События прошлой ночи казались бурной игрой воображения. Открывая глаза в кровати, в сухой одежде, Сынмин долго не мог понять, действительно ли он сорвался вчера, скурил всё и глупым образом попался лидеру? Голову ломило, вставать совсем не хотелось, но О осел на пол и потянулся к рюкзаку: под подкладкой пусто. Значит, всё произошедшее ему не приснилось. И как теперь Чонсу в глаза смотреть? Стукнув себя костяшками по виску, парень тихо зашипел, а к горлу подступила тошнота, и он честно сдерживал себя: нельзя привлекать внимание. Рука крепко уперлась в край стола, на дрожащих коленях Сынмин поднялся и ещё долго стоял так: склонившись и вдавливая ладони в стол настолько, что локти совсем немного будто бы выворачивались в обратную сторону.

Гаона и след простыл, от него остались лишь незаправленная кровать и открытая шторина. Только одна. Гитарист, видимо, пытался убрать её, чтобы та по полу не волочилась, поэтому он скомкал её и запихнул на подоконник. Солнце глаза режет, но в голове О всё равно мелькнула мысль: Джисока стоит заставить выгладить штору сегодня вечером.

Вообще, размышления о шторе дали Сынмину пару минут передышки: просто подняться было тяжелым испытанием, благо, перед глазами переставали плыть стены, мебель и собственные руки. Парень несколько раз глубоко вдохнул и наконец-то выпрямился. В комнате на самом деле было пусто и как-то подозрительно прибрано. С каких пор Джисок добровольно убирается? Помнится, подобное случалось в последний раз, когда мама Джуёна приезжала с проверкой. О младших детях всегда заботятся больше.

Но правда, чего это Квак прибрал свои вещи? Оглядевшись, Сынмин не заметил ни сумок на полу, ни шуршащих пакетов из доставки, ни вещей на чужом стуле. Заболел? Возможно. Но окончательно разобрался О в ситуации, когда вышел в гостиную и столкнулся взглядом с Гонилем-сомбэнимом.

— Я опоздал? — медленно сглатывая, Сынмин встретился взглядом с менеджером. У Гониля такие добрые глаза, что с плеч невольно спадал груз совести и вины, а по спине расплывалось приятное тепло. Умел этот мужчина в белой рубашке с закатанными рукавами производить на людей особое впечатление. Наверное, именно поэтому его так любили и в Америке, и в Корее. Да по всему миру.

— Мы не начинали обсуждения без тебя, Сынмин, присаживайся. — и голос его такой монотонный. Спокойный настолько, что это ласкало слух после тяжёлого отходняка. Как пишут в книгах? Мягкий баритон? Бархатный баритон? Да к чёрту эти безвкусные эпитеты, когда простой ровный тембр, такой умиротворённый, повседневный, звучал особо приятно.

Встав у стены, Сынмин словил себя на мысли, что ничего не слышит, точнее, не разбирает слов. Он концентрируется на голосе, на движениях губ, но не понимает ни слова. Парни, рассевшись на диване и прочих доступных поверхностях, на Ода внимания не обращали, лишь Джунхан ненадолго повернул голову, взглянул на музыканта, но тут же мелькнул обратно.

—..и поэтому нам необходим абсолютно новый брэнд и концепция. — единственное, что уловил Сынмин из уст менеджера, а дальше в разговор вступил Джуён. Если всматриваться в мягкие мимические морщинки, Ли выглядел озадаченным, и если Од половину слов пропустил, то макнэ просто не до конца осознал.

— А песни? У нас останутся наши песни?? — немного нервно, Джуён замотал головой, смотря то на одного мембера, то на другого.

— Джуён, кредиты... — Чонсу тихо вздохнул и прикрыл глаза рукой, но за него продолжил Гу-сомбэним.

— Я не просто так с самого начала боролся за то, чтобы у вас были авторские права на ваши песни. Вас ещё стажёрами учили писать самостоятельно. В этом корейские лейблы лучше американских. Тут за кредитами на композиции строго следят, а мы в своё время чуть не остались без прав на наш первый альбом. Я не хочу, чтобы вы повторяли мои ошибки. — переступив с ноги на ногу, менеджер немного улыбнулся, и от такой улыбки Оду вновь стало по-домашнему тепло. — Старого названия больше нет, концепции тоже. Права на них остались за JYP, но, возможно, это и к лучшему. Я нанял людей, они активно чистят Твиттер, подают жалобы на ошибочные заявления. А у вас есть возможность начать всё с чистого листа. Теперь, самостоятельно.

