Вова старался идти как можно быстрее, из-за чего очень часто спотыкался и кряхтел. Темнота постепенно накрывала облака на небе, ведя за собой ночь. Обычно парень успевал возвращаться в замок до её наступления, но сегодняшний день стал исключением.

      Слизеринец пробрался во внутренний двор и огляделся. К счастью, здесь никого не было, и парень мог продолжить свой путь к факультетским спальням. Братишкину совсем не хотелось показываться на глаза кому-то из преподавателей или старост, ибо это чревато последствиями. Могли снять очки с факультета, и на это, по сути, было плевать, но возможность попасть на отработку — вот это точно пиздец.

      Парень значительно замедлился, заходя в коридор первого этажа. Весь замок спал в тишине, погруженный в темноту. Вове пришлось зажечь Lumos, чтобы иметь возможность хоть как-то ориентироваться в пространстве. Проходя мимо лестницы, Братишкин чуть опустил вниз палочку с огоньком, пытаясь не разбудить портреты. Портреты больше всего на свете любили болтать друг с другом, пускать сплетни и перешептываться за спиной у волшебников. Проснись хоть один из них, информация о разгуливающем по замку среди ночи ученике дошла бы до любого из профессоров или Филча за считанные минуты.

      Володя прошёл мимо входа в Большой зал и, продолжая аккуратно ступать по каменному полу, направился к лестнице, ведущей в подземелья. Но не успел он сделать и несколько шагов, как из-за поворота, который он только что прошёл, высунулась чья-то рука и, крепко схватив его за локоть, потащила в сторону. От неожиданности Вова хотел вскрикнуть, но другая рука незнакомца тут же легла ему на рот, заставляя сдерживать крик. Братишкин попытался выбраться из хватки и уже мысленно придумывал план атаки.

      — Да не дёргайся ты! Это я, — прозвучал знакомый голос, и слизеринец перестал вырываться.

      Хватка ослабла, и парень вывернулся так, чтобы видеть того, кто так его напугал.

      — Макс, ты долбоёб, ты знаешь? — произнёс Вова с раздражением, все еще пытаясь успокоить бешено стучащее от страха сердце.

      — Не больший, чем ты. Ты что забыл в коридоре после отбоя? — возмущенно спросил Стинт, сверкнув значком старосты на груди.

      — Ну а ты как думаешь? — с сарказмом ответил Вова. Поймав на себе лишь выжидающий взгляд друга, он добавил, — Я просто иду в комнату.

      — Вов, не прикидывайся дурачком, — Макс скрестил руки на груди, — Ты где все это время был? Я не видел тебя с тех самых пор, как ты убежал из Дуэльного зала, — с беспокойством в голосе произнёс он.

      Стинт знал, что Вова порой ловит тильт снихуя, и тогда лучше его не трогать. Но он впервые пропал почти на целый день, и это заставило Макса заволноваться. Как бы они ни ссорились или пререкались, староста считал Вову своим другом, и это было взаимно.

      — Неважно. Давай ты просто пропустишь меня, и мы сделаем вид, что никто никого не видел.

      — Может, ты забыл, но вот такие ночные путешественники, как ты, как раз моя забота, — после небольшой паузы он продолжил, — Ты знаешь, что я должен сделать…

      — Макс, пожалуйста, у меня и так был ужасный день. Я же всегда возвращаюсь до отбоя, просто сегодня… задержался, — шатен устало потер переносицу, прикрыв глаза, и глубоко вздохнул.

      Русоволосый еще раз окинул взглядом лицо Вовы, задерживаясь на виске.

      — Ты так и не смыл кровь.

      Братишкин растерянно провёл ладонью по щеке, смахивая кусочки запекшейся крови. Прошло еще несколько секунд. В полной тишине Максим раздумывал, как поступить, а Вове уже не терпелось пойти в свою комнату и завалиться на мягкую кровать.

      — Ладно, можешь идти, — озвучил свое решение староста Слизерина, отведя взгляд в сторону.

      — Спасибо, — произнес Братишкин, с расслаблением опустив плечи. Он взглянул на Стинта и пошёл тому за спину в сторону спален своего факультета.

      — Вов, — староста окликнул друга. Тот остановился, затем обернулся, — Всё нормально?

      — Да, — кратко ответил шатен, слабо улыбнувшись, и продолжил свой путь.

***

      В библиотеке Хогвартса собралось достаточно много народа, ведь сейчас был вечер воскресенья, и все ученики резко вспомнили про домашнее задание, которое нужно было сдать уже завтра. Мадам Пинс выглядела уставшей, но свою работу выполняла всё так же хорошо: в библиотеке стояла почти полная тишина. Ирма Пинс была весьма ответственной волшебницей, за что и была назначена на свою должность, хотя иногда она всё же разрешала студентам переговариваться, но исключительно по учебной тематике.

