Нацистская Германия почувствовал неладное как только проснулся, дверь в комнату была приоткрыта, хотя он был уверен, что закрывал её. Он медленно сел, потянулся. Мышцы затекли, лежать на диване было не очень удобно, но грех жаловаться, не перекладывать же на него гостью. Одеяло сползло, окончательно свалилось на пол. Посмотрев на него несколько секунд пустым взглядом, парень отвернулся, решительно направился в спальню, уже почти уверенный, что Японская Империя сбежала, на этот раз уже окончательно. Он в сомнениях замер уже перед приоткрытой дверью, всё-таки вошёл. Подушка лежит в ногах, простыня примята, девушка отсутствовала.

— Сбежала. — мрачно заключил немец. — И даже не попрощалась, хоть бы записку оставила. Неужели я настолько ей неприятен?..

«Неприятен… Если так, то от этого мне почему-то больно, я так старался наладить отношения. Но, что странно, дверь… Она заходила ко мне?», — он удивлённо оглянулся, вышел обратно в коридор. Все двери, кроме двери в его комнату и спальню, были закрыты. — «Выходит, что она почти сразу ушла, но если бы просто сбежала, не стала бы заходить ко мне. Она наблюдала за тем, как я сплю?.. Как-то неловко даже. Кажется, я слышал что-то сквозь сон, но решил, что это шторы шуршат. Выходит, она заходила в комнату, не просто заглянула? Надо будет спросить об этом при следующей встрече, хотя она вряд ли захочет говорить о таком. Хочу с ней увидеться… Я всё-таки беспокоюсь, всё ли хорошо?». Шумно вздохнув, он медленно подошёл к кровати, недолго посомневавшись, лёг на то место, где ещё недавно лежала гостья.

«Как удобно… Ещё есть время, я могу поспать тут… Всё-таки на диване было тесно, даже не ляжешь нормально. Но я ни о чём не жалею, если бы только она всё-таки решила остаться, я бы с радостью спал там и дальше. Когда мы встретимся в следующий раз?..», — он прикрыл глаза, уткнулся носом в подушку. Вдохнул полной грудью, подтянул одеяло повыше. — «Я чувствую её запах… Почему-то так спокойно, хотя всё-таки меня задело, что она ушла даже не попрощавшись. Приятно… Под одеялом простыня ещё сохранила тепло её тела. Почему я думаю о том, что это похоже на объятия?.. Как хочется спать. Хорошо, что сегодня нет срочных дел».

Он проснулся снова через пару часов, открыв глаза некоторое время смотрел в потолок. Воспоминания более раннего утра постепенно вытесняли причудливые мысли о приснившемся, и всё чётче формировался единственный вопрос в пустоту: «Что за странные вещи были у меня в голове?». Немец резко приподнялся на локтях, потом сел. Помедлив, скинул одеяло, почти растерянно уставился перед собой.

— Что за… «Объятия», серьёзно?.. Неужели мне настолько хотелось спать, что совсем отключился мозг и я думал о таких странных вещах… — он отпустил подушку, которую всё это время непроизвольно прижимал к груди, вздохнул. — Я схожу с ума… Неужели мне настолько не хватает внимания?..

Сердце сжалось от мысли о том, что встретиться с ЯИ в ближайшее время не будет никакой возможности, даже не узнать, как у неё дела. Он поморщился, прижал руку к груди, пытаясь облегчить неприятное тянущее ощущение. «Я всё ещё чувствую её запах тут… Хотя это та же комната, что и была всегда, сейчас почему-то тут совсем другая атмосфера. Если закрыть глаза, то даже может показаться, что ЯИ всё ещё где-то рядом… Завтра схожу к ней. Пусть она разозлится, поругается со мной и прогонит, я хочу узнать, как у неё дела. Приходить сегодня было бы немного странно, она ушла явно не желая прощаться, это будет слишком навязчиво».

