Когда господина Шмидта привели в участок и провели обыск, оказалось, что камень внутри бархатного мешочка — это просто какой-то уличный камень, подобранный на дороге. Обычная галька, (которая не пишет фанфики). Начальство Квилла пришло в ярость, ибо такая пропажа дело крайне серьёзное! Им на пару с Одинсоном грозило отстранение, если они в кратчайшие сроки не отыщут Голубой Алмаз. К счастью для них, на следующий же день, сей камень объявился… в Британском национальном музее. Кто-то незаметно проник туда, и поставил пьедестал прямо в цент прихожей. Под камнем записка: «Это должно находиться там, где ему место». Учитывая, что изначально Голубой Алмаз принадлежал Великобритании, технически можно заключить, что камень вернулся к своему исконному владельцу. Однако не всё так просто. Бумаги, подтверждающие, что хозяином является мистер Шмидт — подлинные. Но опять же, беря в расчёт все его тёмные делишки да махинации, в этом стоило бы усомниться. В общем шумиха вокруг этого камня так и не закончилась. Юристы сражались друг с другом, Британия предъявила права, и не желала возвращать Голубой Алмаз. Это дело… затянулось.

      Светлая сторона в том, что от участка номер шестьдесят шесть отъебались, и слава Всеотцу. Тор вернулся к своей рутине. Квилл отыскал родственников усопшей, и вскоре Сильвия была достойно погребена на Асгардском кладбище. Все счастливы. Кроме Сильвии, потому что она мертва. И кроме Тора, потому что он был очень зол на Локи. Да и Квилл негодовал по поводу ситуации с камнем. Сиф со своим делом о наркобароне запарилась. Ладно, я лгу — никто не счастлив. Даже Локи, хотя он сбежал, и мог вновь вернуться к своей преступной деятельности.

      Августовские дожди шли каждый день. Улицы помрачнели, люди ходили с чёрными зонтами, словно на свете нет ни одного другого цвета. Локи приобрёл роскошный дом в богемском районе города. Обосновался там, и какое-то время жил как король. Соседи считали его каким-то богатым французом-затворником, ибо тот редко выходил наружу. Прислуга в доме знала его под именем Ле Марк.

      Отдельного упоминания думаю стоит отметить саму богемскую улицу. Вообще-то у неё другое название — Улица Биврёста. Всё из-за дороги, которую раз в год раскрашивают в радужные цвета во время шествия ЛГБТ-парада. В спальном районе живут люди из высокого общества, и как правило у всех из них имеются свои скелеты в шкафу. Дом Локи раньше принадлежал одному странному доктору, который в один момент сошёл с ума и переехал на Тибет в поисках лекарства от всех болезней. Расположенный на холме, с балкона открывался живописный вид на город. Убранство в деревенском стиле на удивление гармонично сочеталось с мебелью хай-тэк, а электронный камин был ничем не хуже настоящего. В гараже стояла красная ламборгини.

      Вот она — жизнь! Дни напролёт Локи сидел у окна, попивая дорогое виски со льдом, любовался на дождь и слушал «Хэллоу Даркнесс Май Олд Френд».

      Настал октябрь. Люди во всю готовились к Хэллоуину. Магазины были заполнены соответствующей атрибутикой, родители закупали сладости, а дети примерялись к костюмам. Туманы окутали Асгардский мегаполис. По утрам клубы становились такими плотными, что казалось город тонет в нём.

      Однажды к дому Локи подъехал чёрный порш. Из него вышел незнакомец в длинном белом пальто, подошёл к домофону и позвонил. Дворецкого Локи не имел. Не хотелось ему окружать себя излишней прислугой. Посему именно он — хозяин дома, ответил на звонок:

      — Да?

      — «Добрый день, месьё Ле Марк. Вы меня не знаете, но у меня есть для вас очень важные новости. Впустите меня?»

      — Я так понимаю вы не из компании Орифлейм?

      — «Нет».

      — Свидетели Иеговы?

      — «Тоже мимо», — рассмеялся тот.

      — Доставщик пиццы? Признаюсь, я удивлён, учитывая, что я заказывал её неделю назад… Вкус, должно быть теперь ужасный. Сыр всегда первым портится.

      — «Нет, месьё Ле Марк. Я представляю другую… отрасль».

      — Сразу предупрежу: красть у меня нечего. Все деньги ушли на этот дом. Проходите.

