Ночь.
На улице уже с концами стемнело, а по всему городу успели зажечься фонари.
День, такой насыщенный, по ощущениям пролетел ужасно быстро. Об этом думал отчасти сытый Жак-Жак, устало топая до своей родной многоэтажки. Вот, к слову, и она — в темноте выглядит даже цивильнее, чем обычно. Он наконец-то начинал чувствовать вес всех сегодняшних прогулок и побегов в своих ногах.
«Да уж, ну и денек...» — Подумал Жак-Жак, наконец подходя к железной двери, освещенной лампочкой у подъезда, и оглядываясь назад.
На небе уже светились редкие «звезды», а та часть Селиса, которая была видна с этого холма, покрылась желтыми огоньками с магистралей, дорог и улиц. Окна в домах понемногу гасли, а на свой ночной патруль начинали вылетать стражи, медленно, будто бы на нитях, опускаясь откуда-то с потолка в тихий город.
Как устроен страж? Жак-Жак видел их только со стороны и никогда не догадывался, хоть иногда и задавался вопросом. С такой же периодичностью, с которой его интересовало «что внутри автомобиля», или «как автомат с едой понимает, что покупка упала, а не застряла между спиралью и стеклом». Однажды он подслушал, как пара старшеклассников спорили о стражах, выкрикивая то про «сердечники», то про «Генераторы-ППП», но такой молодежи всегда делать нечего, что и толкает их то в граффити, то в строение всяких машин, то в политику.
«Пора домой, наверное?» — Промелькнула мысль в уставшей голове.
В подтверждение ей где-то далеко в небе стали загораться желтые огни гигантских глаз-прожекторов, опускавших свой свет уже на более близкий район, чтобы искать всяких нарушителей режима. Неудивительно, что на ночь все окна закрывались, а лампочки гасились. Не дай бог привлечь внимание этих махин.
«Да, пора валить домой, пока они меня не увидели.»
Дверь в подъезд закрылась.
Под звук своих шагов Жак-Жак поднялся по лестнице, задержавшись на пролете у квартиры, что находилась прямо под его собственной. Изнутри приглушённо играла какая-то грустная рок-музыка. Что-то подсказывало вору, что она там будет гудеть если не всю ночь, то как минимум до первого или второго часа. Ругнувшись, вор дал двери пару пинков, после чего спешно забежал на свой пролет, замечая, как музыка отключилась. Дверь отворилась и оттуда кто-то выглянул, но, никого не заметив, вернулся обратно, и концерт продолжился вновь, к разочарованию Жак-Жака.
Свет в своей квартире он не решился включать. Пальто с кепкой повисли в пыльном шкафу. К синяку на щеке была приложена замоченная в холодной воде тряпка. В шкафчик на кухне был закинут купленный им по пути домой растворимый суп. К нему шли маленькие сухарики, но их в своих размышлениях вор сгрыз по дороге домой.
Швейные принадлежности также были оставлены на кухонном столе. Он обязательно починит и свитер, и брюки с рваной коленкой, но уже завтра. На сегодня в списке Жак-Жака оставалось одно последнее дело — направиться спать, не забыв предварительно подумать о своей жизни…
Взгляд вора упал на мешок с мусором, сравнительно небольшой. Не то, чтобы у Жак-Жака было много мусора, но черный пакет значительно успел забиться за прошедшие... Пару месяцев? Четыре месяца? Да и прошлый, раза в два больше, тоже выглядывал из-за печки. Вор всё никак не находил время их выкинуть.
«Может, тоже на завтра оставить? Так лень выходить на улицу...» — Поставив руки на бедра, он скривил рот, смотря то на мусор, то на входную дверь. — «Нет, опять отложу на потом... Хотя, есть ещё один вариант.»
Взгляд карманника перешел на балкон.
«Снаружи сейчас должно быть прохладно. Да и стражи летают...» — Тут же возник контраргумент в голове. — «...Ай, ладно. Я туда на пару минут, не более. Не замерзну. Да и потом, у махин этих по-любому дела поважнее есть. Ну-ка...»
Ноги в носках с посредственно сшитыми дырками твердо встали на бетонный пол балкона. За верхней одеждой он поленился идти, поэтому сейчас стоял в брюках, свитере и с двумя полными мешками мусора. Дверь же селисец постарался придержать табуретом с кухни, на всякий случай, но не сильно открытой — чтобы его лиственная кровать не разлетелась по всей квартире.
Опасение это было уместно — порывы ветра давали о себе знать своим свистом и покачиваниями редких деревьев. Даже рекламный щит с уже старым промо какого-то одеколона заметно пошатывался.
Заглянув вниз, за перила, Жак-Жак наметил два мусорных контейнера, что стояли на той стороне дороги. Примерно прицелившись, он оценил свои силы, и, что есть мочи, швырнул два пакета вперед.
Тут же усилившийся ветер сразу же унес один из них летать над городом. Второй же порывом сдвинуло с курса и он упал чуть левее. И не долетел метра три. Само собой, содержимое тут же разлетелось по дороге, отчего Жак-Жак сразу присел, прячась за ограждением балкона от потенциальных свидетелей.
Криков, впрочем, не последовало. Даже спустя несколько минут. Аккуратно выглянув, вор не увидел ни одного человека как на улице, так и в окнах шестиэтажки напротив. А потому с облегчением вздохнул.
Успокоившийся ветер стал играться с неряшливо подстриженными каштановыми волосами. Жак-Жак понял, что немного привык к холоду. Тот все ещё покусывал его щеки, но в целом был уже не таким невыносимым, как месяц назад. Карманника всё же тянуло обратно, в квартиру, в его-то свитере на голое тело. Если он, не дай бог, простудится, то придется еще и тратиться на лекарства, да и добычу чужих денег это усложнит в разы. А весенним ветрам доверять нельзя. Это он слышал в разговорах умудрённых опытом бабушек. Но... Сейчас ураган успокоился. Селисец всё же решил немного задержаться.
Наклонившись, Жак-Жак сложил руки на ограждении и посмотрел вниз на слабоосвещенную улицу. Пока что металлические махины не находились в поле зрения, так что можно было спокойно насладиться весенним воздухом и светом ночных фонарей. Разбросанные по дороге упаковки и остатки еды он предпочел не замечать.
Какое-то время вор смотрел то на пустую дорогу, то на летающих вдалеке механических существ, то на верхнюю грань куба. Ночное «небо», в отличие от ночного города, не пустовало — иногда, как сегодня, на нем появлялись маленькие точки, заменявшие селисцам звезды, а иногда на город падал свет луны, который перекрывала имитация облаков. Конечно, настоящая ночь выглядела в разы красивее, однако, не видевшим ее всю свою жизнь жителям кубов даже этой иллюзии хватало с достатком. Сегодня Жак-Жак уделял «небосводу» больше внимания, чем ветвистым пустым улицам, которыми он успел налюбоваться за день. К тому же, в бесконечной бескрайней высоте было куда больше цветов, чем в безжизненном сером городском пейзаже. Он понимал, как и другие жители, что всё это — и звёзды, и луна, и солнце — всего лишь симуляция, но до чего же завораживающая...
«Ладно... Хватит на холоде стоять.» — Промелькнула мысль у Жак-Жака.
Парень оттолкнулся от перил, прощаясь взглядом с городом, и приготовился идти назад. И тут ветер взвыл. Поднялся чуть ли не за секунды, что вор почувствовал всем своим телом — будто невидимая стена столкнулась с ним. Пришлось ухватиться за перила и подоконник, чтобы удержаться на ногах.
Только на воре поток ветра не остановился, сдвинув дверью и так хлипко стоявший табурет в сторону. Прозвучал громкий удар, и единственный выход с балкона намертво захлопнулся.
— ...а? — Только и смог выдавить из себя Жак-Жак, вжимаясь в стену дома.
***
Как хорошо, что в подобном случае на балконной двери с другой стороны не предусмотрены ни ручки, ни щели для ключа! Ах, как удобно, что следующие минут десять Жак-Жак пытался протолкнуть дверь, открыть её пинком... И как же хорошо, что руками селисских строителей все это было сделано так качественно, что у вора ничего не получилось.
— Су-ка... Су-ка... Су-ка, су-ка, сука, сука! — Ругался Жак-Жак, сталкиваясь с дверью вновь и вновь, без какого-то результата. — Да что я, проклят, что ли?!
Был вариант разбить окно. Не работал этот вариант потому, что стекла балкона были очень крепкими, Жак-Жак, в свою очередь, не был настолько сильным, а на самом балконе он ничего не хранил, потому-что и хранить было нечего.