      Хесус сидел в самом дальнем углу библиотеки и выискивал любую информацию о красношапах или, как их еще называли, красных колпаках. Процесс написания сочинения ему всегда нравился, а особенно когда это было сочинение по Уходу за магическими существами. Пуффендуец буквально обложился книгами и поочередно листал каждую из них, а когда не находил нужной информации, призывал с помощью Accio новый том.

      Большинство студентов лишь делали вид, что заняты домашкой, а на самом деле переписывались друг с другом или пытались незаметно переговариваться. Возможно, Лёша также сидел бы с Эшли прямо сейчас, но та сделала все задания еще вчера и еще утром ушла с Джесси в Хогсмид. Парень помнил, как пытался её успокоить, всё же это было первое свидание брюнетки, и она не могла расстаться с мыслью, что юная Рейвенкло не придёт или вовсе откажет ей. Но Хесус был уверен, что все пройдёт замечательно, в чём и убедил подругу, и в итоге оказался прав.

      Лёша не обращал внимания на учеников, которые сидели за другими столами или ходили туда-сюда в поисках нужной книги, ибо это только отвлекало. Но всего на секунду он окинул взглядом окружение и не поверил своим глазам. Уже знакомый ему слизеринец с отвратным характером и манией преследования стоял посреди библиотеки и осматривался в поисках свободного места. Видимо у судьбы плохое чувство юмора или она сильно любит иронию, потому что через пару секунд взгляд Вовы наткнулся на единственное свободное место в помещении — рядом с Хесусом. Синхронное «блять» пронеслось в головах парней.

      Братишкин хотел было развернуться и уйти, но подумал, что это будет выглядеть глупо. Он же пришёл сделать наконец эту глупую домашку, которую откладывал все выходные, а не бегать от пуффендуйца. Значит, надо было идти до конца. И вообще, какая разница, где сидеть? Подумаешь, прямо напротив тебя будет твой персональный сталкер, и что?

      «И ничего хорошего» — ответил Братишкину его внутренний голос.

      Хесус видел по глазам, что Вова решает дилемму, уйти или остаться. Лёше, конечно, было всё равно, но, если бы слизеринец сейчас ушёл, ему было бы определенно неприятно.

      В конце концов, Братишкин сдался и поплёлся по направлению к столу пуффендуйца. Всё это время Хесус старался не смотреть на него и делать вид, что очень увлечён написанием сочинения.

      Вова подошёл к столу и, поставив на него свою сумку, уселся напротив Лёши. В тишине он начал выкладывать учебники и письменные принадлежности перед собой. Хесус пристально наблюдал за каждым движением слизеринца, а тот, в свою очередь, было заметно, заставлял себя не поднимать взгляд на парня.

      — Значит, я тебя преследую, да? — наконец решил прервать тишину пуффендуец.

      — Ой, завали, — Вова сморщился, — Это случайность. Сам видишь, что это единственное свободное место во всей библиотеке, — он коротко взглянул на Лёшу и продолжил гипнотизировать взглядом учебник.

      — То есть сначала ты беспричинно принимаешь меня за маньяка, который следит за тобой 24/7, а потом, когда сам оказываешься в подобной ситуации, считаешь это случайностью? — возмутился Хесус, сложив руки на груди.

      Братишкин хотел что-то ответить, но не мог, потому что по сути пуффендуец был прав. То, что они часто встречались в коридорах школы, было абсолютно нормальным явлением. Возможно, у него просто развилась паранойя, но признаться в этом Лёше было сложно. Признавать свои ошибки никогда не бывает легко.

      Вова продолжал глотать ртом воздух, собираясь выдавить из себя хоть что-нибудь, но тщетно. А Хесус всё ждал, когда ему предоставят хотя бы один адекватный обоснуй. Спустя несколько секунд слизеринец лишь глубоко выдохнул и склонил голову, опирая её на ладони.

      — Ладно. Возможно, ты и не преследуешь меня, — пробормотал Братишкин.

      — Возможно?!

      — Ну хорошо. Ты меня не преследуешь, я признаю. Доволен?! — повысил голос Вова и наконец осмелился заглянуть в глаза своему собеседнику. Лёша хотел было что-то ответить, но их спор прервали.

      — Молодые люди, ведите себя потише. Вы всё-таки в библиотеке, а не на вокзале, — неожиданно подала голос Мадам Пинс, которая проходила как раз мимо их стола.

      Вова опешил и немного растерялся с мыслями.