Нависла тишина. В индустрии айдолов слова "придумайте название и концепт сами" звучали настолько дико, что у парней из голов вылетели все возможные варианты. Глупые или не очень.

Потирая кисти друг об друга, Джуён, сутулясь, начал говорить первым.

— Stray heroes.

— Хах, классно, двойной плагиат. — Од моментально пожалел, что посмеялся, ощутив пульсирующую боль в затылке. Джуён на его кривое выражение лица посмотрел с вопросом, но Сынмин отмахнулся и сел на пол.

— Уважение к сомбэ — это, конечно, хорошо, но действительно будет принято фанатами, как плагиат. — Чонсу, как всегда, был остроумен и подвёл итог: Stray heroes — не их вариант.

— Ложь бабочки, только не на корейском, а на английском. Butterfly's lie. Я бы хотел делать романтичную музыку, с такой атмосферой. — разводя руки в стороны, Джунхан изобразил подобие вальса, уложив руку на талию невидимой партнерши, а другую вытянув. Но тут не выдержал и засмеялся Гаон.

— Мы и романтичный концепт? Не, ты представь! — Квак растолкал парней на диване и побежал в комнату Джуёна и Джунхана.

Гониль стоял всё на том же месте и не вмешивался, тихо наблюдая, как его дети решают взрослые проблемы. А Сынмину было всё равно на Гаона, он и так видит его каждый день. А вот Гу-сомбэним... В голове от его вида вновь поднималась приятная пьяная муть, дымовая завеса с запахом "целебной" травки. Сынмин не протрезвел? Концентрации хватало, чтобы подметить: менеджер выбрил тонкую ровную полосу на брови. Ему шло. Ему невероятно шло, и Сынмин откровенно засматривался. Хотел ли он сделать так же? Гониль-сомбэним — человек смелый и удивительный. Ему пятый десяток пошёл, а он бровь выбривает, пирсинг до сих пор носит, а в зал явно не просто так ходит. Идеальный.

Поток откровенно странных мыслей прервал Джисок: он принес из комнаты младших мемберов гитару, обнял её и начал выдавливать из себя подобие голоса своего лучшего друга — Джуёна.

— Я Ли Джуён, я люблю только курочку из магазинчика под маминым домом и Люка Хеммингса, и я хочу посвятить эту песню им! — Гаон, толком не стараясь, начал бить пальцами по бас гитаре, но зажимая толстые струны, как на обычной шестиструнной. Из его рта посыпался бессмысленный фристайл — поток слов про Люка, его группу, курочку в сладком соусе, и откуда-то взялась мама с её домашним кимчи. От диссонанса аккордов, совершенно не подходящих друг другу, Чонсу, как человек с абсолютным слухом, начал недовольно морщиться и показательно закрывать уши и от этих звуков, и от смеющегося в голос Джуёна под боком. Джунхан же растерялся в пространстве. Тяжело быть сильным эмпатом, так ещё и асоциальным в подобной команде. Хан начал мотать руками из стороны в стороны, и вот тогда Гаон понял — пора прекращать. Гитара оказалась у стены, тихо грохоча струнами от прикосновения к твердой поверхности. Чонсу наконец-то убрал руки от ушей и слегка надул щеки от недовольства. Иногда их лидер такой макнэ.

— Это был пример песни группы Butterfly's lie! — Джисок начал шутливо кланяться, посылать воздушные поцелуи, в основном в сторону Джуёна, а тот отвечал аплодисментами, чуть ли не вскакивая с места.

— А ты текст запомнил? Мало ли, пригодится… — без капли иронии, Ли уставился на друга с претензией. Пока между этими двумя разгоралась драма, Од по уставшим глазам Чонсу понял, что пора бы сменить тему и начать говорить серьёзно. Хёнджун правда предложил хороший вариант, но, кажется, слишком мягкий для группы с их репутацией. А ещё, лично для Сынмина, оно напоминало ему название для к-поп группы поколения второго или первого. Оно звучит хорошо, но как-то слишком.

— У меня есть идея. — Гониль тут же посмотрел в сторону Сынмина с лёгкой улыбкой, внимательно слушая его слова. Замолкли и все остальные.