— Молодец, Пит! — Удар. — Поставил новейшие окна. — Удар. — Не пропустил холод внутрь квартиры... — Удар. — ...И МЕНЯ НЕ ПРОПУСТИЛ, СУ-КА-А-А-А! — Наконец, ещё пару раз пнув по преграде, Жак-Жак сдался и уселся на порожек у двери, утыкаясь в неё затылком и устало закрывая лицо. — А ключи-то от дома тоже внутри... И зажигалка внутри... Надо же было сунуться на балкон без пальто...
Выходов было несколько — промёрзнуть вот так всю ночь и с утра позвать на помощь. Или же попробовать попросить ключи у Пита! ...При этом пройдясь по улицам города в комендантский час, который наступил ещё тогда, когда карманник зашел в свой дом. Из двух вариантов привлекательнее был второй.
Спуститься пришлось по пожарной лестнице — на счастье Жак-Жака, в их доме она была. Гуляя по своему району, вор часто примечал здания без этих лесенок сбоку от балконов, вопреки всем законам здравого смысла. А если пожар, что делать? Стража ждать, пока квартира полыхает?
«Блядство.» — Тихо матерился он про себя, нервно топая и без того хлипкими носками по холодному и грязному асфальту. Благо, хоть не сырому. — «Вот тебе и сон, вот твоим уставшим ногам и заслуженный отдых.»
Жак-Жак почти был готов вернуться и переночевать в подъезде. Позвонить в домофон кому-нибудь, авось, откроют... Только совсем за бездомного он смахивать очень не хотел. Боялся агрессивной селисской шпаны. Да и с соседями он дружбы не водил — кто в такой час ответит? О просьбе переночевать у них он даже и не думал. Мысленно сетуя на скверный селисский менталитет, Жак-Жак так и шёл дальше, уворачиваясь от прожекторов стражей и моля бога, чтобы Пит не додумался его пристрелить, с его-то старческим маразмом. И чтобы ключи отдал.
«Старый гандон, будь ты пчелой... Никогда-б и не подумал...» — карманник тихо припал к стене здания, поглядывая наверх. — «...так далеко покупать квартиру свою вонючую.»
Механический гул медленно пролетел над крышами и затих, а вместе с ним отлегло и от сердца Жак-Жака. Карманник перебежал улицу, скрывшись за следующим зданием. Переулок вывел его на еще одну широкую дорогу.
Дорога пустой не оказалась.
По ней, в самом центре, кто-то размеренно шагал.
Словно хозяин поместья, что перед сном расхаживает по своим владениям.
Не скрываясь в тени прогуливается в ярком свете ночных фонарей.
По пустой улице, звучно цокая подкованными туфлями, в комендантский час шел человек.
Жак-Жак застыл, робко высовываясь из-за здания и цепляясь взглядом за фигуру. Так, будто смотрел на что-то запретное. Он не мог поверить своим глазам. Вор даже протер лицо — из-за черной одежды незнакомца он мог подумать, что это игра теней, что он ошибся из-за усталости и переохлаждения. Но нет, мужчина все ещё был там, спокойно удаляясь все дальше и дальше.
Вор мог пронаблюдать за ним в немом ступоре всю ночь, если бы его слежке не помешал внезапно возникший гул — будто бы из ниоткуда зазвучали двигатели стража, отчего вор прижался к стенке и ушел подальше в тень, все ещё смотря туда, на дорогу. Может, этот незнакомец — просто городской сумасшедший, и летающий хранитель порядка сейчас разберется с ним? Прямо на глазах Жак-Жака?
Страж не заставил себя долго ждать — он пролетел над переулком, в котором прятался вор, и его тень угрожающе зависла над мужчиной. Жак-Жак мог поспорить, что каменная крошка на асфальте вокруг силуэта скакала по земле от одного только звука работы механизма. Однако незнакомец даже не подумал останавливаться или смотреть на хранителя порядка. Вместо этого он вытянул левую руку, в которой показалось что-то крупное и прямоугольное. Похожее на книгу.
Увидев это, страж тут же притих и улетел прочь, направляясь дальше по своему маршруту. На улице вновь воцарилась тишина.
Мужчина же прошелся до конца дороги и свернул за дом, исчезая за поворотом.
«...Какого черта это щас было?» — С взволнованным выдохом подумал карманник, боясь издать лишний звук.
Человек пропал из его поля зрения, но цоканье его туфлей все ещё раздавалось вдалеке, с каждым ударом об асфальт все тише и тише. И понял это Жак-Жак лишь тогда, когда звук совсем пропал — как от удара током, вор встрепенулся и вышел на открытое пространство, нервно окидывая взглядом небо.
Пока пустое.
«Здесь явно что-то не так. Почему его не забрали? Кто может так открыто ходить по ночным улицам в разгар комендантского часа?» — Крутились мысли у него в голове, пока он переступал с ноги на ногу. — «Блин, блин, блин... К черту, нужно быстрее добежать до Пита и вернуться домой, ну его, ну его.»
Однако тело вора не слушалось, отказываясь двигаться. Его глаза застыли на крае дома, за которым пропала фигура человека, не желая отпускать её.
«...Ай-й-й, ладно, ещё одним глазком гляну. И потом точно к Питу.» — Ругнувшись и тряхнув кулаками, вор побежал вперед, держась стен. — «Надеюсь, он не слишком далеко ушёл.»
Улица оказалась короче, чем Жак-Жак думал. Он быстро достиг поворота. Но стоило ему выбежать, как вор тут же дернулся назад, валясь с ног и прячась за угол — незнакомец стоял в метрах трех от края здания. Вор тут же закрыл рот руками, на всякий случай, и прижал колени к груди, надеясь, что не нашумел, пока падал.
Тишина стояла долго, пока карманник в голове материл себя за то, что поддался любопытству. Время тянулось, а место было столь ненадежным и открытым, что любой пролетающий мимо страж сразу же заметил бы его. Он просидел так всего минуту, что ощущалась как целых три, вслушиваясь в тихую улицу.
И затем шаги возобновились. В том же темпе, что и ранее. Лишь когда их цоканье раздалось на достаточном расстоянии, Жак-Жак осмелился медленно выглянуть из-за угла.
В свете ночного фонаря, с более близкого расстояния, силуэт мужской фигуры наконец приобрел детали: лакированные туфли из кожи, плотно прилегающие к ногам брюки, узкие рукава, идущие поверх тела как второй слой кожи, вложенная в кожаную кобуру библия и длинный подол пурпурного «платья», уходящий чуть ниже колен. А вместе с ними — обтянутые кожей жилистые кисти и зачесанные назад, блестящие от лака седые волосы.
Он уже видел его сегодня.
«Черт возьми...» — Шаги вновь прекратились, и вор тут же скрылся за углом. — «Это он. Действительно он. Тот священник. Не может в Селисе появиться двое таких чудиков, ещё и одновременно.» — Тихий промежуток продлился недолго и цоканье возобновилось. — «Такие в этом городе не водятся, это точно. Приезжий? Что священник забыл в Селисе?»
За время размышлений шаги отдалились достаточно, чтобы вновь стать еле заметными. Выглянув и не заметив старика, Жак-Жак двинулся ему вслед, будто по инерции, игнорируя вопившие до этого в его голове просьбы остановиться и вновь двинуться к Питу.
Новый угол, из-за которого выглянул вор — на этот раз незнакомец был подальше, и карманник мог спокойно наблюдать за ним.
«Как будто совсем ничего не боится.» — Не столько с раздражением, сколько с непониманием подметил вор. — «А ведь и с чего бы ему... Раз его стражи игнорируют. Какая-то важная шишка?»
Очередная остановка. Старик делал их раз в какой-то промежуток и достаточно часто. Он вставал, оглядывал все окна вокруг, всю улицу, все пространство и пройденный им путь. Жак-Жак проследил, чтобы его тень скрывалась во тьме, пока сам пережидал остановку незнакомца за зданием. И тот, уже в третий раз, не заметил его, неспешно двинувшись дальше.
«По крайней мере, я начинаю понимать, как он работает. Скрыться от него, наверное, будет несложной задачей, и...» — Уже высунувшийся для перебежки к новому укрытию Жак-Жак вдруг остановил себя и скользнул обратно в укрытие. — «О чем я думаю? Мужик идет посреди ночи, отмахивается от гигантских роботов и совершенно никого не боится, на кой черт мне за ним следовать? Украсть что-то? Как зажигалку? А может лучше сразу выбежать, махая руками, чтобы меня на месте пристрелили? Кончай с этим, пошли к Питу... Нужно домой, пока не заметили.»
