Руслан проверяет телефон, а на нем ни одного сообщения от Дугара. Словно настал наконец тот момент, когда из-за его поступков отвернулся единственный близкий человек.

И чем он только мог его оттолкнуть? Разве то, что он ему сказал, можно назвать чем-то из ряда вон выходящим?

Дугар похож на человека, который воспринимает все слова Руслана через призму безразличия. Он вычленяет из всего, что Енисейский говорит, самое главное и реагирует только на это.

Дугар ведь все ещё считает его своим другом?

Руслан сглотнул. Кожа зазудела, а губы пересохли. Что если Дугар и правда...

Как некстати вспомнился их последний разговор.

— Я могу поехать с тобой к Ринчину.

Дугар нахмурился, будто услышал что-то неправильное. Но в привычном отстранённом жесте не стал привлекать к этому внимание, он взял вилку и нож, а затем стал резать заказанный стейк.

— Будем вместе пить чай и гонять овец по горам, — Руслан весело улыбнулся, стараясь разбавить атмосферу.

— Ты же говорил, что это скучно.

— Да? Я так говорил?

Енисейский откинулся на спинку кресла и оглядел полупустой ресторан. Ему хорошо, когда людей мало. Будто воздух чище, да и нервов поменьше.

— Сказал, что тебе хотелось бы так жить, но эта жизнь не для тебя, — сказал Дугар, а затем откусил стейк.

Руслану стало лучше. В один миг вся тяжесть подозрений в том, что он попросту надоел Дугару, исчезла с его плеч.

— Помнишь, чёрт, — улыбнулся тот.

— Почему я должен был забыть, что ты говорил? — удивился Дугар.

— Потому что раньше ты не славится хорошей памятью. Я тебе расскажу что-нибудь важное, так ты на следующее утро всё забудешь.

Дугар слабо улыбнулся. Всё внутри Руслана затрепетало — ему так сильно нравилось видеть улыбку друга, такую добрую, тем более когда она направлена ему и вызвана им.

— Я не забыл все твои жуткие истории, которыми ты меня мучил.

— Правда? — Руслан пододвинулся ближе, прямо как в детстве. — До сих пор боишься?

Дугар закатил глаза, стараясь не выдавать, что действительно до сих пор боится некоторых его выдумок. Он не может их просто так забыть, потому что не знает, действительно ли это выдумки Руслана или в самом деле что-то подобное существует.

— Не говори глупостей, Руслан. Знаешь же, что я уже слишком стар для такого.

— А я ведь знаю, что боишься.

— Больше нет деревень, где живут твои чудики.

— Ну и что? Думаешь, они не могут жить в многоэтажных домах?

— Сомневаюсь.

— А зря.

— Мне нечего бояться, Руслан. Я ношу при себе все амулеты Ринчина.

Снова этот Ринчин. Снова братья забирают Дугара у Руслана.

— И чем тебе помогут кости овец?

Дугар зарделся, загордился и это ударило по сердцу сильнее, чем могло бы. Красноярск поджал губы и залпом выпил весь виски.

— Ринчин очень долго над ними старался. Хотя бы тот факт, сколько было вложено в эти кости заботы и любви, уже может спасти мою жизнь.

— Значит, ты признаёшь, что они бесполезны, — выгнул бровь Руслан.

Он никак не мог подавить обиду и ревность, хотелось прямо сейчас найти овцу и задушить её, сделать глупые обереги для Дугара, чтобы он носил только его, Руслана, амулеты. Сделанные с желанием быть единственным в его жизни.

Только он. Только Руслан. Больше никого Дугару не нужно.

— Нет, что ты!

Руслан фыркнул и презрительно уставился на белые косточки, которые Дугар вытащил из кармана. Он всегда их носил при себе. Всегда.

— Посмотри, какая работа проделана! Ринчин делал их очень долго... — Дугар взял вторую кость и очень мягко и трепетно огладил пальцами её поверхность. — А с этой ему помогал Соёл.

Руслана вот-вот должно было стошнить. Даже у него есть предел. И он точно не может видеть, как ценны для друга эти глупые куски овцы. Почему он так не реагирует на действительно нужные подарки Руслана? Почему не благодарит так за дорогую настойку? Почему говорит простое «спасибо» без этого взгляда?

Чем он хуже их всех? Чем глупый Соёл, который едва может связать слова в предложение, и слишком странный Ринчин могут быть лучше него?

— Для меня это очень ценно, ведь столько времени они думали обо мне, пока делали эти кости... 

— Я хочу поехать с тобой.

Дугар удивлённо оторвался от разглядывания костей и обратил взор на него.

— А?

— Я... могу поехать с тобой, если хочешь, — слабо отозвался Руслан под его взглядом.

— Нет.

Всё внутри Руслана рухнуло.

— Думаю, не стоит. Ты раздражаешь Соёла, а ему лучше быть спокойным. Правда, не стоит, Руслан. Перепугаешь там всех овец.

Руслан сжал челюсти.

— Почему?

Дугар растерялся. Он совсем не понял, что друг имеет ввиду.

А Руслану хотелось узнать, почему он такой. Почему так просто становится почти нежным и таким... желанным. Енисейский хотел бы, чтобы Дугар смотрел на него, как на эти костяшки. Только на него одного.

