Чем больше Жак-Жак думал о ситуации, тем больше у него росли сожаления о том, что он сегодня вообще решил полюбоваться звездным небом. Но сейчас их нужно было отбросить в сторону.

«Сожаления не помогут мне сбежать. Надо думать...» — Карманник сжал большой палец, решив опускаться к щели лишь в случае необходимости. — «Нужно делать как можно меньше шума. Одно неправильное движение — и от меня не оставят и следа. Застрелят, закопают и ищи-свищи. И правительство ведь будет защищать этих людей, дело с исчезновением какого-то парня по имени Жак-Жак замнут и все. Кранты! Так, тихо-тихо... Они здесь не на всю ночь. Как только закончат — разойдутся по дому. Или по домам. Нужно выждать это, затем... Как-нибудь просочусь, пролезу. Только бы найти открытое окно, а дальше дело за малым.»

Прижав к себе колени, он попытался переставить их, чтобы сесть поудобнее, но случайно задел что-то. В темноте было сложно разглядеть — то ли это был совок, то ли указка. Но что-то длинное качнулось и перевалилось на другую стену, с небольшим стуком ударившись об неё.

Жак-Жак вцепился зубами в губу, зажмурившись и вслушиваясь в разговор.

Разговор, впрочем, продолжался в том же темпе. Похоже, никто даже не заметил шума.

Карманник, впрочем, не двигался ещё долго. Лишь спустя минут пять он осмелился осторожно передвинуть затекающие ноги.

Люди разговаривали во всю: шли и уточняющие вопросы про договор, и какие-то перечисления лиц и группировок, что сразу же испарялись из головы карманника. Даже озвучивались планы на ближайшее время. Всё, впрочем, что его сейчас волновало — чтобы никто из них не обратил внимание на дверь.

— ...Когда уже вентиляцию поменяете? Ещё весна, а здесь уже душно, как в бане.

— Это находится в планах, но сейчас есть дела поважнее. Как закончим встречу — можешь снова открыть форточку.

— Будешь присутствовать завтра на суде четверки в костюмах?

— Буду занят. Нужно будет передать бумаги тем, кто их ещё не подписал.

— ...А мне кажется, что что-то тут не так. — Вдруг раздался голос Пола-Савоя. — Этот ваш охранник точно тщательно проверил дом?

Жак-Жак вдохнул, нервно уставившись в стенку. Сейчас он даже не думал о том, чтобы выглядывать наружу.

— Конечно. — Подал голос Стенли. — А что?

— Вам не кажется что за нами кто-то следит?

— ...Бог?

Кто-то из присутствующих усмехнулся, хоть самому Жак-Жаку было не до смеха. Что сейчас не молчало — так это его сердце. Казалось, что замени ты его ударником какой-нибудь хард-рок-метал группы — ничего не изменится.

— Это маловероятно, Виктор. — Успокоил его газетный человек. — Мы в окружении двух подавляющих звук слоев, дом закрыт и защищен, а Стив, я уверен, осмотрел его и его окрестности настолько тщательно, насколько он может. Утечка могла произойти, только если бы кто-то оставил при себе средства связи, а не положил их в короб на входе.

— Я все выложил! — Тут же уточнил Стенли.

— Ну, как знаешь, как знаешь.

— В свою очередь, хочу обратить внимание на семьи русской мафии. Остро стоит конфликт между...

Тема сменилась, а карманник максимально медленно выдохнул, буквально держа себя в руках. Он концентрировался на том, чтобы оставаться неподвижным и тихим, пока буквально за его спиной шла живая беседа тайного общества. Сдерживая страх, он сверлил глазами свои колени.

Мысленно он старался концентрироваться на позитивном: в шкафу тепло, о нем не знают, и, если никому не понадобится содержимое его убежища, он спокойно просидит всю встречу в безопасном месте. Оставалось лишь надеяться на отсутствие резких сюрпризов от судьбы и ждать.

Терпеть ноющие затекшие ноги и ждать.

Не выглядывать из шкафа и ждать.

Пока последний голос в кабинете не затихнет.

***

— План следующий: всем быть осторожными. О любом инциденте — сообщать коллегам. Каждый проверит свои зоны ответственности и будет начеку. Лучшая тактика — не показывать, что мы знаем. — Голос лидера вывел Жак-Жака из его лихорадочного состояния. — Ключевая цель: «Маркиз» и его обнаружение. Эван?

— Посмотрю, что я смогу сделать, босс! — Ответил громко металлист в шрамах.

— Хорошо. С Айландом, его командой и четырьмя в костюмах разберусь завтра я. Будем ждать реакции перезарядников. Вопрос русской мафии поднимем отдельно, подробно и в следующий раз. В остальном — действуем в прежнем режиме. На этом, собрание Scoundrel Days объявляю закрытым.

После этой фразе в комнате вновь зазвучала возня, хождение, переговоры, щелканье дверей, скрипы кресел. Скорее всего, никто из людей с собрания не покинет дом, учитывая, что ранее говорили о чьих-то комнатах. Впрочем, вскоре это помещение должно было остаться пустым.

Жак-Жак старался держать под контролем дыхание и не поддаваться панике. В голове он обрисовывал примерный план дома, по которому можно было бы сбежать. Если заслоны на окнах подняли, то он может попробовать уйти через подсобку, как пришел.

Затуманенность в разуме прошла ещё до окончания встречи и сейчас карманник тратил все силы на то, чтобы понять, кто остался в комнате. Какая-то часть людей ушла быстро, ещё пара задержались где-то около входа. Газетный человек точно ушел в гостиную, «златовласка» — скорее всего вместе с ним. Молодого голоса он тоже не слышал, а Стива на месте не было, что ограниченно мог увидеть Жак-Жак в щели. Охранник направился куда-то дальше в дом.

Вскоре прозвучал скрип сапог металлиста, вроде как, Эвана, он говорил с кем-то в коридоре. Хозяин дома убрал все стаканы и бутыль с коньяком, судя по звону стекла, и также покинул комнату. Наконец-то воцарилась тишина. И в ней Жак-Жак слышал одну единственную мысль в своей голове:

«Пора валить... Срочно, срочно пора валить.»

Теперь он мог двигаться без страха, что кто-то услышит его и пойдет проверять шкаф. Выдохнуть полной грудью все ещё удавалось с трудом. Но даже так, развернувшись, карманник стал нащупывать что-то, за что может зацепиться и встать. До полки было далеко, а затекшим ногам нужно было расправиться, чтобы заработать как прежде.

— Ну и долго мы будем сидеть, м? — Как гром среди ясного неба раздался чей-то голос.

«Остался кто-то ещё? Скорее всего остался кто-то ещё.» — Замер Жак-Жак, прислушиваясь к комнате. — «Голос священника. Это не мне. Точно не мне.»

— Я обращаюсь к тебе, незнакомец в шкафу.

«...Сука, это мне.»

Скорее всего священник даже не покинул своего места и просто ждал в комнате. Двигаться, не убедившись другими способами, что кабинет полностью опустел, было ошибкой.

— Честно признаюсь, я даже начал думать, что мне кажется. — Тем временем, старик, Пол-Савой, встал. — Мало ли, что померещится. Но нет, вещи в шкафах сами по себе не ворочаются.

Стали звучать шаги, медленно приближающиеся к двери. Их приглушал мягкий настил, но в тишине карманник мог точно определить, где и откуда они раздаются. Старик медленно обошел стол, потягиваясь и щелкая позвоночником, пока вор бегал глазами по шкафу в поисках любых полезных вещей. Что ему вообще нужно сделать?

«Переговоры? Никаких переговоров, у них лицензия на убийство. Да и предложить мне нечего. Подраться с ним? Нет, громко, и он меня побьет наверняка, хоть и старикан. Да и нож не при мне, и кастетов нет. Может, вырубить? Чем? Не замахнуться мне тут! Руки онемели, ноги онемели... Сука-а-а-а...»

— Молчишь? Ну, молчи, молчи. — Жак-Жак услышал старика почти над своей головой.

«Вот дерьмо... Вот дерьмо, вот дерьмо, вот дерьмо, вот же дерьмо...» — Про себя кричал он, слушая, как шаги священника останавливаются прямо напротив его убежища.

— Боишься? — Плавный голос заставлял Жак-Жака чувствовать угрозу еще сильнее, и он даже попытался не дышать, прикрывая рот руками и сосредоточенно смотря на погасший просвет в двери. — Наверняка думаешь, «Может, пронесет? Может, этот старик сейчас уйдет?» Я бы тоже боялся на твоем месте.

Руки опустились на дверцу шкафа, а сам Пол-Савой прислонился, слушая, есть ли что внутри. В этот момент Жак-Жак сжался так сильно, как никогда до сегодняшнего дня не сжимался. Казалось, будь здесь трещина, худощавый воришка залез бы внутрь нее, лишь бы не встретится с лицом смерти, которое отделяют от карманника жалкие сантиметры двери шкафа.

От нарастающего напряжения по вискам все сильнее бил пульс, а Жак-Жак, кроме гневных ругательств в свою же сторону, жалел о том, что снял свое пальто; о том, что вообще пошел за священником, а не к маразматику Питу; о том, что решил залезть сюда, а не отогреться в подсобке. О том, что не знал своего места.

— Как говорится в писании... «Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы.» — Сухая рука взялась за ручку шкафа-купе. Сердце Жак-Жака замерло. — Евангелие от Луки, глава 8, стих 17.

Дверь со скрипом сдвинулась в сторону.

— Мистер Пол-Савой? С вами все хорошо?

Священника кто-то окликнул и тот повернул голову. Видимо, голос принадлежал Стенли. Дверь открылась всего наполовину. Жак-Жак успел вжаться в стенку, однако уже мог увидеть седой затылок старика.

В шкафу ему ничего не светит. Увидят его тут — застрелят, прямо в лоб.

Надо спасаться.

— Я нашел...

— Мистер Мэнсфилд хотел с вами о чем-то поговорить. Упомянул, что дело срочное. — Парень подбежал к шкафу и, видимо, оттянул старика в сторону.

Надо действовать.

В секундное промедление старика карманник выглянул наружу, замечая обоих незнакомцев. Что старик, что молодой парень с каре стояли к нему спиной.

Резво перевалившись на четвереньки, вор вдохнул и быстро прополз под крупный круглый стол, как раз, когда священник раздраженно одернулся от юноши.

— Не время для этого! Узри, Иэн, что твой Стив пропустил при осмотре!

Шагнув назад, мужчина раскрыл шкаф целиком. Но внутри уже никого не было.

— ...Здесь действительно жарко, я понимаю. Максим Анатолич открыл одно из окон, там приятный сквозняк...

— Нет, здесь точно кто-то был, Богом клянусь. — Старик наклонился и тщательно посмотрел внутрь, после чего оглянулся. Благо, Жак-Жак дополз до другого края огромного стола, так что видно его с высоты священника не было. — Но я же слышал...

— Мистер Пол-Савой, я вам верю. Но последние дни действительно пришлись тяжелыми. Мы — в самом защищенном доме Селиса, несколько раз проверенном. Все под контролем. Лучше пойдемте, я вам с кухни чего-нибудь принесу.

— ...Ладно. Ладно. — Хрустнув шеей и недовольно проворчав, священник двинулся к выходу. — Я буду джин-тоник, если такое есть в этом доме.

— Я передам Максиму Анатоличу! — Паренек бодро последовал за ним походкой вприпрыжку.

Наконец, Жак-Жак остался в кабинете один.

«Господи, я не знаю, кто ты, но при встрече я тебя расцелую!» — Мысленно поблагодарил карманник неожиданно появившегося спасителя. — «Не иначе, как божественное вмешательство. Не знаю, какая глава, какой стих...»

Опасность миновала ненадолго, карманнику все ещё нужно было покинуть дом.

Медленно выползая из-под своего укрытия, он вслушивался в окружение настолько остро, насколько мог. Уши сейчас стали его вторым по важности союзником. Все скрипы и шаги, раздававшиеся по коридору, в гостиной и из дальних комнат — все, что может помочь определить опасность рядом.

Медленно и максимально тихо переступая ногами в дырявых носках, Жак-Жак подошел к двери, через которую вошел в кабинет, и прижался к стене, высматривая тени и определяя, есть ли кто снаружи. Кто-то только что поднялся на второй этаж, судя по удаляющимся вверх шагам. Справа звуков было несколько, два или три голоса, и те никак не перемещались. Слева также звучали раскрывающиеся дверцы шкафчиков и выдвигающиеся ящики тумб. Тем не менее, никого рядом не было.

— ...Мне кажется, я пенсне оставил на столе. Прошу подождать, господа. — Грузный голос раздался из-за второй двери.

Карманник быстро выглянул в коридор, после чего медленно и тихо шагнул наружу, прикрывая за собой дверь ровно в тот момент, когда хозяин дома зашел внутрь. Убедившись же, что его выхода мужчина не заметил, Жак-Жак также тихо подошел к двери подсобки и постарался открыть.

Не поддается.

«Закрыта на ключ.» — Тут же хмыкнул он, инстинктивно потянувшись к внутреннему карману, но сразу же вспомнив, что пальто на нем нет. — «...Так, другой путь. Священник жаловался, что душно. Может, дальше есть открытые окна?»

Карманник попятился спиной к стене, осторожно поворачиваясь на шум из столовой. Скорее всего, мальчишка, что увел старика, был сейчас там. Иначе кто ещё бы возился с этими ящиками? Да и из ближайшей, кроме кабинета, комнаты беседа будто бы перетекала в опустевший кабинет собраний, судя по утихающим голосам. Последнее, что карманник услышал — предложение кого-то из людей помочь с поисками Максиму Анатольевичу.

Жак-Жак начал пятиться назад, не сводя глаз с обеих дверей, лестницы и прохода к «кухне». Он медленно шагал по искривленному коридору, стараясь не издавать ни единого скрипа, ни единого шороха. Даже его дыхание перешло на какое-то тихое, сдавленное, беззвучное.

Сзади точно никто не подойдет, по крайней мере сейчас. Ничего не приближалось ни сверху, ни издали. Осторожно переставив ногу, Жак-Жак нащупал рамку входа в гостиную, после чего медленно развернулся к нему, и застыл.

По другую сторону входа стоял Стэнли. И смотрел он прямо на карманника.

Жак-Жак перестал двигаться, совсем. Его руки застыли поднятыми, где-то на уровне груди, голова слегка сжалась в плечи, а легкие почти что перестали сокращаться. По всей спине медленно вниз распространялся холод, в то время как во лбу и на ушах рос жар.

Иэн, парень около восемнадцати лет, со спокойным нейтральным татуированным лицом, медленно опустил голову в бок, разглядывая незнакомца в своем доме. Сейчас синяк на половину лица Жак-Жака наверняка его не красил. В руке Иэн держал розовый телефон-раскладушку, который медленно захлопнул.

Вместе с этим движением ожил и сам Жак-Жак — он сдавленно вздохнул, опуская голову ближе к плечам. Его ладони беспомощно поднялись в сторону парня, непроизвольная дрожь расходилась по кистям, пока дыхание рвано учащалось. Вор не мог сдвинуться, все ниже пояса будто бы парализовало от страха.

Молодой парнишка, которого на улице он смерил бы осуждающим взглядом и прошел мимо, сейчас был страшнее, чем кто-либо встреченный им ранее.

На лбу начали проступать холодные капли пота, ещё сильнее ими сочилась сгорбленная спина.

— ...Пожалуйста, — Запнулся он об ком в горле, что не давал проговорить ни единого слова. — ...Не убивайте меня.

После этой фразы, брови Иэна поползли вверх. Как будто что-то в его голове щелкнуло, от чего нейтральное, пугающее выражение его лица внезапно изменилось, став более... Дружелюбным?

— Тише, — Спокойно произнес он, также поднимая руки. Иэн постарался двинуться вперед, на что Жак-Жак дернулся, как испуганный зверь. — Спокойно. Все будет хорошо.

— Прошу... Пожалуйста...

— Никто не собирается этого делать. Все хорошо. Дыши. Вдох, выдох. — Стенли сделал ещё один шаг.

Расстояние между ними составляло где-то полтора метра, и если бы парень хотел, то мог бы ринуться вперед и схватить карманника. Но он продолжал медленно приближаться, успокаивая вора. Почему-то, Жак-Жаку даже захотелось прислушаться к незнакомцу. Вдох, выдох. Вор повторял движения за Стенли, чувствуя, как сбитое дыхание приходит в норму.