      Как только ворота отворились, незнакомец вошёл внутрь. Локи расселся на белом диване, закинув ногу на ногу. Горничная принесла поднос с графином виски и поставила его на кофейный столик. Мужчина в пальто плавно расхаживал по комнате, и нежно касался руками в перчатках поверхности надкаминной полки.

      — Дом и вправду уютный, — заметил он.

      — Вы мне так и не представились.

      — Зовите меня Барон. Имена, они такие… лишние, — в его змеином голосе ощущалась угроза. — Д. Б. Купер, Ле Марк… Локи. Имена придают людям личность, делают их живыми.

      Лафейсон насторожился. Очко сжалось, в груди кольнуло. Снаружи он этого, конечно же не показывал. Барон обернулся, а затем присев напротив, продолжил:

      — Шмидт давно уже напрашивался, поздравляю!

      — Чего вы хотите?

      — Уверяю, я здесь не затем, чтобы создавать проблемы. На самом деле у меня к вам деловое предложение. Видите ли, с тех пор как Коллекционер выбыл из игры, в нашем бизнесе освободилось тёпленькое местечко. И я считаю, вы — именно тот, кто способен не только занять его трон, но и удержать.

      — Вы меня изучили, так? Если да, то вам должно быть известно, что у меня есть свои принципы: я завязал с наркотиками, не ворую у простых мирян, не связываюсь со страховками, и не убиваю.

      — Да бросьте. У таких как мы с вами, принципы — это финансовый вопрос. Назовите цену?

      — Мир во всём мире, — отрезал Локи.

      — И мне вас никак не переубедить?

      — Нет.

      — Жаль, — пропел Барон, после чего вытащил из кармана визитку и оставил её рядом с графином на столике. — Если передумаете — свяжитесь со мной. Я буду очень рад сотрудничать с вами… месьё «Ле Марк».

      Затем он ушёл, и маска невозмутимости тут же сорвалась с лица Локи. Выдохнув, тот схватился за сердце. Оно дико стучало в груди, а на лбу проступили капли пота. Вытащив из кармана пачку, он как можно скорее сунул сигарету в рот. Яркое огненное пёрышко облизало кончик, а вслед по воздуху затанцевали сизые ниточки дыма. Ладони одолевал тремор, нога дёргалась, а в глазу нервный тик.

Сам Барон только что посетил Локи!

***

      Выходные в спортзале, будни в участке, утром кофе, вечером пиво. Такая вот скучная жизнь у Тора. Сегодня он решил сходить в бар вместе с коллегами. Вольштагг и Сиф как обычно ссорились сидя за столиком. На сцену вышел комик, и начал свой монолог:

      — Как-то раз моя девушка прислала мне сообщение: «Мне приснилось, что у меня была машина, позволяющая мне влезать в чужие головы». И я такой: «Что прям как в «Начале»? Машина для врезания в головы?» Авто-замену заметил не сразу. И она мне пишет: «Машина для врезания в голову у меня уже есть — мой хук справа».

      Все смеются, расслабляются, Сиф ушла припудрить носик, а Вольштагг вдруг захотел переговорить с другими исполнителями. Тор остался один сидеть за столиком. Только он пригубил пивка, как к нему моментально подсел его брат, панически тараторя:

      — У нас большие проблемы, Тор!

      Тот от неожиданности сплюнул пиво себе на рубашку. Вылупился на этого засранца, не веря своим глазам. Хватило же наглости?

      — Ты!

      — Я знаю, что ты расстроен, но просто послушай…

      — Расстроен? Да я в ярости!

      — Тор, выслушай меня…

      — Сюда, нахуй! — прорычав это, Одинсон сцапал Локи за грудки и одним махом уложил того прямо на стол. Пинты пива разбились об пол, остальные посетители и зрители сразу же обратили внимание на разборки.

      — Погоди…

      — Ты совсем ахуел!

      — Тор!

      Его брат начал сопротивляться. Кулак прилетел в сантиметре от лица. Коллеги полицейского подключились и расцепили их. Вышибалы тут же указали на дверь. Недовольная Сиф проворчала:

      — Ну замечательно! Не видать мне горячей ванны!

      Тор вытащил стальные браслеты и приблизился к брату. Когда его руки сжали запястья, в глазах Локи промелькнуло отчаянное «не надо». Однако он не внял этой безмолвной мольбе. Сковал тощие руки Лафейсона, да потуже, и грубо втащил его на заднее сидение серебристого шевроле. Единственная, кто так и не выпила пива была Сиф, ей и пришлось вести машину к участку.

