Прогремевший вдалеке выстрел и последовавший за ним рев прозвучали словно гром среди ясного неба. Коннор проломился сквозь густой кустарник, оставив на нем клок от штанов.

Река разделяла берега, бурно гремя водой. Сорванный с камней мох открыто показывал, куда идти. Огромными прыжками ассасин несся над бурлящим потоком. На берегу валялся котел, разорванное когтями одеяло грустно серело под ясным небом. Свежие отпечатки медвежьих лап вели в лес. Рядом чернели втоптанные в песок пули.

— Ядрена мать, глупая баба! — вырвалось из глотки разъяренного индейца. Схватив томагавк, Радунхагейду перескочил через булыжник и унесся в лес.

Чёрный ворон, чёрный ворон,

Что ж ты вьёшься надо мной,

Ты добычи не дождёшься,

Чёрный ворон, я не твой.

Ты добычи не дождёшься,

Чёрный ворон, я не твой.

Что ж ты когти распускаешь

Над моею головой,

Ты добычу себе чаешь,

Чёрный ворон, я не твой!

Сиплый простуженный голос тоскливо блажил с дерева, безбожно фальшивя, делая тем самым известную песню практически неузнаваемой. Хриплый медвежий рев вторил жутким звукам.

— Помучайся, скотина! — Хизер закашлялась и смачно сплюнула на мохнатую тушу. Рев стал еще более озверелым. Коннор резко затормозил пятками, разглядывая этот сюрреализм. Сердце яростно екнуло — жива!

Завяжу смертельну рану

Подарённым мне платком,

А потом с тобой я стану

Говорить всё об одном!*

Хизер продолжала глумливо издеваться над беснующимся зверем, у которого и так-то из задницы торчал кусок стрелы. Индеец на секунду даже подумал, а не посмотреть ли, что будет дальше, и не сдохнет ли бедняга от музыкальных способностей ученицы? Но тут ветер подло подул в сторону злосчастного дерева, и мохнатая тварь сразу же резко развернулась и встала на дыбы.

— Иди сюда, я прекращу твои мучения, — ласково пообещал Коннор, поудобнее перехватывая томагавк. На лице ассасина появилась злорадная улыбка.

— Сам иди, — уже почти в беспамятстве ответила Хизер и только после поняла, что фраза относилась не к ней и говорил не с ней, но с бурой мордой именно Коннор. — Радик! — радостно взвизгнула девушка, едва не рухнув с ветки, но веревка удержала послушницу от столь глупого поступка.

Сердце Хизер бешено заколотилось в груди, будто хотело выпрыгнуть и сбежать нафиг от этой дуры-хозяйки. Извернувшись, девушка попыталась разглядеть происходящее. Но счастье от встречи быстро сменилось беспокойством: медведь пер на Коннора, крутившего томагавк в руке. Взмах другой рукой — и отравленный дротик вонзился в медвежью шкуру. Взревев, тварь пошла в атаку.

Немыслимым способом увернувшись, ассасин рубанул оружием по зверю. Вновь заревев, животина замахнулась лапой на свою новую цель, но та опять ускользнула от жутких когтей. Свистнул второй дротик, неся смертельную инъекцию яда. Но медведь не собирался сдаваться, вертясь не хуже Радунхагейду.

— Бей гада! — закашлялась Хизер. — Родина тебя не забудет!!!

— Заткнись! — не выдержал индеец, кувырком уходя от бешеной скотины. — Я занят!

Наконец на организм людоеда начало действовать убийственное снадобье, и медведь зашатался, но все еще оставался смертельно опасен. Второй удар томагавка пришелся по окровавленной после выстрела морде. Страшный рев разогнал всех птиц в округе.

— Вот умеешь же ты найти приключения на свою задницу! — тяжело дыша, отчитал сидящую на дереве ученицу Коннор. — Какого дьявола ты тут висишь?! Ты чем думала?! — выплеснулись эмоции наставника через край.

— Тем, что похудело и затекло! — Хизер дернула ногой, стараясь выпутаться из затянувшейся веревки. — А какого дьявола ты тут делаешь?! Я же сказала — через неделю вернусь!!! — кашель вновь согнул девушку в три погибели.

— Я мимо шел. По делам, — скрестил руки на груди ассасин и обиженно отвернулся.

— Ага, а я медведя на ужин ловила! — Веревка упала, разрезанная клинком, послышался треск сломавшейся ветки, а следом — сдавленный крик. — А поймала, кажется, тебя, — простонала Хизер и скатилась на землю, схватившись за отшибленные колени. Коннор, выпучив глаза, силился вздохнуть, держась за отбитые плечо и живот.

— За что, великие духи... — просипел наставник, пытаясь перевести дыхание.

— За гордыню... — Хизер через силу села, все еще постанывая от боли. — Как баня?

— Сходи — узнаешь, — Радунхагейду смог встать на четвереньки и с трудом посмотрел в глаза своему кошмару. — Нагулялась?

— Знаешь, Коннор... — Хизер закашлялась, — а мне понравилось. Надо будет повторить.

Индеец со стоном уткнулся головой в траву и, кажется, слегка побился об нее лбом.

Примечание к части

*«Черный ворон» — казачья народная песня.