Как только парни заходят в штаб, Вова добирается до стола и резко оборачивается.

      — Какого чёрта ты молчал?! — кричит он возмущённо.

      Его глаза буквально горят огнём, а руки сжаты в кулаки. Хесус понял ещё тогда у ворот, что Братишкин обо всём догадался. Догадался о том, чей это был тайник, который они нашли, что за люди были его хозяевами и откуда они взялись. Лёша стоит в ступоре, опустив взгляд в пол, будто школьник у доски.

      Володя подходит ближе к парню и пытается заглянуть в его глаза.

      — Ты промолчал тогда, не молчи хоть сейчас, — уже более тихо произносит он, но в голосе всё так же чувствуется нарастающий гнев.

      — Я был уверен, что они подумали, что тот выстрел смертельно ранил меня и я сдох спустя пару минут от потери крови. Я даже подкинул им фейкового ходячего, одетого в мою одежду! — парень досадно выдыхает, — Они оказались умнее, чем я думал. Прости, мне жаль, — произносит Хесус и виновато смотрит на Шефа.

      — Макс получил пулю в ногу. Мы могли умереть там оба! И всё из-за тебя, — Вова агрессивно тыкает пальцем в грудь парня.

      — Ты не можешь всецело винить меня в этом, — Алексей пытается оправдаться.

      Да, он мог сказать, о существующей вероятности, что бандиты, которые подстрелили его, всё ещё живы, мог сказать, что будь это правдой, они стопроцентно пойдут по его следу. Мог, но не стал. Но обвинять его в том, что Стинт пострадал Вова не имеет никакого права.

      — Ещё как могу, — произносит Братишкин, усмехнувшись.

      — Разве я привёл вас к тому тайнику? — Хесус начинает повышать голос, — Я стрелял в Стинта? — он приближается к лицу парня напротив, — Нет! Так что не думаю, что в этом полностью моя вина.

      Губанов отстраняется и скрещивает руки на груди, не отрывая взгляда от Вовы. Тот выглядит слегка ошарашенным, но спустя мгновение, его выражение лица становится прежним.

      — Ты скрыл от нас важную информацию, которая чуть не стоила одному из моих людей жизни.

      — И я уже извинился за это.

      — В следующий раз ты тоже просто извинишься и будешь надеяться, что всё сойдёт тебе с рук?! — снова кричит Братишкин.

      — Следующего раза не будет, — твёрдо произносит Лёша.

      А Вова застывает, стоит и смотрит на него, будто на умалишенного. Он нервно смеётся, приподнимает одну бровь, а затем произносит:

      — Ты не можешь этого гарантировать.

      — Могу, если мы пойдём и разберёмся с этими бандитами, — голос Хесуса звучит чересчур уверенно.

      Братишкин перебивает его, предотвращая очередную глупую фразу, которая вот-вот сорвется с уст старшего.

      — Воу-воу, притормози-ка. С каких это пор ты причисляешь себя к «нам»? И что ты имеешь в виду под «разберёмся»?

      Володя смотрит с удивлением и недопониманием, а в его голосе чувствуются нотки раздражения.

      — С тех самых, как ты разрешил мне остаться.

      Братишкин слышит эти слова и гадает, отчего парень такой самонадеянный. Разве он разрешал ему остаться? Правда?

      — Что-то не припомню, чтобы я такое говорил.

      — Но, всё же, ты меня не выгнал, — самодовольная ухмылка появляется на губах Хесуса.

      Володя замолкает. Каков наглец! И все же он прав. Шеф и правда не выгнал его и до сих пор не знает почему. Братишкин поднимает взгляд, замечает, что голубые глаза продолжают сверлить в нём дыру. Оба парня молчат. Но через мгновение Вова слышит глубокий вздох. Руки собеседника опускаются вдоль тела, и он прикрывает глаза.

      — Послушай, я не знаю, почему я не сказал об этих чертовых бандитах. Наверное, я был напуган и не хотел, чтобы ты вышвырнул меня. Но сейчас я правда сожалею, — извинения Лёши и правда звучат искренне, — Если бы я знал, что всё так обернётся, я бы не позволил этому случиться. Эта община, я вижу насколько вы дружны, как вы держитесь друг за друга, не бросаете в беде. Вы помогли даже незнакомому человеку. Ты помог. Даже позволил остаться у тебя дома.

      — И уже начинаю жалеть об этом… — бормочет Братишкин.

      — Да послушай же ты! — прерывает его Губанов, — Всё, чего я хочу сейчас, это чтобы эти уёбки не добрались до вас. Никогда. И единственный выход — это убить их, потому что разговорами мы мало чего добьёмся.