— Я... тоже хочу попробовать чай, — он выдавил из себя улыбку, а Дугар ей поверил.

— Я тебе привезу.

Плевать хотел Руслан на чай, на братьев Дугара, на овец и на все остальное. Ему бы только один такой взгляд, ему бы только раз почувствовать себя на месте этих чёртовых братьев. И он бы погиб от счастья.

— Как скажешь, — кивнул Руслан и сказал официанту повторить виски.

Дугар убрал кости в карман и снова стал хмурым и безразличным. Красноярск чувствовал себя разбитым на сотни частиц, как после каждого ухода дорогого друга домой.

Вот такая у него участь. Годы могут бежать, дома строиться, леса вырубаться, а Дугар всё равно будет уходить. Руслан так и останется один в тайге, которую больше всего боялся.

Было так плохо, что хотелось вызвать скорую. Города ведь не могут умирать от боли в сердце? Они ведь стойкие и сильные, а значит, такую чепуху, как сердечная боль они в силах вытерпеть.

Только Руслан не был в силах терпеть. Доказательством этому служили разбросанные документы, которые он должен был закончить к приезду Новосибирска обратно, и упавшая на бок мусорка. Бутылка алкоголя торчала из неё, а рядом валялась кожура от банана.

Дугар уже был в пути в Улан-Удэ. Он даже не написал ничего, не спросил, как Руслан добрался до дома, не написал, когда вернётся.

Это всё было безнадёжно. Не стоило стольких надежд и страданий уже давно, но в сердце до сих пор была надежда. Он жил от встречи до встречи, собирал себя с пола, потому что знал, что через пару дней в деревню точно приедет друг. И тогда начнётся настоящая сказка. Руслан каждый раз придумывал всё новые и новые развлечения, чтобы Дугар только не скучал, ведь если ему станет скучно, то он станет реже приезжать. А если такое случится... Маленький, одинокий мальчик даже не смел об этом думать.

Но как бы не пытался быть каменным и безразличным человеком, Руслан всё ещё был совсем обычным. К сожалению, он чувствовал боль. Неимоверную боль, полосующую сердце и разум, оставляющую после себя один лишь песок, на котором потом ничего не вырастет.

Все эти годы к нему мало кто приходил. Многие боялись его маски, даже не пытаясь понять, что за ней кроется. Руслан был создан для защиты страны от енисейских киргизов, он — крепость, живой щит. Никто обычно не волнуется о лезвии меча, когда идёт битва. Вот и о нём не нужно заботиться.

Ничего, Руслан сам вытащит себя из этого. Он ведь делал это сотни раз. Так что не нужно жалеть себя. И в ненужных страданиях нет толку.

На экране телефона высветилось уведомление. Это были фотографии с первого дня конференции в Москве.

Максим, жалкий и глупый Максим улыбался, рядом с ним стояли его старые друзья, которых он подвёл. Даже Иртышский имеет второй шанс, а Руслан сидит в своей квартире и думает о Дугаре, который никогда не будет с ним.

И Коля, танцующий с любимой всеми Камалией. Город, который больше всего не нравился Енисейскому за то, что мальчишка всегда смотрел на него с разинутым ртом. Коля был потенциальным человеком, которого Руслан мог бы подпустить к себе, а затем заставить разочароваться.

Всех их он ненавидел. Жарко и страстно, но в то же время холодно и безразлично. Вот каким был Руслан Енисейский.

Он правда не заслуживал, чтобы на него хотя бы раз посмотрели, как на проклятые кости. Руслана самого стоило убить и пустить на такие амулеты. Вдруг что-то путное из этого выйдет.

Отложив телефон в сторону, Руслан набрал в ноутбуке первый попавшийся сайт с билетами в Москву и купил один. Делать здесь ему нечего, возможно, там сможет разбавить свое отвратительное настроение весельем.

***

Если бы только его здесь не было, то сейчас, когда вокруг столько по-настоящему важных городов, Коля был бы спокоен. Но вместо спокойного времяпрепровождения приходится терпеть горячий взгляд в затылок, приходится ловить этот взгляд и так же быстро отворачиваться. Потому что не хочется видеть Руслана. Потому что он слишком манящий.

Раньше Коле казалось, что Руслан способен его понять. Он думал, что единственный разговор сможет открыть ему двери к самым сокровенным тайнам. И Коля тянулся к нему, желал этой беседы. Он приезжал с учёбы в Москве домой и первым делом спрашивал про Руслана.

Но Матвей поступал умно. Чтобы уберечь всеобщую надежду Сибири от дурного влияния, он всячески отгораживал Руслана от Коли. Только заходил разговор про него, как Матвей уводил тему в совершенно другую сторону. Так было проще, ибо юноша слишком сильно цепляется за то, что его интересует.

Пока стало не поздно, Матвею стоило показать мальчику, что Руслан не стоит его внимания. В нём нет ничего интересного. Он пустой человек.

Учёные всегда замечают изменения вокруг, поэтому Коля заметил, что Руслан не меняется. Он последователен в своих действиях, он поступает каждый раз одинаково. При Дугаре стелится как довольная собака, что на неё обращают внимание. При Максиме он может вдоволь насмеяться над глупостью и наивностью. При Матвее он играет осторожно, прощупывает почву, чтобы в какой-то момент наступить и не получить ответный удар. При остальных городах Сибири он тоже ведёт себя особенно. В нём нет закономерный изменений, которые происходят с каждым. Смена режима, война, кризис — Руслану всё ни по чём.

