Коннор не соврал. Мало того, он доказал, что мужик сказал — мужик сделал. Утром, спустя пару дней, они стояли напротив корабля, при виде которого Хизер едва сдержалась, чтоб не завизжать. Спасло только одно: вид Коннора в капитанской одежде потряс ее больше. Добрых тридцать минут девушка глумилась над его серьезной пафосной рожей.

— Хватит уже! — не выдержав, рявкнул индеец, и только тогда Хизер перестала гоготать в голос, стараясь догнать его на дороге.

— Надо научить тебя на лошади ездить, — ворчал ассасин, быстро шагая по пыли.

— Не раньше, чем начнешь добровольно принимать ванну, — Хизер хихикнула в кулак. — По крайней мере от этого будет больше прока.

— Будь добра, хоть на корабле веди себя прилично, — попросил Радунхагейду, косясь из-под треуголки на глумливую мину спутницы.

— Я попробую.

И вот они стоят у трапа или сходней — Хизер не была сильна в подобной терминологии, — а с корабля на них смотрят с таким, можно сказать, конкретным интересом бывалые моряки.

— Ну наконец-то, капитан. Мы-то уж думали, ты о нас позабыл, — расплылся в улыбке какой-то пожилой моряк, обветренное лицо которого показалось Хизер знакомо. Она сощурилась: он ей подозрительно напомнил некоего Гиббса из «Пиратов Карибского моря».

— Роберт, о чем ты говоришь? — Коннор бодро взбежал на борт, сияя, будто медный таз.

— А это кто? Никак невесту себе нашел? — моряк расплылся в счастливой улыбке, а Коннора перекосило.

— Никак. Попросили присмотреть, она немного того, — капитан «Аквилы» выразительно покрутил указательным пальцем у виска, вызвав искреннее возмущение девушки.

— Ну погоди у меня, — пробормотала она, шагнув на трап. Как оказалось, идти по нему было не очень-то и просто: его качало на волнах вместе с кораблем.

— Стой там и ничего не трогай! — приказал Коннор и потопал к штурвалу. — Приготовиться к отплытию! — гаркнул он внезапно зычным голосом, и на корабле началось какое-то безумие. Все забегали, заметались, кто-то полез на мачты. — Все паруса! Давайте, встряхнитесь, ребята!

На этом моменте Хизер залюбовалась индейцем. Он словно вырос на голову, на его лице блуждало выражение какого-то детского счастья. Волосы, собранные в хвост, развевались на ветру, глаза сверкали.

— Ну ты еще «Я король мира!» заори, — буркнула девушка, плюхаясь на какую-то кипу веревок и скидывая осточертевший рюкзак с плеч.

Коннор недовольно скосил на нее взгляд, но смолчал. Видимо, считал негодяйку временно обезвреженной.

Хизер провожала взглядом берег. Корабль летел вперед, рассекая волны, и ее начало слегка укачивать. Однако девушка не могла не оценить красоту здешних мест: такого синего неба и лесов не приходилось видеть нигде, а что уж говорить про шляющихся по берегу медведей. Невольно жительница городских трущоб поняла, что эти места прекраснее всего того, что она видела в своем времени. И все было безнадежно утеряно. Да, был Йеллоустонский парк, но разве его можно сравнить с этим великолепием? Да о чем вы вообще говорите?! Вы когда-нибудь ощущали свежий ветер свободы, который треплет волосы, дышали полной грудью? То-то же, завидуйте молча.

Тишина, нарушаемая командами капитана, прервалась залихватской матросской песней о славных походах, веселых женщинах и крутых моряках-воителях. Хвастовство из нее так и перло. Особенно когда дело касалось постельного юмора.

— Мистер Фолкнер, к штурвалу! — отдал очередной приказ Коннор, передал рулевое колесо и неспешно подошел к Хизер, встал рядом, опираясь на борт, и с усмешкой проследил за ее взглядом. — Что-то долго ничего не выкидывала. Может, стоит в тебя чем-нибудь потыкать? А то вдруг померла.

— Я тебе потыкаю, — смерила его презрительным взглядом Хизер. — Сам рад не будешь. А вообще, должна признать, — она перевела взгляд на воду, — ты не соврал. «Аквила» прекрасен.

Коннор недоверчиво хмыкнул и заметил:

— Ты его видела от силы час. Вот выйдем из залива, тогда посмотришь на настоящий.

— Знаешь, Коннор, он будет истинно прекрасен лишь в одном случае, — Хизер сощурилась на солнце.

— В каком это? — попался на удочку наивный индеец, с хрустом разминающий пальцы.

— Если на нем есть сортир.

Глухой удар лбом о борт нельзя было спутать ни с чем иным.

— Шляпу не помни.

— Ты омерзительна.

— Видимо, поэтому плавают на «Аквиле», а не на мне, — пожала плечами девушка. — И не на твоей кукурузной каше.