Вечный ад. Именно на это обрёк побег матери. Череда неудач понеслась за маленьким Веснински. Мэри всегда знала, что проверку Тэтзуси Младший не пройдет. Она была права. Когда это случилось, Натан выкрутился. Подписал Натаниэлю дьявольский контракт. Пообещал воспитать второго Мясника. Пусть и жалкую, но полезную пародию. Старший сорвался с цепи. Никому не сдавшееся дитя теперь училось резать, зашивать, прижигать, копать, заметать следы. Уже в двенадцать мальчишка крепко сжимал рукоять тесака, разрезая какой-то давнишний труп и раскладывая органы того, что ещё могли быть использованы, по баночкам. Уже в тринадцать он убил в первый раз. Она была очень напугана, глаза выдавали её чувства, пока та не отключилась от боли и не начала остывать. Натаниэль не уступал ей в этом, но, несмотря на ужас, пронзающий разум, его руки ни разу не дрогнули.

В четырнадцать парнишка вновь взял в руки клюшку. Он заново учился играть, забивать, наступать, защищать. Его водили на игры для школьных команд. Он пробовал разные позиции, учился превосходить всех на поле, не давал себе даже подобия отдыха. Он снова начал чувствовать, что жив.

***

Всё хорошее должно кончиться. Видимо, так думала сама Судьба. С его пятнадцатилетием пришло время выполнения обещания. Вступления в мафию. В его день рождения Натан приготовил особый подарок. Мэри. «Он. Её. Нашёл», — именно эта мысль крутилась в голове бедного ребёнка, когда перед ним, бледная и уже давно остывшая, лежала … — «Мама», — мальчишке с каждой секундой всё больше хотелось опуститься на колени и проявить чувства. Рыдать. Пытаться зашить все раны. Пытаться… — «Глупо», — одёргивал себя подросток. Он то и дело, бегло проходился по присутствующим в комнате людям. Три азиата, двух из которых Нат знал. Это были Кенго и Тэтзуси, а рядом с ними… Видимо, молодой наследник. Натаниэль был наслышан о нём. Помимо этих гостей рядом стоял Натан, его свита. Все молчали.

Младший хмыкнул. Его глаза сверкнули холодом в свете тусклой лампы. Наследника Мориям это почему-то заинтересовало. Натаниэль выглядел вполне равнодушно. Будто перед ним очередной безликий труп. Он заменил себя. Заменил на того самого Младшего. Младшего, что взял в руки уже привычный тесак, запачканный кровью прошлых жертв. Младшего, что посмотрел на Кенго в ожидании приказа.

— Начинай, Натаниэль, — сухо произнёс глава и Младший опустился на колени.

Тихое хлюпанье, потёки крови, запах метала. Множество наблюдающих глаз. Плевать Младший хотел на зрителей. Задача. Цель. Вот чем была забита голова молодого Мясника.

Осталось пара движений. Всего пара.

«Чёрт», — Натаниэль, а точнее его чувства, вырывался наружу, из последних сил стараясь держать привычную маску. Постепенно она искривилась. Он… улыбнулся. Холодная, но широкая улыбка растянулась «до ушей». Руки тряслись, пот проступал активнее, но отступать нельзя. Это будет конец. Он продолжил. Последний штрих и… он поднимается, показываясь остальным в полный рост. Присутствующие явно удивлены.

Кенго, что было непривычно для всех, похлопал, пока его глаза метались по Натаниэлю. Он будто что-то искал. Искал того мальчика, которым Нат был несколько лет назад. Того, что не смог показать себя. Того, который был забит и скован. Несмотря на пристальный взгляд главы, Натаниэль не нарочно игнорирует его, полностью концентрируясь на наследнике — Ичиро Морияме. Кенго что-то тихо бубнит и поворачивает голову к сыну.

— Что скажешь, Ичиро?

Парень, невольно засмотревшийся в ледяные глаза, будто проснулся ото сна, спеша ответить на вопрос. Нат неотрывно следил за языком тела наследника.