      — Простите, такого больше не повторится, — извинился Лёша.

      Когда библиотекарь прошла дальше к стеллажам, он снова взглянул на Братишкина. Тот в свою очередь молча уставился на него в ответ, но быстро отвернулся, разворачивая пергамент и приступая наконец к работе. И всё же пуффендуец успел заметить, что с Вовой было что-то не так. Парень выглядел подавленным и чересчур расстроенным. Любознательность Хесуса заскреблась изнутри — ему захотелось узнать причину.

      Парни занимались каждый своим заданием, стараясь не обращать друг на друга никакого внимания. Ну или, по крайней мере, они лишь делали вид. Потому что Хесус всё-таки поймал несколько заинтересованных взглядов слизеринца, направленных то на его книги, то на него самого. Причём вторых было больше. Намного больше. Он буквально чувствовал, как серо-зелёные глаза ведли дорожку от его волос к бровям, затем осматривали горбинку на носу, заглядывали за очки, спускались ниже к губам и быстро возвращались обратно в учебник.

      Лёша даже не подозревал, что творилось в голове у Вовы. Слизеринец правда пытался сосредоточиться на домашке и даже написал целый абзац о способах борьбы с вампирами по Защите от тёмных искусств. Но его взгляд всё время притягивал пуффендуец, сидящий напротив. Было интересно, что он так старательно выводит пером у себя в тетради и по какой дисциплине делает задание. Какая у него вообще любимая дисциплина и нравится ли ему Трансфигурация и Защита от тёмных искусств так же сильно, как и ему самому? Всегда ли он так аккуратно подпирает подбородок рукой, касаясь указательным пальцем края скулы, и мило морщит нос, когда задумывается?

      Красивый…

      Казалось бы, одно слово, одна единственная мысль, которая пронеслась так быстро, что обладатель еле успел её заметить. Но он заметил. Вову будто парализовало от осознания. Слизеринец молчал, но со стороны было не сложно заметить, что его более-менее расслабленное выражение лица сменилось на взволнованное, а удивлённый взгляд выдавал внутреннюю панику.

      Всё это, естественно, не укрылось от глаз Хесуса, но он притворился, что ничего не заметил, и продолжил вычитывать информацию из библиотечной книги.

      Тем временем Вова мысленно начинал потихоньку себя накручивать.

      «Все, побыл натуралом 16 лет и хватит, теперь переходим на мальчиков…»

      Братишкин попытался успокоиться и вернулся к написанию домашки. Через минуту он начал нервно дёргать коленкой, потому что клубок мыслей в голове закручивался и рос с каждой секундой. Он ведь по сути ничего не знал о пуффендуйце, кроме имени. Но, что странно, хотел бы узнать больше.

      В конце концов, у Вовы получилось сосредоточиться, и он смог дописать задание по Трансфигурации. Не сделав даже перерыва, он взялся за эссе по Защите от тёмных искусств, которое, кстати говоря, только что дописал Лёша.

      Пуффендуец еще раз прочитал свою работу, проверяя на ошибки, и, удостоверившись, что они отсутствуют, начал складывать свои книги в сумку, а библиотечные — в отдельную стопку, чтобы отнести на место. Закинув сумку на плечо, Хесус взял книги в руки и хотел было направиться к нужным полкам, но его взгляд на секунду задержался на Вове, который уже мирно посапывал, опираясь лбом на сложенные на столе руки. Такая картина вызвала легкую улыбку на губах Лёши, но он быстро прикрыл рот ладонью, опасаясь, что кто-то её заметит. Подойдя к противоположной стороне стола, Хесус осмотрелся. В библиотеке уже почти не осталось учеников, и они с Братишкиным были одними из последних её посетителей на сегодня.

      Хесус не хотел будить сладко спящего парня. Он бы хотел поближе рассмотреть его черты лица: длинные ресницы, пухловатые и чуть приоткрытые сейчас губы, каштановые волосы, кое-где завивающиеся в небольшие кучеряшки. Не контролируя себя, Лёша потянулся рукой к непослушным прядям слизеринца в желании прикоснуться и ощутить их мягкость. Не смея глубоко в них зарываться, парень лишь аккуратно заправил одну из них за ухо хозяина. Все время, пока ладонь пуффендуйца касалась волос Братишкина, он не дышал, опасаясь, что парень проснётся. Хесус убрал руку от головы слизеринца и переместил её на его плечо.

      — Хей, просыпайся, — чуть сжав руку Братишкина, вкрадчивым голосом произнёс пуффендуец.

      Первая попытка не увенчалась успехом, парень лишь промычал что-то невнятное.