— Во-от, все хорошо. Все в порядке. — Произнес он, наконец опустив руки. — Лучше?

— Мг-м. — Кивнул ему Жак-Жак.

— Хорошо. Окей. — Иэн постарался улыбнуться. — Как тебя зовут?

Чик.

Ухо карманника уловило что-то справа. Он стоял ко входу в гостиную полу-боком, так что осторожно перевел глаза. Периферийным зрением он заметил темно-красный силуэт человека, что направлял на него нечто черное. Форма, поза, звук — все сошлось в голове за мгновение.

«Пистолет.»

С внезапной прытью и зарядом для себя, Жак-Жак прыгнул вперед, в тот момент, когда все помещение заполнили оглушительные выстрелы. В месте, где мгновение назад стоял он, по полу и стене прошлась дорожка пулевых отверстий.

Взгляд Иэна исказился — выстрелы напугали их обоих.

Приземлившись и проехавшись на коленях, карманник поднял голову вверх, на Иэна. Заметил его потерянный взгляд. Брови карманника нахмурились.

Из гостиной послышались шаги.

Оттолкнувшись от земли, Жак-Жак побежал вперед, уже слыша перезарядку оружия и то, как незнакомец выбегает сзади.

Впереди он заметил окно, рядом со вторым входом в гостиную. Открытое.

Из другого входа показался Пол-Савой, вышедший на звук выстрелов.

Человек сзади встал и вновь направил на вора оружие, но его остановил крик «Стой!», от которого новый залп попал в потолок, роняя известь на голову карманника.

В ушах запищало.

Священник бросился на перехват, но Жак-Жак проскользнул под его руками, обогнув старика.

В груди заколотило.

«Безумнее уже не будет.» — В последний раз подумал он, и, набрав скорости, что есть сил, нырнул в открытое окно.

Рама столкнулась с плечом и вор вылетел наружу, извернувшись в воздухе.

Полет длился мгновение, после чего он спиной упал на холодный асфальт, прокатившись по нему кубарем. Место удара болело так, что вор шипел сквозь зубы. Но лежать он не мог, не здесь и не сейчас.

Вдох, выдох.

Он собрал все силы, что только были в его теле, отталкиваясь ободранными руками от земли, вставая на ноги, и, покачиваясь, удерживая стойку.

Вдох, выдох.

Шаг, второй, чтобы убедиться, что не сломал ни одну кость. Пульс бьет в ушах.

Глубокий вдох.

Переулок — прямо перед ним.

Выдох.

И Жак-Жак вновь убегает. Убегает так, как никогда в жизни не убегал.

С небывалой для себя скоростью он влетел в переулок и метнулся прочь, прочь в ночной Селис.

Сразу же, как силуэт карманника пропал среди домов, Пол-Савой выпрямился, поворачиваясь к разгневанному Стиву и стоявшему перед ним Иэну. Взгляд его выражал характерное для Виктора «А я говорил!»

— Какого черта ты делаешь? Я держал его на мушке! — Тут же выкрикнул Хейг, убирая дымящееся узи обратно в кобуру.

— А я почти успокоил его, прежде, чем ты начал стрелять! — Возмущенно ответил Иэн, тут же вздыхая и ставя руки в бока.

— Чем ты слушал в ходе всего собрания? — Стив сжал руку в кулак, после чего ударил по ноге. — Он увидел меня. Увидел и услышал. Нельзя упустить его, ни в коем случае. — Сказав это, Хейг обошел Стенли.

— Ты куда?

— Отправляюсь за ним, пока далеко не убежал.

— Что за стрельба в доме? — Прежде, чем охранник дошел до окна, в коридор вышел Мэнсфилд.

— Посторонний, сэр. — Сдержанно и как по команде ответил Хейг, выпрямляясь перед мужчиной в газетном костюме. — Прикажите начать преследование.

— Посторонний? — Этот голос, в свою очередь, заставил охранника нахмуриться. Из гостиной вслед вышагнул гигант, бросая взгляд на охранника сверху вниз. — Иэн, ты цел?

— Со мной все в порядке, но...

— Ты посмотри, Дракон. Только обговорили заговор, и у нас дома уже шпионы. — Мэнсфилд взглянул на часы, поднимая их над своей головой, после чего добавил. — Стив, осмотри дом, на этот раз — тщательно. Может быть, здесь есть и другие.

— Но...

— Твое оружие слишком громкое, привлечет много внимания. Последнее, на что я хочу тратить бумагу газет — это на объяснение перестрелок по всему городу. — Сказав это, мужчина поправил свой котелок и кивнул в сторону дома.

— ...так точно, сэр.

Под испепеляющий взгляд Дракона, Стив натянул на лицо свою маску и исчез. Тем временем, в коридоре показались и Мартынов, вышедший со стороны кухни. Увидев след от выстрелов узи, он грустно вздохнул, стянув с переносицы найденное пенсне.

— Что же вы так поместье не бережёте...

— А я говорил, что кто-то за нами следит. — Самодовольно усмехнулся Виктор, доставая ещё одну сигарету. — Но кто же послушает пастыря?

— Так почему не остановил его своим Lamb to The Slaughter, когда он убегал? — Раздраженно ответил на заявление священника гигант.

— Так агнца то и нет, потерял его. И почему-то не чувствую его расположения. Неисповедимы пути Господни, ведь так? — Виктор проигнорировал тон Дракона и потянулся к карману, но затем выдохнул. — Ни у кого нет огня?

— Господин Пол-Савой, я не дам вам курить в этом доме!

Тем временем Дракон наклонил голову к Мэнсфилду, поворачиваясь спиной к начавшим спорить священнику и Мартынову.

— Впрочем, Стив был бы хорош в этой миссии. Если бы не его любовь к оружию... — Мужчина в котелке вздохнул.

— Как думаешь, сколько он слышал?

— В зависимости от того, где он прятался. Судя по тому, что я увидел в проеме, выглядит высоким.

— Стоит позвонить Лаффоксу? Он уже куда-то ушел, по пути в дом разберется.

— Если Кавински ушел по делам в середине ночи, это что-то серьезное. Не хотелось бы отвлекать его от охоты. — Мэнсфилд почесал подбородок. — Этот тип сбежал в пустые улицы. Если у него нет подмоги, найти его будет несложно. Тем более, пока его след ещё свеж. Особенно кому-то с хорошим чутьем.

— Эван. — Хмуро кивнул Дракон. — Я отправлю за ним, но я ему не доверил бы это дело. Слишком несерьезный.

— Но стоит отдать должное, он умеет допрашивать...

— Мистер Мэнсфилд, брат! — Окрикнул их Иэн, выйдя вперед.

— Что такое, Стенли младший? Есть новость, которой хочешь поделиться? — Мэнсфилд приподнял тонкие брови.

— Да, несколько. Вам не нужно отправлять за ним. — Видя непонимающий взгляд обоих взрослых, Иэн пояснил. — У него нет станда.

— У шпиона?

— Я не назвал бы... Но да, у него. Он увидел Стива, когда тот собирался атаковать его. Значит, он не видит пневму.

— Хм... — Мэнсфилд сложил руки, поднимая взгляд на Дракона.

— Он все ещё мог быть кем-то подослан. Допросить его нельзя, значит, нужно ликвидировать.

— Он может знать слишком много. Это факт.

— Тогда вторая новость — это моя вина. — На этот раз поднялись брови блондина в золоте. Дракон протянул было к Стэнли ладонь, но тот замахал руками. — И это не преувеличение, Виктор его заметил, но я помешал ему... Случайно. В общем, я готов взять ответственность, поэтому прошу предоставить его поимку мне!

Дракон молча выдохнул, шагнув к Иэну и наклонившись.

— Все, что произошло сейчас, не твоя вина. Мы обо всем позаботимся. На улице плохая погода, ты не можешь броситься сейчас за ним вслед.

— Я — нет. — Иэн шагнул назад, оглянувшись на окно. — Однако... Моя моя маленькая машинка смерти — да.

Услышав это, Дракон выпрямился вновь.

— За то время, которое он был здесь, она запоминала каждый его звук: его голос, скрип суставов, темп биения его сердца и как он меняется. Куда бы он ни пошел, моя способность найдет его и обездвижит. Этот парень сбежал с форой, однако это неважно. Rolling Thunder уже на пути к нему.

— Стенли младший. — Подал голос Мэнсфилд. — Я рад, что ты всё чаще берешь инициативу. Ты хорошо соображаешь в условиях ограниченного времени. Это впечатляет. Тем не менее...

Мужчина подошел ближе к Иэну и опустил взгляд на его лицо.

— Мы не в той ситуации и не в том положении, чтобы оставлять заложников. Прошлая наша оплошность чуть не закончилась для Стива Хейга смертью. Поэтому, дружеский совет, не сдерживай разрушительность своего станда.

Иэн бегло взглянул на брата, после чего снова на Мэнсфилда. Судя по всему, оба сходились во мнении. Вздохнув, он побеждено ответил:

— Хорошо, мистер Мэнсфилд.

— Славно. На тебя всегда можно положиться. — Мужчина слегка улыбнулся краем рта и похлопал Иэна по плечу, после чего повернулся к гостинной. — С вашего позволения, я приберусь в кабинете. Подготовлю все к отъезду.

— Не торопись. — Дракон проводил взглядом Мэнсфилда, пока тот не исчез за тяжелой и толстой дверью, после чего вновь взглянул на Иэна. — Ты в порядке?

— Да, в полном. — Кивнул тот с легкостью в ответ. — Можешь не париться. Если того требует ситуация... Как там говорилось в комиксах... Считай, что он уже мертв. — Последнюю фразу парень с каре попытался проговорить максимально низко и серьезно.

Как и ожидалось, Дракон лишь непонимающе поднял бровь. Показав ему два больших пальца, Иэн зашел в гостиную и потащил из неё по полу один из стульев, прямо к открытому окну, из которого недавно сиганул посторонний.

— Ты же слышал, что ближайшую неделю обещали дожди?

Дракона в такие моменты звучал иначе. Мужчина переставал говорить, как огромный брутальный лидер. Приказной тон, тяжесть и громогласность сменялись бережностью, мягкостью. Голос становился такими тихими, что, казалось, только Иэн и мог его услышать.

Младший Стенли неприятно поежился. Аллергические ожоги, заработанные днем, уже успели пройти, но память о зуде и постоянном жжении больно аукалась в голове каждый раз.

— Моей маленькой машине для убийств влага нестрашна, дождь будет даже на пользу. — С улыбкой ответил он, ставя поудобнее стул и усаживаясь перед открытым окном. — И все же я за открытие штаба во внешнем круге! Вид из окна здесь — туфта туфтой.

— Кто же его нам согласует. — Гигант усмехнулся, облокотившись на стену. — Открытую поляну Мэнсфилду будет сложнее скрыть от чужих глаз, чем этот закуток.

— Эх, знаю я, знаю... — Иэн улегся на оконную раму и начал расчесывать щеку. Набитая недавно новая татуировка — седьмая полоска на скуле — продолжала периодически зудеть. — Облагородить бы это место. Пару деревьев посадить. Клумбы, может, поставить.

— Вишни из нашего куба неплохо выделяются на фоне кирпичей.

— Ага... — Поводив пальцем по узорам на дереве, парень добавил. — Тебе ведь куда-то надо, не так ли?

— Надо. — Выпрямившись, Дракон хрустнул шеей. — Ларс хотел обсудить его участие в государственных научных программах, связанных с Golden Dead Room.

— Важная вещь. Звучит так, по крайней мере. — Иэн посмотрел на брата. — Иди. Разбирайся. Со мной тут все будет чики-пуки.

Тот, усмехнувшись, кивнул ему, оттолкнулся от стены и со звучными шагами двинулся глубже в дом. Иэн остался наедине с собой и со скучным, пустым и темным двором.

— Не знаю, кем ты был, приятель, но мои руки связаны... — Обратился он к своей цели, чувствуя в голове, как подконтрольное ему создание мчится по селисским крышам. — Даже представить сложно, какого это: погибнуть, даже не осознав, что тебя убило.

***

Как быстро могут бежать эти босые ноги? Ответ — «едва-едва», не так ли?

Тем не менее, сейчас Жак-Жак мчал так быстро, как только мог. Все силы — в каждый шаг, каждый рывок, как в последний.

Здания скользят мимо, карманник петляет в них, почти на инстинктах, уносясь прочь, сломя голову. В ушах стоит звон, и сквозь звон продолжают прорываться хлопки огнестрельной очереди. Продолжают стучать чьи-то обутые ноги, по асфальту, по траве, по металлу, прямо за спиной.

А значит нужно гнать, продолжать гнать, что есть мочи.

Новый переулок, Жак-Жак запрыгнул в него, не смог затормозить — врезался в мусорный бак, с лязгом уронив на землю. Рядом раздался гул, сразу. Он почувствовал его всем телом, сквозь непроходящий шум.

Значит, надо продолжать бежать, бежать, бежать вперед, пока все не затихнет окончательно.

Вор метнулся насквозь. Новая улица, пересек её широкими скачками. Новый закоулок, Жак-Жак ныряет. Прячется в тени и сразу же вжимается в стену.

По его следам ползет огромное световое пятно. Оно пролезает через узкий проход меж домов, растекаясь по улице, высматривая каждый след босого беженца. Жак-Жак делает шаг в тень, вставая под балкон. Он задерживает дыхание настолько, насколько горящие легкие позволяют. Световое пятно подползает к его убежищу, оно почти заглядывает внутрь, почти задевает застывшего вора, и уплывает дальше по улице, поднимаясь на стены домов.

Образ пятиметрового стального конструкта левитирует мимо щели меж зданий, пока напуганные суженные зрачки следуют за ним по пятам, пока они цепляются за два огонька окуляров-прожекторов, пока гул движков машины не утихает, наконец оставив карманника наедине с переулком.

Держать легкие нет сил, и Жак-Жак судорожно вдыхает, тут же облокачиваясь на колени и лихорадочно хватая воздух ртом. От перепада кислорода потемнело в глазах. Жак-Жак бы свалился на землю прямо сейчас, если бы не опасность, что все ещё могла нависать над ним дамокловым мечом.

Стена служила для его спины опорой, пока он тяжело вдыхал и выдыхал, безуспешно пытаясь перейти на дыхание носом. Лишь бы сбить одышку от забега.

«Никого нет... Никого нет? Не слышу... Никого не слышу, совсем никого.» — Думал карманник, выглядывая наружу и прислушиваясь к ночи.

Но ни выстрелов, ни звуков бегущих шагов не отдавалось гулким эхом по улицам. Может ли быть так, что он сумел оторваться?

«Никого... Никого...» — Жак-Жак вновь отшатнулся в тень, наконец, сползая по кирпичам на землю, складываясь в ослабших коленях, цепляясь пальцами за свитер на груди. — «Тяжело дышать. Как же тяжело дышать, сука...»

Попытки успокоиться действуют слабо, кажется, будто он вдыхает по два раза за секунду, пока сердце колотится в груди, пульс отдает в ушах, в висках, пульсирует по всему черепу. Жак-Жак бездумно пролетел половину Потемкинского района и почти треть — соседнего. Это не сравнивалось ни с одной из его пробежек раньше, во всей жизни.

Кашель. Слизь поперек горячего горла, хрипит, ходит гармошкой, не дает целиком вдохнуть. Кашель мешает дышать. Приходится потерпеть и прокашляться, чтобы выхаркать всю влагу и вновь вдохнуть. Новая порция воздуха входит легче, темп сокращается, Жак-Жак умудряется делать глубокие размеренные вдохи.

Только сейчас он заметил, как у него слезятся глаза от страха и холодного ветра, что всю дорогу дул в лицо. Вытирая их и размазывая влагу по щекам, он поднимает голову, и осознает:

«По мне стреляли.»

«По мне только что стреляли.»

Тут же он охватывает тело, ощупывает каждую часть, что может болеть, но нет. Ни крови, ни ноющих ран, ни слабости. Он цел, его не задел ни один снаряд. По нему не попали.

«Черт возьми, по мне, блять, стреляли.» — Вор берется за голову и убирает растрепанные потные волосы с лица. — «Ни единая часть того договора не была какой-то шуткой или условностью. Они были готовы убить меня прямо там.»