— Я под впечатлением. Он хорошо расчленил тело, — Ичиро нервно ведёт плечами, а Младший только и может, что распознать в этом жесте степень того, насколько наследнику неуютно.

«Он не знает, кто она…», — приходит к Натаниэлю осознание, но он не отводит взгляда от беседующих. Он хочет понять ещё больше. Он хочет победить. Безусловно хочет.

Кенго отцепляет взгляд от сына и переводит на Нового Мясника. И без того узкие глаза щурятся, присматриваются. «Забавно», — проскальзывает мимолётная мысль в голове Младшего. Старший Морияма снова переводит внимание на отпрыска.

— Меня тоже устроила его работа. Быстрая, аккуратная. Только вот копии мне не нужны, — Натаниэль еле заметно скривился. Его явно не устроила эта формулировка, — пусть и такие исполнительные, — глава блицем осматривает подделку Натана и довольно продолжает: — Тебе придётся забрать себе.

Последние слова звучали как приговор. Они не давали выбора никому. Натаниэлю выбор был и не нужен. Он уже победил. Ему достаточно. Ичиро же будто просто решил не сопротивляться. Натаниэль заметил, как тот выпрямил спину.

«Видимо, его устраивает такой поворот дел», — Натаниэля это позабавило. Он на минуту будто забылся, очнувшись только когда зрители уже собирались покинуть помещение. Натаниэль знал, что ему надо остаться здесь с трупом. Ему надо избавиться от остатков. Несмотря на это знание, он подошёл к двери. Тэтзуси выходил предпоследним.

— Тренер Морияма, — Нат не видел смысла называть мужчину хозяином. Как–никак он ещё не ворон. Да и хозяина два быть не может. Уже сейчас Веснински понимал: Ичиро не должен делить с кем-то то, что теперь его. — Послушайте, — Молодой мясник поднял грязный тесак, направляя на тренера, — скоро я приду за местом под вашим крылом. Приготовьте для меня его.

Тэтзуси ничего не ответил. Он сделал отмашку и скрылся за спиной рослого охранника. Замок двери щёлкнул. Стук. Тесак падает на пол, пачкая его кровью. Стук. Натаниэль роняет себя следом. Не может держать. Слишком тяжело. «Рыдать нельзя», — старается спрятать в себе ребёнка Нат. Не выходит. Рука. Рот. Тихий сдавленный плачь. Дыхание неровное, истерика накрывает его полностью. Семнадцать минут. Тишина. Последнее объятие, холодное по обыкновению.

Ночь. Лопата. Тихий голос.

— Спокойной ночи, Мама, — Земля. Последняя соль на цветочном лугу.

***

Ичиро оказался вполне приятным. Работать с ним было одно удовольствие. Его задания были не так жестоки, он был снисходителен. Нат часто замечал интерес Мориямы. Не сказать, что Нат был доволен своим положением полностью, но его явно влекло в молодом господине всё. Он влюблялся в него всё сильнее. Влюблялся в его волосы, что так интересно перебирать меж пальцев. В его глаза, уносящие далеко от реальности. В его руки, двигающие голову Натаниэля во время минета.

Когда они стали спать друг с другом? Через полгода знакомства. Тогда Ичиро был слишком нежен, отбирая невинность Веснински. Нат это запомнил.

Горячие касания губ. Руки Ичиро сжимают бёдра Ната. Аккуратное проникновение. Первый толчок, плавный, неожиданный. Сдавленный стон. Остановка. Продолжение. Темп с каждым мгновением всё быстрее. Натаниэль не знает, как справиться с ощущениями, куда себя деть. Не потеряться в удовольствии. Горячее семя на животе. Наполненный презерватив внутри. Крепкие объятия и мелкая дрожь.Когда они начали встречаться? Тогда же.

— Поверишь ли ты, если я скажу, что теряю от тебя голову?

На слова наследника Младший кивнул, а тот продолжил:

— То же самое? — спрашивает Ич, и они смотрят на друг друга с полминуты, пока молодой мясник не кивает. Поцелуй в лоб. Прекрасная первая ночь.