— Youphoria. — на несколько секунд О запнулся, посмотрел в глаза своего менеджера и немного растерял прежнюю уверенность. Парень будто посвящал название своему наставнику, а это пугало самого Сынмина. Он никогда не смотрел на Гониля так. — Это…игра слов. Ты и эйфория. По сути, расшифровывается, как “Эйфория от тебя”. Юфория. Но я даже не знаю, какую концепцию предложить к этому названию. Это не что-то романтичное, как идея Хёнджуна, хотя подтекст именно такой. Оно, скорее, напоминает мне рок восьмидесятых и девяностых. Вы же знаете, как придумали название Smell like teen spirit?

— “Курт Кобейн пахнет юностью.” — монотонно произнёс Джуён, перебив Сынмина. Осознание пришло к нему не сразу, но по глазам макнэ видно, в какой именно момент ему стало стыдно и он замолчал.

— Хотя это было название дезодоранта. Teen spirit. Не знаю почему, но именно с ним у меня ассоциируется Юфория. Будто бы нам надо соответствовать своей новой репутации. — Сынмин поднял глаза на Гониля в поисках одобрения, и он его получил во внимательном взгляде, медленных покачиваниях головы. Не удержавшись, парень улыбнулся наставнику такой глупой улыбкой, что у самого за секунды от стыда загорелись уши. О отвернулся, прижал ладонь к губам и виновато их прикусил. Дурак.

— Концепция взбалмошных подростков. Таких групп сотни, но это вечная тема. Всё зависит от того, как её обыгрывать. В её рамках можно петь и о любви, и о свободе, да даже написать полный бред о курице в соусе чили. Оно будет казаться гармоничным в контексте компании юных идиотов.

— Особенно с репутацией наркоманов, да, Сынмин? — Чонсу глянул на него серьёзно. Не желая подколоть, как это мог бы сделать Гаон, нет. Лидер точно хотел поставить участника на место: слишком много идей, слишком много фантазий и надежд. Нужно умерить пыл, и в этом Ким прав. Од разогнался, смотря в глаза менеджера пристально и вдохновлённо. Нужно себя осадить, но Чонсу сделал это первым. Он, чёрт возьми, прав.

— Не бороться с репутацией, а соответствовать ей? Это не самый плохой пиар ход, учитывая, что обвинения так и не доказаны. Тем более, мы начинаем продвижение на запад. — менеджер не выражал никаких эмоций. Да, голос выдаёт его заинтересованность, но глаза... По ним легко угадывать, что у людей на уме, и Гониль спокоен, пугающе спокоен в то время, когда его группа разваливается на части.

Он что-то записал в телефон, кратко кивнув самому себе. Выглядит так, будто у него сейчас полно дел. Просто по горло. И это наверняка так. — Мне нравятся варианты про Ложь бабочки и Ю.. Юфория, верно? Вам стоит это обсудить между собой. Как я уже сказал, теперь вы полностью предоставлены себе, а не компании.

Меньше всего хотелось, чтобы Гониль-сомбэним уходил. Он хоть как-то сдерживал напряжение между парнями, но сейчас Од чувствовал, как одним взглядом Чонсу стягивает на его шее колючую проволоку, и лучше бы ему затянуть её потуже, потому что Сынмин вновь ощущал прилив мелкой, но мучительной боли в рёбрах. Ломка. Ломка. Ломка. Мыслями о ней и новой дозе голова забита до предела. Парень сжимает кулаки до белых пятен на костяшках, прикрывает глаза, лишь бы солнце из окна не обжигало их своим светом. Слишком плохо. И морально, и физически. Хуже всего то, что это происходило у всех на глазах.

Чонсу наркотики ненавидит, ненавидит и наркоманов. Он их просто боится, насмотревшись на любимых музыкантов, что с годами угасали как в собственной музыке, так и на сцене. Он видел те самые ролики с Джерардом Уэем ещё начала двухтысячных годов, где тот в приходе валялся на асфальте без возможности встать самостоятельно. Когда Ким узнал о дебюте в рок-группе, он изучил многое. Культовых личностей, их истории, специфику жанра. Он смотрел и фильмы. Например, «Грязь». И главный злодей там — слава и наркотики. А в том году выходил сериал «Пистолет» — его очень хотел посмотреть Джисок. Чонсу же не выдержал истории Сида Вишеса, так и не досмотрев последние серии.

