Немец настоял на том, чтобы девушка шла не позади, как всегда до этого, а рядом с ним.

— Из-за того, что Италия постоянно ошибался, мы с ним шли так. — объяснил он, понял, что прозвучало это не очень и поспешно добавил: — Ну, а в нашем случае, я просто хочу держать тебя в поле своего зрения. Всё равно расстояние не слишком большое, так что можно не бояться, что нас выследят по пути туда, если и стоит опасаться, то только когда пойдём обратно. Не перенапрягайся я вижу, что ты чувствуешь себя не слишком хорошо.

— Со мной всё в порядке. — голос спокойный, но плохо скрытая обида мелькает во взгляде исподлобья, поджатые губы, голова чуть задрана, смотрит снизу вверх, за счёт того, что ростом ему всего лишь по плечи, брови нахмурены, придавая её лицу суровости. «Похоже, мне придётся осторожнее подбирать выражения.» — нацист тихо вздыхает, отворачивается в противоположную сторону, начиная рассматривать улицу. У него нет никакого желания начинать с ней ругань. — «Что же, я это заслужил. Тем не менее, она показалась мне действительно уставшей сегодня, нужно постараться не напрягать её особо.». Империя ещё несколько секунд пристально смотрела в его сторону, только после этого опустила глаза. — Я всё ещё не простила вас.

— Я знаю. И я постараюсь исправить это.

Несколько минут они шли молча. Такая неловкая пауза, повисшая после окончания короткого диалога, не вызывала дискомфорта, так как довольно часто общение между ними выглядело именно так, и оба уже давно привыкли к подобному. ЯИ внезапно почувствовала лёгкое прикосновение к тыльной стороне ладони. Сначала она не обратила на это внимания, отошла чуть в сторону, чтобы не идти впритык близко с фюрером, но прикосновение появилось снова через некоторое время, указывая на то, что это не случайность. Его пальцы едва ощутимо погладили её запястье. Девушка быстро стрельнула взглядом вверх, заглянула в лицо, но Рейх продолжал невозмутимо смотреть куда-то, даже не оглянулся в её сторону, делая вид, что ничего не замечает. Это внезапно милое действие заставило её растеряться. Немного поколебавшись, он легонько сжал ладонь, выдержав небольшую паузу, стиснул сильнее, переплетаясь с ней пальцами. Империя отвернулась, боясь поймать его насмешливый взгляд, но робко сжала в ответ. Она выглядела несколько смущённой, заметив это, нацист улыбнулся. Вспомнив всё, что он знает о её поведении, он выбрал тактику постепенного сближения, пожалуй, что только этот способ мог вернуть хотя бы отдалённо такие доверительные отношения, как были между ними раньше. Сейчас Нацистская Германия уже в полной мере осознал все ошибки, которые допустил. «Я не хочу её терять. И дело тут, похоже, уже не только в пользе.» — держаться за руки было немного странно для обоих. Раньше они особо не делали этого, так как не видели смысла, но сейчас этот жест имел несколько другое значение. — «Она нравится мне как личность, пожалуй эта причина будет точнее всего. Слушает меня, но всё равно имеет своё мнение и голову на плечах, может постоять за себя, но старается улаживать конфликты словами, не лезет не в своё дело с советами, но если спросить, то выскажет своё мнение. Почему до меня только сейчас начинает доходить, насколько глупым я был, когда собирался прогнать её?». Когда до нужного здания оставалось около квартала, девушка отдёрнула руку, чуть отстала, следуя теперь позади него, в нескольких шагах. Парень скосил в её сторону глаза, так и не поворачивая головы, убедился, что всё в порядке, чуть ускорил шаг. Теперь «прогулка» закончилась, нужно было держаться напряжённее, тем более, что тут можно было без проблем столкнуться с кем-то из врагов. В это место могли прийти сегодня не только они вдвоём. Он сделал жест рукой, подзывая её ближе, быстрые шажки ускорились, фигура азиатки возникла теперь по левую сторону, всё ещё чуть позади. Осталось уже совсем немного. Три ступеньки до входа. Ариец придерживает дверь, пропуская союзницу вперёд. Она быстро проходит мимо него, скидывает плащ, вешает его на свободный крючок, осмотревшись, уже привычно садится на лавочку, где ей придётся провести ближайшее время, пока фюрер будет разбираться со своими делами. Честно говоря, от того, что сейчас всё происходило так обычно, она почувствовала некоторое облегчение. Положенная на плечо рука заставляет её невольно вздрогнуть.

— Устала?