С каждым выдохом становится легче. Удушье спадает. Пару вдохов перетекают в глубокий зевок, от недостатка кислорода в теле.

«Но меня не видели. Почти никто. Только тот парень, Иэн, он видел.» — Вор наклонил голову в бок, растирая лоб ладонью. — «Он видел мое лицо, он легко мог его запомнить, и рассказать другим. Черт возьми...» — Пауза, тишина в голове. Вдох, выдох. — «Что же я, сука, наделал... Что же я наделал... Ладно. Ладно!»

Жак-Жак уперся в здание и перевалился на колено, затем встал на одну из ног и выпрямил её, все ещё прилегая к стене.

«Насколько им вообще может что-то дать мое описание? У них нет камер, у них не будет четких фотографий, только слова, ведь так?» — Думал он. Наконец, в коленях появилась сила, и Жак-Жак расправил спину, держась без помощи на своих двоих. — «И кого им искать? Шатена в коричневом свитере? Ну найдут они половину Селиса, и дальше что? Спокойнее, спокойнее... Пережду где-нибудь, может быть посижу месяц-другой в выручай-заброшке... Не в первый раз уже... Бороду отращу, налысо побреюсь...»

Наконец, карманник устало выдохнул и зашагал дальше в переулок, медленно переставляя ноги вперед, одну за другой.

«Сейчас выйдем на какую-нибудь площадь... Пойму, где я. А там уже дотопаю до Пита наконец-то. Все ещё надо забрать ключи. Может, переночую у него же?» — Впрочем, Карманник усмехнулся от одной мысли. — «Не, легче напроситься обратно в дом этих... Солярис Дейс, как их... Чем к Питу. Ух-х, сука... Надо поменьше так бегать. От работы кони дохнут, как-никак. Дал деру, конечно...»

В переулках не вывешивались номера домов. Впрочем, что-то подсказывало, что Жак-Жак был не так уж далеко.

Всего-то не попасться стражам, пройтись по паре проспектов, повернуть направо, а там...

Ухом Жак-Жак уловил какой-то звук. Очень тихий, едва заметный гул.

Карманник остановился и обернулся, настороженно смотря назад, на выход к улице. Но ничего не было видно.

А гул, между делом, продолжал понемногу усиливаться.

«Что это такое?» — Прислушавшись, карманник развернулся и шагнул, выглядывая на улицу так, чтобы не высовываться в открытую. — «По частоте... Как будто гул стража. Только тише?»

Жак-Жак встал, вслушиваясь так тщательно, как только мог. И чем больше он прислушивался, тем отчетливее понимал, что этот гул был не таким уж и знакомым. Скорее, он напоминал шум, частью которого был очень тихий гул стража. А ещё в нем были шлепки, пыхтение, звон, выдохи, странная нарастающая шумящая какофония.

Вибрации отдались где-то в центре стоп. Глаза Жак-Жака опустились вниз и замерли. Он понял, что гул, все это время, шёл из-под его ног.

На земле начали скакать камушки. Плохой знак.

Настороженный карманник медленно шагнул назад.

Стоило ноге наступить на асфальт, как гул внезапно разросся, превративший в громкий шум. Инстинкты затрубили тревогу в голове.

Прозвучал хлопок.

Жак-Жак прыгнул назад, наобум, так далеко, как только мог, и вслед за этим затрещавший, будто бы по швам, асфальт с шумным хрустом разорвался, рассыпавшись на кусочки. Ровно в том месте, в котором карманник только что стоял. Приземлиться не получилось — ноги подкосились и он свалился спиной на землю, смотря на поднявшуюся пыль вокруг места «взрыва».

«Что за нахуй?» — Только и подумал он, напуганно всматриваясь в дыру в земле, с какими-то подозрительно ровными краями. Боль от падения растворилась в его обеспокоенных мыслях.

Пелена вокруг места медленно спадала, и в разломе стали видны и странно выкрученные арматурные прутья, и завернутые в «рулеты» уцелевшие куски бетона, а самое главное — разломы, форму которых можно было сравнить только с формой молний. Ровные углы на сгибах, ветвями расходившиеся во все стороны от кратера — стандартный узор небесного разряда.

Жак-Жак не был экспертом по взрывчатке. И тем не менее, никакая бомба такой след оставить не могла. Ушиб на спине ныл, но вор волновался не о нем, а о причине хлопка.

«Что там, черт возьми, так взорвалось? Что это был за гул?» — Думал он, медленно подбирая ноги под себя и постепенно вставая. — «И внутри кратера пусто. Ни намеков на снаряд. Голый асфальт, да пару прутьев. Снаряд бы, наверное, оттолкнул мусор в бок, а не во все стороны. И я бы не отпрыгнул от него, уж точно. Ай!»

Стоило ему покрепче встать, как голень щипнуло. Вор бросил взгляд вниз, опасаясь попадания осколком.

В самом низу его штанины шел тонкий разрыв, которого ранее там точно не было. Он расходился на три ломанных полоски и сразу же заканчивался. Как от ножниц. Жак-Жак нервно сглотнул, подтянув штанину рукой.

На том же месте уже идентичный разрез шел вдоль его кожи. Небольшой, почти что обычная ранка, если бы не одно но: её края старались изо всех сил вывернуться наружу. Будто кожица на лопнувшем картофеле в мундире.

«Черт.» — Карманник медленно шагнул назад, переводя взгляд на взрыв. — «Осколки не оставляют таких следов. Что, блять...»

Гул.

Гул возник вновь, стоило ему шагнуть. Отличный от предыдущего — теперь он больше будто бы шуршал, сыпался, шелестел, как песок, и настукивал, как камешки.

Вор не видел ничего, что могло бы быть источником этого. Даже больше, чем сильнее он вслушивался, тем больше это напоминало ему какое-то странное эхо.

Гул был недалеко, где-то в метрах двух от него, немного правее от дыры. И теперь расходился по воздуху.

«Сраные полтергейсты не входили в мои планы. Вот теперь пик безумия точно достигнут.» — Сглотнул нервно Жак-Жак. И в гуле отдался похожий звук, расслаиваясь и сливаясь с другими шумами. — «...сейчас я тихонечко отойду отсюда и пойду своей дорогой. Медленно, ме-е-едленно...»

Карманник с осторожностью поднял ногу с земли и тихо отступил назад, следя за постепенно приближавшимся звуком. Затем, также осторожно поднял другую.

Второй шаг, медленный и тихий. Гул оставался таким же. Все под контролем.

«Та-а-ак, осторожно... До поворота совсем немного...» — Жак-Жак оглянулся и нервно выдохнул.

Гул двинулся.

Нет, не просто двинулся. Гул сорвался с места, стоило засвистеть воздуху.

И его шум раздался близко. Очень близко.

Тело задвигалось само по себе: Жак-Жак развернулся и бросился вперед, вглубь переулка, к углу, со всей скоростью едва отдохнувших ног. Гул не ослаб. Совсем нет.

Карманник проскочил около трех метров, прежде, чем развернулся назад.

И, на мгновение, в полуметре от себя он увидел вибрации. Хаотичные искривления в воздухе, собиравшиеся в форму шара и начинавшие издавать свет.

Всего на мгновение, за которым последовал ещё один хлопок.

Сфера искривлений лопнула смесью разнообразных звуков, и вор смог увидеть, как волна от разрыва прошлась по стене здания и растворилась, едва дойдя до рукава его свитера.

Как по команде, задетая часть здания растрескалась и тут же лопнула.

Щебень, камешки, пыль, цемент — воздух вокруг покрыла пелена, пока выворачивающиеся части структуры вываливались и ссыпались на асфальт. Жак-Жак закрыл рукой рот, кашляя в рукав. Он пятился к углу, напугано смотря в завесу.

Пока по рукаву расползался ещё один ровный разрыв, кроя ткань линиями с прямыми углами. Волна не дошла до кожи, пометив только одежду своим вывернутым следом в виде молнии.

— Вот дерьмо...

Из разорвавшейся стены продолжала ссыпаться каменная крошка, и её стук и шелест дублировался, повторяясь и искажаясь вновь, пока в завесе из пыли и извести вновь начинал дрожать воздух.

И в центре этой дрожи загорался белый свет.

Теперь ни о каком медленном отступлении не шло и речи: Жак-Жак спешно попятился назад, не сводя с плавающей сферы глаз, пока не поравнялся с углом. Шажки заставили шар сдвинуться, его свет проходил сквозь дымку в сторону Жак-Жака, становясь все ярче и громче с каждым новым шагом. Дойдя до края, карманник бросился со всей скорости за поворот, вновь разбегаясь по узкому коридору.

«Вот только шаровой молнии мне сейчас не хватало!»

Скорость, с которой он пересек два района, вернулась в его ноги почти сразу. Он тут же добежал до следующего края, ловко проскользив по асфальту, и, вписавшись в поворот, вновь разбежался. По какой-то причине он оглянулся назад, ожидая увидеть лишь грязные стены и пустое пространство.

Стоило ему повернуться, как в двух метрах от него зажглась сфера, тут же наполнив весь переулок своим гулом.

Вор чуть было не взвыл, сузившимися зрачками замечая, как феномен стремительно догоняет его, расширяясь с каждым сантиметром. — «Молнии так не работают, молнии так не работают, молнии так не работают!»

Дистанция сократилась до метра, даже меньше, и тусклое свечение блеснуло, прежде, чем начать сжиматься. Оно готовится к хлопку.

Карманнику дважды удалось избежать этого взрыва. Нужно лишь дождаться, когда она будет готова рвануть, и прыгнуть как можно дальше. Что он и сделал: согнув ноги в коленях, он, что есть силы, нырнул вперед, не сводя глаз со сферы.

Сфера сжалась, задрожала, что есть сил. Но, вместо взрыва, внезапно ускорилась вслед за ним, оказавшись почти вплотную к стопам карманника.

После этого прозвучал хлопок.

«БЛЯТЬ!»

Карманник сжал зубы и в последний момент согнул ноги, прижав их к груди прежде, чем новая оглушающая волна разошлась по переулку, с хрустом покрыв трещинами узко стоявшие стены.

Жак-Жак вновь упал на спину, оставив на ней ещё один синяк, и прокатился кубарем вперед. Если бы не свитер, он бы оставил на асфальте, как на терке, часть своей спины. Стоило ему остановиться, как он тут же зашипел, ойкая и кряхтя от раскатывавшейся боли. Выгибаясь, он посмотрел на пустой переулок, в котором, на этот раз, даже ничего не лопнуло. Лишь странные угловатые узоры на стенах подтверждали реальность сферы, как и прокатывавшийся эхом в голове звук её разрыва.

«Повезло, не попала...» — Облегченно выдохнул Жак-Жак, стараясь перевернуться на четвереньки. Нужно было подняться, и ни в коем случае не издавать звуков, как бы больно не было. — «Но было близко... Паскуда что, самонаводится? Что это за ускоре-»

— А-а-а-ай-й... — Вырвался наружу голос Жак-Жака.

Резкая боль. Она пронзила правую стопу, стоило ему наступить на асфальт. Свалившись на бок, карманник посмотрел на источник ноющего жжения. Весь носок на правой части стопы разошелся. И из-под него выглядывал неестественно раздувшийся мизинец.

Поверхность последней фаланги превратилась в пузырь, что расширялся, как воздушный шарик. Сквозь натянутую, ставшую прозрачной кожу было видно, как та отрывается от сосудов и капилляров, наливаясь красным, стекающим в основание соком, как вытянутые слои мышц сплетают паутиноподобный рисунок внутри.

Кожа надорвалась, и, с мокрым всплеском, пузырь лопнул.

Вор взвыл, от разрывов, что прошлись вдоль его пальца, от начавшей «закатываться» кожи. От того, как правая половина ногтя с хрустом выворачивается внутрь себя, впиваясь трубочкой в палец.

И как эта какофония собирается в новых сгусток тяжелых вибраций, зажигающих в своем центре странный беловатый свет, словно сотканный из множества нитей или волн.

Сфера возвышалась над Жак-Жаком и медленно плыла к нему.

Вор чувствовал, как её гаснувшие вибрации пробираются по его ногам. Как пыль и мусор начинают скакать по асфальту, собираясь вокруг плывущей сферы в узор.

В этот момент карманник остановился. Он замер всем телом, смотря в центр этого чуда природы, что так сильно хочет убить его.

Жак-Жак понял кое-что.

Это была не группа беспризорников, и не два злых бандита, это было нечто большее. Нечто, от чего не увильнуть, пару раз сменив улицы.

Это была стихия.

Если он не воспримет её серьезно, если он продолжит засматриваться, выглядывать, хвататься за полумеры, она не даст форы.

«Соберись, Жак-Жак. Ничего ещё не кончилось.»

Жак-Жак сжал зубы.

«Соберись и беги.»

Нагнувшись, он вцепился в отломавшийся кусок впившегося ногтя и со всей силы дернул, удавив в себе крик, а затем спешно перевернулся на колени и, прочерчивая кровавую полосу по земле, бросился вперед. Гул вцепился в уши его же собственным голосом. Он не обернулся, но понял, что сфера вновь начала преследование, раскатываясь шумом прямо за его спиной.

«Соберись и беги!»

Чертова аллея выглядит бесконечной. Он продолжал нестись, чувствуя, как сфера нагоняет его.

«Шаровой молнии с автонаведением на звук не существует. И они воздействуют не так. Скорее, сжигают.» — Карманник думал горящей головой и цеплялся глазами за все, что видел. За любую возможность. — «Почему я?! Она явно преследует меня. Реагирует на звук... Может, эта сфера преследует меня, потому что я один шумлю?»

Звук исказился, сфера была готова к разрыву.

Впереди развилка.

Затормозив, карманник метнулся в сторону, как только раздался хлопок. Угол, за которым он скрылся, лопнул и обсыпался, прямо за его спиной. На нем — ничего.

Впереди у стены стояли мусорные баки, и вор на бегу ухватил крышку одного из них.

«Значит попробуем создать другой источник.»

Как по часам, пара секунд и гул вновь появился, где-то сзади. Карманник развернулся и встал, прицелившись в те самые мусорные баки. Они стояли ближе ко сфере, чем он.

Вор постарался медленно и тихо вдыхать, и чем тише и медленнее он это делал, тем медленней становилась сфера, и тем сильнее она уменьшалась. Феномен угасал без шума вокруг, превращаясь из объемной шаровой молнии в небольшую рябь.

Прищурившись, Жак-Жак прицелился и метнул крышку, как фрисби, со всех сил. И та, пролетев над слабо-светившимся феноменом, громко врезалась в бак, повалив его.

Со звоном железа и шелестом целофана, сфера расширилась, засияла ярче, и тут же устремилась прямо на застывшего карманника.

«Нет, она не реагирует на источник.» — Тут же бросился прочь Жак-Жак. — «Она усиливается от звуков, но атакует исключительно меня!»

Сжатие! Жак-Жак разбегается и запрыгивает на ещё один мусорный бак, роняя его и соскакивая прямо перед хлопком.

И вот ещё один кусок стены лопнул, сбросив свой «верхний слой» и разойдясь ровными трещинами. Содержимое бака, вместе с ним, и вовсе фонтаном разбросалось по переулку. И, судя по зажегшимся окнам, это привлекло внимание.

— Кто там шумит?! — Закричал какой-то старик, выглянув где-то сверху. — Стражи! Эй, стражи! Сюда!

Бам! Бам! Бам! Чтобы привлечь внимание, великовозрастный селисец начал чем-то бить по стальному отливу. Две секунды, и точно такой же огромный шар вновь возник за бегущим Жак-Жаком.

«Да чтоб ты сдох, старый гандон!» — Жак-Жак сжал зубы, чтобы не выкрикнуть это шумящему. А ведь тот продолжал тарабанить, что есть мочи, уже будя других соседей. — «Чертова моя удача!»

Держать темп с каждым новым шагом становилось сложнее, организм не успел отойти целиком от прошлого марафона, нога болела и кровоточила. С каждым новым выдохом сфера разгонялась сильнее, усиливая свой разрушительный гул.

«Если продолжу, то скоро не смогу бежать.» — Старался рассуждать он, едва удерживая холодный расчет. С каждой секундой из-за стресса и прихватывающего дыхания делать это было все сложнее. — «Не поддаваться эмоциям, не сбавлять скорости. Так-так-так, в этом коридоре он догонит меня, рано или поздно. Нужно думать вертикально!»