Какой силы был ментальный удар в его голову, когда он впервые увидел участника своей группы пьяным? Хотелось списать всё на алкоголь, ведь Сынмин был тем единственным из мемберов, кто открыто говорил о своей любви к пиву и соджу. Но в тот день О не был пьян в обычном понимании. Пожелтевшая кожа, кровавые пятна на светлой кофте у сгиба локтя, пена изо рта и жуткие судороги. Чонсу никогда бы не поверил, что поймает кого-то с передозировкой. Какие чувства он испытывал? Страх? Отвращение? Наверное, всё вместе. Сколько бы испытаний они не прошли бок о бок — стажировку, известие о дебюте в бэнде, изучение музыкальных инструментов за считанные месяцы — Чонсу больше никогда не посмотрит на Сынмина так, как раньше. Никакого доверия. Он и песни ему не позволит написать. А тут ребрендинг.

Не было желания смотреть, как его сводит у стены. Киму тошно и противно, но приходится присесть на корточки перед Одом и потрепать его по плечу. Остальные мемберы ушли: ощутили до невозможности колкое напряжение в воздухе.

— Вставай, иди проспись. Видеть тебя не хочу с таким лицом. — Чонсу тянет это тело за ворот, и Од тут же открывает глаза. Позвоночник точно простреливает и попытка встать оказывается неудачной. Руки со стены соскальзывают, а лидер за футболку тянет только сильнее.

— Хватит. Я сам встану и уйду. Прицепился. Между прочим, я стараюсь быть с вами. — ткань неприятно трется об кожу и обжигает. Сынмин щурится, трет шею, но встаёт и смотрит на Чонсу свысока: подобное отношение к себе терпеть больше нет сил. — И прекрати этот цирк. Я тоже человек.

— Ты станешь в моих глазах человеком, когда протрезвеешь и перестанешь принимать эту херню. Ты ночью напугал Джунхана и прожёг сигаретой дырку в коврике для ванной. И ты хочешь хорошего отношения, серьёзно?

— Джунхана? — сводя брови, Сынмин толком не понял, при чем здесь Хёнджун, если ночью его совершенно точно отчитывал сам Чонсу. Опять глюки?

— Он нашёл тебя и попросил разбудить. Он тебя боится, ты понимаешь? Твой первый друг в этой группе тебя боится, а ты, идиот, снова куришь. — эти слова выводили О из себя. Чего Ким добивался? Хотел вызвать чувство вины? Ну нет, так измываться над собой Сынмин не позволит. Его мозг, страдающий из-за резкого недостатка психотропов, выворачивал ситуацию наизнанку, моментально начиная считать Чонсу агрессором, а Джунхана — стукачом. Он не в порядке. Сынмин не в порядке.

— Какая тебе нахер разница?! Да куплю я новый чертов коврик, отъебись от меня! Решил поиграть в мамочку? Да поцелуй меня в задницу. Плевать я хотел на этого труса, на тебя и твою группу. Я хочу вусмерть обдолбаться и не видеть тебя. Тебя! Ты понял?? — звонкий звук пощёчины, вскрик: Джунхан тихо наблюдал за разговором в дверях. Изначально он пришёл на случай, если что-то начнется: парень не хотел, чтобы его друзья ругались, но он знатно прокололся и испугался удара, тут же сбежав на кухню. Чонсу ударил Ода с такой силой, что тот пошатнулся, а уши пронзил резкий звон. Чего-чего, а пощечины он не ожидал. Впрочем, заслужил за свои слова. Но настолько ли они принадлежали Сынмину? Его ломке, его зависимости — да, но не ему. Он поймёт это позже, а пока парень боролся с желанием врезать в ответ. Им бы не помешали: Чонсу и Сынмин самые крепкие участники группы, потому драка могла разгореться нешуточная.

Од тяжело дышал, до жжения в лёгких, но не решался наброситься, как бы не чесались кулаки. Двинется — дороги назад не будет, экстраординарные герои развалятся окончательно, если от них вообще хоть что-то осталось. Название, клипы, фандом — отобрала компания. У них остались голые песни, их авторство: мелодия, тексты. Это всё, что осталось от xdinary heroes. Они никогда не будут прежними. Это убивало и подкидывало дрова в пылающее желание обколоться и уснуть бесконечным сном. Конечно, Од упадёт в ещё большую зависимость, при таком-то стрессе.

Щека неприятно пульсировала теплом, но Сынмин выдохнул и успокоился. Едва касаясь кончиками пальцев покрасневшей от удара кожи, парень прошипел и сорвался с места. На Чонсу он даже не посмотрел.

