Кензи

Попросив брата приковать меня наручниками к стальному изголовью его кровати, дабы не кинуться к своему любимому идиоту выпрашивать прощение за срыв, я с трудом и гордостью все-таки продержался без Сеито целые сутки. А к вечеру следующего дня, махнув пару баночек пивка для рывка и догнавшись еще одной после, стоял возле двери наших пенат. И я, бля, готов, во всех смыслах этого слова… Надеюсь, Ичи прав и это реально то, что нужно Сеитоши. Иначе, чувствую, огреет меня утюгом или засосет… на этот раз пылесосом.

Делаю третью попытку правильно набрать код замка, ну или хотя бы не промазать мимо кнопок. Не успеваю нажать последнюю, как дверь распахивается. Передо мной заметно уже так расплывается мой нервотреп. В какой-то момент мне кажется, что я вижу прилив неописуемого счастья на его лице, который тут же сменяется маской гнева. Видимо, показалось…

— Где был? Почему не ночевал дома?! — кидает на меня исподлобья взгляд ревнивой жены. До полной картины не хватает разве что сковороды в руке.

Я, отталкивая Сеито с порога, вваливаюсь в дом, напоминая сам себе мужа — любителя поддать, спустившего всю зарплату на дешевых проституток и бухло для заливания в себя же, чтобы те не казались такими уж стремными. Неосторожно кидаю пакет с плодами моего вчерашнего шопинга на стол, удачно промазываю, и покупки с ударом кувалды приземляются на пол, создавая под ногами колебания с магнитудой 2,0. Наконец-то в ответ я сперва ойкаю, после звучно икаю, заканчивая серенаду пьяной отрыжкой от души. Короче, веду себя как свинья, при этом даже не особо напрягаясь.

Милый переводит ошалелый взгляд с меня на пакет, после снова на меня, надвигает брови на сейчас огромные, как у аниме–персонажа, глаза и мечет словесную молнию:

— Эй, какого хрена происходит? Ты что, пил?

— Заткнись, сучка! — понимая, что «комплимент» прозвучал не только в моей голове, дополняю сказанное демоническим наступлением и толчками в грудь.

— Чего?! Да кого ты из себя строишь? — пятится Сеито в верном направлении, то бишь назад, натыкается на стену, но не зажимается, а развязно провоцирует меня на грубые действия. — Ну что? Хочешь ударить меня? Или рука на «девку» не поднимается, а? Ну давай, бля!

Да, мазафака! Рука не поднимается, зато кое-что другое уже в полной, но сегодня совсем неуместной боевой готовности. Я скидываю свою безразмерную кенгуруху, наваливаюсь на худышку всем своим раза в два большим весом, буквально размазывая его по стене, и бешено начинаю нырять в его рот языком. И мне кажется, малыш реально не успевает делать вдохи.

— Че… че творишь, дурище? — пытаясь отвернуться, продолжает выплевывать возмущения, ну и заодно меня из себя.

Ага, игра началась. Делает вид, что ничего не понимает.

Я стягиваю с него кожаную куртенку и чувствую, как он запускает руку в мои волосы.

Да. Это знак. Он хочет. Ему нравится.

Тянет, явно пытаясь меня… оттащить? Бля… Или не нравится? Не хочет? Ф-фак!

Жму к стене сильнее.

— Рехнулся?!

Блин. Не хочет? Или по сценарию?.. Нет, тормозить рано!

Кусаю его губы вновь, тупо используя свой рот в качестве затычки. И вдруг чувствую, как в ответ Сеито сам начинает в исступлении прижимать меня к себе, сопровождая объятия и поцелуи сладким мычанием и обрывистыми вздохами.

Да! Да! Отлично! Спасибо, братишка! Спасибо!

Так. Дальше… Порвать футболку. Черт… Это же его любимая «Кельвин Кляйн». Ну и че делать? Рвать? Не рвать?.. А вдруг не получится? Глупо будет выглядеть… Думай быстрее, тупая башка!

Ладно. Хватаю за ворот, надеясь на то, что «сделано в Китае», и с невообразимой силой тяну. Рвется, как дешевая тряпка. Спасибо соседям…

— Бля! Это же мой «Кельвин Кляйн»! — в недоумении орет.

Черт, не угадал. По хер. Вновь засасываю с мощностью последней модели самого навороченного пылесоса, лишь бы не истерил. И он снова втягивается в процесс.

