Ичиро
— Брат, ну ты и козел!
— Гмм! Ну, прости. Слегка ошибся с размерчиком, — поперхнулся я от смеха, наблюдая за жалкими попытками Долговязого доковылять до туалета нормальной человеческой походкой.
— Мало того, что ты его покалечил, ты и меня секса лишил. Это уже вторая неделя пойдет. Я скоро вообще забуду, как им заниматься. Плюс гребаные йогурты. Я же теперь только их и пью. И это далеко не мой заеб.
— Откуда я знал, что он у тебя такой узенький? Ты сам должен был прикинуть. Тебе, знаешь ли, виднее, в прямом смысле этих слов.
Все-таки Сеитоши прав — после того, как в него втюхался брат, все извилины последнего резко стали параллельными прямыми. Не думал, что Кензи реально испробует в действии ракету, на которую мне страшно было даже смотреть.
Вышедший из уборной блондин кое-как дополз до холодильника, открыл дверцу и взял с полки бутылку с кисломолочкой. После чего вернулся к нам, предпочтя постоять.
Прочитать в его глазах название пункта назначения, в котором меня посылают мысленно, у меня не вышло. Длинная челка закрыла половину бледного лица. Сеито обернулся на брата и каким-то неестественно елейным тоном произнес:
— Милый, сбегай за йогуртами. А то кончились.
Тот, безоговорочно спрыгнул с высокого стула, но «поворотно», дабы показать мне неприличный жест, зашаркал в направлении выхода и вынырнул за дверь.
Я же быстренько окинул взглядом все столы в комнате, чтобы убедиться в отсутствии поблизости колюще-режущих предметов. Убедился. Замер. Сглотнул.
Покалеченный, услышав хлопок двери, сделал глоток своего пойла и некрасиво поморщился, будто опрокинул в рот рюмку саке. Поставил бутылку на стол, откинул челку-соплю с лица и совсем неожиданно расплылся в улыбке.
— Спасибо, сладенький, — нежно потрепал меня за щеку.
Я растерялся. Он что, прикалывается?
— План сработал идеально!
— Правда, что ли? И тебя даже не смущает легкий дискомфорт в районе… — кивнул я в область ниже его живота.
— Пустяки. С размером ты, конечно, переборщил. Но ради такого итога, я готов терпеть все. Позиция «сверху» мне обеспечена! — торжественно вскинул блондин руки над головой. — Не сегодня правда. Но я-то…
— Ждать умеешь. Да, я помню, — невольно восхитился я его персоной в очередной долбаный раз. — В общем, если что, обращайся, — сложил губы в «доброжелательной» улыбке.
Общение между нами стало некой игрой под названием «Кто кого круче наебет». Это уж точно было интереснее вечной обиды из-за ухода Кензи с моей стороны и бестолкового преклонения передо мной с его. «Дружить» против наивного братца было, как минимум, весело. А периодически демонстрировать друг другу свой интеллект — еще веселей. Сеитоши прекрасно осознает, что размерчик «ракеты» — моя «изошутка», но делает вид, будто его это никак, по крайней мере, морально, не задело. Я же в свою очередь отлично понимаю, что соперник уже подготовил не менее изощренный план мести, и с некоторой опаской жду его хода.
— В знак благодарности у меня для тебя подарочек.
А вот, кажется, и он самый.
— По типу номера качка?..
— Ладно, прости за качка. Признаю, плохо подготовился.
— Боишься, что я найду кого-то покруче тебя, категория номер «два-а-а»? — издевательски протянул, напоминая ему о том, что до первой «ну совсем капельки не хватило».
— Готов поклясться, что «первой» у тебя вообще никогда не было.
— Пфф!
— И не будет, пока ты не влюбишься, малыш.
— Чего?
— Ты считаешь, что хороший грубый трах нужен твоей попе, а на самом деле в порядочной встряске нуждается твое сердечко, — потыкал крашенный пальцем мне в грудь чуть левее центра.
— Я слышу только «бла-бла-бла», — сделал я соответствующий жест пальцами в стиле янки.
Сеитоши мило улыбнулся, покачал головой, посмотрев на меня как на безнадежно больного, а после нырнул рукой в задний карман джинсов. Выудив тонкий, уже такой любимый мной, бумажник, раскрыл его и вытянул визитную карту цвета моих линз. Я же параллельно обратил внимание на вторую, ярко-красную, случайно выскользнувшую вслед за первой.
— Упс, — аккуратно сунул ее обратно и протянул мне голубую. — Это, детка, твой заработок.
