным появились в его городе, да и Москва стал приглашать его к себе на обучение реже.

Сейчас же Москва отличается только количеством населения от Новосибирска, ну и площадью. Теперь всё, что есть в Москве, есть и у него. Это то, о чем мечтал маленький Коля.

Теперь назрела другая проблема. Более сложная, чем просто желание чего-то достигнуть. Сейчас на повестке дня стоял вопрос о самом Коле. Разные мысли, которые он столько лет просто блокировал, вдруг вылезли наружу и стали его мучить.

Максим определённо вчера был очень пьян, раз почти убедил Колю в том, что старый его образ вернулся. Но уже утром Колю встретил тот самый извиняющийся Максим и неловкая улыбка. На голове была всё та же повязка, а в глазах было раскаяние.

Максим не помнил, что вчера рассказал Коле. Но по хмурому и задумчивому виду Омск понял, что, возможно, что-то успел натворить. И конечно же, стал рассыпаться в извинениях. 

Значит, ничего не изменилось.

Нет, что-то определённо изменилось. Хотя бы то, что теперь Коля не злился на Руслана. Почему-то обида за те ужасные слова прошла. И Коля пытался понять, почему.

Существенную часть в его жизни всегда играл Матвей. Он выбрал его жизненный путь и буквально вырастил так, как сам считал нужным. Из-за Матвея у Коли было всё: большие бюджеты, институты, метро, население. И злиться на Матвея Коля просто не имел права.

Но... знать, что каждое твоё действие, каждый шаг продуман кем-то другим — это неприятно. Хочется бежать, хочется оборвать все связи.

Из-за тяжёлых мыслей он не заметил, как дошёл до здания, где должна пройти сегодняшняя часть конференции. Коля не заметил и машущего Вову.

— Коля! — радостно крикнул он.

— Доброе утро, — спокойно поздоровался Коля.

— Я еле проснулся. Ты тоже плохо спал? Я всю ночь думал о прошедшем вечере, прогонял всё снова и снова в голове. Ох, что же я натворил! Как же я теперь ему в глаза посмотрю!

Вова нервно огляделся по сторонам, словно кто-то мог послушать его.

— Разве вчера он не хорошо отреагировал?

— И что?! Это было вчера! Вдруг за ночь он всё обдумал и понял, что я полный дурак!

Вова в ужасе округлил глаза и схватился за голову.

— Вдруг он меня возненавидит?!

— Вчера он был счастлив услышать от тебя такие слова. Ты очень хорошо выразил свою мысль.

Вова неверяще уставился на него.

— Правда?

— Абсолютная правда.

Вова облегчённо выдохнул.

— Спасибо тебе... Я всю ночь только и думал об этом, всего себя извёл. Я ведь так не хочу перед ним опозориться! Как хорошо, что ты мой друг. Я могу узнать мнение со стороны.

Коля серьёзно кивнул, а затем они пошли в конференц-зал. Там уже собрался народ, подчинённые Москвы бегали туда сюда, налаживая технику и переставляя некоторые стулья.

К ним подошёл Максим. Он прятал ладони в кармане брюк и сильно горбился, будто ощущая, что на него смотрят все. Даже не верилось, что ещё вчера он был намного веселее и раскрепощённее.

— Московский искал тебя, — обращаясь к Коле, сказал Максим.

— Да? Тогда я пойду.

— Мы займем тебе место! — Вова потянул сжатого Максима к местам.

Коля кивнул и пошёл в смежный зал, где был Московский. К Москве то и дело подбегали помощники, а параллельно с этим он отвечал на звонки. И когда к нему подошёл Коля, то тот тут же скинул трубку и стал что-то быстро бормотать.

— Коля, я знал, что ты собирался привезти с собой вашего сибирского зверя, но ты мог бы не скрывать этого. Зачем устраивать сюрприз, когда всё уже организовано? Это непрофессионально.

Пусть Московский его и ругал, выглядел он при этом не особо злостно. Скорее несчастно, словно ему добавили только больше мороки, которой и так много.

— Что?

— Не люблю я такие подарки в самый ответственный момент, когда всё уже готово. Давай договоримся, что больше такого не будет.

Коля решительно не понимал, о чём говорит Михаил Юрьевич. Более того в груди появилось неприятное предчувствие чего-то разрушительного.