Вот блин! Хрен поймешь, че ему надо.

Я оттаскиваю Сеито к стойке, для пущего эффекта смахивая с нее на пол какую-то посуду. Пара тарелок разбивается вдребезги. Снова вижу его раздраженный взгляд. Быстро поправляюсь, молитвенно складывая руки:

— Я уберу… честн… после… сам…

Сеито слегка сдвигает губки вбок, будто обдумывая предложение.

— Окей, — тут же подтягивает меня к себе за майку.

И мы вновь сливаемся в бешеном поцелуе до жадного дикого сплетения языков и подтеков слюны по подбородкам. Малыш явно входит во вкус, и я тоже. Но, закрывая глаза, улавливаю намек на надвигающийся вырубон. Понимаю, что меня явно развезло, то ли от пьянящих грубых ласк, то ли от все-таки лишней банки пивасика. Отрываюсь от чужого рта, заставляю распахнуться глаза по максимуму и опускаюсь ниже. Начинаю мелкими засосами жалить его торс. Добираюсь до соска. Кончиком языка делаю привычный нежный массаж, но после вспоминаю, что сегодня мы играем по его правилам. Прихожу в себя и пускаю в ход зубки. Несильно, но кусаю. Стон… Хотя больше похоже на скулеж. Наверное, я переусердствовал… Ладно, исправлюсь.

Расстегиваю… нет, пытаюсь расстегнуть ремень на его брюках. Алкоголь явно притормаживает движения, и непослушные руки не справляются с навороченной застежкой. Уже тупо останавливаюсь и, уткнувшись в нее буквально носом, начинаю помогать себе глазами, пытаясь разгадать механизм. «Бля, и как это работает?..» — паникуют извилины. Сеито, чувствуется, что не без упрека, звучно вздыхает и сам мгновенно расстегивает диковинку двумя пальчиками. Опа, до чего техника дошла.

— Мер-рси.

Дальше справляюсь самостоятельно, удачно стягиваю с него джинсики, а после и его самого — со стойки. Разворачиваю и бойко прикладываю лицом на стол.

— Эй! Не так грубо, детка.

— Пар-рдон.

Теперь главное — ракета!

Осторожно, стараясь не шелестеть, беру пакет с покупками. Но гаденыш, будто специально, издает звуки погромче, заставляя меня, приложив палец к губам, укоризненно на него шикнуть.

— Зая, это то, о чем я думаю?

— Э-э… наверн… — Хуй я знаю, о чем ты думаешь, бля. Да ты сам не понимаешь, чего хочешь, извращенец чертов.

— Хмм. Интересненько… — Правда, что ли?

Выуживаю вибратор. Со скоростью, приближенной к нулю, открываю банку с лубрикантом. Пока старательно наношу гель, ракета пытается выскользнуть из рук, но я все же усмиряю суку, мысленно покрывая весь мир матным одеялом.

— Зая, что-то не так?

— Не-не, порядок. Терпение, детка. Ща все будет…

— Оке-е… — протягивает как-то настороженно, будто с опаской, но, тем не менее, продолжает удерживать положение «мордой в стол».

Ну все.

Бля… Странно. Ненормально. Бредово. Это самая… нет, вторая по своей тупости вещь, которую я делаю в жизни. Первая произошла тогда, когда я вообще додумался заняться сексом с парнем. Про то, как это было и с кем, вовсе вспоминать не хочу. А сейчас я, наверное, сам себя переплюну, занимаясь все тем же сексом, слава богам, все же с другим парнем, но в чем прикол, не используя свой, как бы неуместно было сказано, детородный орган. К тому же, искусственная розовая фигулина выносит мне мозг своими габаритами. Это же целая труба! На трезвую башку никогда бы не пошел на такое, но советы брата и пивко дают нужный эффект.

Окей. Ну, попробуем. Выдох для смелости.

— Все, зая! Мы готовы! — даю сигнал к старту звонким шлепком по его попе.

— Оу-у…

Для начала, как обычно, пара пальцев, и даже не промахиваюсь, учитывая расплывающуюся картину перед глазами. Руки знают свое дело.

Малыш, как всегда, красава — спокоен и расслаблен.