Поэтому его сложно понять, сложно осмыслить. В нём нет чего-то определённого, со всеми он разный и везде ненастоящий.

Он отвлекается, когда тост Тулы подходит к концу. Коля чокается с ней бокалами и кивает, когда она начинает говорить о сотрудничестве. С ней невероятно выгодно сотрудничать, потому что Тула — это очень важный в экономическом плане город.

— Многие знают меня по пряникам, но я не обижаюсь, — она добродушно улыбается. — Это даже лучше, пусть я буду символом чего-то хорошего и приятного, чем плохого. И тебе, милый, советую найти себе какой-то символ. Люди заведомо будут ехать к тебе за чем-то особенным.

— Боюсь, в Новосибирске сложно найти что-то настолько популярное, как тульские пряники.

Руслан подходит быстрее, чем Коля успевает сообразить. Он стоит так близко, что Сибиряков невольно начинает раздражаться. Ещё несколько часов назад его предупредили, чтобы тот вёл себя подобающе.

— Да, Руслан. Но зато тебя знают по гениальному Сурикову.

Руслан хмыкает, мельком пробегая взглядом по Коле.

— Мой начальник славится своей строгостью и умом.

— Тебе стоит поучиться у него, — Алёна Всеволодовна мило улыбается, и в её улыбке нет ни намёка на издевательство.

— Я учусь, как же я смогу упустить такую возможность пока он — столица округа, — в отличии от Алёны у Руслана в голосе один только яд.

— Чудно.

— Позвольте забрать Николая Александровича на секунду.

— О, конечно. Я как раз должна найти Иви.

Руслан кивает, глядя на то, как уходит девушка. А затем поворачивается к Коле.

— Что ты хочешь, Руслан?

— Я? — искренне удивился Енисейский. — Я думал, что ты устал от общества и хочешь отдохнуть, начальник. Моя забота помочь тебе, когда ты в сложной ситуации.

— Мне не нужна помощь, а уж тем более спасение, — выдавил шипящим голосом в ответ.

Руслан забрал у Коли яблочный сок и залпом выпил его. А затем сунул ему в руку белое вино.

— Конечно, тебе нужна помощь. Как можно после рабочей конференции идти в ресторан, чтобы поговорить о делах.

— А что ещё здесь делают? — раздражённо просил Коля.

Руслан хитро улыбается и наклоняется к нему настолько близко, чтобы его уши покраснели, а затем шепчет:

— Я думал, что здесь делятся сплетнями, которые за всё время собрали.

Коля нахмурился.

— Что? Почему?

Руслан хмыкнул, а затем движением руки развернул Колю в другую сторону так, что его взгляд упёрся в стоящих у стены Александра Романова и Константина Уралова. Они о чём-то очень бурно переговаривались.

— Смотри, разве это похоже на обсуждение каких-то важных дел? Неужели ты думаешь, что они так увлечённо болтают о распаде атома или о всякой научной чепухе?

Они действительно не выглядели как те, кто мог бы обсуждать что-то действительно важное. В какой-то момент Константин сказал что-то такое, от чего на лице Санкт-Петербурга в эту же секунду появилось неимоверное удивление.

— Ну что? Думаю, они обсуждают этого остолопа Татищева, — Руслан закатил глаза, а затем взял у Коли бокал со своим вином и отпил.

— Но это было заявлено как деловая встреча...

На глупый вид Коли Руслан рассмеялся.

— Видишь, какая ты белая ворона. Где это видано, чтобы вечер после работы и заканчивался ей же? Поэтому ты и разговорился с Тулой, которая является настоящей педанткой. Но даже ей это всё наскучило, наверняка теперь она отсасывает своему дружку в уборной.

— Руслан! — Коля удивлённо развернулся к нему и прошипел: — Я говорил тебе не вести себя так.

— Ладно-ладно. Но, начальник, даже бабушки этого хотят.

И глядя на красное лицо ужаснувшегося Коли, Руслан старался сдержать смех.

— Ты говорил мне про то, что можешь предложить стране что-то ценное, но ты даже общаться с остальными гражданами страны не в состоянии. Ты заблуждаешься, Коля, если думаешь, что можешь стать частью центральной России.

Последние слова были сказаны с сожалением, будто это и правда беспокоило Руслана. Но затем он продолжил в той же манере, что и всегда.

— Ты как старый дед, который всё ещё считает, что в Советском Союзе не было секса. Но он был кругом, — издевательская улыбка растягивается по лицу Руслана, а затем он наклоняется к уху Коли, чтобы сказать: — Даже у Матвея.

Слушать это Сибиряков был не в силах. У всего есть предел. А особенно в этой теме должен быть край! И у всех были рамки, за которые они не выходили. А вот у Руслана не было. Даже кажется, что он мог бы представить Сибирь как регион, в котором у мужчин...

Боже, да Коля даже в своих мыслях это не хотел продолжать, потому что это было настолько грязно, что даже стыдно было сказать это самому себе.