Но Жак-Жака все-равно тянуло выглянуть, посмотреть на силуэт человека, которого днем он принял за очередного туриста-скупердяя. За верхушку общества, у которой морально оправдано тянуть все, что захочешь. Образ курящего по часам неприятного старика преобразился в ночи во что-то, что зажигало в воре интерес, не горевший в нем уже давно. Этот интерес помутнел сознание, не подпуская к нему инстинкт самосохранения и здравый смысл. Он вызывал кучу вопросов, которые плодились в мозгу Жак-Жака, заменяя друг друга и не давая сконцентрироваться на каком-то одном.
Пока все их не вытеснила одна мысль.
«Неужто я наткнулся на что-то тайное?» — Жак-Жак вдавил большой палец в ладонь. — «Пойду за ним — и будут проблемы. Очень вероятно, что будут проблемы, могу вляпаться так, как ещё никогда не вляпывался. А может, ничего там нет. Может, это чиновник, который домой идет, кто знает?»
Вор метался в размышлениях, переводя взгляд то на удаляющийся силуэт священника, то на протоптанную дорогу к Питу. Горящая внутри тяга боролась со страхом, образуя давящую тяжесть в груди. С каждым шагом священника шанс ускользал. Шанс увидеть что-то новое, испытать ту жизнь, которую показывают только в кино. Стать чем-то большим.
Сжав кулаки, Жак-Жак встал, выдохнул и украдкой побежал за стариком, погружаясь глубже во тьму ночного города.
***
Слежка за мужчиной длилась долго. Знакомые улицы медленно сменяли друг-друга, привычный Привокзальный район перешел в Потемкинский, а старик все никак не ускорялся, даже наоборот — все чаще и чаще он останавливался, чтобы осмотреться, а иногда даже возвращался назад. Благо, Жак-Жак умело прятался и вовремя менял укрытия. В душе он благодарил неприметную палитру одежды и свою худощавость, что делали из него неплохого шпиона.
За это время он разглядел все особенности мужчины, подметив и то, как старик периодически поднимает и смотрит на свою книгу, скорее всего — в отражающую поверхность, что выдали несколько бликов от фонарей. Теперь вор мог стать его тенью без каких-либо затруднений.
Но ночная прогулка неприятно отдавалась в теле: пальцы ступней начинали понемногу неметь. Несколько раз вору даже пришлось растирать их руками во время одной из остановок. Терпение кончалось, ведь если его цель пропетляет так по улицам ещё час — то Жак-Жак может и вовсе не дожить до встречи с заветной скрытой стороной города. Одно подогревало его веру — те самые участившиеся остановки. Старик был близок к месту назначения, это точно.
«Де-е-е-ед, давай быстрее...» — Думал вор, сжимая зубы и то и дело поджимая одну из ног. — «Не заставляй меня пожалеть, что увязался... А я близок, очень близок...»
Ждать долго не пришлось: на очередной улице старик замер.
Жак-Жак замер вместе с ним, прячась за зданием.
Абсолютно непримечательная улица: никаких дорожных знаков, никаких рекламных табличек, никаких вывесок. Голые панельные здания с четырьмя-шестью этажами, образовывавшие длинный монотонный коридор. Священник в последний раз осмотрелся, так тщательно, как не делал всю дорогу. Он вслушивался в ночную тишину, поворачиваясь на каждый свист ветра или перебежку ночных котов, словно принюхиваясь.
«Надеюсь, что поход на прошлой неделе в прачечную окупит себя.» — Подумал Жак-Жак, на всякий случай понюхав свой рукав.
Старик ещё раз осмотрел весь периметр вокруг, затем замер, на десяток секунд, и двинулся в сторону задним ходом. Его силуэт подошел к стене одного из панельных домов. И затем исчез в ней. А вместе с ним, исчезли и его шаги.
Жак-Жак усидчиво ждал, когда они возобновятся, или когда священник появится обратно и продолжит свой обход. Но улица оставалась пустой. Пустой и тихой.
«Чего он там забыл...» — Недовольно приглядывался вор, перебирая ногами. — «Может, заметил меня, и ждет, когда я пробегу следом? Чтобы поймать с поличным? Ну уж нет, летали, знаем. На мне этот трюк не прокатит.»
Прошло четыре минуты. На теперь пустующей улице так ничего и не произошло — ни гула патрулирующих стражей, ни новых шагов, ни возвращения фигуры на свой путь.
«...Ладно, либо у меня иссякло терпение, и он специально меня караулит, либо я его уже упустил.» — Подумал Жак-Жак, притоптывая замерзшими ступнями. — «Задерживаться здесь опасно. И кастеты в пальто остались... Что ж делать-то?»
Вор выбежал из тени на улицу, держась её края. Место, в котором исчез священник, было всё ближе. А оттого все больше нарастал скепсис в голове Жак-Жака.
«Я был на этой улице, даже не раз.» — Думал он, смотря на её знакомый округлый поворот. — «Одна из тех дорог, по которой селисцы топают на работу. Тут дома вплотную стоят, и мыши не пролезет. Куда тогда мог...»
За очередным зданием вор увидел закоулок.
«...Ась?» — Застыв в непонимании, Жак-Жак на всякий случай ещё раз осмотрел и улицу, и табличку с её названием на одном из домов, чтобы удостовериться, что он не спутал её с другой. — «Нет, «Августовское Солнце, 13», именно та. Откуда здесь...»
Справедливости ради, пространство между домами было достаточно узким. Настолько, что его трудно было заметить, не стоя прямо перед ним. Но Жак-Жак не был из невнимательных. Не могла же эта щель просто ускользать от его глаз все это время, как потерянные на лбу очки?
Внутри старика не было. А в конце виднелся выход во двор, или на другую улицу — в любом случае, закоулок куда-то вел. Вор неуверенно двинулся вперед.
Между зданий почти не было следов присутствия других людей: ни окурков, ни мусора, ни каких-нибудь редких граффити. Чистый переулок, редкое зрелище. Возможно, причиной этому была его узость, давившая на Жак-Жака даже сейчас, хоть и шел он в нем без проблем, почти не задевая стен.
На чистом переулке все не кончалось: выглянув из прохода, он увидел обставленный многоэтажными панельками двор. Здания создавали вокруг плотное кольцо, в котором не было ни единой щели. Внутрь вели только небольшая арка на той стороне и закоулок, из которого выглядывал Жак-Жак. Все, что вор видел — лишь пустое асфальтированное пространство. Без мусорных контейнеров или ведер, без пожарных выходов, без клумб или мест для парковки. Что более странно — во всех окружавших двор домах не было ни единого окна. Даже в стоявших «длинными сторонами» внутрь.
И в углу двора, там, где два высоких здания соединялись друг с другом, посреди этого небольшого пустыря, возвышался двухэтажный коттедж. Округлый, ухоженный, но такой неестественный в окружении из бетонных людских муравейников, будто кто-то огромной рукой взял его из другого куба и поставил сюда. С крыльцом снаружи, с ковриками, с красивыми окнами, пропускавшими наружу приятный оранжевый свет.
Когда Жак-Жак выглянул, тот старик как раз подошел к парадному входу — свою Библию он приложил к какому-то непримечательному месту на стене и чего-то ждал. Недолго: стоило вору увидеть его, как дверь перед ним отворилась, запустив высокого сухого священника внутрь. Потом тут же захлопнулась, видимо, намертво.
«Вау.» — Только и смог произнести в голове карманник, затаив дыхание. — «Такого я в Селисе уж точно не встречал.»
Со входом старика внутрь, двор также стал тихим и пустым, как и все иные части города в это время. А ещё очень темным. Помимо самого коттеджа, в закрытом пространстве отсутствовало любое иное освещение, как от фонарей, так и от других источников.
«Хорошо, теневая сторона города, тебя я увидел... Теперь чего? Не домой же идти... Надо бы хоть отогреться.»
Выходить вор, впрочем, не стал: стоило старику исчезнуть внутри коттеджа, как по стене многоэтажки сзади с крыши вниз сползло какое-то черное пятно. Отсюда карманник не мог разглядеть, что это было и какой формы. Когда же оно скрылось из виду, на крыше округлого дома возник чей-то силуэт. Он подошел к краю и выпрямился, осматривая все внутри кольца. В том небольшом освещении, которое было рядом с фигурой, Жак-Жак мог заметить лишь кожаную текстуру одежды, черного цвета, что почти не была различима в кромешной тьме.
Человек, если это конечно был человек, неподвижно простоял минут пять, сканируя все вокруг от асфальта до крыш, после чего двинулся назад и медленно исчез в тени. Возможно, он опустился внутрь дома через люк или чердак.
