— С принцем всё будет хорошо, ваше высочество. Иногда… такое бывает.

Веки трепетали, не желая открываться, но он всё же сумел ухватить взглядом встревоженные лица Томмека и Эглейн, причём сестра, стоило ему чуть шевельнуться, резко подалась ближе. Она что-то затараторила, но слов в звонком потоке уловить не удавалось.

Эрек отчаянно ухватился за накидку Томмека, не сразу сумев сжать ослабевшие пальцы. Всё ощущалось мутным и липким, и хотелось лишь спрятаться ото всех, и Томмек ощущался единственным понятным и близким. Томмек, всё ещё бережно придерживая ему голову, осторожно поднял его на руки, и всё снова куда-то уплыло.

— Всё хорошо…

Темнота отступила.

Эрек открыл глаза. Голова гудела, и приглушённые голоса сливались в однородный шум, из которого не сразу получилось вычленить отдельные слова, а тело обхватила в свои настойчивые объятия дикая слабость.

Кто-то несильно сжал его ладонь, и, моргая и пытаясь сложить обилие плывущих пятен в цельную картинку, Эрек узнал Темис, присевшую в изголовье кровати рядом. Кровати в его покоях.

А ещё Эглейн и королевского лекаря. Эрек попытался сесть, и голова закружилась сильнее.

— Ааштоп… — слова слиплись в один ком, будто увязнув в воздухе, и он сглотнул слюну и повторил уже медленнее и чётче: — Что произошло?

Боль в основном исходила откуда-то из затылка, и Эрек потянулся его ощупать, но Эглейн, до того метавшаяся по комнате ярким пятном, остановилась и чуть ли не рявкнула:

— Не трогай, ты голову разбил. О стол, видимо…

— О стол, — бестолково повторил Эрек, руку послушно опустив.

Мысли медленно ворочались, не желая выдавать последние события. Стол, чай… Валвейн.

Эрек всё-таки поднял руку, запустив пальцы в слипшиеся мокрые волосы и сжав, почти болезненно натянув кожу под ними. Он нервно сглотнул, выискивая в памяти последние события и не желая их находить.

— Припадок, — будничным тоном сделал вывод он, разжимая пальцы. Крови на них не осталось, так что повреждение, кажется, успели обработать.

Это понятно. Это нестрашно…

— У тебя лет десять их не было! — вспыхнула сильнее Эглейн. — Какого демона ты всех отослал? Одна бедная Гленис, которая, конечно, не в курсе…

— Двенадцать, — не менее спокойно поправил Эрек. Можно сказать, тринадцать. Войдя в подростковый возраст, он окреп, и часть проблем сама пропала, так что всё это неважно, в отличие от вставшего перед глазами застывшего лица брата. Но от такого-то испуга! — Неудивительно. Валвейн будто не дышал, я просто перепугался и… — он осёкся.

Темис сжала его ладонь чуть сильнее, и он медленно понял, почему, возможно, Эглейн столь зла и растерянна.

— Валвейн?..

— Ваше высочество, — встрял лекарь, но ни Эрек, ни Эглейн не обратили на него внимания — его голос донёсся будто издалека.

— Зачем ты всех отослал, — повторила Эглейн странным потерянным тоном, совершенно ей несвойственным.

От двери кто-то кашлянул, и Эрек только сейчас понял, что Айтвейн тоже здесь. Тот стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.

— Ты — главный подозреваемый в убийстве принца Валвейна, — тусклым голосом объявил он.

***

Эрек не мог ничего объяснить.

Он привёл Валвейна к себе, рядом с его покоями не было никого из слуг, Темис в то время находилась в другой части замка, а Томмека он отослал. По показаниям Гленис, свою чашку он разбил, когда она вошла, а Эрек не помнил ничего, кроме своих попыток позвать на помощь и застывшего взгляда брата. Кроме того, сам он не притронулся ни к еде, ни к напитку, в отличие от Валвейна, чай тоже из его личных запасов…

А состав яда, с трудом выявленный по скромным остаткам чая, включал в себя вещество, входящее в лекарства деда — о визите Эрека к которому знала половина двора.

