Десять часов утра. Кабинет Стайлса на Уимпол-стрит.

Это комната на первом этаже, с окнами на улицу, первоначально предназначавшаяся под гостиную. Посередине задней стены — двустворчатая дверь, справа у стены два высоких картотечных шкафа. Там же письменный стол, где громоздятся фонограф¹, ларингоскоп², ряд газовых горелок под ламповыми стеклами, несколько камертонов³ разного размера, муляж человеческой головы в натуральную величину, показывающий голосовые органы в разрезе, и коробка с запасными восковыми валиками для фонографа.

По ту же сторону — камин; возле него удобное кожаное кресло и ящик для угля. На каминной доске — часы. Между письменным столом и камином — журнальный столик.

По левую руку от двери — шкафчик, на нем телефон и телефонная книга. Почти вся оставшаяся часть левого угла занята концертным роялем. На рояле стоит ваза с фруктами и сладостями.

Середина кабинета пуста. Кроме кресла, скамейки и двух стульев у письменного стола, в комнате есть лишь еще один стул, не имеющий определенного назначения. Сейчас он придвинут к камину. На стенах висят гравюры, ведь картины профессор не признаёт. Пейн, сидя у стола, раскладывает по местам камертон и карточки, которыми только что пользовался. Стайлс, стоя рядом, задвигает обратно выдвинутые ящики.

— Ну, вот и всё, — говорит профессор, поворачиваясь к своему собеседнику. — Как Вам? Впечатляет, верно?

— Это просто… — восхищённый капитан не может подобрать слов, чтобы описать свои эмоции, поэтому он начинает размахивать руками. — Просто невероятно, — говорит он с неким благоговением в голосе. — Просто невероятно.

На лице Стайлса расцветает довольная, но немного смущённая улыбка, которая заставляет его выглядеть моложе, чем, возможно, ему самому бы хотелось, и напоминает о том, что он сам — почти мальчишка.

— Хотите послушать ещё что-нибудь? — интересуется он.

— Нет, благодарю, — вежливо отказывается Пейн и устало потирает переносицу. — Думаю, на сегодня достаточно.

— Устали слушать звуки? — участливо спрашивает профессор.

Капитан проводит рукой по волосам и смущённо улыбается:

— Если честно, да. Ужасное напряжение. А я-то гордился, что могу отчетливо произнести двадцать пять гласных. Но ваши сто тридцать сразили меня. В большинстве случаев я даже не могу уловить разницу между ними.

— Дело привычки, — ободряюще улыбается Стайлс. — Вначале Вы не улавливаете ни малейших различий, а чуть погодя понимаете, что звуки эти отличаются друг от друга, как «А» и «Б».

Прежде чем капитан успевает ответить, дверь в комнату тихонько отворяется и заходит экономка мистера Стайлса. Это пожилая невысокая женщина с каштановыми волосами и добрыми карими глазами ни разу за годы службы в этом доме не повысила голоса, что не мешает ей безукоризненно справляться с хозяйством и критиковать манеры хозяина при каждом удобном случае.

— Миссис Бойл? — оборачивается к двери профессор, удивлённо приподнимая бровь. — Что-то случилось?

— Какой-то молодой человек желает Вас видеть, — неуверенно говорит женщина.

— Молодой человек? — Стайлс хмурит брови, задумавшись, и прикусывает нижнюю губу. — И что же ему нужно? — с сомнением спрашивает он у экономки.

— Видите ли, сэр, он утверждает, что Вы очень обрадуетесь, когда узнаете, зачем он пришёл, — пускается в объяснения миссис Бойл. — Совсем простой паренёк, сэр. Из самых простых. Я бы сразу выпроводила его, но подумала, может быть, он Вам нужен, чтобы наговаривать в Ваши машины. Не знаю, правильно ли я поступила, но к Вам иногда приходят такие странные люди… Надеюсь, Вы меня извините, сэр…

Гарри лишь отмахивается на такие слова:

— Ничего, миссис Бойл. Право, Вам не за что извиняться, — он опирается бедром на стол и скрещивает руки на груди. — А у него забавное произношение? — с лукавой улыбкой спрашивает он.

