«…Лёша?»

      На задворках сознания он слышал, как кто-то звал его по имени. Голос был чересчур знакомым, но образ его хозяина оказался слишком расплывчатым, чтобы его узнать. Постепенно парень приходил в себя, ощущал, как возвращается контроль над руками и ногами. Грудная клетка, которая прежде была будто скована железными цепями, теперь свободно двигалась, вздымаясь то вверх, то вниз, наполняя лёгкие кислородом.

      Наконец пуффендуец открыл глаза. Чуть щурясь от яркого света солнца из окна, он приподнялся на локтях и попытался осмотреться. Окружающая обстановка сильно напоминала больничное крыло Хогвартса. Кажется, это оно и было. Воспоминания о последнем посещении этого места вдруг накатили волной, и он поёжился. Тогда Вова прогнал его, отказавшись от помощи, но знал бы он, к чему это в будущем приведёт.

      — Так. Стоп. А что я вообще делаю здесь? — пронеслось в голове.

      Очередные воспоминания стали проявляться в памяти парня. Кабинет Зельеварения, Братишкин в напарниках на очередном уроке, громкая перепалка и взрыв. Да, определенно, было что-то похожее на взрыв. По крайней мере, в голове шумело до сих пор.

      Но если был взрыв, то он мог пострадать. Пуффендуец осмотрел свои руки. Левая ладонь была перевязана, а кожа под тканью зудела и болела одновременно. Чуть отвернув одеяло в сторону, парень взглянул на свои ноги, пошевелил пальцами. Вроде никаких травм, ни визуально, ни по ощущениям. В целом полный порядок. Но что-то скребло на душе, не давая успокоиться. Точно, они ведь вдвоем кинулись к котлу. В голове возник образ падающего без сознания на пол слизеринца.

      — Чёрт, Вова… — сорвалось с его губ.

      Взгляд тревожно забегал из стороны в сторону, дыхание участилось.

      — Блять, блять, блять, — Хесус бормотал, судорожно пытаясь встать с кровати и натянуть на себя форму, аккуратно сложенную на тумбочке рядом.

      Наконец разобравшись с одеждой, парень поспешил отодвинуть ширму, отделявшую больничные койки друг от друга, и резко отскочил назад.

      — Куда это вы собрались, Алексей?

      Перед ним будто из-под земли выросла фигура мадам Помфри, которая грозно смотрела на пытающегося сбежать пациента.

      — Эм, Мадам Помфри? Здравствуйте, — растерянно произнёс Губанов, чуть отойдя назад.

      — Вы ещё не совсем здоровы, поэтому, пожалуйста, вернитесь обратно в кровать, — строго сказала она.

      — Но что со мной?

      — Скоро придет профессор Снейп и всё вам объяснит, а до того момента вы должны находиться в постели, — уклончиво ответила женщина.

      — Прошу, мне нужно убедиться, что с моим другом все хорошо, — произнёс пуффендуец, сложив руки в умоляющем жесте.

      — Убедитесь, когда я признаю вас здоровым, — она продолжала настаивать.

      — Пожалуйста, мадам Помфри, скажите, он здесь? Студент Слизерина. Мы вместе были в кабинете Зельеварения, когда всё случилось, — не успокаивался Лёша.

      — Ох, вы, должно быть, говорите о Владимире, — целительница печально вздохнула.

      — Да! Именно о нём! Он в порядке? Мне нужно его увидеть, — Хес нервно перебирал пальцами рук.

      — Это исключено, — мадам Помфри покачала головой в отрицательном жесте.

      — Но…

      Парень не успел договорить, как их прервал девичий голос.

      — Лёша! Слава Мерлину, ты цел, — Эшли, едва завидев Губанова, бросилась на того с объятиями.

      Хесус от неожиданности растерялся на несколько секунд, а затем обнял в ответ и мягко улыбнулся.

      — Я так испугалась, когда… ну, когда… — девушка отстранилась и стала тараторить.

      — Да, я знаю. Все хорошо, — произнёс пуффендуец, прерывая нервную речь подруги.

      Мадам Помфри, видимо, решила не мешать разговору и удалилась в сторону своего кабинета.

      — Ты нормально себя чувствуешь? — спросила девушка, осматривая друга с ног до головы.

      — Только голова болит, а так все окей, — заверил он её, — Ты знаешь, что с Вовой?

