Едва добравшись до офиса, немец остановился, обернулся, в ожидании, пока союзник подойдёт. Она смотрела в пол, не сбиваясь с шага шла в чётко заданном темпе, погрузившись в свои мысли. Сначала уснула, теперь это… День задался неудачно с самого утра. Она резко остановилась, едва не налетев на немца, наклонилась назад, сместив центр тяжести, едва не упав.

— ЯИ, иди домой теперь.

— Я…

— Иди домой. — резко перебивает нацист, не дав даже возможности что-то сказать. — Сегодня ты уже достаточно отработал.

— Но, мой фюрер… — отчаянно пытается возразить она, не моргая смотрим ему в лицо, но парень непреклонен.

— Не пытайся со мной спорить. И ещё, завтра возьми выходной. Я настаиваю. С бумагами я смогу разобраться самостоятельно. До встречи.

Японка несколько секунд стоит с приоткрытым ртом, будто собираясь что-то сказать, но не решается начать спор, поэтому разворачивается и молча уходит. Ариец смотрит вслед, пока знакомая фигура не скрывается за поворотом. Похоже, что он всё-таки оскорбил её, причём довольно сильно. «А впрочем, какая мне разница.» — он разворачивается, направляется в свой кабинет. — «Я не нянька и не друг, чтобы заботиться о самочувствии и моральном состоянии, и так уже навозился со всякими дураками, ничего самостоятельно сделать не могут. Завтра с бумагами придётся самому поднапрячься… В любом случае, это лучше, чем если он ослабнет и заболеет всего один день перенапрягаясь, лучше дать ему отдохнуть.».

***

— Он прогнал меня. — тихо шепчет девушка. Она только что добралась до дома, закрыла за собой входную дверь, с секунду замерев на месте, прислонилась к ней лбом. — Что я сделала не так?.. Я же загладила свою вину, я отбила нападение, так почему же?..

Постояв так несколько минут, азиатка без сил плетётся в ванную. Одежда бесповоротно испорчена, рукав порван и пропитался кровью, подзасохшие тёмно-бордовые брызги на груди, плече, немного даже на штанине. Теперь это уже точно никогда не отстирается, остаётся только выбросить. Она поворачивает кран, включая душ. Вода пощипывает рану, с тела стекают красноватые струйки, волосы стали влажными и тяжёлыми, падают на глаза. «Если бы я только была парнем… Он просто перевязал бы мне рану и мы без лишних разговоров пошли бы дальше, а так пришлось целую истерику устраивать.» — Империя с отвращением посмотрела на себя в большое зеркало, расположенное на противоположной стене, поморщилась. — «Действительно было бы куда лучше родиться парнем. Тогда мне не пришлось бы скрываться, боясь предрассудков, терпеть постоянные неудобства, замечания на счёт внешнего вида. Тогда мне было бы куда проще заслужить доверие тех, кто смог бы помочь мне в дальнейшем развитии. Тогда мне не пришлось бы врать, изображать чёрт знает что, каждый день боясь того, что в этот раз меня раскроют.». Весь завтрашний день она планировала провести не выходя из дома, так или иначе, никаких планов у неё не было, а Рейх чётко показал, что на работу лучше не приходить. Рану обработала, плотно забинтовала и оставила так, кровь оттуда больше не шла, хотя порез неприятно болел, он не слишком мешал. Куда больше азиатка страдала из-за моральных терзаний. Она всё никак не могла прийти в себя после сегодняшнего, осуждающий взгляд немца, казалось, отныне будет преследовать её в кошмарах.

…

Темнота.

— Ты хорошо справился с задачей, ЯИ. — Рейх появляется будто из пустоты, медленно приближается, японка почему-то чувствует панический страх, объяснить который никак не может. Голос немца звучит как-то зловеще, это очень напрягает её. — Ты был действительно полезен мне. Или, вернее сказать, была действительно полезна?

Девушка чувствует, как ледяной ужас сковывает каждую клеточку её тела. Откуда он узнал?.. Фюрер быстро приближается, она не может разглядеть его лицо, но точно уверена, что губы растянулись в зловещей усмешке.

— Что вы имеете ввиду?.. — осипшим голосом спрашивает она, спиной вдруг упирается в стену, которой раньше там определённо не было, с паникой оборачивается, но бежать некуда.

— Ты обманывала меня всё это время. В любом случае, я терпел это, пока ты была мне полезна, но теперь… — руки резко сдавливают горло, он немного приподнимает её над землёй, лишая опоры. Девушка обеими руками хватается за него, но не может сделать хоть что-нибудь, она чувствует, что начинает задыхаться. — Ты больше не нужна мне, дальше я смогу справиться и без посторонней помощи. Азиатка, к тому же ещё и баба.

Хватка у парня железная, пальцы грубо сдавливают мягкую кожу, продавливая. Империя снова отчаянно пытается извернуться, перед глазами быстро темнеет, трепыхнувшись ещё несколько раз, обмякает, безжизненным грузом повиснув в его руках.