В непричастности служанки была уверена Эглейн, и ту не стали рассматривать как подозреваемую, пусть и никуда не отпустили. Впрочем, девушка происходила из хорошей семьи и имела безупречную репутацию, которую за счёт службы принцессе намеревалась сильнее повысить, так что в её вину и сам Эрек-то не верил.

Нелюдимость сыграла с ним злую шутку. У него не было мотива, но поверить в то, что мрачному калеке чем-то не угодил собственный солнечный брат, оказалось легко. За какой-то день в его вину поверили все.

Но что все, когда в неё поверила семья.

— Это же глупо! — взвился Эрек.

Эглейн, не глядя на него, мрачно постукивала пальцами по столу. В непривычном ей чёрном цвете и с строго собранными волосами она оказалась поразительно похожей на мать, не пожелавшую Эрека видеть ни разу за минувшие три дня, как он не просил.

— Небеса, я любил Валвейна… Он не был мне соперником или ещё что, он, небо, мой любимый младший брат!

Айтвейн, до того меривший кабинет шагами, тоже увёл глаза в сторону, тяжело вздохнув. Из всей семьи Эрек сейчас контактировал только с ними двумя. Матушка отказалась, отец весь в делах, связанных с… с похоронами, а с Темис его временно разлучили, поскольку её тоже проверяли, и он не мог узнать, что она об этом думает.

Никто не будет судить члена королевской семьи без весомых доказательств, но общественному мнению суд не нужен. И семейному, как выяснилось, тоже.

— Я знаю, — тускло отозвалась Эглейн.

Хотя именно она ткнула его в то, что одна причина могла быть — пока в детстве Эрека предпочли забыть, Валвейн получил любовь не только за покойную сестру, но и за него. Но Эрек как-то не был сильно ранен этим фактом в прошлом, поскольку брата тоже любил, а сейчас он и вовсе канул в небытие, всплыв лишь за этими несчастными попытками выяснить правду… Куда сильнее его задело то, что Эглейн в принципе такую возможность рассматривала!

Никаких указаний на отравителя не нашли. Гленис принесла лепёшки с королевской кухни, и они, в отличие от несчастного чая, точно продегустированы на яд. Кроме того, судя по всему, отравили лишь ту порцию, что разлили в чайник… Так что и доказать, что добавил отраву туда именно Эрек, тоже было нельзя.

Только его странное поведение и шаткая репутация.

Если бы он не отправил Томмека отдохнуть именно в тот день, у него был бы и свидетель, и помощь. Возможно, Валвейна бы спасли. Или если бы он не повёл его к себе, ведь не было никаких причин, не считая того, что он просто хотел уйти в более привычное место.

— Эрек, мы не считаем, что это ты, но ты же понимаешь… — передёрнул плечами Айтвейн. — Из-за всех этих совпадений…

— Может, всё же служанка, — Эрек стиснул запястье левой руки, пытаясь остановить нервозное подрагивание, что не получалось прекратить из-за того, что он уже третий день был на взводе. Ещё и ужаснейшая слабость из-за того, что ему не дали толком времени прийти в себя после припадка.

Он безумно устал.

— Да не трогайте вы бедную девочку! — вспыхнула Эглейн. — Ей и так теперь тяжело придётся, — она уткнулась лбом в ладонь.

Айтвейн с явным недовольством скосил на неё глаза, но в то же время не стал возражать. Он почти никогда этого не делал на памяти Эрека, даже когда не был согласен с сестрой.

— Многие подозревают тебя, а расследование пока застопорилось. И мы подумали…

— Что тебе лучше переждать где-то, — невыразительным тоном завершила за него Эглейн. — Не здесь. Пока что-нибудь не прояснится.

Эрек растерянно уставился на них:

— Вы хотите меня сослать.

Эглейн поковыряла пальцем поверхность стола:

— Это не ссылка. Можешь переждать хоть в этом вашем замке… Пока не появится какая-нибудь информация, а лучше — пока не найдём настоящего преступника.

— Так сейчас будет лучше, — добавил Айтвейн, скрестив руки на груди в защитном жесте. — Для тебя безопаснее, для матери… тоже.

— Замок не мой, — зачем-то уточнил Эрек, раненный последней фразой. Мать действительно считала виновным его.

Эглейн закатила глаза, на пару секунд будто ожив:

— Не думаю, что твоя благоверная будет против. Но если не хочешь, могу найти местечко где-нибудь на востоке.

