Возвращающихся с охоты встречают крепкими объятиями и словами искренней благодарности, особенно Шефа. Вова нехотя принимает похвалу и едва заметно косится на Лёшу, без которого, он уверен, они точно вернулись бы с пустыми руками. Голубоглазый, стоя чуть поодаль, понимающе кивает, улыбается всего на мгновение. Братишкин замирает, а затем набирает воздуха в лёгкие, чтобы сказать, кажется, что-то очень важное, но не успевает. Антон опережает его, озвучивая Хесусу просьбу помочь с разделкой туши кабана. Парень, конечно же, соглашается и, подхватив с противоположной от Тоши стороны добычу, следует за ним. Вова досадно выдыхает, с силой сжимая губы в тонкую полоску. Ему остаётся лишь проводить худую спину взглядом.

      Вечером того же дня Антон и Валера готовят вкуснейшее мясо кабана с тушеными овощами, а после сытного ужина Илья и Миша подбивают всех отпраздновать удачную охоту. Народ тащит стулья к кострищу, Стинт — гитару, а Вася — припрятанную для подходящего случая выпивку. Пение Максима и Нели ласкает слух, терпкий алкоголь согревает изнутри, а пламя снаружи. Всё это в совокупности заставляет сквад впервые за долгое время расслабиться. Валера хихикает, лёжа на плече у Миши, пока тот что-то шепчет ему на ухо, Илья и Дрейк с бутылками от пива играют в bottle flip challenge, Таня старательно заплетает Даше косы, Гвин, Жора и Вася пьют коньяк и ностальгируют о былых временах, а Хесус с Антоном обломками веток играют в крестики-нолики на земле.

      Вова наблюдает за происходящим, сидя чуть поодаль от всех, и не может сдержать счастливую улыбку. В этот момент ему кажется, что все проблемы просто-напросто исчезли, будто их никогда и не было. Будто апокалипсис не ломал людей, как физически, так и морально, будто все его друзья не засыпали каждый день, молясь лишь об одном — пережить следующий, будто всё нормально.

      «Вот бы так было всегда…» — проносится на миг у него в голове.

      Братишкин обхватывает бутылку пива покрепче, делает глоток и удовлетворённо выдыхает. Но стоит ему откинуться на деревянную спинку и ненадолго прикрыть глаза, как на плечо опускается чья-то ладонь. Парень вздрагивает от неожиданности и оборачивается.

      — Извини, не хотел напугать, — слышит он знакомый голос.

      Хесус виновато улыбается и убирает руку.

      — Не помешаю?

      — Было бы чему мешать, — Шеф двигается в сторону, освобождая место для Лёши, — Приземляйся.

      Тот послушно садится рядом и протягивает Вове закрытую бутылку пива, держа свою в другой руке.

      — Вижу твоя уже пустая, ещё будешь?

      — С чего такая забота? — Братишкин вскидывает бровь.

      — А должна быть причина? — по-доброму усмехается Губанов и наклоняет голову чуть вбок, всматриваясь в лицо собеседника.

      Его рука протягивает Вове бутылку, а тот косится на неё, всё не решаясь взять. Пару мгновений парни молчат, думая каждый о своём.

      Действия Братишкина всё больше убеждают Хесуса в том, что тот чрезмерно пытается отгородиться от его внимания. Причины такого поведения для парня остаются загадкой, но разгадать её он просто обязан. Лёша и сам не знает, почему ему так хочется узнать настоящего Вову. Может он просто привык к большему доверию со стороны окружающих, а может… может что-то совершенно иное толкает его на такие поступки. Что бы то ни было, Губанов от Вовы теперь точно не отвяжется.

      Братишкин уверен, что Лёша чересчур настырный. Его это бесит. Бесит, что парень пристаёт к нему со своими расспросами, что зачем-то продолжает приносить домой ужин, который Вова в который раз пропускает из-за дежурства у стены, что сверлит взглядом при каждом удобном случае. Он готов поклясться, что ловит эти заинтересованные голубые глаза на себе слишком часто. Тем не менее, заметив, как этот взгляд цепляется за кого-то другого, Вова начинает раздражаться ещё больше. В природе своих ощущений и чувств он до сих пор пытается разобраться, но пока весьма безуспешно.

