Прохладный ночной воздух, тишина и темнота, искры звёзд на небе… Японская Империя совсем успокоилась и внезапно почувствовала желание прижаться к союзнику в ответ. Она неуверенно обвила корпус парня руками, стиснула покрепче. Он тут же выпрямился, убрал голову с её плеча, и теперь девушка утыкалась лбом в его грудную клетку, так как она была ниже его чуть больше, чем на голову. Тепло. Было очень тепло, и почему-то стало спокойно, будто за руками немца она спряталась от всего внешнего мира. Внутри что-то взволнованно ёкнуло, сердце начало биться быстрее. «Это всё от волнения» — мысленно проговорила девушка и попыталась успокоиться. А волноваться причина была. Впервые за всё время их знакомства сложился настолько тесный и прямой контакт, который в нормальных условиях сложиться попросту не мог, но это всё-таки случилось. Справившись с оцепенением, она зажмурилась и повернула голову боком, прижавшись к его груди. Сердце Рейха стучало быстро и громко, так, что его было слышно через пиджак и рубашку. Она улыбнулась, понимая, что всё-таки нервничает не одна. Как бы нацист ни старался выглядеть спокойно, она его раскусила. Парень тянул момент, всё-таки он впервые испытывал что-то похожее, удовольствие от поимки жертвы слишком сильно отличалось от нового чувства, это надо было обдумать, но мысли плохо слушались, и у него никак не получалось сконцентрироваться на чём-то конкретном. Через некоторое время Японская Империя медленно разжала руки и отстранилась, стараясь не смотреть в его глаза. От его пронзительного, непривычно живого взгляда становилось не по себе.
— Пойдём уже, а то так утро скорее наступит, чем я тебя доведу.
Её голос больше не был раздражённым, скорее смущённым. Да и вообще весь образ внезапно стал будто мягче, куда-то пропали колкость холод и сдержанность, которые она обычно источала. Даже движения стали плавными, осторожными. Нацистская Германия оперся о её плечо и пошёл практически не запинаясь и не покачиваясь. Сейчас он снова замолк, хотя совсем недавно готов был говорить без умолку. Поплутав немного по улицам, девушка потеряла надежду сореинтироваться на месте в какую сторону идти и приняла решение добраться сначала до офиса и уже оттуда двинуться по уже знакомому маршруту, так как на все расспросы о том, куда лучше повернуть, её спутник отвечал слишком расплывчато, неразборчиво и не по делу. А пойти наугад и заблудиться было бы сейчас хуже всего. Тем не менее, японка не чувствовала раздражения, она пребывала в странном, умиротворённом состоянии и была совершенно спокойна. Когда они добрались наконец, до его дома, прошло около получаса, если не больше. Потянув за ручку калитки, Японская Империя обнаружила, что она заперта и беспомощно развела руками, переводя взгляд на Рейха.
— У меня ключей нет, так что, на этом мои полномочия всё. — она поймала его взгляд и тут же отвернулась.
— Дай-ка я сам…
Немец сделал шаг, покачнулся, но схватился за металлический прут и поэтому смог удержаться на ногах. Он привычным движением вытянул из кармана ключи, но дальше дело не пошло. У парня никак не получалось попасть в замочную скважину, рука подрагивала, перед глазами всё плыло и не получалось сфокусировать взгляд. Союзница тихо вздохнула и отобрала у него ключ, поняв, что так дело не пойдёт и сейчас оставлять его нельзя. К тому же, признаться честно, ей было до жути интересно, как выглядит его дом изнутри, а сейчас как раз выдался прекрасный шанс это узнать. Да и не смотря на то, что от выходок нациста становилось не по себе, сейчас общаться с ним стало интереснее, в общем, все доводы сводились к тому, что нужно пойти дальше, а мысли против этой задумки девушка старательно обходила и игнорировала, убеждая себя, что это отличная идея с какой стороны ни посмотри. Открыв дорогу во двор, она тут же вернула ключ владельцу и принялась с любопытством оглядываться, в поисках каких-либо интересных деталей, которых не было бы видно с улицы. Ничего примечательного не обнаружилось, от чего Империя почувствовала некоторое разочарование, ведь считала, что у такого необычного субъекта, как Рейх, дом тоже не может быть обыкновенным. Что же, значит всё самое интересное внутри. Девушка с любопытством покосилась на темнеющую во мраке ночи дверь, потом перевела взгляд на немца, прикидывая, как бы он мог обустроить комнаты. Если судить по его характеру то, наверное, там что-то достаточно мрачное. Приняв протянутые ключи, союзница щёлкнула замком и потянула за ручку, внутренне приготовившись к чему угодно, но… Только не к самой обычной прихожей. Затащив споткнувшегося Нацистскую Германию внутрь, она ещё раз огляделась, но даже при тщательном осмотре не обнаружилось ничего необычного. Оказавшись в знакомом помещении, парень сразу стал выглядеть бодрее, распрямил плечи и обвёл мутным взглядом стены. Оставив обувь рядом с дверью, союзница помогла стащить сапоги и ему, громко ворча под нос, что завтра припомнит ему это в отместку за то, что тот назвал её беспомощной во время болезни. Союзник только фыркнул, но спорить не стал, так как, похоже, понял, что это бесполезно. Пока он ходил попить воды на кухню, Японская Империя не упустила шанс и скользнула в соседнюю комнату. И там ждало разочарование, это жилище совершенно не было похоже на мрачную обитель убийцы, даже обои были светлые и с каким-то легкомысленным узорчиком. На стене уютно тикали часы, немного прищурившись из-за полумрака, союзница разглядела стрелки и ужаснулась. Шёл уже второй час ночи, неудивительно, что всю дорогу её клонило в сон… Потянувшись и потерев глаза, она с трудом подавила зевок и присела на диван, твёрдо решив, что уйдёт, как только убедится, что уж у себя в доме немец разберётся сам. Через несколько минут со стороны дверей послышались шаркающие шаги, придерживаясь за стену в комнату заглянул Рейх. Без колебаний вошёл внутрь, он точно знал, что союзница находится тут, так как на своей территории очень хорошо чувствовал все изменения и присутствие постороннего замечал сразу. Взглянув на диван, он действительно увидел её, но только ухмыльнулся и, замерев на несколько секунд, тихо вышел. Японская Империя мирно посапывала, облокачиваясь на спинку, её успела сморить незаметно подкравшаяся дрёма. Парень, конечно, мог её разбудить, но не стал. Как говорится — утро вечера мудренее.