Очередной поворот. Жак-Жак резко затормозил, выждав, когда сфера приблизится достаточно, чтобы активироваться. Молния подлетела на расстояние меньше метра и характерно сжалась. Увидев это, Карманник метнулся вперед, за угол. Препятствие меж ними уже сыграло ранее. И, как и ранее, шар влетел в кирпичи, характерно разорвавшись.

Это даст ему время, чтобы осмотреться и решить, что делать дальше. Взгляд карманника сразу же упал на пожарную лестницу, достаточно высокую, чтобы он мог запрыгнуть на неё.

«Как же я рад, что в этом доме ты есть!» — Подумал он, летя в её сторону. Впрочем, одна мысль перебила его радость. — «...Почему звук не пропал?»

Хлопок прозвучал. Обернувшись, Жак-Жак увидел пыльную завесу и вывернутые слои камня. Но звук сферы никуда не делся, разве что уменьшился? И, будто бы, шел не на уровне головы карманника, а от земли, снизу вверх.

Из-за угла, с металлическим высоким звоном и знакомым искаженным гулом движков, вылетела сфера куда меньше и ярче. На глаз — размером с теннисный мяч. И скорости в ней столько же, сколько в брошенном теннисном мяче.

Вот-вот попадет ему прямо в голень.

«Сука!»

Остается только прыгать.

Адреналин бьет в кровоток, и Жак-Жак отрывается от земли, вытянувшись к краю лестницы. Вытягиваясь так, как сам не думал, что мог.

К самой нижней перекладине.

Руки ухватились.

Со всех сил Жак-Жак подтягивается, сжимаясь почти в клубок, и сфера, петляя по воздуху, пролетает мимо него в стену дома. Хлопок, слабее предыдущих, и по кирпичам небольшой паутиной расходятся угловатые трещины.

— Фу-у-у-ух!

Всего лишь мгновение, чтобы выдохнуть. Затем — раскачаться, напрячь спину, плечи и подтянуть тело, перехватить перекладину повыше и, оттолкнувшись от стены, закинуть на нее нижнюю ногу. В нормальных условиях он вряд ли смог бы подтянуться так быстро, но эти условия были далеки от нормальных. Стремительно цепляясь за лестницу, он залез на первую площадку и тут же поднялся на колени, высматривая, где на этот раз появится сфера.

Он замер, борясь с одышкой и судорожно бегая глазами от угла к углу. Он старался почти не издавать звуков, надеясь избежать нового появления.

Однако, в воздухе все ещё раскатывался металлический лязг, раскатывались крики не только старика, но и нескольких проснувшихся соседей.

Вслед за ними рядом стало нарастать гудение движков. Принадлежащее стражу, что обратил внимание на бушующих селисцев.

И вместе с ними, в метре от него, вновь возник смешанный гул, что заставил стальные перекладины трястись и лязгать. Периферийным зрением Жак-Жак уже мог заметить смазанные очертания белого свечения, закладывавшего своим шумом его уши.

Лязг, скрежет, грохот, гул, гудение, тонкий высокочастотный писк.

Нет времени думать.

Новый прилив адреналина заглушил боль, что вновь начинала расползаться от раненного пальца. Время замедлилось, как в кино. Удар сердца в ушах тянулся почти пять секунд вместо мгновения.

Карманник вскочил на бортик. Затем, подпрыгнул и схватился за край верхней площадки, качнулся и закинул одну из ног вверх, на неё. Заметно разросшаяся сфера уже почти сдетонировала, ударив туда, где секунду назад стоял Жак-Жак.

Хлопок.

Волны вибраций разошлись по всей площадке снизу, однако вор был уже далеко от неё. Под удар попал лишь отвисший правый рукав, что сразу же разорвался на пучки ниток. Жак-Жак забрался на платформу, смотря сквозь пазы, как металл нижней, с громким скрежетом, гнулся и выворачивался, сплетая перекладины пожарной лестницы в узлы, решетчатый пол — в стальную губку, выстреливая шурупами и гайками, как пулями, в разные стороны.

«Дерьмо. Пролет был на высоте, и она все-равно оказалась рядом, почти вплотную.» — Не давая себе передохнуть, карманник бросился вверх, по лестнице, слыша, как селисцы встают и недовольно шумят уже за этими окнами. Впрочем, сохранность их сна Жак-Жака волновала в последнюю очередь. — «Крыша. Есть ещё план. Но нужно лезть быстрее, ещё быстрее!»

Пара секунд, и гул возник вновь. Жак-Жак даже не смотрел вниз, прекрасно представляя, как шаровая молния несется по пролетам, либо же сквозь них по его следам. Вибрации в стали и её характерный звук говорили ему больше, чем требовалось.

Ещё одна площадка, за ней — последняя, с которой карманник, слегка хромая, перебежал на крышу. Бегло он ощупал руку под рукавом, но ничего не почувствовал. Раны не было. А сфера — тут как тут — обернувшись, вор увидел её свечение на предпоследней площадке, оно становилось ярче с каждой секундой.

Жак-Жак попытался успокоить свои легкие, вдыхая и выдыхая равномерно. Но это стало куда сложнее, когда он заметил второй приближающийся источник света: в нескольких улицах от этой многоэтажки, гудя движками и сверкая двумя огромными окулярами, к его улице плыл огромный черный силуэт.

Образ, что напоминал человека в структуре — две руки и ноги, продолговатое тело, овальная голова. Но все они — вытянутые, непропорциональные, длинная гибкая шея больше схожа с фонарным столбом, чем с человеческой. Пальцы, что больше напоминали клешни. И главное в нем — огромный, нечеловеческий размер, почти в четыре раза превышавший карманника.

Страж.

С характерным гулом он летел в сторону вора, уже зажигая два ярких окуляра-прожектора. Также близко была и сфера, показавшаяся на соседней лестнице.

«Здесь нельзя оставаться.» — Карманник посмотрел в сторону, на соседнее здание. Между ним и этим был переулок, уже знатно изуродованный хлопками сферы. — «Буду бегать кругами — либо умру от этой молнии, либо меня схватит страж и я точно умру от этой молнии. Это — единственный выход.»

Он никогда не прыгал в длину на такое расстояние. И падать вниз будет очень больно, если не смертельно. Как на зло, мизинец ныл сильнее с каждым новым шагом. Светлые желтые пятна прожекторов приближались справа, перетекая с одной крыши на другую, все ближе и ближе. Белый, холодный и тусклый свет — уже горел на краю здания слева, вновь заглушая своим шумом все вокруг.

Закрыв глаза, Жак-Жак отошел от края крыши подальше и вдохнул.

«Ну... Джеронимо.»

Разбег, красными пятнами по крыше.

Рывок, игнорируя вопящий внутри страх.

Прыжок.

Мгновение полета. Шумящие соседи, грязные улицы, разломанные куски асфальта и стен — все там, далеко внизу. На мгновение ближе к небу, к холодному воздуху, к редким точкам рассыпанных звезд, ещё не закрытых грозовыми тучами.

И затем — приземление на новую грязную крышу. Жак-Жак упал на целую ступню и, пробежавшись, сумел удержаться на ногах, чуть не подвернув лодыжку. Пустая улица была позади, а он — на новом здании. Тут же вор обернулся, замечая, как сфера остановилась на краю, характерно гудя и сверкая.

«Что, слабо так лихо перескочить переулок, м? Бомба сраная.» — Удовлетворенно улыбнулся карманник, медленно шагая назад. — «Вот и сиди там.»

Сфера провисела над землей ещё секунду-две, после чего схлопнулась, покрыв трещинами край крыши. Страж также приближался, опуская глаза на переулок, в котором, только сейчас, стихли удары.

Карманник продолжил шагать назад, думая над своими следующими действиями. Он потянулся, выпрямляя свою ушибленную спину, и спокойно выдохнул.

«Зайти к Питу? Или остаться здесь? Может, если спущусь, этот... эта штука вновь появится. Нужно подумать над...»

Рядом что-то упало. На углу крыши. Обернувшись, Жак-Жак увидел лишь пару дырочек в камне.

Затем над ними задрожал воздух.

И в этой дрожи раздался искаженный гул стража, сворачивающийся в новую дрожащую сферу.

«Да ты, блять, издеваешься!» — Карманник сжал кулаки, вновь бросившись вперед по крыше. — «Отстань от меня, чертова сфера!»

Забег продолжается, шлепанье грязных носков по цементу эхом отдается за спиной, а Жак-Жак продолжает бежать. Мокрые от пота волосы липнут ко лбу, холодный ветер ночного Селиса пробирает горячую спину, изнеможденные легкие пылают, превращают неровное дыхание в свист.

Но Жак-Жак продолжает бежать.

Новый прыжок дался легче прошлого — весь разгон перешел в ноги и карманник без труда перемахнул ещё одну улочку, прямо перед разрывом сферы. Хлопок, который привлек внимание стража, и тот медленно повернул голову на соседнюю крышу. Жак-Жак заметил это, бегло оглянувшись, и тут же заскрипел зубы.

«Сука!»

Ещё один разрыв, от которого Жак-Жак смог увернуться, перебежав на новую крышу по доске. Периферийным зрением он заметил недалеко одну из редких выбивающихся в общем пейзаже высоток, недавно установленную новостройку. И из-за неё также показалась огромная человеческая фигура, зажигая свои прожекторы.

«Сука-а-а-а!»

Марафон с прыжками и двумя огромными конструктами скоро закончится, тем или иным способом. Ещё один прыжок, кувырок после приземления и карманник вновь оторвался от земли, поднимая свой взгляд.

Взгляд, упавший на знакомую улицу.

Длинную, прямую, находящуюся недалеко от речки, которую Жак-Жак также заметил, взглянув налево от себя. Только сейчас, сквозь всю напряженность погони, он понял, где он был.

И, следуя по ней глазами, Жак-Жак зацепился за место, которое сейчас было нужно ему, как никогда.

«Моя многоэтажка!»

Старое, обветшалое здание, с ограждением из решетчатого забора, знаками об опасности, поросшее мхом и другой зеленью. То самое здание, что стояло в конце этой улицы, что подарило ему убежище от селисских суровых зим, что хранило в себе так много полезных вещей, интересных артефактов прошлого и необычных комнат.

В голове созрел новый план, надежнее всех предыдущих.

«Жди меня, мой дом, я иду к тебе!»

Ещё один прыжок, ещё одна пробежка, ещё один отвратный хлопок, что почти задел его. Страж сзади летит по его следам, сокращая дистанцию. Страж со стороны также стремительно приближается, а Жак-Жаку нужно пробежать ещё четыре крыши.

Ещё один прыжок, он почти что привык к ним.

Сфера стремительно нагоняет и взрывается, с громким хлопком. Жак-Жак успевает дернуться в последний момент, однако, предательски хрустя, на спине молниями расходятся нитки и часть ткани обвисает, обнажая его мокрую спину.

Ещё один прыжок.

Стражи ищут источник хлопков, подрезая карманника. Ещё чуть-чуть и их прожектора сомкнутся на нем, как ножницы.

Ещё один прыжок.

Крыши зданий пересекались, носки заметно продрались и покрылись разными отверстиями, а рваная рана, испачканная песком, оставляла след из маленьких красных пятнышек. За спиной продолжалась череда разрывов и хруста бетона. Стражи заметно ускорились, наконец предугадывая путь своей цели и направляя прожекторы опасно близко к Жак-Жаку.

Ещё один прыжок.

Последняя крыша, и предстоящий последний прыжок, самый длинный из предыдущих — теперь перед карманником были не переулки и не щели меж домами. Четырехэтажное ветхое здание находилось далеко, почти на пустыре. С четвертого этажа он сможет попасть в открытое окно третьего, если наберет достаточно скорости и правильно прыгнет. Из той рамы стекло выбило ещё давно, а внутри не было ничего, на что карманник мог бы насадиться. Да и от прожекторов стражей там можно будет укрыться.

Идеальный прыжок будет лучшим исходом.

Жак-Жак начал разгоняться. Стараясь игнорировать уставшие ноги, стараясь выжать последнее из своих сдающих легких. Сфера также была тут как тут, оглушая его своей какофонией. Гул двух стражей, искаженный до неузнаваемости, что заполнил всю крышу.

«Плевать на неё. Если то, что я планирую, сработает...» — Карманник услышал, как сфера начинает сжиматься. — «...То сегодня мы с тобой попрощаемся.»

— Выкуси, паскуда! — Напоследок крикнул он в секундном триумфе, показав назад средний палец, после чего приготовился к прыжку.

В момент, когда он отталкивался от края, должен был произойти хлопок. Или же сфера должна была ударить в землю под ним, ведь она постоянно метила ему в ноги. В любом случае, она не успеет коснуться его в воздухе.

Жак-Жак прыгнул, и сфера последовала, но не за ним: маленький светящийся шар столкнулся со стоявшим рядом кирпичным дымоходом.

Карманник сжался, сгруппировался. Он игнорировал двух титанов в воздухе, что уже опустили лучи своих окуляров на крышу позади. Карманник слышал их гудение и метил в пустое окно, уже готовя план действий.

Однако, на полпути он услышал каменный треск. Затем — взрыв, последствия попадания в дымоход сферы.

Когда заветное пустое окно было прямо перед глазами, что-то твердое и каменное попало прямо в бок карманника, чуть ниже грудной клетки. Глухой удар, заставивший его изогнуться.

Ещё один глухой удар, раздавшийся болью по левой ноге, от голени и вверх.

Траектория изменилась. И в момент, когда лучи прожекторов перекрестно направились на ветхое здание, Жак-Жак влетел в застекленное окно второго этажа, разбив его в дребезги.

Взгляды опустились на дом, проходя по пустым окнам и задевая одно, звенящее свежими осколками. Под луч прожектора никто не попал. Стражи провисели так ещё полминуты, осмотрев всю стену многоэтажки сверху донизу, и лишь после этого их тела поднялись вверх, над домами, двигаясь по своим маршрутам внутрь Селиса.

Дальше от ветхого дома.

***

«Поймал.»

Иэн вскочил со своего стула, тут же проверяя, нет ли кого рядом.

Дракон точно был в переговорной вместе с Ларсом. Мэнсфилд, предположительно, там же. Эван ушел на второй этаж ещё после окончания переговоров, Пол-Савой и Мартынов о чем-то спорили на кухне, а Стив, после нагоняя от Дракона, наверняка не спускал глаз с местности. А значит, если ему удастся сбежать отсюда, то почти никто этого не заметит.

Стараясь быть как можно тише, Стенли перебежал к одному из шкафов в гостиной и открыл дверцу. На верхней полке в коробах и вокруг него красовались разные склянки, темные пузырьки, картонные коробочки и всякие медицинские приспособления, от шприцов, до жгутов и градусников. Мартынов привык хранить их именно так. Сразу же были выхвачены зеленка, йод и перекись, пару разных обезболивающих, бинты, несколько мазей против ушибов. Все, что могло пригодиться при первой помощи.

Иэн не помнил, где хранились нитки с иголками. Искать сейчас было бы слишком шумно и долго, а его ограничивало время.

«Бинты сойдут, на первое время.» — Хмыкнул он, пихая все это в дополнительные карманы на своих шортах. — «С остальным разберусь по ходу дела.»

Иэн не мог видеть глазами посланного им существа. И тем не менее, Rolling Thunder передавал ему ощущения. Результаты своих попаданий, свои решения в ходе выполнения команды. Такие, как он, классифицировались как удаленно-контролируемые. Способные выполнять команды и уходить на огромные расстояния от владельца, но полностью берущиеся под управление вблизи. Учитывая, что сейчас он остановился, Иэн мог предположить лишь то, что беглец всего лишь ранен и не может больше убегать. Иначе Rolling Thunder направился бы назад, к дому Scoundrel Days. Начав преследование, он не останавливался, пока его цель не затихала навсегда. Либо же пока сам Иэн не отзывал его командой.

Стэнли выглянул в коридор и прислушался, точно убеждаясь, что все остались на своих местах. Его чуткие уши улавливали даже звуки на втором этаже — более тяжелые, чем шаги остальных, принадлежали Эвану, беспокойно ходящему по своей комнате кругами. За сегодня он часто так бродил в номере, особенно когда думал над текстом новых песен.

Впрочем, сейчас это было неважно.