— О чем вы?

Московский страдальчески возвёл глаза к небу, видимо не веря, что Коля совсем не понимает, о чем идёт речь. Коля метался глазами по залу и не находил ничего, что могло бы вызвать такую реакцию Москвы.

— Нужно теперь думать, куда посадить Татищева. И принести ещё один стул.

Глаза расширились, когда за спиной Михаила Юрьевича показались яркие волосы, которые Коля замечал раньше, чем их владельца. Руслан был прекрасен в официальном костюме и идеально выглаженном галстуке. Его выражение лица было серьёзным и только в глазах мелькали бесята.

— Разве Николай Александрович вас не предупредил, Михаил Юрьевич? Я говорил ему, что опоздаю из-за дел в городе.

Но Московский отвлёкся на вибрирующий телефон, где Коля мельком заметил имя президента. Москва закатил глаза и ушёл от них, даже не замечая молчания, которое повисло между Колей и новопришедшим Русланом.

— Руслан? Что ты здесь делаешь?

— Начальник, разве не ты меня звал поехать сюда с собой?

Коля удивлённо уставился на него, будто те десятки отказов приснились ему одному. На самом деле Руслан приехал и говорит, что, мол, отказов никаких не было.

— Или уже забыл? — Руслан стал осуждающе цокать, действуя Коле на нервы. — Может, нам стоит задуматься о смене столицы округа? Это не дело, когда начальник забывает такие важные вещи.

Жар охватил Колю. Щёки покраснели, из ушей, казалось, пошёл пар. Коля не мог понять, как так получилось. Он десяток раз слышал чёткий отказ. И не может быть такого, что на самом деле Руслан согласился поехать.

— Пойдём, Руслан, — жёстко ответил Коля, и повёл Руслана в сторону уборной комнаты.

Руслан присвиснул, когда дверь за ним  захлопнулась, а Коля повернулся к нему с совершенно нечеловеческим взглядом.

— Ты что задумал, Руслан? Ты несколько раз отказался ехать на конференцию, ты...

— Разве я отказал? — Руслан приподнял брови, будто бы вся эта ситуация являлась не более чем пустяком, а Коля был пищащим над ухом комаром.

И Руслан этого комара, конечно, пришлёпнет.

— Раз ты сказал поехать, значит, я поеду. Я же послушный пёс, который следует каждой твоей команде. А для приличия я поотказывался пару раз...

Руслан скрестил руки на груди, смотря на Колю, как на маленького ребёнка. Вся эта ситуация была абсурдной, Коля просто не знал, что ему отвечать. Хотелось позвонить Матвею и спросить у него совет, но тут же в голове всплыли все последние мысли о Матвее.

Это была история об обоюдоострых концах. Что Руслан будет портить Коле жизнь, что Матвей пытаться его контролировать. У Коли просто не было правильного варианта, где он не пострадает.

— Я думал, раз ты всё обо всех знаешь, то поймёшь, что я поеду и что в Красноярске будут некоторые дела, из-за которых я задержусь.

Руслан поистине был самым непредсказуемый человеком, которого Коля знал. Его следующий шаг просто невозможно предсказать, потому что никто не понимает, что на уме у Руслана.

В уборной комнате воцарилась давящая на виски тишина. Было неясно, что именно нужно теперь делать и куда бежать. То ли извиняться перед Москвой, то ли хвататься за голову и молиться, чтобы Руслан перестал быть его ответственностью.

— Ты поступил неправильно, я не могу понимать твои намёки и...

— Раз ты великая столица, то должен, — резко ответил Руслан.

Веселья в его глазах не было, только злость и ненависть. Он хотел сильнее обидеть Колю, но...

— Это не мои проблемы, Руслан. Ты взрослый человек и сам прекрасно понимаешь, что я не додумаюсь до того, что творится в твоей голове.

Коля сказал это таким же тоном, как и Руслан, поэтому глаза Енисейского наполнились удивлением и даже некоторым любопытством.

— Сейчас либо едь обратно в Красноярск, либо сиди молча. Это не Сибирь, где все будут терпеть твои фокусы.

— М? Вот как, — Руслан задумчиво посмотрел на Колю. — Посмотрю, чем промышляет наша элита.