      Эшли отвела взгляд в сторону и замолчала.

      — Эшли? — парень напрягся, а пуффендуйка будто пыталась что-то сказать, но так и не решалась.

       — Что с ним? — парень попытался спросить как можно твёрже, но голос слегка дрогнул в конце.

      — Насколько я знаю, серьёзных травм у него нет, но… — она запнулась на мгновение и подняла взгляд, — Лёш, вы были в отключке целых два дня, и, насколько я знаю, он ещё не очнулся.

      Разноцветные глаза парня стали наполняться тревогой. От шока и удивления он не мог найти в себе силы произнести и слова.

      — Всё будет хорошо. Мадам Помфри сказала, что он должен проснуться, как только…

      — Как только… что?

      Эшли не успела ответить. Её прервал чужой возглас со стороны других больничных коек.

      — Ты жив! — воскликнул кто-то неподалёку.

      Хесус обернулся на голос. Обойдя Эшли, он вышел к проходу между кроватями и увидел нескольких слизеринцев, столпившихся у одной из них. Сложить два плюс два парень сумел довольно быстро. Там точно был Вова.

      Пуффендуец быстрым шагом направился к студентам. Эшли последовала за ним. Уже подойдя достаточно близко, он узнал Стинта и Джоина. Но окончательно его сомнения развеялись, когда он увидел парня, лежащего в кровати. Слизеринец хмурился и держался рукой за голову. Видимо, она болела так же сильно, как и у самого Лёши. Макс заметил подошедшего Хесуса и обратился к нему.

      — Хей, ты тоже очнулся. В норме?

      Пуффендуец все никак не мог отвести взгляда от Вовы. Столько всего хотелось сказать и сделать. Прежде всего обнять крепко-крепко, убедиться, что он и правда здесь и с ним всё хорошо.

      — А? Да, спасибо, — ответил Лёша, всё так же осматривая Братишкина.

      Ему показалось всего на мгновение, что что-то не так. Будто что-то в парне изменилось. Но не на физическом уровне, а на… магическом? Хесус не знал, как это объяснить, он просто ощущал что-то ранее незнакомое.

      — Ты как, Вов? — спросил Саня, придерживая друга за плечо.

      Братишкин открыл рот, видимо, чтобы ответить, но лишь беззвучно выдохнул. Его взгляд вмиг стал растерянным, он схватился за горло, попытался ответить снова, но результат оставался тем же. Дыхание парня участилось, он пробовал снова и снова, но в итоге получался лишь приглушенный хрип.

      — У тебя горло болит? Ты задыхаешься? — Джоин взволнованно смотрел на слизеринца, пытаясь угадать, что с ним происходит.

      — Блять, что нам делать? — запаниковал Стинт.

      — Я позову мадам Помфри, — произнесла Эшли и тут же умчалась на её поиски.

      Хесус смотрел на беспомощного и напуганного Братишкина и ощущал, как в нем зарождались паника и страх, и с каждой секундой эти чувства только усиливались. У пуффендуйца буквально сжималось сердце при виде такого Вовы.

      «… не могу…»

      — Вы слышали? — произнёс Губанов.

      — Что именно? — уточнил Стинт.

      — Вов, ты что-то сказал?

      Вова поднял взгляд, а затем покачал головой из стороны в сторону, неотрывно глядя на Хеса. Пуффендуец был готов поклясться, что тот на грани нервного срыва.

      — Но я тебя слышал, — продолжал утверждать Алексей.

      Он подошёл ближе к Братишкину и осторожно сел на край его кровати. Вова шумно выдохнул, закрывая лицо руками.

      — Хей, посмотри на меня, прошу.

      Просьба не подействовала. Тогда Лёша аккуратно взял его трясущиеся ладони в свои и попытался выцепить укрывающийся взгляд серо-зелёных глаз. Когда ему это удалось, он произнёс так тихо и ласково, как только мог.

      — Просто повтори ещё раз, пожалуйста.

      Володя долго смотрел в разноцветные омуты и в конце концов решил довериться. Он прикрыл глаза и сосредоточился.

      «Не могу… говорить…»

      — Ты не можешь говорить? Об этом ты пытался сказать?

      Брови Братишкина изогнулись в удивлении. Он выглядел шокированным, но не было понятно, в хорошем или в плохом смысле.

      «…слышишь?»

      — Мерлин, походу я тебя и правда слышу, но в своей голове.