В голове крутились варианты того, что мог бы сказать Иэн раненному незнакомцу без сил. Что по поводу атаки Стива? Как объяснить всю их деятельность? Стоит ли его показать Лаффоксу? Мистер Кавински не только мог разузнать, кто этот селисец и откуда, но и поработать над ним так, что шатен забудет все произошедшее, как плохой сон. И как обычный парень смог так долго избегать атак способности Стенли?

Перебирая мысли в голове, Иэн подбежал к окну и остановился.

На улице медленно накрапывало по асфальту, крыльцу и даже оконной раме. Начался дождь.

— Вот черт! — Стенли разочарованно топнул по земле, поворачиваясь к вешалке со своей рубахой. — ...нет, плохая идея. В селисский дождь и топать туда? Ну нет, нет, это уже слишком. Дракон будет сердиться, Стив — ругать, и вообще...

Иэн надел рубашку. Поправил её, на ощупь проверяя гидрофобный материал. Стильный элемент одежды в случае внезапного ЧП мог работать, как дождевик. Стенли отцепил ремни на плечах, и широкие рукава тут же расправились, уходя ниже кистей. Расстегнул ремень на поясе — и полы рубахи, доходящие до бедер, распустились по икры. К внутренним крючкам был подцеплен капюшон, в обычное время сложенный в одном из карманов, как платок. С характерным звуком Иэн застегнул рубаху, после чего наступил на раму и приготовился выпрыгнуть под уже изрядно льющий дождь.

Вместо прыжка наружу Иэна дернуло назад. Мгновение спустя он висел над землей за оттянутый воротник. По факту того, что сделать так мог только один человек, Иэн уже прекрасно понял, кто сейчас его держал, хоть и повернут он был к этому человеку спиной.

— Я думал, у тебя важные переговоры. — Без энтузиазма произнес он, раскачиваясь прямо к серьезному лицу в черных очках.

— ...Я же просил тебя не делать так. Эта рубашка — только прототип, она предназначена лишь для чрезвычайных ситуаций. — Хмуро окинув его взглядом, Дракон медленно поставил брата на землю, бережно отпустив. — Тебе же не хочется вновь мучиться от ожогов по всему телу?

— Я доверяю твоему подарку, брат. А это будет хорошее испытание на прочность! — Заявил он в ответ, глазами смотря то на оконную раму, то на блондина.

— Иэн, это не... — Дракон вздохнул. — Зачем тебе вообще понадобилось бежать куда-то в разгар грозы?

— Да так... Это недалеко, здесь, одно дельце есть.

— Я могу сходить и разобраться с этой проблемой, или мы можем послать кого-нибудь из организации, если это так важно.

— Это не настолько важно. — Одернулся Иэн, отходя назад. Он прекрасно понимал, что сделает любой из Scoundrel Days, если увидит их неудавшегося сталкера в его печальном положении.

— Значит, твое дело может подождать.

Как бы Иэн сейчас ни хотел поспорить, как бы ни пытался придумать контраргумент, ничего из пришедшего в голову не перекрывало утверждение Дракона. Разочарованно вздохнув, парень с каре развернул стул спинкой к блондину и уселся, закинув на неё руки.

— Ты прямо... Совсем мне доверять перестал. — Произнес он, поворачиваясь к окну. — На дела не берешь, с улицы тащишь по каждой мелочи.

— Не преувеличивай. — Дракон встал на колено, стягивая темные очки с лица. Здесь, наедине с младшим, они были не нужны. — Весь апрель у тебя только и были, что миссии. А называть дождь в твоем состоянии — пустяком... Мягко сказать, преуменьшение.

— Да-да, я знаю.

Холодные капли разбивались об дерево, приятно шумя за окном. Иэн смотрел завороженно на прозрачный узор из кучи движущихся прерывающихся линий, шум которых так успокаивал, притягивал к себе, призывал почувствовать эту влажную прохладу на своих пальцах. Вода, такая красивая, изящная, мягкая... И такая недоступная. Насколько невыносимо наслаждаться видом того, что ты неспособен почувствовать? Стенли приподнял руку, расправляя её вперед, ладонью к дождю, однако её сразу же опустила крупная кисть Дракона.

— О чем я и говорю. — Вздохнул он. — Я не умру от пары капель. Не настолько хрупкий.

— Ты смог бы стоять и смотреть, как я пихаю руку в камин?

— Только если он не горит. — Иэн ехидно улыбнулся.

— ...Это не недоверие к тебе. — Блондин поднялся, переводя взгляд на двор. — Как только мы разберемся с людьми, что стояли за инцидентом, то вернемся домой. Но до тех пор тебе нужно быть осторожнее.

— Я осторожен. Порой, даже слишком. — Скосил рот Стенли. — Между прочим, аллергия не помешала мне раскидать тех четырех бандитов!

— И вот опять... — Дракон нахмурился, складывая руки на груди. — Ты слишком легкомысленно относишься к своей болезни. С ней нельзя играть в игры.

— Но я не играю, я осторожен, как никогда.

— Ты позволяешь своей горячей голове брать верх. Рвешься вперед, ничего не обдумав. Что это у тебя на руках?

Иэн удивленно моргнул, после чего взглянул на предплечья и заметил проходящие красные пятна, воспаленная кожа которых жгла при каждом касании. А ведь он думал, что они вывелись ещё во время его прогулки, совсем перестал замечать их.

— Сейчас это — пару пятнышек, а завтра ты также бросишься под дождь и... — Мужчина вздохнул, подбирая нужные слова. — Селис — это не тот город, в котором я могу позволить тебе бегать, куда ты захочешь, и драться с кем попало. Это опасное, дикое место, и при этом — очень дождливое. Как только мы закончим здесь, то отправимся в Лонгфолл. Теплый сезон, насыщенная жизнь. Наличие культуры, в отличии от этого... «Города».

— А также десяток телохранителей, которых можно купить для постоянного надзора за мной. — Иэн также сложил руки, поворачиваясь к брату спиной.

— Иэн. — Блондин опустил тяжелый взгляд в раму. Иэн мог видеть его через отражение в стекле и потому не хотел поворачиваться, боясь, что не выдержит смотреть в глаза брата. Столь необычные, столь большие, голубые, как два ярких сапфира. Оттенок, делавший его таким уязвимым на вид. — Мы обязательно найдем того, кто сделал это с тобой. И как только он будет в наших руках, мы все исправим.

— А что, если это необратимо? Будешь вот так оберегать меня до конца жизни?

— Я... Пойми, я просто не хочу, чтобы с тобой произошло то же, что семь лет назад. — Блондин поднял обеспокоенные глаза на брата. Из-за их оттенка и размера радужки казалось, будто бы они слезились. — Эта картина все не выходит у меня из головы.

— Я помню, что случилось тогда. Мне не нужно...

— Услышал твои крики с порога, когда открыл дверь. Я никогда не слышал...

— Я уже усвоил свои уроки, брат.

— ...Чтобы ты так громко... Так болезненно... На теле не было ни единого живого места.

— Незнакомцам я тоже научился не доверять, сразу же!

— Ты не мог ничего чувствовать несколько месяцев.

— Ты меня слышишь?

— Я боялся, что ты проходишь в бинтах всю свою—

— Дракон! — Иэн встал со стула, подняв два гневных глаза на брата. — Это было семь лет назад! Я вырос за эти семь лет! Мне уже давно не двенадцать, я изменился, и не один раз! Сколько ещё должно времени пройти, чтобы ты перестал сюсюкаться со мной, как с немощным?! Ты лидер, или двухметровая опекающая нянька?! Определись уже!

Оба брата застыли. Дракон молча смотрел на него, прямо в глаза. Иэн гневно дышал, стараясь не отворачиваться. И все же, что-то внутри не могло поддерживать его накал под давлением взгляда его брата. Вздохнув, Стенли повернулся к окну, хмуро сверля глазами мокрые следы, почти полностью окрасившие весь асфальт снаружи. Дракон продолжал смотреть на него в тишине. Тишине, резавшей уши. От выкрика Иэна даже Эван перестал ходить кругами по комнате и встал у двери.

Дракон не сказал ни слова, достав из плаща обратно солнцезащитные очки. Лишь когда он надел их, Иэн смог повернуться назад к нему. С этой «защитой» на лице Дракон терял всю чувственность, становясь угрожающим и серьезным, как надзиратель, взгляд которого ты не хочешь привлечь к себе. Даже брови выглядели хмурыми, когда лежали на их пластмассовой рамке. На такое лицо злиться было проще.

— Как проходит твоя погоня? — Спросил он отвердевшим голосом.

— Загнал в ловушку. Скоро расправлюсь. — Раздраженно буркнул в ответ Иэн.

Блондин хмыкнул, и молча двинулся в гостиную. Под его медленные шаги запал начинал покидать голову Иэна, оставляя там осознание слов, брошенных единственному родному человеку в своей жизни. Пока брови опускались вниз, глаза начинали бегать из стороны в сторону. Наконец, Стенли сорвался и повернулся, подав голос.

— Дракон, я... Прости, нагрубил. Я не это хотел сказать, я...

— В эту неделю обещают сильные дожди. Я не хочу, чтобы ты выходил на улицу без моего ведома. Если решишь сбежать — не забудь взять зонт и сообщить, куда пойдешь. Из всего сборища этих людей ты — тот, кого я меньше всего хочу подвергнуть опасности.

— ...Как скажешь, брат.

— Надеюсь, что ты не ослушаешься. — Произнеся это, блондин вошел в гостиную, и, судя по скрипу, уселся на одно из кресел недалеко от входа. Легкий шелест страниц подсказал, что Дракон вновь ушел в чтение.

Иэн медленно повернулся к окну, с какой-то скованностью садясь на стул. Дракон не выглядел злым или разочарованным, а на душе всё равно чувствовался осадок. От того, что не сдержался и высказал все это ему, опять. Хоть в прошлый раз и обещал держать язык за зубами и не давать волю этим чувствам. «Держать кровь горячей, а голову — холодной». В словах Дракона всегда чувствовалось давление. Даже когда он пытался проявлять заботу, или успокоить его. Или когда уходил вот так, без какого-то осуждения. Иэн облокотился на раму, грустно кладя голову на руку.

План провалился. Но, может, если этот кто-то пролежит там до завтра... Если не истечет кровью или не умрет как-то иначе... Может, тогда Иэн сможет нагнать его, решив ситуацию так, как этого заслуживал бессильный незнакомец?

Надеяться никогда не вредно.

А пока только и остается, что надеяться и смотреть, как по Селису шумно набивает свою трель холодный дождь.

***

Кап.

Кап-кап.

Кап-кап-кап.

Что-то шумит. Вода. Звук капающей воды.

Удары капель, что медленно перерастали в ливень.

Шум их падения, дробь по разбитому стеклу и асфальту снаружи, привели Жак-Жака в сознание.

С тяжестью, он открыл левый глаз. Второй не поддавался, как бы он ни старался.

Все тело ощущалось онемевшим. Будто бы любые ощущения, кроме какой-то всеобъемлющей тяжести, покинули его. Все, что было в его голове — это слабость, изнеможение, а перед глазами — пыльный голый бетон, блестящие крупицы битого стекла и его же рука.

Шума рядом не было. Пока что.

Не означало, что проблем стало меньше.

Задачей было пошевелить чем угодно в организме, отчего Жак-Жак лишь водил единственным открытым глазом по помещению, туманной головой стараясь понять, где он конкретно. Отсутствующая стена, мало мебели, пустые банки из под краски и прочий мусор... Комната, оставленная в самом начале ремонта и заметно износившаяся за это время.

Нужно было встать, если не двигаешься — значит, не живешь. Карманник приложил огромные усилия и смог опереться руками на пол. Как только обе твердо легли локтями на землю, он постарался подняться.

С первым же напряжением, «паралич» его организма исчез, а на замену ему пришла боль. Боль, что медленно растекается по всему твоему телу, как прибойная волна, усиливаясь с каждой секундой. Боль, от которой ты начинаешь стонать сквозь сжатые изо всех сил зубы. Боль, от которой возникает ощущение, что что-то внутри тебя лопнуло.

Руки Жак-Жака ослабли, он повалился на пол и сжался, умоляя без слов о том, чтобы эта боль прошла как можно скорее.

Любой спазм тела заставлял её раскатываться от брюшины во все стороны, вор не был способен проглотить накопившуюся слюну, отчего та просто стекала изо рта, разлетаясь от каждого судорожного выдоха. Вдыхать приходилось лишь наполовину, быстро и осторожно, лишь бы не вызвать новую волну. Слезы заливали глаза и стекали по лицу.

С большим трудом, Жак-Жак сумел перевалиться на правый бок и выждать, когда острый приступ сменится ноющими сигналами. С трудом он наклонил голову, закатывая и так истерзанный свитер вверх. Как он и почувствовал, камень не задел его ребра, он пришелся пониже, в район кишечника. Это был крупный камень. На месте его прилета, между выступающими костями таза и под обтянутой кожей грудной клеткой теперь красовалось огромное темно-фиолетовое пятно, размером с пару кулаков, а всю область вокруг залил красный румянец. Любое прикосновение к синяку заставляло новыми позывами сжиматься тело карманника в грустный, болезненный комок.

Левая нога также слушалась с огромным трудом. Смятая штанина с небольшой дырой — второе попадание. Свезло, не такой крупный снаряд. Но, несмотря на это, на ощупь голень сильно опухла за время, которое карманник лежал здесь. Внутренний голос умолял, чтобы это был не перелом.

Постаравшись осторожно встать на левое колено, Жак-Жак вновь сжал зубы, но теперь уже не от ноющей боли, а от режущей. На этот раз — левое плечо. Из него торчал тонкий, но длинный кусок стекла. Сколько таких же, но поменьше, было в его спине — Жак-Жак даже не хотел думать.

«Нужно встать». — Наконец возникла ясная мысль в его затуманенной голове. — «Осторожно...»

Для начала, Жак-Жак протянул правую руку и ухватился за кусок стекла, застрявший в левой. Мало думая о том, правильное ли это решение, он осторожно взял его и медленно начал вытаскивать. Неровные края цеплялись за кожу, создавая самый мерзкий влажный звук, который вор слышал в своей жизни. Аккуратно, но толстую часть осколка удалось вынуть наружу, и карманник выдернул его, вместе с более-тонкой частью. Окрашенный в красный кусок стекла сразу же был отброшен в комнату, разбиваясь об землю. Наружу стала вытекать кровь, струи которой впитывались в мягкий материал рукава.

Карманник вновь уперся в землю, с трудом подаваясь вверх, стараясь перевести всю нагрузку на правый бок. Кряхтя и воя, ему удалось подняться на четвереньки.

«Как называют человека, у которого удалили левый бок, левую ногу, левую руку и левую часть головы? Олл-райт.» — Редкая шутка Пита, что так злободневно отозвалась в памяти.

Следующий рывок. Карманник постарался подтянуть целую правую ногу и встать на неё, осторожно метя в место без осколков. Наступил. Вдох, выдох, одышка сковывает грудь, но нужно двигаться вперед.

«Погнали!» — Жак-Жак оторвался от земли, выпрямившись, но лишь на мгновение, чтобы вновь грохнуться на бетон. Левой ногой нельзя было даже касаться земли, чтобы она не начинала ныть. — «Нгх-х-х... Тихо... Попробую кое-что ещё...»

Вновь встав на четвереньки, вновь подобрав ноги под грудь, карманник снова встал, на этот раз — лишь на целую, правую. Вновь набрав силу, подавив одышку, Жак-Жак медленно поднялся, сперва разгибая колени, и лишь затем — слегка выпрямляя согнутый позвоночник. Не целиком, чтобы бок не болел. Левый носок едва-едва касался земли. Левой раненной рукой Жак-Жак придерживал подбитый бок, пока сам старался балансировать на одной ноге. Нога, судя по ощущениям, не была сломанной. Но болезненный ушиб не давал полноценно двигать ей.

Найдя баланс, Жак-Жак осторожно прыгнул вперед, контролируя свою позу. Он стоял устойчиво, и даже боль в боку, хоть все ещё и остро реагировала на любые движения, но сейчас притихла. Пока он не шевелил место ушиба.