— Я больше не хочу слушать этот бред, Руслан, — прошипел Коля, а затем зашагал в неизвестном направлении.

— Куда ты, начальник?

— Подальше от тебя.

— Снова хочешь посплетничать с кем-то про атомы и нейтроны?

Колю сложно в чём-то переубедить, он уверенно следует за своей целью. Но когда дело касается отношений с людьми, в которых он ничего не смыслит и сам это признаёт, он готов прислушаться даже к Руслану. Просто потому, что это всё может ему помочь достигнуть высшей цели.

— Почему ты остановился? Я не буду с тобой об этом говорить, дорогой.

— Чего ты хочешь, Руслан?

Колю уже порядком смущало то, что он каждый раз спрашивает это. Но в самом деле эта тема его беспокоила, потому что он никак не мог придумать стратегию того, как нужно вести себя с ним.

— Я? Я хочу в отпуск.

— Тогда я отпускаю тебя. Ты можешь уехать обратно к себе. Я не держу тебя здесь.

Руслан был готов к этому, поэтому ухмыльнулся и произнёс:

— Дугар убедил меня в том, что Москва имеет в арсенале лучшие клубы, в которых я могу отдохнуть. Зачем мне уезжать отсюда?

— Тогда ты можешь идти туда. Я не буду тебя искать.

— Но я боюсь один туда ходить. Мало ли что случится, вдруг на меня нападут и ударят? — Руслан изобразил испуг.

Коля сглотнул, чувствуя, что у него просто нет выбора. Руслан на всё может найти ответ. Его даже не волнует то, насколько Сибирякова это всё напрягает и выводит из себя.

— Это скорее ты нападёшь на кого-нибудь.

— За кого ты меня принимаешь? — Руслан обидчиво нахмурился. — Я беззащитный и безобидный.

Коля скептически посмотрел на него, а затем отвернулся и пошёл в другую сторону. На этот раз Руслан не пошёл за ним, а только ухмыльнулся и схватил бокал с праздничного стола. Разом выпил всё вино и увидел, как Коля ввязался в разговор с Камалией, с которой вчера даже танцевал.

Руслану стало смешно от вспомнившегося снимка. Коля был так нелеп в танце и уж точно глупо выглядел рядом с такой женщиной как Казань. Она могла раздавить его, а затем перемолоть в порошок. И даже не напряглась бы.

Непонятно, что интересного она нашла в таком мальчике как Коля Сибиряков. Он ведь даже ничего интересного сказать не может, всё бурчит про науку и работу. А кому это интересно? Лишь ему одному.

Поэтому помогая ему, Руслан спасает всю Сибирь. Он буквально выступает здесь Матвеем, только в тысячу раз лучше и нормальнее.

Издалека Коля выглядит как очередной мудак из клуба, с которым Руслан потрахается в туалете. Если бы это не был именно Новосибирск, то он, возможно, даже бы смог придумать сюжет в этом направлении. Но зная, что Коля за человек и что он обязательно начнёт вспоминать параграф по анатомии во время секса, Енисейскому становится смешно. Возможно ли быть настолько странным? Настолько отличным от других? В какой именно момент Коля стал таким скучным? Когда его личность стала частью учебника?

Руслан выдохнул, раскидываясь на стуле. Он налил себе виски, стоящий на столе.

В прошлые разы когда он был в столице, все деловые встречи именно так и проходили. Днём они работали, а вечером гуляли так, будто это последний раз. И Санкт-Петербург, и Москва в этом посредственны до одурения. Не зря Романов был учеником Московского. Хотя, даже забавно вспоминать этот факт их биографии, если знать, к чему это всё привело. Вот уж в чём Руслан был уверен, так это в том, что сейчас кто-то в туалете точно отсасывает.

Остаётся надеяться, что в конце концов Коля не стал бы спать с Матвеем — это будет очень большая потеря. Хотя по этому поводу Руслан может не беспокоиться, потому что тот положил глаз на Максима. И лучше бы в это ему не лезть.

Коля от Камалии пошёл к другой компании, но оттуда быстро ушёл и вид у него при этом был крайне испуганный.

Руслан облизнул губы и пошёл к нему.

— Что эти дамы тебе сказали?

Коля испуганно вздрогнул, не ожидая, что Руслан появится рядом.

— Что тебя так напугало, сладкий? Неужели, женщины?

— Я...

— Что ты?

— Они обсуждали, что из уборной слышны...

Видимо, Коля был настолько потрясён этим, что даже закончить предложение не смог.

— Стоны? — улыбнулся Руслан. — Это обычное дело для подобных вечеров. У кого-то обязательно вечер кончится хорошо. Остаётся только порадоваться за счастливчиков. Как думаешь, кто это?

Колю передёрнуло, он схватил стакан, как он подумал с соком, и залпом выпил. Но оказалось, что там было что-то крепкое, поэтому он стал кашлять.

— Ого, — Руслан стал стучать ему по спине. — Не стоит так лихо пить. Для любителей яблочного сока это всё может кончиться плохо.

— Прекрати, Руслан. Я...

Руслан снисходительно хмыкнул.

— Я понимаю, первый раз всегда такой... потрясающий сознание. Но нужно привыкнуть, а дальше всё будет легче.