      — Всю ночь, блядь, убьём, чтобы его оформить! — негодовала она.

      — Спешу огорчить: уйдёт намного больше времени, чем одна ночь, — сообщил Локи.

      — Не льсти себе, — съязвил Тор.

      — Ну-ну… посмотрим кто будет смеяться последним.

***

      В участке решили, что помариновать Локи часик-другой в допросной неплохая идея. Приковали наручниками к столу, заперли, и стали решать, как с ним поступить. Не в смысле отпустить или нет, а в смысле, как добиться признания за кражу Голубого Алмаза?

      — Дайте мне пятнадцать минут наедине с выключенными камерами, — предложила Сиф, ударяя кулаком о ладонь.

      — Заманчиво, но Локи не расколется, — разочаровал Тор.

      — Зачем он вообще пришёл? — интересовался капитан Квилл. — Снова проблемы?

      — Походу да.

      — Если это так, то возможно он согласится на сделку.

      — И чем это обернулось в прошлый раз? — риторически спросила Сиф.

      — Ему нельзя доверять! — поддержал её Одинсон.

      — Тогда сыграем на его самолюбии.

      — Это… это может сработать, Квилл.

      Через час дверь допросной открылась. Тор и Сиф вошли внутрь, сияя надменными моськами. Брат сел напротив, а его коллега предпочла постоять в сторонке, скрестив руки. На стол упала жёлтая папка.

      — Оказывается не такой уж ты и пиздатый вор, Локи.

      — Прошу прощения?

      — Легендарные воры славятся своей неуловимостью. Они работают в одиночку и никогда не засвечивают лицо на камеру. А ты? Ты так себе…

      — Да? — усмехнулся Локи. — Ну и какие улики против меня?

      — Ты проебался. Просто признай это: ты был недостаточно хорош. Ты наверняка воспользовался услугами консультанта, чтобы всё это провернуть. Да и Старк похоже тоже нечист на руку. Давай по-честному: он как-то посодействовал тебе в ограблении банка?

      — Никто мне не содействовал! — рявкнул Локи. — Я всё сделал один!

      В этот момент тот понял, что выдал себя. Довольный Тор откинулся на спинку, и расслабленно потянулся. Его брат фыркнул, смахивая налипшую прядку, после чего продолжил уже более спокойно:

      — Хотите знать, как мне это удалось? Ну так слушайте:

      В моментах, когда вор встречается с совершенной системой безопасности, лучше всего сосредоточиться не на её взломе как таковой, а на поиске несовершенства. А что может быть более несовершенного, чем человек? Старк и вправду нечист на руку, но не так как вы подумали. У него есть любовница. У любовницы мать с больным сердцем. Помоги одной, и вторая поможет тебе. Она добыла для меня и отпечатки и ДНК — изи-пизи. Отключить камеры смог бы и пятилетний ребёнок, но вместо этого я загрузил зацикленное видео. Пробрался на этаж в форме уборщика, (это моя любимая часть в ограблении). Подкупил одного из сотрудников в обмен на его униформу и ключ-карту от дверей. Дождался, когда произойдёт смена караула, и-и-и… та-дам — я в хранилище. Когда уходил, то запер ту огромную махину. Старк и не догадался бы, что его ограбили, если бы не Шмидт.

      — Впечатляет, — подытожил Тор. — Тебе за это светит как минимум восемь лет. Рекомендую нанять хорошего адвоката.

      — Пф, мне сулили и больше, брат. А учитывая, что это моя не первая судимость, впаяют все пятнадцать, а то и двадцать.

      — Прелесть какая, — прокомментировала Сиф. — Ну, с этим закончили. Мне пора домой. Меня там ждёт ванная с пенкой. И кот некормленый.

      — Стойте! — возразил Локи. — Предлагаю сделку.

      — Не пойдёт, — отказался Тор. — У тебя исчерпан лимит доверия. Нет ничего, что бы ты мог…

      — Я сдам вам Барона.

      Сиф резко остановилась, и повернулась к нему. Тор с лицом заебавшего лица, поник головой. Ну началось!

      — Что ты сказал?

      — Я сдам вам Барона.