      Зависнув в своих мыслях, парни почти забывают об этой несчастной бутылке. Хесус, не замечая никакой реакции на предложенный алкоголь, уже тянется поставить его на землю с другой стороны лавочки, но в последний момент его останавливают чужие пальцы, обхватившие горлышко и чуть касающиеся его собственных.

      — Ла-адно, — сдаётся Вова, — Надеюсь ты не пытаешься меня отравить, — он тянет пиво на себя и одним ловким движением открывает о сиденье скамьи.

      — Ну если считать виагру отравой… — произносит Лёша загадочно.

      Братишкин успевает только поднести бутылку к губам, но осознав услышанное, резко её отстраняет и смотрит шокировано на Губанова. Тот моментально заливается смехом.

      — Оно же закрытое, Вов, — сквозь хохот произносит парень, — Как бы я тебе туда что-то подсыпал? — большим пальцем он утирает выступившие от смеха слезинки.

      — Кто тебя знает, змей коварный! — воскликнул Братишкин, — Может ты меня соблазнить решил, — добавил он чуть тише, присасываясь к горлышку бутылки.

      — Если бы я хотел кого-то соблазнить, я бы точно не стал подсыпать виагру.

      — Да? А что бы ты сделал? — слова вырываются из Вовы раньше, чем проходят обработку мозгом.

      Когда Лёша с удивлением и неподдельным интересом смотрит на него, парень мгновенно жалеет о своем вопросе. Но сказанного, к сожалению, уже не вернешь.

      Где-то глубоко в подсознании Хесус знает, какой ответ будет правдивым. Знает, что для начала он бы наблюдал: изучал бы повадки, интересы, стал бы любоваться редкими, но искренними эмоциями, проскакивающими на хмуром лице, точными движениями рук и пальцев при выстреле из лука. Затем, возможно, перешел бы к более активным действиям, к разговорам, шуткам, к украдкой подброшенным вкусняшкам, к таким жестам заботы, которых он сам от себя порой не ожидает.

      Но озвучивать всё это Вове он ни за что не станет.

      — Пригласил бы на свидание под звездным небом с бутылочкой дорогого вина, — шутливо произносит он в итоге.

      Володя беззлобно усмехается.

      — Да ты романтик, Хес.

      — Возможно, но это беспроигрышный вариант.

      Братишкин уже откровенно смеётся, поддаваясь своему опьяненному сознанию. В серо-зелёных глазах пляшут задорные искорки, а голубые напротив отражают свет луны в ночном небе. Вместо вина парни греют в руке пиво, над головой сияют звёзды, и Вова осознаёт, что тактика Лёши понемногу начинает работать.

***

      Проходит ещё несколько недель, которые наконец позволяют осени вступить в свои законные права. Яркое солнце, почти не скрывающееся за облаками, теперь уже не так активно питает своими лучами солнечные панели на краю поселения, зато созревший в теплицах урожай все ещё хранит в себе собранное за месяцы тепло. За прошедшие дни Хесус окончательно сближается со всеми членами коммуны и чувствует себя определенно на своём месте.

      Единственное, что мешает ему спать по ночам, это весьма холодное отношение Вовы к его персоне. После разговора у костра в тот вечер Лёше кажется, что они с Братишкиным стали хоть немного ближе, но уже на следующее утро Шеф ведет себя очень странно. Он почти перестаёт разговаривать с парнем, и в ответ на любые вопросы звучат лишь короткие фразы, после которых Володя старается поскорее удалиться. Алексей окончательно запутывается в таком поведении. Он не понимает почему Вова всё ещё не подпускает его слишком близко. И вообще, где это его «слишком» расположено? В целом, конечно, Братишкин доверяет Губанову многим больше, чем раньше, даже отпускает в рейды, но парни по-прежнему мало общаются, хоть и живут, считай, вместе.

      Странным «пунктиком» также является тот факт, что Вова не позволяет себя касаться, начиная, опять же, с того самого вечера у костра. Однажды Хесус пытается его приободрить, положив руку на плечо, но, спустя всего секунду, Володя уворачивается и смотрит в ответ так, будто вместо руки у себя на плече он увидел змею. Да, он больше выглядел напуганным и обеспокоенным, нежели испытывающим отвращение или неприязнь, но у Лёши до сих пор не укладывается в голове, почему у Братишкина такая странная реакция только на его прикосновения.

