Уже стоя около входа в бар, азиатка заметила своего союзника, посмотрев в стеклянную дверь. Хоть он и находился довольно далеко, Японская Империя ясно почувствовала отчаяние и раздражение на грани срыва, которые пропитали весь образ парня. Не раздумывая более, она вошла в помещение, в лицо сразу пахну́ло тёплым воздухом с горьковатым душком алкоголя, заставив девушку невольно наморщить носик. Стоило пройти несколько шагов, Рейх будто почуял её приближение и сразу как-то встрепенулся, приподнялся, но только прикрыл глаза. Выглядел он, честно говоря, немного помято, лежал корпусом на столе, напоминая куль муки, и, похоже, страдал. Заметив рядом с ним пустую бутылку, союзница только покачала головой и окончательно приблизившись осторожно положила руку ему на плечо. Немец приподнял голову, прищурился, будто сначала не узнал её и облегчённо выдохнул. За спиной послышалось деликатное покашливание, девушка вздрогнула и поспешно обернулась. Увидев СССР, на которого до этого момента не обращала ровно никакого внимания, она сразу напряглась, но тому, похоже, вообще было всё равно, что она думает.

— Он с тобой разговаривать не будет. Похоже, что выпил слишком много.

— Понятно… — отвернувшись от мужчины, тем не менее продолжая боковым зрением с настороженностью следить за его действиями, азиатка наклонилась к союзнику и довольно громко, делая паузы между словами, сказала: — Вставай, надо тебя холодной водой умыть.

Рейх, сделав над собой усилие, поднялся. Он покачнулся, но азиатка проворно подхватила его под руку, не дав упасть, в мыслях уже подбирая варианты того, что скажет ему, когда он придёт в себя. Коммунист проводил их неопределённым взглядом и налил себе ещё рюмку. Добравшись до раковины, девушка отпустила немца, включила ледяную воду и перевела на него полный сомнения взгляд. Если плеснёт воду сама, то вдруг он разозлится? А сам сможет? Руки у парня трясутся. Тяжело вздохнув, Японская Империя набрала полную пригоршню воды и плеснула в лицо союзнику, который как раз очень удобно наклонился над раковиной, с трудом удерживая равновесие. Он зажмурился, перед глазами поплыли круги, а когда снова их открыл, «адская свистопляска», которая мучила его до этого, немного поутихла, по телу пробежал холодок от резкой смены температуры. Проморгавшись, Нацистская Германия перевёл свой взгляд на союзницу, которая с ноткой напряжения вглядывалась в его лицо, забавно нахмурив бровки. Внезапно Рейх почувствовал резкий прилив хорошего настроения, он лучезарно улыбнулся и увидев, как девушка удивлённая такой реакцией, хлопает глазами, внезапно тихо рассмеялся.

— Уж не знаю, что ты тут делаешь, но… Это очень мило с твоей стороны, за мной прийти~

Голос по-прежнему был ненормальный, иногда получались неуместные паузы и заикания, но немцу вдруг стало всё равно. Он прищурился, глаза заблестели смешливым огоньком. Азиатка явно занервничала от такой смены настроения и поспешила схватить его за руку.

— Пойдём, надо уходить отсюда. Поговорим немного позже, — понизив голос, она угрожающе добавила, — поверь, мне есть, что тебе высказать…

Немец снова с лёгкой хрипотцой рассмеялся и внезапно свободной рукой погладил её по плечу.

— Ты милая, когда злишься… — вот тут Японская Империя действительно испугалась. Она даже вообразить не могла, чтобы всегда хладнокровный нацист вдруг начал говорить что-то такое. Слишком уж не в его характере это было. Она испуганно покосилась на его лицо, не поворачивая головы, рука тут же убралась обратно, немец будто прочитал мысли и поспешно заверил: — Хорошо-хорошо, потом поговорим, значит потом… Не надо смотреть на меня такими глазами.

Тем не менее, веселье уже было не остановить, Рейх внезапно полностью расслабился в присутствии союзницы, решив, что доверять ей можно. Не, ну, а действительно, почему нет? Она как никто другой понимает его, если кому-то и довериться, то это ей. Потихоньку каша из мыслей начала медленно приходить в норму, парень стал постепенно анализировать своё состояние. Настроение было даже слишком приподнятое, какое-то истерически-весёлое, это начало́ настораживать, поэтому немец взял себя в руки, остановился, чем вызвал волнение у союзницы, несколько раз вдохнул-выдохнул и убрал все эмоции глубже внутрь себя. Она перестала нервничать, увидев, что он снова относительно в норме и, всё ещё придерживая его за руку, пошла дальше. Ноги пока ещё слушались плохо, от чего Рейх немного покачивался, но опершись на плечо Японской Империи он почувствовал себя увереннее и почти не спотыкался. Увидев, что немец снова немного пришёл в себя, Союз встрепенулся, с нескрываемым интересом посмотрел на его ухмылку, свидетельствующую об отсутствии прежней зажатости и когда эта двоица проходила мимо, схватил девушку за рукав.

— Подожди, мы с ним ещё не договорили, — почувствовав прикосновение она вздрогнула и отшатнулась, невольно выпустив союзника, тот покачнулся, потеряв опору, но уже взял контроль над ситуацией и смог устоять. Коммунист не отпускал, он прекрасно понимал, что если не выпустить хоть одного из них, то второй никуда не пойдёт, но хватать Рейха, тем более в таком состоянии, было опаснее, — скажи ему, чтобы остался, а сама иди, куда хочешь.

— Отпусти… — голос предательски дрогнул, девушка сразу будто ощетинилась, не сумев скрыть свой страх. Союз только ухмыльнулся.

— Нет уж, даже не проси. Пока он не сядет обратно, я тебя не выпущу…

Внезапно, притихший до этого немец, резко переменился в лице, снова угрюмо нахмурившись. Он подошёл ближе и не слишком сильно ударил по руке, держащей его союзницу. Коммунист ослабил хватку, но отпускать всё ещё не собирался, он уже предвкушал продолжение разговора. Тогда Нацистская Германия сквозь сжатые зубы угрожающе проклокотал:

— Лапы свои от неё убери.

— О, заговорил! — обрадовался Союз и жестом указал на стул. — Садись.

Терпение у немца закончилось, он, рокочуще выругавшись, снова ударил по руке мужчины, на этот раз сильнее, а когда тот отпустил, впав в ступор от такого поведения, притянул Японскую Империю к себе, одной рукой прижав её к груди, будто пытаясь спрятать. Девушка просто замерла, не решаясь двинуться, не зная, чего от нациста ожидать. Она вспыхнула от смущения, но не двигалась, слушая бешеный стук его сердца.

— Я же тебе сказал, — глаза парня сверкнули бешеной злобой, легко пробившейся из-под хрупкой пелены спокойствия, он прижал её ещё сильнее к себе, будто японка была игрушкой, которую у него пытались отнять, — лапы убрал, а то придётся их повыкручивать.

— Nazi-сан, пожалуйста пойдём отсюда, — умоляюще, тонким голосом прошептала азиатка, от смущения окончательно потеряв грозный вид, стараясь вывернуться из его цепкой хватки, что, однако, не очень получалось, — у нас нет времени…

На слова союзницы парень отреагировал мгновенно, снова улыбнулся и за пару секунд полностью утратил всю злобу. Бросив на коммуниста осуждающий взгляд, азиатка всё-таки смогла отстраниться от союзника и быстрым шагом направилась к выходу, таща того за собой.