      — Только не говори мне, что ты на это пойдёшь? — посмотрев на свою коллегу, интересовался Одинсон. Сиф в свою очередь наклонилась к нему поближе. Глаза её горели азартом охоты как у амазонок.

      — Я гоняюсь за ним вот уже пять лет! Барон мне как кость в горле!

      — Н-да… Квилл? Ты ещё там?

      Капитан вошёл в допросную. Сверлил заключённого взглядом, кусал заусенцы, и долго обдумывал варианты.

      — Посадить «благородного вора» или попытаться поймать рыбку покрупнее? Синичка у нас в руке, но этот журавль в небе… Эх… Ладно! Но больше никаких ошибок! Тор, ты теперь работаешь с Сиф в паре. Будете вместе следить за ним. И как гарант…

      Подойдя к Локи, капитан Квилл отцепил наручник от стола, и надел его на руку Одинсону. Теперь оба брата были связанны.

      — Интересно, как мы теперь будем душ принимать? — рассмеялся Лафейсон.

      — У меня такое ощущение, что я уже умер и попал в ад, — хмуро заметил Тор.

      — Ты не попадёшь в ад. Твоё досье слишком чистенькое.

***

      Локи наотрез отказался ехать в квартиру брата, аргументируя это тем, что если ему в скором времени светит решётка, то свои последние дни на свободе он хочет провести в роскоши. То бишь у себя дома. Все трое приехали на богемскую улицу, и прихуели так от особняка Лафейсона. Сиф сразу бросилась в джакузи, а вымотанные братья поднялись наверх в спальню, и сразу же наткнулись на препятствие в виде наручников. С ними нельзя нормально переодеться.

      — Может снимешь их? Я никуда не сбегу, — уверял Локи.

      — Ага, так я тебе и поверил. Эй, а как ты…?

      — Заполучил этот дом? Ну, по секрету скажу: я не только Алмаз из банка умыкнул. Видишь ли, цацки — это конечно прибыльное дело, однако чужие секреты? Ох, Тор, на них куда проще разжиться.

      — Ты самый скользкий уёбок, каких я когда-либо знал! — процедил сквозь зубы Тор, да пальцем в него тыкнул. Тот отреагировал на это, как на комплимент:

      — Спасибо.

      — Ложись спать. Завтра долгий день.

      — В одежде? Серьёзно?

      — Хуйрёзно!

      Локи недовольно фыркнул, но ничего не поделаешь. Единственное что они сняли с себя — это обувь. Улеглись кладя посередине свои связанные руки, укрылись одеялом. Одинсон впервые за долгое время посмотрел на своего брата спокойно. До боли родное лицо напомнило ему юность: Локи мягко улыбался, почти так же как в тот раз! Они молчали, не смея прерывать священную тишину. Но тут вдруг Тор заметил:

      — Мы забыли выключить свет.

      — Ах да. Сейчас.

      Спальня погрузилась во тьму, стоило хозяину дома хлопнуть два раза в ладоши. Современненько.

      — Ты помнишь, как мы раньше прыгали на кровати предков? Они так ругались на нас за это! — шёпотом говорил Локи. Его бархатистый тон вибрировал в ушах, и Тору почудилось, что даже само пространство от его голоса дрожит.

      — Я больше помню, как ты визжал, когда мы играли в…

      Барьеры. Опять эти барьеры. В детстве всё было свободнее! Раскованнее. А сейчас небо в клеточку — забор в сеточку. Слова застревали в глотке, и как их сказать? Как выразить свои чувства и не напороться на бритвенно-острый отказ? Их связывают наручники, они лежат рядышком на одной кровати, и всё же так далеко друг от друга!

      Внезапно сердце Тора кольнуло. Он почувствовал прикосновение мизинца. Робкое, едва заметное. И всё же как от этого стало легче. Легче? Почему ему стало легче? Вопросы эти в голове пробудили тревогу.

      — Мне тебя не хватало, знаешь?

      — Ты скучал не по мне, — утверждал Одинсон, убрав свою ладонь от его мизинца. — Ты скучал по тому, что у нас было. По острым ощущениям. Тайне. Ты всегда таким был. И тебя уже не исправить.

      — Не говори так! Я любил тебя, Тор. Блядь, и до сих пор люблю!

      — Твои действия говорят об обратном. Ты сбежал. Сбежал из семьи в момент, когда мы… когда я нуждался в тебе больше всего! Ты бросил меня, Локи!