Он фыркнул и вышел, оставляя Колю один на один с раздражением и непониманием, почему Руслан достался именно ему. А главное, с вопросом, почему он приехал. Потому что у Коли абсолютно точно не было галлюцинаций и болезней, из-за которых у него могли бы быть проблемы с памятью. Руслан что-то умалчивает, потому что сюда бы он точно не приехал просто так.

На месте между Максимом и Вовой, закинув ногу на ногу, сидел Руслан. Он оглядывал зал, а когда заметил Татищева, то гадко улыбнулся и помахал. К счастью, рядом с Татищевым шёл Константин Уралов, который убедил Юрия поскорее уйти, прежде чем начнётся драка.

Вова с Максимом смотрели на Колю испуганно. Они будто умоляли, чтобы он объяснил, почему рядом с ними сейчас сидит человек, который даже не собирался сюда ехать. А ещё они хотели бы поскорее уйти, потому что общество Руслана никому не нравилось.

— Начальник, а почему же вы мне место не заняли? — шутливо спросил Руслан.

— Потому что тебя никто не ждал, — холодно ответил Коля.

И Максим, и Вова удивлённо посмотрели на него, будто не ожидая, что Сибиряков будет так холоден.

Руслан на его слова лишь усмехнулся.

— О, Максим, снова ты в этой повязке. Ну хоть на всю страну не позорься. Посмотри, разве кто-то из городов выглядит подобным образом. Или ты хочешь, чтобы никто не узнал в таком дурачке бывшего командира белых?

Максим втянул воздух и не смог выдохнуть. Его сердце забилось в несколько раз быстрее. Руслан всегда попадал в самые больные места. Но самой болезненной точкой в истории Омска была революция, о которой Руслан любил упоминать.

И уже неясно, с кем лучше проводить время: с Матвеем или с Русланом, потому что оба тем или иным образом напоминали о тех событиях. Руслан делал это в открытую, а Матвей нащупывал самые сокровенное и втыкал в эти места кинжалы.

— Прекрати, Руслан, — тихо пробормотал Максим. Было видно, что это даётся ему сложно и приносит огромные страдания.

— А что? Разве я не прав?

— Руслан.

Руслан повернулся к Коле и невинно захлопал глазами.

— Да?

— Вова, сядь с Максимом, пожалуйста, — Вова быстро кивнул и пересел на место, где секундой ранее сидел Руслан.

Енисейский улыбнулся и сел рядом с Колей, дальше всего от Вовы и Максима. Выглядел он при этом так доброжелательно, что казалось, Коля неправ.

— Хочешь поболтать о чём-нибудь?

Коля отвернулся от него и стал читать сообщения на телефоне. Московский написал, что он выступает с презентацией Сибири первым. Вчера Коля слышал, что была какая-то лотерея, но он в ней не участвовал, поэтому его записали самым первым.

— Выходишь первым, а, Коленька? — спросил сидящий рядом Руслан.

— Ты пойдёшь со мной и будешь стоять за кулисами. От этого зависит многое, Руслан. Не смей мешать мне.

Коля чувствовал на себе удивлённые взгляды Максима и Вовы, которые привыкли, что с ними Коля добр и терпелив. Да и если спросить у Максима, как Коля относится к Руслану, то тот ответит, что достойно. Коля обычно терпит его выходки и не вступает с ним в конфронтацию

— Если того хочет мой начальник.

Коля не стал отвечать Руслану.

После выступления Коли, когда весь зал смотрел на него, но один особенный взгляд прожигал его спину, Коля выдохнул. Прислонившись к стене, Руслан не переставал его рассматривать. Коле казалось, что на его коже полно ожогов от взгляда зеленых глаз.

— Отлично представил нашу родимую Сибирь, Коленька. Ты обозначил почти все главные проблемы, только забыл про психолога для Максима, место в психиатрической больнице для Матвея и...

— А тебе что?

Руслан замер, не ожидая, что его перебьют.

— Тебе что из этого нужно, Руслан?

Вместо ответа Руслан засмеялся, но прежде чем ответить, его смех прекратился. На Колю свалился неимоверно тяжёлый взгляд, в котором крылась вся правда.

— Мне нужно, чтобы меня никто не трогал. Но никто не перестанет это делать, потому что вы все страшные надоеды.