      — Какого… — начал Макс, но его прервал звук приближающихся шагов.

      Мадам Помфри в сопровождении Эшли и профессора Снейпа подошла к толпе студентов. Все мигом отпрянули от кровати, где лежал Братишкин, а слизеринцы особенно напряглись, завидев своего декана.

      — Ну-ка все марш по своим комнатам. Мадам Помфри нужно осмотреть пациента, — грозно произнёс профессор Зельеварения.

      Ребята переглянулись и, последний раз взглянув на Братишкина, направились на выход из больничного крыла.

      — Касается всех, кроме вас, Алексей, — добавила целительница.

      Уже собравшийся уходить Хесус обернулся и подошёл обратно к Вове. Того уже начала осматривать мадам Помфри, накладывая сканирующие чары.

      — Как вы себя чувствуете? Что-нибудь болит? — обратилась женщина к пациенту.

      Слизеринец молчал, продолжая смотреть на Лёшу, который на данный момент был единственным источником его связи с другими людьми.

      «…объясни ей…»

      — Мадам Помфри, он не может говорить.

      — Что? — она удивилась, затем провела палочкой от горла до лёгких, — Но этого не может быть, речевой аппарат в порядке и лёгкие тоже.

      — Возможно, это одно из побочных действий зелья, которое было сварено этими молодыми людьми на уроке, — пояснил Снейп.

      — Но мы ведь даже не выпили его! — возразил Лёша.

      Он повысил тон голоса, но тут же осёкся, поймав на себе строгий взгляд профессора зельеварения.

      — Если бы вы его выпили, то могли вообще не очнуться. К тому же, спешу напомнить, что вы не справились с заданием, и помимо лишения каждого из ваших факультетов десяти очков, вам придется понести наказание за ваше безрассудство, — поймав грозный взгляд целительницы, он добавил, — Но, конечно же, после полного выздоровления.

      — Так что же все-таки с нами произошло?

      — Судя по всем симптомам и обстоятельствам, при которых они появились, я могу предположить, что неправильно сваренный жидкий Legilimens повлиял на ваши сознания, и они каким-то образом переплелись. Поэтому вы, Алексей, слышите обрывки мыслей Владимира в своей голове, — пояснил профессор.

      — Ох… — Лёша часто заморгал, пытаясь осознать услышанное, затем провел ладонью по лбу, шумно выдыхая.

      — Хочу предупредить, что в будущем вы, возможно, сможете чувствовать эмоции другого или даже видеть образы из чужого сознания. Мадам Помфри и я постараемся сделать всё, чтобы избавить вас от этой связи, но на это понадобится время, — добавил Снейп.

      — Попрошу вас сообщать мне обо всех изменениях и приходить не реже одного раза в день, чтобы я и профессор Снейп смогли быстрее помочь вам, — сказала целительница.

      Вова выглядел не менее удивленным и растерянным, чем сам Хесус. Он взглянул на мадам Помфри и открыл рот, чтобы озвучить вопрос, но, конечно же, не смог. Братишкин поджал губы от досады.

      — Ах да, и ещё. Так как ваши сознания связаны и только Алексей может вас слышать, я бы посоветовала вам держаться вместе. Но это лишь рекомендация, соблюдать её или нет, уже ваше дело, — добавила целительница, — Можете быть свободны.

      Вова кивнул и откинул одеяло в сторону, чтобы встать с кровати. Хесус молча наблюдал за ним, не зная, куда деться. Теперь, когда они были связаны таким странным способом, он чувствовал, как от слизеринца исходят грусть и досада, как его поглощает безысходность. Только он собрался попытаться успокоить парня, отвлечь, как его предплечья коснулась рука мадам Помфри.

      — А вы, молодой человек, идемте со мной. Мне нужно вас осмотреть.

      Больше всего на свете Лёша хотел сейчас остаться с Вовой. Поговорить о произошедшем за последние дни, расставить все по местам в их… дружбе?.. отношениях? Он не знал, как назвать то, что происходило между ними с Володей. Но сделать это ему, видимо, не позволят. По крайней мере, не сейчас.

      — Это обязательно? Просто я хотел…

      — Да, обязательно, — настаивала она.