…

ЯИ просыпается от нестерпимого страха, понимает, что с трудом может дышать, во сне уткнувшись лицом в подушку, тут же садится. В уголках глаз скопились слёзы, кожа влажная от холодного пота, ком в горле не даёт нормально продохнуть, всё тело мелко трясёт. Она всхлипывает, вытирает глаза, стараясь успокоиться, кошмар казался таким реалистичным. Ей очень редко снятся сны, и ещё реже эти сны — кошмары. Похоже, что впечатления за прошедший день оказались даже слишком яркими. «Что со мной будет, как только я перестану быть нужной для фюрера?» — она смотрит в пустоту, постепенно успокаиваясь, выравнивая дыхание. Мокрая от пота одежда липнет к спине, одеяло смято, лёгкий ветерок попадает в комнату через приоткрытое окно, колышет занавеску, тихо шурша. — «Мне нужно успокоиться. Всё будет в порядке. Всё должно быть в порядке, а если и нет, я смогу переделать этот мир под себя. У меня хватит сил. Меня не смогут предать, если я буду настороже.». На улице всё ещё ночь, комната погружена в убаюкивающий полумрак. Она несколько раз шумно, глубоко вдыхает и выдыхает, после этого чувствует себя уже лучше, морщится, случайно потревожив рану. Теперь уснуть будет куда сложнее, но завтра некуда торопиться, так что наконец можно спокойно выспаться.

***

Нежный свет утреннего солнца едва-едва подсвечивает комнату. Японская Империя лежит, медленно приходя в себя, открывает глаза. Сегодня она целый день свободна. Это немного непривычно. Свешивает ноги с кровати, кулачком трёт глаза. Тело всё ещё немного непослушное, в мышцах чувствуется слабость, кожа на плече горит, похоже, что воспаление. Запах постельного белья и свежего, утреннего воздуха, мягкое тепло лучей на коже оставляют приятное чувство спокойствия, помогая забыть совсем недавно мучивший её кошмар. Лёгкая ночная рубашка приятно касается тела, так и не переодеваясь девушка направляется в ванную. Она чувствует странное облегчение от того, что её кожа сейчас нигде не передавлена и не перетянута чем-нибудь, такой дискомфорт уже давно стал для неё обычной частью жизни. Особенно на груди. Дышится так легко, аж странно, двигаться тоже легче. На кухне девушка останавливается, на некоторое время замирает, задумавшись. Она даже не может вспомнить, когда ела дома в последний раз, даже на выходных всё время есть какие-то дела, так что она как белка в колесе крутится все семь дней в неделю. Наверное, всё-таки не так плохо, что ей дали отдохнуть один день. По крайней мере, теперь это не казалось ей такой уж плохой идеей.

Рейх сидел, вчитываясь в документ, стараясь игнорировать шум из коридора, который просто медленно сводил его с ума. Похоже, там активно обсуждали какую-то новость, но это нисколько не влияло на мнение немца, тем не менее, он не хотел начинать разборки, поэтому не собирался вмешиваться. И без того тошно. «Было бы неплохо, если бы ЯИ сегодня всё-таки был на рабочем месте… В любом случае, главное, чтобы он был в порядке, иначе я точно загнусь тут.» — мимо двери быстро прошмыгивает Королевство Италия, но этой пары секунд вполне хватает, чтобы Нацистская Германия его заметил и сделал пометку у себя в голове пойти и заставить его помогать. — «Как там говорят?.. Начинаешь ценить, когда потеряешь. Пожалуй, это верно, до того, как он ушёл, я и не замечал, насколько много работы он помогает мне делать.».

— Эй, Италия, постой! — кричит нацист, поднимаясь со своего места. — Иди сюда, мне сейчас нужна будет твоя помощь!

Не дождавшись ответа, он выходит из кабинета, оглядывается в поисках союзника. Тот, по всей видимости, успел уйти дальше, так что тут его не видно. Говор в коридоре сам собой утихает, теперь слышно только перешёптывания.

В доме очень тихо. Японка сидит на кухне, завтракает лапшой. То, что не нужно никуда спешить, это хорошо, но очень непривычно, так что она всё равно немного нервничает. Рану уже больше не щипет, хотя кожа воспалилась, признаков того, что она загноится, нет, так что можно не волноваться. Пожалуй, что сегодня самочувствие у девушки даже куда лучше, чем вчера вечером. «Я чувствую себя так легко без этой военной формы… Вернее, без бинтов. Я уже успела забыть, какого это.» — она непроизвольно потянулась, прикоснулась к груди, там, где раньше всё время она была туго перетянута. Пальцы через ткань провели по мягкой коже. Девушка печально усмехается. — «Главное не привыкнуть к этому за этот день, а то завтра придётся несладко. Хорошего понемножку.». Переводит взгляд в окно, тяжело вздыхает.