Он шумно выдохнул, медленно слез с кровати, побрёл в ванную, полностью погрузившись в свои мысли. Нужно было что-то делать с этим состоянием, но ему ничего не оставалось кроме как ждать. Растерянность не давала задуматься об этом серьёзнее, всякий раз когда он начинал размышлять о своих чувствах к союзнице, вся холодность и решительность куда-то пропадали, не оставляя ему ничего, кроме смутного желания поддаться этой слабости, ещё сильнее жаждать сближения, пытаясь заткнуть этим внезапно появившуюся метафорическую дыру в груди.

***

Империя услышала стук, приподнялась, пытаясь разобрать, не показалось ли. Стук повторился через несколько секунд. «Кто-то у входной двери», — она сразу напряглась, затаила дыхание. Вставать не хотелось, раны болели уже куда меньше, но слабость всё ещё не ушла, активные движения отнимали слишком много сил. — «Кто это?.. В любом случае, дверь так просто не выбить, чтобы ко мне вломиться надо постараться, вряд ли они рассчитывают проникнуть внутрь. Но лучше сходить посмотреть». Медленно приняв сидячее положение, девушка встала, придерживаясь за стену, побрела ко входной двери. Незваный гость постучал ещё несколько раз и затих.

— Японская Империя? — она вздрогнула, услышав приглушённый голос. Невольно замерла на несколько секунд, приходя в себя, неуверенно прильнула к двери, заглянула в дверной глазок. — Извиняюсь за внезапный визит, мы можем поговорить?

Рейх. Он стоял на крыльце, выжидающе глядя перед собой. Японка, всё ещё не уверенная в реальности происходящего, продолжала неотрывно смотреть, затаив дыхание. Немец потянулся, снова постучал. Она испуганно вздрогнула, отпрянула от глазка, невольно схватившись за грудь. Сердце тревожно забилось, отдавая пульсацией в голову, сжалось, кольнуло в груди. Стук повторился, но она продолжала неподвижно стоять держась за грудь, беспомощной опираясь о стену, готовая вот-вот упасть на пол, не удержавшись на подкашивающихся ногах.

— Японская Империя, я уверен, что ты сейчас дома. — его голос звучал спокойно. Из-за того, что он был приглушён, она не могла разобрать интонации точнее, но совсем не было похоже, чтобы он был настроен враждебно. «Да и с чего бы… Не стал бы он меня спасать, чтобы придушить сейчас, в конце концов… Почему-то ощущение, что я ещё в бреду, мне нехорошо…». Она прислонилась к двери, но не решилась снова заглянуть в глазок, так и замерла, опираясь на неё. Нацистская Германия вроде бы ничего не заметил, но продолжил говорить чуть повысив голос, чтобы она точно могла услышать. — Я пришёл ненадолго, просто хочу убедиться, что ты в порядке. Как твои раны? Не возникает трудностей с обновлением повязок? Всё-таки твои пальцы очень пострадали, должно быть, тебе нелегко. Нормально добралась, не столкнулась ни с кем по дороге?

«Всё хорошо…» — одними губами беззвучно прошептала в ответ, прикрыла глаза, кожей чувствуя, насколько небольшое расстояние после закрытой двери разделяет их сейчас, внутри появилось едва различимое тепло, которое появлялось, стоило ему оказаться рядом. Открыть?.. Нет, она не может. Нельзя подпускать его ближе, не сейчас, тем более не в свой дом. В таком беспомощном состоянии сближение с кем угодно принесёт одни проблемы, она с трудом могла контролировать собственное тело, что уж говорить о контроле ситуации. В груди снова тянуще заболело, мучительно и так непривычно, она даже не сразу поняла, что болит не ссадина, а это всего лишь чувство, снова вскрывшаяся душевная рана, неудержимое желание сблизиться и невозможность сделать это. Что-то прислонилось к двери с обратной стороны, она невольно вздрогнула от этого звука.