      Однажды Хесус сидит на улице вместе с Таней и помогает в сортировке семян, когда его внимание привлекает трое жителей у забора. В высоком парне, неуверенно держащем в руках здоровую палку, он узнает Дрейка, а в низкой девушке с деревянным ножом — Гаечку. Они оба стоят неподвижно, внимательно слушают наставления и следят за движениями их тренера, а именно — Вовы. Тот поочередно меняет оружие и медленно показывает каждому из учеников как правильно наносить удары и куда, чтобы ходячий с меньшей вероятностью смог укусить или нанести травму, объясняет где необходимо вложить больше силы, а где увернуться. Каждое движение парня отточено до идеала, будто он всю жизнь только и делал, что изучал боевые искусства. Может, так оно и есть? Губанов хотел бы узнать о прошлой жизни Братишкина ещё до апокалипсиса, но вывести на подобный разговор парня довольно сложно.

      Лёша пристально наблюдает за тренировкой, которая рождает в его голове совсем отвлеченные от дела мысли. Хесуса по-настоящему восхищает Володя. Являясь уважаемым человеком и лидером для всей группы, он не устраивает тиранию, контроль старается осуществлять в меру и самое главное — всегда защищает и подставляет спину за своих товарищей. Несмотря на то, что Вова иногда включает «командира» и язвит, он по истине любит каждого члена своей семьи. Но всё же Леша уверен, что в глубине души Шефа что-то тревожит, что-то не даёт покоя. И, скорее всего, этим «чем-то» Братишкин не собирается ни с кем делиться, снова ограждаясь незримым стальным забором. Хесус видит эту напускную маску уверенности каждый день и лишь моментами, когда Вова забывается или сидит за барной стойкой на кухне, убежденный, что его никто не видит, замечает истинные эмоции, скрывающиеся за ней — боль, досаду и необъятную печаль.

***

      Соблюдение правил прежнего мира о будних и выходных днях кажется глупой затеей, но выясняется, что всем в поселении проще и привычнее по-прежнему продолжать вести отсчёт дней, недель, месяцев и лет. Так создаётся впечатление, что хоть небольшая частичка из прошлого сохраняется и живёт до сих пор.

      Эта суббота кажется самой обычной, и Лёша не ждёт, что она будет отличаться от остальных таких суббот. Проснувшись с самого утра, парень лениво потягивается в постели и лежит так еще несколько минут, собираясь с мыслями. Насколько он помнит, на сегодня в планах числится сходить вместе с Гвином и Мишей к реке и проверить целостность очистной системы, что обрабатывает воду и подаёт её в поселение. Весьма важная работа. Хесус, конечно, совсем не разбирается в механике или сантехнике, но он неплохо научился ловить рыбу, поэтому в поход с ребятами назначается именно он. Парочка рыб, а если повезёт и того больше, лишними никогда не будет.

      Губанов поспешно одевается, причесывается и выходит из комнаты. Парень ожидает увидеть Вову на кухне, но спустившись на первый этаж, обнаруживает пустую комнату.

      — Неужели всё ещё спит? — проносится догадка в его голове.

      Он удивленно хмыкает, но решает, все же, не будить сожителя. На полпути к складу он встречает Мишу и Гвина, что идут из мастерской. У Александра ящик с инструментами в руках и охотничий нож, заткнутый за пояс, который ему с огромной вероятностью не понадобится. Хесус готов поклясться, что парень и голыми руками завалит полдюжины ходячих. Миша же идёт налегке с одним рюкзаком и таким же ножом, но не забывает прихватить с собой провиант для хоть и недолгого, но похода.

      — Доброе утро, — здоровается Силажик, а затем и Саша.

      — Доброе, — отвечает Хесус, слегка кивая в ответ.

      — Не передумал с нами идти?

      — Нет, сейчас только рыболовские снасти захвачу и можем выдвигаться.

      — Отлично, тогда ждем тебя у задних ворот, — произносит Миша, после чего они вдвоем с Гвином направляются к озвученному месту.