Эрек не сразу понял, что на востоке — это во владениях подруги Эглейн, графини Ровейн Файелл. Что говорило о том, что сестра всё-таки готова за него вступаться.

— Леди Темис вне подозрений, — добавил Айтвейн. — Так что для неё ограничений нет.

А для него, значит, всё-таки есть. Не формальная, но ссылка.

— Мать правда думает… — начал Эрек и не сумел закончить.

Эглейн вздохнула и прикрыла глаза:

— На похоронах тебе лучше не появляться.

***

— Ваше высочество, — Томмек зашёл в покои, и Эрек, до того безучастно глазевший в потолок, сел. — Экипаж готов.

— Хорошо, — тускло отреагировал он, пробежавшись взглядом по комнате, не зная, что пытается найти.

Эрек понятия не имел, что с собой брать, не имея никаких пожеланий, потому его вещи собрал Томмек, кажется, сумевший действительно выделить всё наиболее важное, потому что обстановка казалась какой-то пустой и неживой. С разговора с Эглейн и Айтвейном прошло всего двое суток. И целых пять — без Валвейна.

Эрек, кажется, считал не то что дни — часы. Вчера прошли похороны, и на них его не пустили.

— Тебе необязательно ехать со мной, — подумав, добавил он.

Ни Томмеку, ни Темис, тоже решившей отправиться вместе с ним.

— Милорд, — покачал головой Томмек, больше ничего не сказав, и Эрек подумал, что, несмотря на всё, у него, пусть и небольшое, но очень хорошее окружение.

Путь до кареты показался слишком быстрым и совершенно не запомнился. Темис уже ждала здесь, кутаясь от зябкого воздуха в плащ, и леди Хэрвен вместе с ней. Эрек оглянулся на замок, ничего не чувствуя, только пустоту.

Купол неба над головой всё ещё был почти чёрным, а воздух — холодным, цепляющим морозом за кожу, но заметил это Эрек лишь после осторожного напоминания Томмека о том, что не стоит долго стоять на открытом пространстве.

Эрек опомнился, понимая, что Темис наверняка уже замёрзла, и надо всё-таки прийти в себя. Он ничего не изменит, так что надо подумать о настоящем.

— Да, да… Надо отправляться, — скомандовал он, пропуская Темис вперёд в карету.

— Там Эглейн, — заметила она, кивнув в сторону замка. — В бойнице.

Эрек на пару секунд оглянулся, но ничего не увидел, потому просто сосредоточенно опустился на своё место. Поскольку экипаж постарались сделать скромным, чтобы не привлекать лишнего внимания, Томмек и Хэрвен поехали вместе с ними в одной карете. Последняя будет ближе к родным землям, какая-никакая выгода есть, а Темис, в принципе, в своих владениях в своём праве, и это Эрек вторгается в её личное пространство. Глупо как-то получилось. Сам подарил, сам занял, некрасиво выходит.

Он не сразу заметил, что карета уже тронулась, пытаясь занять себя такими мыслями, но они всё равно ускользали, возвращаясь к одной-единственной вещи, которую Эрек не имел времени и возможности полноценно принять и обдумать. Но сейчас не осталось ни-че-го, способного её отсрочить, даже на какие-то жалкие мгновения.

Валвейн, его младший брат, умер.

Эрек привык относиться ко всему спокойно, не проявляя ярких эмоций, потому что излишние волнения делали жизнь сложнее, но сейчас, быстро моргая, понял, что не может запереть скорбь внутри.

— Простите, я… — он уткнулся лбом в ладонь. — Я сейчас…

Валвейн, так и не успевший повзрослеть, чей образ в памяти теперь навсегда останется перекрытым тем мёртвым взглядом и непониманием на его лице в последние секунды. А он не сумел и на похоронах побывать.

«Эрек, больно».

— Я даже не попрощался… — Эрек спрятал лицо в ладонях, сдавшись чувствам.

Темис подвинулась и наклонилась к нему, сгорбившемуся, и внезапно обняла, её волосы щекотнули его щёку, и Эрек хотел сказать, чтобы она села прямо, что опасно так наклоняться во время движения, она может пораниться, если вдруг карета дёрнется… но так и не смог произнести ни слова, лишь беспомощно глотая слёзы.