— Честно говоря, я немного беспокоился, что твоё состояние хуже, чем ты пытаешься показать, не знаю, что бы делал, если бы с тобой что-то случилось по дороге сюда. — его голос звучал сейчас совсем близко. Ариец говорил вполголоса, но его было прекрасно слышно. Азиатку сковало оцепенение, возникло очень сильное ощущение, что он знает, что она тут, и разговаривает напрямую, а не в пустоту, как до этого. Разделяемые теперь только дверью, союзники оба молчали, вслушиваясь в повисшую тишину, пока он не продолжил говорить. — Я знаю, что тебе сейчас опасно выходить из дома, поэтому принёс немного продуктов. Не уверен, что у тебя сейчас с продовольствием в доме, так что не посчитай за дерзость. Благодарить не надо, если тебе совсем неловко, можешь потом сделать вид, что ничего не было, я не стану напоминать об этом. Знаю, ты не будешь просить помощи, но если вдруг появятся серьёзные неприятности, я вступлюсь за тебя. Разумеется, рассчитываю на взаимность, уверен, ты тоже готова меня выручить, так что ты нужна мне не меньше, чем я тебе. Поправляйся, я не буду больше тревожить тебя, раз так не хочешь открывать дверь. Если кто-то попытается вломиться в дом, звони. Пока у тебя не хватает сил контролировать ситуацию, я буду это делать. Я пошёл.

Девушка продолжала неподвижно стоять, прижавшись к двери, чувствуя, как тепло в груди постепенно уходит. Она не могла разобрать его шаги, но была уверена, что парень удаляется, не став добиваться встречи. К горлу подкатил комок слёз, так неожиданно, что она почти всплакнула, но вовремя смогла взять себя в руки. С этого момента она решила, что больше не подпустит его ближе к себе, уже сейчас было ощущение, что ещё немного, и она потеряет контроль, если будет продолжаться в том же духе, станет уязвимой, а этого нужно было избегать любой ценой. Нежные чувства смешались с острой боязнью быть раненой, девушка протяжно выдохнула, осознавая свою безответную любовь к нему. Он ждал от неё собранности и силы, нет права на ошибку, нет права показать ему эту позорную слабость. Быть забытой для неё было бы не так больно, как быть отвергнутой, стараясь защитить своё сердце, она решила для себя не надеяться на взаимные чувства. В груди закололо с неожиданной силой, так, что она на несколько секунд даже засомневалась, не физическая ли это боль. Внезапный спазм кашля заставил согнуться, судорожно хватать ртом воздух, девушка обессиленно осела на пол перед дверью, стараясь унять дрожь от напряжения.

Рейх оглянулся, когда отошёл уже так далеко, что её дом вовсе почти скрылся из виду. «Я был уверен, что она за дверью, так почему же… Может, я сделал что-то не так? Может, нужно было настоять, чтобы меня пустили внутрь? Хотя не стоит этого отрицать, она отвергла меня. Даже не сказала ничего, наверное я всё ещё не вызываю у неё доверия. Почему с ней так сложно?.. Непривычно, наверное потому, что она не боится меня, как обычно бывает со всеми, а скорее просто избегает. Хотя в этом она права, я не стал бы ей вредить, так что бояться меня у неё нет причины. Что мне сделать, чтобы заслужить её доверие? Возможно ли это вообще? Она так упорно отказывается принимать меня, если решу сблизиться, это может сделать ещё хуже… Наверное мне стоит отказаться от этой затеи?..».

Он остановился возле входной двери своего дома, прежде чем войти, несколько секунд держался за ручку, бессмысленным взглядом смотря перед собой. Стоило оставить попытки сблизиться, пока она сама не сделает шаг навстречу. Вопрос только, сделает ли?.. Становиться навязчивым тоже было бы плохой идеей, похоже, что оставить всё как есть, это единственный вариант. В груди неприятно сжалось, защемило, он глубоко вдохнул, с шипением тяжело выдохнул сквозь зубы. Выдох вдруг перерос в кашель, немец зашёлся в его приступах, чувствуя, как от каждого вдоха внутри будто что-то царапает. Он поспешно вошёл в дом, заперся, всё ещё пытаясь откашляться. «Заразился? Только болезни мне не хватало», — было его первой мыслью, — «Странно, горло совсем не болит, только это ужасное ощущение в груди. Надо померить температуру». Температура оказалась в норме, он как дурак просидел с градусником ещё пару минут, только потом успокоился окончательно. Так и не найдя объяснения странному приступу, парень вернулся к ежедневным заботам, не болен — и прекрасно, лучше не откладывать дела, пока их не скопилось ещё больше.