«И охрана тоже есть, ты посмотри.» — Жак-Жак выдохнул облако пара, дрожа не то от холода, не то от волнения. — «Правда, я ожидал людей в костюмах и черных очках.» — Вечерний мороз пробирался в его тело все больше и больше, выжидать дольше карманник не мог.
Вдохнув и выдохнув несколько раз, чтобы разогреть тело, он двинулся к цели.
Двор был относительно небольшим, поэтому Жак-Жак быстро оказался вплотную к стене коттеджа, тут же став осматривать его. Первое же, что он заметил: стекла, до этого казавшиеся самыми обычными, на деле искривляли все, что было за ними в один единственный цвет. О том, чтобы просмотреть обстановку внутри, не шло и речи.
Вторым стало то, что изнутри не доносилось ни единого звука, как бы Жак-Жак не прислушивался. Стены дома оказались толстыми и совершенно глухими. Возможно, в них был материал, который не пропускал шумы наружу.
Третьим же Жак-Жак подметил полное отсутствие каких-либо камер. Их он не заметил ещё из переулка, однако думал, что, подойдя поближе, зацепится глазами за одну или две. Но, по какой-то причине, у столь скрытого места совершенно отсутствовали элементарные средства наружной слежки. Будь то огромные квадратные коробки, или крохотные шарики в неприметных местах.
Последнее же, четвертое, что бросилось в глаза Жак-Жаку — внутрь не было ни единого альтернативного прохода. Была главная дверь, но лезть к ней было равноценно самоубийству. Кроме неё все окна были наглухо закрыты, как на первом этаже, так и на втором. Никакого наружного спуска в подвал, его у дома скорее всего и не было. Собственные гаражи были нечастой вещью даже в престижном районе Синих крыш, что уж говорить о коттедже, скрытом от глаз в недоступном кольце. Карманник обползал периметр дома, ища любую возможность залезть внутрь, и умело проскальзывая под стеклами, чтобы его лишний раз не заметили.
Лишь перебравшись на другую сторону, он увидел форточку. Слегка приоткрытую, но достаточно широкую, чтобы он смог заползти внутрь. Располагалась неблизко, из-за высокой посадки коттеджа на платформе, но Жак-Жак мог залезть, имел опыт.
«Безумнее уже ничего не будет. Главное, не застрять.» — Хмыкнул он, после чего раскачался, присел и прыгнул, что есть силы.
Пальцы вцепились в раму. Несколько перебрав их, он смог получше зацепиться. Затем — сдвинуть дверцу в сторону. К счастью, без скрипа. Теперь — набрать силы в спине, подтянуться.
И вот голова карманника уже оказалась внутри. На его счастье, в комнате, куда он залезал, не было ни единого человека: это была узенькая подсобка в самом краю коттеджа, со всякими продуктами, коробками, инструментами, а также парой шкафов. Приоткрытая дверь вела в коридор, в котором уже слышались чьи-то шаги и голоса.
— ...И прошу вас, умерьте вы свою страсть к этим прогулкам, господин Пол-Савой. Поиск хвостов за вами у товарища Хейга скоро войдет в привычку. — Проговорил обеспокоенно кто-то. Голос грузноватый, каким его представлял Жак-Жак у крупных мужчин в свои сорок, но мягкий.
— За эти годы ты уже и принять мог, что за мной хвостов нет. — Спокойно ответил ему, видимо, тот священник. — Да покарает меня Господь, если я не замечу за собой слежку, после стольких лет опыта.
— Как скажете, господин. Моя просьба, тем не менее, все ещё в силе.
— Да и торопиться — роскошь, которую я себе не могу позволить. Не в моем возрасте. И не до вашего милого домика, как в Синих крышах.
— Ох-ох-ох... — Прозвучало огорченно и слегка тяжело в ответ от, возможно, хозяина коттеджа. — Раз так, то мне остается лишь порадоваться вашему визиту. Присаживайтесь, угощайтесь, будьте как дома.
Голоса шли из дальних комнат, и никого ближе Жак-Жак не слышал, а потому, набрав сил и толкнувшись от оконной рамы, без особого труда просунул сперва одну руку вперед, а затем пролез и всем телом, ухватываясь покрепче за соседний шкаф и, наконец, проскальзывая внутрь.
«Спасибо, голодная уличная жизнь! Тем, что я стою здесь, я обязан только тебе!» — Усмехнулся он, кладя сначала одну, а затем и вторую ногу на подоконник, после чего тихо слез на пол. — «Встречай меня! Вот он я, здесь, в Темном Се-»
— Господин Стенли, не могли бы вы проверить все комнаты? Сквозняк по дому гуляет.
— Без проблем, Максим Анатолич, сейчас!
Вор застыл, сперва обернувшись на открытую форточку, а затем — на распахнутую дверь, к которой зазвучали приближающиеся спешные шаги.
«...сука.»
В проеме показался молодой человек, быстро окинувший комнату взглядом. Подсобное помещение пустовало.
Его заинтересованные глаза с хлопающими ресницами цеплялись за каждую вещь, пока уже за самого незнакомца взглядом цеплялся Жак-Жак, что сумел влезть в одну из полу-пустых двойных тумб, которые обычно ставят на кухне. В узкой дверной щели он мог разглядеть лишь узорчатую футболку, да один серый глаз с узким разрезом. Впрочем, даже они казались ему знакомыми.
«У «Октября» сегодня был, точно.» — Скривив лицо, подумал он, опуская взгляд к широким шортам поверх штанов. — «Да-а-а, он. Ка-а-акой сюрприз. Богачи-туристы в «Темном Селисе», кто, если не они?»
Парень с косым каре заметил раскрытую форточку и спешно закрыл её, после чего воздушно развернулся и проскочил обратно до двери, но внезапно остановился. Обернувшись, он посмотрел на кладовую ещё раз, но уже чуть более сосредоточенно, слегка наклонив голову, будто прислушиваясь. Жак-Жак замер, задержав дыхание.
Взгляд незнакомца не бегал, а задумчиво застыл в одном направлении, пока внезапно не перешел на шкаф. Затем опустился по нему к нижним ящикам.
Жак-Жак нервно сглотнул.
Взгляд начал переползать на тумбу, застывая на её верхней части.
И начиная сползать к приоткрытой дверце.
— Господин Стенли, вы закончили?! — Раздался голос «хозяина», что наконец отвлек молодого парня.
— ...Да, Максим Анатолич! — Сорвался наконец он, бросив ещё раз настороженный взгляд на комнату, но затем улетев по коридору прочь.
«...Окей.» — Дождавшись, когда шаги прозвучат достаточно далеко от подсобки, Жак-Жак дал себе выдохнуть. — «Окей, вот теперь безумнее точно ничего не будет.»
Он медленно выполз из своего укрытия наружу, благодаря всех богов, что кто-то тщательно смазывал все петли у дверей, как минимум в этой комнате.
На всякий случай он посмотрел назад, на оконную раму. Может быть, на ней что-то осталось, что привлекло внимание? Что тут же бросилось в глаза — с этой стороны вид сквозь стекло был совершенно четким, и весь двор снаружи был, как на ладони. Это означало, что в любой момент его перебежки к дому кто-нибудь из находящихся внутри мог его увидеть. Но, раз панику не подняли — наверное, вор все же смог удачно проскочить незамеченным.
С этого момента, впрочем, ситуация становилась серьезной: в доме был не только священник, но ещё и черные силуэты, ходящие по крышам, богачи из дорогих ресторанов, и на них список явно не кончался. А Жак-Жак теперь даже не знал, зачем сюда пришел — чтобы нажиться, узнать что-то тайное, или просто сдуру? Без пальто нажиться точно не получится.
«Хорошо, что у них в доме тепло. Ещё бы тут не было тепло...» — Карманник медленно высунул голову в проход, замечая тени за левым поворотом коридора, видимо, от гостей, а также лестницу на второй этаж, закрытую комнату в правом повороте, и ещё одну открытую дверь, ведущую в пустой кабинет. — «Жаль, конечно, что я сюда — вот так, а не во всеоружии. Хоть карманы брюк набью. Надо же. И внутри камер тоже нет.»
Вор подождал, убеждаясь, что его точно никто не увидит, после чего тихо перебежал в открытую дверь, тут же оценивая обстановку.
Кабинет округлой формы захватил все внимание Жак-Жака, в первую очередь — своим дубовым столом в самом центре. Покрытый лаком, из какой-то дорогой древесины, с резными ножками в виде морской живности, а также с расстеленными на столе бумагами, документами и картой города. В центре стола, поверх карты, уже стояла бутыль с каким-то дорогим коньяком, часть которого успели разлить по квадратным стаканам. Окружен стол был такими же престижными стульями, настоящими креслами, с мягкой тканевой обивкой. Всего — десять штук. Красивая люстра, что ветвями растягивалась по всему потолку, освещая каждый сантиметр комнаты. Таких он, наверное, нигде не видел — будто имитация кроны дерева, в которой лампы заменяли собой почки. Даже красивее, чем настоящее дерево.
