— Расскажи, как это случилось, — попросила Мира, когда пили чай у зельевара в лаборатории.

Колдунья лично на этом настояла: за готовящимися зельями нужен был присмотр, и вместо того, чтоб заседать на кухне, она притащила ужин вниз.

Они сидели на диване за небольшим столиком, и пили ароматный, заварной чай. Северус выполнил просьбу: сидел в том самом свитере, в котором был, когда они только познакомились. Так Мире было спокойнее, что зелье всегда под рукой мага, в легком доступе.

Казалось, что только вчера они обменивались колкостями во внешнем мире, но при этом прошло не меньше пары лет с их знакомства. Странная штука - время... Точнее, относительная.

— Не самый приятный момент из моей жизни. Зачем тебе? Есть же общепризнанная версия «он уполз» — попробовал отшутиться Северус, но наткнувшись на укоризненный взгляд, сдался.

— Хорошо, если тебе это так интересно. Тот-Кого... Реддл напустил на меня Нагайну, ты знаешь про этот бешеный шланг, рассказывал... Я подозревал, что такое случится, что мой приговор уже подписан. Не больно-то много вариантов, как меня собирались убить. С фантазией у Лорда было плоховато. Заклятие, яд, кинжал, Нагайна... Я же не полный кретин, и был готов к такому развитию событий, — Северус запрокинул голову на спинку дивана, сложил пальцы в замок на груди. — Я должен был умереть для всех, грех не воспользоваться подобным шансом. Моему рассказу все равно бы никто никогда не поверил. Как можно верить соратнику Темного Лорда? А вот мертвому герою через рассказ Мальчика-Который бла-бла... У магглов есть чудесная традиция скрывать капсулы с ядом в зубах. Обычно цианистый калий, или что-то попроще. У меня как раз очень удачно не хватало двух задних зубов...

Конечно же, мне не яд был нужен.

Как раз я смог подготовить дозы концентрата кровотворящего зелья и противоядия. У меня были образцы яда Нагайны после того, как она отделала старшего Уизли. —

Снейп на минуту замолчал, прикрыв глаза, и снова заговорил. — Меня она погрызла тоже знатно, едва смог прокусить капсулы, это оказалось не больно-то легко. А тут еще и Поттер. Да, я отдал ему воспоминания, но в такой момент я бы предпочел затыкать дырку в шее. А пришлось валяться в луже своей крови, чтоб наш благородный герой не кинулся спасать мою шкуру.

Мира слушала, затаив дыхание, перед глазами стояла жуткая картина, обрисованная бывшим директором Хогвартса.

— А потом, когда я наконец-то остался один... Я именно уполз. Вот ни разу не шучу. Уполз, трансгрессировал к себе в дом, где каким-то чудом умудрился зашить рану методом магглов. Раз на Уизли сработало - есть смысл испытать на себе. Пару раз опробовал на кроликах - выжили. Правда, мне еще пришлось научить домовика, которого потом пришлось отослать в Хогвартс, взяв обет молчания. Вот и вся история, — Северус перекатил голову по спинке дивана и кисло улыбнулся, глядя на Миру. — Очень героически. Имею как награду последствия, которые ты видела. Орден Мерлина не предлагать.

— Можно... Я посмотрю? — осмелела женщина, отставив чашку. Северус нахмурился, но пожал плечами, после чего оттянул указательным пальцем воротник и отклонил голову в сторону, чтобы лучше было видно.

Колдунья придвинулась вплотную и осторожно, легкими касаниями пропальпировала жуткий шрам.

— Часть тканей необратимо повреждена... Просто вырвала кусок, кошмар какой, — она сощурилась, разглядывая следы от грубо наложенных швов. Там, где на кожу попал яд, казалось, произошло расплавление. Так выглядит пластик, который растекся под паяльной лампой. — Боже, как же это должно было быть больно... А это что? Северус, она не жалила, а именно что рвала зубами!

— Терпимо, — пробормотал Снейп, — Круциатус тоже неприятно. Вот то, что эта тварь повредила нервы...

Я не смог нейтрализовать и вывести весь яд. Мне удалось изолировать его в подобие капсул из измененных, укрепленных клеток, но когда происходит какое-то сильное магическое воздействие — яд снова начинает выходить в организм. И тогда случается то, что ты видела в коридоре. И пока я не придумаю, как мне от него избавиться... Ну что, нравится? — послышалась усмешка, которая была призвана замаскировать горечь в голосе.

Вместо ответа, повинуясь порыву, женщина коснулась страшного, расходящегося с шеи на ключицу шрама губами.