Помимо ушей покраснели ещё и щёки. К своему несчастью, как бы Коля не хотел быть независимым от других людей и их манипуляций, он очень легко поддавался. Что Матвей, что Руслан это хорошо понимали, поэтому давили на эти слабые места.

Если бы кто-то захотел поспорить с Колей в области, в которой он разбирается, то ему не было бы равных. Но все почему-то лезут в такие темы.

И ему просто нечего ответить, потому что кто-то из тех, кого он сегодня видел и кому пожимал руку, сейчас...

Коля замотал головой, отгоняя эти мысли от себя.

— Хватит с меня... Я...

Коля хотел было пойти искать Московского, но потом его переклинило и он просто сказал первому попавшемуся человеку, что уходит.

Он рванул к двери, а Руслан медленно пошёл за ним.

— Это не стоит твоего беспокойства. Это ведь обычное дело. Даже я...

— Помолчи, Руслан! — рыкнул Коля.

Благо номера находились совсем рядом, поэтому они быстро дошли до них. Коля старался убрать из головы слова Руслана и успокоить себя. Раздрай, который Руслан приводил в его жизнь каждый раз, как только открывал рот, наводил много беспорядка в его голове. И Коле это очень не нравилось.

— Все мы в конце концов сталкиваемся с этим, начальник, — ласково сказал Руслан прежде, чем Колина дверь захлопнулась перед его носом.

Хмыкнув, Руслан засунул руки в карманы и присвистывая, пошёл в свой номер. На сегодня веселья у него было достаточно. Красное лицо Новосибирска ещё долго будет у него в голове.

***

На экране высветилось имя Матвея, из-за яркого света захотелось зажмуриться. Коле пришлось надеть очки, которые он оставил на тумбочке после чтения перед сном.

Червячок внутри, — Коля был резко против такого сравнения, потому что это напоминало глистов; но это сравнение очень подходило ситуации, — мерзко зашевелился. Матвею отвечать не хотелось. Будто бы пока Коля в Москве, то он свободен от Матвея, от его цепких рук.

Но он был слишком правильным и очень уважал Матвея, поэтому ответил.

— Здравствуй.

— Привет, Коля, — ласково сказал Матвей. — Надеюсь, я тебя не разбудил. Признаю, сам влияю на тебя пагубно. Твой график нельзя нарушать, но уж извини... милый.

Что может заставить Матвея идти против установленных рамок и графика, которому он сам же и обучить Колю? Разве что самые опасные ситуации.

— Что-то случилось? — осторожно спросил Сибиряков.

— У меня? Нет. Но у тебя — да.

— У меня всё хорошо.

Матвей фыркнул. Почти издевательски.

— Я слышал, что Руслан... приехал. Вероятно, он уже доставил тебе массу проблем.

Внутреннее сопротивление не давало покоя. Хотелось что-то ответить, но Матвей просто не давал момента, чтобы хоть что-то сказать.

— Не беспокойся, просто отправь его обратно. Руслану нечего делать на таком важном мероприятии. Думаю, что он просто приехал к вам посмеяться. Зачем ему ещё ехать в Москву? Не ради развития своего города же.

Даже шутки Матвея были сложными, завуалированными. Он каждым словом насмехался над оппонентом. А уж тем более Руслан заслужил подобного больше всех.

— Руслан Енисейский не доставляет мне никакого беспокойства, — солгал Коля.

— Да? Неужели?

— Он ведёт себя спокойно. Похоже, что ему и правда здесь интересно.

Коля врал и врал по крупному. Руслану эта конференция вообще не сдалась, он приехал за чем-то другим. И Матвей был абсолютно прав во всём, только вот Коле хотелось другого. Здесь, в Москве, он был сам себе хозяином. На шее не было чужих рук, и он мог слушать только себя.

Это был своего рода протест Матвею. Но и у него был огромный минус в лице Руслана.

— И что конкретно его заинтересовало? — хохотнул Матвей.

— Я не знаю... Но выглядит он заинтересовано.

— Чем же?

Коля не мог видеть причину и хотя бы отдалённо догадаться о том, почему Матвей говорил так. Почему столько ненависти было в его голосе. И если бы Коля увидел в руке Матвея телефон с открытыми на нём фотографиями, где Руслан стоит позади и почти невесомо касается его талии, где он что-то шепчет Коле. И как бы не менялось их окружение, Енисейский всегда ходит за ним.

На каждой фотографии были они вместе. Даже если Руслан стоял вдали, у стены, то его взгляд всегда был брошен на Колю. И Матвея это раздражало. Его это откровенно выводило из себя. Он чувствовал опасность, чувствовал, как Руслан тянет руки к тому, что ему совсем не положено.

— Ему понравилась Тула. Он сказал, что хотел бы туда съездить.

Любой бы рассмеялся, а Руслан бы просто катался по полу от глупого вранья Коли. Но Матвей молчал.

От лжи Коля начинал нервничать, поэтому болтал уже про всякую чепуху.

— Мне нужно придумать что-то, чем меня запомнят по всей России и не только. Какой-то знак, как «Тульский пряник».

— Тебя и так все знают, милый.

— Всё-таки нужно что-то придумать.

— Тебе все знают. И будут знать.

От холодного голоса Коле становится не по себе. Он молчит и ждёт пока Матвей продолжит говорить.