А пол... Мягкий настил на полу приятно отогревал пальцы Жак-Жака после грубого и холодного асфальта. Он мог бы простоять на нем до самого утра, а может даже свернуться на нем калачиком и уснуть. Но разговоры за стенами давали понять, что это — не вариант. Время вора здесь ограничено, и распоряжаться им он должен с умом.
«Коньяк мне незачем, наслышан я о нем — горький. Такое и забесплатно не надо.» — Хмыкнул он, тут же принимаясь искать полезные вещи. — «Обои красивые... Зелень, что-то вроде моря? Узоры вроде облачные... На пейзаж похожи какой-то... Так, игнорируй обои, не унесёшь же их...»
На нескольких тумбах ничего ценного не было, а лезть в них он боялся, чтобы не наделать ещё больше шороху. Личные вещи тоже никто нигде случайно не забыл, к большому сожалению карманника. Взгляд упал на открытый шкаф-купе, встроенный в стену. Заглянув внутрь, правда, Жак-Жак нашел только какие-то книжки, указки, чертежи, иную макулатуру и прочий хлам, который ему был мало интересен.
«Что, никаких украшений? Трофеев? Бумажки одни.» — Разочарованно вздохнул он, поворачиваясь обратно к столу. — «Ручки на дешевые не похожи. Можно было бы взять парочку, посмотреть, за сколько залетят. Если дорого сдам — вернусь в следующий раз и возьму больше. Что за бумаги-то, вообще? Проекты по реновации, или...»
Жак-Жак наклонился над одним из документов, но не успел он вчитаться, как со стороны парадной двери раздался хлопок.
— Господа, добро пожаловать! — Поприветствовал хозяин дома. — Больше мы никого не ждем, я полагаю?
Из круглого кабинета выходило две двери, не считая шкафа-купе в стене. Одна вела, предположительно, в гостиную, где сейчас раздавались людские голоса и шаги. Слегка приоткрытая, отчего все звуки доносились до Жак-Жака. Через вторую он вошел сюда. Судя по разговорам и скрипам мебели, все направлялись внутрь этой комнаты.
«...Или мне пора.» — Хмыкнул Жак-Жак и медленно попятился назад, оглядываясь на все ещё открытую подсобку.
Его взгляд отчетливо видел окно с форточкой, в которое он все ещё мог пролезть.
Стоило карманнику шагнуть к двери, как прозвучал механический шум, и поверх окон опустились стальные листы.
Единственный выход наружу был отсечен.
— Стив, ты тщательно проверил дом?
— ...
— Хорошо, значит можем приступать.
Люди звучали все ближе и ближе. Бежать и прятаться в подсобке не осталось времени. К тому же, судя по тени, по коридору ко второму входу в кабинет тоже кто-то шел, закрывая двери в другие части дома. Растерявшись, Жак-Жак зацепился взглядом за шкаф в стене.
Дрожь отдалась в руках, но лишь на мгновение. Сорвавшись с места, он протиснулся в приоткрытую дверцу и тут же задвинул её за собой, усаживаясь на землю и прижимая колени к груди. Один наедине с пыльными папками, указками, какими-то бутылками и прочим барахлом, в кромешной темноте. В двери осталась лишь маленькая щель, сквозь которую внутрь пробивалась тонкая полоска света.
Немного поколебавшись, Жак-Жак опустил голову к ней, и ему открылся крайне ограниченный, но взгляд на то, что происходило в помещении.
Входная дверь распахнулась, и первым же в комнату зашел, судя по всему, парень. В кожаной черной куртке, с балаклавой на всю голову, скрывающей лицо, и в темно-красных латексных штанах с черным кожаным ремнем. Судя по силуэту, именно его Жак-Жак ранее видел на крыше.
Человек быстро обошел все помещение, проверив каждую его часть. Отдельно он заглянул под стол, проведя рукой по его нижней стороне. Сейчас Жак-Жак поблагодарил себя, что не решил прятаться именно там. Пока незнакомец осматривался, глаза карманника заметили висящую на его поясе кобуру. Внутри неё, увесисто и угрожающе, покоилось какое-то оружие, скорее всего, пистолет, или что-то серьезнее. Вор сдавленно сглотнул.
«Хорошо, они вооружены. Окей...» — С каждой секундой тени только сгущались. — «Не всю же ночь им тут сидеть? Тихонечко посижу. Пережду. Только не проверяй этот шкаф, хорошо?»
Закончив осмотр, Стив, как его назвали ранее, стянул балаклаву на подбородок и расстегнул куртку. Зеленая футболка, тоже облегающая, какие-то красные кроссовки. В обычной ситуации Жак-Жак нашёл бы способ полить грязью каждый элемент образа незнакомца, — у себя в голове, конечно, — но наличие у него оружия сейчас перевешивало все прочие факторы. Что до лица — в нем выделялись острые скулы и хмурый, хоть и апатичный взгляд. Типаж скучных и неинтересных людей, вечно создававших проблемы для карманника на пустом месте.
«Типичный вышибала из клуба. Те тоже все смурные вечно стоят, ещё и со взглядом, будто все им должны. Значит, если найдет, церемониться не будет...» — Подумал он.
Наконец, Стив жестом подозвал остальных за дверью, кивнув им, а сам встал у стены. И внутрь начали заходить люди. Первым из них показался тот самый парень, «господин Стенли», и сразу же посмотрел на шкаф.
На всякий случай Жак-Жак отодвинулся от щели. Излишне внимательный взгляд мог его заметить. Шкаф был не из комфортных — узкий и тесный, он явно не предназначался для человека, оттого в нем было очень тяжело развернуться, не задев какой-нибудь инвентарь. Жак-Жак меньше всего на свете хотел сейчас шуметь.
Высчитать по шагам присутствующих также давалось с трудом. По голосам — ещё сложнее, в коротких переговорах и иных шумах, вроде покашливания или скрипов, невозможно было сконцентрироваться на ком-то одном.
«Так, тише, тише... Этот Стив дал другим знак. Значит, шкаф при них он проверять уже не будет. И, надеюсь, что бы тут не хранилось, сегодня оно им не понадобится. Иначе мне крышка. Твою мать, безумнее не будет.» — Люди постепенно заполняли комнату, судя по движению кресел и близким к укрытию шагам. — «Надеюсь, тот парень уже занял свое место? Посмотрим-ка...»
Жак-Жак снова наклонился к щели. Стив все ещё находился там, у стены, однако «Стенли» теперь стоял вместе с ним, все ещё подозрительно смотря на шкаф. Не на Жак-Жака. Карманник хотел было спрятаться обратно, однако молодого и круглолицего Стенли ткнул локтем Стив, шепнул ему что-то и махнул в сторону. Стенли попытался возразить, но выслушивать его не стали, и следивший за всем «охранник» легкими тычками прогнал его. Видимо — в свое кресло.
Люди постепенно занимали свои места: священник Пол-Савой, за которым сюда пробрался Жак-Жак, сел на границе обзора, там, где его было видно только наполовину. Грузный мужчина с густыми усами, приветствовавший всех гостей, закрыл другую дверь и теперь встречал остальных у оставшегося входа. Огромный крепкий мужик в рокерской жилетке и со шрамами, словно от когтей, по всей груди и даже немного на лице, прокрякал своими скрипучими сапогами до места за зоной видимости Жак-Жака.
Последними в кабинет вошли двое. Первый — человек в деловом костюме, будто бы сотканном из газет. С надписями, заголовками, желтовато-белым цветом ткани. Пиджак поверх голого торса, светлые сплетенные в конский хвост локоны и такой же «газетный» котелок на голове, с двумя золотыми брошами в виде глаз. Лицо вошедшего было скрыто тенью из-за наклона головы, но даже так карманник отметил его идеально выбритый подбородок. «Газетный человек» молча кивнул присутствующим и прошел вперед, к стопке документов. К Жак-Жаку он встал спиной.
Вторым же, вслед за ним, в комнату вступил... Нет, не человек. Это был какой-то гигант, наклонившийся даже для того, чтобы пройти в дверной проем. Его образ просто приковал к себе взгляд Жак-Жака. Волосы, что были покрыты какой-то золотой краской, с выбритыми висками, на которых парикмахеры высекли узор в виде пламени. Грубое, суровое лицо, которое украшал золотой пирсинг, по проколу на каждой брови и маленький золотой шарик — на подбородке. Элегантные темные очки, за которыми не было видно глаз.
