— Так значит, малютка Митсуне, ты полюбила мои романы?

Митсу недовольно цокнула и отвернулась, скрещивая руки на груди. Она стояла на небольшом уступчике высокого холма, возвышающегося над Киригакуре, и смотрела на деревню сверху, с удивлением отмечая, что та почти не уступала Конохе в размерах. Она кинула быстрый взгляд на Кайто, который стоял чуть дальше и даже не смотрел в её сторону, молча выдыхая сигаретный дым.

— Давно ты в Кири, Джирайя-сама? — спросила девушка, поворачивая к нему голову.

— Пару недель. Не хотел здесь задерживаться, но местные внезапно оказались такими гостеприимными. — Джирайя весело хохотнул.

— Я искала тебя. Увидела новую книгу у Мизукаге и сразу подумала, что ты здесь. Обошла все горячие источники по несколько раз, столько заведений посетила — за всю жизнь не ходила в такое количество баров, как за последнюю неделю!

— Ну, днём я обычно отсыпался в номере, а вечером было не до баров, — с улыбкой ответил мужчина, а затем вдруг посмотрел на девушку серьёзным, нахмуренным взглядом. — А ты, Митсуне? Если честно, не ожидал тебя здесь встретить, ведь пару месяцев назад своими глазами видел твою могилу.

Митсу прикусила губу, снова пряча взгляд. Глубоко вздохнула и посмотрела в затянутое тучами небо. Она совершенно не знала, что на это ответить.

Джирайя лишь вздохнул и направил взор вниз, на деревню. Тишина длилась долго. Митсу чувствовала напряжение, волнами исходившее от мужчины — он, очевидно, ждал, пока девушка заговорит. Нахмурился, скрестил на груди руки так же, как и она, но продолжал наблюдать за гаснущими огнями Киригакуре. Она без слов понимала, что Джирайя ждёт от неё объяснений, но никак не могла собраться с духом, чтобы начать рассказывать. Но мужчина, видимо, поняв, что молчание затянулось, решил взять инициативу в свои руки:

— Хочется о стольком у тебя спросить. Но даже не знаю, какой вопрос выбрать: что за знак на твоём протекторе, что ты делала у Мизукаге или как так вышло, что ты жива и здорова, хотя я лично видел свидетельство о твоей смерти?

Митсу виновато улыбнулась, прикидывая с чего начать.

— Мне пришлось инсценировать свою смерть, Джирайя-сама. Потому что иначе Данзо убил бы меня уже по-настоящему.

— Что ты сделала, Митсуне?

Его тон внезапно показался девушке холодным, и на сердце потяжелело, хотя она и не смела надеяться на сочувствие или понимание.

— Выкрала из Корня свитки с печатями и документы, связанные с кланом Узумаки, и убила по пути шестерых шиноби Данзо, — отчеканила Митсу с такой лёгкостью и безразличием, что сама невольно поразилась.

— Понятно. — Джирайя словно не выглядел огорчённым и, казалось, отреагировал на её признание слишком спокойно. — Так и знал, что твоя одержимость историей клана Узумаки когда-нибудь выйдет тебе боком. Но… — Он внезапно прервался и посмотрел на Митсу мягко, с улыбкой. — Хоть путь в Коноху для тебя закрыт, я рад, что ты жива.

Митсу совершенно не ожидала услышать чего-то подобного, поэтому расширила глаза от удивления и почувствовала, что слёзы всё же скатились по щекам. Джирайя улыбнулся шире.

— Ну-ну, малютка Митсуне, не плачь, — весело проговорил он. — Всегда чувствую себя неловко, когда женщины начинают при мне слёзы лить.

Митсу улыбнулась и вытерла щеки. Посмотрела на саннина с благодарностью и искренне сказала:

— Спасибо, Джирайя-сама.

— Расскажешь, как тебе удалось провернуть это так, что даже старик Данзо и Сарутоби-сенсей ни о чём не догадались? — спросил он.

Митсу уныло вздохнула и отвела взгляд. Хотелось бы, но она не могла подставлять Итачи. И хоть она доверяла Джирайе, эта тайна принадлежала не только ей, а значит, и решение в одиночку принимать нельзя. Если бы только Джирайя не был так тесно связан с Конохой… Но саннин всё понял и лишь громко хохотнул.

— Понятно. Можешь не рассказывать. Без этого секрета я проживу.

— Почему ты в Кири, Джирайя-сама? — внезапно спросила Митсу, желая поскорее закрыть тему с её воскрешением.

Он резко изменился в лице, став серьёзнее. Молча смотрел на неё несколько секунд, а затем тихо ответил:

— Возможно, ты помнишь Орочимару.

Сердце Митсу, казалось, пропустило удар. Она нервно сглотнула и сделала глубокий вдох, чтобы унять внезапно участившееся дыхание. Что бы Джирайя не собирался сказать дальше, ничего хорошего ждать не приходилось.

— Я выслеживаю его с тех пор, как он покинул Коноху и стал отступником, но он, гад такой, слишком хорошо скрывается и всегда уходит прямо у меня из-под носа. Единственное, что мне пока удалось выяснить, это то, что он вступил в одну организацию, которая называется Акацуки.

— Что за Акацуки? — перебила Митсу и тут же мысленно чертыхнулась: голос звучал до безобразия взволнованно. Она вновь сделала глубокий вдох носом.

— Мне пока мало что о них известно. — Джирайя, видимо, либо не заметил её волнения, либо списал всё на страх перед Орочимару или таинственной организацией. — Единственное, что я знаю, что все её члены — преступники международного уровня.

Митсу мысленно присвистнула. Если Орочимару нашёл себе таких же могущественных, как он сам, братьев по разуму, то беды не миновать. Она нахмурилась и перевела взгляд на Киригакуре.

«С Орочимару надо быть предельно осторожной, — подумала она. — Не знаю, что за Акацуки такие, но уверена, что даже не хочу это знать. Интересно, а он поставил своих коллег в известность, что создал новую скрытую деревню?»

И тут же в голове щёлкнула предательская мысль: Джирайя не должен знать, что Митсу теперь шпион Орочимару. Она почувствовала странную тяжесть на плечах: не хотелось снова обманывать. Но выбора не было. Узнай Джирайя о её покровителе, то непременно доложил бы Хокаге, что Орочимару основал Отогакуре, и это сразу бы разрушило ту хрупкую защиту, которая у неё ещё была. В такой ситуации оставалось бы лишь вопросом времени, когда Третий начнёт направлять Анбу на поиски всех новоиспечённых шиноби Звука, а значит, под ударом окажется и сама Митсу, и Кайто, и её поиски выживших Узумаки.

Она лишь вздохнула и спокойно спросила:

— И ты решил, что они в Киригакуре?