Натаниэль был для наследника хорошей опорой. Надёжной. Он был многим. Телохранителем, другом и, в конце концов, любовником. Он был стеной, что закроет ото всех.

Нат понимал, что это временно. Эти отношения… Они были слишком яркие. Слишком горячие. А всё, что горит — превращается в пепел.

***

Тэтзуси и правда пришлось увидеть Молодого Мясника на своём поле. Экипировка, клюшка, стремление — всё это было при нём. Глаза парня горели огнём, мышцы до невозможности были напряжены. Всё это хорошо читалось. Морияма пристально следил за игрой парнишки, что уже называл себя вороном. Было видно, что он не хочет быть рядовым игроком. Он и не будет. Быть массовкой — не его.

По обе руки от тренера тогда сидели Рико и Кевин. Они уже тогда были восходящими звёздами. Теми, на кого можно было равняться. Теми, к кому зависть зарождалась лишь от осознания, из-за кого они пришли в спорт.

Рико что-то теребил в руках. Ему было явно неинтересно ничего, что происходило на поле. Смешно. К щуплому новичку поставили парочку добротных игроков университета, заставили играть против асов. Что он сделает? Выкрутится? Ха. Рико не верит в чудеса. Ему незачем смотреть за тем, как стервятники разрывают свою добычу. Скучно.

Кевин был, наоборот, слишком пристален. Нат то и дело чувствовал на затылке через шлем его взгляд. Дэю почему-то казалось, что Нат ещё покажет что-то такое, что заставит всех приковать к нему внимание. Тогда он победит. Что-то сломает. Кевин верил, что Тэтзуси не зря сделал такой перевес в силе между командами. Он со всем доверием относился к этому выбору своего тренера. Странно. Странное чувство поселилось в номере два.

Мяч снова у противника. Пот с Натаниэля льётся в три ручья. Перевес в очках. Только сейчас, когда до конца его проверки осталось около семи минут, он заметил, насколько отстаёт. Снова красным горят ворота. Его ворота. Слом. Что-то внутри надломилось. Он как неоновая палочка от новомодных чупа-чупсов. Сломаешь — начнёт светиться. Вот и сейчас. Натаниэль на пределе. Он не знает, как найти выход. Позволяет надломить чему-то внутри. Выпустить наружу второе дыхание. Выпустить неоновый свет из-под стекляшек.

Он и сам не замечает, как перебегает поле, не позволяя себя толкнуть, задеть, заметить. В его клюшку прилетает мяч. Он резко берёт на себя чужую роль. Становится нападающим. Пользуется дополнительными знаниями, забивает. Ещё. Ещё. Ещё. Нат ровняет счёт. Удивляет.

Теперь же, под конец игры, на поле обращены три пары глаз. Некоторые горят, некоторые потухают, а некоторые остаются такими же холодными, спокойными, анализирующими. Минута. Только она осталась у Ната. Ему забивают. Какой-то безликий качок отбирает у него заветный шанс. Будущее. Эта команда — единственное место, где не стоит искать снисходительности. Они не примут тебя за отчаяние. Не примут за красивые глазки, добротную игру. Проигнорируют происхождение. Важен результат. Натаниэль это знал. Он не собирался отступать.

Скрип паркета, сильный замах. Перехват мяча. Скрип. Перехват. Стук. Красный на воротах. Скрип. Смешок. Стук. Столкновение тел. Сдавленный хрип и последнее отчаянное движение. Мяч не долетает. Подхват. Движение чьей-то руки. Красный на воротах. На воротах противника. Пара молчаливых секунд. Попытка асов хоть что-то сделать. Оповещение об окончании матча.

Только сейчас, когда мир вновь заговорил, Нат понял, что стоит на коленях перед табло. В его ушах постепенно утихало какое-то шипение. Он прекрасно осознал, что его толкнули ещё при падении. Сейчас он ощущал все последствия. Его губы опять растянулись в оскале, холодным, донельзя неприятным.