Ещё прыжок, и ещё один — и он оказался у выхода из помещения, сразу же свалившись на ребро дверного проема и набираясь сил. Дышать было так сложно. Воздуха не хватало, чтобы насытить его горящие легкие. А истощенные мышцы готовы были расплестись прям здесь, прежде, чем услышат новый приказ головы.

«Нужно... Следовать плану.» — Карманник наконец приоткрыл правый глаз. На веко давила опухшая надбровная дуга, заметно опухшая и ноющая. — «Видимо, этим местом и приложился... Когда упал...»

Силы Жак-Жака были на исходе, в той погоне он выжимал остатки, и с падением даже они сошли на нет. Сейчас все, что вор хотел — это остаться здесь, опершись на этот дверной проем, и отключиться. Отдохнуть от этой безумной погони, и либо проснуться для нового раунда, либо не очнуться никогда.

Опухший глаз перевелся с деревянного узора рамы на стену рядом с ней. На арматурные прутья, часть которых торчала из раскрошившегося бетона.

Что же двигало Жак-Жака, несмотря на то, что его тело начинало сжигать само себя, чтобы банально функционировать? Что толкало его бежать дальше, к реализации нового плана? Ответом могла бы быть только его сильнейшая воля к жизни.

Выдохнув, Жак-Жак ухватился за самый разболтанный из прутьев и вынул его.

Как только карманник покинул комнату, воздух в ней начал дрожать. Новые волнения, новые колебания, искажавшие и умножавшие внутри себя разбивающуюся трель дождя, превращая её в нечто громкое, шумное и инопланетное, что-то, что больше походило на треск молний, нежели на падающие капли. Внутри дрожи вновь зажегся тусклый белый огонь.

Жак-Жак хромал по коридору, упираясь своим телом на обветшалые стены с облезшими сетчатыми обоями. Для него появление молнии было лишь вопросом времени. А потому он продолжал медленно проскакивать вперед, периодически шипя от новых спазмов в своих ранах.

Дойдя до лестницы, он вновь оперся на угол, стирая пот со лба об пыльный узор стены. Тусклый свет уже был виден в проеме. Словно хищник, затаившийся в густых высоких кустах. Вновь набрав воздуха в легкие, Жак-Жак прыгнул вперед.

Ступень за ступенью, на пролете он чуть не свалился от вновь заколовшего ушиба. Но удержался.

Ступень за ступенью, и, хватая за изношенные перилла, он смог переползти на третий этаж.

Холодный свет был виден из-за угла, он следил на расстоянии, с которого в одно ускорение мог догнать карманника, и в таких углах, в которых вор мог бы его видеть.

Ещё один коридор. Ковыляя по нему, Жак-Жак остановился у прохода в апартаменты, где обвалился пол. Вход ещё давно завесили красно-белой лентой, которую вор не срывал, чтобы не забрести туда самому. Сунув арматуру под мышку, он сдернул пластиковую полосу.

Когда сфера вползла на третий этаж, хромой силуэт Жак-Жака скрылся за одной из дверей. Здесь было много таких, ведущих в самые разные апартаменты. Эта стояла в конце коридора, и оставалась открытой. Внутри какое-то время звучали хрипы, стоны и тяжелое дыхание, но затем они затихли.

Сфера также застыла, медленно покачиваясь в воздухе. Даже шум в ней начал выравниваться во что-то более спокойное, возвращаясь к прежнему звуку. Будто бы она знала, что из этого апартамента нет выхода, а значит и карманник никуда из неё не убежит. Его нет нужды преследовать.

— ...Ну так ты собираешься добивать меня, или нет?! Ебаный шар! Давай, напади на меня! Или боишься?! — Внезапно раздался отчетливый и громкий крик. Сфера застыла, тихо гудя. — Кусок белого шума! Покажись! Вот он я! ВОЗЬМИ МЕНЯ, ССЫКЛО!

Что это? Этот человек едва может ходить, а теперь внезапно откопал сил на браваду? И против чего, против элемента природы? Против сгустка искаженных звуков?

— Ебучее ссыкло! Ни на что не способный тупой шар! Попробуй сунуться сюда, ты, слабая, немощная хуевина!

Но, что бы это ни было — последний выброс адреналина в кровь или помутненный от кровопотери рассудок, этому парню нужно было напомнить, что он чувствовал минуты назад.

Гул разросся в секунды, растягивая, сжимая и выворачивая крик Жак-Жака в сферу, вибрации которой стряхнули пыль со стен вокруг. Несколько ударов по арматуре, что раздались после тирады, лишь усилили эту громкую сферу. Раскрутившись, она метнулась по коридору вперед, посылая дрожь по конструкции.

Пролетая мимо дверей и щелей, минуя дыры в полу, сфера прокатилась по воздуху и залетела прямо в центр комнаты.

Стоявший внутри Жак-Жак поднял усталый взгляд на неё и улыбнулся.

— Попалась.

И тут же, что есть силы, потянул за полосатую ленту, обмотанную вокруг дверной ручки.

Дверь громко захлопнулась.

...

И все стихло.

Заметно замедлившаяся сфера, стоило двери захлопнуться, тут же начала редеть на глазах. В комнате не было ни одного звука: ни скрипов половиц, ни свиста сквозняка, ни капель дождя. Ничего не входило внутрь этой комнаты, и не исходило из неё, а стены поглощали каждую звуковую волну, что отщеплялась от гудящего шара.

Жак-Жак отпустил ленту и та плавно опустилась на землю. Без звука.

Жак-Жак шагнул в сторону, задерживая дыхание. Его ноги медленно наступали на мягкий ковер. Без звука.

И даже главный звук организма, заметно уставшего, сердцебиение под слоем мышц, костей и одежды стало таким умеренным и тихим, что сам Жак-Жак не слышал его в этой комнате. Его сердце тоже билось без звука.

Сфера старалась приблизиться к Жак-Жаку. Она медленно плыла по воздуху, изгибаясь в его сторону. Однако, чем больше она находилась здесь, тем тише звучала, тем медленнее двигалась её форма. Вибрации и волны медленно становились хаотичными, то искажая оставшееся внутри неё эхо, то проигрывая его в первозданном виде, но, прозвучав единожды, звук тут же исчезал, поглощенный толстыми стенами многоэтажки.

Тихая комната медленно избавлялась от его преследователя.

Спустя всего лишь секунд пять, от «шаровой молнии» размером с тыкву остался мячик, чей диаметр был сопоставим с футбольным, спустя двадцать он едва достигал размеров апельсина. Шар просто таял на глазах, с каждым сантиметром уменьшаясь все сильнее.

«Я не знаю, что ты такое...» — Шатен перехватил покрепче прут и встал на месте. — «Но я очень надеюсь, что сейчас ты умираешь.»

Жак-Жак перехитрил феномен, и, когда шаровая молния растворится окончательно, он сможет усесться здесь и заснуть, провалиться в беспамятство до самого утра. Наконец получить заслуженный отдых. Тело до дрожи пробирала сильнейшая слабость, Жак-Жак боролся с тем, чтобы не свалиться прямо здесь, наблюдая за волнистым преследователем.

Были ли у сферы эмоции? И испытывала ли она что-нибудь вне погони за Жак-Жаком? Он не мог сказать, приписывать ей хоть какой-то разум — все-равно, что пытаться очеловечить молнию или ветер. И все-же карманнику казалось, что она паниковала, что в ней присутствовал нехарактерный для феномена хаос, заставлявший её подаваться из стороны в сторону в поисках новых источников звука, которых в комнате не было. Человек оказался сильнее природного явления. Вот он, триумф мозга над стихией.

Больше его не потревожит её оглушительный гул.

«Прощай.»

Потускневший и ослабнувший, шар из чистых вибраций мигнул и, на мгновение, пропал почти полностью.

Ту-у-у-у-у-у-ру-ру-ру-ру-ру-ру.

Жак-Жак дрогнул. С недоумением и опаской, он перевел свой взгляд на стену напротив.

Ту-у-у-у-у-у-ру-ру-ру-ру-ру-ру.

Ту-у-у-у-у-у-ру-ру-ру-ру-ру-ру.

Из неё доносился звук. Очень характерный. Звук мобильного рингтона.

Пам-пам-Па-па-пам па-па-пам.

Ту-у-у-у-у-у-ру-ру-ру-ру-ру-ру.

Пам-пам-Па-па-пам па-па-пам.

Новый рингтон, шедший оттуда же, но звучавший ближе. Его звук резонировал от стены справа.

Ту-у-у-у-у-у-ру-ру-ру-ру-ру-ру.

Пам-пам-Па-па-пам па-па-пам.

Тун-ту-тун тун тун, ту-ту-ту тун, ту-ту-ту тун ТУ-Ту-ту Ту-ту-Ту.

Ту-у-у-у-у-у-ру-ру-ру-ру-ру-ру.

Мелодии звучали приглушенно, но в этой тихой комнате они были подобны грому, расходясь по всему пространству. Вместе с этим их подхватило и какое-то шипение с искаженным приглушенным голосом. Звуки заполняли собой все вокруг карманника, глухо отдаваясь в кирпичах.

Три рингтона.

Столько же, сколько телефонов он вытащил на свалке из тех лоскутов.

«Нет.»

Тун-ту-тун тун тун, ту-ту-ту тун, ту-ту-ту тун ТУ-Ту-ту Ту-ту-Ту.

Пам-пам-Па-па-пам па-па-пам. «Нет.» Пам-пам-Па-па-пам па-па-пам.

Ту-у-у-у-у-у-ру-ру-ру-ру-ру-ру. Ту-у-у-у-у-у-ру-ру-ру-ру-ру-ру.

Щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-«Нет-нет-нет.»-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ--

Пам-пам-Па-па-пам па-па-пам. Пам-пам-Па-па-пам па-па-пам.

Тун-ту-тун тун тун, ту-ту-ту тун, ту-ту-ту тун ТУ-Ту-ту Ту-ту-Ту.

Ту-у-у-у-у-у-ру-ру-ру-ру-ру-ру. «НЕТ!» Ту-у-у-у-у-у-ру-ру-ру-ру-ру-ру.

Щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ-щ--

Шар почти исчез, чтобы внезапно ярко засветить. Разрастаясь, расширяясь, заполняя своим оглушительным гулом все помещение внутри так, что рингтоны телефонов в стенах тоже начали видоизменяться, искривляться, множиться, отдаваться эхом, идти задом наперед. Мебель заходила ходуном, ворсинки ковра встали дыбом, шкаф зашатался, стуча ножками по земле, а книги в нем начали валиться, хлопая и шелестя листьями, ещё сильнее наполняя своим грохотом гигантский яркий белый шар.

«Этот день — худший день в моей жизни.»

— СУ-У-УКА!! — В отчаянье, движимый лишь страхом внутри, Жак-Жак замахнулся арматурным прутом и бросился вперед, в слепой надежде отбить или, хотя бы, ослабить гигантскую сферу.

Замах сквозь боль, сжатые зубы и застывшие кисти. Паника, злость, страх, безысходность — всё смешалось в одном эмоциональном ударе. Со всех сил стальной ржавый прут упал на сферу.

И, надломившись, с металлическим звоном отскочил от чего-то невидимого над гудящей сферой. Погнутый кусок упал на землю и закатился под кресло. Сфера замерла, на мгновение, чтобы с тянущим звуком сжаться в маленькую яркую точку и, с небольшой задержкой, разорваться по всему помещению.

Уши заложило высокочастотным писком, пока Жак-Жака оторвало ударной волной от земли, подбросив прямо в растрескавшийся потолок. Тихий уголок карманника, в котором он находил нужную атмосферу для своих мыслей, растрескался снизу доверху. Стены разрывались наружу и сразу же загибались внутрь, ковер лопнул на пучки кривых ниток, земля разверзлась и раскрошилась во все стороны сразу. Шум сотряс все здание до самого основания. И все это — за долю секунды.

Жак-Жак врезался в потолок, тело сразу же обмякло. Пропали все импульсы, оставив вора наедине с падением.

Удар, все тело грохнулось на искривлявшийся остаток пола, за который ещё работающие руки попытались зацепиться, но прямо под ними бетон лопнул с новой силой. Тело, как ватную куклу, откинуло назад, на другой край разраставшейся дыры.

Удар, уже спиной, об край разломанного пола. Остатки изображений накладывались в глазах на новые. Карманник падал на паркет второго этажа.

Удар, с хрустом прогнившего дерева, разломавшегося под весом тушки Жак-Жака.

Удар.

...

Пустота.

Ничего, кроме пустоты в голове.

Всё растворилось в болезненном тумане, который заполнил собой голову вора.

Он ничего не мог слышать. Все, что стояло в ушах — это высокочастотный писк, прорезающийся внутрь его черепа, словно дрель с тонким сверлом.

Он ничего не мог видеть, любые краски и формы расплывались перед потускневшими глазами в одно грязное пятно. И стоявшая в пустом помещении темнота никак не помогала.

Он ничего не мог учуять, при одном из ударов он приложился о доски носом, и сейчас все, что он ощущал — это заполнившую его ноздри кровь.

Он не мог думать. Голова разрывалась по швам, пока что не в прямом смысле. Все внутри гудело, давило, сжимало. Если бы тело могло функционировать, то Жак-Жак испытал бы сильнейший приступ тошноты.

Все, что Жак-Жак мог — это ощущать окружение наощупь. Он чувствовал сырую землю, на которой лежал. По какой-то причине, в комнате отсутствовал пол и какое-либо покрытие. Рыхлый дерн смягчил падение, но ненамного. Он чувствовал сухие, пыльные доски, упавшие вместе с ним и теперь валявшиеся вокруг. На паре из них лежали руки Жак-Жака, ещё несколько свалились ему на спину после падения. Он чувствовал холодный ветер, что задувал откуда-то спереди. Мокрая от пота кожа особо хорошо улавливала его кусачие дуновения.

Но больше всего ощущений исходило изнутри. Синяк на животе, что с тяжестью принял ещё больше столкновений, стягивающая и ноющая боль в грудной клетке, встретившей пару этажей. Разорванный палец на ноге, почти зажившие старые и свежие новые ушибы, синяки и гематомы, множественные крупные и малые порезы, дискомфорт, наверное, в каждом из его органов — и все это стекало в и так переполненную нервными сигналами голову.

Жак-Жак хотел сейчас перестать думать.

Жак-Жак хотел вообще перестать мыслить.

Жак-Жак хотел больше не существовать, лишь бы не чувствовать все эти рвущие его на части ощущения.

Жак-Жак хотел никогда не быть, чтобы не встретиться с тем, что грядет дальше.

Почти по всему телу начала натягиваться кожа.

Верхний слой Жак-Жака на его руках, груди, шее, бедрах, боках и даже лице, начал сильно опухать, постепенно и угрожающе раздуваясь. Её скрип, словно от рвущейся резины, стал волнами расходиться по всем костям в организме, пробиваясь даже сквозь не проходивший писк.

Жгущее, тянущее ощущение, начинавшееся как легкое пощипывание, но усиливающееся с каждым мгновением, с каждой секундой, с каждым новым вздутием, с каждой связкой, оторвавшейся от мышц.

Вы когда-нибудь чувствовали, как с вас сдирают кожу?

Теперь Жак-Жак мог ответить на этот вопрос.

Онемевшее тело вцепилось ногтями в грунт, процарапывая в нем глубокие борозды. Все мышцы в карманнике напряглись, противоборствуя агонизирующему процессу. Но как бы не напрягался Жак-Жак, кожа продолжала «слезать», надуваясь, как пузырь, и оставляя на нетронутых частях нелицеприятный узор из тысячи разрывов с прямыми углами. Опухшие щеки и лоб чувствовались, как воздушная подушка, на которой лежала его голова, только подушка эта была набита узором из его лицевых нервов.

«Я не переживу.»

Веко постаралось закрыть заплывший кровью глаз, но давившее на него изнутри воздействие натянуло кожаную складку так, что та стала прозрачной.

«Я если переживу, она спустится и добьет меня.»

Ряд пузырей на шее вздулись, обнажая трещащие диски позвоночника.

«И об этом я мечтал? О жалкой, мучительной смерти в заброшке?»

«Нет.»

Надувшаяся красными пузырями рука вытянулась вперед и вцепилась в землю.

«Черта с два!»

Трухлявые доски стали спадать с двинувшегося тела. Все из последних усилий — чтобы двигаться вперед.

«Я не просто выберусь.»

Ещё один пузырь раздулся на коже, прижимая собой голову Жак-Жака к его плечу.