Пожилая экономка в ужасе распахивает глаза.

— Кошмарное! — восклицает она, а потом, спохватившись, прижимает ладонь ко рту и оглядывается назад. — Кошмарное, сэр, просто кошмарное, — шепчет женщина. — Не понимаю, как Вас могут интересовать подобные вещи.

Профессор заговорчески улыбается Пейну.

— Давайте послушаем, — с этими словами он выдвигает ящик стола и достаёт новый валик для фонографа. — Тащите его сюда, миссис Бойл.

— Слушаюсь, сэр. Как Вам будет угодно, — не без внутренней борьбы говорит женщина и уходит.

— Какая удача! — восклицает Стайлс и потирает руки в предвкушении. — Я покажу Вам, мой дорогой капитан, как делается запись. Сначала запишем его по системе Белла, а затем латиницей. Потом запишем его на фонограф, и Вы сможете прослушивать запись сколько захотите, сравнивая звук с транскрипцией.

В этот момент в комнату возвращается миссис Бойл.

— Вот этот молодой человек, сэр, — спокойно говорит она и отходит в сторону.

Споткнувшись у порога, в кабинет вваливается тот самый паренёк, который вчера продавал цветы у Ковент-Гардена. На голове красуется клетчатая кепочка, которую, он, видимо, бережёт для особых случаев, светло-голубая рубашка заправлена в серые брюки, которые держатся на мальчишке только благодаря паре подтяжек, а старые ботинки начищены так, что удивительно, как в них до сих пор не образовалась дыра. Было видно, что юноша очень старался выглядеть презентабельно.

Выпрямившись, он осматривает помещение, неуверенно скользя взглядом по каждому предмету. Поражённый обилием вещей, назначения которых он не понимает, и богатством обстановки, паренёк неосознанно горбится, стараясь казаться меньше.

Его поведение так отличается от того, каким он был вчера: ярким, дерзким, готовым спорить хоть с самим королём, что эта перемена не может не умилять капитана, которому паренёк сейчас напоминает испуганного воробушка.

И если на лице Пейна расцветает ласковая улыбка, то профессор, узнав в парнишке торговца цветами, не может скрыть разочарования:

— Это же тот мальчишка, которого я записал вчера вечером, — нахмурив брови, говорит он, задвигая ящик стола. — У меня достаточно записей с йоркширским жаргоном. Нет смысла тратить на него ещё один валик, — поясняет Стайлс и, даже не пытаясь быть учтивым, бросает юноше:

— Уходите, Вы нам не нужны.

— Профессор! — с лёгкими нотками осуждения обращается к нему Пейн, замечая мимолётное выражение обиды на лице мальчика, в то время, когда сам парнишка расправляет плечи и скрещивает руки на груди:

— А чего это Вы раньше времени нос воротите? — ядовито спрашивает он, наклоняя голову набок и сверля профессора взглядом, — Вы даже не знаете, зачем я пришёл, — видимо, природная дерзость вернулась к нему и больше не собиралась покидать, — Вы сказали ему, что я приехал на такси? — нагло спрашивает он у миссис Бойл.

Женщина лишь удивлённо смотрит на него в ответ:

— Какие глупости, дорогой! Неужели Вы думаете, что такому джентльмену, как мистер Стайлс, не всё равно, на чем Вы приехали?

— Ого, какие мы гордые, — с сарказмом отзывается юноша, приторно улыбаясь. — А ведь он, — вновь распаляется паренёк, указывая пальцем на профессора, — не брезговает давать уроки! Я сам слышал, как он это говорил! Ну так вот, — уже более спокойно продолжает мальчик, — Я сюда не милостыню просить пришёл, если мои денюжки Его Правильноговорительству не по вкусу, я пойду в другое место.