— Да, — подтвердил Джирайя. — Недавно до меня дошли слухи, что одного из Акацуки видели здесь, в окрестностях. И я решил проверить, не Орочимару ли это. Но, прибыв сюда, я не обнаружил его следов. Скорее всего, если здесь и вправду кто-то был, то не он.

Митсу снова вздохнула и почувствовала, что дыхание удалось выровнять. Вновь повернула голову к Кайто и встретилась с ним взглядом. Он смотрел, выгнув брови, задавая немой вопрос: «Долго ещё?» Митсу виновато улыбнулась ему и пожала плечами, на что парень как обычно закатил глаза и отвернулся. Джирайя заметил их переглядки и тихо сказал:

— Вижу, ты всё же нашла одного Узумаки.

Она посмотрела на него и кивнула, легонько улыбнувшись.

— Уже выяснила причину, по которой сгинул клан? — внезапно серьёзно спросил Джирайя.

— Да, — сдавленно ответила Митсу. — Спасибо Данзо, что бережно хранит документы, а не уничтожает их. — И поймав настороженный взгляд саннина, пояснила: — Многое ещё не понятно, но что я знаю точно, так это то, что Коноха и Ивагакуре принимали непосредственное участие в уничтожении клана Узумаки.

Джирайя смерил её задумчивым взглядом, а затем отвернулся, приложив руку к подбородку. Он нахмурился, наблюдая за ночной деревней, но в ответ лишь хмыкнул, не говоря ни слова.

— Ты знал об этом? — с придыханием спросила девушка.

Не хотелось верить, что Джирайя был осведомлён, ведь он давно в курсе того, что Митсу интересна судьба клана Узумаки — не раз становился невольным свидетелем их с Кушиной перебранок. Но мужчина отрицательно покачал головой и, посмотрев на неё, ответил:

— Я догадывался о чём-то подобном, когда стал задаваться вопросами, из-за чего Конохе и Ивагакуре приспичило развязать войну. Но не знал наверняка. Об этом никто никогда не говорил, а Сарутоби-сенсей все подобные темы обрывал на корню. А после войны я долго не появлялся в Конохе…

— Да-да, я помню: ты обучал сирот из Амегакуре, — перебила его Митсу. — Ты рассказывал.

Джирайя довольно улыбнулся, а затем вдруг прищурился и кинул быстрый взгляд на её протектор, и Митсу сразу же догадалась, о чём будет следующий вопрос.

— А когда на территории Страны Звука создали скрытую деревню? Не припомню, чтобы Хокаге рассказывал мне об этом.

— Совсем недавно, — ответила Митсу, стараясь звучать уверенно. — Не больше месяца назад. Поэтому-то я и здесь, поэтому посещала Мизукаге — чтобы предложить сотрудничество. Шиноби Скрытого Звука пока что очень мало, и все они — послевоенные сироты или люди, которым некуда пойти.

— И как же тебя туда занесло? — поинтересовался Джирайя.

— Случайно. — Митсу скривилась. И это было отчасти правдой, ведь с Орочимару она встретилась волей судьбы, совершенно не планируя это.

— И никто не спрашивал о твоём прошлом?

— Спрашивал. Я сказала правду, опуская имена и детали.

— Хорошо, — сказал мужчина, кивнув. — Я рад, что ты в безопасности настолько, насколько это вообще возможно.

Митсу ответила лишь благодарной улыбкой. Они ещё несколько секунд смотрели друг на друга, а затем синхронно перевели взгляды на Киригакуре. Огни в домах почти погасли, и светились лишь новогодние бумажные фонарики, с высоты казавшиеся маленькими точками. Ночь была тихой и безветренной, и Митсу вдруг перевела взгляд на небо, надеясь увидеть звёзды, но оно так и было затянуто непроглядными тучами.

— Джирайя-сама, — несмело начала она, понимая, что больше не дождётся от него ни слов, ни вопросов. — Как там Наруто?

Он опустил руки и, вздохнув, покачал головой.

— Он в порядке, насколько я могу судить, — честно ответил Джирайя. — Ты за этим искала меня? Чтобы узнать о его самочувствии?

— Я хотела попросить тебя приглядывать за ним, — с мольбой в голосе произнесла Митсу, поворачиваясь к Джирайе. Тот смотрел на неё с сочувствием, но строго. — Понимаю, что ты постоянно в разъездах, на миссиях, но, может, у тебя получится видеться с ним хотя бы чуть чаще, чем раз в год?

— Вот оно что. — Мужчина легонько улыбнулся. — Не переживай. За ним есть кому приглядеть. Я был в Конохе пару месяцев назад и навещал его в приюте. Мальчонка напуган, но держится молодцом. Меня, правда, не вспомнил.

— Ну, а чего удивляться — он видел тебя всего раза три в жизни, — без упрёка сказала Митсу.

— Да, — кивнул Джирайя. — Но зато Какаши он видел куда чаще. — После этих слов Митсу чуть не поперхнулась воздухом и направила удивлённый взгляд на саннина, чувствуя, как щёки запылали. Джирайя лишь по-доброму рассмеялся. — Пока я был в Конохе, Какаши частенько заглядывал к Наруто. Сейчас, наверное, реже: он уже должен был вернуться на службу.

— Вернуться? А он уходил?

— Сарутоби-сенсей отстранил его на полгода. Подробности мне никто не рассказывал, но подозреваю, что это как-то связано с тобой.

Митсу опустила взгляд, почувствовав, как на глаза снова накатили слёзы. Но на душе немного полегчало. И хоть она и так была уверена, сама не зная, почему, что Какаши не грозит ничего серьёзного за вынос документов из архива, всё же узнав это точно, выдохнула с облегчением. Мысленно поблагодарила его за то, что навещал Наруто, и понадеялась, что он будет приглядывать за ним в будущем.

Она снова слегка повернула голову в сторону Кайто. Парень стоял, нахмурившись, и курил уже, наверное, сотую сигарету в ожидании, когда Митсу закончит разговор со старым знакомым. Она перевела взгляд на Джирайю. Тот смотрел на неё мягко, с сочувствием, но требовательно. Хотелось спросить его о состоянии Какаши, но слова не вязались, да и она и так догадывалась, каким будет ответ. Словно почувствовав, о чём она думает, Джирайя вдруг спросил с тенью печали в голосе:

— Почему ты не хочешь рассказать Какаши о том, что жива, Митсуне?

Она посмотрела на него с мольбой, до ужаса боясь развивать эту тему, но затем опустила взгляд, чувствуя, как в груди снова затягивается тугой узел.

— Я хочу, Джирайя-сама, — прошептала она, и голос её дрогнул. — Я очень хочу, чтобы он знал. Хочу ещё раз встретиться с ним и поговорить.