      Братишкин долго и пристально смотрит на Лёшу. Тот выглядит таким уверенным, решительным, и в то же время раскаивающимся. Вова знает, что не должен ему верить, ведь этот человек причастен к тому, что случилось с Максом. Но что-то внутри заставляет его проникнуться чувственной речью Алексея. Потому что, по сути, парень прав. Если бандиты ошиваются даже в паре километров от поселения, они уже представляют угрозу всем живущим здесь людям. А меньше всего Вова хочет, чтобы по его вине и неосторожности пострадали другие.

      — Назови мне хоть одну причину, почему я не должен выставить тебя за ворота прямо сейчас, — произносит Братишкин тихо.

      — Я знаю, где их лагерь, знаю, как проникнуть туда незамеченными и застать их врасплох, — Хесус подходит к широкой доске у стола, — Я помогу тебе составить план, и мы возьмём этих уродов на их же территории, — он указывает на висящую там карту окрестностей.

      — Я не могу рисковать своими людьми, — Вова наклоняется над столешницей, опирается на нее ладоням и качает головой из стороны в сторону.

      — Если ничего не предпринять в ближайшее время, то бандиты заявятся прямо сюда. В твой дом. Они не пожалеют никого, — Лёша выглядит обеспокоенным и пытается всеми возможными словами донести свои переживания до Шефа.

      — Почему ты так уверен, что они придут сюда? Они ведь могут просто забить и жить, как жили раньше, — Володя разводит руки в стороны, а затем опирает их на свои бока.

      — Им всегда будет мало, они не привыкли добывать что-либо самостоятельно, только отнимать у других. А здесь у вас есть чем поживиться, — настаивает Лёша.

      — Ха, а ты уже успел всё оценить, — с подозрением щурится младший.

      Хесус закатывает глаза. Вову хочется ударить. По крайней мере, чтобы просто привести в себя.

      Владимир глубоко вздыхает и потирает пальцами переносицу, затем переводит взгляд на Хесуса. Голубые глаза буквально горят желанием помочь, они наполнены решимостью и… сожалением? Вова думает, что, возможно, парень и правда не хотел так подставить Максима и его самого. У него ведь даже нет никакого мотива, он бы не получил от этого никакой выгоды. Хотя, если бы он оказался злодеем и попытался занять его место главы поселения… Нет, не похож он на такого человека. Братишкин видел таких людей, и Лёша точно не один из них. Он чувствует это нутром, а себе и своим чувствам парень привык доверять.

      После долгой паузы, Вова подходит к Лёше, сталкивается взглядом с горящими небесными топазами напротив и произносит у самого лица:

      — Если окажется, что ты один из них, я лично перережу тебе глотку, понял?

      Братишкин сейчас похож на змею, потому что на каждое слово он шипит так, будто у него за спиной кладка яиц, которые нужно защищать ценой жизни. Что, по сути, максимально приближено к правде.

      Хесус на секунду теряется от такой близости чужого лица возле своего собственного. Дыхание парня опаляет его щёку, а серо-зелёные глаза бегают по лицу. И не важно, что от собеседника исходит лишь угроза, Лёша смущается. Но через мгновение будто приходит в себя, решает сыграть с Вовой по его же правилам. Он смотрит игриво в ответ.

      — Если бы я был одним из них, я бы уже сделал это с тобой, — Хесус слегка ядовито и самодовольно ухмыляется, чуть сощурив глаза.

      Братишкин пробегается по нему нечитаемым взглядом и отходит на более безопасное расстояние.

      — Не рассказывай никому о нашем разговоре, не хочу волновать народ, — он выдыхает, и в серо-зелёных глазах впервые за день отражается усталость.

      — Без проблем, — кивает Хесус.

      — Будем собираться у меня дома и постепенно прорабатывать план.

      Хесус с недоумением смотрит на Вову. Почему тот постоянно тянет его к себе домой? В штабе есть всё необходимое, даже карта. Зачем же идти куда-то ещё?

      — Не будет ли удобнее расположиться здесь? — предлагает Лёша.

      — Нет. Так как ты всё ещё живешь со мной, — твёрдо произносит Вова, отводя взгляд.

      Лёша округляет глаза.

      — То есть я остаюсь? — уголок губ приподнимается в подобии полуулыбки.

      Парень не знает почему, но ему льстит то, что Братишкин позволяет ему остаться в поселении. Мало того, он разрешает находиться у себя дома и даже не в качестве гостя, а в роли постоянного обитателя. Хесус не понимает, чем заслуживает такого расположения Шефа, он ведь подвёл его сегодня. Но, возможно, Вова хочет ему довериться. Лёшу определённо радует этот факт, и он хочет, чтобы сам Володя озвучил его.

      Братишкин осматривает парня с ног до головы и догадывается, к чему тот клонит.