Стайлс растерянно переводит взгляд с капитана на парнишку и обратно.

— А причём здесь, собственно, Ваши деньги? — непонимающе спрашивает профессор.

Юноша закатывает глаза в ответ:

— Как при чём? При том, что я пришёл брать уроки, — он говорит это таким тоном, будто еле сдерживается, чтобы не сказать, что профессору должны были дать степень не по фонетике, а по тупости. — Теперь расчухали? И платить за них собираюсь, не сумневайтесь!

— Ну знаете… — Стайлс ошеломлённо разводит руками. — И чего же Вы, собственно, от меня ожидаете? — спрашивает он и выжидающе смотрит на паренька.

Тот шмыгает носом и чешет макушку, призадумавшись.

— Для начала предложили бы мне сесть, — медленно проговаривает он. — Я ведь уже сказал, что дам Вам заработать.

Несколько секунд профессор с нечитаемым выражением лица смотрит на юношу.

— Капитан, как мы поступим с этим пугалом? — всё так же безэмоционально говорит он, не поворачивая голову к Пейну. — Предложим этому мешку с мусором сесть или вышвырнем его в окно?

Мальчишка испуганно распахивает глаза и отступает за рояль, готовясь защищаться.

— А-о-о-а-у, — в ужасе мычит он, а затем начинает хныкать. — Пугало? Мешок с мусором? Я, между прочим, новую рубашку надел и штаны у соседа попросил, хотя тот не хотел давать. Стараешься-стараешься, а тебя только и делают, что обзывают, — обиженно бормочет паренёк. — Я же сказал, что буду платить, как всякие другие мисторы.

Мужчины удивлённо переглядываются, а потом, будто по команде, смотрят на юношу.

— Чего Вы хотите, милый? — мягко интересуется капитан.

— Я хочу быть продавцом в цветочном магазине, а не торговать фиялками на углу Тотенхэм Корт-роуд, — с нотками отчаяния в голосе объясняет парнишка, цепляясь пальцами за крышку рояля. — А меня туда не возьмут, если я не буду выражаться по-образованному. А он, — указывает на профессора, — сказал, что берётся научить меня. Я не прошу никаких одолжениев, понятно? Я могу заплатить, а он меня обзывает, словно я…

— Мешок с мусором? — с деланным участием подсказывает Стайлс.

— Профессор! — в это раз осуждающая реплика принадлежит не только Пейну, но и миссис Бойл.

Паренёк яростно сжимает губы и ударяет кулачком по гладкой поверхности рояля.

— Да сколько можно оскорблять меня?! — возмущается он, сводя брови к переносице. — Я же сказал, что могу заплатить. Я не хуже Вас знаю, почём нынче уроки стоят.

— И сколько же, интересно? — спрашивает Стайлс, закусывая нижнюю губу в попытках скрыть улыбку — видно, что ситуация очень забавляет профессора.

— Вот это уже другой разговор, — довольно улыбается юноша, не замечая насмешки. — Вот это другое дело. Я так и знал, что Вы хотите вернуть хотя бы половину того, что мне вчера набросали, верно, да? — торжествующе спрашивает он у профессора.

Тот растерянно смотрит на паренька в ответ, не понимая, о чём он говорит. Потом, вспомнив о тех нескольких монетах, брошенных торговцу, он лишь закатывает глаза. Заметив, что парнишка до сих пор жмётся у рояля, Стайлс с преувеличенной любезностью предлагает (за что получает очередной осуждающий взгляд от миссис Бойл):

— Не желаете ли присесть?

Вновь не заметив иронии, паренёк покидает своё убежище и, обойдя рояль, с наглой улыбкой плюхается в кресло профессора, закидывая ногу на ногу.

Не обращая никакого внимания на эту выходку, Стайлс спрашивает:

— Как Вас зовут?

Юноша, не ожидавший этого вопроса, растерянно смотрит на мужчину.

— Э-э-э… оу, — только и может выдать он.