— Но не можешь?

— Да. — Митсу сморгнула слёзы и посмотрела прямо на мужчину. — Это слишком большой риск: и для меня, и для него и для других.

Она по-прежнему не хотела упоминать Итачи, но должна была сказать, что на кону не только её жизнь. Она вдруг подумала, что если Джирайя захочет, то после этих слов, вероятно, сможет сложить два плюс два, и догадается, что в осуществлении её плана ей наверняка помогали. Митсу сделала глубокий вдох и внезапно выпалила:

— Прошу, Джирайя-сама, не рассказывай ни ему, ни кому-то ещё о том, что я жива!

Мужчина тут же громко рассмеялся, и даже Кайто повернулся в их сторону, кидая на него вопросительный взгляд.

— Ну что за просьбы! Неужели ты думаешь, что я настолько глупый или так сильно хочу твоей смерти, а, малютка Митсуне? Конечно, я никому не скажу.

— Спасибо, — выдохнула Митсу и внезапно продолжила шёпотом: — Джирайя-сама. Прости меня, пожалуйста.

Она и сама не знала, за что извинялась перед ним. Чувство вины изъело её настолько, что ей просто жизненно необходимо было произнести это вслух. Даже если люди, которым действительно предназначались эти слова, находились за несколько тысяч километров от неё.

Мужчина одарил её взглядом, полным печали и сожаления, и мягко опустил руку на её плечо. Митсу уже не чувствовала наворачивающихся на глаза слёз, но свободно дышать всё равно не получалось.

— Что бы ты не сделала и сколько бы ошибок не совершила, для меня ты всегда останешься непоседливой малюткой Митсуне, — тихо сказал Джирайя с грустной, но заботливой улыбкой. — И самое главное для меня, что ты жива и в безопасности. А свои извинения прибереги для тех, кому действительно необходимо их услышать.

Митсу шмыгнула носом и вытерла всё же успевшие заслезиться глаза. Ей хотелось возразить, сказав, что у неё уже никогда не будет шанса попросить прощения у Какаши и Наруто, но сейчас всё это казалось таким лишним и неуместным, что она промолчала. Джирайя подбадривающе потрепал её по голове и широко улыбнулся.

— Может, всё-таки познакомишь меня со своим новым другом?

Митсу перевела взгляд на Кайто, который по-прежнему стоял в стороне, наблюдая за ночной Киригакуре, скрестив руки на груди. Она окликнула его. Парень повернулся, и она тут же жестом подозвала его. Он покорно подошёл.

— Джирайя-сама, это Кайто, — представила она парня. — Кайто, это Джирайя-сама.

С полминуты они смотрели друг на друга. Джирайя легонько улыбался, но внимательно вглядывался в лицо Кайто, которое не отражало ни единой эмоции.

— Так значит, очередной твой друг — это один из трёх великих саннинов? — спросил Кайто с сарказмом, поворачивая голову к Митсу.

Та лишь нервно усмехнулась и почесала затылок. Джирайя же улыбнулся шире.

— Вижу, ты уже успела немного рассказать ему о своём прошлом, да, малютка Митсуне?

Девушка уже начала жалеть, что поддалась просьбе саннина познакомить его с Кайто, внезапно почувствовав, как щёки начинают гореть. Серьёзность на лице парня исчезла после слов Джирайи — он опустил руки и изумлённо выгнул брови, глядя на Митсу. Несколько раз моргнул, а затем едва заметно улыбнулся и отвёл взгляд.

«Очень смешно, ага!» — с возмущением подумала она.

— А ты рассказала ему о трёх главных запретах шиноби? — спросил Джирайя, хитро прищуриваясь.

Митсу вопросительно посмотрела на саннина, не до конца понимая, о чём речь. В памяти колыхнулся смутный отрывок какого-то похожего разговора, который она, возможно, слышала когда-то давно между Минато и Джирайей, но никак не могла припомнить, о чём именно они говорили.

Кайто же смотрел, уже не хмурясь, даже с каким-то неподдельным интересом.

— Я знаю правила мира шиноби, — спокойно ответил он. — Шиноби должен контролировать эмоции, шиноби не должен плакать, шиноби должен беспрекословно выполнять приказы капитана… — начал перечислять Кайто.

Джирайя довольно кивал на каждое правило, которое называл парень, а Митсу приложила ладонь к лицу, пряча взгляд от стыда.

«М-да. Если в этом мире существует хоть одно правило, которое я не нарушила, это будет чудом».

— Ты несомненно прав, — подтвердил Джирайя, широко улыбаясь. — Но я говорю о другом. Три главных запрета шиноби.

Кайто сдвинул брови к переносице, совершенно не понимая, что саннин имеет в виду, и бросил на Митсу вопросительный взгляд, но та лишь пожала плечами. Парень снова посмотрел на Джирайю с выражением полнейшего недоумения. Мужчина гордо выпрямился и выставил вперёд сжатый кулак.

— Первое. — Он показал один палец. — Женщины. Поверь, мой юный друг, лучше умереть от оружия врага, чем от разбитого какой-нибудь красоткой сердца.

Митсу цокнула и закатила глаза.

«Да-да, — недовольно думала она. — А вы-то, мужчины, прям очень деликатно обходитесь с женскими сердцами. Все без исключения».

— Второе. — Джирайя выгнул следующий палец. — Алкоголь. Будь аккуратен с ним — он коварнее поджидающего в засаде противника.

Митсу скрестила руки на груди. Разговор Джирайи и Минато на эту тему начинал приобретать в памяти более чёткие очертания.

— Третье. — Саннин показал последний палец. — Деньги. Богатство затуманивает разум похлеще гендзюцу.

— Ой-ой, Джирайя-сама, ничего поумнее посоветовать не мог? Да и вообще — чья бы корова мычала, — недовольно выпалила Митсу. — Ты сам-то следуешь этим правилам?

Он перевёл взгляд на неё и вдруг подмигнул, показывая большой палец. Митсу закатила глаза.

— Хм, впервые слышу об этих запретах. — Казалось, Кайто воспринял слова саннина всерьёз. Он задумчиво смотрел куда-то в сторону, приложив ладонь ко рту, а затем пожал плечами и спокойно произнёс: — В любом случае, если это всё, то мне переживать не о чем. Ни один из этих запретов я не нарушал.

Митсу остолбенела, не зная, плакать ей или смеяться: то, что Кайто с такой серьёзностью отнёсся к этим глупостям, поражало и забавляло одновременно. Джирайя же, услышав ответ парня, будто бы даже побледнел и с искренним удивлением спросил:

— Как? Ни один? — Кайто кивнул. — Что, даже… Кхм! Ну, парень, думаю, при следующей нашей встрече я заберу тебя у малютки Митсуне на пару-тройку часиков и расскажу об этих запретах подробнее.