«Я уничтожу тебя.»

Вторая рука протянулась, хватаясь за грунт распухшими пальцами.

«Я всех вас уничтожу!»

Кожа на руках предательски затрещала, угрожая лопнуть при малейшем движении. Но Жак-Жак протащил себя вперед, попытавшись поднять свое тело от земли. Дрожь в конечностях передалась в раздувшиеся пузыри, заставив натекший в них коктейль из крови, лимфы и белых кусочков жира плескаться, покрывая собой почти рвущиеся слои эпителия. Жак-Жак постарался встать и дернулся вверх.

«Никто не смеет посягать на моё будущее!»

Тр-р-реск.

...

— Добро пожаловать на другую сторону.

Жак-Жак осторожно приоткрыл глаз, но тут же прищурился. В его лицо бил яркий, золотой свет.

Такой приятный, такой теплый, как весеннее солнце после полудня, что наполняет тебя энергией, прогревает до самой души, приносит... Спокойствие.

Ожидаемого «конца» не последовало, не было никакого хлопка, никакого разрыва, лопанья. Вся его кожа... Была на месте? Он больше не чувствовал того дерущего мучения по всему телу. На место него пришло ощущение целостности, единения, как будто все так, как и должно быть. Так хорошо, будто бы плохо и не было.

Даже звук из ушей пропал, они словно впервые в жизни ощущали все скрипы, все свисты и все шелесты окружения, так четко и ясно, что вору даже не нужно было смотреть глазами, чтобы определить, что и где вокруг него лежит.

Приоткрыв глаза ещё раз, карманник постарался взглянуть на источник этого необычного света, но почти сразу же отвел их в землю — эпицентр был слишком ярким, даже через закрытые веки во тьме проявлялись выжженные ромбические искривленные узоры, что преломлялись на множество прямых скрещивающихся линий. И в этом свете, в его тонкой вибрации, в странном звоне мозг трактовал фразы, чьи-то голоса, настолько знакомые, будто он слышал их целую жизнь, но не формирующие ни единого образа в голове.

— Долго ты добирался.

На карманника упала тень. Приоткрыв ослепленные от ярких огней глаза, Жак-Жак посмотрел вверх, и увидел чей-то неясный силуэт. Высокий, тонкий, в длинном темном плаще почти до самой земли, образ стоял прямо над ним, наклонив над вором свою голову. И хоть ни единой детали в нем он не мог рассмотреть из-за золотого зарева позади, особенно четко в человеческой форме раскрылись два глубоких ярко-синих глаза, строго наблюдавших за ним.

Жак-Жак прикрыл лицо рукой, ведь каким бы приятным не было это желтое сияние, но усиливающаяся с каждой секундой яркость обещала того и гляди испепелить вора. В последние моменты, когда свет окутал Жак-Жака почти целиком, силуэт мужчины протянул ему руку.

И затем всеобъемлющий голос раздался вновь:

— Вставай.

Голос, что звучал знакомее всех остальных.

— Используй подаренный мною шанс. И сделай это с умом.

Жак-Жак приподнял веки, осторожно посмотрев вверх. В помещении стояла густая тьма, как и раньше. И его тело было целым.

В недоумении он ощупал обе руки и даже потрогал лицо, однако на коже не ощущалось ни единого следа или неровности, вроде шрамов или ран, будто с ним и не произошло ничего. Дрожа, карманник постарался встать, неуклюже опираясь на руки и неуверенно наступая сперва на одну ногу, а затем на другую. С каждым усилием он чувствовал, как все легче и легче ему удавалось подняться. Руки беспокойно бегали по всему телу, но не находили ни единой раны, ни одного синяка. С осторожностью расправляясь, карманник совсем не заметил боли в боку, хоть все ещё боялся его трогать. Мозг не верил обману тела.

Он был... Жив? В какой-то степени цел? Все ещё уставший, ноги болели, как будто их натерли изнутри крапивой, однако это всяко лучше слезающей с тебя кожи, да?

Откуда-то сверху раздался гул.

«Сука, конечно ты просто так не исчезнешь...» — Карманник сразу же нахмурился, отступая назад и смотря на огромную дыру в потолке. В стене рядом, разбитой и дырявой, он мог видеть падающие капли дождя, а значит чертовой сфере было откуда брать звук для своей подпитки. — «Снова бежать? Нет, далеко от этой чертовщины я не убегу, все уже испробовал. Нужно придумать план получше, нужно... Стоп, а это что?»

Из дыры сквозь несколько этажей помимо света доносилось что-то ещё. Что-то, чего он не замечал ранее на протяжении всей погони. Щелчки. Механическое щелканье и клацанье, будто что-то перебирающее.

«Это не звук из дома. Это что-то иное. Почему я не замечал его раньше? Из-за паники?» — Карманник бегал глазами по дыре, пытаясь понять, откуда раздавались эти щелчки.

Что-то выскользнуло из дыры. Источник клацанья сразу же метнулся мимо, длинной тонкой тенью проползя по потолку в темный угол, а спустя несколько мгновений в нем зажглась сфера. Собрание вибраций, искаженных каплей, звуковых волн, что медленно плыло по стене в его сторону. И в тусклом свете шаровой молнии Жак-Жак увидел четкий образ.

На сгустке звуков, на чертовой гудящей сфере, сидело существо, похожее на какое-то насекомое или ракообразное. Синее, матовое, покрытое сегментированным панцирем каплеобразной формы. По сути, панцирь и представлял собой большую часть тела, из-под него торчали порядка шести или восьми таких же лапок с клешнями, что и управляли шаром, что-то активно наматывая на него и крутя в ту или иную сторону. Это и давало сфере плыть по воздуху.

Внезапно стало понятно и её странное поведение, и постоянное появление из ниоткуда, и даже то, как феномен так умно гнался за ним, несмотря на все ухищрения Жак-Жака.

Карманник замер, следя за каждым движением существа. Он не мог сказать точно, следило ли оно за ним в ответ — у ракообразного были подобия глаз на передней части панциря, но они не имели зрачков, их текстура была сетчатой, как у мух. И Жак-Жак никогда не задумывался, как у мух работают глаза.

Что он в свою очередь заметил — по центру панциря, по всем его трем пластинам проходили небольшие выемки, слабо вибрировавшие при любом шорохе. Кусок сломанной доски свалился на землю, и сразу в трех из них возникла дрожь, отчего существо сразу же стало шевелить клешнями, увеличивая сферу. Голову и глаза, с проходящими поверх них молниеобразными полосами, в сторону звука оно не двигало.

«Что это за тварь? Я не встречал ничего похожего ни в одной книге про животных. Особенно катающегося на сраных взрывающихся сферах.» — Подумал Жак-Жак, все лучше вглядываясь в приближающееся существо. — «От этого панциря отскочил тот прут. И на нем — ни царапины. А ведь прут был самой твердой вещью здесь. Ну-ка...»

Карманник ухватил один из валявшихся рядом кирпичей, и прицелился. На удивление, глаза, видевшие все последний час как сквозь мутное стекло, быстро сфокусировались на цели. Жак-Жак перехватил снаряд покрепче, замахнулся и, что есть силы, метнул его прямо в странное ракообразное. Кирпич пересек все помещение, долетел до наездника и прошел его насквозь, глухо прокатившись по дёрну. Впрочем, даже звук его падения заставил сферу увеличиться, под новое клацанье странных клешней.

«Какого хуя.» — Жак-Жак встряхнул головой, тут же выходя из недоумения, стоило сфере сжаться с характерным тянущим звуком. — «Так, сейчас не время!»

Маленькие ручки-клешни тут же ухватились за вибрации и толкнули, а «сплетенная» громовая сфера покатилась по дуге, которую до этого карманник не замечал за тусклым светом. Сегментированный, длинный, плоский, такой же механический по строению хвост натянулся назад, проведя шар до самого конца, где его зацепило вытянутое острое жало. Фантом нацелился, и, как катапульта, метнул сферу прямо в вора.

Жак-Жак вновь отпрыгнул, перекатившись в момент хлопка достаточно далеко, чтобы его не задело волной. На звук разрыва он даже не обратил внимание, как и на засыпавшиеся от него щепки и цементные крошки с потолка. Глаза же зацепились вновь, на этот раз — за «внутреннюю» часть существа. Пока оно падало на ближайшую стену, карманник увидел незащищенное брюшко. Материал заметно эластичнее, чем твердый панцирь, скорее всего даже мягче. А значит, уязвимее.

«Окей, можно попробовать вдарить туда.» — Жак-Жак встал на ноги, задумчиво почесывая щеку. Существо, в свою очередь, вновь начало скручивать и искажать шум дождя, создавая пока маленькую сферу под собой и вновь поднимаясь в воздух. — «Только это мне не поможет, если вещи проходят её наск- Стоп, как я вообще ударил по ней ранее? Ударил точно по ней, так ведь? Черт, она выборочно становится осязаемой? Или на неё воздействует лишь железо?»

Сфера сдвинулась с места, по дуге приближаясь к нему, а Жак-Жак по такой же дуге начал обходить её. Пока звуки шагов были тише ливня, они почти и не влияли на сферу, что также не помогало, ведь она стабильно росла из-за того же шума дождя.

«Черт, че-е-еерт, и ведь это «слабое место» совсем не слабое, если его закрывает блядский ШАР СМЕРТИ, почти каждую секунду. Что тебе надо от меня, сраный мечехвост?! Что ты за дух хуйни, что мне с тобой делать?! Махать арматурой, убегать до изнеможения?!»

Что-то коснулось руки. Ощущение двух кистей на предплечье, сжимавших его. Жак-Жак дернулся, тут же посмотрев на конечность, но ничего не заметил. Зато почувствовал.

То тепло, что он испытал в облачении золотого сияния, сейчас растекалось внутри, от костяшек до локтя, и вместе с ним в мозг бил сигнал, зажигаясь сквозь него мысли красной лампочкой:

«Ударь.»

Новая сфера сжалась, все ещё удерживаемая механическими лапками неизвестного создания. Сущность готовилась к атаке, но тянула. После её броска будет идеальное открытие, чтобы вмазать со всей силы.

«Но где гарантии, что попаду? Что рука не пройдет насквозь? Что шар не влетит прямиком в меня?» — Жак-Жак засомневался, что заметило ракообразное, заворошив клешнями. Но тепло в руке, в обеих руках, уходящее дальше в тело, отгоняло все сомненья прочь. — «...А вот и выясним.»

Жак-Жак вдохнул полной грудью, топнул несколько раз ногой по земле, заставив сферу пульсировать, и метнулся прямо на хвостатого врага. Существо тут же подалось назад, прокатив громовой сгусток к концу хвоста, и начало было метить в вора, как тот оттолкнулся от земли и прыгнул. Прыгнул, замахиваясь, что есть сил, своей правой рукой.

Замахнулся для удара всей своей жизни.

Существо дернулось и отлетело назад на несколько метров, безопасное расстояние, на котором вор бы никак не достал его.

— У-у-у-у-ур-р-рья-я-я-я-я-я-я-я! — Но вор закричал, от всей души.

И от его руки отделился темный силуэт, тут же появился перед существом и ударил прямо в его центр с такой мощью, что мечехвоста вбило в трухлявую стену, протаранив её панцирем насквозь. Громовая сфера соскочила с жала и, по воздушным потокам, поднялась вверх, над головой приземлившегося Жак-Жака.

На уровне потолка раздался ещё один сильный хлопок.

Жак-Жак ошарашенно посмотрел на дыру в обоях, затем — на свою руку, от которой все ещё исходил небольшой теплый дымок. Он не мог поверить, что сейчас ударил именно он, не своими «руками-спичками» точно. Ворох эмоций и ощущений не мог сплестись в одну цельную мысль, будь то страх, неверие или детский восторг.

«Черт возьми... Это был мой удар. Это я его так... Ё-моё... Ё-ма-е, это был... Ну теперь то я...»

Прямо перед лицом Жак-Жака в землю вонзился арматурный прут. Карманник отшатнулся назад, обеспокоенно поднимая лицо. Его зрачки сузились: весь потолок был покрыт ровными, молниеобразными линиями с прямыми углами. Он весь трещал по швам, готовый разрушится в любой момент.

По строению прошлась дрожь. Часть бетонных плит треснула и обвалилась, а вместе с ней — и все, что было внутри комнаты сверху. Каменный кусок грохнулся рядом, бахнув так, что Жак-Жак подскочил.

Нужно было бежать, выбираться отсюда, СРОЧНО!

Сжав зубы, он перескочил через плиту и помчался к выходу, однако мусор начал падать прямо перед ним, засыпая все вокруг известкой. Карманник подался назад, судорожно ища глазами выход. Однако куда бы он не смотрел, вокруг ссыпались и обрушивались части здания. Нервно, он взглянул наверх, ровно в момент, когда вниз посыпались верхние этажи. В том числе и остатки его тихой комнаты.

На инстинктах, Жак-Жак подался назад, падая на спину, и вслед за ним вниз свалилось все, что только могло. Арматура, доски, мебель, мусор, бетон, старые ветхие вещи. С сильнейшим грохотом все они засыпали комнату чуть ли не целиком.

Когда пыль улеглась, там, где когда-то стоял Жак-Жак, теперь возвышалась гора из разломанных остатков этой части здания.

Гора, что навсегда похоронила вора под собой.

***

— Нгх-х-х-

Внезапный удар сорвал все тело с места. Из легких мгновенно выбило весь воздух, и Иэна, как тряпичную куклу, отбросило на паркет вместе со стулом. Ухватившись за живот, он стал пытаться вдохнуть, но диафрагма не работала, вызывая лишь судорожные сжатия в груди. Все, что мог Стенли, это беспомощно хрипеть.

Кто-то подхватил его за спину. Повернув голову, Иэн увидел, как из пустого пространства появляется Стив, придерживая его рукой и помогая сесть.

— Давай, дыши, старайся дышать. — Произнес он, настороженно смотря на задыхающегося Стенли. Наконец, сквозь спазм, прорезался первый вдох. — Вот так, молодец. Все хорошо?

— Отойди от него! — Телохранителя прервала громкая команда. Подняв взгляд на крикнувшего, Стив отпустил Стенли и вскинул руки, делая несколько шагов назад. Его место сразу же занял Дракон, бережно обхватывавший брата за его плечи. — Что случилось, малой? Ты цел? Не чувствуешь воздействия?

Иэн тяжело вдыхал, бродя потерянными и настороженными глазами по коридору, почти ни на чем не фокусируясь. Дракон слегка встряхнул его, однако Иэн продолжал пялиться в никуда, пока его взор не прояснился. Подняв голову, Стенли ответил:

— Он мертв. — Дракон наклонил голову, на что Иэн, почти успокоивший дыхание, добавил. — Посторонний, что пробрался к нам. Он мертв.

— Хорошо, брат. Хорошо. Ты понял, что случилось? Тебя атаковал он?

— Нет... — Иэн произнес неуверенно, погружаясь на момент в мысли. — Скорее всего это было... что-то другое. Суть в другом: Цель уничтожена, а это главное.

Подтянув колени, парнишка вылез из объятия брата и встал, поднимая голову на окно во двор. Спустя несколько мгновений в него запрыгнул сухой Rolling Thunder, своими клешнями быстро клацая по полу и вскарабкиваясь на спину Иэна, где сущность сразу же исчезла, разбившись на маленькие испарившиеся нити пневмы.

— Что насчет удара?

— Ничего серьезного, я в порядке. — Выдохнув, Иэн кивнул Дракону, показывая большой палец вверх. — Никогда не чувствовал себя лучше. Куда обычному человеку без станда противостоять силе Rolling Thunder?

— Но кто атаковал? — Хмуро спросил Стив, за что словил такой же хмурый взгляд от гиганта.

— Сейчас это не важно. Скорее всего, его... — Иэн наклонил голову, прислушиваясь к чему-то. — ...Думаю, он навеки похоронен под бетонными завалами, как и наш сталкер.

Услышав это, Дракон улыбнулся, выпрямился во весь рост и растрепал волосы Иэна своей огромной ладонью, от чего тот зажмурился.

— Иного я от тебя и не ожидал. Хорошая работа, брат.