Коля сжал в руках бумаги, не замечая, как на сцену выходят следующие. И им с Русланом нужно уйти, нужно сесть в зал и слушать доклады других городов. Но тело не слушалось, поэтому Коля свернул в коридор, а Руслан пошёл за ним.

— Куда мы идём на этот раз?

— Руслан, ты поступил безответственно.

Коля остановился посреди серого коридора и стал рассматривать различные пейзажи, которые весели на стенах. Руслан остановился тоже, Коля почувствовал это на уровне инстинкта.

— Ты не должен был приезжать.

— Но ты же сам меня заставлял сюда поехать. Вот я и поехал.

— Ты отказался ехать...

— Но я приехал.

— Зачем нужно было меня подставлять перед Москвой? Тебе нравится это? — Коля резко развернулся и посмотрел Руслану в глаза.

Это было больше, чем просто злость. Это были все эмоции, которые копились в Коле не только из-за Руслана, но и из-за Матвея, из-за работы.

— Неужели тебе хочется, чтобы мы все были как ты? Чтобы вся Сибирь стала подобной тебе.

— А что если мне именно этого и хочется? — с натянутой ухмылкой спросил Руслан.

— Зачем? Это ведь неправильно и...

— А кто решил, что то, что тебе надоумил Матвей, является правдой? Кто сказал, что именно это правда и только вы правы, а я идиот?

— Причём здесь это?...

Руслану понравилось то, как выглядит искреннее непонимание Коли. Но ещё больше ему понравилось то, что Коля хочет его понять. Это самое желание он уже видел у многих, и каждого человека, который желал его понять, он убедил в том, что Руслан сам не достоин понимания.

Максим сдался. Матвей сдался. Дугар... тоже. Никто не хочет больше понять Руслана, только Коля, который смотрит на мир такими наивными и простыми глазами.

И его хочется отвернуть от себя, потому что Руслану так легче. Потому что ему не нужно это понимание и сочувствие. 

— А при том, что вы мните из себя правых. И строите из себя непонятно кого, чтобы только Москва обратил на вас внимание. Вам ведь невдомёк, что Сибирь так и будет каторгой для людей.

— Что?...

— Потому что это всё не стоит тех стараний, Коля. Тебе просто стоит смириться. Нам не помочь.

Каждый раз набор слов и смысл того, что говорит Руслан, разный. Максима он отворачивал от себя одним, Матвея другим, а Дугар... он просто легко соглашается. Дугар не из тех, кто любит бороться за что-то, он считает, что если какая-то вещь его, то она сама придёт к нему.

Поэтому Руслана он никогда не полюбит. Просто потому, что у него нет желания сопротивляться всей той внутренней борьбе Руслана.

— Почему?

Руслан улыбается гадко, но с некоторым сожалением.

— Потому что географическое положение всё за нас решило. Сейчас не такое время, когда нужны крепости от врагов с юга.

Коля сжал брови, стараясь придумать, что ответить. Может, ему нужно окончательно дать волю эмоциям и накричать на Руслана, а может, стоит просто промолчать.

Но Коля выбирает другое. И Руслан понимает, что здесь безоружен только он сам.

— Я никогда не был крепостью, и моя польза в военном плане минимальна. У меня есть шанс, потому что я могу предложить стране что-то более ценное. И я это сделаю, потому что готов бороться, даже если заведомо проиграю.

На краткий миг Коля замолкает, он смотрит на замершего Руслана, а затем произносит:

— Сибирь мне дороже тебя, Руслан. Поэтому не мешай мне и остальным.

Все эмоции, которые бушевали в Коле, вмиг замолкают. Теперь его разум снова превратился в тихую водную гладь или в библиотеку, где всё разложено по полочкам. Больше нет картин Айвазовского с бушующим морем, есть удовлетворение, что Коля смог. Это был первый шаг к чему-то большему.

— Ты можешь остаться, вечером будет празднование. Просто будь спокоен и никого не подстрекай. Здесь другие люди, здесь Москва, который быстро решит твою судьбу по щелчку пальцев.

Руслан молчит. Он смотрит в спину удаляющемуся Коле, вспоминая, почему он вообще оказался в этой чёртовой Москве, хотя так резко отказывался сюда поехать.

И здесь он нежеланный гость, и друг его отталкивает. Отлично. Просто прекрасно. Раз никто не желает его видеть, Руслан придумает что-то другое.