Джирайя довольно кивнул своим же словам и упёр руки в бока, с уверенностью глядя на Кайто и широко улыбаясь. Парень же стоял, очевидно, не до конца осознавая происходящее, а Митсу закрыла лицо ладонью, ощущая, как невероятное чувство стыда за старого знакомого сжигает изнутри.

— Вот и отлично! — весело сказал Джирайя. — А пока что… — Он вдруг закопошился в своей сумке, чем вызвал любопытный взгляд Кайто. Видимо, найдя, что искал, саннин на пару секунд замер в статичной позе, нагоняя интриги, а затем резко вытащил что-то и протянул парню. — Вот! Мой тебе подарок! Как благодарность за то, что приглядываешь за малюткой Митсуне.

Митсу прищурилась, пытаясь разглядеть, что же там у Джирайи в руке, и когда ей это удалось, она вдруг поняла, что начинает стремительно краснеть. Мужчина держал в руках новый том «Приди, приди, Рай», такой же, который был у Мизукаге. Кайто с лёгким сомнением посмотрел на саннина, но тот лишь решительно кивнул, и парень принял подарок.

— Спасибо, — не слишком уверенно поблагодарил Кайто.

— Джирайя-сама, вот это обязательно было делать? — недовольно проговорила Митсу.

— Ну а то, — усмехнулся он. — Я буду дарить свои книги каждому парню, который будет крутиться возле тебя.

— Джирайя-сама! — не выдержала она, чувствуя, как горят уши.

— А что, с этой книгой что-то не так? — непонимающе поинтересовался Кайто.

— Всё с ней так, — довольно ответил Джирайя. — Она перенесёт тебя в прекрасный мир пока ещё неизведанного, но невероятно приятного. Откроет грани непостижимого и научит чему-то новому и полезному. И я уверен, что тебе понравится и после прочтения ты захочешь ещё.

— Джирайя-сама! — выкрикнула девушка, готовая провалиться под землю.

Щёки её пылали, а кулаки она сжала так сильно, что побелели пальцы. Саннин перевёл взгляд на неё и снова подмигнул, улыбнувшись во весь рот.

— А вот Какаши, между прочим, высоко ценит мой писательский талант. Он был одним из первых, кто оставил мне восторженный отзыв на первую часть серии. Да, Какаши точно знает толк в литературе. Думаю, и эту книгу он оценит по достоинству.

— ДЖИРАЙЯ-САМА!!!

Саннин наконец отвлёкся от своих размышлений и, заметив её грозное выражение лица, тут же отошёл от неё на пару шагов, выставляя перед собой ладони. Он нервно засмеялся, глядя, как глаза Митсу сверкают гневом и как вздымаются её волосы. Она уже закатала рукав и сжала зубы, медленно, но громко шагая к нему.

— Ну-ну, малютка Митсуне, чего ты так рассвирепела? — нервно спросил он. — Как же чертовски ты стала похожа на Кушину.

— У меня и рука тяжелее, так что выбирай выражения!

Митсу опустила руки и разжала кулаки, но по-прежнему злостно смотрела на саннина. Кайто переводил взгляд с неё на Джирайю и обратно, пребывая в полнейшем замешательстве.

— Вот лучше бы пообещал мне, что будешь приглядывать за Наруто, старый ты извращенец! — выпалила она, хмыкнув.

Джирайя вмиг выпрямился, а взгляд его потяжелел. Он посмотрел на Митсу серьёзно, но в то же время в глазах промелькнула печаль.

— Митсуне, — тихо начал он, и недавнее возмущение девушки как ветром сдуло. Его тон заставлял нервничать. — Я буду приглядывать за ним по мере возможности, но из тени. Ты не понимаешь… Нельзя, чтобы с мальчиком кто-то сближался. Старейшины не допустят того, чтобы джинчурики Девятихвостого был к кому-то сильно привязан.

У Митсу что-то глухо ухнуло в груди, и она застыла, не в силах даже пошевелиться. Догадывалась, что Джирайя скажет дальше, но верить в это не хотелось.

— Его огромная сила является не только преимуществом Конохи, но и большой угрозой для неё. Просто представь, что может случиться, если расположение мальчишки завоюет кто-то, кто не связан с ним родственными связями, и в каких целях сможет использовать силу биджу, заключённого в Наруто.

— Н-но ты ведь не чужой ему человек. — Митсу всё ещё пыталась противиться горькой правде. — Да и уверена, у старейшин никогда не возникнет сомнений на твой счёт.

— Не чужой, — с грустью сказал Джирайя, опуская взгляд. — Но никто не знает, что будет завтра, через год, через десять лет. К тому же…

Он прервался, обдумывая дальнейшие слова. Молчал минуту или две, а затем посмотрел на Митсу с невообразимой печалью и начал:

— Тебе не хуже меня известно, какое опасное место — наш мир. Каждый раз, отправляясь на миссию, ты рискуешь не вернуться живым. Представь, если меня назначат его опекуном, мы сблизимся, а затем я погибну на очередном задании. Митсуне, он — джинчурики Девятихвостого. Даже Кушина не могла до конца контролировать ту ярость, которую несёт в себе биджу. Ты думаешь, это удастся маленькому ребёнку, который потеряет единственного близкого человека?

Митсу закрыла глаза, понимая, что сейчас расплачется, и сделала глубокий вдох. Джирайя был прав: Хокаге не допустит того, чтобы Девятихвостый вновь напал на Коноху, если печать не выдержит того гнева, который завладеет мальчиком из-за горя утраты. Наруто будет расти в одиночестве.

— Когда он подрастёт, думаю, я смогу навещать его в открытую. К тому же кто-то должен будет научить его контролировать силу хвостатого. Но пока он ещё совсем маленький, ему ни с кем нельзя сближаться, ни к кому нельзя привязываться, — подытожил Джирайя.

— Это… всё из-за меня, — выдавила Митсу, едва сдерживая слёзы.

— Не вини себя так, — сказал Джирайя, прекрасно понимая её чувства. Митсу несмело подняла на него взгляд и встретилась с его тёплой улыбкой. — Уверен, и тебя со временем начали бы оттеснять от мальчишки. Неспроста же Хокаге разрешил тебе вступить в Анбу, когда Наруто было всего полтора года. Думаю, он готовил и тебя, и его к тому, что ты всё чаще будешь пропадать на миссиях и оставлять мальчонку одного. И возможно, даже к тому, что с одного из заданий ты уже не вернёшься.

Митсу вытерла слёзы, а в груди вспыхнул настоящий пожар. Дышать было невероятно больно, и она яростно делала вдохи ртом, глядя будто сквозь Джирайю.