Гигант прошел внутрь и расправил плечи, возвышаясь над всеми, кто был внутри. Казалось, выпрямись он ещё немного, и упрется в потолок своими огромными плечами. А глаз продолжал цепляться за детали: разные кольца и браслеты с драгоценными черными камнями на его крепких руках; серебристая полураскрытая рубашка, закатанная по локти; узоры татуировок на коже; белоснежные брюки без единого пятнышка; два позолоченных ремня с драконами; туфли из какой-то дорогой кожи, подкованные — правильно — золотом.
Образ этого человека стоил дороже, чем все зарплаты рабочих и руководителей крупнейшего завода Селиса. Столько золота Жак-Жак в принципе в своей жизни ни разу не видел, даже по телевизору. Даже не мог представить, как столько денег на себе может носить один человек. А заканчивало весь этот образ героя воровских грез огромное белоснежное меховое пальто с громадным черным воротником, свисающее с плеча вошедшего.
Жак-Жак хотел быть им. Жак-Жак хотел стянуть каждую драгоценность с этого незнакомца и надеть на себя. Он хотел вес всего этого золота на своих худых руках, хотел быть укутан в эти одежды из дорогих тканей. Все, чего когда-либо желал за свою жизнь Жак-Жак, сейчас стояло перед ним в лице этого колосса, что без энтузиазма смерил всех в комнате взглядом, после чего уселся на свое кресло, предварительно закинув на его высокую спинку свою накидку. Он, в свою очередь, сидел как раз напротив вора. «Золотой человек», или даже «златовласка», как прозвал его мозг карманника, незамедлительно вынул небольшую книжку из своего плаща и начал чтение. Книжка с легкостью помещалась в ладонь мужчины, Жак-Жак не мог сказать, было ли это из-за её размера, или из-за его.
— Все в сборе? — Раздался сдержанный голос человека в газетном костюме, стоило всем занять свои места. Его, как и половину присутствующих, Жак-Жак помнил ещё из «Октября».
— Аат просил передать, что будет занят! — Бодро ответил ему тот Стенли. — А ещё я проверил мистера Кавински, его не было в номере. Стив говорил, что он покинул дом где-то час назад.
— Спасибо, Иэн. Ещё, как я вижу, нет...
— Она не сумела прибыть к сегодняшнему заседанию. — Раздался уже низкий баритон, граничащий с басом. Видимо, того усача. — Дела застали неожиданно в Гинсо. Говорит, Русская мафия что-то замышляет в сторону Материнского дома. Нужно выяснить... Действительно все так, али слухи все это и не боле.
— В таком случае, желаю ей хороших новостей. Как говорит древняя пословица, семеро одного не ждут. — Человек поправил одну из своих «перчаток», представлявших пять кожаных напальчников, подвязанных на ремешки к особому браслету вокруг кисти. — Семеро человек... Этот штаб видел и компании поменьше. Что ж, перейдем к последним сенсациями. Селисское собрание «Scoundrel Days» объявляется открытым.
Стоило ему это сказать, как последняя открытая дверь в помещении захлопнулась и защелкнулась. Вместе с этим пропали все посторонние звуки, оставляя присутствующих наедине друг с другом и с Жак-Жаком. Единственным, кто не занял свое место у стола, был тот Стив с кобурой.
«Такие странные богачи, все в этих костюмах, каждый со своим образом...» — Карие глаза ходили от одного присутствующего к другому, цепляясь за их украшения, необычную одежку и, что было редкостью для вора, даже за особенности мимики. — «Прям как какие-то рыцари этого... Как того короля... Тоже за круглым столом были, как их... Неважно.»
— Стоит заметить, что на улицах ныне неспокойно. — Охнул грузный усач. — Что-ж, взять хоть произошедшее за сей день.
— Целое покушение, на самого Бэрона, «Кеннеди»-стайл. — Добавил голос Иэна Стенли. — «Люди в костюмах» до этого не рисковали так крупно, да и не в их это духе.
— Мне довелось услышать. — Кивнул «газетный человек». — Про «Семнадцатый отряд» — в особенности.
— Кстати, о нем... — Подал голос священник, «Пол-Савой». Вор наклонил голову, чтобы получше его увидеть. — Что за чертовщина у вас там приключилась? Половину района обесточило, я чуть сеанс свой не пропустил.
— Ничего нового под солнцем — кучка малолетних энтузиастов-авантюристов, что решили сделать сенсацию. Собрали где-то оружие, набрали команду и разделались с процессией Перезарядников в их священном месте.
— Эво как... — Пол-Савой что-то прокряхтел и потянулся, похлопав по карманам сутаны, но затем вздохнул. — Воистину, пренеприятнейшая новость.
— Перезарядники и глава Рима — в один день? — К разговору подключился чей-то слегка хрипловатый громкий голос. — А не решил ли кто-то навести шума?
— И прямо через сколько... После инцидента Посыльного, да? — Пол-Савой покосился на кого-то и выпрямился. — Вот вам и «все решено, не о чем беспокоиться»! А я ведь просил тогда дождаться опытных людей, но нет... Кто же послушает пастора?
— Господин Пол-Савой, прошу вас, давайте не сейчас...
— А что, вы запускаете проблемы, и вселенная воздает нам всем вдвойне! Вот сейчас и пожинать будем, за каждый грешок.
— Старина, оно того не стоит, да и он сделал все по уставу...
— А эти два инцидента — результат того, что было сделано «по уставу».
В споре заговорили трое голосов — хозяина дома, священника и, видимо, того металлиста, кому ещё мог принадлежать громкий голос с хрипотцой? Хотя сейчас Жак-Жак даже не знал, чей голос громче — его, или святоши.
Человек в газетном костюме наблюдал за ними, упираясь руками в стол. Один раз он поднял руку, чтобы призвать остальных к молчанию, однако старик так раззадорил своих собеседников, что те, видимо, ничего не замечали, кроме него. Тогда, спокойно, без нотки нервозности, газетный человек повернул голову к златовласке, молчавшему все это время.
Мужчина приподнял голову, с недовольством захлопнул книжечку, и этой же рукой ударил по столу так, что все в шкафу подскочило, включая вора.
— Тишину. — Тяжело произнес он, и все трое тут же замолкли. Лишь священник ещё что-то съязвил полу-шепотом. — Ни один из случаев не связан с инцидентом Посыльного.
— Лаффокс провел время с четверкой людей в костюмах, весь их план — личная афера, от начала и до конца построенная усилиями одного участника. Вплоть до зацепки о местоположении Бэрона от «надежного источника». Мертвого «надежного источника», к сожалению.
На этих словах гигант очень хмуро наклонил голову в сторону Стива, почти не изменившегося в лице.
— То же касается Семнадцатого отряда. Личная инициатива, с идейным лидером в центре. — Продолжил газетный костюм. — С ними нам ещё предстоит отдельный, долгий разговор.
— Картина не будет целой без «Маркиза». — Напомнил златовласка. — Их информатор знал очень много, и первым же сбежал, завидев меня. Сказывается мне, группа студентов — очередные его прокси, что трясутся вместо него над грязной работой.
— «Грязной» — очень хорошее слово. Никак иначе я кадры с Устинского завода бы и не назвал.
— ...как все прошло с Перезарядниками? — Спросил неуверенно Иэн.
Мужчины промолчали, оба. Жак-Жак не мог сказать, было ли дело в неуместности вопроса, или же в самом произошедшем на том заводе.
«Сколько всего, сколько же всего...» — Думал он, уже теряясь в терминах и фразах говоривших людей. — «Устинский завод.... Я же был сегодня там. Те двое охранников — это их люди? Или нет... Да и отключение энергии помню. Да! А я ведь подумал, что просто удачное короткое замыкание. А это тоже их рук дело?» — И хоть глаза вора цеплялись в основном за брендированные ремни, драгоценные кольца, да броши, в голове он пылал энтузиазмом, как ребенок на просмотре любимого мультфильма, от каждого нового факта.
— Шесть часов переговоров, с подмогой в лице «Одноглазого» — и даже с такими дикарями, как лидеры Перезарядников, можно найти общий язык. — Усмехнулся человек в газетном костюме.
— Троица требует крови. — Хмуро констатировал, похоже, лидер всей этой группы. Каждое его слово мурашками отдавалось в Жак-Жаке, пробегая от ушей до конца позвоночника. — Они готовы подождать, но им нужны зачинщики. На крестах. «Айланд» — молокосос, наломавший дров своим тугодумством. Ответственности от гос-инстанций ему хватит сполна. Но когда найдется «Маркиз», я очень хочу побеседовать с ним, за каждую минуту этих переговоров.