      — Ты хочешь, чтобы я произнёс это вслух, не так ли? — Вова поражается его нахальству, но не может сдержать беззлобной усмешки.

      — О да, — Хесус скрещивает руки на груди и ухмыляется.

      — Ты остаёшься в поселении, — предварительно закатив глаза, выдаёт Вова.

      Хесус уже не сдерживает улыбки.

      — Возможно, это не навсегда, понял? — Братишкин грозит пальцем парню.

      — Понял, понял, — несерьёзным тоном отвечает тот.

      — Тогда хватит так лыбиться, — восклицает Вова.

      Братишкин уже и сам не может сдерживать улыбку. Теперь его лицо не выглядит таким мрачным и суровым, как до этого. Лёша усмехается и на мгновение отводит взгляд в сторону.

      — Хес, — вдруг зовёт его Володя.

      От такого милого сокращения своего имени парень вздрагивает, затем оборачивается и вопросительно смотрит на Вову.

      — Я даю тебе второй шанс, не проеби его.

      Голос Братишкина звучит слишком мягко, по-доброму. От такого контраста у Хесуса разливается тепло в груди.

      — Я постараюсь.

      Шеф надеется на него. Надеется, что верит не зря. И Лёша понимает — он сделает всё, чтобы не подвести Вову.

***

      Остаток дня Хесус проводит в теплицах, помогая Татьяне, Даше и Неле. Его плечо всё ещё ноет, поэтому все попытки помочь с более тяжелой работой пресекаются местным доктором. Лёша поначалу расстраивается, но затем понимает, что так же может принести пользу и в теплицах.

      Парень помогает обрабатывать и обрезать сухие листья помидоров и огурцов, с помощью наставлений Тани сажает капусту и свеклу и присоединяется к Даше в сборах уже созревшей моркови. На всё это уходит целый день. Вечером Хесус чувствует себя уставшим, но удовлетворённым. Сегодня он определённо принёс пользу, а также поближе познакомился с жительницами поселения. Девушки оказываются открытыми и дружелюбными, они не воспринимают его как чужака, наоборот, как члена семьи, и Лёшу это приятно удивляет.

      Когда наступает вечер, Хесус идёт в сопровождении Даши в столовую на ужин. Девушка смотрит на парня с восторгом и рассказывает какую-то историю из жизни. Лёша внимательно её слушает, но попутно смотрит по сторонам. Он замечает Дрейка с Васей, беседующих у медпункта. По всей видимости доктор экзаменует паренька по одной из медицинских тем. То, что Дрейк учится медицинскому делу у рыжеволосого ему до этого рассказывает Таня. Она отмечает, что у подростка явный талант, и из него может выйти достойная замена нынешнему врачу 89 сквада.

      Хесус переводит взгляд на ворота, а точнее на возвышения по бокам от них. Сегодня на посту стоят Илья и Вова. Парни находятся по противоположным сторонам конструкции и осматривают периметр на наличие ходячих. Мазеллов держит в руках АК-47 и насвистывает себе под нос какую-то песню. Вова в отличие от него ведёт себя тихо. Через его правое плечо перекинут спортивный лук, а на спине висит колчан со стрелами.

      Лёша залипает на величественную фигуру парня на какое-то время. Он сам не замечает, как замедляет шаг и отстает от девушки на несколько метров.

      — Хесус, ты идёшь? — Дарья подходит ближе, теребит его за рукав кофты и смотрит снизу-вверх.

      Губанов трясёт головой и возвращается к Даше.

      — Да, конечно, — он слабо улыбается.

      Они направляются ко входу в коттедж-столовую. Перед тем, как зайти в здание, Лёша оборачивается всего на мгновение, но этого хватает, чтобы заметить ответный взгляд серо-зелёных глаз на себе. Их хозяин изучает парня всего несколько секунд и отворачивается. Голубые глаза опускаются в пол, и Алексей заходит внутрь.

***

      Вова шагает по асфальтовой дорожке, держа в руках объёмный свёрток бумаги. Ему приходится оставить пост из-за Миши. Братишкин готов дежурить у ворот хоть целую ночь, но его друг настоял на том, чтобы он отправился к себе и хорошенько отдохнул — он и так много сделал для общины сегодня. Впрочем, как и в любой другой день. Володя сдаётся и уступает место Силажику.

      Ветер колышет тёмно-каштановые волосы и обтекает силуэт парня по бокам, пока он монотонно переставляет ноги. На улице темно и прохладно, луна освещает окрестности поселения, все обитатели которого уже давно разошлись по домам и готовятся ко сну. На самом деле Братишкин и сам не прочь вздремнуть, но сейчас есть дело поважнее, а именно придумать этот чертов план.