— И знаешь, — продолжал саннин, — ты должна подумать об этом с другой стороны. Прозвучит, конечно, неприятно, но это даже к лучшему, что ты ушла, пока он ещё слишком мал и не вспомнит тебя. Как я уже говорил, страшно подумать, что бы с ним стало, если бы он потерял единственного родного человека уже в осознанном возрасте.

Огонь внутри погас сразу же: слёзы, катившиеся по щекам, потушили его за мгновение.

— И кстати, один такой пример в последний год твоей жизни в Конохе был прямо рядом с тобой.

Митсу распахнула глаза шире, глядя на саннина с невообразимой болью. Она шмыгнула носом, вытерла слёзы рукавом и вновь уставилась на Джирайю. Он уже не улыбался, и в его глазах, казалось, отражалась та же тяжесть, что и в её.

Она, конечно, сразу поняла, о каком примере он говорил. Какаши потерял отца, когда был ещё совсем ребёнком, и был вынужден с самых ранних лет заботиться о себе сам: сам искать себе пропитание, сам оплачивать счета, сам лечиться. И это событие оставило на его сердце огромный шрам, на всю жизнь наложив отпечаток на его личность, принципы и мировоззрение. Боль от потери и предательства отца осталась с ним, даже когда он повзрослел, отражаясь в каждом принятом решении, в каждом сказанном слове. Всегда следовала за ним по пятам, заставляя его идти тем путём, которым он, возможно, никогда бы не пошёл, останься отец с ним.

И Митсу, конечно, не хотела такой участи для Наруто. Но как можно выбирать, что из этого лучше: потерять родного человека будучи ребёнком, но в полной мере осознавать это, и остаться предоставленным самому себе с болью утраты или вовсе никогда не знать своих родных и прожить всё детство в одиночестве, постоянно сталкиваясь с людской ненавистью и злобой?

Она зажмурилась, смахнула слёзы рукой и, распахнув глаза, посмотрела прямо на Джирайю. Тот лишь тяжело вздохнул и повторил:

— Не вини себя, Митсуне. Жить с этим грузом тебе будет очень непросто. А мальчишка справится со всеми невзгодами, можешь не сомневаться.

Митсу сделала глубокий вдох и устремила взгляд в затянутое тучами небо, стараясь взять эмоции под контроль. Дышала так часто, что пар вырывался изо рта.

— С Наруто всё будет хорошо, — мягко сказал Джирайя и наконец улыбнулся. — Я тебе обещаю.

Она посмотрела на саннина и тяжело выдохнула. Молчала несколько секунд, а затем уверенно кивнула.

— Ну вот и славно, — уже громче и веселее сказал он.

Он широко улыбнулся, вынуждая Митсу ответить ему тем же. И когда дождался её улыбки, вдруг открыл сумку, доставая оттуда свиток, кисть и чернильницу. Митсу смотрела на него с недоумением, но саннин не обращал на это никакого внимания, спокойно усевшись на землю и раскрыв свиток. Тот оказался пустым.

Джирайя окунул кисть в чернила и принялся выводить на бумаге кандзи и замысловатые символы. Митсу пригляделась повнимательнее.

— Это фуиндзюцу? — с любопытством спросила она минуты через три, когда чётко разглядела нарисованную печать отслеживания.

— Да, — подтвердил саннин.

Он замолчал, продолжая писать. Митсу никак не могла понять, что это за печать. По всей видимости, она была многосоставной, потому что помимо формулы отслеживания девушка разглядела на бумаги и символы, характерные для печати призыва.

Закончив, Джирайя сказал, указывая на окружность по центру формул печати:

— Оставь здесь свою кровь.

Митсу не задавала вопросов: она уже начала догадываться, к чему всё это, поэтому покорно опустилась на корточки рядом, надкусила большой палец и оставила кровавую метку на бумаге. Джирайя проделал то же самое сразу после неё, и их кровь внезапно на секунду засветилась голубым, а затем померкла, растворяясь на бумаге. Саннин просушил свиток, свернул и отдал девушке. Та покорно приняла его.

— Всегда держи его при себе, — серьёзным тоном сказал мужчина, не улыбаясь. — Когда нам в следующий раз потребуется связаться, эти печати помогут. Если тебе нужно будет что-то сообщить или узнать, оставишь на нём свою кровь — мои лягушки тут же откликнутся на твой зов и доставят мне послание, где бы я ни был. Если же мне необходимо будет что-то передать, то с помощью этого свитка лягушки смогут отыскать тебя в любой точке мира. Поэтому не теряй его и не оставляй надолго без присмотра.

Митсу слушала внимательно и после всех пояснений кивнула. На душе вдруг немного полегчало от мысли, что теперь у неё будет хоть какая-то, пускай даже и не самая прочная, ниточка с Конохой и прошлой жизнью.

— Но по пустякам не используй: там всего по три призыва для меня и тебя. Затем нужно будет составлять новую.

Она снова кивнула. Джирайя наконец улыбнулся.

— Ну что ж, малютка Митсуне, — начал он с лёгкой тенью печали в голосе. — Пора прощаться: мы и так достаточно задержались.

Митсу тяжело вздохнула, но посмотрела на саннина с благодарностью.

— Спасибо, Джирайя-сама. За всё.

Он улыбнулся шире и вновь потрепал её по голове, и Митсу невольно сморщилась: никогда не любила, когда так делают, но сейчас это уже не вызывало такой неприязни, как раньше. Саннин посмотрел на неё и на Кайто и заботливо произнёс:

— Берегите друг друга. Если что-то с вами случится, спрошу с обоих!

Джирайя вновь весело рассмеялся, а Митсу с Кайто переглянулись, улыбнувшись.

***

Утро выдалось пасмурным и хмурым, и даже украшенные улицы Киригакуре нисколько не смягчали гнетущую атмосферу в деревне. Митсу и Кайто поднялись рано и чувствовали себя совершенно не выспавшимися. Парень ничего не спрашивал, и они почти не разговаривали, хотя вчера Митсу готова была поклясться, что, когда они возвращались с холма обратно в Кири, его распирало любопытство. И она могла его понять, ведь список её тайн был довольно внушительным, но даже при этом Кайто вряд ли ожидал услышать из её уст просьбу в адрес одного из трёх великих саннинов приглядывать за ребёнком-джинчурики Девятихвостого.

Митсу лишь вздыхала, понимая, что ей не избежать объяснений, но почему-то сейчас ей не было страшно рассказывать Кайто о своей жизни до встречи с ним. Открывшись ему однажды, доверив одну из своих тайн, она не встретила с его стороны ни осуждений, ни едких комментариев, поэтому ей казалось, что и сейчас сможет рассказать очередной факт, который был ужаснее предыдущего.