Почему-то все трое наблюдателей дрогнули. Кевин резво поднялся со своего места, за ним сделал это Тэтзуси и многозначительно посмотрел на Дэя.

— Примете? — спросил второй Хозяина. — Примете ведь?

Тэтзуси молчал. Он подошёл к Нату и посмотрел на того сверху вниз. Указывая на положение игрока перед тренером. Веснински поднялся. Демонстративно отряхнулся. Посмотрел на Кевина, что стоял за спиной Тэтзуси.

— Вы меня примете.

Оскал всё ещё находился на лице мальчишки. Заставлял застывать. Верить.

— Приму. Только вот ты ожидаемо никчёмен на поле. Зачем меняешь роли? Бежишь за очками. За них тебя похвалит, — Тэтзуси повернулся к Дэю, — он.

Хозяин больше ничего не сказал. Ушёл. Оставил троих наедине.

Натаниэль не стал говорить с Номером Два. Он лишь бросил на него взгляд и направился на выход. Рико выглядел пустым местом. Чем-то непонятным, вроде чёрного пятна, на трибунах. Казалось, что он чем-то оскорблён. Он неподвижен. Он не пойдёт никуда. Не будет говорить. Обсуждать.

Дэй направился за новичком, так зацепившем что-то внутри. Он бежал за ним, пока предчувствие, выжженное на подкорке, не заставило остановиться. Тёмная раздевалка. Кевин проходит дальше. Туалет. Идёт туда. Одна из кабинок открыта. Буль. В воду падает неприятная смесь. Появляется запах. Глаза Двойки округляются. Дыхание замирает.

— Я победил! — тихо восклицает Веснински. Его руки трясутся, обнимая ободок унитаза. Снова нервная дрожь. Буль.

Кевин бежит. Возвращается. Успокаивается. Не хочет больше этого видеть. Странно.

***

Натаниэль всегда понимал, что тренировки Воронов — нечто тяжёлое, то, что будет ломать и изменять. Он прекрасно знал, что они не будут ждать его реабилитации, не будут терпимы.

Нат достаточно быстро вошёл в режим. В 5 утра на тренировку. В 9 вечера перекусить, а в 9:30 уже ехать на новом подарке Ичиро на работу. В 1:00 вернуться и поспать до 4:30.

Со временем работы у молодого мясника прибавилось. Происходили зачистки, убийства неверных и многое другое. То, что просто не давало Веснински справиться со всем даже за два с половиной часа. Он стал возвращаться домой в два ночи, а то и в три. Он стал совсем плох. Ичиро хотелось больше времени проводить с любовником, хотелось видеть его в здоровом состоянии. Его пугало то, что под глазами Натаниэля начали образовываться чёрные дыры, он будто высох, начал потухать. Натан не переставал слать трупы, а Нат становился всё тусклее и тусклее.

**

Ичиро уже полчаса сидел в кабинете дяди, пока тот принимал решения о возможном сокращении часов. Тринадцать. Именно это количество часов Молодой мясник будет направлять на тренировки, а остальное — уже его. Наследник был доволен.

Морияма встретился с избранником у выхода из кабинета дяди. Они почти сразу пошли под руку. Ичиро уже ощущал, что всё это его. Коридоры, поле, трибуны. Скоро он заменит отца, хотя уже по факту это делает. Скоро власть здесь полностью сменится. Интересно.

Отойдя от кабинета тренера достаточно далеко, Морияма прижал Ната к стене, поставил ногу, раздвигал чужие, не скрывался. Он заставлял краснеть. Влюбляться. Гореть.

Скрип двери. Рико. Его ни с кем не спутать. Он явно в недоумении. Он хочет что-то сказать, молчит. Неожиданно Ичиро поднимает палец и подносит его к губам.

— Чшш… — протягивает он.

***

Темно. Натаниэль разлепляет веки поднимается на ноги, чтобы уйти от надоедливого солнца, что норовит выжечь глаза. Ичиро нет нигде поблизости. И быть не может. Он на работе.

Кухня. Таблетки. Звонки. Рико зовёт.

Натаниэлю пора в гнездо.