      Женщина указала рукой в сторону, приглашая присесть на ту самую кушетку, в которой недавно проснулся сам Хесус. Он украдкой посмотрел на Вову, который, оказывается, всё это время сам прожигал его взглядом. Слизеринец прикрыл глаза, прерывая контакт, и нехотя отвернулся. Алексей вздохнул и проследовал за целительницей.

      Парень присел на кровать и принялся отвечать на вопросы мадам Помфри, пока та водила вокруг него палочкой. Он и правда чувствовал себя хорошо, если исключить небольшую мигрень и зуд в конечности. Оказывается, часть сваренного зелья попала ему прямо на кисть руки, опалив кожу и оставив ожог.

      — Вот, держите, — женщина протянула небольшую емкость с лекарством, — Будете обрабатывать рану перед сном этой мазью. В скором времени заживет, хотя, вероятнее всего, останется небольшой шрам.

      — Спасибо, — Хесус благодарно кивнул и взял лекарство.

      Не найдя своей сумки неподалеку, он положил его в карман и понадеялся, что все вещи, оставленные в кабинете Зельеварения, находятся в его комнате в целости и сохранности.

      Вдруг раздался хлопок дверью. Пуффендуец оглянулся на звук, затем в противоположную сторону и увидел, что кушетка, где лежал Вова, пустовала.

***

      Братишкин шагал прямо, не разбирая дороги. Хотелось убежать от всего, что творилось с ним в последнее время. Сначала парень, к которому он испытывает чувства, поцеловался с другим, потом из-за этого же самого парня он потерял способность говорить, и в придачу ко всему его личные мысли и эмоции стали не такими уж личными. Вова начал уже задумываться, не проклял ли его кто. Ну не может же с ним столько пиздеца происходить буквально каждый день.

      Слизеринец нёсся по коридорам, смотря под ноги и желая поскорее добраться до своей комнаты, чтобы не выходить из неё как минимум день. Лежать, закутавшись в одеяло, задёрнув балдахин, отдыхая от всех вокруг. Но его планам не было суждено сбыться.

      — Так-так, кто это тут у нас? Братишкин, далеко собрался?

      Володю окликнул голос, явно принадлежавший кому-то из знакомых парней. И судя по манере речи и ехидству, которым он был пропитан, его хозяин был настроен далеко не дружественно. Слизеринец остановился посреди коридора и обернулся.

      «Уокер. Конечно же»

      Мэтт смотрел на Вову с плохо скрываемым самодовольством. Крутя в правой руке палочку, он улыбался во все тридцать два, но от такой ядовитой улыбки только подкатывала тошнота.

      «Блять, только его сейчас не хватало»

      Володя мысленно закатил глаза.

      — Слышал ты устроил большой «бум» на Зельеварении? Ты и твоя течная сучка, — Уокер особенно выделил последние два слова.

      Вокруг начинала собираться толпа из студентов-зевак, которые не осмеливались вмешиваться в развернувшийся междусобойчик. Ведь все знают, что нет ничего интереснее, чем понаблюдать за чужим выяснением отношений, а потом сплетничать об этом за их спинами еще долгое время.

      Мэтт внимательно наблюдал за реакцией Братишкина, ведь знал, что такими словами сильно задевает самолюбие и честь оппонента. Вова понимал, что это очередная провокация и изо всех сил старался держать себя в руках. Пришлось лишь сильнее стиснуть зубы и терпеть.

      — Что, сложно уследить за своей шлюшкой? — подначивал Мэтт.

      Он начал расхаживать из стороны в сторону, не выпуская из рук палочку. Уокер был не глуп, поэтому не приближался к Володе ни на шаг, ибо любое сокращение дистанции — чревато последствиями. Мэтт знал, что слизеринец был сильнее него, как физически, так и магически. Но стоило лишь отвлечь его, сбить с толку или надавить на больное, как парень выходил из себя и совершал ошибки, на которых его можно было легко подловить и обратить их против него самого.

      Володя чувствовал, как внутри него начинал закипать коктейль из злости и ненависти, а ладони — всё сильнее и сильнее сжиматься в кулаки. Ох, как же он хотел ответить этому ублюдку, заткнуть глотку и наконец поставить на место. Но он не мог. По крайней мере словесно.

      Братишкин вспомнил, что чтобы успокоиться, обычно считают до десяти. План был, конечно, такой себе, но лучше, чем ничего. Парень глубоко вздохнул, прикрыл глаза и начал отсчёт.