С утра они зашли в магазин, как и договаривались, и купили немного еды, чтобы забрать с собой в убежище. Ничего скоропортящегося брать было нельзя — хранить было негде, и Кайто сильно расстроился, когда понял, что не получится больше поесть жареного мяса, которое из всего многообразия блюд, перепробованных за эти дни в Киригакуре, понравилось ему больше всего. Поэтому пришлось ограничиться лишь бакалеей и некоторыми базовыми хозяйственными товарами. Зато оба обрадовались, когда купили несколько пакетов самого разного чая. Митсу взяла зелёный с жасмином — самый любимый, а Кайто выбрал ещё штук шесть разных, но ни одного с ромашкой. Не раздумывая, девушка купила несколько пакетов кофе и турку на свои личные деньги, мысленно предвкушая, как обопьётся им, когда вернётся в убежище.

Покидая Киригакуре через главные ворота, они попрощались с дозорными, но пообещали вернуться.

Когда добрались до убежища, сразу же возле входа обнаружили шпиона Орочимару, того же самого, который доставил им свёртки с новой формой и инструкцией к миссии. Он ждал отчёта, и Митсу, недовольно фыркая, быстро расписала в свитке всё, что им сказал Мизукаге, и чем они занимались, пока ждали его ответа. Упоминать Джирайю она, конечно же, не стала — чёрта с два Орочимару узнает, что она его искала и виделась с ним. Закончив, передала посланнику и свиток, и документы, которые им отдал Ягура. Тот сказал, что дальнейшие указания Орочимару отправит по электронной почте, и спешно покинул остров.

***

Тоска съедала сердце, но яркие, острые эмоции уже не одолевали Митсу, когда наступил праздничный день. Она чувствовала небольшую тяжесть где-то под рёбрами, лишь стоило ей вновь подумать о том, как этот день проходит у Какаши и тем более у Наруто, но ей удавалось контролировать порывы заплакать и вновь удариться в истерику. Она тяжело вздохнула и взяла чайник, который закипел ещё минуту назад.

Конечно, лапша быстрого приготовления мало смахивала на праздничный ужин. Но Митсу постаралась и даже вылепила несколько онигири, хоть они и получились совсем неаккуратными. Она залила кипятком две порции лапши, насыпала туда приправы и сухих овощей и с тяжёлым вздохом опустилась на стул. Взяла в руки чашку с кофе и прикрыла глаза, делая глоток. Знакомые нотки ностальгии заиграли на языке, и девушка протяжно выдохнула. Кинула взгляд на стол, где стояла вторая чашка.

Кайто почти не выходил из своей комнаты за эти два дня, что они провели в убежище после возвращения из Киригакуре, и Митсу уже начала беспокоиться, думая, что он обиделся на неё из-за очередных тайн или вообще больше не хотел лишний раз общаться с той, которая оставила маленького ребёнка одного. Пару раз она стучалась к нему, но получала лишь односложные ответы, а всякий раз, когда они сталкивались в столовой, он лишь с прищуром смотрел на неё, словно что-то усиленно обдумывал, не улыбаясь и не говоря ни слова, хотя Митсу и пыталась выудить из него хоть что-то.

Она устало вздохнула и вновь глотнула немного кофе.

«Чёртов Кайто! Вот почему все парни такие? — недовольно думала она. — Почему постоянно ведут себя слишком загадочно и ничего не говорят? Что, так сложно хотя бы пару слов сказать в объяснение своего поведения? В прошлый раз, когда один такой молчун не хотел со мной разговаривать, я ему чуть грудную клетку не пробила».

В памяти невольно всплыл тот поздний вечер, когда после раздражающего поведения Какаши она в приступе гнева явилась к нему, сшибив его с ног своим внезапным приходом, но резко покраснела, вспомнив, что между ними произошло дальше. Прикрыла лицо ладонью от смущения.

«Надеюсь, ты в порядке, капитан, — с грустью подумала Митсу, направляя взгляд в окно. Ветер снаружи завывал, насвистывая в щели какую-то навязчивую мелодию, а темнота уже давно опустилась на крошечный остров. — Хотя кого я пытаюсь обмануть. Если он не на очередной миссии, то, скорее всего, лежит дома. Надеюсь, Джирайя подарил ему свою новую книгу, и хотя бы это поможет ему скрасить эту ночь».

Она покачала головой, откидывая эти мысли. Пора было брать себя в руки и возвращаться в настоящее. Взгляд вновь упал на чашку с кофе на столе.

«Ладно, — твёрдо решила она. — Если он и сейчас откажется со мной разговаривать, я вылью кофе ему за шиворот».

Она сделала ещё один глоток напоследок, а затем, взяв чашку Кайто в руку, направилась в его комнату.

— Открывай! — выкрикнула она, неистово стуча кулаком в дверь. — Живо открывай, ты, затворник хренов!

Прошло не больше минуты, когда дверь распахнулась и на пороге появился недовольный Кайто. Он смерил её суровым взглядом и демонстративно громко вздохнул.

— Ну и чего так орать? — пробубнил он.

— Пошли.

— Куда?

Недовольство на его лице тут же испарилось, сменяясь удивлением. Митсу протянула ему чашку. Кайто вопросительно посмотрел на неё, не шевелясь. Девушка заскрипела зубами и сжала чашку сильнее.

— Пошли ужинать. Праздник как-никак.

Каким-то неведомым образом ей удалось сдержать неистовое желание выплеснуть уже остывший напиток парню в лицо, и её голос прозвучал непривычно мягко и спокойно. Кайто ещё полминуты смерил её любопытным взглядом, но затем забрал чашку из её рук и пошёл вместе с ней.

Он застыл у входа в изумлении. Митсу вопросительно посмотрела на него и уселась за стол, кивнув парню на стул напротив. Тот несколько раз моргнул, но спустя пару секунд всё же сел.

Митсу молча принялась за еду. Она то и дело бросала взгляды в окно, снова мысленно задаваясь вопросами о Какаши и Наруто. Затем уставилась на тусклую лампочку, света которой едва хватало на эту крошечную комнату, и вдруг с удивлением отметила, что лапша оказалась вполне себе сносной.

— А это что? — с интересом спросил парень минуты через две.

— М, онигири, — ответила Митсу. — Просто рисовые шарики. Бывают ещё с разными начинками, но чем богаты.

Кайто с любопытством откусил один. Прожевав, сказал:

— Хм, вкусно. Спасибо.

Митсу отмахнулась. Доела лапшу и отставила пустой стаканчик из-под неё в сторону. С сожалением подумала о том, что если Кайто не съест всё остальное сам, то еду придётся выкинуть, так как в неё уже больше ничего не влезет.

— Лапша тоже вкусная. Только жаль, что без мяса.