— Какое у Вас, однако, оригинальное имя, уважаемый, — усмехается профессор. — Очень Вам подходит.

Мальчишка уже открывает рот, чтобы возмутиться, но, видимо, поняв, что не в его интересах вредничать, закрывает его и шумно выдыхает.

— Луи, — мягко говорит он с лёгкой улыбкой. — Меня зовут Луи. Луи Томлинсон.

— Слишком милое имя для такого чертёнка, — недовольно бормочет Стайлс, отказываясь признавать, что, когда парнишка не паясничает, он действительно очарователен. — И сколько же Вы собираетесь платить мне за уроки? — возвращаясь к теме, спрашивает он.

Луи шмыгает носом и хмурится:

— Да уж не знаю, сколько положено. Мой знакомый берёт уроки французского языка по восемнадцать пенсов за час. Так то у настоящего француза. А у Вас ведь не хватит нахальства брать с меня за мой родной язык столько же. Вот я и не дам больше шиллинга. Хотите — берите, не хотите — как хотите, — с притворным равнодушием говорит он и откидывается на спинку кресла.

Стайлс начинает расхаживать по комнате, засунув руки в карманы и позванивая ключами и мелочью. Подойдя к окну, он поворачивается, облокотившись на подоконник, и обращается к Пейну:

— Знаете, капитан, если рассматривать шиллинг не просто как шиллинг, а как некий процент с его заработка, то он для него то же, что шестьдесят-семьдесят фунтов для какого-нибудь миллионера, — задумчиво говорит профессор.

— То есть как? — недоумённо хмурится мужчина.

— А вот так, — Стайлс вновь начинает ходить по комнате. — Посчитайте сами. Миллионер имеет примерно сто пятьдесят фунтов в день. Он же зарабатывает примерно полкроны.

— Кто это Вам сказал, что я зарабатываю только… — заносчиво начинает Луи, но профессор оставляет без ответа его возмущённую реплику.

— Он предлагает мне за уроки две пятых своего дневного дохода, — продолжает мужчина. — Две пятых дневного дохода миллионера составили бы примерно шестьдесят фунтов. Недурно! Нет, чёрт побери, колоссально! Это, пожалуй, самый высокий гонорар в моей жизни.

Услышав такую сумму, юноша в ужасе вскакивает с кресла:

— Шестьдесят фунтов! Что Вы такое городите! Я и не думал предлагать Вам шестьдесят фунтов. Откуда мне их взять…

— Ой, да замолчите, — отмахивается от него профессор.

— Нету у меня столько! — в отчаянии восклицает паренёк.

— Сядьте, дорогой, — пытается успокоить его миссис Бойл. — Никто не возьмёт Ваших денег.

— Зато кто-то возьмёт метлу и всыплет Вам как следует, если не перестанете голосить, — предупреждает Стайлс. — Сядьте.

Прожигая мужчину гневным взглядом, юноша вновь плюхается в кресло.

— Послушайте, профессор, — вступает в разговор капитан. — Мне пришла в голову интересная идея, — несколько мгновений он внимательно рассматривает Луи, а затем вновь обращает взгляд на профессора. — Помните, Вы хвастались, что сумели бы выдать его за особу благородного происхождения на посольском приёме? — спрашивает Пейн и, дождавшись удовлетворительного ответа, продолжает:

— Если Вам это удастся, я признаю, что Вы лучший педагог в мире. Держу пари, что Вам это не удастся. Я даже согласен платить за его уроки.

Паренёк широко распахивает глаза от удивления.

— Да ладно? — недоверчиво спрашивает он, но на него не обращают внимания, к чему можно было бы уже давно привыкнуть.

Профессор, наверное, впервые с интересом разглядывает сидящего перед ним мальчика.

— Чертовски заманчивое предложение! — восклицает он, барабаня пальцами по столу. — Он так неподражаемо вульгарен, так невоспитан, грязен, — говорит он, не сводя взгляда с паренька.