— «Райское наслаждение»! — прочел я с выражением.
— Раз макдак тебе не к лицу. Собеседование завтра.
— Хмм… Меня примут?
— Ничего не обещаю, все зависит от тебя. Не облажайся, в общем.
— Ясно, — не особо воодушевленный подарочком, ловко зацепил кончик красной карты, так дразняще выглядывающей из портмоне. — А это что такое?
— Так. Это не для тебя, детка.
— И все-таки?
— Билет, — отрезал блондин, а после добавил загадочно: — в «ад»…
Я вскинул на дохлого глаза. Его — чуть блеснули, и он снова сделал максимально непринужденный вид:
— Шучу. Просто пропуск в клуб.
— А это что за покемон? — кретически обвел я взглядом образину на визитке. Два здоровых закрученных рога выпирали из дьявольской башки. Верхнюю половину морды скрывала маска с прорезями. Нижнюю — «украшала» улыбка-оскал. В налитых кровью, алых глазах горели желтые кошачьи зрачки. Остальные части тела выглядели не менее эффектно: красноватого оттенка кожа отливала металликом, в меру рельефный торс пробуждал сексуальный аппетит, за спиной распахнутые рваные крылья то ли дракона, то ли летучей мыши, выглядели довольно впечатляюще. Симпатичная «фотошопная» работа. У меня почти встал.
— Просто красивая картинка, привлекает внимание. Разве нет?
— Даже не знаю, что сказать, — скрыл я появившийся во мне интерес за выражением скепсиса.
— А, по-моему, симпатяжка.
— Ну, у тебя как всегда… Так что за клуб?
Сеито вырвал карточку из моих рук и замурлыкал голоском девицы с линии «Секс по телефону»:
— «Онигокко»*. Слышал? Нет?
— Не припоминаю.
— Небольшой «гей-аттракцион», если можно так выразиться. Внешне выглядит все довольно невинно, просто ночной клуб. На самом деле, внутри самая что ни на есть «обитель зла», — добавил голосу загадки.
— В смысле?
— Легкий БДСМ’чик, — глаза парня сверкнули озорными искорками. Мои, не сомневаюсь, тоже.
— Интересно, а почему этот билетик у тебя в бумажнике? Мне что-то следует растрепать Кензи?
— Расслабься. Это не для меня. Просто кое-кому за кое-что должен. Это, так сказать, плата.
— Окей. А тебе не кажется, что этот подарочек мне подходит куда больше, чем твое дурацкое собеседование?
До сих пор БДСМ в моей сексуальной практике ограничивался лишь использованием любимых наручников. Мыслишки о том, что можно попробовать что-то эдакое, меня периодически посещали, но в голове не задерживались. Может, это знак? Может, пришло время? Может, пора уже попробовать что-то пожестче, учитывая, что на такой любимый и умеренно грубый секс мне как-то не везет.
— Малыш, не обессудь. Я тебя, конечно, люблю, но не настолько, — ткнул пальцем в ряд шести цифр на карточке, завершающихся знаком йены, и я уронил челюсть. Чтобы заработать такую сумму, мне как минимум надо совокупиться с половиной Хонсю, не задаром, естественно.
— Не дороговато ли для легкого БДСМ’чика?
Тут входная дверь распахнулась, и в дом ввалился Кензи с пакетами, забитыми доверху бутылками кисломолочки.
— Солнышко мое вернулось! — Долговязый на радостях сделал два шага к двери, неблагоразумно оставив бумажник на столе. Но на мое удивление, вдруг остановился, развернулся, и забрал портмоне, бросив на меня недоверчивый взгляд. После чего снова кинулся к Кензи, встречая его жадным, слюнявым поцелуем.
Представляю вытянутую моську Сеитоши в момент обнаружения им отсутствия карты в его кошельке: все же мозговые процессы извращенца немного уступают в скорости моим «автопальчикам». Гы.
— Ладно, сосунки. Исчезаю.
— Не забудь про собеседование, — кинул мне вслед невезучий блондин.
— Обязательно, — взмахнул я рукой и благополучно смылся.
***
Кензи
От страстного с излишком засоса, я запаниковал. Диаметр моих глаз невольно увеличился, очко тут же сжалось. Целовали меня так смачно, будто время для своего восстановления Сеито решил не брать и вполне готов обработать мой несчастный зад прямо здесь и сейчас. Но, благо, отстранился, услышав хлопок двери. Закинул руки-ниточки на пояс и с упреком протянул:
— Не понял, ты мясо ел?