      «Один…»

      — Знаешь, у него такая нежная кожа и приятный голос, — продолжал Уокер притворно ласковым голосом.

      «Два…»

      — Я бы послушал, как он выстанывает моё имя, пока лежит подо мной…

      «Три…»

      — …а я вытрахиваю из него всю дурь.

      До десяти сосчитать не получилось. В голове будто переключился тумблер, и гнев полностью взял контроль над разумом. Вова и сам не заметил, как выхватил палочку из-за мантии, и в следующий же момент в Мэтта полетела невербальная Bombarda. Но тот ловко увернулся от заклинания, будто только его и ждал.

      — Это ты так повыебываться решил или член в горле застрял? — оппонент продолжал язвить, намекая на безмолвие слизеринца.

      Визуально Уокер не выражал никаких эмоций, кроме самодовольства и ехидства, но в голосе было слышно легкое удивление. Видимо он не ожидал, что Братишкин владеет невербальными и, тем более, умеет их с легкостью применять даже в стрессовых ситуациях.

      На самом деле все было не так. Володя молился всем богам, чтобы заклинание правильно сработало, и так оно и вышло. Хотя парень не был уверен, что оно было настолько же сильным, насколько вербальное. Проверить это не представлялось возможным, так как Bombarda отлетела в стену, кроша кирпичную кладку. Окружившая дуэлянтов толпа отшатнулась в сторону от заклинания, но расходиться не собиралась.

      Мэтт не заставил себя долго ждать. Он вскинул руку с палочкой вверх и направил ее прямо на Братишкина.

      — Depulso!

      Кисть чужой руки взмахнула в воздухе, и с конца палочки тут же сорвался сгусток энергии. Заклинание, обретшее форму белой волны, летело так быстро, что Вова еле успел среагировать, выставляя Protego. Но в невербальной форме оно, к сожалению, не сработало. Поэтому в следующий момент слизеринец почувствовал, как земля уходит из-под ног и он теряет равновесие. Пролетев несколько метров назад, он упал на спину, сильно стукнувшись затылком о каменный пол. Парень зажмурился от болевых ощущений и шумно выдохнул сквозь зубы.

      — Что-то ты подрастерял форму, Вовочка. Хотя, может, я всегда тебя переоценивал, и на самом деле ты такой же сопляк, как и твой дружок-пуффендуец? — усмехнулся Уокер, довольно скалясь и оглядывая толпу в поисках поддерживающих взглядов.

      Братишкин приподнялся на локтях, стараясь не обращать внимания на боль в голове и руке, на которую он упал. Ситуация, в которой находился Вова, была явно проигрышной.

      «Давай, Вова, соберись. Всегда есть выход. Думай, думай, думай!»

      Слизеринец пытался сообразить, перебирал в мыслях все известные ему заклинания. Спустя несколько мгновений его осенило. Они с Мэттом находились в неравных условиях, поэтому победа Уокера была очевидна. Но что будет, если уравнять эти самые условия. Голос он себе, конечно, не мог вернуть, но вот заткнуть оппонента, вполне.

      Всё снова упиралось в невозможность сотворения вербального заклинания, но Вова верил, что у него получится. Верил, что, максимально сконцентрировавшись, сможет сотворить желаемое заклятие. Братишкин нашарил на полу левой рукой вылетевшую от удара палочку, и пока Мэтт отвлекся на толпу, решил воспользоваться моментом.

      Володя встал на ноги и постарался выровнять дыхание. Он даже прикрыл глаза на мгновение, чтобы сосредоточиться на своей внутренней магии, почувствовать, как она наполняет его, струится неосязаемыми потоками к руке и пальцам, обхватывающим древесину палочки, совсем как учил Хесус. Когда слизеринец понял, что готов сотворить заклинание, он открыл глаза и сделал выпад в сторону оппонента. В то же мгновение Уокер заметил телодвижения Братишкина, но было уже поздно.

      «Langlock!»

      В Мэтта полетел невидимый магический поток, формирующий сглаз. Тот инстинктивно закрылся руками, что его, конечно же, не спасло. Уокер задрожал, как осиновый лист, а когда осознал, что ничего не произошло и Вова промахнулся, опустил руки вдоль туловища, удерживая в одной из них палочку. Парень усмехнулся и в целом расслабился. Братишкин наблюдал за Мэттом и ждал, пока заклинание проявит себя.

      «Давай же, сработай, блять!»