      — Как ты можешь судить меня за это? Я обнаружил тело нашей матери! Я был один — разбит и напуган до смерти!

      — Ты мог вернуться в любой момент. Хотя бы чтобы проводить маму. Но нет, ты предпочёл исчезнуть, а нам с отцом пришлось выдумывать причину, почему ты не присутствуешь на её похоронах!

      — Мне жаль. Прости меня, за это. Знаю, мне нет оправдания.

      Наступила долгая тишина. Тор ничего ему не ответил, лишь тяжело вздохнул. Затем наручники звякнули, освобождая запястье, и он встал, чтобы отойти покурить. Локи перевернулся на другой бок, хотел понаблюдать за его силуэтом на фоне высоких панорамных окон. Оранжевый светлячок зажигался всякий раз, стоило его брату поднести сигарету ко рту. Он так и не вернулся в постель. Локи заснул один.

***

      Утром пришла прислуга. Дама с очень крупными… глазами. Спросонья хозяин дома не сразу вспомнил, что в комнате они не одни, а потому хрипло ответил:

      — Заходите.

      В тот самый момент, когда служанка вошла с подносом в руке, на котором был разложен завтрак, она заметила слегка взволнованно:

      — Ох, месьё Ле Марк, я и не подозревала что у нас будут гости. Так бы я приготовила больше…

      — «Ле Марк»? — удивился Тор, который сидел на кресле возле широкой кровати. — Что как в «Друзьях Оушена»?

      — Да! Наконец-то ты врубаешься! Эм, Драси, не переживай на счёт завтрака. Съешь его, а мы поедим в ресторане. Да, Тор?

      — За твой счёт, — поставил тот условие.

      Сиф ни в чём себе не отказывала: заказала телячью вырезку, торт, Шардене девяносто восьмого. Тор ограничился омлетом с кофе. Локи как обычно заказал суп Ле Манефик, на десерт круассаны, а в качестве напитка тыквенный латте с собой.

      Поехали в участок, дабы проработать стратегию, но уже подъезжая Тор заметил до боли знакомые, припаркованные импалы около здания. Сразу с порога их встречал капитан, и лицо его было нервным. Опять кусал заусенцы.

      — Мы в дерьме! — тревожно заявил Квилл.

      — Эй, какого хрена с моей доской? — негодовала Сиф, глядя на то, как незнакомцы снимают фотографии и сматывают ниточки.

      Один из них — мужчина в годах, со штанами, натянутыми до пупа, подошёл к троице, и протянул значок ФБР. «Эрик Сэлвиг» его звали. Второй представился точно так же — без слов и на грани пафоса. «Мобиус». Носил щёточку усов, нос сломан, нагло жевал жвачку.

      — Мы забираем это дело.

      — Что? Нет! — возмущался Одинсон.

      — Да, — вставил Квилл. — Департамент по борьбе с наркотиками прислал их. Они имеют право.

      — Это просто неслыханно! Я гонялась за этим ублюдком пять лет не для того, чтобы вот так просто отдать это дело ФБР!

      Тут мужик с щёткой одарил Сиф понимающим взглядом, и ответил максимально рафинированно:

      — Мы глубоко признательны вам за ваши старания, но дальше мы сами.

      — Н-да, и мистер Лафейсон пойдёт с нами, — заметил Сэлвиг.

      — Вы забираете моего брата?

      — Он имеет большое значение в этом деле, детектив Одинсон. Перевод уже официально одобрен департаментом. С этого момента ваш заключённый отходит под нашу ответственность.

      — Вы там у себя совсем аху... Кхм, вы не можете увести человека против его воли! Локи, скажи им!

      — Ну-у-у… — робко подал тот голос. — У агентов, насколько мне известно, побольше ресурсов, чем у полиции.

      — Ты это не серьёзно! — не мог поверить своим ушам Тор.

      — Прости, брат. Я — мишень для Барона. И если ФБРовцы смогут защитить меня лучше, то я пойду с ними.

      — Ну и нахуя я тогда вообще возился с тобой?!

      Агенты указали на дверь, и Локи пошёл за ними. Оборачиваясь тот показывал брату средний палец, Тор ответил двумя. Все материалы по делу Барона ФБР забрали с собой. Скрепя сердцем Одинсон наблюдал в окно, как его брат садится к ним в импалу, и они уезжают. К его удивлению лицо у Локи в тот миг отражало безрадостные краски: сожаление, тоску и, одиночество.