Сказав это, гигант хрустнул костяшками, и каждый щелчок звучал, как сломанная кость.
«Какой же он круто-о-ой. Киногерой во плоти» — Сдерживая дыхание думал вор, словно позабыв о том, что смотрит тайное собрание «иллюминатов», а не любимое утреннее шоу. — «Будь я таким же, я б тоже себя драгоценностями обвешивал. В золоте, хотя бы, есть вес, в отличие от костюма из газет или шорт поверх штанов.»
То, что он видел сейчас, по ощущениям, стоило каждой прожитой минуты в этом городе, хоть в глубине души он и жалел, что попал сюда так поздно. Но даже так, воришке представилась возможность наблюдать за этим собранием в тишине, будучи незамеченным. Считай, с первого ряда.
Чем же Жак-Жак приглянулся удаче? Внешность у него явно не подходила под термин «сердцееда», однако почему-то леди Фортуна сегодня давала ему шанс за шансом, чудом подталкивая любителя пошарить в чужих карманах к попаданию в «Темный Селис». Только вот надолго ли это? Удача, она, как говорится, девушка непостоянная, улыбка ее длится недолго, а по правилу маятника, за хорошим поворотом обязательно следует плохой. И, чем ярче до этого была белая полоса, тем темнее и толще будет черная. Остается лишь гадать, когда запас приятных и выгодных событий израсходуется, поставив вместо себя сборище катастроф.
«Это, впрочем, уже проблема будущего меня.» — Отмахнулся от размышлений Жак-Жак, вновь утопая в тайных интригах Селиса.
— Фотороботы будут во всех медиа с завтрашнего утра. Если его кто-нибудь узнает — и вы узнаете.
— У меня вопрос. — Сказал кто-то, кого до этого Жак-Жак не слышал и не мог увидеть. — Оба инцидента произошли после назначения этой встречи. И... как вы оба сказали, они — не часть чего-то крупного. Так, спрашивается, ради чего сегодня собрались Scoundrel Days? Что у нас на «повестке дня»?
Мужчина в газетном костюме выпрямился и сложил руки за спиной. Помимо его странных перчаток, цепляли глаз и часы, марку которых, впрочем, вор даже не смог угадать: такие неровные, такие бугристые, будто бы выверенный металлический ремешок соединили с острыми пиками и неправильными углами. Как донышко от разбитой бутылки. Может, сделанные на заказ?
— Максим Анатольевич правильно подметил, что в последнее время неспокойно. — Начал ровно он, окидывая взглядом всех присутствующих. — Странности — это не сюрприз для нашей работы. Пропадающие без вести люди; отдельные переулки, покрыты снегом в теплую погоду; даже наш общий знакомый силуэт в плаще. Тем не менее, инцидент Посыльного показал, что в кубах растет нечто большее, чем группа преступников, или люди с силами, как и мы. В последнее время беспорядки усиливаются, а в каждом громком случае можно найти некую последовательность. Координацию от невидимой руки. В учетом информации, учтенной в Инциденте, мы можем быть уверены, что это действительно так.
Человек прошелся в сторону, поднимая одну из ручек и тыкая ей, как указкой, в карту города.
— Всего лишь за апрель опасности были подвергнуты пятеро членов Scoundrel Days, кто-то чуть не взорвал сбор двух крупнейших семей русской мафии, кучка подростков разворошила улей индустриальных культистов, и даже на главу Рима чуть не совершили покушение. Каждая из крупных сил этого города была задета меньше, чем за три недели. — Наконец, вернувшись на свое место, он добавил. — Каждое из этих и грядущих событий мы должны расценивать, как потенциальный шаг в построении, как бы мне не хотелось этого говорить... Заговора. Против нас, Смотрителя этого гиперкуба, или, возможно, против общего порядка в целом.
Жак-Жак задержал дыхание, жадно запоминая каждое слово. Едва он попытался понять что имелось в виду под «людьми с силами», как в разговоре прогремел целый заговор. Он тут всего-то сколько, минут десять? А его город уже наполнился целой кипой интересных подробностей.
— Заговор?
— Какой заговор?
— Неужели? — Как по команде заговорили все остальные участники разговора.
— Да, Заговор. — Кивнул газетный человек. — Раз пока что неизвестный нам враг смог так глубоко забраться в наши операции, стоит подозревать, что это был не единственный туз в его рукаве. И более того, не его главный.
До этого Жак-Жак отмахивался от ведущего разговор. Фрик со странными перчатками и в костюме с газетным узором, содержавшим, похоже, настоящие статьи, вызывал в нем лишь отголоски всей его неприязни к «Октябрю». Только две золотые броши в виде глаз представляли на нем хоть какую-то ценность для карманника. Но, видимо, завороженный всеми льющимися секретами, он сам не заметил, как начал присматриваться и к его образу.
Мужчина, очень стройный и элегантный, стоял прямо, с расправленными плечами. Его речь была поставлена, как речь какого-нибудь ведущего из телевизора. Именно такой стойки и ожидаешь от человека, объявляющего важные новости. Да и предметы роскоши, будь то желтый пояс с черной гравировкой «Extra! Extra! Read all about it!», или небольшие металлические наклепки на туфлях с какими-то иными надписями — удачно подчеркивали этот образ, не врезаясь в глаза.
Умеренность, достаточная, чтобы отложить список упреков в голове Жак-Жака на потом.
— Сразу же после инцидента я связался со Смотрителем Восточно-европейского гиперкуба. К сожалению, на данный момент он отказался направить на помощь нам своих агентов.
— Отказался? — Златовласка вновь закрыл книжку и положил её на стол, после чего поднял взгляд на газетного человека, нахмурив брови. — Тогда что его армия ищеек делает в Селисе? Разве мы не договаривались, что государство не будет лезть во внутренние дела города без предупреждения?
— Хороший вопрос. О нем я собирался сообщить ещё давно, если бы не инцидент и бардак после него. Краткая выжимка: так, как проблема была разрешена, а иных открытых нападений, направленных конкретно на нас и на порядок кубов, не было предпринято, он не видит необходимости в экстренных мерах. Тем не менее...
Газетный человек взял из стопки ряд документов и положил их в центр. Судя по тому, что Жак-Жак заметил, это были своего рода отчеты. Люди за столом сразу же потянулись к ним, за исключением Стива, все ещё стоявшего у стены, и златовласки, лишь кинувшего беглый взгляд на текст.
— Смотритель не отрицает, что с таким фоном задача, к которой Scoundrel Days собирались привлечь, станет для организации невероятно сложной. И поэтому, пока мы не найдем заговорщиков и не ликвидируем надвигающуюся угрозу, на его агентов ляжет другая наша миссия. — Окинув ещё раз взглядом присутствующих, он добавил. — Договор все ещё в силе, избавляться от нас никто не намерен. И, можете не беспокоиться, в наши дела агенты вмешиваться не будут.
— Здесь сказано про другие три восточно-европейских города. — Подал голос неизвестный, что ранее спросил про цель сбора. — Что это за задача такая, ради которой нужно обследовать целиком три четверти гиперкуба и ещё дюжину его мини-кубов?
— Я надеялся, что тебе эти данные скажут больше, чем остальным. — Ответил газетный. — Эти отчеты — результат поиска. Правительство ищет саркофаг Создателя. В нашей терминологии, он зовется «Golden Dead Room».
Все в комнате скорее всего удивились, судя по паре тихих вдохов и нависшем молчании. Сам Жак-Жак исключением не был. Конечно, история «Великого переселения» была известна каждому жителю кубов, в той или иной степени. Как-никак, с него началась эта новая эра человечества. Жак-Жак, впрочем, знал лишь самые важные детали и то, что где-то иногда подхватывал из книжек. С его типом жизни, на чтиво о том, как было раньше, времени оставалось всего-ничего.
«Я помню, что когда-то людей переселили в эти города-кубы, и что в один момент Создатель погиб, закрыв себя в таком же кубе. Но какой в этом саркофаге интерес у Смотрителей? Исторический?» — Подумал он, осторожно передвинув уставшую ногу. Этот же вопрос, впрочем, интересовал и присутствовавших на собрании.
— Значит, когда стоит угроза жизням жителей и общему порядку — ему нет дела, мы справимся сами. Но на горизонте замаячила новая дорогая безделушка, и вот Смотритель вынимает голову из задницы и начинает что-то вынюхивать. — Произнес с презрением лидер.
— Да и разве вся история с золотым кубом — не приукрашенная легенда, как у англосаксов с их королем Артуром? — Вновь раздался голос затихшего ранее Иэна.