— Нет, просто…

— Тогда пойдём. — Рейх слегка приулыбнулся, увидев, с каким удивлением она на него посмотрела. — Хочешь остаться?

— Нет.

Японская Империя поспешно поднялась, она всё ещё не до конца поняла, почему он решил взять её, так как обычно это происходило крайне редко, в случаях, когда ему нужна была помощь чтобы что-то донести или вроде того, нацист не любил появляться всё время вдвоём с азиаткой, а сейчас они, к тому же, зашли всего за одной папкой. Поднявшись вверх по лестнице, они оказались в небольшом коридоре, где даже два человека могли разойтись с некоторым трудом, так что девушка продолжила идти позади. Завернув куда-то, парень кивнул в сторону стоявшего возле окна стула, сам постучал в какую-то дверь и вошёл внутрь. Долго ждать его не пришлось, вышел союзник уже держа в руках папку, оглянулся по сторонам, будто ища что-то, коротко бросил:

— Мне нужно поговорить кое с кем. Если хочешь, пойдём.

— Я подожду. — не задумываясь ответила японка, чувствуя себя немного не по себе.

— Хорошо. Тогда подержи. — он приблизился, передал папку, положив сверху на её ладони свои, чуть стиснул. — У тебя это будет в большей сохранности. Я скоро вернусь.

— Угу…

Шаги совсем скоро стихли дальше по коридору, Империя прижала предмет сильнее к груди, чувствуя, что у неё участилось сердцебиение. Сегодня всё резко стало очень плохо, а затем внезапно очень хорошо. Даже, в какой-то мере, чрезмерно. Это было слишком неожиданно и от этого она больше не была уверена, как себя вести. Немец всегда казался ей слишком чёрствым и самоуверенным, чтобы действительно признать то, что был неправ и изменить своё мнение. Но он внезапно повёл себя на удивление понимающе. Даже извинился… Она не смогла вспомнить ни единого раза, когда он просил бы прощения у кого-то. «Что же со мной творится?..» — ЯИ неловко поёрзала на стуле, будто бы ей вдруг стало неудобно сидеть. — «У меня должно было раз и навсегда отбить желание сближаться с ним, но сейчас я всё равно чувствую что-то.».

— Не слишком долго пришлось ждать? — немец показался из-за угла, быстро обвёл взглядом комнату, но не заметил ничего такого, так что успокоился. — Я так вижу, всё в порядке? Это хорошо. Что же, сегодня всё прошло быстро. Уходим.

— Вот папка.

— Если хочешь, можешь понести её. Если ты, конечно, не против. — «Нет, пожалуй мне не стоило этого говорить.» — спохватился немец, но уже было поздно. Азиатка, похоже, была тронута таким доверием и затихла с удовлетворённым выражением лица. — «Чёрт… Конечно, мне стоило показать, что я снова отношусь к ней серьёзно, но заставлять девушку таскать что-то вместо себя как-то неправильно… Но теперь я уже не смогу забрать обратно.» — Но знаешь, если тебе не хочется, то…

— Нет, всё в порядке, правда.

— Хе-хе… Что же, ладно.

Он подошёл, но вместо того, чтобы обогнать её, осторожно подтолкнул девушку вперёд, когда она попыталась приостановиться, чтобы пропустить его, придержал за плечи, не позволяя развернуться. Теперь в узком коридорчике она шла впереди. Внезапно со стороны лестницы раздался стук обуви о пол. Кто-то шёл им навстречу. Японка сразу напряглась, чуть ускорилась. Их тоже явно услышали, так как шаги стали быстрее. Обе стороны поскорее хотели увидеть, с кем сейчас придётся столкнуться. ЯИ выскочила вперёд. США. По коже будто пробежал разряд тока, этого парня она ненавидела всем своим сердцем, он, впрочем, тоже совсем её не любил. Они увидели друг друга, на секунду встретились взглядами, немец позади выглянул из-за её плеча, пытаясь понять, почему союзница приостановилась. Девушка напряглась, будто сжатая пружина, движения тут же стали рваными, резкими, она поспешила встать на первую ступеньку, хотелось поскорее разойтись с ним. Военный сапог с каблуком приглушённо цокнул о ступеньку. На то короткое мгновение, когда они посмотрели друг другу в зрачки, она почувствовала, что если бы не шла сейчас с союзником, то без раздумий тут же напала бы. О том же, похоже, подумал и он. Из них троих только фюрер вёл себя невозмутимо, делая вид, что ему совсем всё равно. Ещё немного и они разминулись. Японка чуть расслабилась, спину ей прикрывал ста восьмидесяти сантиметровый немец, так что Америка не решится ударить сзади.