— Ну, что ж, раз всё хорошо, то я могу не волноваться. Спокойной ночи, дорогой.

— Спокойной ночи, Матвей.

Сибиряков не может спать. Он молча смотрел в потолок и думал о том, что же ему принесёт следующий день. И придётся ли ещё врать так много, что щёки будут красными ещё очень долго.

А врать придётся много. Ведь дело касается Руслана.

***

Следующий день конференции проходит подозрительно спокойно. Руслан просто молча наблюдает за Колей, который каждый новый день должен выступать на сцене с докладами по разным темам. Он пугает Максима и Вову, которые всё так же сидят рядом в ожидании конца выступления. И главное, пугает Матвея, который следит за всем по фотографиям. Это не похоже на страх, только на некоторое напряжение. Это как хранить провода в месте, где полно воды очень долгое время. А потом ждать, следить за ними и надеяться, что в эту наэлектризованную воду никто не зайдёт.

Но в эту воду никто не зайдёт, поэтому дни проходят спокойно. И Матвею не о чем волноваться.

Разве что совсем чуть-чуть...

— Москва славится своими богатствами, — заискивающе начинает Руслан, когда они выходят из главного здания.

— Россия славится, — Коля умышленно выделяет первое слово, а тот в ответ хмыкает.

— Все богатства собираются здесь, поэтому Москва славится богатствами. И роскошью, да?

Коле приходится делать вид, что он не заинтересован в разговоре.

— Не знаю, не заметил.

— Как же? Здесь повсюду такие места, на которые нам с тобой работать в нашей родимой Сибири тысячу лет.

— Москве почти 877.

— Коля-Коля! Ну, и что? Разве это меняет дело? Всё равно век пахать безвылазно.

Коля раздражённо закатил глаза, поправляя очки. Всё должно было быть идеально, даже галстук и причёска. Ему предстояла встреча с крупными инвесторами. Поэтому Коля не взял с собой никого, кроме Руслана. По объективному мнению Коли, Енисейский был... красив. Его можно было легко оценить с помощью математики и понять, что он «прекрасен», как пишут в книгах. Поэтому у людей должно было сложится приятное первое впечатление.

Он был бы ещё прекраснее, если бы умел держать рот на замке и улыбаться.

— Ну, хорошо! Я согласен, но сам посуди, есть ведь ещё Санкт-Петербург. Посмотри, как он... богат, — Руслан странно улыбнулся. — Весь Красноярский край не стоит и половины его города.

Коля остановился. Возвёл глаза к небу и не увидел края небоскрёбов, между которыми они проходили.

— Руслан, сейчас не время. Если тебе хочется поговорить об экономике, то нет, я не считаю, что твой край не стоит половины Александра Петровича. Мне нужно время, чтобы ознакомиться с бумагами, но я уверен, что твоё мнение ошибочно.

Енисейский смотрел пристально, но на губах была дежурная улыбка. Эта улыбка у Руслана всегда насмешливая, издевательская. И её хочется поскорее стереть с губ

— В Красноярском крае 95% запасов никеля, более 20% процентов золота и крупнейшие запасы угля. Я не думаю, что этого недостаточно хотя бы, чтобы выкупить половину Санкт-Петербурга...

Коля бормотал на ходу, даже не стараясь думать. Он просто выдавал всё, что сам когда-то выучил. В его словах не было ни малейшего сочувствия, не было никаких эмоций. Он просто говорил факты.

И лица Руслана ему не было видно. Иначе Коля бы остановился, ведь тот совсем не походил на себя. Его глаза были прикрыты, а значит, он шёл следом. Руки были сложены на груди, будто в позе для защиты. И вид был крайне задумчивым.

— Но мне всё равно нужны бумаги, чтобы учесть все нюансы. Подойди ко мне в следующий вторник, я тебе точно всё скажу.

Коля открыл дверь и пропустил Руслана первым. Он сделал это, не подумав, но Енисейский замечал всё.

— Я сделаю, что ты попросишь, только... всего пару часов помолчи. Там важные люди, которые управляют такими компаниями, что лучше бы нам получить их поддержку.

Руслан остановился позади.

— А если нет?

— Что нет?

— Если я не буду молчать?

Коля задумчиво поправил очки — он левой рукой касался угла очков и в каком-то особенно жесте поправлял их.

— Тогда придётся мне работать ещё усерднее.

Руслан хмыкнул, но в груди родилось странное чувство ответственности за своё поведение. И как быстро оно мелькнуло в голове, так же скоро и погасло

Ничего не изменить. Положение города определяется его географическим положением и текущей политикой. Сибирь не выиграла ни там, ни там.

— Вижу, работать ты любишь, начальник.

Коля в привычной ему манере хмурится, но Руслану не отвечает. Он прижимает к себе ближе документы, раздумывая, как ему поступить. Действительно ли есть необходимость в присутствии его на встрече? А вдруг он решит, что самое время выкинуть какую-нибудь шутку?

Это очень большой риск, на который Коля всё-таки идёт, потому что приучен делать всё сам и даже если что-то уже испорчено, он постарается это исправить.

— Пойдём, Руслан.

Енисейский хмыкает, принимая самую ужасную позу, которая только могла существовать. Даже его тело сопротивляется, а это очень плохой знак.