— Как оказалось — нет. Правительство обнаружило и заполучило в свои руки одну из восьми частей, и их исследования уже дали нам множество интересных ответов. К примеру, часть саркофага таинственным способом влияет на все вокруг себя, в ней содержится неисчислимое количество энергии, а что самое интересное: все силы, в том числе и наши, скорее всего возникли из-за их влияния.
— Вау...
— Но как же та темная фигура в плаще и шляпе? — Раздался вопрос от металлиста. — Думаешь, он тоже при себе часть этого золотого куба таскает?
— Ничего не могу утверждать. — Покачал головой газетный человек. — Насколько нам известно, его тип воздействия несколько отличается. Мы изучим и это, как только Смотритель получит в свои руки эту... Фигуру.
«Опять какие-то «силы». Метафора, что ли? Или медиумы какие? Вроде, среди богачей часто ходит мода на спиритическое.» — Подумал вор, жалея, что не успел рассмотреть ни одну из бумажек тщательней. — «Но что-то непохожи они на кружок гадалок.»
— Учитывая данные из отчетов и долгое изучение остальных городов этого гиперкуба, единственная теория, что есть у правительства — это то, что артефакт находится именно здесь.
— Часть саркофага Создателя и в Селисе, надо же... — Задумчиво протянул священник. — Сколько здесь живу, и даже подумать не мог... Чудесная, чудесная весть.
— Ничего чудесного здесь нет. — Из всех присутствующих, златовласка единственный, кто никак не поменялся в лице от объявления. — Зная Смотрителя, он и его щенки перевернут весь город с ног на голову и перероют его до нижней чертовой грани, лишь бы достать себе что-то столь сильное.
— Спешу тебя успокоить — пока что агенты Смотрителя исключительно наблюдают. Текущий план — выискивать паранормальную активность, которую можно было бы приписать к действию золотой части. А как местность сократится до определенного места, его огородят под видом строительной реновации и перекопают. Более того, они начали заниматься этим ещё с прошлого месяца, и пока никаких проблем не возникло.
«Ага! Как знал!» — Возликовал мысленно Жак-Жак — «Знал, что дело нечистое с этими стройками! Ну... Не совсем я знал, а слух по городу ходил, но не суть! Здесь действительно что-то происходит, все просто делают вид, что нет!»
— Произошло вынужденное отступление, не страшно. О теме Golden Dead Room мы поговорим подробнее и попозже. Сейчас же стоит более важный вопрос именно для нас. — Мужчина поправил костюм, после чего вновь положил руку на пачку документов. — Как я сказал ранее, пока что Смотритель не участвует в нашей работе. Тем не менее, и задача с поиском, и наша текущая угроза требуют от нас действий, которые, с текущими полномочиями организаций, мы не сможем сделать. Scoundrel Days все ещё ограничена днем и обязана работать, не пересекаясь с людьми Смотрителя. Но если в стане врага и его плане задействованы такие же масштабы людей, как мы думаем, это может вызывать огромные проблемы для всех, в том числе для ищущих часть саркофага.
Мужчина разложил новые бумаги, в стопке они выглядели, как какое-то подобие трудовых договоров. Кто-то с другой стороны, судя по татуировке на руке — молодой Стэнли, подорвался помочь ему и передать каждому за круглым столом.
— Пока что информация о поиске Golden Dead Room держится в секрете, но, кто знает, когда она всплывет наружу. Данное дополнение к нашему соглашению со Смотрителем предусматривает это, и позволит нам свободней работать с подозреваемыми и случившимися инцидентами. Его основная задача — юридически принять Scoundrel Days, как правительственную организацию, и выдать им все соответствующие полномочия, в том числе — возможность задействовать ресурсы городов и координироваться с их силовыми структурами. Формально, после подписания этого договора, вы официально станете частью государства.
К договорам потянулись не все и не сразу.
— Согласие Смотрителя стоило многих часов расспросов и убеждений. Благо, мы смогли договориться.
— Какие подводные? — Одновременно раздался голос Стенли и металлиста.
— На самом деле работа будет вестись также, как и раньше. Те же отчеты, те же требования. Их мы можем прочитать и обсудить на третьем листе. Помимо уже имевшегося, туда добавилась необходимость выполнять прямые приказы Смотрителя и вся помощь в поиске частей Golden Dead Room. Плюсы, впрочем...
Газетный человек поднял один из договоров.
— Полная автономия днем и ночью; поддержка полиции, стражей при необходимости; информирование о делах правительства и участие в них; профессиональное продвижение в связи с личными интересами. Самое главное, — здесь газетный человек остановился, опустив голову к договору и что-то перечитав. — «Любое лицо, чьи действия угрожают Scoundrel Days, государству или обществу путем препятствования деятельности, насилия, экстремизма, терроризма или разглашения тайных сведений, подлежит ликвидации членами Scoundrel Days без юридических последствий.»
После этой фразы время остановилось.
Зрачки Жак-Жака стали медленно сужаться, пока он отодвигался от щели в двери. Реальность накатывала ледяными волнами.
Он не попал сюда случайно, он проследовал за одним из членов этой тайной организации, влез внутрь дома и спрятался здесь. Как на это ни посмотри, он умышленно получил доступ к тому, что не должен был слышать, и теперь в его руках — информация, которую он не должен был иметь.
«...Я умру? Вот так?»
— ...Воистину интересно. — Проговорил кто-то, но Жак-Жак даже не стал разбираться, кому принадлежали слова, его голова сейчас была в совершенно другом месте.
— Как разберемся с договором, мы обязательно рассмотрим подозреваемых и наш дальнейший план, с согласия Дракона.
Они убьют его.
Точно убьют.
«...Черт.»
— А этот договор позволит мне работать с правительственными учеными?
— Да, более того — я настаивал на твоем приглашении. Знания человека, знакомого с воздействиями пневмы, пригодится в изучении...
Без сожаления.
«...Черт, черт, черт.»
— Что по оплате проездного в другие кубы?
— Только по правительственным заданиям. Как у Лаффокса.
— Вот блин...
Ему конец, если они узнают, что он здесь.
Если узнают.
«Я должен сбежать отсюда.»
***
Вечерняя прохладная погода, с небом, которое понемногу застилали глубоко-синие тучи, но пока без дождя. Затишье перед бурей, темное, зловещее, тяжелое. Но такое спокойное.
— Не люблю погоду умеренных поясов. Непостоянность, перепады температур, морозы плохо сказываются на коже. А дожди? Уф-ф, особенно с примесью заводских отходов. — Парень хрустнул сложенными кистями, после чего потянулся, выгибая спину. — Но что-то мне подсказывает, что ты здесь не по поводу погоды, ведь так?
Лаффокс развернулся, поправляя свой «раздвоенный» костюм. Розовые глаза хитро прищурились.
— За одну вещь хотел бы поблагодарить — с твоим визитом появился повод не сидеть в скучной комнатушке без окон. Выбор места, правда... Ш-ш-ш, да-а-а. Попросил бы меня, я бы забронировал нам столик в хорошем ресторане, с видом на центр города. Так торопился, что ничего лучше одинокой пустой крыши не нашел? Ты такой нетерпеливый.
Навстречу ему злобно шагнул тяжелый сапог. Впрочем, этот жест не вызывал в приезжем с серебряной асимметричной прической ни грамма новых эмоций.
— Что и требовалось доказать. Мальчишка, получил один отказ и тут же устроил истерику. Какая прелесть. — Усмехнулся он, наклоняя голову. — И эти лохмотья ты предпочел форме. А она ведь тебе шла.
Вместо ответа на монолог из-под длинного плаща показалась крупная рука, вдоль которой, стоило кулаку сжаться, пробежались кривые молнии, осыпая бетонную крышу веером искр.
— Фе-фе-фе-фе-фе-е-е, угрожаешь мне моими же трюками? — Кавински саркастично похлопал. — Какая королева драмы. Ты уверен, что кишка не тонка? Не боишься последствий?
Громадный силуэт выпрямился, возвышаясь над Лаффоксом почти на треть его тела. С лёгкой улыбкой тот провел большим пальцем по своим губам. Он знал, к чему вел оппонент, и оттого не мог сдержать бурлящий в нем интерес. С непринужденной легкостью он шагнул ему навстречу.
— Ну так чего же ты ждешь, малыш? — Вызывающе сказал он, обеими руками подзывая врага к себе. — Покажи, из какого теста нынче сделаны «герои».
В надменно блестящих глазах на мгновение отразился замах огромной руки, и небо над селисскими крышами украсили две скрестившихся молнии.