Пальчики делают легкий массаж и растяжку, как обязательную разминку перед основной нагрузкой. Мелодичное протяжное мычание милого придает мне уверенности в себе и подначивает перейти к главным действиям. Не затягивая с прелюдиями, прицельно направляю объект ко входу, и, сменяя им руку, ввожу кончик головки. По моему телу пробегает неожиданная судорога брезгливости, и я ясно понимаю, что мой «солдат» пал. Оно и к лучшему. Сейчас главное — ублажить Сеито, чтоб заткнулся хотя бы на пару-другую деньков.

Н-да, как-то странно видеть, делать, но ни фига не чувствовать. Одним словом, идиотизм.

— Э… что-то… это… э… — несвязно бормочет мой нервотреп.

Ощущаю аж руками откровенное сопротивление. Хм-м… Поднажимаю…

— Э-э… Зай, стой… Тут явный перебор… — слегка приподнимается, отталкиваясь от стойки руками.

— Все хорошо, малыш, — с силой давлю ладонью между его лопаток, шлепая хрупкое тельце на скользкую холодную поверхность, продолжая усердно работать «членозаменителем».

Пытаясь справиться с противодействием, буквально ввинчиваю ракету, как болт, в него.

— Расслабься, детка.

— Кензи, блин! Да я расслаблен! Поверь! — начинает ерзать на столе где-то под моей пятерней, заставляя невольно умилиться его беспомощностью.

Особо не вслушиваясь в слова и, тем более, не вдумываясь в их смысл, полностью сосредотачиваюсь на процессе. Орет, скулит, сопротивляется — ну и хрен бы с ним. Все как братишка говорил. Главное — не сдрейфить самому. Главное — не останавливаться.

— КЕНЗИ! СТОЙ! НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! — пролетает истерический вопль неподалеку от моих ушей.

«Главное — не тормозить! Все по сценарию!» — настойчиво подкрепляет уверенность в правильности действий внутренний голос.

Давлю с силой до предельного проникновения и…

— А–А–А–А–А–А–А–А–А–А–А–А–А–А–А–А–А–А–А–А–А–А–А!!!

***

В ожидании прихода врача, лежа на животе, Сеито уткнулся носом в подушку, подобрав под нее руки, и упорно молчал. Я же всеми силами пытался оправдаться:

— Зая, ну прости! Я идиот! Ну, ты же хотел грубо, вот я и… Блин. Да, это была неудачная идея. Только не думай, что я хотел тебе отомстить! У меня в голове даже мысли такой не было! Малыш, просто я уже не знал, что делать… Я думал, что теряю тебя, и уже был готов на все. Блин, прости! Солнце, я тебя люблю больше жизни!

Н-да… Штуковина оказалась убойной не только для Сеито, но и для меня, в тот момент, когда он после первого и уже последнего толчка, вырвал трубу у меня из рук и нахуярил ей раз двадцать пять по моей теперь точно пустой голове. Ибо даже хмель не выдержал такого садизма и скоропостижно ее покинул. На этом наш физический контакт с милым был завершен, а диалог и вовсе не начинался. Теперь малыш просто лежал на кровати, не показывая лица. А я будто пытался ответить на его незаданные вопросы.

— Ты ведь не сердишься?.. Да? Зая, ну скажи хоть слово! Твое молчание меня убивает. Это хуже чем то, когда ты на меня орешь. Я не знаю, что думать… Ты ведь не плачешь, да? Пожалуйста, только не плачь…

Все-таки поход в аптеку был не лишним. Какой я молодец, что догадался купить обезболку для него и мазь от ушибов для себя. По всем другим пунктам я, конечно, идиот. Как? Как я мог повестить на очередной прикол Ичиро?! Я не стал говорить Сеито, что это идея брата, ибо сам хочу прикончить шутника за такой наеб.

— Малыш, ну хочешь, я сделаю для тебя все, что угодно? Хочешь? Все! Все, что пожелаешь!

Вдруг он слегка приподнял голову, и я увидел любимые глаза. Слава богу, не красные. Но они таили явную обиду.

— Пра-а-авда? — жалобно протянул милый.

— Да! Да! Все ради тебя! Все, все, все! Клянусь! Только скажи! Твое желание — для меня закон! — в неописуемом восторге оттого, что до сих пор не послан куда подальше, я взбудораженно закивал головой.

Тут он полностью вынырнул из подушки, и губы Сеито неожиданно для меня растянулись в улыбке… пошлой.

В этот момент мое мягкое место почувствовало неладное…