В кабинете много мужчин. И над каждым Коля видит количество денег, которые могут пойти в Сибирь. В общем счёте получаются огромные суммы, поэтому ему становится ещё страшнее.

А что, если ничего не выйдет? Вдруг Руслан прав, и Коля — это маленький мальчишка, которого даже слушать не хотят.

Первым к ним подходит толстый и низкий мужчина. На его лбу красуются капли пота, которые вызывают отвращение. Но Коля знает этого мужчину. И Руслан похоже тоже, поэтому он быстро наклоняется к Коле и начинает шептать.

— Этот урод часто заказывает женщин, причём самых красивых. У него дохрена денег, и их он тратить не умеет, потому что богатство досталось ему от недавно умершего отца. Возможно, это он и убил своего отца. Он глуп, начальник, поэтому тебе стоит этим воспользоваться.

Коля старается не выдать своего удивления и очевидного смущения. От Руслана он ожидал только худшего и уж точно не ждал такой... помощи. Юноша ведь не привык узнавать подноготную человека, чтобы втянуть его в дела. Он всегда старался работать объективно, затрагивая только работу. Коля совсем не умеет блефовать и хитрить, а Руслан, похоже, умеет.

— Семён Васильевич, — мужчина протягивает Коле жирную ладонь.

— Николай Александрович, а это Руслан Андреевич, — вежливо здоровается Коля.

— Я наслышан о ваших успехах за последние сто лет. Новосибирск стремительно развивается в области... — Семён Васильевич ненадолго задумывается, чтобы вспомнить, что делают в Новосибирске, — науки.

— Да, и есть масса проектов, в которым нужны спонсоры. Например, научные университеты нуждаются в...

Руслан незаметно подмигивает Коле, а затем перебивает его.

— И не только, — в разговор встревает Руслан. Он улыбается располагающе, поэтому мужчина сразу переключается на него.

— А чем же ещё?

— Вам ли не знать, вы же уважаемый человек, Семён Васильевич. И вы как человек науки должны понимать, как важно, чтобы в стране было больше таких умных людей, как вы.

Коля удивлённо смотрит на Руслана. И на то, как он легко противоречит своим словам о том, что этот мужчина не изуродован умом.

Но на Семёна Васильевича это работает лучше, чем любые заверения Коли в том, что мужчине нужно вложить деньги в действительно важные вещи.

— У нас в Сибири очень любят вас и благодарят. Ваш отец, — Руслан понижает тон голоса, — занимался благотворительностью, но вы же знаете, что это глупая идея.

Коля совсем перестаёт понимать нить разговора. И почему Руслан говорит об отце Семена Васильевича. Разве это имеет отношение к делу? И он мог бы его остановить, мог бы что-то сделать, чтобы Енисейский замолчал, но не предпринимает ничего. Ведь до того, как Руслан не встрял в разговор, мужчина был совсем не заинтересован в словах Коли. А как только Красноярск открыл рот, то его глаза загорелись от количества приятных и лестных слов, произнесённых Енисейским.

— Да-да! Как я рад, что есть умные люди, которые понимают, что то, что делал мой отец, это абсолютная чепуха.

— Мы это понимаем, уважаемый Семён Васильевич. Поэтому предлагаем вложиться вам в строительство научных лабораторий по территории Сибири. Николай Александрович, возможно ли будет назвать лаборатории именем нашего дорогого Семена Васильевича?

Коля вздрагивает, когда Руслан обращается к нему. И это похоже на что-то странное, ведь Семён смотрит на него с некоторой надеждой, смешанной с превосходством.

— Но это...

Руслан щипает его за руку, и ему не остаётся ничего, кроме как сказать:

— Это возможно.

Руслан добродушно, но фальшиво улыбается мужчине. А тот даже и не замечает, что его только что развели на огромные деньги.

— Хорошего нам сотрудничества! — говорит он своим мерзким голосом и пожимает Руслану, а затем Коле руку.

— Да, — протягивает Руслан.

Они наблюдают, как мужчина радостно уходит и начинает что-то рассказывать группе таких же глупых людей с деньгами.

— Что это ты...

— Учись, начальник. Твои затирания про то, как важна наука и что нужно поддержать нас в этом деле, ему абсолютно не нужны. Он даже с трудом вспомнил о том, чем ты занимаешься. Что можно ожидать от такого человека?

— Но...

— Тебе же нужны были инвесторы, вот ты и получил один кошелёк.

Коля всё равно не может понять этого. Неужели нужно углубляться в семью, в личность человека, чтобы он понял, что наука должна развиваться? Это же понятно любому идиоту, разве нет?

— Пойдём-ка покурим, начальник.

— Но тут ещё много...

Руслан раздражённо фыркает и хватает Колю за руку. Они идут к оборудованному помещению для курения, где Коля морщится от запаха сигареты, которую выкуривает Руслан.

— Почему ты говорил ему такие вещи? Разве не правильнее было сказать про наши успехи сейчас и какими они будут в будущем? Я не понимаю, Руслан...

Руслан прислоняется спиной к стене, выдыхая дым прямо Коле в лицо. Он ухмыляется, когда Новосибирск начинает кашлять.