И если вначале тот и чувствует какую-то неловкость под пристальным вниманием профессора, то после последнего замечания не может промолчать:

— О-а-у-о-о-о-о, — возмущённо мычит он, пока пытается придумать достойный ответ. — И вовсе я не грязный. Я вымыл лицо и шею, прежде чем прийти сюда. Вот!

Капитан закатывает глаза, наблюдая за этой картиной.

— Н-да, Вы, безусловно, не вскружите ему голову комплиментами, профессор, — говорит он с лёгкой улыбкой.

— Прошу меня извинить, сэр, — вежливо вступает в беседу миссис Бойл, — но нет в мире человека, который очаровывал бы окружающих быстрее мистера Стайлса. Который, в бóльшей степени делает это неосознанно, — говорит женщина. — Надеюсь, сэр, Вы не толкнёте его на безрассудные поступки.

— Безрассудные поступки, моя дорогая миссис Бойл, — торжественно заявляет Гарри, — как раз-таки и делают эту жизнь столь насыщенной и интересной, — затем он поворачивается к Пейну. — Так что, да, капитан, я принимаю вызов. Я сделаю герцога из этой гнилой капустной кочерыжки, из этого грязного, вонючего окурка!

— Эй! — восклицает Луи, энергично протестуя против такой оценки своей особы. Но, конечно же, на него опять не обращают внимания.

— Через полгода, даже через четыре месяца, — увлечённо говорит профессор, — если у него хороший слух и гибкий язык, я отвезу его куда угодно и выдам за кого угодно! Когда мы начнём? — с энтузиазмом спрашивает он, расхаживая по комнате, и, не дожидаясь ответа, продолжает свой монолог. — Прямо сегодня! Сейчас же! — быстрым шагом Стайлс подходит к креслу, в котором сидит паренёк, берёт его под мышки, тем самым поднимая, и лёгким толчком в спину направляет в сторону экономки. — Миссис Бойл, возьмите его и отмойте хорошенько. Не поможет мыло, трите наждаком! Плиту Вы уже затопили?

Ошарашенная такой спешкой, женщина мешкает:

— Да, но…

— Прекрасно, — перебивает её Стайлс. — Сорвите с него эти тряпки и немедленно сожгите. Позвоните в любой магазин и велите прислать всё новое, — распоряжается профессор. — А пока не привезут… — он на секунду замолкает, призадумавшись, а затем пожимает плечами, — заверните его в газету.

— Эй! — испуганно вопит Луи и прячется за спину экономки.

— Но у меня нет для него места, — пытается образумить хозяина женщина.

— Суньте его в мусорное ведро.

— А-а-о-у! — ещё громче стонет паренёк.

— Ну же, профессор, будьте благоразумны! — обращается к учёному капитан.

— А в чём, собственно, дело? — непонимающе спрашивает Гарри.

— Вы действительно не понимаете? — скептически интересуется миссис Бойл. — Нельзя просто так взять и подобрать человека, как монетку на дороге.

Стайлс лишь пожимает плечами:

— Почему бы и нет?

— Как почему? — негодует экономка. — Да Вы ведь ничего о нём не знаете! Кто его родители? К тому же, он может состоять в браке.

— Чего? — подаёт голос Луи, выглядывая из-за спины женщины. — Какой брак, я Вас умоляю.

— Вот именно. Какой брак? — поддакивает профессор. — Да кому он нужен?

— Попрошу без оскорблениев! — обиженно восклицает паренёк.

— Довольно, мистер Стайлс, — безапелляционно говорит миссис Бойл. — Я этого не допущу. Так не делается, — убеждённая в своей правоте, она поворачивается к Луи. — Ступайте домой, дитя моё, и скажите родителям, чтобы они лучше за Вами смотрели.

— Нет у меня никаких родителей, — заявляет юноша. — Они сказали, что я уже взрослый, сам могу прокормиться, и выгнали меня. Ну и плевать, без них как-нибудь обойдусь, — высокомерно говорит парнишка.