      И вот Уокер открыл рот, чтобы произнести очередную колкость… но у него ничего не вышло. Вова и все собравшиеся слышали только невнятное мычание с его стороны. Мэтт начинал паниковать, дергать себя за язык, который намертво прирос к нёбу, но тщетно. Осознав своё положение, парень со страхом посмотрел на Братишкина, стоящего впереди.

      Володя начал приближаться, шаг за шагом, сокращать дистанцию, а Уокер пятиться назад. На лице парня начал проявляться настоящий звериный оскал. Его мысли наполняли образы, как он мучает Мэтта круциатусом, заклинает империусом и заставляет избивать себя до потери сознания.

      Когда Уокер буквально уперся спиной в стену, он понял, что бежать больше некуда. С ужасом глядел он в серо-зелёные глаза напротив, наполняющиеся темнотой и ненавистью. Братишкин ощущал настолько огромную силу и превосходство над противником, что, когда он подошёл почти вплотную, понял, что ему мало просто помучать Мэтта. Вове хотелось его убить.

      Всем стало понятно, что Братишкину окончательно снесло башку, когда тот отбросил свою палочку в сторону и заехал кулаком прямо по скуле гадкого слизеринца. Удар был настолько сильный, что Уокер упал на пол, держась за место ушиба. На этом Володя и не думал останавливаться. Он схватил оппонента за жилетку и стал наносить удар за ударом по его лицу, особо даже не прицеливаясь. Слизеринца охватила настоящая ярость. Ему нравилось видеть беззащитного Уокера, ощущать его страх и ужас и довольствоваться сладким чувством мести.

      Окружающая толпа гудела. Кто-то предлагал остановить драку, кто-то — ни в коем случае этого не делать, а кто-то просто убежал в страхе. В итоге никто бы так и не вмешался, если бы не один пуффендуец.

      — Вова, остановись! — раздалось на весь коридор.

      Парень использовал Sonorus, чтобы разбушевавшийся слизеринец его точно услышал. Братишкин занёс окровавленный кулак для очередного удара, но остановился, услышав своё имя. Буквально через пару мгновений он ощутил, как на плечо опустилась чужая рука.

      — Прошу тебя, прекрати. Ты покалечишь его, — обеспокоенный голос Хесуса прозвучал над ухом парня.

      Вова не ослаблял хватки и не отводил взгляда от своей «жертвы». Лишь глубоко дышал, чуть ли не переходя на рык.

      «Плевать! Он это заслужил!»

      На этот раз мысль Вовы отчетливо отразилась в сознании Лёши.

      — Может быть и заслужил. Но я не хочу, чтобы ты опускался до его уровня и превращался в кровожадного монстра, — произнёс пуффендуец, надеясь, что его слова смогут успокоить Братишкина.

      Тот прикрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание и прийти в себя. Разбушевавшийся внутри зверь жаждал продолжить калечить Уокера, но что-то иное, будто вторая сущность, помешало ему.

      «Стоп… Я монстр?»

      Как только эта мысль пронеслась в его голове, парень распахнул глаза и, очнувшись, в ужасе стал оглядывать свои руки. Все костяшки были в ссадинах и крови, он даже не знал, в чьей именно. Одежда Мэтта кое-где порвана, а лицо… Мерлин, да на нём живого места не осталось. Гнев и ненависть Братишкина испарились, и им на смену пришёл страх. Страх от содеянного.

      Покалеченный слизеринец, почувствовав возможность ускользнуть, решил ею воспользоваться. Кое-как он выполз из-под Вовы, вскочил на ноги и, подобрав с пола свою палочку, убежал прочь.

      Пуффендуец чувствовал, как плечо под ладонью затряслось. Братишкин плакал?

      "Ох, только не это".

      Первым делом ему захотелось укрыть Володю от чужих взглядов, поэтому он отошёл от парня и обратился к студентам.

      — А вам что, заняться больше нечем? Здесь вам не цирк! Быстро все разошлись! — прокричал он так грозно, что все без исключения сразу засуетились и поспешили ретироваться.

      Губанов удивился, ведь сам от себя не ожидал, что, оказывается, может быть таким убедительным. Когда он обернулся к Вове, чтобы поговорить, того уже и след простыл. Парень успел лишь заметить мелькнувшую за поворотом слизеринскую мантию и одиноко лежащую на полу сосновую палочку.