— Зай, что ты! Ни в коем случае! — На самом деле стоял за дверью и, заставляя работать челюсть на максимальном ускорении, запихивал в себя аппетитный бутерброд. Прямо как во времена проживания с братом, устраивавшим разгрузочные дни гораздо чаще, чем сейчас, готовившим на завтрак, обед и ужин только салаты, салаты, салаты, довольно вкусные, но уж больно малокалорийные.
— Пиздишь! Я языком у тебя из зубов половину говяжьей котлеты выковырнул!
— Блин, ну извини, не удержался, — виновато понурил я голову, пытаясь уже своим языком найти вторую половину котлеты во рту, дабы снова почувствовать этот невероятный, божественный вкус перед отлетом на тот свет.
— Ладно. Но больше так не делай, — всего лишь одарил меня изувер упрекающим взглядом, и, раскрыв бумажник, на что-то посмотрел. — Эх, зая. Твой братик такой предсказуемый, — разъехался в довольной улыбке и, взяв из пакета две бутылки клубничного йогурта, ткнул одной мне в грудь.
***
Ичиро
То, что Долговязый у нас не добрая фея, ясно как белый день. То, что он что-то задумал, тоже сомнений не вызывает. И самый верный вариант в этом случае — тупо выкинуть визитку кафе в мусорный бак. Но тут уже дело принципа. Выкину, значит испугаюсь. Испугаюсь, значит, потеряю к себе его ува… нет, стоп! Перестану себя уважать! Да…
В любом случае, это даже интересно: а что он задумал? И задумал ли что-то вообще?
Но эти вопросы я решил оставить до завтра. А сейчас меня интересовал несколько другой момент. А именно, карточка номер два.
В десять вечера я стоял перед маняще посверкивающей вывеской «Онигокко» и непринужденно помахивал у лица своим персональным (или не совсем) пропуском в «ад», решив с самого начала держать язык за зубами, дабы не ляпнуть чего-то лишнего и не засыпаться на какой-нибудь ерунде.
Секьюрити заметил ярко-красное, мелькающее в воздухе пятно, приложил к нему сканер, изучил меня с ног до головы пристальным взглядом и, не найдя ничего сверхъестественного, попросил последовать за ним. Проводив меня до барной стойки, передал меня в руки бармена и сказал тому: «Все включено». Мне забодяжили шикарный коктейльчик и попросили чуть обождать.
В клубе долбил транс. Выглядело все совершенно обычно: слегка раздражающая цветомузыка, звон наполненного выпивкой стекла, там и сям заливистый смех пьяных девиц, на танцполе дрыгающаяся под кайфом публика. Через минут десять за мной пришли: мелкий, с диким хаосом на голове цвета огня, парень, тоннелями в ушах и татуировкой на шее — маленькой змейкой уползающей куда-то за ухо. Представился моим на сегодняшний вечер гидом и попросил пройти за ним. Я сделал последний глоток сладкого горячительного, спрыгнул с высокого стула и последовал за коротышкой вглубь клуба. За одной из невзрачных дверей с очередным «цербером» на входе открылся узкий проход по винтовой лестнице куда-то вниз. Мы спустились. Музыка превратилась в глухие, скорее ощутимые телом, чем распознаваемые на слух, биты. Атмосфера менялась с каждым новым шагом вдоль длинного извилистого коридора. Свет настенных светодиодных лент из теплого белого превращался в грязно-желтый, дальше уходил в красноту, сходя к потолку на нет. Постепенно все стало каким-то мрачным, темным, наводящим трепет и жуть. От периодически раздающихся за черными порталами криков откровенно бросало в дрожь.
В самом тупике этого лабиринта нашлась и моя дверь. Мы остановились. Рыжеволосый провел вдоль моего тела длинным металлоискателем. В районе пояса прибор издал противный продолжительный писк.
— Ремень, — кивнул гид сперва на него, а после махнул рукой на пустой, небольшой на полу ящик.
Я послушно выдернул из шлевок джинсов кожаный в заклепках ремень и бросил его в коробку.
Парень снова просканировал меня в области живота — снова писк.
— Карманы.
Пошарив уже там, вытащил от дома и тачки ключи.
Больше металлоискатель противных звуков не издавал.
— На выползе заберешь, — закинул гид металлоискатель в коробку.
— «Выползе»? — слегка я озадачился.
Он же, не обратив внимания на мое, в некотором роде, удивление, дернул головой на дверь.