      — Эээй, — немного сильнее сжав руку слизеринца, протянул голубоглазый, — Вова, подъём, — уже чуть громче произнёс Хесус.

      — А? Что? — моментально среагировав на своё имя, Братишкин вскинул голову и начал рассеянно осматриваться вокруг.

      — Мадам Пинс закрывает библиотеку на ночь, — произнёс Лёша, убирая руку с плеча парня.

      — И? — Вова сонно потирал глаза.

      — Что «и»? Ты собираешься спать здесь?

      — А тебе какая разница? — слизеринец вскинул одну бровь.

      — Никакой, — сказал Лёша с притворным безразличием. Задрав подбородок, он покрепче обхватил книги и понёс их к библиотечному стеллажу. Вова лишь проводил его удивлённым взглядом.

      Чуть помешкавшись, Братишкин все-таки встал со стула и начал собирать вещи, он же не хотел и вправду променять мягкую постель на библиотечный стол. Когда все книги, тетради и письменные принадлежности были в сумке, Вова не спеша направился к двери. Он не заметил, как Лёша выходил из библиотеки, а значит, тот все ещё был здесь.

      Глупо, но вместо того, чтобы пойти в факультетские спальни, парень направился к стеллажам, к которым ранее направился Хесус. Пройдя ряда четыре, Братишкин задумался, а не исчез ли пуффендуец. Или, может, тот нашёл мантию-невидимку и прямо сейчас ходил за ним по пятам?

      Лёша нашёлся возле дальней полки последнего ряда. Парень стоял полубоком и крутил в руках свои очки. В полутьме его силуэт был едва заметен, но Вова сумел его различить. Голова пуффендуйца была наклонена вбок так, что Братишкин мог видеть все его лицо. Сосредоточенный на предмете в руках, Хесус не замечал сокурсника.

      — Ты сам-то здесь ночевать будешь? — голос Вовы прорезал тишину.

      Лёша дернулся от неожиданности и чуть не выронил очки из рук. В следующий момент, он повернул голову в сторону слизеринца, и они оба замерли.

      Поначалу Вове показалось, что перед ним не Хесус, а совершенно другой человек. И всё из-за этих глаз. Братишкин видел их всего однажды, но этого хватило, чтобы их чарующий блеск закрепился в памяти.

      Вова знал, что голубо-зелёный подвид гетерохромии, который он лицезрел сейчас, очень редок, поэтому было не сложно сложить два плюс два, чтобы прийти к определённым выводам.

      — Это… это был ты… — пробормотал Братишкин, шокированно уставившись на Лёшу.

      Хесус забегал взглядом из стороны в сторону и испуганно вжался спиной в стеллаж позади.

      — Я не… Это не… Ты меня с кем-то перепутал, — пытался оправдаться шатен.

      — Конечно, у нас же полшколы с двусторонней гетерохромией ходит, — саркастически произнёс Братишкин.

      Лёша лишь открывал и закрывал рот в попытках подобрать нужные слова, но безрезультатно. В конце концов он просто глубоко выдохнул, обхватив большим и указательным пальцами переносицу.

      — Только не говори никому, пожалуйста, — сдался пуффендуец.

      Он состроил умоляющий взгляд в надежде, что его секрет так и останется секретом.

      — И почему же? — спросил Вова больше из любопытства.

      Ему не было дела до чужих тайн, но узнать причину все же хотелось.

      — Я… я не зарегистрирован в Реестре анимагов, — Лёша избегал зрительного контакта с сокурсником, — Если в Министерстве узнают, мне кранты…

      После его слов наступила тишина. Братишкин внимательно рассматривал лицо собеседника, пытаясь уловить каждую его эмоцию, и параллельно размышлял обо всей сложившейся ситуации. Нет, он, конечно же, не собирался выдавать Лёшу, но так хотелось завалить того вопросами о превращении, о конечной форме и вообще, как парень научился анимагии и когда.

      Все эти мысли буквально разрывали голову слизеринца, и он не знал, какую из них можно озвучить.

      — Не волнуйся, я никому не расскажу, — заверил он пуффендуйца.

      — Спасибо, — Хесус наконец поднял голову и обратил благодарный взгляд на Вову.

      — А как ты скрыл настоящий цвет глаз? — высказал свой остро интересующий вопрос Братишкин.

      — Зачаровал очки, — с лёгкой улыбкой ответил парень, — Но теперь, очевидно, придётся делать все заново, — он вздохнул.

      Разговор парней прервала резко наступившая темнота. Послышался звук удаляющихся шагов и поворот ключа. Это могло значить только одно — Мадам Пинс погасила свет заколдованных свечей и заперла дверь библиотеки.

      — Похоже, вопрос с местом ночёвки решился сам собой…