— Видите? Нет родителей, — пародируя голос Луи, убеждает миссис Бойл профессор. — К чему весь этот шум? Он же никому не нужен, кроме меня. Ведите его наверх, миссис Бойл.

— Прекратите, мистер Стайлс, — не сдаёт позиций женщина. — Будьте же благоразумны! Что с ним будет? Кто ему будет платить?

Гарри лишь фыркает в ответ на это:

— Его будут кормить и одевать. Зачем ему деньги? А если запьёт, не дай Бог?

— Что за бред? — возмущается паренёк. — В жизни ни капли спиртного в рот не брал! И не собираюсь. А Вы просто грубиян, мистор! — он гневно тычет пальцем в грудь Стайлсу.

— Профессор, я должна знать, на каких условиях остаётся юноша. Что с ним будет после уроков? Подумайте об этом, пожалуйста, — смирившись с неизбежным исходом спора, просит миссис Бойл.

— А что с ним будет, если мы оставим его в сточной канаве? — вопросом на вопрос отвечает Гарри.

— Тогда это будет его дело, а не наше, мистер Стайлс, — отзывается пожилая экономка.

— Вот когда мы закончим и выбросим его на улицу, это будет его дело, — заявляет профессор, не замечая обиды, тронувшей лицо Луи.

— У Вас мешок гвоздей вместо сердца, — бормочет он, направляясь к двери. — С меня хватит. Вы только о себе и думаете. Знал бы, что меня здесь ждёт, никогда не пришёл бы.

Гарри быстро берёт с крышки рояля вазочку с шоколадом и бросается к дверям, догоняя паренька.

— Хотите конфетку, Луи? — вкрадчиво спрашивает он, когда тот уже открыл дверь, чтобы уйти.

Юноша замирает, и все сомнения отражаются у него на лице. Пытаясь бороться с соблазном, он вызывающе бросает:

— Нужна мне Ваша конфета больно. Почём я знаю, что Вы задумали?

Профессор закатывает глаза и разламывает конфету на две части.

— Чтобы не было никаких сомнений, — улыбается он юноше и отправляет одну половинку себе в рот, — Одну половинку Вам, а другую — мне, — с этими словами он запихивает оставшуюся часть конфеты в приоткрытый от удивления рот Луи.

— Вы только представьте, — продолжает уговаривать мужчина, — горы шоколада, Вы только его и будете есть. Модная одежда и…

— Да за кого Вы меня принимаете? — не дожевав конфету, возмущается парнишка. — Не надо мне от Вас ничего. И шоколад Ваш мне не нужен. Просто я знаю, что плеваться некрасиво.

— Послушайте, профессор, — обращается к учёному капитан. — Я совершенно согласен с миссис Бойл. Если этот юноша доверяется Вам на полгода для педагогического эксперимента, то он должен знать, на что соглашается.

— Ой, да что тут знать? — слегка раздражённо спрашивает Гарри и поворачивается к Луи. — Вы хотите остаться здесь на полгода и научиться говорить красиво? Если Вы будете стараться и выполнять то, что я говорю, Вы будете спать в своей спальне, есть досыта и кататься на такси. Если же Вы будете бездельничать, то будете спать в тесной коморке с тараканами, а миссис Бойл будет колотить Вас метлой, — заканчивает он и выжидающе смотрит на мальчика. — По рукам?

Ответом ему служат молчание и недоверчиво-опасливый взгляд паренька.

— Пойдёмте, дитя моё, — обречённо говорит миссис Бойл и тянет Луи вверх по лестнице.

— Тащите его в ванную! — поощряет её профессор.

— Хам! — вопит юноша. — Да как Вы с людьми разговариваете? — голосит парнишка, поднимаясь по ступенькам.

Усмехаясь ему вслед, Стайлс говорит, не отводя взгляда от маленькой упрямой фигурки:

— Полгода, капитан, полгода.