      Лёша пулей мчится на склад и уже через несколько минут возвращается со всем необходимым. Рыболовный сачок, леска с крючками, парочка поплавков и, конечно же, банка с любимым лакомством рыб — свежевыкопанными червями.

      — Готов? — уточняет Миша.

      — Угу.

      Парни покидают территорию поселения через задний выход. Он используется редко, так как ведёт к остальным заброшенным коттеджам. Всё, что можно было унести полезного, уже давно унесли, поэтому ходить туда не было необходимости. Но в редких случаях этот выход используется, например, как сейчас. Неподалёку начинается тропинка, ведущая в лес, а далее к устью реки.

      Все трое довольно быстро добираются до нужного места, встретив лишь одного полудохлого ходячего. Хесус быстро разбирается с ним, воткнув нож в череп и отбросив бездыханное тело в сторону.

      — Спасибо, Лёш, — благодарит Саша, одобрительно кивая.

      — Всегда пожалуйста, — улыбается в ответ Хесус, заправляя оружие в ножны.

      Дойдя до большой воды, ребята сворачивают чуть левее и направляются к небольшому строению. Гвин открывает дверь заранее прихваченным из поселения ключом и заходит внутрь. За ним следуют остальные. В комнатке два на два находятся большие пластиковые емкости синего цвета с кучей труб и различными электрическими приборами, закрепленными сверху на вдоль стены.

      — Да-а, если б не эта малышка, туго бы нам пришлось, — Силажик ставит рюкзак на пол и легонько стучит по пластику.

      — По башке себе постучи, дурень, — возмущается Саня.

      — Сам дурень! — отзывается Михаил.

      — Давай лучше осмотрим, всё ли с ней в порядке, — Гвин разворачивается, обращаясь уже к Лёше — Хес, ты можешь пока порыбачить. Возможно, мы тут надолго.

      — Без проблем, буду тут неподалёку. Если что, зовите, — отвечает парень, пожав плечами, и направляется к реке.

      Вдохнув поглубже свежий воздух, Губанов осматривается и зависает. Он всегда любил природу, а сейчас, находясь с ней наедине, чувствует истинное умиротворение. На горизонте не обнаруживается ни одного ходячего, что, несомненно, радует и позволяет Хесусу немного расслабиться. Разложив снасти, он цепляет крючок с червяком к леске и закидывает в воду, попутно закрепляя импровизированную удочку на земле. Когда он убеждается, что конструкция надежная, садится на землю, согнув одну ногу в колене, и кладет локоть поверх. Теперь остаётся лишь ждать.

      В природной тишине, наполненной лишь стрекотом насекомых и щебетанием птиц, Лёша проводит довольно долго. И только через полчаса рыба начинает клевать. Парню и правда везёт, потому что за первой следует вторая, а затем третья и четвёртая.

      — Ого, да ты прям прирожденный рыбак, — произносит внезапно подошедший Миша, когда видит почти полностью заполненное ведро.

      — Не думаю, просто с местом повезло, — отнекивается Хесус.

      — Может быть.

      Парни опускаются рядом с Лёшей и тихо переговариваются о чем-то своём. Внезапно Хесус слышит имя Вовы в их разговоре и резко переключает своё внимание.

      — Видел его сегодня? — обеспокоенно спрашивает Саня.

      — Неа. Опять, наверное, у себя заперся и весь день из комнаты носу не покажет, — с досадой отвечает Миша.

      — Да уж. Я надеялся, что уже много времени прошло и он отпустил, но, видимо, ошибся.

      — О чем это вы? — Алексей решает вмешаться.

      Он выжидающе смотрит на парней рядом, пока те загадочно переглядываются. Кажется, решают, нужно ли рассказывать ему. Силажик уверенно кивает и Гвин глубоко вздыхает, опуская взгляд.

      — У Вовы была девушка. Они начали встречаться около двух лет назад и оба были по-настоящему счастливы. Это знали и видели все наши ребята, ибо скрывать настоящую любовь сложно, — парень грустно улыбается, — Но ровно год назад её укусили. Она не протянула даже дня. И Вова по сей день не может простить себя за то, что не уберёг её.