      Вова всё ещё не уверен и беспокоится насчёт правильности принятого им решения. Но в голове всплывают слова Хесуса о масштабах возможной опасности для всех людей в общине, и Братишкин понимает, что тот прав на все сто. Парень наполняется решимостью. Он клянётся сам себе, что защитит своих друзей, свою семью во что бы то ни стало.

      Володя сам не замечает, как оказывается у двери своего дома. Он открывает её и проходит внутрь, оставляя лук и стрелы у стены. Взгляд цепляется за свет, исходящий из кухни. Очевидно, кто-то зажёг свечи и сидит за столом. Мысли Вовы подтверждаются, когда он проходит дальше.

      На деревянном стуле со старой подушкой сидит не кто иной как Хесус и что-то старательно выводит карандашом на бумаге. Он выглядит сосредоточенным, брови чуть сведены к переносице, одна нога согнута в колене и помещена под другую, а губы изредка закусываются зубами. Голова подпирается локтем, а голубые глаза судорожно бегают по листку.

      Через пару мгновений Лёша замечает Вову, стоящего в проходе, и кладёт карандаш на стол.

      — Эм, привет, — несмело здоровается он, не задерживая надолго взгляд на парне.

      — Вроде виделись уже, — отвечает Братишкин и изгибает бровь.

      — Ну да, — Хесус прочищает горло и всё так же старается не смотреть на собеседника.

      Наступает тишина, нарушаемая лишь редким потрескиванием свечей в центре стола и звуком стрекочущих сверчков с улицы. Владимир окидывает взглядом парня и его рисунки. Он решает подойти поближе и понять, что так старательно вырисовывал старший. Братишкин приближается, кладёт принесённую им из штаба карту на поверхность стола, опирается руками и заглядывает в листы.

      — Я решил изобразить некоторые детали, которые посчитал полезными для плана, — поясняет Алексей.

      — И что же это за детали? — интересуется Шеф.

      — В основном это обустройство лагеря бандитов. Я стараюсь вспомнить как можно больше, чтобы нам было проще ориентироваться, когда придём туда.

      Вова задумчиво хмыкает. Он проводит пальцами по бумаге, внимательно всматриваясь в чертежи.

      — Ой кстати…

      Лёша резко встаёт со стула и поворачивается к кухонным шкафчикам. Худая рука тянется к одному из них, открывает дверцу и выуживает оттуда небольшой сверток. Братишкин отвлекается на эту возню и переводит взгляд на парня рядом. Хесус встаёт прямо перед ним.

      — Я заметил, что ты не был на ужине, да и на обеде вроде тоже, так что подумал, что ты, возможно, проголодался за день.

      Пока Губанов старается как можно скорее произнести слова, его глаза смотрят куда угодно, только не в серо-зелёные напротив. Братишкин видит, что Хесус немного волнуется, а голос его чуть подрагивает.

      — Валера выпросил у Жоры муку со склада и испёк много чего. В общем вот, держи.

      Худые пальцы, обхватывающие свёрток, протягивают его Вове. Он смотрит в ответ с замешательством, но берёт передаваемое в руки. Когда Братишкин разворачивает его, то видит там несколько пирожков, которые по ощущениям до сих пор чуть тёплые. Шеф переводит удивлённый взгляд с пирожков на лицо парня. Длинные руки сомкнуты на груди, а голова повёрнута в бок, в попытке избежать прямого контакта с серо-зелёными омутами их хозяина. Он смущён?

      Внешне Вова совершенно спокоен, может немного удивлён, но не более. А вот внутри… Внутри него бушует настоящий ураган. Казалось бы, какой-то парень просто принёс пирожки со столовки.

      — Для тебя, Вов. Только для тебя, — твердит его внутренний голос, — Он наверняка очень долго думал о том, как достать их, как донести до дома и сохранить их тепло до момента, пока тот, для кого они предназначаются, соизволит вернуться домой, — не унимается некто в его голове.

      Братишкин не ожидает, что такая банальная забота может выбить его из колеи, но она это делает, и Вова растерян. Он замечает, что Лёша начинает переживать из-за того, что он застыл как истукан и смотрит на выпечку, как на восьмое чудо света. Нужно что-то сказать.

      — Я, эм… спасибо, — голос Володи срывается, и он прочищает горло.

      Хесус всё ещё молчит, всматриваясь в лицо Вовы и пытаясь понять его истинные эмоции.

      — Да не за что, — произносит в итоге он, слегка улыбаясь.

      Братишкин ловит это движение губ и неосознанно его зеркалит.

      Они садятся за стол и склоняются над рисунками и картой. Парни проводят почти целую ночь, придумывая план и пытаясь разработать какую никакую тактику. Вова параллельно поедает принесённые Лёшей пирожки, а тот безуспешно пытается скрыть довольную ухмылку.