Эффект был сродни удару тока.

Северус отдернулся, безумным взглядом уставился на Мирославу, у которой, как ему показалось, поехала крыша. Но вместо безумия в потемневших, голубых глазах он увидел совершенно иное.

То ли проделки Искры продолжались, то ли они оказались впервые на такой близкой дистанции, но процесс уже был запущен.

Запах мыла, кожи, шерсти свитера, дыма — все слилось в какой-то триггер, который отключил инстинкт самосохранения.

— Мира... — звука не было, но по движению губ читалось ее имя. В этом движении были удивление и страх, и какая-то обреченность с неверием. Но желания отстраниться от нее — не было и в помине. Наоборот. Стоило ей податься вперед, как он отзеркалил ее движение, сбившееся дыхание опалило лицо и шею.

Губы потерявших от происходящего контроль и разум людей встретились, и тут же, будто обжегшись, отпрянули друг от друга, чтобы снова сойтись и больше не отпустить.

Все, что их отдаляло — было где-то далеко позади, забыто и проклято. Единственное, что сейчас было важно — общее желание, которого они так боялись всю жизнь. Раз оступившись — страшно рискнуть снова. Невыносимо сделать первый шаг, в страхе все разрушить.

Не в этот раз.

Тела соприкоснулись, пальцы сцепились в замок, крупная дрожь прошла волной. Впаяться друг в друга, слиться в едином порыве, чтобы вечно быть вместе. Дикая ненависть к мешающейся одежде. Слишком близко и жарко, до ожога.

— Стой! — сдавленная мольба. Северус перехватил Миру за запястья, грудная клетка ходила ходуном. — Прошу, остановись, не спеши...

— Я... Прости, — женщина, тяжело дыша, старалась отвести взгляд. Казалось, что все происходящее просто невозможно. Она первой сдалась перед эмоциями. Она, серая, затюканная мышь...

— Душа моя... — голос зельевара был неузнаваем: осипший, грудной. — Я не могу так... Понимаешь? Я не хочу, чтоб ты жалела... Остановись, пока я могу себя контролировать!

— О чем ты? Как я могу жалеть? Северус, я... — Мира отодвинулась, упершись рукой в его грудь, после чего испуганно уставилась в темные глаза. И тут ей стало еще страшнее.

Если где-то существует Бог, то она только что видела его в глазах зельевара.

И Мира все поняла. Наваждение не отступило, но поддалось контролю.

Улыбнувшись, она медленно уткнулась носом в его шею. Сильные, крепкие руки обхватили ее, будто Принц пытался защитить от всего зла, что существует на свете.

Они лежали на диванчике, слушая сердца друг друга, и это был, пожалуй, самый прекрасный вечер. Остальное было неважно. Мир остался где-то там, за пределами подвала, за чертой их дома. Не нужно было слов, взрослые люди и так прониклись случившимся.

— Так странно... Ведь мы женаты, — пробормотала колдунья. — Как-то все у нас задом наперед.

— Разве это важно? — длинные, узкие пальцы перебирали ее волосы.

— Это... Волшебно. Даже не верится, — она уперлась подбородком в грудь мужчины, глядя в казалось, оттаявшие глаза. Маленькие морщинки расходились от их уголков глаз, выдавая улыбку. Северус вообще этим отличался: улыбался одними только глазами. — Герой магической войны, зельевар, гроза студентов... — она отвела в сторону темную прядь волос, упавшую ему на лоб.

— И сотрудник МОРГа. Мертвый, — морщинки еще сильнее пробороздили кожу.

— Очень даже живой и теплый, — она снова обняла Северуса и прижалась к груди ухом, слушая удары. — С очень большим и громким сердцем. Никому не отдам.

— Не отдавай. Ни-ког-да... — прижался щекой к ее макушке Снейп. — Вот тебе и мышка. Сцапала себе змею из подвала... Зачем тебе такой склизкий, вредный...

— Гаденыш, — закончила за него со смехом магичка. — Впервые мне нравится сравнение с мышью. От тебя это звучит гордо. Змеи холодные только когда из спячки вылезают, сидят под камнями. А когда полиняют и полежат на солнышке — становятся теплые, красивые... Я люблю змей. Главное их не раздражать, тогда кидаться и ядом плеваться не будут.

— И ты не боишься, что змея проголодается и сожрет тебя?

— Просто эту змею надо лучше кормить, греть и любить. Если змея не против.

— Змея счастлива, Мира. Это самая счастливая змея на этом свете.