Сказав это, блондин спокойно двинулся обратно в гостиную. Иэн наблюдал следом за ним, и как только Дракон исчез за дверным проемом, беззаботно улыбающееся лицо вновь помрачнело, пока Стенли что-то просчитывал в голове, уходя дальше по коридору в сторону кухни. Стив заметил его изменение в лице, но прерывать не стал. Он знал, что в секунду, когда Хейг спросит у Иэна о чем-либо, тот вновь натянет свою маску и будет повторять до последнего, что «все хорошо».

А потому взгляд тусклых глаз перешел на его брата. Тот сейчас как раз подходил к облюбованному им креслу, рядом с которым на столике лежала характерная для него маленькая книжка.

— Как думаете, Иэн действительно убил постороннего? — Сразу же подал голос Стив, стоило ему зайти в гостиную. Услышав его, блондин остановился, не торопясь поворачиваться к «условному» члену организации. — Если вы отдадите приказ, я могу выследить это место и убедиться, что все точно мертвы.

Огромный мужчина застыл, сжимая кулаки так, что на них проступали все кровеносные сосуды. И все же, даже видя их и зная его характер, Хейг добавил.

— Осторожность не помешает.

— Осторожность не помешала бы перед началом собрания, недоразвитый кретин. — Дракон повернул голову, косясь из-за спины на охранника. — Не тебе говорить об осторожности с твоей ленью, каждую миссию которую тебе доверяют приходится доделывать кому-то ещё. Ты ещё жив лишь потому, что к нам пролез какой-то бродяга без станда.

— Разве не вы здесь тот, кто больше всего не доверяет Иэну?

— Не смей открывать свой поганый рот в сторону Иэна, если не хочешь, чтобы я вырвал твою челюсть и не забил тебя ею же, как ебаным кастетом.

— Сэр, моя работа...

— Твоя работа — не лезть в чужие дела, а охранять это место. Когда ты, блять, начнешь её выполнять? — Дракон повернул голову прочь от охранника, процедив последнее слово сквозь зубы. — Исчезни.

Стив флегматично вздохнул, а затем ответил, передразнивая тон самого Дракона:

— Как пожелаете, ваше высочество.

Раздался тянущийся резиновый звук, и Хейг пропал. Вздохнув, блондин повесил свой тяжелый плащ на спинку кресла, после чего завалился в него, наконец поднимая роман в белой обложке, с курсивным названием «Abeille sur le verre». Однако открывать не торопился, вскоре положив его обратно на стол. Дракон устало потер переносицу, настукивая беспокойным пальцем по твердому переплету книги.

— Мне надо больше доверять ему... Продолжу, и он перестанет разговаривать со мной. Так ведь? — Взгляд упал на стекло, по которому стекали множественные капли неутихающего дождя. — Иэн ответственный. Он справлялся ранее, значит, справился и сейчас. Нет причин беспокоиться...

И, выдохнув ещё раз, гигант нащупал пальцами страницу, на которой остановился, и раскрыл роман.

***

— Дождь продлится до самого утра. Вы уверены, что хотите идти прямо сейчас? — Обеспокоенно спросил Мартынов, смотря на человека в газетном костюме, что даже не принес с собой пальто.

— Мои дела не требуют отлагательств. — Мэнсфилд поправил часы на руке, несколько раз ткнув по ним. — Извините, друзья, но на этом сообщении я прерву нашу встречу.

К середине ночи разгорелся нешуточный шторм. Один из тех, в которые все живое зажимается куда поглубже и подальше, боясь грозящей снести все на своем пути стихии. В такую непогоду даже Виктор, живущий в не самом плохом районе городе, предпочел остаться в комнате на втором этаже.

Почти все Scoundrel Days решили эту ночь переждать в коттедже. Хорн заперся с документами в своем номере, Эван что-то наигрывал на старой акустической гитаре, сидя на ступеньках, а Дракон и Мартынов провожали Мэнсфилда — единственного, кто всегда покидал их в одно и то же время, несмотря на непогоду. Его строгий график не терпел опозданий.

— Я попросил Вельвет подогнать Кадиллак ко входу, так что сильно не промокнешь. — Дракон протянул мужчине его черный зонт.

— Спасибо. Был рад этой встрече, даже несмотря на пару... Внештатных ситуаций. Буду держать вас в курсе последних новостей.

Снаружи у дома действительно стоял белый Cadillac Dwarf, уже характерно гудя мотором. Секретарша раскрыла дверь, приглашая мужчину внутрь. Изогнутая ручка зонта повисла на запястье, и мужчина шагнул на крыльцо, как вдруг остановился, поворачиваясь к подоспевшему Иэну.

— Чуть не упустил вас! — Тут же помахал он, вставая ровно, как по команде. — Миссия выполнена.

— Дракон уже поделился со мной, спасибо. — Мэнсфилд кивнул на высокого брата, после чего вновь посмотрел на Иэна. — Я надеюсь, все прошло настолько же гладко, как он говорил?

— ...Да, да! — Стенли кивнул, хоть и с заминкой.

— Хорошо. — Мужчина поднял котелок и взглянул в лицо младшего. Обычно портрет Мэнсфилда не бросался никому в глаза, но сейчас два его желтых, почти орлиных глаза будто бы зацепились прямо за душу Иэна. — Внимательность, самоотверженность и находчивость — это то, чем должен обладать образцовый член Scoundrel Days. Ты отлично себя показал в инциденте Посыльного. И твоя преданность делу приятно удивляет, Стенли младший. Я ожидаю от тебя такой же безупречной работы в дальнейшем.

Иэн неуверенно прижал голову, наблюдая за двумя монотонными радужками, однако, вдохнув, приставил кисть к голове и выкатил грудь колесом.

— Сделаю все, что в моих силах, и больше!

Услышавший это Мэнсфилд лишь сдержанно кивнул парнишке, затем — его брату и хозяину дома, после чего развернулся и молча опустился к транспорту. Дверь за мужчиной захлопнулась, вытянутая машина сдвинулась с места, неуклюже развернулась в узком дворике и погнала в арку. Свет её фар напоследок ярко осветил топающего к коттеджу гостя.

— А Тони уже уехал? Вот же незадача. — Усмехнулся Лаффокс, поднимаясь на крыльцо и отряхивая кисти, измазанные в какой-то странной смеси из крови и некоей бесцветной вязкой жидкости, отдававшей радужным блеском на свету. — А я как раз со стариной хотел обсудить пару неприятных лиц вне закона. Увы, и ах.

— Что-то важное? — Спросил Мартынов.

— М-ех, ничего, что не могло бы подождать до завтра.

— Вы не ранены, мистер Кавински? — Обеспокоенный взгляд Иэна сразу же зацепился за подсохшие красные пятна.

— Я выгляжу, как раненый? — Лаффокс улыбнулся, подняв одну из бровей. — Дракоша, тащи свой трехметровый зад в переговорную, нам ещё нужно разобрать план завтрашнего дня!

Махнув в воздухе рукой, ассиметричный парень зашагал в круглый кабинет.

— О, времена, о, нравы. — Мартынов охнул, с насмешкой поправив усы. — Молодежь в эти времена совсем перестала уважать старших.

— Смотря, кто тут молодежь, Максим Анатолич. — Ответил с такой же насмешкой Дракон.

— И то верно. Господа, наиприятнейшего вам вечера, я пойду прибираться.

Мужчина спокойно двинулся в гостиную, пока оставшиеся братья проводили взглядом и его. Стоило им остаться одним у двери, Дракон спустил очки пониже и посмотрел на Иэна, что продолжал уходить в свои мысли с момента «удара».

— Ты точно хорошо себя чувствуешь? — Уточнил он, наклоняясь к младшему.

— А? Да, да. — Подняв взгляд, Иэн мягко улыбнулся. — Эван хотел, чтобы я съездил к его группе на дом. Завтра точно не получится?

— К сожалению. — Вздохнув, блондин покачал головой. — Придется подождать прояснений в погоде. Ты же не хочешь застрять в такой шторм в двух-звездочном мотеле?

— Ну, не... — Иэн начал было возражать, но сдержался и кивнул. — Да, не хотелось бы.

— Значит, побудешь у них на репетиции, как раз около выступления. Может, они новую песню напишут за это время. Как тебе план?

— Здорово. — Протянул Стенли младший, опуская взгляд от брата. — Мне ещё надо зубы перед сном почистить, а тебя Лаффокс звал. Так что я пойду, да?

— Иди. Не задерживаю.

Иэн помахал ему рукой и спешно двинулся в ванную, что стояла около кухни. По виду даже и не сказать, что каких-то минут пятнадцать-двадцать назад этот парень с трудом мог вдохнуть. И все же что-то здесь было не так.

Задумчивый Дракон подошел к лестнице, сразу же закрывая тенью играющего Эвана, что почти ничего не замечал в своих тихих коротких мелодиях. Лишь когда свет от лампы перестал падать на него, мужчина с львиной гривой соизволил поднять глаза.

— Проследи завтра за тем, чтобы Иэн не покидал дом. — Хмуро, но тихо произнес Дракон, косясь на дверь, за которой скрылся ранее его брат.

— А чего Стива не попросишь? — Голос Эвана звучал не с претензией, а с чистым непониманием. Впрочем, увидев, как напряглись вены на лбу у мужчины, музыкант прокашлялся в кулак. — Я хотел сказать, «Да!» Без проблем, мужик.

— Постарайся не упустить его, хоть немного побудешь полезным для организации.

Сказав это, Дракон махнул своим тяжелым плащом и исчез за дверью переговорной с хлопком. Эван несколько секунд таращился на неё с непонимающим видом, после чего пожал плечами и вернулся к гитаре, что-то усердно нащипывая и даже не догадываясь о том, что весь разговор услышал Стив из соседней комнате. Обдумав услышанное, охранник лишь скептически хмыкнул, вновь исчезая под слоем своего станда.

Вместе с ним, хоть и менее отчетливо, просьбу Дракона слышал и Иэн, упираясь головой в дверь ванной. В любой другой день он просто бы обиделся на брата и продолжил жаловаться своей подруге, но сегодня в его голове роились мысли куда важнее и тревожнее.

Заперев за собой дверь, на всякий случай, Иэн повернулся к зеркалу, скидывая с себя свою рубашку-дождевик. Его руки легли на торс, все ещё щипавший и нывший после удара. Сжав пальцами цветастую футболку, Стенли поднял её вверх, и замер.

Его живот, почти весь, ребра и даже часть груди, были усыпаны в отпечатавшихся следах чьего-то кулака. Следы успели посинеть и превратиться в многочисленные синяки, однако в них все ещё читалась форма, одинаковая для каждого места удара.

Иэну приходилось драться с другими владельцами, он помнил, как вибрациями в панцирь Rolling Thunder отдавались грады многочисленных ударов и как боевой клич, на ужас врага, превращался в громовую сферу, что тут же летела обратно. Однако это был не тот случай. Это были десятки ударов, если не целая сотня, что он почувствовал в один момент.

Иэн соврал про постороннего, его станд преследовал только одну цель. Но не важно, что это было. Одно для Иэна стало абсолютно понятным:

«Кем бы этот парень ни был... Он точно не простой человек.»

***

На улице льет, как из ведра. Гром гремит, земля, к счастью, не трясется.

Пустой дом, в котором совсем не горит свет. Хозяин этого дома не был из тех, кого пугают силуэты в темноте.

Единственное, что хоть как-то освещало двухэтажный коттедж — это старый коробочный телевизор, который на каждом канале показывал рекламу разных бесполезных товаров, от каких-нибудь сосущих машинок для ушей, до трясущихся гантелей.

Сидевший в кресле перед ним старик только и делал, что переключался между каналами в поисках какого-нибудь фильма, все больше кривя рот от барахла, которое ему пыталась каждый день впарить сетка вещаний.

«Да чтоб тебя, блять, сплошное дерьмо. Для кого это делают? Вот для кого, а? Нахуй я тебя вообще подключал к дому, сраное телевидение?»

Тык, тык, тык — ничего дельного. Палец удержался от того, чтобы не нажать на красную кнопку и попробовать ещё раз.

На четвертом канале, вместо нового джингла, показался лес. Густой, темный, пахнущий хвоей. И одинокая желтая машина, что ехала по нему, пока камера следила за ней с высоты птичьего полета.

«О-о-о-о, сука, наконец-то.» — С хриплым выдохом Пит взял со стола банку импортного пива, с характерным шипением вскрыв её. — «Вот, кино... Чё-то на этом, экспресион-чё-то там, да? Ну как какой-нибудь Линч, или кто там ещё кино снимал? Бля, леса знакомые, это в каком кубе, интересно, делали? Чё-то северное, может, в...»

Бам-бам-бам.

Кто-то постучался в дверь. Покосившись назад, Пит стал выжидать, попробуют ли постучаться снова? На всякий случай он даже приглушил звук телевизора.

Ничего. Видимо, ошиблись дверью.

«Вот вам и комендантский час, ишь, бродят хуй пойми кто. Че им, дома не сидится? Что там-»

БАМ-БАМ-БАМ-БАМ-БАМ.

— Пошли нахуй! — Мужчина сразу же сорвался с цепи, выкрикнув во все горло. — Не видите, никого дома нет?!

Удары стихли, но всего лишь на пару секунд.

БАМ-БАМ-БАМ-БАМ.

БАМ-БАМ-БАМ.

БАМ.

«Ну, посмотрел фильмец, нечего сказать.» — Под звуки непрекращающихся ударов Пит сплюнул, после чего ухватился за приклад ружья и вскочил с кресла.

— Предупреждаю, я вас урою нахуй! Я вам уши, блять, выгрызу, если вы не свалите сейчас куда подальше! — Тут же закричал он, ковыляя к окну. — Че, ограбить меня решили, суки?! Ограбить?! Я вас сам, блять, ограблю! Я вас как шапку выверну, каждого!

Приоткрыв штору на кухне концом ружья, мужчина выглянул на входную дверь. Что его порадовало — покой его беспокоил всего лишь один человек. Что не порадовало — разглядеть его было сложно с этого угла, а незнакомец стоял, сгорбившись, прямо у двери, как какой-нибудь злодей из ужастика.

«Сука, не помню, чтоб заказывал доставку жутких уебанов на дом.» — Прорычал мужчина, отойдя от окна и подбегая к входной двери.

— Слушай меня сюда, ты, блять, ПУГАЛО ебаное, на счет три я открою эту дверь, и если ты все ещё там будешь стоять, если твоя тушка, сука, двинется в мою сторону, я тебя изрешечу, блять! У тебя, сука, больше будет дырок в теле, чем тела. Ты меня услышал? Ты меня услышал, урод?! Раз!

Молчание.

— Два!

Из-за двери не доносилось никакого ответа.

— Ты все ещё там? Лучше бы тебе, сука, не быть, потому что счет — три!

Отцепив замок, Пит распахнул входную дверь и наставил свое ружье вперед. Ударила молния, и её вспышка осветила человека, что стоял у двери.

Разорванный свитер, большая часть которого висела на теле, как тряпки на вешалке. Изодранные носки, по большей части оставшиеся висеть двумя ободками вокруг щиколотки. Грязный, пыльный, потный, взъерошенный, с залитым кровью лицом, на Пита смотрел Жак-Жак. Шатен уперся в дверную рамку и держался за неё, как за последнее свое спасение.

Поняв, кто стоит перед ним, старик опешил, не зная, какого типа подобрать слова.

— ...Это ты, помойная крыса? Хуль ты тут забыл? Ты, тварь ползучая, совсем с дуба рухнул, нарушать покой старика?! За аренду уже уплочено, брысь!

— Привет, Пит... — Промямлил карманник в ответ. Наклонив голову, старик понял, что глаза Жак-Жака не смотрели на него, они смотрели куда-то вперед, а Питу лишь удалось встать на нужном направлении. — А я тут... За ключами.

— Че?! При чём тут ключи, нахуй, ты совсем что ль поехал? Тебе цену за твою «конюшню» втрое поднять, или че, пом- Але! Ты слушаешь меня?! Выхухоль ты этакая, я тут-

Отпустив свою опору, карманник шагнул вперед, и сразу же рухнул плашмя прямо на паркет рядом со стариком, отчего тот замолчал на мгновение.

— ...Эй, дармоед ты треклятый, это что за фокусы? Эй, хватит уже. Ты тут? Шкет? — Мужчина наклонился, похлопав вора по теплому лицу, но без какой-либо реакции. — Эй, вставай давай! Шкет?! Шкет! Очнись! Жак-Жак!