— Все. Твоя. Правила знаешь, где слово — тоже. Услышишь щелчок — можешь заходить. Наслаждайся. — Не дождавшись от меня вопросов, которые у меня возникли при слове «правила», но которые задать я все же не рискнул, мой конвой развернулся и потопал обратно.
Еще секунд с пятнадцать ожидания, громкий щелчок электронного замка и какой-то проблеск предательской неуверенности. А оно мне надо?.. Все-таки незнание того, что, а вернее, кто меня ждет за этой дверью, слегка напрягало. Как это ни дико звучит в моем случае, но доверять себя кому попало, я не привык. Прежде чем с кем-то связываться, я в обязательном порядке перекидывался с человеком парой словечек. Этого вполне хватало, чтобы понять, насколько тот или иной индивид адекватен, а иногда было достаточно и вовсе одного взгляда. И если вдруг я чувствовал в собеседнике какое-то «отклонение», а я чувствовал почти всегда, то быстренько уносил ноги. И, наверное, если бы не этот мой пунктик, то в переплеты я попадал бы гораздо чаще, нежели это происходило до сих пор. Единственное, что, наверное, сейчас придало мне уверенности и все же заставило надавить на ручку, это тот факт, что это клуб, а значит, если живым отсюда я не выйду, то хотя бы выползу, как собственно и сказал рыжеволосый. В итоге я сделал очередной глубокий вдох, который лучше бы заменил глоток коктейля, и, толкнув дверь, выпустил наружу окутывающую черноту…
***
— Эй, парень, ау-у, — услышал я чей-то отдаленный, глухой голос. Вдруг в нос ударил резкий запах нашатыря и, обжигая носоглотку, привел меня в чувства. Чувства, я сказал бы, весьма неприятные: голова кружилась, меня явно подташнивало, тело ныло в разных интересных местах. Сморгнув с глаз туман, я вгляделся в лица напротив. Одно узнал: рыжеволосый гид. Второе видел впервые: дядечка в очках и белом халате держал в руках стетоскоп. Мысли путались, что происходит я не понимал. А после вдруг догадался:
— НЕ ОТДАМ! — схватился руками за грудь и живот, прикрывая области внутренних органов.
— Эй, все нормально.
— Рискните только! Все Кензи расскажу! — резко я сел и попытался отползти, но уперся в преграду спиной.
— Я свой, — выставил передо мной пустые ладони гид.
— Где я? — нащупав мягкий под собой диван, я оглядел незнакомые светлые стены, а после взглянул на себя: на руках ссадины, вся кожа в каких-то красных разводах, в коленях пульсирующая боль. Майки на мне не было. Брюк тоже…
— В комнате отдыха. Он сказал, что ты неудачно упал, потерял сознание. Помнишь что-нибудь?
Я начал шевелить мозгами, пытаясь воспроизвести в голове произошедшие со мной события, перед глазами ярко замелькало: билет, дверь, стул, зрачки, крылья, цепь, крик, рев, слово и…
Да ладно… Поверить не могу…
В итоге, сжав губы и опустив стыдливый взгляд, я скромно выдавил:
— Нет. Не помню…
— Похоже на амнезию, — пояснил медбрат. — Видимо, в результате падения и удара головой. Хотя… каких-то серьезной травм я не заметил.
— Он вспомнит, что произошло?
— Скорее всего, да, но когда это произойдет, сказать сложно. В любом случае, — посмотрел мужчина на меня: — вам стоит сходить в клинику. Последствия ушиба могут быть непредсказуемыми, — опустил стетоскоп в маленький чемоданчик и, взяв пузырек с жидкостью, смочил ею ватный диск.
— Уверен, что все забыл? — пригнулся ко мне рыжий и пытливо уставился в упор.
— У…верен, — выдавил я под этим прессингом.
— А билет где взял, ты случайно не помнишь? — громко угрожающе хрустнул костяшками.
— Ку… пил, — нервно я сглотнул, кажется, догадываясь, на что мне так ненавязчиво намекают.
— Значит, правила ты точно помнишь.
— Мм, — сдавленно я промычал, когда к ссадине на руке приложили влажный диск и та неприятно защипала.
Рыжий пригнулся впритык к моему уху и, сунув мне в руки шмотки, заговорщически прошипел:
— Никаких больниц, врачей и полиции. Иначе мы увидимся с тобой снова…
Примечание
* Онигокко — название игры в салочки в Японии. Играющий-салка называется «они».