      — Её… правда укусили из-за него? — едва слышно спрашивает Лёша.

      Саня мотает головой и поднимает взгляд.

      — Конечно же, нет. Нас тогда загнала в угол толпа ходячих, и, если бы не Алина, мы бы все там подохли. Она пожертвовала собой, отвлекла бо́льшую часть на себя, чтобы остальные спаслись. Вову держали втроём, пока он пытался вырваться, чтобы кинуться к ней на помощь, а точнее на верную смерть. Ты не подумай, Алина была одной из нас, никому не хотелось её смерти, просто… так вышло. Мы живы благодаря ей.

      На лицах Миши и Гвина застывают скорбь и сожаление. Хесус переваривает всё услышанное, уставившись куда-то далеко расфокусированным взглядом. Он не представляет какую боль испытал Братишкин, и каких сил ему стоит, несмотря на такую потерю, продолжать бороться за свою жизнь и за жизнь своих друзей.

      — Мне жаль, — всё, что может ответить Губанов в ответ.

      Все трое ненадолго погружаются в тишину, будто устраивают минуту молчания в память Алины и всех людей, что отдали свои жизни ради спасения своих близких.

***

      В лагерь парни возвращаются уже ближе к четырем часам. В голове Хесуса так и вертятся мысли о Вове и о том, что произошло с ним год назад, поэтому, чтобы отвлечься он относит пойманную рыбу Лагоде и вызывается помочь в её приготовлении. Так он проводит остаток дня до самого позднего вечера.

      Вернувшись домой, парень закрывает за собой дверь и принимается зажигать свечи в подсвечнике. С источником света в руке он поднимается наверх и застывает посреди прохода. По-хорошему сейчас он должен развернуться направо и пойти в свою комнату спать, но взгляд голубых глаз так и цепляется за соседнюю дверь.

      Хесус порывается пойти к себе, но что-то его останавливает. После минутных терзаний его ноги, видимо, решают сделать выбор самостоятельно, ведь через мгновение парень обнаруживает себя стоящим возле входа в чужую комнату. Кулак заносится в воздухе и стучит по деревянной поверхности ровно три раза. Из комнаты доносятся приглушенные звуки, но никто не отвечает.

      Губанов решается зайти, давит на дверную ручку и мгновенно застывает на пороге спальни. Он застает Братишкина в ужасном состоянии. Тот сидит на кровати, подогнув ноги, под глазами мешки, во взгляде читается грусть и бесконечная скорбь, а в руках блестит женский золотой браслет.

      — Вова? — зовёт чуть слышно Губанов, делая шаг вперёд.

      Володя все так же молчит, лишь перебирает браслет пальцами, словно чётки, и смотрит опустошённым взглядом на голую стену перед собой. Голубоглазый ставит подсвечник на комод и подходит ещё чуть ближе.

      — Ты как? — продолжает попытки завести разговор Губанов.

      В ответ всё та же тишина. Братишкин будто совсем не замечает присутствия Лёши. Тот становится рядом с кроватью Володи и мнётся на месте, не зная, что сказать, чтобы поддержать парня.

      — Слушай, я не знал Алину, но уверен, что она была прекрасной девушкой и…

      Вова не дослушивает до конца. Как только он слышит знакомое имя, переводит взгляд на Хесуса. Серо-зелёные глаза начинают пылать огнём и яростью.

      — Не смей даже произносить её имя! — кричит Братишкин во всё горло, вскакивая с постели.

      Лёша растерянно пятится назад, выставляя руки ладонями вперёд.

      — Вов, пожалуйста, выслушай, — он пытается утихомирить Шефа, но напрасно.

      — Уёбывай отсюда! — Володя не слышит ни единого слова и продолжает истошно кричать.

      Кричать от боли

      По щекам парня текут слёзы, а его взгляд полон отчаяния. Рука сжимает браслет всё сильнее, постепенно превращаясь в кулак. Леша понимает, что сейчас пытаться поговорить с Братишкиным бесполезно, поэтому опускает взгляд, тихо извиняется и, захватив с собой подсвечник, уходит в свою комнату.

      Всю следующую ночь Хесус слышит тихие всхлипывания за стеной, которые отзываются фантомной болью в его собственной груди.