Митсу пожала плечами и фыркнула:

— Потом поешь своё дурацкое мясо.

Кайто прищурился, отставил пустой стаканчик и несколько минут сверлил девушку подозрительным взглядом.

— И чего ты дуешься на меня? — спросил он.

— А ничего, — выпалила Митсу. — Заперся там от меня, в своей комнате, и ничего не говоришь. Что я должна думать?

— О, в самом деле. — Кайто невольно улыбнулся. — Не припоминаешь, кто совсем недавно почти неделю запирался от меня и ничего не говорил? Что я должен был думать? — Он спародировал недовольную интонацию Митсу. — Скажи спасибо, что я потом не пошёл себя топить.

Митсу угрожающе направила ему в лицо палочки для еды. Кайто улыбнулся шире и покачал головой.

— Это что, методика воспитания такая? — негодующе произнесла она.

— Нет. Я ни о чём таком и не думал. Да и не запирался я там от тебя. Просто… увлёкся.

Он опустил глаза, пряча взгляд. Митсу посмотрела на него и вдруг почувствовала жгучее любопытство, которое уже давно не тревожило её. Губы растянулись в хитрой улыбке, и она спросила:

— Чем же это ты там увлёкся?

— Ну… Чтением.

Митсу тут же поджала губы, чувствуя нарастающую неловкость. Она громко хмыкнула и отвернулась, успев пожалеть о том, что поддалась любопытству.

— Лучше бы не спрашивала.

— Кстати, знаешь, зря ты так. На самом деле, довольно неплохая книга, — спокойно говорил Кайто. — Написано складно и интересно, только вот… Там столько подробностей. Я такого никогда не читал.

Митсу поднялась, понимая, что руки надо чем-то срочно занять, и принялась убирать со стола. Кайто тут же подскочил следом и начал помогать ей. Она чувствовала, как её буквально распирает от чувства стыда.

«Вот же старый извращенец! — мысленно негодовала она. — Нужно же ему было всучить Кайто свою дебильную книженцию! Хватало мне одного любителя эротической литературы».

Закончив с посудой, они снова уселись за стол, и Кайто отпил наконец кофе, который уже давно остыл.

— Слушай, насчёт того, что написано в этой книге… — тихо произнёс он спустя несколько минут неловкого молчания. — А вот ты… ну… Хм. Даже не знаю, как спросить.

Митсу посмотрела на него с упрёком. Любой вопрос из уст Кайто, хоть как-то связанный с романом Джирайи, не предвещал ничего, кроме горящего от смущения лица. Она готова была спокойно рассказывать ему обо всём, что покажется ему интересным в пока что незнакомом для него мире, но и представить не могла, что ей придётся читать лекции о половой жизни. Эту тему хотелось закрыть как можно скорее, поэтому она выпалила:

— Спрашивай уже!

Но откуда она могла знать, о чём именно хотел спросить Кайто. Поэтому когда он озвучил свой вопрос, Митсу сразу же пожалела, что попросила его об этом.

— А вот вы с твоим Какаши… ну… практиковали то, о чём пишется в этой книге? Он же её читал. Джирайя сказал, даже очень любил. И вот мне стало интересно…

— Интересно? ИНТЕРЕСНО?!

Она вскочила с места быстрее, чем пробка вылетает из бутылки газировки. Сжала кулаки и гневно засверкала глазами, ища взглядом что-нибудь, чем можно треснуть Кайто по голове. Парень тут же нервно заулыбался, вероятно, не ожидая встретить такую реакцию на безобидный, по его мнению, вопрос. Он тоже встал, поднял руки и медленно попятился от Митсу.

— Да я же просто спросил. Из научного интереса, так сказать.

Митсу, не найдя ничего сподручного, решила, что просто зарядит Кайто кулаком. Лицо её горело и покраснело не то от злости, не то от распирающего чувства стыда.

— Я тебе покажу сейчас научный интерес!

Кайто ещё пару секунд стоял, неловко улыбаясь, а затем вдруг рассмеялся. И так заливисто и заразительно, что Митсу вдруг замерла в недоумении, чувствуя, как медленно угасает её возмущение. Она скрестила руки на груди и обиженно надула губы.

— Ну ты и дурак, — буркнула она.

Кайто посмотрел на неё, широко улыбаясь.

— Ну прости, — искренне сказал он. — Я не думал, что тебя так заденет простой вопрос.

— Ничего себе — простой вопрос! Это не простой вопрос.

— А какой? — с недоумением спросил он.

— Ну, не знаю. Личный, наверное. Слишком интимный.

Она вновь ощутила накатившую волну неловкости. Уж о чём о чём, но о своей постельной жизни с Какаши она точно не готова была рассказывать.

— Да? Извини. — Кайто говорил уже мягче, и было понятно: он в самом деле думал, что задаёт самый обычный вопрос. — Я… не знал. Впредь постараюсь быть осторожнее с вопросами.

Митсу в последний раз кинула на него обиженный взгляд и развернулась к плите. Если сейчас она не выпьет ещё чашку горячего кофе, то какой-нибудь ни в чём не повинный предмет мебели точно пострадает.

Пришлось сварить и для Кайто. Он принял чашку с благодарностью и уставился на Митсу, но та смотрела в окно, понимая, что мысли начали путаться.

— Слушай, — спустя минут двадцать утомительной тишины начал Кайто, — я, правда, не уверен, как сформулировать вопрос, чтобы тебя не обидеть. — Он задумчиво почесал макушку. — Тот, о ком вы говорили с Джирайей… Наруто, кажется?

Митсу оторвалась от созерцания затянутого тучами неба за окном и посмотрела на Кайто. Знала, что рано или поздно придётся рассказать ему и об этом.

— Кто это? Он тебе дорог?

Она вытаращилась на парня с удивлением, не ожидая подобной формулировки, и в следующую секунду опустила взгляд на свои колени.

— Д-да, — сдавленно ответила она полушёпотом. — Это сын моей сестры. Она и её муж умерли в день его рождения, и я осталась единственным человеком, который мог позаботиться о нём.

— Как это произошло?

Митсу вздохнула и снова направила взор на Кайто. Собралась с мыслями и кратко пересказала ему события той роковой ночи десятого октября.

— …Теперь он остался совсем один, а люди в Конохе… Они ненавидят его, винят в том, что случилось три года назад, хотя он тут вообще ни при чём. Даже подумать страшно, каково ему теперь придётся. И всё из-за меня, — закончила она.

Кайто молчал, обдумывая услышанное. Наконец, спустя пару минут подал голос:

— Помню, мне рассказывали про нападение Девятихвостого на Коноху. Когда эта новость долетела до Ивагакуре, все ходили в приподнятом настроении ещё месяца два.