— Пошёл к чёрту, Ким Чонсу. — единственное, что он произнес, в спешке собираясь. Куртка — на плечах, а в карманах лежали только пустая старая пачка сигарет со вкусом зеленого яблока, зажигалка, пару смятых купюр и последняя жвачка.

— Ты куда? — макушка Джуёна показалась в дверном проёме комнаты, что была совсем близко к выходу из нового общежития. Макнэ ни в чем не виноват, и Сынмину потом будет стыдно за свой поступок, но он толкает басиста в грудь так, что тот шарахается назад и падает спиной на пол. И снова крик, снова Хёнджун, а Ода уже нет в квартире, он только захлопывает дверь, которая одним грохотом даёт понять — в этом доме на взводе все.

Нащупывая в карманах ключи от машины — даже не его собственной — Од сбегает по лестнице и покусывает губы: хочется или покурить, или уколоться, или нажраться так, чтобы перестать переживать всё то, что его тело ощущает сейчас. Это ломка и психологическая, и физическая. Казалось, ещё немного, и его начнёт трясти от холода, хотя на улице погода давно стала плюсовой. Да, ветер вынуждал носить куртку, но что бы продрогнуть до костей... Мозг играет с Сынмином в злые игры без возможности победить. Боль — проигрыш. Срыв и новая доза — тоже проигрыш, но его сознание пришло бы только через несколько часов, когда разноцветные фигуры перестанут прыгать перед глазами, а муть сойдёт, приводя на своё место апатию и животное желание принять ещё.

Но Од готов сдаться, даже не начав бросать. Да, обещал. Да, всех подвёл, но как только он подходит к той самой грани между простым желанием и неимоверной нуждой, он забывает все свои угрызения совести и всё то, что сделал со своей карьерой и карьерой своих друзей. Потому что так устроен мозг зависимого человека.

Падая на водительское сидение, Сынмин глубоко вдохнул и на нервах стал растирать свои запястья тканью, предчувствуя подступающие ожоги, но остановиться не мог. Он хотел ранить свою кожу, ранить до крови. Это походило на истерию. В его мире существовали только он и марка лсд, а всё остальное — преграды.

Как в таком состоянии вести машину? Без понятия, но в голове едва ли всплывали те самые ролики "водитель, тебя ждут дома". От дома наоборот хотелось скрыться, чтобы на О с такой ненавистью не смотрел Чонсу, или чтобы не встречать жалостливые глаза Джуёна и Джунхана.

Какие-то считанные пару минут Сынмин пытается прийти в себя, даже додумывается пристегнуться. Он подходит к вполне логичному вопросу: а куда ему ехать? К родителям? Перед отцом в таком состоянии появляться просто страшно. Он пусть и любил своего сына, но наркотики ненавидел, потому Од уверен: из него всю дурь просто выбили бы.

К Ней ехать бесполезно. Или не откроет, или придётся созерцать её нового любовника. Да и не факт, что после шантажа она просто не сбежала куда-то. Сучка...

Но у него же был номер дилера. Точно был! Ему-то и стоило набрать, может, подгонит чего. Деньги пусть и стояли острым вопросом — на новые камбэки у них больше нет настолько богатых спонсоров — но Сынмина это мало волновало.

Упираясь одной рукой в руль, парень с легкой судорогой в пальцах набирал нужный номер.

Гудок, ещё один и ещё десять. Возьми трубку, мудак, только посмей сбросить, когда так нужен.

— Какие люди! — раздался наигранно радостный голос по ту сторону звонка.

— Хантер. — выдыхая, Сынмин приложился лбом к рулю, прижимаясь к собственной ладони для мягкости. — Мне нужно ещё, я заплачу.

— Ты сдурел? Решил по телефону такие вещи обсуждать? Да я тебя копам с потрохами сдам, если что-то произойдёт, рок-звезда. — неизвестный начал заговариваться и повышать тон. Сынмин уверен, он точно хотел скинуть трубку в ту же секунду

— Хантер.

— Что?

— Хантер. Завались. Просто ответь мне. — облизав губы и выдержав короткую паузу, Сынмин продолжил. — Наши собираются где-то сегодня? Я приду. Мне очень нужно сейчас...

— Я понял тебя. Сам заткнись уже. Слышать это твоё наркоманское нытьё не могу. — сразу представлялось, как Хантер закатил глаза. Он такой. С характером. — Я тебе скинул адрес. Через 30 секунд удалю сообщение, запоминай. Только попробуй попадись мне на глаза сегодня.