— Видишь ли, это сложно для понимания для такого человека, как ты. Тебя из полена сделали человеком, прямо как Буратино. Поэтому ты совсем не понимаешь, как работает мир, а тем более люди.

Он поправляет прядку ярко-красных волос, а затем снова делает затяжку.

— Он плевать хотел на твою науку и на Сибирь в целом. Уверен, что он даже не карте не сможет её найти.

— Почему? Все проходят в школе географию...

Руслан смеётся громко и почти издевательски.

— Как-будто это всё кого-то интересует. Глупые люди на то и глупые. Даже странно, что у Томска вылупился такой цыплёнок. Или ты продукт воспитания Москвы больше, чем Матвея?

— Что? О чём ты?

— Потому что надо работать как Вашингтон, ты же знаком с ним, милый. Разве не понимаешь, почему у него так много поклонников? Только уж не потому, что он хорош в постели.

Коля всё больше и больше хмурится, он вслушивается в слова Руслана с такой силой, что очки, которые он теребит, грозят сломаться.

— Его слушают и идут за ним, потому что он всё про всех знает. Он ловко узнаёт больную точку, а затем давит на неё, при этом давая жертве надежду, что всё может образумится. Неужели, тебя наш дорогой Московский этому не учил?

— Но разве это...

— Ты сам убедился, что это самый действенный способ, — Руслан выдыхает дым, а затем тихо говорит: — Интересно, почему Матвей, известный любитель так делать, тебя этому не научил?

Коля вдруг вспоминает своё детство, когда он ждал приездов Руслана. Он вспоминает, как хотелось ему хоть минутку поговорить с Енисейским. Так маленького Колю впечатлили его редкие, но очень интересные мысли

— А как... такому научиться? — Коля сглатывает, вожделея возможность также легко получать инвесторов для проектов округа.

Руслан почему-то перестаёт довольно улыбаться. Он тушит сигарету, а затем холодно смотрит на Колю.

— Этому не нужно учиться, таким нужно родиться. Не пытайся так делать, всё равно ничего не выйдет.

— Но, Руслан, это же может помочь нам!

— Даже такой хитрости не хватит на всех, начальник. К сожалению, таких людей как этот жирдяй меньшинство. Умных людей с каждым веком всё больше и больше, поэтому они осознают риски.

— Но...

— Не пытайся так делать, это будет провал. Когда ты начнёшь заикаться и совсем не понимать, что именно нужно сказать, спасти тебя будет некому. Лучше не рискуй дополнительно, а то Матвей не будет успевать подтирать за тобой.

Резкая грубость и желчь окатили Колю с головы до ног. Он уже поверил, что с Русланом можно договориться. Он чуть ли не поверил, что всё ещё возможно для них, для Сибири.

— Ты и есть бездушное дерево, как я говорил. Не заблуждайся, что всё ещё не потеряно. Уже много всего перепробовали, чтобы привлечь к себе больше цивилизации. Но каторга есть каторга, и этого не изменишь.

Руслан уходит, оставляя Колю с ощущением неправильности. Ему хочется сопротивляться, хочется кричать. Но Сибиряков воспитан не так, он не станет кричать и не станет рваться на свободу. Он и правда бездушное дерево, которое превратили в человека.

Вернувшись в помещение с очень богатыми людьми, Коля замечает, что к нему собирается как минимум ещё пять человек. Они, как и Семён Васильевич, не знают, где находится Новосибирск и сама Сибирь на карте. Но они очень радостно предлагают большие деньги, на которые Коля без раздумий соглашается, хоть и чувствует, что это всё неправильно. Не должны они быть такими падкими на лесть. И уж точно не должны поддаваться таким лёгким манипуляциям.

После долгих переговоров, Коля с ощущением полнейшего опустошения идёт в парк и берёт пломбир в шоколаде на палочке в местном ларьке. Когда он был маленьким, такие ларьки он очень любил, потому что гордился собой каждый раз, когда сам протягивал женщине пару копеек, а она отдавала ему мороженное.

И в точности как раньше, Коля ел его медленно, согревая во рту, чтобы не застудить горло. Как учил Матвей.

Коля подумал о том, как много всего в нем было заложено Матвеем. Каждая деталь, каждая мысль исходила от него. Что из этого всего он приобрёл сам? Неужели, совсем ничего? Но при этом Матвей не отвечал ему тем же. Новосибирск не влиял на него, он не имел подобной власти. Матвей был такой же секретной книгой, как и Руслан. И если от первого хотелось бежать, то со вторым всё было несколько иначе.

Коля с первого знакомства тянулся к нему, непроизвольно и необдуманно, но тянулся. Ему хотелось с ним говорить, хотелось слушать. И всегда казалось, что всё это не просто так.

Но был страх, рождённый Матвеем. Коля слышал про «разрушение». И Руслана так назвали не просто так. Просто никто никогда не объяснял этого. Матвей объяснил ему всех жителей Сибири, он рассказал, кто к чему стремится, у кого какой характер. Но ни слова про Руслана.

И от этой недосказанности Коля не мог успокоиться. Ему хотелось узнать. Он вожделел желание знать всё. И это всё переросло в то, что теперь с Русланом хотелось быть рядом. Просто стоять, слушать и внимать.

Большего Коле и не нужно было.