Митсу уныло вздохнула. Она боялась услышать от Кайто слова осуждения, и он будто нарочно не комментировал её поступок. Она бросила на него быстрый взгляд. Парень выглядел сосредоточенным.

— Значит, Наруто — джинчурики Девятихвостого и сын Четвёртого Хокаге… — наконец сказал он спустя несколько минут молчания. — Митсуне. — Он вдруг посмотрел на неё так проникновенно, что она замерла, даже затаила дыхание, не в силах и моргнуть. — Я не стану придумывать тебе оправданий, но… Джирайя прав. С таким удушающим чувством вины жить тебе будет сложно. Конечно, это не значит, что ты должна сейчас же всё забыть и отпустить. Да и вряд ли ты сможешь, даже если захочешь. Но нужно двигаться дальше. Следовать за тем, ради чего ты всё это сделала, чтобы не дать пропасть этой жертве зря. И, возможно, это станет для тебя своего рода искуплением.

Митсу застыла, приоткрыв рот от изумления и чувствуя, как к горлу подступает ком. Она несколько раз быстро моргнула. Кайто смотрел на неё с сожалением, но вместе с тем с какой-то непоколебимой уверенностью. Пару минут они провели в молчании, безотрывно глядя друг другу в глаза, а затем парень грустно улыбнулся и сказал:

— А Наруто… Как человек, который сам вырос в приюте, не зная своей семьи, не имея близких и друзей и вечно гонимый окружающими, могу предположить, что ему и вправду будет очень тяжело. Но знаешь, почему-то мне кажется, что он со всем этим справится. Ну, а если будет невмоготу, думаю, найдутся люди, которые смогут ему помочь. Хотя бы Джирайя. Он же пообещал приглядывать за ним. А на крайний случай, если всё станет совсем плохо, всё же придётся смотаться в твою Коноху.

Митсу вытерла слезу, украдкой скатившуюся по щеке, и смотрела на Кайто, не отрываясь. Её словно парализовало — насколько сильно она не ожидала услышать подобных слов, настолько же поняла, что они были ей необходимы. Она легонько улыбнулась, снова переводя взгляд на окно.

— Спасибо, Кайто, — прошептала она.

Он ответил ей лишь мягкой улыбкой и коротким кивком, а затем тоже повернулся к окну и посмотрел на небо. Митсу уткнулась взглядом в серые тучи. Голову снова заполнили воспоминания, связанные с Наруто, Какаши и прошлым Новым годом, но теперь от них уже не хотелось выть в отчаянии. Она думала об этом с какой-то странной нежностью и теплом, пытаясь сохранить в сердце приятные моменты: яркие, праздничные улицы Конохи, звонкий смех Наруто и смущённую улыбку Какаши.

— Да уж, — внезапно сказала Митсу. — Всем праздникам праздник. Я, конечно, по-разному встречала Новый год, но ещё ни разу не делала это, сидя в убежище одного из самых опасных шиноби и заваривая лапшу быстрого приготовления.

— Ха-ха. Могу представить, — ответил Кайто, но взгляд его по-прежнему был прикован к окну.

Митсу посмотрела на него. Он сидел, прижав к себе колени, а на лице его отразилась лёгкая тень улыбки.

— Это мой лучший Новый год, — внезапно сказал он, так и не глядя на Митсу.

У неё внезапно перехватило дыхание, стоило только осознать, насколько их с Кайто прошлые жизни разные. Парень вдруг неожиданно перевёл на неё взгляд, в котором промелькнул так знакомый девушке огонёк любопытства.

— А как ты отмечала Новый год раньше? Как вообще его встречают в Конохе? — с неподдельным интересом спросил он.

Митсу сперва опешила от подобного вопроса, но затем расслабилась и окунулась в воспоминания. Она рассказывала Кайто о своём детстве, когда они вдвоём с Кушиной посещали праздничные гуляния, рассказывала, как Минато старательно готовил для всех ужин, и что даже Джирайя пару раз появлялся на их новогодних застольях, рассказывала, что после смерти сестры отмечала Новый год чисто условно, потому что не было ни желания, ни сил. Волна воспоминаний захлестнула её, унося за собой, окуная в приятные моменты прошлого и постепенно перенаправляя её с темы Нового года к историям из жизни.

Кайто увлечённо слушал её рассказы о непоседливом Наруто, который и пяти минут не могу усидеть на месте, об их пикниках у реки и странных играх малыша, в которых он старательно пытался разбить голову о пол, прыгая с дивана. Рассказывая об этом, Митсу и не заметила, как всё чаще начала упоминать Какаши, поначалу говоря, как была рада, когда тот понравился малышу, хотя она ужасно переживала, что они не смогут поладить, но затем почему-то начала в общих чертах описывать, как они с Какаши встречали прошлый Новый год.

Наконец, поймав себя на излишней болтливости, Митсу замолчала, но на сердце почему-то стало чуточку легче. Снова погрузившись в приятные мгновения, она ощутила почти забытое, почти угасшее тепло. И хотя она понимала, что никогда больше не сможет испытать того, что в прошлом делало её самой счастливой на свете, сейчас уже эта мысль не ранила так больно и не заставляла вопить от тоски. Она перевела взгляд на Кайто. Тот смотрел на неё с интересом, слегка улыбаясь, боясь прервать её рассказы.

— Ладно, — тихо сказала Митсу. — Что-то я увлеклась. В общем, Новый год в Конохе встречают весело. Тебе там наверняка понравилось бы.

Кайто улыбнулся шире, но ничего не сказал. Ему было чертовски интересно её слушать, но он даже не мог подобрать слов для ответа на все её рассказы: просто смотрел на неё с благодарностью, когда она разговаривала с ним на равных и делилась своими приятными воспоминаниями.

Они разошлись по комнатам уже после полуночи, и первое, что сделала Митсу, оказавшись в одиночестве, это достала прошлогоднюю фотографию, на которой улыбалась и была счастлива. Несколько секунд смотрела на двух молодых людей, которые тогда и не подозревали, насколько были безмятежны, и уж точно не представляли, что их чувства обречены.

Она провела большим пальцем по недовольному лицу Какаши и осторожно коснулась его губами, а затем убрала фотографию обратно, в маленький внутренний кармашек рюкзака. Улёгшись и накрывшись одеялом, прикрыла глаза и неожиданно для себя вдруг начала фантазировать, а что было бы, будь она сейчас в Конохе, с Какаши и Наруто. Представляла их радостные лица, воображала, как они проводили бы этот вечер, смеясь и улыбаясь, и почему-то эти мысли, эти нелепые фантазии заставили её улыбнуться и почувствовать себя немного лучше.

Митсу уснула быстро, и в эту ночь ей не приснилось ни единого кошмара.